355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бен Каунтер » Кровоточащая чаша (ЛП) » Текст книги (страница 10)
Кровоточащая чаша (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:59

Текст книги "Кровоточащая чаша (ЛП)"


Автор книги: Бен Каунтер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Седьмая глава

Застывшая на мгновение флотилия сохраняла безмолвие. Истребители замерли в безопасной системе, ожидая перерыва в плотном потоке имперских боевых кораблей и транспортов между ними и их целью. Система была темна и пустынна, единственные человеческие сооружения – бездонные жерла шахт на выжженном горнодобывающем мире, его звезда испещрена кратерами и медленно умирает.

Ксеноистребители зависли на орбите вокруг газового гиганта системы, бело-голубой слой газа крутился под ними в бесконечном вихре. Болезненный свет звезды окрашивал остальные едва видимые планеты и луны в тускнеющее серое свечение. Свет изменял яркое серебро истребителей, так что они выглядели просто еще одной кучей строительных обломков, выброшенных на орбиту и оставленных, когда люди наконец удалились.

Лишь после мятежа Испивающих Душу Сарпедон начал ценить галактику. В некотором смысле, она была чудом – каждый удаленный уголок содержал нечто новое и неожиданное. Даже в этой блеклой системе были следы красоты, подобные постоянным изменениям газового гиганта под ними или бесконечно сложным орбитам планетарных лун. Но одновременно это была темная и жуткая галактика. В каждом из этих уголков могла дожидаться тьма и разложение, спрятанные и замерзшие, готовые проснуться и с жадностью наброситься на звезды.

Хаос мог быть где угодно, и по самой своей природе он никогда не был у всех на виду, но, напротив, прятался в галактических закоулках подобно грязи, от которой никогда не избавиться. Именно поэтому Империум и был такой недоброжелательной организацией – он был неотъемлемой частью галактики, которая обеспечивала такое множество потаенных гнезд для Врага, и большая часть из лучших мест находилась внутри коррумпированных структур самих имперских организаций.

В те годы, когда Хаос в наибольшей степени угрожал человечеству, он не посылал толпы демонов из варпа, но развратил его величайших героев – добрую половину примархов Космического Десанта – и разорвал галактику на части в войнах Ереси Гора. Были лишь люди, подобные Рогалу Дорну, примарху Испивающих Душу и герою битвы за Терру, которые удержали человечество от полного падения. Теперь Сарпедон ясно видел, кем на самом деле являлся Рогал Дорн – героическая личность, созданный таковым Императором, но герой, который неожиданно обнаружил себя пойманным в гниющем лицемерии Империума, когда Император оказался прикован к Золотому Трону и Адептус Терра извратили его гениальный план в глумление над человеческой расой.

Иллюминатор, смотрящий в космос, располагался посредине корабля капеллана Иктиноса, на котором аптекарий Карендин развернул свой аптекарион. Паллас, самый старший из аптекариев Ордена и сам Карендин без устали трудились здесь, поскольку Испивающие Душу нуждались в их знаниях сейчас более, чем в любое другое время в своей истории. Паллас только что завершил обследование самого Сарпедона, первого и наиболее очевидного из мутантов Испивающих Душу.

– Командор? – донесся голос позади него.

Сарпедон резко очнулся от задумчивости и повернулся, чтобы увидеть аптекария Палласа, считывающего анамнез с инфопланшета, подсоединенного к автохирургу. Развернутый в истребителе аптекарион был разносторонним, но при этом стесненным, запихнутый в помещение, которое видимо когда-то служило каютами для команды ксеносов. Автохирург, санитары-сервиторы и следящие станции были втиснуты между выпуклыми органического вида луковицами из серебристого металла. Провода и оборудование свисали с неестественно высокого потолка.

Паллас поднял глаза от инфопланшета. – Ваше состояние ухудшается, – произнес он.

– Я знаю, – ответил Сарпедон. – Я почувствовал это в Доме Дженассис. Ад… изменяется. Если мы не преуспеем, приближается день, когда я не смогу его больше контролировать.

– Тем не менее, – продолжил Паллас, – вы еще не в худшем состоянии. Датестан из отделения Хастиса имеет усилившиеся патологии во внутренних органах, которые убьют его, или превратят в нечто иное. Нам придется полностью отстранить двух десантников из отделения Люко – у одного выросли клешни, не способные держать болтган, а другой отращивает второе…

– А ты сам?

Паллас помедлил, затем положил инфопланшет и снял одну из латных перчаток и бронированные пластины, закрывающие его предплечье. Красная чешуя покрывала кожу на тыльной стороне руки и поднималась до локтя и выше. – Они идут до плеча, – пояснил Паллас, – и чешуйки распространяются. Десантники вроде вас и Теллоса имеют наиболее очевидные мутации, но вряд ли найдется хоть один Испивающий Душу, не изменившийся в той или иной степени. Состояние большинства из них ухудшается все быстрее и быстрее.

Сарпедон посмотрел вниз на свои паучьи ноги. В те времена, когда его разум был затуманен Князем Демонов Абраксисом, он и его десантники считали его изменившуюся форму даром от Императора. Теперь он знал, что был всего лишь еще одним мутантом, неотличимым во многом от бесчисленных орд тех несчастливчиков, которые были порабощены и убиты в Империуме для защиты генетической стабильности человечества. Сарпедон сам лично уничтожил достаточно мутантов, и если любой из слуг Империума хоть раз взглянет на него, они попытаются убить и его тоже. – Сколько еще у нас остается времени? – осведомился он.

Паллас пожал плечами. – Месяцы. Совершенно точно не больше чем два года, прежде чем Орден прекратит свое существование как боевая единица. Неконтролируемые мутации уже забирают у нас десантников, и это число будет только расти. Я не знаю, что вы планируете, командор, но это может быть нашим последним шансом.

Саредон знал, что случается с Испивающими Душу, которые более не могли правильно функционировать. Большинство было изолировано, когда они теряли рассудок, затем их в цепях доставляли к плазменным реакторам «Сломанного Хребта», чтобы получить болтерный заряд в затылок перед тем, как их сожгут. Таких пока было немного, но Сарпедон ощущал отсутствие каждого так же остро, как и бессмысленные смерти во время войны Ордена.

– Наша последняя возможность во многих смыслах лежит не в единственном направлении, – согласился Сарпедон. – Империя Тетуракта сопротивляется, заставляя Флот и Гвардию участвовать в битвах, которые не сможет выиграть не одна из сторон, поскольку у Тетуракта есть численное превосходство и место для подъема мертвецов. И мы движемся как раз в самую гущу этой бойни. Согласно информации, доставленной Салком с Эвменикса, где бы ни сражались армии Тетуракта, это всегда будет мясорубка. Орден не вымрет от мутаций, Паллас, он погибнет в бою, или будет излечен.

– Мы не сможем продолжать в том же духе, не так ли? – неожиданно заявил Паллас. – У нас нет поддержки. Империум уничтожит нас, если сможет, а Хаос видит в нас врага, коим мы для него и являемся. Ни один Орден не выживет в подобной ситуации.

– Продолжай свои тесты, аптекарий, – приказал Сарпедон. – Давай мне знать о любых изменениях.

Он развернулся и покинул аптекарион, восемь когтей застучали по металлическому полу, пока он двигался обратно в сторону мостика.

Кабину шаттла заливал мрачный серо-голубой свет. Он сиял на медной арматуре пилота-сервитора и перекрашивал темно-красную драпировку в бархатисто-черный цвет. Обзорный экран поплыл завихрениями белого, голубого и серого, когда сервитор своим прикосновением увеличил тягу двигателей. Множество тревожных сигналов неуместными каплями красного сияли на приборных панелях – шаттл изначально не предназначался для подобных условий, но Фаддей знал, что он выдержит перегрузки. Полковник Винн потянул за несколько нужных струнок в отрядах Гвардии, подчиненных командованию Кайтарана и заполучил отличное судно для этой операции. Шаттл был покрыт активной броней, но даже она еле выдерживала чудовищное давление и холод, а стелс-режим двигателей работал на принципе реактивной тяги, который позволял кораблю передвигаться под водой.

Или, как в данном случае, под жидким водородом.

– Поверхность? – спокойно осведомился Фаддей.

– Три сотни метров, – раздался механический голос пилота-сервитора. Арматурины, вставленные в плечевые разъемы, покоились на рулевом управлении перед ним и в ответ на его действия закрылки судна выгнулись вверх, посылая судно по плавно восходящей дуге сквозь неестественно холодный океан.

Фаддей переключился на корабельный вокс. – Лейтенант, на мостик, – приказал он. Несколькими секундами спустя дверь в задней части кабины распахнулась и внутрь заглянул лейтенант Киндарек.

– Инквизитор?

– Мы достигнем берега примерно через семь минут. Ваши люди готовы к высадке?

– Вполне, сэр.

– Придержите гранатометы до того момента, пока мы не уберемся на достаточное расстояние от края. Там будут сдерживающие поля для предохранения жидкости от взрыва, но мы получим чертовски большой кабум, если она рванет. Я не хочу терять солдат в несчастных случаях, тут и без того достаточно опасно.

– Так точно, сэр. Только хеллганы до вашего особого распоряжения.

– Замечательно, – Фаддей замолчал, вглядываясь в жидкость, крутящуюся перед глазами. – Что вы думаете об этом задании, Киндарек?

Киндарек задумался едва ли на секунду. – Чрезвычайно опасное и жизненно важное, инквизитор. Наш тип операций.

– И почему вы так считаете?

– Потому что полковник Винн выбрал нас, инквизитор. Он не подвергает риску свой разведвзвод без хорошей на то причины, а хорошие причины всегда включают в себя риск.

– Никто и никогда еще не делал этого, Киндарек. Кое-кто пытался, но никто не преуспел.

– Мне представляется, что никто никогда не пробовал этот путь внутрь, сэр.

Фаддей ухмыльнулся. – Возможно, вы и правы, Киндарек. Я на это надеюсь.

– Двести метров, – доложил сервитор.

– Растолкайте людей, лейтенант. Я хочу, чтобы высадка началась, как только мы достигнем берега.

Киндарек четко отсалютовал и направился обратно по направлению к отделению экипажа. Поскольку Фаддей не был офицером, жест был неуместным, но инквизитор не стал на это указывать. Видимо, это была сила привычки. Киндарек выглядел солдатом, который рано обучился своим привычкам и никогда не отклонялся от них – это сделало его бойцом, которому Винн доверил возглавлять разведвзвод, настолько профессиональную и непоколебимую группу людей, насколько Ордо Еретикус могло создать из обычных солдат.

На мгновение выхваченные из тьмы прожекторами, установленными под носом шаттла, мимо проносились неясные причудливые формы, едва различимые сквозь практически непроницаемую стену жидкости. Наклонившиеся колонны и тенистые, полузатопленные конструкции, перекрученные случайным образом чудовищным холодом, образовывали сложную вереницу препятствий, которые требовалось обходить пилоту-сервитору.

Свет становился все бледнее по мере того, как корабль поднимался. Подводный шельф, сформированный из наносов серебристой машинной стружки, вырисовывался из сумрака – там, где он прорывал поверхность, был сияющий горизонт, пляж, на котором приземлится шаттл.

Возможно, корабль уже обнаружили. Возможно, боевые сервиторы уже прокладывали себе путь сквозь океан или ожидали судно на побережье, готовые превратить жидкий водород в локализованный, недолговечный пылающий ад, который испепелит шаттл и всю его команду. Но это были те риски, которые ты принимаешь, сталкиваясь лоб в лоб с Адептус Механикус.

