355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бенгт Янгфельдт » Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой » Текст книги (страница 8)
Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:50

Текст книги "Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой"


Автор книги: Бенгт Янгфельдт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

“Каждую ночь мне снится Швеция”

Прежде чем в конце февраля покинуть Энн-Арбор, Рауль посетил Овоссо. Мать Лаймана Уодарда попросила его сделать доклад о Швеции. Лайман вспоминал: “Хотя он приехал с рюкзаком, в котором были все его вещи, когда он появился на лекции в Женском клубе, на нем были полосатые брюки и роскошный пиджак, а воротничок был накрахмален. Разумеется, добрые тетушки Овоссо были очарованы”.

На самом деле, чтобы прочесть эту лекцию, Рауль отложил свое возвращение домой. Но дело было не только в лекции. В связи с предполагаемой разлукой с Америкой его мучила острая тоска. “Перспектива отъезда из США вовсе не радует меня. […] Это замечательное место, и, уверен, меня будет сюда тянуть”, – писал он деду на Новый год, а три недели спустя сообщил: “Вчера у меня был последний день учебы. Очень странное ощущение, что приятные и интересные годы учебы в Америке заканчиваются. Это было потрясающее время, и расставание очень печально”.

Рауля раздирали противоположные сильные чувства: тоска по Швеции и печаль от того, что приходится уезжать из США. Но чем ближе становилось время отъезда, тем более усиливалось первое чувство: “Моя память о Швеции три года находилась под замком, но теперь неожиданно вновь расцвела пышным цветом. Мне на самом деле каждую ночь снится Швеция. Я очень хочу поскорее оказаться дома, увидеть родителей и всех остальных”.

Рауль покинул Нью-Йорк 26 февраля 1935 года. 5 марта пароход прибыл в Осло, и через день Рауль вновь оказался в Стокгольме – после трех с половиной лет отсутствия.

Южная Африка

В то время как Рауль заканчивал свой последний семестр в Энн-Арборе, между ним, его дедом и матерью продолжались дискуссии о его “коммерческом образовании”.

Какую профессию изберет Рауль? По мнению Густава Валленберга, перед ним было два основных пути. Первый – встать “в ряд ищущих работу и самому зарабатывать себе на хлеб”: “Это будет чертежная доска и конторский стул, и ты попадешь в среду более или менее старательных молодых людей, которые в тишине лелеют в сердце единственную мысль: обойдя своих товарищей, постараться пробиться. Немножко спорта, иногда сходить в кафе – это правда скрашивает существование, но, когда, устав, ложишься спать, тяжелые тучи борьбы за существование зачастую омрачают мысли”. Конкуренция жесткая, слишком много людей, находящихся в сходном положении – “хорошо одетых, хорошо воспитанных и с университетским образованием”. Второй – “постараться приобрести положение, не укладывающееся в обычный порядок вещей, стать равным лидерам, а не только своим товарищам”. Тогда нужно, чтобы “людям, уже занимающим руководящие позиции, была внушена мысль о твоей полезности”. Правда, в этом случае человек делается объектом зависти сверстников, но, подчеркивает Густав Валленберг, “исполнять более масштабные задачи, возвысившись над серой массой сверстников, есть долг талантливых людей”. Именно такого пути Рауль должен искать для себя: “Рассчитывать на твою талантливость – не самонадеянность с моей стороны. Она дана тебе благодаря твоей крови, твоим способностям и счастливому дару холодного мышления. Я всегда говорил о значении самоконтроля. Вышеназванные предпосылки в большей степени, чем семейные связи, оправдывают мое мнение: тебе нужно избрать путь лидера, а не просто старательного работника, одного из многих”.

Однако такое продвижение не должно происходить через связи и контакты, потому что карьера, сделанная таким путем, не идет на пользу ни самому человеку, ни тем интересам, которым он поставлен служить, – карьеру следует делать с помощью таланта и знаний. Дед пишет:

Я стремился вооружить тебя тем, к чему у нас в Швеции не привыкли, что упускают из виду, – знанием мира и привычкой иметь дело с другими народами, понимать их менталитет, обычаи и представления. Я рассчитывал, что это станет твоим преимуществом перед сверстниками. Я пришел к мысли, что господствующее у нас убеждение, будто мы лучше всех на свете, требует корректировки и замены на более заинтересованное отношение к другим. Соприкосновения с другими народами отныне не сможет избежать никакая страна. При этом необходимы понимание привычек и особенностей других. Всякий наблюдатель обнаруживает, что за границей многое не так, как дома. Первопроходец вскоре видит, что какие-то формы счастливого бытия встречаются повсюду. Очень познавательно наблюдать их, расширяя свои представления.

Как же воспитываться Раулю, чтобы стать лидером? С момента сдачи выпускных экзаменов в Энн-Арборе завершен первый этап его воспитания, теоретический. После этого начинается практический. Поскольку Густаву Валленбергу по-прежнему не нравится “жизнь молодежи в Стокгольме”, он хочет, чтобы Рауль еще на какое-то время остался за границей. Его брат Кнут в 1870-е годы работал в Crédit Lyonnais в Париже, а Якоб и Додде – в разных местах в США, и во всех трех случаях это послужило плюсом в их карьере. Следует, однако, избегать крупных банков или компаний, где человека сажают в какой-то отдел и дают второстепенные рабочие задания. Вместо этого Раулю следует поискать стажировку в более мелкой компании, где все соприкасаются друг с другом, и поэтому там легче понять “весь механизм”: “Стержневым моментом является установление связей с лидерами”. Если Раулю по душе эта идея, Густав Валленберг воспользуется своими контактами в Боготе, столице Колумбии.

Этот этап в образовании Рауля должен был закончиться где-то в 1936 году. Возможный следующий этап, по мнению Густава Валленберга, состоял бы из стажировки в небольшом банке в одной из развивающихся стран. Дед уже много лет близко знаком с “самым великолепным банкиром” Стамбула Эрвином Фройндом, 42-летним чешским евреем. Фройнд, который в скором времени должен заступить на должность директора филиала Голландского банка в Хайфе, в Палестине, сам предложил устроить Рауля на практику. “Тогда ты, – пишет дед Раулю, – после работы в коммерческой фирме в Боготе получишь лучшую возможность увидеть изнутри деятельность банка в новых землях. […] На этом месте у тебя будет шанс понаблюдать за работой во многих сферах. Ты сможешь познакомиться с идеями, выдвигаемыми еврейскими переселенцами, людьми весьма одаренными и опытными”.

Рауль в принципе согласился с этой программой на ближайшие годы, хотя полагал, что Мексика предпочтительнее Колумбии. Уговаривать пришлось не Рауля, а его мать, считавшую, что будущее сына – в Enskilda Banken. Однако и она уступила под влиянием того аргумента Густава Валленберга, что служба в банке в новых землях “в высшей степени полезна для общего образования при любом роде деятельности”. К тому же Густав Валленберг финансировал образование Рауля лишь до того момента, пока тот оставался за границей, что было еще одним аргументом, позволившим ему добиться своего.

Будущее Рауля (III)

Центральным пунктом плана, по мнению Густава Валленберга, должна была стать Хайфа. Колумбия играла лишь роль подготовительного этапа, чтобы Раулю не было стыдно за свое “полное незнание конторской работы”, когда он приедет к Фройнду. Но ответы из Боготы были уклончивыми, и дед стал зондировать индийскую и, через своего зятя Карла Акселя Сёдерлунда, мексиканскую почву. Когда Рауль в самом начале марта 1935 года прибыл в Стокгольм, вопрос о первом этапе его продолжающегося “коммерческого образования” все еще оставался открытым.

Как только Рауль вернулся домой, вопрос о его будущем вновь был поставлен ребром. 24 февраля Густав сообщил своему брату Маркусу, что Рауль едет в Стокгольм, и далее: “Я намереваюсь отправить его на работу в Южную Америку, Индию или Мексику, но пока не решил, в которую из этих стран. […] Место в коммерческой фирме имеет целью дать ему привыкнуть к конторской работе, поскольку без этого я не хочу отпускать его к Фройнду”. Густав просил Маркуса сообщить свое мнение об этих планах относительно Рауля и “замолвить словечко за мальчика” перед бизнесменом Акселем Юнсоном.

Как только Маркус получил письмо – а он получил его на следующий же день, поскольку находился в Каннах, а Густав в Ницце, – он написал в Стокгольм Додде и указал на необходимость ему и брату Якобу “взвесить свое отношение к будущему пути Рауля”:

Я убежден, что в глубине души Рауль желает войти в дело и продвинуться в нашем банке как можно дальше. Ничего дурного в этом нет, если только он обладает соответствующей квалификацией.

Его дед придерживается другого мнения. Он хочет, чтобы тот продолжил образование за границей и стал директором одного из вновь образованных банков. Это сейчас его идея фикс. А Май Дардель, будучи куда хитрее, обрабатывает дядю Кнута на предмет того, чтобы Раулю внедриться в [наш] банк.

Я уже раз или два говорил дяде Кнуту, что не мы, а исключительно вы двое должны выбирать себе будущих компаньонов. Я полагаю, будет уместно, если Якоб переговорит с дядей Кнутом, чтобы тот в спешке не пообещал чего-то такого, с чем вы не согласны. Легко, подобно оракулу, давать обещания, но потом их придется выполнять, даже если не хочется.

Ответ Додде был выдержан в самых общих, ни к чему не обязывающих выражениях: “Благодарю за письма касательно Рулле-младшего. Я показал их Якобу, который переговорит с дядей Кнутом. Мы полагаем, что нам надо с ним повидаться и посмотреть, каким он стал после заграницы”.

Опасный нимб

Помимо матери и брата с сестрой Рауль надеялся в Стокгольме повидаться с дедом. Тот на самом деле очень хотел встретиться с Раулем, но мешкал ехать домой. Причиной стал новый спор с братом Якобом, на этот раз по поводу шведской торговой политики. Однако дед преодолел сомнения и весной 1935-го, впервые за четыре года, встретился с внуком. Перед приездом домой дед не только предупреждал Рауля об опасностях, связанных со “страстями”, но и давал инструкции, как вести себя со старшим поколением. Наверняка, писал он, в различных семьях Валленбергов его примут очень хорошо, вначале, возможно, даже слишком хорошо, уж очень долго он отсутствовал. Он будет окружен ореолом. Но это значит, что к нему начнут предъявлять особые требования, а это “опасное положение, которое может, если не подумать о нем особо, легко привести к роковым последствиям”. Пожилые господа, которых ему предстоит увидеть, – люди опытные, и “их не проведешь ни хорошей прической, ни потоком самоуверенных слов”. Раулю нельзя забывать, что по сравнению с ними он ничего не умеет и его “знание мира и людей скудно”. Он должен их слушать. Если вдруг он получит предложение о работе, нужно сказать, что его “практическое образование” еще не завершено, и поэтому он не созрел для работы на родине. Иначе он рискует стать одним из многих других юношей, которые “все соревнуются в борьбе за доступ к кормушке”, и тогда его будущее окажется под вопросом. Если же он сначала познакомится с банковской деятельностью и бизнесом за рубежом, пишет Густав Валленберг, то тогда:

Все преимущества на твоей стороне, потому что никто в Швеции не видел и не имел опыта, намеченного мною для тебя. Тогда тебя начнут ценить, и не только свои. С годами станет более понятно, что шведская экономика отстала во внешнем плане, и все отчетливее будет вставать вопрос, как преодолеть эту отсталость. Тогда всем понадобится человек, которого на настоящий момент нет, знакомый с деловой жизнью за границей в крупном масштабе. Ты станешь уникумом, если удача будет тебе сопутствовать […]

Чтобы не терять шанс, Раулю следует, по мнению деда, пробыть дома как можно меньше. Если он задержится надолго, риск “выставить на обозрение свои слабости” значительно возрастет. “Люди сегодня таковы, что стремятся к нивелировке. Твое нынешнее выгодное положение вызывает желание порвать в клочья и самый крохотный нимб…”

Купальня

Итак, к приезду в Стокгольм внук был основательно подготовлен дедом: Рауль должен избегать опасных удовольствий, хорошо себя вести в общении со старшим поколением, отклонять предложения о работе и не задерживаться надолго.

С этими предупреждениями в голове Рауль сделал все возможное, чтобы в течение трех с половиной месяцев пребывания в Стокгольме показать себя с наилучшей стороны. Он интересовался только временной работой и привлек к себе внимание и прессы, и специалистов своим архитектурным проектом новой открытой купальни в Стокгольме. Поводом послужило то, что старая купальня под открытым небом три года назад была закрыта из-за плохого качества воды. Поэтому ее запланировали воссоздать как бассейн.

По проекту Рауля купальня должна была располагаться на том месте в центре Стокгольма в районе Старого города, где в XVII веке находилась гавань. Если бы проект осуществился, он восстановил бы архитектурное пространство, когда-то характерное для этого места. Последним, что сделал Рауль перед своим отъездом, стала напечатанная за его собственный счет брошюра, в которой он представлял свой проект.

В личном плане о пребывании Рауля в Стокгольме неизвестно ничего. Разумеется, он и его семья радовались возможности вновь увидеться, ведь разлука длилась почти четыре года. Наверняка он общался со старыми друзьями, прежде всего с братьями Хагстрёмер. Ясно также, что его будущее обсуждалось в семейном кругу. Однако не сохранилось никаких документов, освещающих эти обсуждения, что указывает на то, что никаких формальных решений принято не было. Но результат, по мнению Густава Валленберга, был весьма положительным: “В конечном итоге я весьма доволен твоей поездкой в Стокгольм. Ты порадовал своих родителей, меня и наших близких”. Когда Рауль уезжал из Стокгольма, его снабдили рекомендательным письмом от Маркуса Валленберга-старшего. Оно было адресовано в “Стандард банк” Южной Африки в Кейптауне. Иными словами, планы относительно Колумбии, Индии и Мексики были оставлены.


Первая страница газеты “Свенска Дагбладет” за 24 апреля 1935 года.


Рауль сделал несколько рисунков купальни Риддархольм, иллюстрирующих, какой он хотел ее видеть.

Хотя Густав Валленберг назвал свое пребывание в Стокгольме “шабашем ведьм” и уехал из города раньше Рауля, он с удовлетворением констатировал: его беспокойство по поводу того, что внук застрянет в Стокгольме, погрузившись в веселую городскую жизнь, оказалось безосновательным. “Для меня стало настоящим праздником, когда один мой друг сообщил, что после недели пребывания дома ты носишься по городу в поисках работы. И работа нашлась в нескольких формах, что говорит о твоей энергичности и жажде деятельности”.

Если дед в конце концов все же настоял на том, чтобы Рауль уезжал из Стокгольма, то не потому, что внук много развлекался, а потому, что он не хотел, чтобы Рауль “слишком сильно погрузился в художественно-архитектурную деятельность”: “Я хочу, чтобы ты учился скорее деловой технике (вот хорошее выражение), чтобы ты получил шанс узнать, как зарабатываются деньги – чисто практически. Но достаточной самостоятельности никогда не достичь без финансовой независимости”. Профессиональные успехи Рауля обеспокоили Густава Валленберга: не архитектором же ему быть, ведь это образование было лишь этапом на пути к иным целям! И все же на него не могли не произвести впечатление инициативность Рауля и его умение общаться с людьми, как и то, как он вел переговоры со стокгольмскими чиновниками по поводу своего архитектурного проекта. “Все мы очень порадовались твоему приезду в Стокгольм, – писал он Раулю. – Ты вел себя хорошо, и это пошло тебе на пользу. Ты приобрел известность, что для молодого человека бесценно. Ты приобрел ее не благодаря тому, что побывал в Америке, Калифорнии, Канаде или Мексике, а благодаря собственным внутренним качествам”.

Если учесть, что до этого Рауль был абсолютно неизвестен в профессиональных кругах, его проект привлек к себе неожиданно большое внимание. Он был представлен на первой странице крупнейшей ежедневной газеты “Свенска Дагбладет” и рецензировался в журнале “Строитель”.

Статья в журнале, правда, содержала критику, но Рауль все равно был “очень удовлетворен позицией журнала”, разъяснял он деду, тут же получившему копию статьи. Для Рауля куда важнее критики стал сам факт того, что его проект вообще был замечен серьезным профессиональным журналом, к тому же “органом функционалистского стиля” в архитектуре, к тому же, как считал Рауль, “довольно-таки крайнего типа”. Для молодого неизвестного архитектора это было не так уж мало.

Кейптаун

14 июня Рауль сел в поезд, направлявшийся в Осло. На следующий день Валленберг взошел на борт парохода “Хаммарен”, совершавшего рейсы в Южную Африку. Местом назначения был Кейптаун. Судно имело на борту груз шведских товаров, предназначенных для южноафриканского покупателя: древесину, бумагу, картон, коробки, машинное оборудование, изделия из стали, инструменты.

Три недели, которые заняло путешествие, Рауль в основном заполнил работой. Он решил принять участие в конкурсе архитекторов на проект новой пожарной станции и полицейского участка в Умео, городе на севере Швеции, и торопился закончить свой проект. “Хаммарен”, особенно под конец плавания, качало так сильно, что было “трудновато чертить”, но все-таки к прибытию первый набросок был готов.

На пароходе Рауль нашел себе компанию из двух шведских парней: Бьёрна Буркардта, на год старше его самого, сына владельца металлургического завода на севере Швеции, и его друга Йёте Спетса. Буркардт уже бывал в Южной Африке и плавал на норвежском китобойном судне. На этот раз он плыл туда, чтобы попробовать продавать бумагу. По мнению Рауля, у него обязательно должно было получиться, поскольку он “очень энергичный и умный”. Спетс, тоже из богатой семьи, был одним из лучших мотоциклистов Швеции.


Один из пробных эскизов Валленберга пожарной станции и полицейского участка в Умео.

“Кейптаун неожиданно красив”, – писал Рауль деду 8 июля, на следующий день после прибытия. Хотя в это время года в тамошних широтах зима, во время приезда их встретила настоящая летняя жара. Первый день оказался напряженным – “вхождение в новые условия, таможенники и прочие неудобства”. По совету шведского консула в Кейптауне Нильса Хегардта, “кажется, человека очень приятного и всеми любимого”, ребята поселились в маленьком пригородном отеле на берегу моря.

Первые дни в Кейптауне Рауль занят доработкой проекта пожарной станции и полицейского участка[8]8
  Рисунки Валленберга хранятся в Музее архитектуры в Стокгольме. Его проект не выиграл и не был отмечен жюри.


[Закрыть]
. Нежданное летнее тепло очень быстро кончилось, установилась обычная зимняя погода. “Разочаровался я в Кейптауне”, – пишет он после двухнедельного пребывания в городе:

В прошлом письме, помнится, я был еще под влиянием благоприятного впечатления, которое произвел на меня город, когда “Хаммарен” вошел в гавань, и впечатление от города было почти итальянское. Тогда погода стояла прекрасная и теплая. Но не успел я заклеить конверт, как температура резко упала. Если здесь холодно, так уж холодно по-настоящему. Я в жизни никогда так не мерз, как здесь в течение последней недели. Из каждого угла дует, а единственный источник тепла в отеле, камин в гостиной, дымит так, что едва различаешь собственную ладонь, поднесенную к глазам.

Фирма, в которой стал работать Рауль, “Ардерне, Скотт & Тисен”, торговала лесом и строительным оборудованием. Консул Хегардт представил Рауля боссам, однако они, кажется, не слишком заинтересовались. Не чувствует никакой заинтересованности и он сам: “Пока что я сижу и сверяю их счета и квитанции. Контора, кажется, большая, может быть, слишком большая, и работа не может быть особенно просвещающей. Я, естественно, попрошу их дать мне возможность походить по разным отделам, а там посмотрим”.

“Еще раз, как всегда, выражаю глубочайшую благодарность за любовь и доброту, которые Вы расточаете на меня, дорогой дедушка, и которым я, находясь здесь, вижу еще одно подтверждение”, – писал Рауль Густаву Валленбергу в первый свой день в Кейптауне. Однако прошло совсем немного времени, и он стал тяготиться и городом, и собственными рабочими обязанностями. Такое впечатление, что он не вполне понимает, что ему тут делать, – больше всего ему хотелось бы остаться в Стокгольме. Через месяц после приезда он писал Лайману Уодарду: “Должен признаться, мне здесь не особо нравится. Не то чтобы это место было лишено романтики и все такое, но я стал тосковать по дому. Мне так радостно было побыть в Стокгольме, это на самом деле замечательный город, и оторвать себя от него – настоящее испытание”.


Рауль на борту парохода “Хаммарен” – второй справа.

Одно дело Мексика или Южная Америка, но Южная Африка? Эта страна ни разу не упоминалась в качестве варианта в планах Густава Валленберга относительно будущего Рауля. Решение отправить его туда, должно быть, было принято позже, во время его визита в Стокгольм. Судя по всему, тут вновь был задействован один из знакомых Густава Валленберга – Теодор (Туре) Феврел, работавший у него секретарем миссии в Токио в годы войны, ныне шведский консул в Претории.

О том, что Раулю не нравилось в Кейптауне, свидетельствует тот факт, что уже через неделю он разыскал американского консула с целью выяснить возможность получения американской визы. “Я ведь скучаю и хочу время от времени туда наезжать”, – признавался он деду.

Решению отправить Рауля в качестве практиканта именно в фирму “Тисен”, видимо, не предшествовала основательная подготовительная работа. “У меня нет никаких предписаний относительно твоей работы у Тисена, – писал Густав Валленберг в своем первом письме Раулю в Кейптаун. – Ты сам лучше это определишь”. Однако он хотел, чтобы внук тут же прошел курс бухгалтерии, “чтобы осуществлять необходимый контроль за работой подчиненных”. Для деда не играло большой роли, что делает Рауль и где – важно лишь, чтобы он покинул Стокгольм. К тому же конторская работа в “коммерческом образовании” Рауля рассматривалась всего лишь как подготовка к более важной работе в банке в Хайфе. Уже 2 августа Густав Валленберг послал Раулю расписание пароходных сообщений между Кейптауном и Хайфой – для путешествия, запланированного на зиму 1936 года!

В “Тисен и Ко” Раулю пришлось заниматься всем понемногу. Для архитекторского отдела фирмы он чувствовал себя чересчур квалифицированным. Самое большое удовольствие он получал, сопровождая коммивояжеров и наблюдая, как те обращаются с покупателями. Тем не менее в целом он мало чему научился в фирме, где был “ниже внештатного заклейщика конвертов”. Прошел всего месяц, и он решил оттуда уйти.

Новым местом работы Рауля стала шведская фирма The Swedish African Company, возглавляемая Карлом Фрюкбергом. Здесь работал Бьёрн Буркардт, который и помог установить контакт с директором. Компания занималась продажей бумаги, изделий из дерева, искусственной кожи и т. д. Это как раз была контора того типа, какого желал дед, – маленькая компания, где помимо Фрюкберга, Буркардта и Рауля на постоянной работе числилась только секретарша. Почти одновременно Рауль получил работу в качестве коммивояжера еще в одной шведской фирме, Albert Florén. Эта фирма была агентом по продаже строительных материалов и оборудования (паркет, сантехника, водонагреватели и т. д.).

Первым заданием Рауля в Шведской африканской компании стало распространение изобретения, продлевающего жизнь кинопленке. Подходящая задача для любителя кино! Изобретение было шведское, цель – либо продать его самой крупной в Южной Африке кинокомпании, либо устроить собственную лабораторию. В любом случае Раулю было по душе, что он “может все делать более или менее в одиночку”. Кроме того, ему предстояло заняться продажей строевого леса.

После пары недель работы у Фрюкберга настроение Рауля круто меняется. Фирма ему очень нравится, он может работать в ней самостоятельно и одновременно в тесном контакте с шефом. Кроме того, Фрюкберг постоянно получает предложения открыть новые направления. Он передает их Раулю, и тот продает спортивные и дорожные товары и палатки одной гетеборгской фирме и химические продукты другой. “Таким образом я получаю опыт как конторской практики, так и бизнеса, потому что веду корреспонденцию, – сообщает он деду. – Я учусь тому, как покупать товары и как их продавать”.


Рауль всегда начинал утро с газеты.

Очевидно, что к этому времени Рауль понял, к какому типу бизнеса у него наибольший интерес и способности – к торговле. В этом деле он новичок, но многому учится у Бьёрна Буркардта, первого “молодого бизнесмена-шведа”, встреченного им в жизни. “Я полагаю, – пишет он Густаву Валленбергу, – это хорошо, когда знаешь кого-то твоего же возраста, кому действительно веришь и с кем дружишь”. Буркардт, в свою очередь, находится под большим впечатлением от талантов Рауля-бизнесмена. Впоследствии он вспоминал: “Стиль работы у Рауля был необычный. Он мыслил нелинейно и сложно. Но его интеллект производил впечатление на всех. Он мог переубедить любого. Самым большим его преимуществом был шарм, который заставлял людей уважать его. В результате Рауль, по всей видимости, всегда достигал своих целей быстрее прочих”.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю