Текст книги "Кровоточащая чаша (ЛП)"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Струя чистого белого пламени ворвалась в здание поверх их голов, затем качнулось вверх, заполнив развалины над ними вздымающимся пламенем. Горящие скелеты посыпались сверху, и стрельба сменилась сдавленными криками сгорающих людей.

Эскарион оглянулась и увидела сестру Аспасию, направляющую огонь тяжелых огнеметов взвода Карателей, поливающих огнем здание вокруг Серафимов Эскарион.

Эскарион отсалютовала Сестре Аспасии, когда Каратели и взвод Сестры Руфиллы подтянулись к ним, чтобы зачистить развалины.

– Серафимы, воскликнула она, – за мной! Вперед! – Эскарион ринулась через обломки туда, где укрылись сестры с «Черного-Три». Она и ее Серафимы бросились на септиамцев, окруживших выход, сокрушив полдюжины тел прежде чем Аскарион проскочила через дверь и оказалась среди них. Снайпер, все еще сжимая длинноствольный лазган в скрюченных руках, упал безголовым на щебень. Секира Аскарион отсекла руку другого септиамца, и сломала ботинком его хребет, когда он упал. Рядом одна из ее Серафимов перепрыгнула через стену, схватила ближайшего септиамца и сбила с ног, подстрелив еще двоих, стреляя прямо сквозь его живот.

Взвод Аспасии продвигался за Эскарион через руины. – Руфилла, обеспечь зону высадки для «Черного-два» – передала по воксу Старшая Сестра, пробегая по обломкам.

Аспасия была настоящим ветераном, старше Эскарион, которая тоже была далеко не юной женщиной. Ее энергетический молот дымился от запекшейся в силовом поле крови, доспехи были покрыты выбоинами и царапинами от пуль.

– Потери? – спросила Эскарион.

– Три сестры погибли, прими их души Император, Тиндария потеряла руку. Мы прорвемся. – ответила Аспасия.

– Хорошо – Эскарион передала по воксу всем сестрам в пределах слышимости – Когда «Черный-Два» сядет, все ударные силы продвигаются на юг! Этот район занят септианцами, и сначала мы должны прорваться через них. Аспасия, я хочу чтоб ты была впереди. Скверну надо выжечь огнем.

Эскарион настроила вокс-передатчик на частоту Гвардии, подключаясь к путанице передач, охватившей весь город. Среди сообщений царил полный хаос и беспорядок, создаваемый двумя полными полками в пределах города и третьим, Галатоморианцами, пытающимися скоординировать артиллерийский удары так, чтобы не убить ими столько же гвардейцев, сколько и септиамцев.

Обрывки сообщений с поля боя прорывались сквозь статику. Стратикский XXIII-й полк продвигался с трудом, пробивая себе путь через развалины жилых районов, направляя острие атаки к центру города, зданию сената и храмам.

Джоуранцы, как поняла Эскарион из коротких сообщений, полученных от тыловых эшелонов полка, сформировали массивный клин, пробивающийся к сердцу города, к казармам сил правопорядка. Этот клин возглавляли внезапно прибывшие Космодесантники, непонятно откуда и зачем явившиеся сюда. Чтобы добраться до них, Сестры Битвы должны были прорваться через линию сражения к скоплению храмов, возвышающемуся на краю жилого района, затем пройти через самое сердце обороны септиамцев, чтобы достичь участка арбитров.

Рев двигателей заглушил передачу, когда тень «Черного-Два» прошла над дорогой. Он развернулся и снизился, задняя рампа открылась и отделения Таслайи и Серентис высадились на краю развалин. Валькирия развернулась на месте, чтобы навести установленные под под кабиной пушки и обрушить огонь на здания напротив, очищая верхние этажи от снайперов. Болтеры сестер вели огонь по немногим септиамцам, еще оставшимся в окружающей зоне, ответная стрельба была слабой и разрозненной. Сестры из взвода Серентис, несущие тяжелые болтеры, выдвинулись к краю развалин и накрыли ливнем выстрелов дома напротив, и Эскарион заметила искаженные фигуры, перемолотые выстрелами в окнах первого этажа.