Фарос являлся астероидом, частью остатков планеты, уничтоженной за миллионы лет до этого. Он был осколком сломанного ожерелья, висящего вокруг мертвой, кроваво-оранжевой звезды. По ту сторону этих астероидов располагались лишь разрозненные горнодобывающие колонии и крепко сбитые аванпосты миссионеров, помимо них система была практически полностью забыта.

Тысячу лет назад, Адептус Механикус, ведомые своими сложными вычислениями судьбы и предсказаниями техно-жрецов, прибыли в астероидное поле. Они выбрали эту область местом обитания для командования сектора Стратикс, которое в случае чрезвычайных обстоятельств будет служить для координации боевых частей Адептус Механикус, космических кораблей и специалистов. Но информация была наиболее критичным фактором из всего перечисленного – Адептус Механикус были монашеским орденом, и их религией являлось знание. Информация была столпом святости, и командование сектором построило собор во имя получения знаний, который будет сохранять всю информацию, воспроизводимую множеством адептов по всему сектору.

Собор выступал из поверхности одного из крупнейших астероидов, богатого железом Фароса, выдолбленный гигантскими туннельными машинами и покрытый священными металлами – чистейшим железом, твердым углем, бронзой и цинком.

Он принял форму скопища огромных цилиндров, собранных вместе подобно трубам органа, соединяемых тысячами мостов из стекла.

Часть этажей располагались внутри астероида, укоренившись в его сверхплотном ядре. Бесчисленные уровни знания, и часовни не скованного ничем познания наполнили пещероподобные пространства, и полк боевых сервиторов был приписан к собору, чтобы держать подальше невежественных.

Хрупкие банки памяти требовалось содержать в холоде, чтобы быть уверенным в их стабильности и неизменности заключенной в них информации. Целый океан жидкого водорода затоплял нижние этажи, погрузив подземную часть собора в невообразимо холодные глубины, подпитываемый открывающимися на каменистую поверхность астероида гигантскими впускными отверстиями. Запертый океан регулярно восполнялся судном-танкером Механикус в никогда не останавливающемся цикле священного обслуживания, принявшем акт культа для тысяч адептов и слуг.

Внутри, галереи информационных кубов, практически живых от чудовищного объема хранящейся в них информации, были размещены над замерзающим озером, Небольшому числу техно-жрецов было позволено существовать там же, деля собор с обслуживающими сервиторами и купаясь в святости подобного количества знаний. Они были адептами, благословенными за свои набожность и служение Богу-Машине возможностью проживать продленные жизни в ледяном великолепии Фароса.

Когда того требовали обстоятельства, Фарос становился хранилищем жизненно важной информации, которую командование сектором могло применить на благо Империума – архивы его медицинской башни в данный момент прочесывались в поисках излечения от ужасных видов чумы, вспыхивающих посреди зоны боевых действий Стратикса. Но лишь техно-жрецы понимали его истинное предназначение – святая земля, созданная Механикус как памятник Омниссии и модель идеальной вселенной Бога-Машины, где неизменное знание было единственной и главной константой.

Здесь не было места Хаосу, никакой злой случайности, способной исказить священное знание. И Адептус Механикус рассчитывали сохранить его в таком виде. Никому не был разрешен доступ на Фарос без специального разрешения Архимагоса Ультима, а тот был известен как человек, которого не стоило торопить. Лишь горстке наиболее доверенных слуг Императора был дан доступ к святой земле Фароса, и то на кратчайшие промежутки изучения под пристальным вниманием и контролем. Разумеется, несколько введенных в заблуждение душ и отъявленных еретиков уже пытались силой проложить себе дорогу внутрь, но святую землю хранили в неприкосновенности с помощью боевых сервиторов и кораблей-мониторов. Никому не удавалось успешно украсть информацию из собора Фароса. Но, в то же время, никто прежде не решался пробиться сквозь входные отверстия для жидкого водорода.

* * *

– Крепление не зафиксировано. Дайте я сам. – лейтенант Киндарек потянулся и отрегулировал застежку между шлемом Фаддея и воротниковым кольцом его скафандра для работы во враждебной среде. Обычно выдаваемый пионерам-исследователям или инженерам, работающим на корпусах кораблей, скафандр мог выдерживать крайние перепады температуры или пагубные газы, сохраняя своего владельца от их вредоносного воздействия. Все члены разведвзвода были экипированы ими, слегка искаженные лица виднелись сквозь квадратные, прозрачные лицевые пластины, и без того крупные фигуры солдат увеличивались толстым, губчатым темно-серым материалом скафандров.

Раздалось шипение, когда замок затянулся и Фаддей почувствовал, как воздух вокруг его лица стал холодным и насыщенным химикатами. – Благодарю, лейтенант.

Затянутый в скафандры взвод набился в задний высадочный воздушный шлюз напротив Фаддея, хеллганы наготове. У четверых штурмовиков были закрепленные на спинах гранатометы, и тяжелые гирлянды осколочных выстрелов окольцовывали их пояса. Ни скафандры ВС, ни униформа под ними не несли на себе никаких опознавательных знаков Инквизиции, и сам Фаддей не прихватил с собой инсигнию Ордо Еретикус – если операция провалится, мало что будет указывать на то, что Инквизиция стояла за проникновением.

Все молчали. Его собственный голос, как показалось Фаддею, звучал здесь нежеланно и неуместно. В скольких сражениях участвовали эти люди? Сколько раз им приходилось дожидаться в БТР «Химера» или в десантном транспортнике «Валькирия», не зная, высадят ли их в самое пекло боя?

Фаддею было известно, что некоторые из солдат были на Мосту Харроу Филд, где демоны Бога Перемен появлялись из-под земли вместе с летним урожаем. Многие были частью отряда следопытов, обнаружившего гробницу Архи-Идолопоклонника на Аметисте V. У некоторых были шрамы и низкопробная глазная бионика, видимые сквозь лицевые пластины – все были немногословны и мрачны. Собственные нервы Фаддея управлялись его верой в Имперское предвидение и критической природой этого задания. Каждый человек боролся с напряжением нескольких последних мгновений своим личным способом.

Шаттл накренился, когда сидящий в кабине пилот-сервитор развернул его вокруг оси. Металлический скрежет донесся из-под корпуса, тормозящий корабль выскочил на берег под действием выталкивающих его двигателей.

– На месте, – раздался по воксу голос сервитора.

– Открывай, – приказал Фаддей. Раздался скрип гидравлики и задняя стена пассажирского отсека начала с шипением отходить вниз по мере спуска высадочной рампы.

Яркий, холодный, флуоресцентный свет затопил помещение. Водородное озеро наполняло нижние уровни данного конкретного цилиндра собора, и нагромождение металлических обломков образовывали насыпи под поверхностью, которые стали отмелями из серебристого песка. На одну из отмелей и вылетел корабль. В ярком свечении берег сиял серебром и зазубрины на поверхности озера блестели так же, как лезвие ножа.

Авангард отряда выпрыгнул на берег еще до того, как опустилась аппарель, мощные ботинки скафандров ВС взбивали жидкий водород на краю берега. Светочувствительные лицевые пластины потемнели в ослепительном сиянии, бойцы водили стволами хеллганов в поисках возможного противника в зоне высадки.

Голова Киндарека на секунду склонилась к плечу, пока он принимал их доклады по воксу. – Все чисто, – передал он на взводной частоте. – Выдвигаемся.

Отряд быстро высадился из шаттла, шлепки ботинок заставляли металлическую стружку дрейфовать прочь по мере продвижения солдат. Фаддей следовал за ними, автопистолет приятно оттягивал руку, а его носоглотка уже превратилась в одну сплошную ссадину от вдыхания переработанного воздуха. Свет окружил его, когда он сошел с рампы на берег и инквизитор увидел, что дальняя стена являлась единым протяженным источником излучения, фосфоресцирующие газы были заключены в панелях из прозрачного кристалла, покрывающих всю внутреннюю поверхность цилиндра.

Этот цилиндр собора достигал трех километров в диаметре и порядка десяти в высоту, с сужающейся кверху стометровой секцией. Технические лестницы вздымались в двойных спиралях до первых уровней галереи. С далеко потолка свисали колонны, матово-серые, так что они поглощали обильно льющийся свет. Между ними виднелись паутины стеклянных переходов и платформ, тысячи нитей, которые превращали свет, струящийся снизу, в яркий мерцающий лес. Это было словно находиться внутри отполированного бриллианта, с миллионом лиц смотрящих вверх на изломанный свет новорожденной звезды. Собранные вокруг колонн и формирующие звездные вспышки света в перекрестках паутины, непривычные кристальные скульптуры складывались в сложные геометрические формы, математические молитвы были закодированы в их углах и лицах, каждая скульптура являлась кристаллическим информационным хранилищем, содержащим достаточно информации, чтобы наполнить сотню когитаторных устройств.

Еще выше, изгибающиеся стены были завешены знаменами, ржаво-красная ткань с вышитыми золотыми нитками молитвами в двоичном коде. Яркость уступала место теням по мере продвижения к потолку, наполненная ладаном тьма поглощала свет собора там, где Фаддей мог с трудом разглядеть контрольные структуры, смотрящие вниз на собор, в которых техно-жрецы даже сейчас могли наблюдать за непрошеными пришельцами, оскверняющими храм Омниссии.

Технология этого места была старого образца, того вида, который они не способны теперь создавать, добытая из забытого безумия Темного века технологии и направленная на новое использование в деле поклонении Омниссии. Это действительно было священное место, где Адептус Механикус сохраняли технологии, которые они не могли – некоторые сказали бы и не смогут – воспроизвести.

На взгляд Фаддея, она была прекрасна. Для лейтенанта Киндарека и его людей это было лишь очередное поле боя. Киндарек пролаял приказ и взвод веером рассыпался позади авангарда, который в экстренном темпе исследовал оконечности металлической банки. Взвод разделился на составляющие его отделения, каждое перекрывало свой собственный сектор стрельбы.

– Где наша точка входа, сэр? – донесся голос Киндарека.

Фаддей огляделся. Они не могли провести больше чем несколько мгновений здесь, внизу, где у них не было укрытия и где стрельба могла заставить взорваться водородное озеро. Было несколько обслуживающих лестничных колодцев, спускающихся с колонн наверху, по которым адепты и сервиторы могли добраться до поверхности озера. Фаддей указал в направлении ближайшего. – Там. Чем проще, тем лучше.

– Сэр. – По приказу Киндарека взвод рванул по направлению к колодцу, веретенообразная спираль из бледно-серебристого металла казалась невообразимо хрупкой на фоне массивного цилиндра собора.

Авангард быстро поднялся, прихватив с собой двоих гранатометчиков. Отделения штурмовиков последовали за ними, Фаддей бежал вместе со всеми, пока они взбирались по лестнице по двое одновременно, спеша выбраться со столь уязвимой позиции. Фаддей глянул вниз и увидел, как корма шаттла исчезает из вида, когда он скользнул обратно под поверхность, чтобы уменьшить вероятность обнаружения.

Паутина света наверху дробилась и трансформировалась по мере того, как Фаддей поднимался, словно весь собор был сконструирован таким образом, чтобы казаться абсолютно различным с каждого возможного угла восприятия, отображая миллиарды граней содержащейся в нем информации. Инквизитор непроизвольно остановился, пока смотрел на открывающийся вид, и ему пришлось напомнил себе, что он тоже солдат, точно также как и эти люди, которые игнорировали великолепие собора, их разыму направлены лишь на выполнение задания.

Авангард уже достиг первого уровня паутиноподобных переходов, с осторожностью прокладывая себе дорогу через прозрачный кристалл. Основание одной из висящих колонн было рядом, и они собрались там, один проверял ауспекс на предмет движение, другие осторожно контролировали пространство вокруг гигантской гладкой колонны.

Киндарек отправил первые из отделений взвода на переходы. Они продвигались россыпью в мобильном периметре, хеллганы готовы к стрельбе, солдаты крались вокруг абстрактных геометрических фигур, которые образовывали кристаллические информационные хранилища.

Несколько человек тащили пристегнутые к спинам или поясам тюки с оборудованием – простейшее интерфейсное оборудование, гарантированно уцелевшее в сильном холоде, оно позволит пользователю войти в несложную информационную систему. Множество из наиболее технически подкованных штурмовиков были быстро обучены пользоваться им, и сам Фаддей мог выполнить жизненно важную задачу в случае нужды.

Киндарек добрался до переходов. На мгновение он замер и посмотрел в сторону бойцов у колонны – Фаддей увидел одного из них, того самого с ауспексом, и он произнес единственное слово, когда связался с лейтенантом по воксу.

Движение.

Это было единственное предупреждение, которое успел получить Фаддей.

Солдат развернулся, пытаясь установить источник сигнала движения на ауспекс-сканере. Он уставился на колонну позади себя и уронил сканер, чтобы привести хеллган в положение для стрельбы, когда понял, что движение было внутри колонны.

Поверхность колонны раскололась на сотни темно-серых керамических плиток. Колонна развалилась и плитки оказались гибкими бронированными панцирями гигантских жуков с металлическими конечностями, которые зависли в замерзающем воздухе, пока множество светящихся металлических глаз зажигалось на скоплении сканеров, торчащих из их головогруди.

Нижняя часть колонны превратилась в более чем двадцать боевых сервиторов, каждый в три раза превышающий массу человека, высокотехнологичных и парящих на встроенных гравитационных устройствах. Металлические лапы складывались в стволы мульти-лазеров, и округлые энергетические пилы с алмазными зубьями возникли на металлоконструкциях. В те несколько секунд, пока сервиторы приходили в боевую готовность, Фаддей осознал, что они действительно были под наблюдением с тех пор, как выбрались на берег – оборонительные силы собора дожидалась, пока штурмовики разойдутся между переходами и лестничными колодцами, уязвимые и без прикрытия.

Глупо. Как Фаддей мог поверить, что он сможет преуспеть в инфильтрации в архивы Фарроса, когда это было доказано невозможным такое множество раз?

Нет. Это были размышления существа без веры. Сражайся, ибо смерть на службе Императора является наградой сама по себе.

– Огонь! – рявкнул Киндарек по взводному каналу. – Гранаты!

Замерзший воздух прорезал лазерный огонь, опаляющие красные росчерки из перегруженных силовых ранцев хеллганов хлестнули от каждого способного стрелять солдата и мульти-лазеры, мечущие залпы белого огня сквозь тела ближайших к колонне бойцов. Яростные крики и шипение лазерного огня заполнили уши Фаддея и вокс внезапно стал мешаниной статики и грохота, люди, орущие, открывая огонь или кричащие от боли, умирая. Солдат разрывало на части, их кровь замерзала россыпью красной шрапнели, куски плоти размазались по кристаллу. Один завалился назад, когда его нога была начисто отсечена взмахом энергетической пилы, капли замерзшей крови сверкнули, когда он опрокинулся с перехода вниз, по направлению водородного озера. Другого подхватили бритвенно-острые щупальца жука-сервитора и потянули в стороны, его тело извергло дождь багровых осколков.

Раскаленное добела пламя лазерного огня хлестнуло по лестничному колодцу и штурмовик, взбирающийся прямо над Фаддеем, попал под него, туловище разлетелось вдребезги, когда луч лазера прошел сквозь грудную клетку. Безжалостный огонь метлой прошелся по лестнице под ним и структура развались пополам, металлические ступени градом посыпались вместе вниз с половиной последнего отделения.

Фаддей подтянулся и ухватился за перила, едва ступени под его ногами испарились. Падающий сверху мертвец всей своей тяжестью ударил его, и Фаддей завис на одной руке в примерно сотне метров над озером. Слепящий свет поглощал людей по мере их падения, уменьшая их до ряби на серебристой поверхности, когда они ударялись об озеро.

Заряды гранатометов разорвались в воздухе, осыпав сервиторов облаком шрапнели. Ущерб был минимален, но разрывы забивали их сенсоры, и одна из насекомоподобных машин упала, окутанная в странное голубое пламя, когда дюжина высокомощных зарядов хеллганов добрались до его подбрюшия.

– Панисс! Теллераев! Обходите с фланга, прижмите тварей! – заорал Киндарек. Фаддей заметил лейтенанта прилипшего спиной к одной из информационных скульптур, стреляющего из хелл-пистолета, пока он выкрикивал приказы в вокс.

Неожиданно рука опустилась вниз и Фаддей вцепился в нее – солдат втащил его на пока еще целый верхний конец лестницы. Фаддей уже собирался выдохнуть слова благодарности, когда лазерный луч прожег воздух между ними и прорезал глубокий борозду сквозь лицевую пластину бойца – Фаддей разглядел, как он задохнулся, когда холодный воздух, который он вдохнул, превратил его легкие в куски льда. Глаза мужчины стали белыми кристаллами и его тело стало жестким, тепло утекало изнутри скафандра и мышцы окаменели.

Фаддей отпихнул труп в сторону и позволил телу упасть. Он вскарабкался на несколько ступенек, спотыкаясь, и забросил себя на переход, вызывающее головокружение высота по-прежнему зияла под ним. Переход был достаточно широк лишь для того, чтобы пара мужчин прошла по нему в ряд, и бойцы пробивались на пересечения, где они могли собраться в группы из трех или четырех человек, используя скульптуры как прикрытие и концентрируя огонь хеллганов на одном сервиторе одновременно.

Фаддей поднял автопистолет, почувствовав щелчок, когда заряд «палач» вошел в камеру ствола, реагируя на обхватившую рукоять руку. Он рывком пересек дистанцию в несколько шагов до ближайшей скульптуры, пока залпы лазеров выбивали глубокие кратеры в кристалле перехода позади него.

Инквизитор скользнул в укрытие, занятое двумя штурмовиками, тот, что был вооружен гранатометом, выпускал над колонной редкие навесные залпы, целясь в сторону кучки сервиторов.

Солдат с хеллганом отрывисто кивнул Фаддею, когда инквизитор приткнулся в полусидячей позиции, спиной к кристаллу.

– Кажись, потерял половину пацанов! – выкрикнул солдат, его голос заглушала лицевая пластина скафандра ВС. – У нас есть план, как свалить отсюда?

Фаддей узнал Теллераева, одного из сержантов взвода.

Инквизитор покачал головой. – Мы не ищем легких путей.

Теллераев процедил словечко на языке своего родного мира, которое по предположению Фаддея было сквернословием, затем переключил хеллган на полную мощность и послал яркое копье лазерного луча в корпус сервитора, угрожающе дрейфующего, чтобы зайти к ним сбоку. Фаддей прицелился из пистолета и выпустил три патрона, микрокогитаторы в редких зарядах «палач» послали пули по сложной траектории полета и впечатались в сервитора с механической точностью.

Сервитор содрогнулся и резко накренился, когда один из его антигравов взорвался снопом искр – Фаддей навел ствол на сенсорный узел, который составлял голову машины и всадил в нее остаток десятизарядной обоймы автопистолета. Подобно ловким металлическим насекомым заряды рванулись по направлению к цели и изрешетили металлическое лицо сервитора, из разбитых механизмов брызнули электрические дуги, обнажилось биологическое ядро машины, та его часть, которая когда-то была человеком.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю