Текст книги "Дикий кот (ЛП)"

Автор книги: Белла Мэттьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 13

Эверли прижимается своим лбом к моему и закрывает глаза.

– Ты заставляешь меня чувствовать все, Кросс. Вещи, которые не хочу чувствовать.

Когда она поднимает глаза, у меня перехватывает дыхание. Ее золотисто-светлые волосы рассыпаются вокруг нас, заслоняя грозовое небо над головой. Только она, я и дождь. Я достаю из кармана радионяню и бросаю ее на пол, а затем целую ее. Потому что не могу не поцеловать.

– Такая чертовски красивая, детка. Такая красивая и такая моя.

– Я твоя, Кросс.

Ее улыбка, маленькая и красивая, прежде чем она осторожно встает с меня и опускается на колени между моих ног. Аквамариновые глаза, о которых я мечтаю, смотрят на меня сквозь невероятно длинные темные ресницы. Ее кожа, поцелованная солнцем, мерцает в лунном свете. Она – гребаное совершенство.

– Теперь мне нужно сделать тебя своим.

Пиздец…

– Ты чертовски права, я твой. И я не делюсь, Эверли. Ни с кем. Даже с прошлым, которое тебя преследует. Однажды ты впустишь меня и смогу уничтожить этих демонов для тебя.

Она лучезарно улыбается мне в ответ, словно я только что подарил ей весь мир, и даю молчаливую клятву уничтожить того, кто причинил ей боль.

Глаза Эверли не отрываются от моих, пока она расстегивает мой ремень и снимает с меня брюки и боксеры.

Мой член вырывается на свободу, и моя девочка облизывает губы и обхватывает меня своим кулачком.

Мои мышцы напрягаются, и собираю ее мягкие волосы свои руками, желая увидеть ее.

Ее глаза цвета океана остекленевшие и голодные.

Такие чертовски нуждающиеся.

– Пусти меня к себе в рот, детка, – рычу я и ее улыбка становится еще шире.

– Терпение, Кросс. Сейчас моя очередь.

Она проводит языком от основания моего члена до набухшей головки. Она щелчком слизывает жемчужину спермы, затем обхватывает меня своими пухлыми розовыми губами, и, блять…Я мог бы умереть счастливым вот так.

Моя кровь сгущается, а позвоночник покалывает от первого, блять, ощущения ее теплого, влажного рта. Обхватываю ее лицо руками и провожу большим пальцем по ее челюсти.

– Я могу быть терпеливым, – напоминаю ей.

Ее ресницы трепещут, а губы расходятся в сексуальном вздохе, когда она заглатывает меня до самого горла.

Бля-я-я-ть…

Терпение я могу проявить. Но с ее ртом на мне, сдерживаться гораздо сложнее.

Голова Эверли покачивается, а глаза слезятся, когда она двигается вверх-вниз по моему члену, напевая вокруг меня. Вибрация сводит меня с ума. Ее язык, ее рот, ее глаза, устремленные на меня. Все в ней сводит меня с ума. И я здесь ради всего этого.

Но это не то, как собираюсь кончить. Не сегодня. Мне нужна моя девочка.

Дергаю ее за волосы и притягиваю к себе на колени.

– В первый раз, когда я беру тебя, я кончу в твою киску, детка. Не в твой рот.

– Это не первый раз, Кросс, – дуется она, но все равно обхватывает меня руками и ногами так, что мой член оказывается прижатым к ее половым губам. И, трахните меня, даже это похоже на рай.

– У меня уже было твое тело. Теперь хочу тебя всю. Но сначала мне нужно взять презерватив. Я не догадался положить его в карман, когда думал, что ты сидишь перед моим домом, чтобы все закончить.

Поднимаю ее, чтобы встать, но она толкает меня обратно.

– Кросс… – шепчет она, проводя пальцами по моему лицу. – Я на уколе, чиста, и мы в безопасности. Я просто хочу почувствовать тебя. Ничего кроме нас.

То, что она не настаивает, говорит громче любых слов.

– Ты уверена? – провожу рукой по ее ребрам и обхватываю горло, а затем надавливаю большим пальцем на пульс. – Потому что, как только ты позволишь мне войти в тебя, я не отпущу тебя, детка.

– Не отпускай, Кросс. Даже когда я убегу. Не отпускай.

Эверли проникает между нами и проводит моим членом по своим мокрым складкам. От ее улыбки у меня перехватывает дыхание, когда она приподнимается на коленях и обхватывает мой член рукой, прижимая меня к своей горячей, влажной киске, медленно опускаясь на меня.

Она медленно опускается вниз, ее хныканье наполняет воздух, когда она растягивается, чтобы принять меня.

Такая охуенно тугая.

Такая, блять, моя.

Эта девушка… Не знаю, что за гребаные чары она наложила на меня, но никогда не отпущу ее.

Широко раскрытые глаза смотрят на меня, когда обхватываю ее, впиваясь пальцами в мягкую кожу ее круглой попки.

– Ты такая красивая, детка. Принимаешь мой член, как хорошая девочка.

Она выдыхает и проводит ногтями по моей спине, царапая кожу. Ее предыдущий оргазм все еще капает между нами, когда ее великолепные глаза закрываются, и она наконец начинает двигаться.

– Смотри на меня, Эверли.

Ее глаза переходят на мои, она обхватывает меня за плечи и прижимается ко мне, набирая скорость и вбирая меня все глубже, пока не начинает дрожать, тяжело дышать и выкрикивать мое имя.

В этот момент рвется последняя ниточка контроля, за которую я отчаянно цепляюсь, и меня уже ничто не сдерживает.

Прижимаясь губами к ее губам, проглатывая ее стоны, трахая ее снова и снова.

Ударяя в это тайное, сладостное, скрытое местечко внутри нее. Мы поднимаемся все выше и выше, пока нам больше некуда деться. Между нами нет пространства. Только мы двое.

Никогда в жизни не чувствовал себя так охренительно хорошо.

– О боже. Кросс… – Эверли откидывает голову назад, ее длинные волосы целуют верхнюю часть моих бедер, она выгибает спину и впивается ногтями в мои плечи. Ее чертовски безупречные сиськи с красивыми розовыми сосками, идеально заостренными, так и просятся, чтобы их пососали. Она стонет, когда обхватываю ртом один из них и прижимаю ее тело к своему. Я проникаю так глубоко, что вижу гребаные звезды.

Мои мышцы напрягаются с каждым резким движением бедер, с каждой каплей соков от ее предыдущего оргазма, скользящей по моему члену. Каждый сексуальный стон, срывающийся с ее губ.

Я хочу удержать ее.

Клеймить ее.

Чтобы она чувствовала меня между своих ног в течение долгих долбанных дней.

Вся, блять, моя.

В основании моего позвоночника закипает яростная, раскаленная до бела лава, когда огненная, всепоглощающая потребность грозит сжечь весь мир вокруг нас, и мы трахаемся до беспамятства.

* * *

Мы лежим, с обмякшими конечностями и сплетенными ногами, еще долго после того, как оба спустились с высоты. Голова Эверли лежит на моей груди, а я играю с ее волосами. Прохладный влажный воздух танцует над нашими разгоряченными телами. Никто из нас не разговаривает. Слова не нужны. До тех пор, пока по ее коже не побежали мурашки.

– Ты замерзаешь, Золушка. Думаю, нам лучше пойти в дом.

Она поднимает голову и упирается подбородком в мою грудь, на ее лице появляется озорное выражение.

– Не думаю, что когда-нибудь буду смотреть на дождь так же.

Провожу рукой по выступам ее позвоночника и легонько шлепаю по ее идеальной заднице.

– Я всегда любил дождь. То, как он смывает все. Мне нравится, как он пахнет и как ощущается. Когда я рос, мне нравилось, что дождь превращается в лед. На льду мы могли кататься на коньках на озере в центре города. Но должен сказать, что никогда еще не любил его так, как сегодня.

Радионяня трещит, улавливая болезненное хныканье Джекса.

– Черт. Я должен проверить его. У него прорезаются зубки, и у него небольшая температура.

Я прижимаюсь губами к ее лбу и хватаю с пола свои боксеры.

– Ты будешь здесь, когда я вернусь?

Она кивает, но не произносит ни слова. Она снова потерялась в своих мыслях.

Я чувствую на себе ее взгляд, когда захожу внутрь, и думаю, не собирается ли она броситься наутек.

Она просила меня не отпускать ее, даже когда она убегает.

Думаю, она еще не поняла, что я никуда не собираюсь уходить.

Разве что в погоню за ней.

Не уходи.

Проклятье. Эти слова проносятся в моей голове и заставляют меня чувствовать себя ужасно. Он думает, что я сбегу, даже после сегодняшнего вечера. Даже не могу злиться, потому что моя голова говорит мне бежать как можно дальше и быстрее.

Потому что после этого…

Будучи настолько честной.

Настолько уязвимой.

Я не уверена, где меня это оставляет. Оставляет нас. Черт. Он прав. Я уже думала о том, чтобы все закончить. Самосохранение – сука. И оно говорит мне, что я не переживу Кросса Уайлдера.

Монитор снова трещит, и я слышу голос Кросса, который пытается успокоить Джекса.

– Эй, приятель. Иди сюда, – воркует он своим успокаивающим голосом. – Не очень хорошо себя чувствуешь, да?

Плач Джекса усиливается, и Кросс вздыхает.

– Ладно, ладно. Давай тебя переоденем, а потом пойдем искать бутылочку, хорошо? Может быть, если нам повезет, Золушка все еще будет здесь, когда мы вернемся вниз.

Я подхватываю с земли его рубашку и надеваю ее, затем собираю остатки нашего беспорядка и направляюсь внутрь в поисках чего-нибудь выпить… Чего-нибудь согревающего.

Чайник уже свистит, а я ем печенье, которое нашла в шкафу, когда Кросс входит на кухню с Джексом на руках. Ага. У меня есть фетиш на папочек. Это официально. Потому что мой мужчина – с голой грудью и ребенком в светло-голубой пижамке, свернувшимся калачиком на большой, широкой, голой груди Кросса – просто охренительно потрясающий. Святой горячий папочка.

Я хочу этого.

– Нашла печенье? – поддразнивает и я киваю.

– Полагаю, это воздержание от шоколадных тортов закончилось?

– Я решила, что жизнь слишком коротка, чтобы не наслаждаться тортом… и печеньем. Вообще всем сладким. Ранее я ела мороженое из коробки с мамой и тетей. Хвала небесам за хорошие гены, иначе я была бы размером с дом.

Кросс смотрит на свою рубашку, свисающую с меня. Она такая большая. По его лицу скользит дерзкая ухмылка, а затем он проводит губами по моим губам.

– Ты хорошо смотришься в моей одежде, Золушка.

– Мм-хмм… – хмыкаю, потому что слова даются с трудом, когда твои яичники необъяснимо взрываются. А сердце… Ну, оно занято другими делами.

– Можешь подержать его, пока я делаю бутылочку? – не дожидаясь ответа, передает мне Джекса, который тут же запутывает мои волосы в своем маленьком пухлом кулачке и кладет голову мне на грудь.

Я вывожу нас двоих в другую комнату, а Кросс готовит бутылочку для Джекса на кухне. Гроза усилилась, и останавливаюсь перед стеной окон от пола до потолка, чтобы понаблюдать за молниями над озером.

– Ох, приятель… – успокаивающе провожу рукой по его спинке, когда его тяжелое дыхание замедляется. – Отдавать свое сердце твоему папе пугает меня. Но ты… Ты просто взял его без моего разрешения.

Мой маленький белый лебедь поднимает голову: «Знаешь… – начинает она, и мой черный лебедь сбрасывает ее прямо с моего плеча. – Не ходи туда, маленькая мисс Совершенство».

Устав от голосов в своей голове, в последний раз блокирую их обоих и напеваю старую песню, под которую мама заставляла нас утихомириться, покачиваясь, надеясь успокоить моего бедного маленького приятеля.

Тяжелые шаги Кросса привлекли мое внимание, прежде чем почувствовала, как он придвинулся ко мне сзади.

– Знаешь, тебе очень идет держать на руках моего сына, Эверли. Меня мало что пугает. Я просто не такой парень. Но мысль о том, что я впущу тебя в их жизнь, а потом они могут потерять тебя… – он смотрит на меня долгую минуту. И мне кажется, что затаила дыхание, ожидая его следующих слов. – Это чертовски страшно.

Я сажусь на диван, Кросс передает мне бутылочку Джекса и выходит из комнаты.

Помню, как родились мои младшие кузены. У нас с Грейс были свои собственные куклы-младенцы. Мы были достаточно взрослыми, чтобы радоваться им, но не ценить то, что чувствуешь, держа ребенка на руках. Темные глаза Джекса, ничуть не уступающие глазам его отца, устремлены на меня, когда он делает первые несколько глотков из бутылочки, после чего они становятся тяжелыми и вскоре закрываются.

– На этой неделе у меня три выездных игры подряд, затем одна домашняя и еще одна выездная на следующей неделе, прежде чем сезон начнется по-настоящему.

Кросс возвращается с двумя чашками чая и протягивает одну мне.

– Не мог бы ты просто поставить ее. Я не хочу двигаться и будить его.

Он смеется коротким, тихим звуком.

– Дилетантка.

– Да, но у меня не было семи месяцев практики. Встречаться с папой не входило в мои планы. Встречаться со спортсменом тоже не входило в мои планы. Я не встречаюсь, Кросс. Я не делаю этого.

– Прости, – мягко говорит он, и я чувствую себя дерьмом.

– Я знаю. Я не это имела в виду. Просто… Я не уверена, как отношусь к тому, чтобы ходить на твои игры, – также не уверена, что готова говорить об этом, но не добавляю этого.

Его бровь взлетает вверх.

– Ты никогда не ходила на хоккейный матч с Мэделин Кингстон?

– Я давно не ходила на игры своего парня, – тихо отвечаю я.

Кросс садится рядом со мной и обхватывает меня за плечи.

– Парень, да?

– Серьезно? Это то, что ты из этого вынес? – зажимаю краешек губы между зубами и отвожу взгляд. – Как именно должна называть тебя после всего этого снаружи, и теперь…? – смотрю на Джекса, у которого на уголке рта засохло молоко. – И теперь, все это здесь? Уверена, что мы уже не просто друзья с привилегиями, Уайлдер.

Кросс запускает руку в мои волосы и массирует кожу головы.

И это божественное ощущение.

– Мы никогда не были просто друзьями, Эверли.

Теперь моя очередь смотреть скептически.

– Я понял, что в тебе есть что-то особенное, как только мы встретились. Я провел годы с Хелен, – когда делаю гримасу, он добавляет – Их мамой.

– О.

– Выслушай меня, детка. Я провел с ней годы и ни разу не почувствовал к ней того, что почувствовал к тебе в первую ночь нашей встречи. О чем тебе это говорит? Потому что это точно говорит мне, что ты важна. И мы никогда не были просто друзьями. Пытаюсь дать тебе пространство, которое тебе нужно, время, контроль. Я могу быть самоуверенным, но не дурак. И знаю, что ты можешь сбежать, также знаю, что ты зациклена на моей карьере, даже если я не имею ни малейшего понятия, почему.

Его сильная рука продолжает восхитительно массировать основание моего черепа, и мне так хочется проигнорировать его слова и просто сосредоточиться на том, как его рука ощущается на моем теле. Но Кросс заслуживает большего. Заслуживает женщину, которая будет носить его джерси и выкрикивать его имя каждый раз, когда он встает на коньки.

– Я не пытаюсь уговорить тебя прийти на одну из моих игр. Просто пытаюсь включить тебя в свою жизнь, потому что она скоро станет безумно сложной. Ты привыкла к футбольному сезону. У них одна игра в неделю. Я могу играть четыре, иногда пять игр в неделю. Половина из них выездные. И хочу знать, что ты будешь здесь, когда я вернусь домой. Мне плевать, придешь ли ты вообще на игру. Ты и я… Мы не для показухи. Мне плевать, знает ли весь мир, что ты моя. До тех пор, пока ты знаешь.

Кладу голову ему на плечо и закрываю глаза.

– Я уже говорила тебе, что мне нравится твоя самоуверенность?

Он прижимается губами к моей голове, и меня охватывает тепло.

Этот мужчина…

Сногсшибательная бомба & задумчивый зверь

Маленькая птичка рассказала мне, что несколько дней назад Эверли Синклер была замечена крадущейся из дома одного задумчивого хоккеиста, словно вор в ночи. К сожалению для всех нас, этот репортер не смог сфотографировать новую королевскую чету Кройдон-Хиллз. Поверьте мне, это не из-за недостатка стараний. Охота продолжается, прекрасные люди. Что мы думаем о фамилии Уилсон?

#ХроникиКройдона

ГЛАВА 14

– Арес, клянусь богом, если из-за тебя опоздаю, я тебя убью, – кричу, поднимаясь по лестнице к брату, который попросил подвезти его сегодня, так как его машина в мастерской.

– Это нехорошо, папочка, – шепчет Керриган, сидя у меня на бедре.

– Мне жаль, малышка. Но папе предстоит показать себя в этом сезоне, и будет плохо, если опоздаю на рейс, – целую ее в висок и обнимаю так долго, как только могу. Оставлять детей никогда не становится легче. А три игры в ближайшие пять дней – это чертовски неприятно.

Миссис Эшберн, няня детей, протягивает руки к Керриган.

– Идите сюда, мисс Кей. Мы уже говорили об этом. Папе нужно идти на работу, но он будет звонить вам каждый день. И когда он будет дома?

Керриган дергается, ставлю ее на ноги, чтобы она могла подбежать к календарю и указать на красный кружок.

– Вот. Папа будет дома здесь.

– Правильно, – говорит ей миссис Эшберн и берет за руку. – А теперь почему бы нам с тобой не пойти проверить твоего брата, а папа пусть идет на работу? Чем быстрее он уйдет, тем быстрее вернется.

– Люблю тебя, папочка.

Я приседаю и снова обнимаю ее.

– Я тоже тебя люблю, малышка. Будь умницей для миссис Э и тети Беллами.

Остаюсь на месте, наблюдая, как они выходят из кухни, а мой брат-идиот наконец заходит.

– Ну что ж, пойдем, мужик, думал, ты торопишься.

В некоторые дни мне кажется, что под моей крышей находятся трое детей.

Мы вдвоем забираемся в грузовик для короткой поездки в частный аэропорт, которым пользуется команда.

– Не хочешь рассказать, что заползло тебе в задницу и сдохло там, брат?

– А ты не хочешь рассказать, когда начнешь серьезно относиться к чему-то в своей жизни, брат? – отвечаю ему с явным укором в тоне. – Знаешь, тренер и руководство следят за тобой. Они следят за всеми вами. А вам, похоже, все равно. Вы, ублюдки, опять отрывались прошлой ночью, – рычу я, разозленный тем, что он не понимает, что может загубить свою карьеру.

– Какая разница, что мы тусовались? Никто не пострадал. Никто не вышел из-под контроля. Никакой плохой прессы. Мы услышали, – огрызается Арес, злясь. – Сегодня только твое имя разлетелось по социальным сетям, Кросс. Не мое.

Я скрежещу зубами, потому что он ни хрена не ошибается.

– Что на самом деле не так, брат?

Когда не отвечаю, этот засранец смеется.

– Не любишь, когда роли меняются, а? Давай же. Что происходит? И когда это Блондиночка была в доме? Как я это пропустил?

– В прошлые выходные, после игры. Она ушла до того, как ты вернулся домой, – ворчу я.

– Так… что у вас двоих происходит? Ну же. С кем еще ты собираешься поговорить? С Беллами? У нее сейчас, наверное, больше секса, чем у любого из нас.

Я подавился собственной слюной.

– Какого хрена, чувак?

– Да ладно. Ты же не думаешь, что младшая сестренка не развлекается, когда проводит ночи в кампусе?

В основании моего черепа начинается тупая пульсация.

– Господи Иисусе, с тобой явно что-то не так. Ты ведь знаешь это, да?

– Неважно. Просто говорю, что ты не был бы так чертовски напряжен, если бы Блондиночка была с тобой на регулярной основе. Так что, говори. Что, черт возьми, между вами происходит?

Я крепче вцепляюсь в руль.

– Я бы уронил тебя там, где ты стоишь, если бы не был сейчас за рулем, придурок.

– Да, но ты за рулем, а я не стою.

Ублюдок.

– Я не знаю… Эверли со мной то горячая, то холодная. Ей нужно разобраться с некоторыми вещами, но она не готова говорить об этом. Почти уверен, что она ненавидит то, что я играю в хоккей.

– Она знает, что ты такой, какой есть, верно? Например, ты собираешься стать первым номером Зала славы[xxiv], когда выйдешь на пенсию, а тебе всего тридцать. У тебя еще куча времени, чтобы играть. Ты же не думаешь отказаться от этого ради девушки?

Не думал об этом раньше.

Смог бы я бросить хоккей?

– Да ладно, чувак. Скажи мне, что ты, блять, не думаешь об этом всерьез.

– Нет. Мне просто нужно, чтобы она открылась мне. Мама с папой всегда делали так, чтобы это дерьмо выглядело легко. А теперь я здесь, с двумя детьми, без жены и с женщиной, которая, как мне кажется, может стать той самой. И не знаю, чувак… Это чувствуется как-то неправильно.

Даже произнося эти слова вслух, чувствую себя чертовски неправильно. Я просто не знаю, почему, или что, черт возьми, я упускаю.

– Ладно. Если ты кому-нибудь скажешь, что я это сказал, клянусь гребаными хоккейными богами, брат, я буду отрицать, отрицать и отрицать, а потом убью тебя. Понял?

Смеюсь над своим братом-идиотом, потому что что еще могу сделать, когда он говорит такое дерьмо?

– Мама с папой сделали так, чтобы все выглядело легко. И думаю, что в этом была половина твоей проблемы с Хелен. Серьезно. Ты просто хотел такую семью, как у нас, и решил, что это несложно. У тебя была девушка, у тебя был ребенок. Ты же Кросс, мать его, Уайлдер. Тебе всегда все давалось легко. Все просто вставало на свои места, а потом перестало. Действительно думаю, что ты не стал бы уходить, если бы Хелен не сделала это за тебя, просто потому что было бы проще оставаться в отношениях без любви, чем уйти и найти кого-то, кто сделает тебя счастливым. Может, ты и нашел ее, но у тебя большая старая гребаная проблема. Тебе нравится простота. Тебе нравится легкость. А Эверли не похожа ни на одну из этих вещей.

– Ты ее не знаешь, – ворчу, не в силах отрицать остальную часть того, что он говорит. Даже если бы мне этого хотелось.

– Я не говорил, что она этого не стоит. Сказал, что она не облегчает тебе задачу. Ты не боишься тяжелой работы, Кросс. Я думаю, что эта девушка заставит тебя потрудиться.

– Ты же знаешь, что ты засранец, да? – бормочу я, когда мы сворачиваем на парковку.

– Что я сделал? – Арес смеется, потому что знает, что ничего не сделал.

– Сделал разумную вещь.

Я улыбаюсь, когда в субботу утром захожу в студию и вижу, что Беллами и Керриган уже там, разговаривают с Грейси.

Она подменяет меня сегодня утром, потому что у меня ранняя тренировка по чирлидингу, а у нее – по танцам только во второй половине дня.

– Привет, маленькая мисс, – я приседаю на корточки перед Керриган, и она обхватывает меня за плечи и сжимает.

– Мисс Эви, – шепчет она, крепко прижимаясь ко мне. Я смотрю на Беллами, на лице которой грустная улыбка.

– Она очень скучает по Кроссу, поэтому мы решили сегодня позавтракать перед занятием. Извини, что мы пришли на несколько минут раньше.

– Я понимаю, – отстраняюсь и улыбаюсь Керриган. – Я тоже скучаю по твоему папе. Но он возвращается домой сегодня вечером.

– Но к тому времени я уже буду спать, – дуется она.

– Будешь, – соглашается Беллами. – Но мы собираемся устроить марафон фильмов про принцесс, помнишь? Мы будем есть попкорн, печенье и смотреть все фильмы, пока ты не заснешь. А когда проснешься, папа будет дома.

– Звучит очень весело, – говорю ей, вставая и оглядываясь в поисках Джекса. – А где малыш?

– Мама забрала его у Беллами несколько минут назад. Она переодевает его в своем кабинете, – Грейс потягивает воду. – Возможно, ты никогда не получишь его обратно. Мама любит детей.

– Мисс Эви… – Керриган тянет за мою толстовку. – Хотите посмотреть с нами фильмы про принцесс?

– О, милая, – Беллами смотрит на меня так, будто смущена. – У мисс Эви, наверное, есть какие-то…

– Я бы с удовольствием посмотрела с вами фильмы про принцесс. Может, я принесу капкейки?

– С клубникой? – взволнованно спрашивает Керриган.

– Если у мисс Амелии они есть, позабочусь о том, чтобы мы их получили.

Вся поза Беллами расслабляется, и она шепчет: «Спасибо».

– А что насчет меня? – спрашивает Грейси, и глаза Керриган увеличиваются вдвое. – У вас есть место еще для одного?

– Думаю, место найдется, – говорит ей Беллами, когда мама выходит из своего кабинета с хихикающим Джексом на руках.

– А вот и мы. Все переоделись и счастливы, не так ли, красавчик? – она издает смешные звуки возле его щеки, и он воркует, чмокая ее в лицо.

– Привет, мам, – придвигаюсь к ней и беру Джекса из ее рук. – Привет, малыш. И я по тебе скучала, – он тут же вцепляется в мои волосы и зарывается лицом в мою шею, а я просто вдыхаю его, пока все девочки таращатся. – Что? Мы с Джексом поговорили по душам на прошлой неделе.

Прислоняю голову к его пухлому маленькому личику.

– Мы приятели, так ведь?

Он снова гладит меня по волосам и хихикает, и внезапно все кажется правильным.

Правильнее, чем за всю неделю.

Я снова поворачиваюсь к Беллами.

– Есть пожелания по сладкому?

– Кто-то сказал «сладкое»? – спрашивает мама.

Грейс качает головой.

– Вы двое. Как вы обе не имеете полный рот кариеса?

– Я всегда говорила вам, что ваша хорошая генетика досталась вам от меня, – ругает мама. – Девочки, у вас есть планы на вечер?

Я смотрю вниз на застенчивую девочку Кросса, улыбающуюся рядом со мной.

– У нас назначено свидание для марафона фильмов о принцессах.

– Звучит заманчиво. Знаешь… если тебе нравится футбол, ты могла бы прийти завтра на игру. Она домашняя, и у нас в ложе достаточно мета для всех. У нас так давно не было там детей. Это будет так весело.

Я не уверена, обращается ли мама к трехлетней малышке или к ее тете, но они обе выглядят смущенными.

– У нашей семьи есть отдельная ложа для просмотра игр, – говорю Беллами. – Там много места, если вы захотите прийти. К тому же моя мама – отличная бесплатная няня.

– Ты будешь там? – спрашивает Керриган с большими, полными надежды глазами. Этот ребенок мог бы попросить у меня луну, я бы постарался придумать, как ей ее подарить.

– Я танцую во время игр. Но Грейси будет там.

Затем снова смотрю на Беллами.

– Кейтлин тоже иногда приходит. Она перемещается между нашей ложей и ложей Кингстонов.

– Спасибо за предложение, миссис Синклер. Я сообщу Кроссу.

– О, милая, пожалуйста, зови меня Аннабель. И, пожалуйста, дай знать об этом обоим своим братьям. Мы с радостью примем вас всех.

Ладно. Я могу просто убить свою маму.

ЗОЛУШКА:

Привет, здоровяк. Хорошей игры.

КРОСС:

До меня дошли слухи, что ты можешь быть у меня дома, когда я вернусь. Это правда?

ЗОЛУШКА:

Ну и дела. Керриган сдала меня с потрохами? Думаю, трехлетние дети не умеют хранить секреты.

КРОСС:

Ты останешься после фильма?

ЗОЛУШКА:

Может быть.

КРОСС:

Будь в моей постели, когда я вернусь домой, Эверли.

Мне нужно идти.

Я вытираю жир от масла с губ Керриган, пока она доедает свою пиццу.

– Папочка никогда не разрешает нам есть перед телевизором.

– То, что мы не скажем папе, нам не повредит, – Беллами соединяет свой мизинец с мизинцем Керриган, и я улыбаюсь Грейс. Мы до сих пор держимся за мизинцы.

Кейтлин тоже пришла и принесла с собой несколько своих старых корон с конкурсов красоты. Так что мы вчетвером сидим перед огромным плоским экраном Кросса и смотрим «Рапунцель: запутанная история» в диадемах, пока едим пиццу и клубничные пирожные. Неплохой вечер.

К тому времени, когда Керриган засыпает на диване несколько часов спустя, мы закончили первый мультфильм и перешли к «Холодному сердцу» и «Холодному сердцу 2». Для маленькой девочки, которая не очень много говорит, она очень любит петь вместе с героями фильмов, и это восхитительно.

Керриган спит, положив голову мне на колени, а Джекс дремлет, напившись молока и прижавшись к моему плечу, когда Беллами переключает на игру.

– Ты когда-нибудь видела, как играет Кросс, Эверли?

Я смотрю на него по телевизору. Сильный, ловкий и катается так чертовски быстро.

– Нет. Хоккей никогда не был моим увлечением.

Полная чушь. Я любила ходить на хоккейные матчи Кита, когда мы учились в колледже.

Но когда смотрю, как Кросс отскакивает от бортов за сеткой и забивает гол, мне трудно не радоваться. Если бы на мне не спали оба ребенка, я бы, наверное, прыгала вверх-вниз.

– О боже! – задыхаюсь я, когда парень из другой команды врезается в него, и Кросс отлетает назад, врезаясь в металлическую стойку ворот. Его шлем слетает с головы прямо перед тем, как его череп ударяется о лед, и мое сердце замирает.

Арес срывает перчатки и бросает их на лед прямо перед тем, как наброситься на игрока, который только что ударил Кросса. Комментаторы говорят о драке, но вижу только, что Кросс не двигается.

– Беллами, – шепчу я.

Она хватает меня за руку, и Грейси достает свой телефон.

– Я позвоню Бринн.

– Подожди.

Слово прозвучало коротко и отрывисто, но мне нужно увидеть, как Кросс встанет.

Он встанет.

Бринли и другой тренер выходят на лед, и через минуту Кросс встает на коньки, ему помогают сойти. Но мне все еще кажется, что я не могу дышать. Святое дерьмо.

* * *

Как только я помогу Беллами уложить детей спать, я звоню Кроссу и оставляю ему голосовое сообщение. Потом отправляю ему сообщение, а затем оставляю еще одно, но ответа не получаю.

Я пытаюсь винить в этом тревожное чувство, которое возникает, когда пробираюсь в его комнату с сумкой, которую собрала на ночь. Мне кажется, что вторгаюсь в его пространство. Я никогда не была здесь с ним. И не уверена, что хочу быть здесь без него. Подумав, умываю лицо и снова благодарю маму за эти чертовски хорошие гены, потому что совсем не против быть без макияжа. Переодеваюсь в черные шорты для сна, белые гольфы, майку и решаю украсть одну из толстовок Кросса «Революции», потому что она пахнет им.

Симпатичная и все еще сексуальная, но не настолько, чтобы мне было бы стыдно показаться перед Аресом, потому что моя задница собирается ждать моего мужчину на диване.

Не в его постели. Не сегодня.

Когда я возвращаюсь вниз, Беллами уже лежит на диване.

– Не могла уснуть, – говорит она.

Я уверена, что то, как Кросс упал сегодня вечером, ее тоже беспокоит.

– Я тоже.

Она берет пульт и включает телевизор.

– Хочешь посмотреть новый сезон «Королей Кройдон-Хиллз»? Он вышел вчера.

– Конечно, – сажусь и подгибаю ноги под себя. – Ты знаешь, что он основан на романах моей тети? Мы все шутим, что на самом деле это основано на ней и моем дяде, но она клянется, что это не так.

– Твой дядя такой же горячий, как тот парень в сериале?

– Фу. Не знаю.

Мы обе оборачиваемся, когда спустя несколько часов дверь открывается и входит Кросс в солнцезащитных очках, а за ним Арес, несущий обе сумки. Беллами бежит к брату, чтобы поухаживать за ним, а я застываю на месте.

– Я в порядке, Би. Просто выключи мне свет на несколько минут.

Он обходит ее, медленно и немного неуверенно, и делает два шага ко мне, прежде чем я упираюсь ему в грудь и обхватываю руками его талию.

– Ты меня напугал.

Он зарывается лицом в мои волосы и вдыхает.

– Прости. Не знал, что ты узнаешь об этом раньше, чем успею тебе рассказать.

– Я не слышала об этом, Кросс. Мы смотрели. Я звонила и писала. Я так волновалась.

– Извини, Блондиночка. Его телефон у меня, – Арес достает телефон из кармана и передает его мне. – У старшего брата сотрясение мозга средней тяжести и небольшое помутнение зрения. Ему пока нельзя смотреть на экран. Так что никакого телефона. Они хотят, чтобы он отдохнул. Никакой напряженной деятельности. Никакой сильной концентрации. Но они сказали, что ему не нужна полная темнота и тишина. Так что вот так. Уверен, вы, ребята, сможете придумать какое-нибудь не слишком напряженное занятие.

Я засовываю его телефон в карман толстовки.

– Я еще не уверена, нравишься ли ты мне, Бог Войны.

– Я так влияю на людей, – Арес весело смотрит на меня. – Ты останешься на ночь?

– Да, – пролезаю под руку Кросса. – Давай, здоровяк. Пойдем в постель.

Он стонет, и вибрация от этого делает забавные вещи с моим сердцем.

– Должен сказать, не думал, что мне придется быть контуженным, чтобы затащить тебя в свою постель, Золушка.