– Вперед! – приказала Эскарион.

Взвод Аспасии выскочил из-за укрытия под прикрытием огня взвода Руфиллы, посылая струи огня перед собой, покидая руины, стремясь выгнать укрывшихся септиамцев под огонь взвода Руфиллы.

«Черный-Один» и «Черный-Два» взлетели, покинув уязвимую позицию над дорогой. Сестры остались одни – но именно так они сражались лучше всего.

Верхние этажи казарм были наполнены врагом, вооруженным награбленным из арсенала участка оружием, многие носили куски разномастной брони на своих сутулых телах. Сарпедона они не волновали. Все, относительно чего он беспокоился, было внизу здания.

Голубоватый свет вспыхнул на тесной лестничной клетке подвала, когда ожили молниевые когти сержанта Люко. Взвод Люко находился впереди с Сарпедоном, взвод Хастис сформировал арьергард, чтобы прикрыть их от септиамцев, прибывавших вниз с верхних этажей.

Массивная пластстиловая дверь внизу лестничной клетки была оснащена огромным механическим замком. Септиам-сити как и любое другое место в галактике, не обходился без своих преступников и мелких еретиков. Это было место, где они содержались, таким людям нельзя было бы позволять выбраться наружу.

– Я займусь этим – сказал Люко с некоторой одержимостью – прикройте меня. Сержант рванулся вперед и вонзил когти обеих рук в металл замка; когти заискрились, вгрызаясь в металл. Он уперся ногой в основание двери и вырвал весь запорный механизм, оставив в ней рваное отверстие, плюющееся расплавленным металлом.

Дверь распахнулась, и взвод Люко направила оружие в темноту за ним. Сарпедон отступил, когда они двинулись в темноту за дверным проемом, держа свой силовой посох наготове. Его авточувства в кромешной тьме отобразили мрачные серые пластикритовые стены блока камер вдали, сгоревшие светильники на потолке, пол и стены были грязны от времени и крови.

– Мы входим, никого не видно – пришло сообщение от взвода Люко. Молниевые когти Люко, следующего за ними, отбрасывали мерцающие отблески поперек стен.

Изнутри не доносилось ни звука, был слышен только грохот сражения на поверхности. Но запах этого места был ужасен: воняло потом, распадом, гниющими отбросами. Третье легкое Сарпедона отфильтровывало наихудшее, однако зловоние все равно было запахом чистой смерти.

В тюрьме содержалось две сотни заключенных, главным образом в одиночном заключении, в камерах, забранных потускневшими стальными решетками. Первые ряды камер были пусты – они, должно быть, были освобождены, когда безумие чумы впервые поразило Септиам-сити.

Карлу Гриен вероятно был среди них. Но Сарпедон знал это до прибытия на Септиам Торус, и тем не менее он пришел сюда. Надежда, неважно насколько слабая, была всегда.

– Впереди кухонный блок – передал один из космодесантников от взвода Люко.

– Заходим – сказал Сарпедон. Вокруг лежала неподвижная темнота. Десантники держали под прицелом забрызганные грязью камеры. Сержант Люко толкнул большие двойные двери входа в кухонный блок с высоким потолком, уставленный длинными скамьями и столами. Цитаты из Имперских псалмов были вырезаны на пласткрите стен и потолка, в одном конце комнаты находилась кафедра, откуда проповедник сил правопорядка напоминал заключенным о тяжести их грехов, пока они ели. Как и во сей тюрьме, здесь никого не было, кухня была опустошена, страницы религиозных текстов были разорваны и разбросаны вокруг кафедры проповедника.

Люко поглядел на сканер ауспекса, который он нес, проверяя планы карцера. Казармы сил правопорядка были построены на основе Стандартных Шаблонных Конструкций, также как и тысячи подобных зданий на пограничных и малонаселенных мирах. – Камера 7-F – сказал он – Через эту комнату и налево, в крыле для неблагонадежных.

Карлу Гриен был моральным преступником, техноеретиком, виновным в создании запрещенной технологии. Он был отправлен на Септиам Торус, чтобы наблюдать за очисткой урожая огнедушцев, но увиденное им на Стратикс Луминае привело его к увлечению темными вещами, и арбитры посадили его под замок. Если бы он все еще был здесь, он находился в камере 7-F.

– У нас движение – доложил сержант Хастис снаружи кухонного блока.

– Каррайдин? – Сарпедон связался со взводами, находящимися на площади наверху.

– Есть ли враги позади нас?

– Ни одного, командир – ответил капитан Карраидин. – Мы бы их засекли.

– Хастис, отправь своих людей проверить…

Слова Сарпедона были прерваны ужасным звуком, дюжиной голосов, кричащих одновременно, и отвратительного треска подобного звуку сотен ломающихся костей. Слышался голос Хастиса, выкрикивающего приказы, грохот болтерного огня, но крики в ответ крики раздавались только громче. Люко бросился к входу, готовый к чему угодно, что пройдет через дверь, и не окажется одним из взвода Хастиса.

Трое Космодесантников на полной скорости ворвались через дверь, оглядываясь и посылая в коридор очереди из болтеров. Их преследовало нечто, о чем Сарпедон мог думать только как о волне плоти, поток перемешанных человеческих форм, множества тел, спаянных в единую стену мускулов и переломанной кости, которая ворвалась в дверь. Искаженные лица злобно корчились из массы, дергающиеся руки и пульсирующие органы высовывались через разрывы в тугой коже. Каждый рот кричал, атональный плач прорезался даже через рев стрельбы. Зловоние, которое сопровождало это создание, заставило бы обычного человека потерять сознание, и даже Сарпедон чувствовал что его тошнит от запаха твари.

Сержанта Хастиса наполовину поглотила масса, и обломки кости, которые масса выдавила из себя в качестве конечностей, затаскивали его внутрь лицом вперед. Уже проглоченные космодесантники его взвода все еще сопротивлялись, плоть дырявилась и взрезалась боевыми ножами и болтерами, кромсающими ее изнутри.

Болтерные заряды врезались в массу, посылаемые взводом Люко и оставшимися из взвода Хастис, отступившими в столовую. Сарпедон сжал свой энергетический посох сильнее, и ощутил силу своей воли, наводняющей психоактивное навершие посоха, дерево нагрелось и гудело в его ладонях, фокусируя психическую энергию, струящуюся вокруг него.

Масса уже заполнила половину комнаты и казалась бесконечной. Болтерные заряды не могли остановить ее.

– Я займусь этим! – крикнул сержант Люко. Он размахнулся молниевыми когтями и нырнул в массу, когти прорезали глубокие выжженные борозды в плоти. Сарпедон оттолкнулся задними ногами и прыгнул через комнату следом за Люко в месиво слившихся трупов. Он взобрался вверх по вздымающейся массе, оставляя в ней глубокие раны своими ногами, затем вонзил в нее силовой посох и позволил всей своей психической силе пройти через него и врезаться в плоть. Кожа и мускулы выкипели, оставив огромную опаленную впадину под Сарпедоном, выгоревшую вглубь через слои слившихся тел, выбрасывая дождь пепла, взметнувшегося из раны.

Люко рассек слои плоти и вытащил сержанта Хастиса из окровавленной массы – но передняя часть головы Хастиса уже был растворена, вверх слепо взирал окровавленный череп, штифты за долгую службу все еще торчали из кости лба.

Люко оставил тело Хастиса позади, и отсек щупальца из мускулов, пытающиеся обвить его ноги.

Масса снова хлынула вперед и заполнила помещение. Поток болтерного огня, казалось, не мог замедлить ее – зараженная кровь была глубиной по лодыжку в комнате, и куски изрезанной плоти были разбрызганы по стенам и потолку.

Сарпедон мог чувствовать заразу внутри Этого, подобно белому шуму, где-то глубоко внутри трупов. Что-то тупое и злобное, то что он видел психическим взглядом внутри и чувствовал через кожу его видоизмененных ног там, где они касались безобразной плоти. Сверхъестественная болезнь, заразившая Септиам-сити, поразила заключенных в камерах и здесь, в этом ограниченном пространстве, разлагало их пока они не собрались вокруг носителя в эту массу соединенных трупов.

Носитель – первый кто был инфицирован здесь, ставший теперь хозяином этой заразы – находился в самом центре массы.

Сарпедон чувствовал его ментальным взглядом, кипящий узел болезни, исходящий безумным психическим криком, питаемый напряжением двух сотен тел, сплавленных в единое целое.

Сарпедон поднял свой силовой посох и ударил вниз, прорубив трехметровый разрез в шкуре. Своими передними ногами он широко растянул рану, вытащил свободной рукой болтер, и задними ногами протолкнул себя в рану. Сарпедон услышал как Люко кричит что-то ему, когда он погрузился в массу. Но помещение вскоре заполнилась бы массой, и только Сарпедон мог вовремя остановить это.

Он ничего не видел, но мог чувствовать. Разложение текло текло через сосуды вокруг него. Стены плоти давили на него и он задержал дыхание, чтобы не вдохнуть загрязнение из внутренностей твари. Он пробил себе путь к носителю, проталкивая себя вперед передними ногами и свободной рукой. Рана закрылась за ним, и он был заключен в кокон мускула. Кости-конечности повернулись внутрь и изменили форму, пытаясь схватить его. Внутри было жарко и абсолютно темно.

Но он чувствовал носителя, все еще сохраняющего человеческую форму, сутулую и скрюченную, впереди себя. Он пробил и процарапал путь ближе к нему, пока не почувствовал бурлящее разложение прямо перед своим сознанием. Двумя ногами он пронзил тело и подтянул его ближе к себе. Одной рукой он схватил его за шею, а другой направил болтер в лоб и выстрелил.

Тело конвульсивно дернулось и плоть, окружающая его, содрогнулась в унисон когда чудовищное сознание внутри было разрушено. Масса выпустила Сарпедона из своего захвата, и он вытолкнул себя назад. Плоть растекалась позади него, пока он снова не прорвался через кожу, соскользнув на пол в волне сукровицы.

Он все еще держал тело носителя в одной руке. Оно было почти не повреждено, если бы не зияющая рана от болтерного заряда во лбу и разорванные артерии, вышедшие через кожу там, где оно было связано с другими телами. Клеймо заключенного с его именем, номером и штрихкодом все еще виднелось сзади на шее.

Так или иначе, то что что носителем был Карлу Гриен, не стало неожиданностью.

– Заберите геносемя у павших – сказал Сарпедон, опуская деформированное тело вниз.

Один из взвода Хастис – брат Дворан, самый младший – снял шлем и достал боевой нож. Он опустился на колени перед телом Хастиса принялся удалять органы геносемени, двойные гланды в горле и груди, которые контролировали все другие изменения в организме Космодесантника.

Сержант Хастис был на переднем фронте атаки на крепость Ве'Мета, одним из Космодесантников, которые присоединились к Сарпедону после провала миссии на Лакониии и победы Сарпедона над Главой Ордена Горголеоном. Он был настолько предан как никто из Космодесантников, был одним из тех надежных ветеранов, на которых Сарпедон мог положится также, как и они на него. Теперь он был мертв, ушел из жизни еще один человек, которого нельзя заменить. Им придется отрезать голову Хастиса после изъятия геносемени, чтобы предотвратить превращение его в один из этих ходячих трупов, наполняющих Септиам-сити.

Конечно, геносемя Хастиса не могло быть теперь внедрено в рекрута, как того требовали традиции Ордена. Не теперь. Но это все еще был мощный символ, символы были тем, что сохраняли единство Ордена – так что Дворан извлек священный орган из горла сержанта для того, чтобы доставить его обратно в Орден.

– Мы знали, что у нас мало шансов на удачу, командир – сказал Люко, глядя вниз на тело Карлу Гриен, единственного человека, располагающего информацией, в которой они нуждались.

– Охраняйте территорию – сказал Сарпедон, направляясь к дверям за кафедрой проповедника.

Он сорвал двери с петель шагнул в коридор за ними. Это было то место, где заключенные собрались, когда безумие впервые коснулось их – глубокие выбоины покрывали стены, где заключенные пытались проскрести путь наружу. Зубы и обломки кости были вдавлены в пласткрит, и все вокруг было запятнано коричнево-черным. Решетки камер были выдавлены из проемов. Сарпедон чувствовал безумие, запечатленное на стенах. Он все еще слышал крики..

Камера 7-F представляла собой пятно грязной тьмы, стены были покрыты коркой крови и грязи, прутья решетки были настолько изведены ржавчиной что разбились на куски, когда Сарпедон отбросил их в сторону. От нар, служивших Карлу Гриен постелью, остались сгнившие обломки, когтистые лапы Сарпедона погрузились в затвердевшую грязь на полу, когда он вошел в камеру.

Это было пространство площадью два квадратных метра, и это место было наполнено таким количеством злобы и отчаяния, что Сарпедон мог ощутить это на вкус, отдававший чем-то резким и металлическим у него во рту. Карлу Гриен вероятно был безумен даже прежде, чем он попал сюда – причиной этому стал Стратикс Луминае. Когда чума поразило это место, она искала наиболее восприимчивого носителя и нашла сознание безумного еретика.

Сарпедон потянулся вверх и соскреб запекшийся налет. Под ним были глубокие царапины на стенах, как и в коридоре снаружи – но более упорядоченные, образуя узор на поверхности пласткрита. Сарпедон соскреб налет со стены, обнажив рисунок из прямых линий и дуг, который покрывал всю несущую стену.

– Они извлекли геносемя Хастиса. – сказал Люко. Сарпедон повернулся, чтобы посмотреть на сержанта, стоящего в коридоре позади него. – Его семя единственное было неповрежденным.

– Хорошо. – сказал Сарпедон. Он указал на изображение вырезанное на задней стене. – Занеси это в ауспекс. После этого приготовьтесь к отходу, нам больше нечего делать здесь. Сообщите Лигрису, чтобы он вытаскивал нас отсюда.

– Да, командир. – сказал Люко, направляясь обратно к своему взводу.

Сарпедон бросил взгляд на изображение, вырезанное сумасшедшим, использовавшим для этого окровавленные остатки пальцев. Технодесантник Лигрис мог разобраться в нем, если он имел какой-то смысл. Это были той крошечной надеждой, которая двигала Сарпедоном, а с ним и всем Орденом. Все они видели в нем лидера, даже прирожденные командиры вроде подобно капитана Каррайдину или Капеллана Иктиноса. Если бы он погрузился в отчаяние, то Испивающие Души последовали бы за ним – но они шли за ним через самый большой кризис Ордена и отправились с ним на задание, которое заставило их отказаться почти от всего, что они имели – и он был обязан избежать неудачи.

Эскарион подозревала, что ДюВейн не был настоящим офицером. Подобно почти всем стратикским солдатам, он не носил куртку своей формы, заполненные боеприпасами перевязи обтягивали его обнаженный торс, покрытый бандитскими татуировками. Он носил несколько высушенных скальпов на его поясе, и был вооружен парой лазпистолетов с украшенными слоновой костью рукоятями, которые скорее подошли бы настоящему офицеру. Но его диковатому взводу, очевидно, хватало веры в командирские качества ДюВейна и этого было достаточно для Сестры Эскарион.

– Сметите их, вы, отродье хрудолюбов! – закричал ДюВейн, направляя людей своего взвода к разрушенному основание храма и в направлении форума Септиам-сити, где общественные здания обступали широкую вымощенную мрамором площадь, уставленную позолоченными статуями героев Империума. Форум стал центром жестоких контратак септиамцев, направленных против против передовых сил джоуранцев – большинство статуй лежали, поваленные взрывами, и плиты были разметаны артиллерийскими ударами, опав назад смертоносным каменным дождем. От базилики и святынь остались выжженные остовы, джоуранцы и септиамцы окопались в с обеих сторон, разрушенное пространство форума было ничейной землей, за которую теперь гибли тысячи людей.

Большая часть септиамцев была сконцентрирована у основания храма Махариуса, где гигантская пурпурная статуя Лорда Солара Махариуса взирала поверх декоративных садов, которые теперь представлял из себя переплетение врытых в землю огневых точек и траншей, кишащих похожими на трупы септиамцами. Именно эту позицию бойцы Стратикского полка атаковали с тыла, с болтерами и огнеметами сестер Эскарион, присоединившихся к стратикским лазганам.

Стратиксцы атаковали от беспорядочно нагроможденных мелких алтарей и святынь позади храма, направляясь к задней стене фундамента храма. Они были вооружены множеством экзотического и трофейного оружия – охотничьи винтовки, хеллганы, затасканные дробовики с бандитскими зарубками, отмечающими убитых – наряду со стандартными лазганами; одеты в мешанину отбитого у врага, украденного и самодельного обмундирования и бронежилетов.

Они смотрелись скорее как дикари с нецивилизованного мира чем как гвардейцы, но после того как Эскарион соединилась с людьми ДюВейн, она видела, как они прорезались через септиамскую оборону, поддерживаемые огневой мощью Сестер. Они наконец прорвались из трущоб и предприняли форсированный бросок для того чтобы соединиться с джоуранскими войсками в центре города. Теперь они шли в атаку на последний укрепленный пункт между двумя силами.

– Серафимы, вперед! – закричала Эскарион и бросилась за стратикцами из укрытия вверх к стене.

Стратикцы карабкались через просевшую кирпичную стену. Эскарион оглянулась, чтобы убедится, что ее взвод следует за ней, после чего включила свой прыжковый ранец и позволила ему свободно перебросить ее через стену. Она приземлилась перекатившись, с треском ломая насаждения у основания стены. Оглянулась, оценивая окружающую обстановку – пару полевых орудий, ранее принадлежавших силам правопорядка, вручную поспешно выдвигали на позицию, оставляя глубокие колеи в торфе, и команда септиамцев загружала массивные снаряды в орудия.

Эскарион кинулась вперед, обойма с глухим стуком вошла в болт-пистолет, ее сестры приземлялись и следовали за ней. Серафимы оказались среди орудийной прислуги прежде чем те поняли что их атакуют, Эскарион прострелила насквозь одного, затем снесла голову другому своей энергетической секирой, сестра Миксу выпустила залп, прошивший еще троих. Сестры убивали так быстро и эффективно, что когда стратиксцы догнал их, огневая точка был очищена от септиамцев, тела были разбросаны по орудийной позиции и временным заграждениям.

ДюВейн осмотрелся и приказал части своих людей стать к орудиям. Не прошло и нескольких минут, как полевые орудия оружие палили прямой наводкой по траншеям и укрытиям септиамцев. Снаряды вздымали огромные столбы распыляемой земли, раскидывая тела и обломки над храмовыми садами.

– Хорошая работа, сестры. – крикнул ДюВейн, ведя остальных своих бойцов на разрушенные септиамские линии. Эскарион со своими сестрами последовала за ним, воздух наполнился лазерными вспышками и снарядами автопушек, когда септиамцы открыли ответный огонь.

Эскарион и ДюВейн бросились в атаку на позиции септиамцев, ведя огонь с всех направлений, сравнивая их с землей.

Сарпедон перепрыгнул через опору, которая когда-то поддерживала монументальную статую Экклезиарха Пулиса XXIX, приземлившись прямо среди септиамцев, окопавшихся в воронке от снаряда в центре форума. Он пронзил силовым посохом живот одного из них, Теллос проскользнул около него, двойные цепные лезвия вспарывали кровавые дуги среди септиамцев. Гнилые челюсти отвисли в ужасе когда следом ворвались штурмовой взвод Теллоса, болт-пистолеты и цепные мечи раскидывали септиамцев по разбитому мрамору.

– Теллос! – крикнул Сарпедон. – Займись автопушкой! – Он указал на счетверенную автопушку, установленную прямо внутри разрушенной базилики – она обрушивала огонь на позиции джоуранцев, но могло легко быть перенацелено чтобы сбить любое судно, пытающееся приземлиться на форуме, и поэтому им следовало заняться.

Теллос, казалось, не слышал, сосредоточившись на вырезании септиамцев. Сарпедон схватил Теллоса за плечо, подняв его к своему лицу.

– Захвати автопушку! – прорычал он – Немедленно!

Теллос уставился на него через маску крови септиамцев и, вскочив на ноги, бросился через град огня, заряды и лазерные лучи вонзались в его тело, пока он бежал к автопушке. Его штурмовой взвод следовал за ним, тогда как взвод Каррайдина и оставшиеся в живых из взвода Хастис заняли позиции в воронке от снаряда.

– Каррайдин, прикажи людям рассыпаться и держать головы пониже.

– Может ли Лигрис приземлится здесь?

– Здесь горячее, чем ему хотелось бы, но он сделает это. А теперь давай вперед, Испивающий Душу.

Каррайдин отправил ливень зарядов из своего штормболера в сторону источников наиболее сильного огня септиамцев и повел свое отделение из воронки, чтобы подавить перекрестный огонь настолько было это возможно. Взвод Люко рассыпался вдоль стороны форума и вели жестокую перестрелку с септиамцами, укрывшимися в доме правосудия, джоуранцы за спинами Испивающих Душу поддерживали их всей доступной огневой мощью, прикрывая Космодесантников.

Если бы гвардейцы знали, что Космодесантники занимаются зачисткой зоны приземления для того чтобы покинуть планету, они бы не проявляли такого энтузиазма, поддерживая продвижение Испивающих Душу по форуму. Но Сарпедон прибыл не для того чтобы сражаться за них – успех его миссии во многом зависел от милости судьбы, и единственной оставшейся целью было выбраться с Септиам Торус.

В удерживаемом септианцами дальнем конец форума возникла ужасная перестрелка и переместилась прямо на форум. Септиамцы выбегали из укрытий, выстрелы и вспышки пламени выметали их с позиций. Сарпедон отрыл огонь по некоторым из них, неосторожно подставившимся под выстрелы. Оружие воинов Люко перемололо еще нескольких. Это была контратака – Сарпедон, видел, что некоторые из перепрыгивающих через баррикады и бьющихся друг с другом врукопашную бойцов были не септиамцами, а солдатами Стратикского XXIII, в которых сложно было узнать гвардейцев вообще.

– Скажите Лигрису, чтобы поторапливаться. – крикнул Люко по воксу – По нам ведут огонь!

– Септиамцы или стратикцы?

– Ни те ни другие – пришел ответ – Адептус Сороритас!

Сестра эскарион отскочила в укрытие колонной когда град выстрелов ударил по фасаду базилики. Она остановилась на секунду и бросилась в атаку снова, стреляя на ходу, болтеры ее сестер прикрывали ее пока она пробивала путь к следующему укрытию. и септиамцы сошлись безумном вихре схватки позади нее, две группы дикарей сошлись врукопашную, в дело пошли ножи и приклады винтовок, и если бы она и ее Сестры втянулись в нее, они никогда не смогли бы выбраться.

– Десантник! – закричала сестра Миксу позади нее. Эскарион бросила взгляд и увидела фиолетовую отблеск, когда Космодесантник выстрелил в них из болтера, отскочив назад вовремя, чтобы избежать ответного залпа залпа болтов, раскрошивших мрамор вокруг него.

Это был первый живой Испивающий Душу, которого Эскарион когда-либо видела, первый же беглый взгляд на врага ее веры потребовал от нее сражаться. Еще больше огня устремилось к ним от укрывшегося взвода Космодесантников и Эскарион услышала крик, когда один из Серафимов погиб, прошитый болтерным зарядом через живот, который нашел слабое место в ее броне и вышиб позвоночник.

– Аспасия! Давайте огнеметы вперед и прижмите их к земле! – приказала Эскарион, когда ее сестры нырнули в укрытие, теперь вел по ним огонь целый взвод Космодесантников. Умирающего Серафима затащили в укрытие, и Эскарион бросился за ближайшую колонну, чувствуя как заряды болтеров ударяют по камню снаружи.

Из своего укрытия ей был виден весь форум, и она быстро оглядела пространство разбитого мрамора, высматривая остальных Космодесантников. Она засекла какую-то схватку среди руин разрушенной базилики, массированный прорыв к позиции автопушки, прорубающийся через защищающих ее септиамцев.

Еще один был в огромной громоздкой Терминаторской броне, Эскарион никогда не видела такой прежде, и еще больше их выбиралось из воронки у постамента статуи, чтобы найти более надежное укрытие, так как септиамцы пытались пробиться на форум, отступая перед наступлением стратикцев.

Мутант. Взглянув не него мельком, она сначала не могла поверить в реальность увиденного – но когда Испивающий Душу снова показался из укрытия, подозрения подтвердились. Ноги Десантника были подобны ногам огромного чудовищного паука, насекомого, и оканчивались с длинными когтями. Доспехи Испивающего Душу была украшена сильней, чем у его боевых братьев, по силовому посоху в его руках Эскарион распознала библиария, хранителя псионических знаний и силы Ордена.

Сестры Битвы презирали ведьм, и относились с подозрением даже к работающим на Империум. Эскарион никогда не видел в мастерстве псайкеров ничего кроме разложения и Хаоса. Библиарий должен стать их целью, даже если он был не тем, кем его считала Эскарион – Сарпедоном. Командующий Испивающих Душу, лидер восстания и главная цель ударных сил Фаддея.

– Руфилла, Аспасия, прикройте нас! – закричала Эскарион, перекрывая шум стрельбы и свист пуль. Сестра Миксу подобралась к Эскарион.

– Это он? – она была удивлена.

– Не останавливайтесь, чтобы спасти меня, если мне придется пасть. Он может убить меня, нам незачем терять здесь сестер больше чем нужно.

– Вы сможете взять его?

– Скорее всего нет. Удерживайте остальных Космодесантников подальше, единственный шанс для меня – поймать его одного.

Эскарион бросилась в атаку, стреляя в Сарпедона из болтпистолета в левой руке, ее силовая секира была зажата в правой руке. Сестра Миксу и три оставшихся Серафима устремились за ней, двойные болт-пистолеты палили по всему, что угрожало их Старшей Сестре, тогда как как взвод Аспасии накрыл пламенем Космодесантников в развалинах. Сестры Руфиллы посылали стремительные росчерки огня через форум. На другой стороны поля битвы автопушка была подорвана крак-гранатами, и штурмовой взвод Испивающих Душу отступал назад от разрушенной артиллерийской точки, когда Эскарион пробежала последние шаги под пулями, чтобы достигнуть командующего Сарпедона.

Сарпедон заметил мерцание энергетической секиры прежде, чем увидел саму Сестру. Он знал что никто из септиамцев и офицеров Гвардии не могли обладать энергетическим оружием – стремительно атакующий силуэт был Сестрой Битвы, солдатом Имперского Культа, фанатичной и пылающей чистой верой.

Если ему повезло, она считала его Космодесантником Хаоса, мутировавшего под воздействием магии Врага. Если ему не повезло, она была бы частью тактических сил Инквизиции, которые, как он знал, преследовали Испивающих Душу со времени нападения на Дом Дженассис.

Он вонзил коготь в землю и развернулся, весь его огромный вес – сам Космодесантник, доспехи, измененные ноги – прокрутились вокруг своей оси. Одна рука сжимала силовой посох, и он взмахнул им по широкой дуге. Посох встретился с секирой в огромной вспышке искр.

Сестра была настоящим ветераном, ее волевое лицо было исполосовано шрамами и рыже-каштановые перемежались седыми прядями. Глянцево-черный доспех без знаков отличия не был покрыт украшениями. Она отскочила от Сарпедона, изменив направление взмаха секирой, попыталась нанести удар обухом по его ребрам. Сарпедон вскинул ногу и отбил удар, но от толчка суставы конечностей подогнулись, он пошатнулся в сторону и почти вынужден был опереться рукой об землю, чтобы удержать равновесие. Он крутанулся, продолжая движение и лягнул двумя ногами, достав Сестру скользящим ударом и отбросив ее. Возникла пауза в долю секунды, когда обе стороны оценивали друг друга и пытались предугадать следующий ход.