Текст книги "Дикий кот (ЛП)"

Автор книги: Белла Мэттьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 17

– Кто-нибудь видел Лайлу? – Кэйрис кричит, крепко зажав между зубами прямые булавки, прежде чем в комнату вбегает моя кузина.

– Я здесь. Я здесь. Прости, – Лайла оглядывается вокруг дикими глазами. Я не видела ее уже несколько месяцев, с тех пор как она отправилась в тур по США.

– Пойдем со мной, – тяну ее за собой и хватаю туфли на каблуках, которые подойдут к ее нижнему белью. На Лайле льдисто-голубая ночнушка со встроенным бюстгальтером пуш-ап и белой кружевной отделкой, а также подходящая накидка в пол.

Это великолепно, если даже я сама так думаю, что я и делаю.

С ее золотистой кожей и почти белокурыми волосами она выглядит невинной и чистой. Ангельская. Совсем не та чертовка, которой она была всю свою жизнь.

Беру ее белые сатиновые мюли на каблуках, покрытые белыми пушистыми перьями на ремешках, пересекающих пальцы ног, и прикрепляю двустороннюю липкую накладку к внутренней стороне подошвы каждого каблука.

– Надень их и дай мне посмотреть на все это.

Она делает, что ей говорят, а затем поворачивается.

– Ты выглядишь просто идеально, маленькая кузина.

Ладно, я могу немного нахваливать себя. Кэйрис и Хлоя разрешили мне разрабатывать дизайн белья для нее.

Она дергает за пояс на халатике, который надет на мне.

– А теперь позволь мне увидеть, что у тебя под ним, Эви. Я слышала, что ты разработала дизайн для меня, себя и Грейси. Давай, покажи мне.

Грейси присоединяется к нам в нашем маленьком уголке сумасшествия за кулисами.

– Боже мой, Грейси… – Лайла визжит и обходит по кругу Грейс. – Святое дерьмо. Ты выглядишь так чертовски горячо. Если бы у меня были твои сиськи, я бы никогда не носила лифчик.

Мы втроем разражаемся хохотом, как всегда, когда мы все вместе.

– Лайла Белль…

– Вот черт. Среднее имя.

Лайла хихикает и поворачивается, чтобы увидеть тетю Нэтти и маму, стоящих позади нас.

– Неужели ты не подумала заехать домой и повидать нас с отцом, прежде чем приехать сюда? – Нэтти выглядит рассерженной. – Мы не видели тебя целый месяц.

Тетя Нэт и дядя Брэйди прилетают на шоу Лайлы, когда могут, но их младшая еще учится в школе, поэтому они не могут быть там постоянно.

– Прости, мамуль. Мы с Ноа отрубились, как только приземлились. Было очень рано. И, наверное, смена часовых поясов подействовала на нас сильнее, чем мы думали, потому что, клянусь, я чуть не проспала и не пропустила все это.

– О. Мой. Бог. Я бы тебя убила, – вскрикивает Кэйрис, присоединяясь к нам. – Мои девочки все вместе. Только некоторых не хватает.

Она прочищает горло.

– Эверли… к тебе пришли.

Она отходит в сторону, и вот он.

Мой высокий, угрюмый и красивый мужчина.

– Это он? – спрашивает тетя Нэт у мамы, которая кивает.

– Кто он? – пробормотала Лайла. – И боже мой… у него есть братья?

– Ага, – добавляет Грейси. – Бог Войны. Но держись от него подальше.

– Бог Войны? – отвечает Лайла.

– Не спрашивай, – говорю ей и медленно двигаюсь к Кроссу. – Привет, красавчик.

Он тянется ко мне, как только оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, и притягивает меня к себе.

– Ты прекрасно выглядишь, детка.

– Он назвал ее деткой, – хмыкает тетя Нэтти.

Мама смеется.

– Да, назвал.

– Он может называть меня деткой, – говорит им обеим Лайла, и я улыбаюсь Кроссу.

– Ты ведь знаешь, что вся моя семья сегодня здесь, верно?

Он смотрит мне за спину.

– Это они?

– Ха. Он бы не возражал, – отвечает за меня Нэтти.

Я беру его за руку и тяну к ним.

– Нэт, Лайла, это Кросс. Кросс, это моя тетя и кузина.

– О, это будет так весело, – Нэтти улыбается так чертовски широко, что кажется, будто она вот-вот проглотит свое лицо.

– Ладно, вы познакомились. А теперь, можно мне пару минут до начала, пожалуйста? – спрашиваю я у собравшихся.

Кэйрис смотрит на время.

– Десять минут, Эверли. Ни секундой больше.

– Спасибо.

Я переплетаю наши с Кроссом руки, вытаскиваю его из комнаты и отхожу в сторону сцены, чтобы заглянуть за плотный фиолетовый занавес.

– Ух ты. Место битком забито.

– Да. Это место – действительно нечто.

Он не ошибается. На верхнем этаже отеля находится куполообразный стеклянный потолок, и нам повезло, что сегодня вечером было прекрасное кристально чистое небо. Не то чтобы я была против дождя.

Освещение здесь удивительное, а атмосфера такая потрясающая и модная.

Это идеально подходит для Хлои, Кэйрис и всех дизайнеров.

Кросс поднимает руки, чтобы коснуться моих волос, и я делаю шаг назад.

– Не-а. Ничего не трогать, Уайлдер. На это ушли часы.

Он перебирает пальцами красный бант, идеально расположенный на вершине моего высокого хвоста.

– Ты позволишь мне увидеть, что под этим халатом? – рычит он, и на секунду мне кажется, что я вернула себе своего Кросса.

– Нет. Пока нет. Тебе придется подождать, чтобы увидеть, как и всем остальным, – я быстро наклоняюсь и чмокаю его в губы, а затем стираю с них ярко-красный блеск. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – ворчит он. – Мое зрение все еще не в порядке. Я больше не вижу тебя раздвоенной. Но мне все еще трудно сосредоточиться.

– Я скучала по тебе.

Его лицо смягчается.

– Тогда почему ты держалась подальше?

– Потому что у меня была работа и тренировки, и мне нужно было подготовиться к этому. А ты не хотел, чтобы я там была, Кросс. Я не боюсь бегства, когда знаю, что меня хотят. Сказать мне, что тебе не нужна моя помощь, было бы достаточно для того, чтобы в мгновение ока превратить меня из смелой в беглянку. А ты не хотел моей помощи.

Я провожу большим пальцем по его нижней губе.

– Как дети?

– Керриган была расстроена, потому что Грейс вела урок сегодня утром. Она хотела знать, где ты.

Ну, черт. Это сильно задевает.

– У меня была тренировка по чирлидингу.

– Она хочет посмотреть, как ты выступаешь. И ее отец тоже.

Мой желудок делает сальто.

– Наверное, хорошо, что у моей семьи есть большая ложа, не так ли?

– Да, детка. Думаю, что так и есть.

Грейси заходит, оказавшись за спиной Кросса, и бросает на меня взгляд «тебе лучше пошевелить своей задницей».

– Мне пора.

Я делаю шаг назад, когда Кросс обхватывает рукой мои волосы и притягивает меня к себе для поцелуя, от которого у меня подгибаются пальцы на ногах.

– Да, детка. Тебе лучше пойти и подкрасить губы.

– Заносчивый ублюдок, – поддразниваю я.

– Самоуверенность, детка. Это самоуверенность.

Cмотрю, как она уходит, а ее мама и тетя хватают меня за руку.

– Пошли, Кросс. Давай купим тебе что-нибудь выпить, – говорит тетя. Думаю, ее имя Нэтти.

– Ему нельзя пить, Нэт. У него сотрясение мозга, – говорит ей Аннабель, пока они ведут меня обратно в бар, наполненный группой людей.

С некоторыми я уже встречался, с другими – нет. Но одного я могу выделить в толпе. «Деклан», – окликает его жена, и Деклан Синклер, лучший квотербек, когда-либо игравший в футбол, оборачивается.

Ага. А еще он отец женщины, в которую я чертовски влюблен.

И он, возможно, а возможно и нет, смотрит на меня так, будто ему понадобится помощь, чтобы похоронить мое тело.

– Деклан, милый, это Кросс.

Аннабель сбрасывает мою руку, и я протягиваю ему свою.

– Приятно познакомиться с вами, сэр.

Блять. Сэр? Серьезно? Тридцать один чертов год, а я называю его сэром.

Все вокруг останавливаются и смотрят на нас.

– Ты знаешь, мой лучший друг – Сэм Беневенти.

– Кто? – спрашиваю, искренне не понимая, кто это, когда все разражаются смехом.

– Не облажайся с моей дочерью, и тебе никогда не придется об этом беспокоиться.

Деклан пожимает мне руку, и вижу, как парень примерно того же возраста, что и он, качает головой.

– Ладно, Дек. Просто используй меня как, свои мускулы.

Полагаю, это Сэм.

Владелица «Сладких искушений» обхватывает его за талию.

– Ты все еще большой и страшный, милый. Все в порядке.

Истон Хейз подходит ко мне.

– Я предупреждал тебя, что они все сумасшедшие. Это началось с их родителей.

– Не хочешь поделиться секретом? – спрашиваю я, пока Арес пристраивается рядом со мной, а Мэддокс – по другую сторону от Истона.

– Не-а, – говорит Мэддокс. – Так будет веселее.

– Ты готов к этому? – спрашивает Каллен, раздавая пиво всем, кроме меня. – Жаль слышать о сотрясении мозга. Чертов отстой.

– Спасибо, – ворчу я, не очень привыкший общаться с группой парней, которых плохо знаю.

– Нет, блять. Я не готов. Моя жена собирается ходить по подиуму в нижнем белье. Не знаю, как должен быть в порядке с этим.

Мэддокс шлепает его по спине.

– Потому что ты тот, с кем она пойдет домой. Кроме того, думаю, половина мужчин в этой комнате – родственники Линди. Никто на нее так не смотрит. А вот этот парень, – он наклоняет голову в мою сторону. – Ты в жопе, чувак. Большинство парней в этой комнате хотят заполучить твою девчонку. Особенно когда они понимают, что их двое.

Арес смеется, и я чувствую, как моя голова начинает пульсировать.

– Спасибо, засранец. Это как раз то, что мне было нужно.

– Не за что. Это за то, что трахнул ее в моем кабинете.

Я смеюсь впервые за неделю.

– Да. Хорошо. Я это заслужил.

– Серьезно. Я годами надирал парням задницы, защищая этих двоих, – добавляет Каллен.

Я хочу спросить, знают ли они, кто обидел мою девочку, потому что кто-то это сделал.

Но это не их дело – говорить мне, если они знают.

Это должна сделать она сама.

– Да, – соглашается Мэддокс. – Беда не ходила на свидания.

– Беда? – спрашиваю я, пытаясь уловить суть.

– Так Мэддокс называет Линди, – объясняет Истон.

– Да. Она не ходила на свидания, – добавляет Мэддокс, и грудь Истона надувается, как у павлина. – А отец Бринн – бывший чемпион ММА в тяжелом весе, поэтому никто не хотел к ней подходить. А Кензи всегда больше интересовала учеба, чем парни. Но, блять. Близняшки, им всю жизнь приходилось отбиваться от парней гребаной палкой.

Каллен кивает.

– Скорее, нам. Каждый мудак, у которого были глаза, приставал к ним.

– Да. Повеселись с этим. Мы официально передаем эстафету. Они твои, – Мэддокс ухмыляется, и это немного жутковато.

– Только одна из них моя, – говорю я с улыбкой.

Потому что она действительно моя.

– Не-а. Они идут в комплекте.

Каллен обхватывает меня за плечи и провожает к месту в первом ряду рядом с семьей Эверли.

– Удачи, чувак.

Свет мигает, и через минуту открывается занавес, чтобы показать музыкальную группу на платформе в задней части Т-образной сцены. Кузина Эверли, Лайла, выходит с микрофоном в руках.

– Привет всем. Я Лайла Райан, и я так рада быть здесь сегодня вечером, отдавая должное моим невероятным тетушкам и их прекрасному нижнему белью.

Легкий ритм отбивается на барабанах, прежде чем миниатюрная блондинка начинает напевать и открывает рот.

Святое. Дерьмо.

Этот голос.

В этот момент все проясняется.

Это Лайла Райан.

Та самая Лайла Райан, которая гастролирует по стране и звучит на всех радиостанциях и в каждом ролике Instagram. Это кузина Эверли.

Лайла поет в центре подиума, пока модели расхаживают туда-сюда в течение двадцати минут. Некоторые из них одеты в сексуальные пижамы. Маленькие ночнушки. Прозрачные халатики. Все виды бюстгальтеров и трусиков, которые я только мог себе представить.

Как только Лайла объявляет последнюю песню и выходит Кензи, я задерживаю свое чертово дыхание.

Она идет первой, одетая в винтажную черную футболку «Филадельфийских королей», завязанную узлом над животом, и черные трусы-бикини.

За ней идет Бринли в темно-зеленой майке без рукавов тренажерного зала «Крусибл». Из больших прорезей рукавов выглядывает ярко-розовый бюстгальтер, а когда она поворачивается, чтобы пройтись обратно, я не знаю, кто стонет громче – Арес или Каллен, потому что очень отличная задница моего физиотерапевта выставлена на всеобщее обозрение в изумрудно-зеленых стрингах.

Каллен не выглядит счастливым.

Это ему за то, что он меня мучил.

Говнюк.

Следом за Лайлой появляется Линди, и Истон застонал. На ней уменьшенная джерси «Революции» и темно-синие блестящие шортики. Определенно, она самая прикрытая из всей группы.

– Чувак. Остынь, – говорит ему Каллен. – На пляже она носит и не такое.

– Отъебись, Синклер.

Я сдерживаю смех, потому что даже отсюда видно, что Грейси идет следующей, а значит, Эверли – последняя. На Грейс розовые трусики и обтягивающая белая майка с надписью «Синклер» и цифрой тринадцать, написанной розовым глиттером на спине. Можно подумать, раз она выглядит так же, как Эверли, мне понравится видеть ее полуголой, но мне это не нравится. Еще до того, как Эверли ступает на сцену и приветствует свою кузину, проходя мимо нее, я чувствую ее.

Святой. Блять. Ад.

Ее золотистые волосы уложены в высокий конский хвост и ниспадают крупными локонами по спине. Эффектный макияж подчеркивает ее аквамариновые глаза, а пухлые губы накрашены вишнево-красным. И, черт побери, если они не сочетаются с крошечной обрезанной футболкой «Революции», в которую она одета. С короткими рукавами, она обрезана под грудью, так что я вижу низ ее сисек, которые подпрыгивают при каждом ее шаге на каблуках с красной подошвой. Спереди ее красные трусики выглядят как обычное кружево и шелк. Но когда она доходит до конца подиума, я стараюсь не издать ни звука. И это хорошо, потому что отец Эверли сидит через несколько мест от меня и делает достаточно замечаний для всех нас. Бедный парень.

Трусики едва прикрывают ее попку. Только самый верх покрыт маленькими красными оборками.

И ее крошечная футболка не пустая.

Нет. Эта футболка «Революции» – моя.

С моим именем и номером на ней.

Она надела мое имя.

– Ни хрена себе, брат. Кажется, на тебя только что заявили права, – Арес, блять, смеется рядом со мной.

И будь я проклят. Думаю, он прав.

Может, она и не хочет ходить на мои игры, но эта девчонка только что заявила всему гребаному миру, что она моя.

Я встаю, и Арес хватает меня за руку.

– Куда ты идешь?

– За тем, что принадлежит мне, – говорю я, а потом останавливаюсь перед Декланом Синклером. – Я влюблен в вашу дочь, сэр.

Деклан смотрит на меня так, будто я сошел с ума, и так оно и есть.

– Ты выглядишь лет на десять моложе меня, Кросс. Не называй меня, блять, сэром. Но вернись туда и скажи моим гребаным дочерям, чтобы они оделись, пока меня не хватил кондратий. И будь завтра на игре, а потом у меня дома на ужине.

Аннабель улыбается и кладет голову на плечо мужа, как будто я только что сделал ее счастливой, и это хорошо. Потому что Эверли, наверное, убьет меня за это.

ГЛАВА 18

Кэйрис и Хлоя открывают шампанское за кулисами, празднуя успешное шоу. Все прошло так, как мы планировали, и это так здорово. Грейси обнимает меня.

– Я так горжусь тобой, сестренка, – она сжимает меня так крепко, что я едва могу дышать. – Ты помогла сделать это. Мы прошлись в созданных тобою дизайнах. Ты сделала это.

– Я знаю. Я даже не могу в это поверить, – говорю ей, все еще удивляясь тому, что действительно создала часть сегодняшнего шоу.

– Пришло время, Эверли. Ты должна сделать это ради себя. У тебя уже есть первая линейка. И ты знаешь, что она готова. Ты работала над ней с выпускного класса.

Грейси хватает Линди, Кензи и Бринли, и мы все встаем в тот же самый круг, который создавали с тех пор, как вместе играли в футбол, будучи маленькими девочками.

– Мы уже говорили об этом, и, если ты действительно не хочешь использовать свой трастовый фонд, мы все тебя поддержим.

Мое сердце пропускает удар и смотрю на своих друзей на грани слез.

– Я люблю вас, ребята. И вы правы. Пришло время сделать это для себя. Я ценю ваше предложение поддержать меня, но у меня есть трастовый фонд, и я должна сделать это сама.

– Могу я работать на тебя? – Линди улыбается сквозь слезы. – Я буду заниматься маркетингом.

– Боже мой, Линди. Ты сумасшедшая. Но я люблю тебя, – обнимаю ее и смеюсь.

– Ты думаешь, я шучу…

– Вот дерьмо, – прерывает ее Бринн, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит Кросс, похожий на человека на задании. Истон не отстает, но я смотрю только на своего здоровяка. И это хорошо, потому что, прежде чем я успеваю сделать следующий вдох, он подхватывает меня, перекидывает через плечо и шлепает по заднице так сильно, что я даже могу кончить, вися на нем вот так.

– Опусти меня, Кросс. У тебя сотрясение мозга.

Он снова шлепает меня по заднице, и не может быть, чтобы у меня на заднице не было ярко-красного отпечатка руки в тон моим ярко-красным трусикам.

– Сотрясение мозга, детка. Я не умер. Где здесь комната с замком на чертовой двери? – рычит он, и я указываю ему на ванную, которой пользовались модели ранее.

– О боже, Кросс, – смеюсь я, когда его рука ласкает мою голую попку, и захлопываю за собой дверь, прежде чем он попытается понять, как ее запереть. Удовлетворившись этим, он проводит нас в комнату и усаживает меня на туалетный столик.

– Ебаный ад, Эверли… Ты носишь мое имя на своей спине.

– Да, – шепчу в ответ и смотрю в его горящие глаза, взгляд которых так непривычен и в то же время пьянит. – Ты расстроен?

– Нет, детка, – Кросс проводит руками по моим бедрам, и его пальцы впиваются в половинки моей задницы. – Почему я должен злиться на то, что моя женщина носит мое имя и номер? Иисус, Эверли, так сильно хочу тебя трахнуть.

Его слова оказывают самое волшебное грязное воздействие на все мое тело. Я обхватываю ногами его талию и хватаюсь за ремень.

– Так сделай это, Кросс.

В дверь сильно стучат.

– Некоторым из нас действительно нужно в туалет, Эверли.

– О боже! – я опускаю голову к нему. – Насколько быстрым ты можешь быть?

– Эверли… – кричит другой голос, и я уверена, что это Бринн.

Проклятье.

– О, сегодня я не собираюсь быть быстрым, детка. Я буду трахать тебя долгие часы.

Он просовывает свой язык мне в рот, и я прижимаюсь к нему.

– Я не буду торопиться. Возьму твой рот и твою киску, а если ты будешь очень хорошей девочкой, то возьму и эту попку, которую ты сегодня показала всему миру.

– Да, пожалуйста, – вибрирую я от предвкушения.

– Ты за рулем? – Кросс отходит, и мне кажется, что солнце перестало светить, и я отчаянно нуждаюсь в его тепле. Я киваю головой.

– Хорошо. Поехали. Я приехал сюда с Беллами и Аресом, но мы с тобой уезжаем одни. Бери свою сумку.

– Но моя семья…

– Мы увидим их завтра после игры, когда пойдем ужинать в дом твоих родителей, – говорит он, и я смотрю на него, думая, не нахожусь ли в какой-то сумеречной зоне. Секунду назад он намеревался заполнить своим толстым членом каждую мою дырочку, а теперь мы ужинаем с моей сумасшедшей семейкой.

– Прости, что? – спрыгиваю со стойки. – Типа со всей моей семьей?

Мой голос дрогнул от этой новости.

– Не знаю, хорошая ли это идея.

– Ну да, мы с твоим папой поговорили. Завтра я приведу детей на игру, а потом мы все поедем к твоим родителям на ужин. А теперь хватай свои вещи и давай убираться отсюда, – Кросс придвигается ближе, его рука скользит по моей спине, обхватывая мою задницу. – А, и, Эверли… оставь эту футболку.

* * *

Мы едем обратно к дому, погруженные в тишину, и только через некоторое время узнаем, что Арес и Беллами все еще на показе мод, а миссис Эшберн дома с детьми. Кросс держит мою руку в своей, словно боится отпустить.

Боится отпустить меня.

Дорога до его дома не занимает много времени. И могу только представить, как это выглядит, когда миссис Эшберн замечает, как мы входим в дом.

– Ты рано вернулся, Кросс, – она смотрит на меня и пытается сдержать улыбку. – А ты выглядишь… красиво, Эверли.

Наверное, я больше похожа на высококлассную эскортницу, которая немного переборщила с макияжем глаз и пышными волосами. Но согласна и на красотку, если это поможет ей быстрее уехать отсюда. Дети уже спят, и к тому времени, как Кросс возвращается в дом, проводив миссис А до ее машины, я уже разделась до майки и трусиков.

Он закрывает и запирает дверь, а затем приближается ко мне, как хищник, преследующий свою жертву.

Он знает, что я его. Вопрос только в том, как он хочет меня взять.

Поворачиваюсь и убираю хвост со спины.

– Я не была уверена, что тебе это понравится, Уайлдер.

– Значит, ты ни хрена обо мне не знаешь, Синклер. Потому что то, что ты сделала сегодня… Черт возьми, женщина, – он прижимается губами к основанию моей шеи и наматывает мои волосы на кулак. – Я думал, что буду тем, кто заявит о тебе на глазах у всех, и даже тогда я полагал, что это напугает тебя до смерти.

Он распускает мои волосы из банта, позволяя им рассыпаться по плечам, откидывая мою голову назад.

– Никогда не думал, что ты сделаешь это первой. Но тебе ведь нравится держать меня в напряжении, правда, детка?

– Наверное, да.

Сильные руки обхватывают мой живот и скользят вверх по груди, чтобы сжать ее, а Кросс скользит вниз по моему телу.

– Блять, детка. Не могу поверить, что ты надела это на подиум.

Он проводит своими большими руками по изгибам моего тела, затем скользит пальцами по подолу моих трусиков, оставляя восхитительные искры тепла везде, где он прикасается.

– Эта попка… – он целует одну обнаженную щечку, затем другую. – Это тело, задрапированное моим именем и номером… – палец проскальзывает под резинку трусиков-бразилиана, сидящих высоко на моей заднице, и щелкает ими по коже. – Зачем ты это сделала?

– Кросс… – нетерпеливо хнычу я. – Ты хочешь, чтобы я думала, когда твое лицо так близко к моей киске?

– Если ты хочешь, чтобы мой язык был в этой сладкой киске, ты ответишь мне, Эверли.

– О, черт. Потому что ты мой, Кросс. Ты мой, а я твоя, запомнил?

– Хорошая девочка, – он перегибает меня через диван и шлепает по заднице. – Знал, что она будет выглядеть так красиво, покрытая отпечатками моих рук.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – умоляю я.

Он сдвигает мои трусики в сторону, а его длинный, толстый палец проводит по моему влажному центру.

– Скажи мне, что ты хочешь этого, Эверли. Скажи, что ты хочешь все, что я собираюсь с тобой сделать. Все из этого.

– Кросс… – это слово – мольба, смешанная с криком. – Не заставляй меня думать, когда ты так близко к тому, чтобы дать нам то, что нам обоим нужно.

– Скажи мне, Эверли, – требует он самым сексуальным голосом, который когда-либо слышала, и я таю, как теплое мороженое в палящий жаркий летний день.

– Хочешь знать, что больше всего напугало меня на этой неделе? – спрашиваю я.

Он хотел честности, думаю, пришло время дать ему ее.

– Я хочу знать все, Эверли.

В его словах столько искренних эмоций, что они обнажают меня догола.

Я оглядываюсь через плечо на этого мужчину, стоящего на коленях позади меня. Похоже, сейчас или никогда.

– В ту ночь, когда ты признался мне в любви…

– Я уже извинился за то, что сказал это тогда, – прерывает он меня, и я выпрямляюсь и поворачиваюсь к нему лицом.

– Послушай меня, здоровяк. Позволь мне закончить. Дело не в том, что ты это сказал, – он кривит губы, и я прикрываю их пальцем. – Ладно, сначала было в том, что ты это сказал. Но потом… потом я поняла, что испугалась не из-за твоих слов. Мне было страшно, потому что я тоже это почувствовала. И не знала, что с этим делать.

Кросс опускается на пятки и встает передо мной. Возвышаясь надо мной.

– Ты все, чего я избегала, Кросс, – хватаю рукой его рубашку и притягиваю к себе, одновременно прижимаясь к нему. – Ты серьезный, отец с семьей, ты хотел отношений, обязательств. Ты спортсмен, и не просто спортсмен. Ты профессиональный хоккеист. Если бы кто-то попросил меня нарисовать мужчину, с которым я не хотела бы встречаться, я бы нарисовала тебя.

– Детка, я не уверен, сколько еще из этого мое эго сможет выдержать.

Он проводит рукой по моим волосам и обнимает меня за шею, фиксируя нас на месте.

– Но вот в чем дело. Все это не имело значения. Ни то, что я думала, что хочу. Или предполагала, что мне нужно. Ни то, почему так себя чувствовала. Все это не имело значения, когда ты вошел в мою жизнь. Потому что внезапно стало неважно, во что я верила. Был только ты, и ты не играл по моим правилам.

– Я никогда не играл в игры.

– Теперь я это знаю… – смотрю в его темные глаза в течение нескольких долгих ударов сердца. – Не знаю точно, когда я это поняла, но в глубине души думаю, что, возможно, знала это всегда. Ты все еще пугаешь меня, Кросс, но я так чертовски влюблена в тебя, что все остальное не имеет значения.

– Это хорошо, детка. Потому что я и не собирался тебя отпускать.

Большие руки Кросса переместились на мои бедра, и он опустился передо мной на колени.

– Я уже говорил тебе, как сильно они мне нравятся? – его губы целуют чуть выше края шелка, и я зарываюсь руками в его густые волосы. – Есть шанс, что ты будешь надевать этот наряд для меня после каждой игры?

– Если ты в ближайшее время не накроешь меня своим ртом, я могу больше никогда их не надеть.

Сильные руки впиваются в мою задницу и тянут меня вперед, пока не натыкаюсь на него и не хватаюсь за его плечи для равновесия. Кросс зарывается лицом в ластовицу моих трусиков и вдыхает.

– Ты пахнешь восхитительно, Эверли. Ты мокрая для меня?

– Вся мокрая, Кросс. Я капаю для тебя. Ты собираешься выполнить свое обещание и дать мне свой рот?

– Ты чертовски права, – на следующем вдохе он поднимает меня на плечо и снова шлепает по заднице. – Мы сделаем это правильно сегодня ночью.

– Боже мой, – Кросс поднимается по лестнице по две ступеньки за раз, пока я сдерживаю свое возбужденное хихиканье. – Почти уверена, что мы все делали правильно с самого начала. У меня нет никаких претензий.

– Ну и негодница, – он заходит в свою комнату и опускает меня на свою кровать, затем поворачивается и запирает дверь своей спальни. – Я разложу тебя и съем, прежде чем заставлю тебя кричать для меня, Эверли. А потом я буду трахать тебя до тех пор, пока я не стану единственным богом, которому ты будешь молиться.

Ох, блять.

Он медленно расстегивает пуговицы своей накрахмаленной рубашки, а я наблюдаю за ним, и во рту у меня пересыхает с каждым новым дюймом обнаженной кожи.

– Язык проглотила, детка?

– Простите меня, отец, ибо я согрешила и собираюсь сделать это снова. Надеюсь, снова, и снова, и снова.

Я просовываю руку под трусики и ложусь, выпрямив одну ногу, пальцы направлены, как у хорошей маленькой танцовщицы, а одно колено согнуто. Моя спина выгибается дугой, а пальцы скользят по моему влажному центру… В ожидании.

Кросс выглядит так, будто вот-вот проглотит свой язык, а его губы кривятся в порочной ухмылке.

– Ты часто играешь с собой в последнее время, Эви?

– Возможно.

Он хватает меня за лодыжки так быстро, что я ударяюсь спиной о кровать, а он подтаскивает меня к краю и опускается на колени.

– К черту это. Твоя киска принадлежит мне, помнишь?

Кросс спускает мои трусики с ног, затем засовывает их в карман с этой чертовой ухмылкой, которая заставляет меня смеяться, прежде чем он закидывает мои ноги себе на плечи. Его руки скользят по моему животу, исследуя кожу на пути к моей груди, которая обнажена под его обрезанной футболкой, а затем кончик его языка прослеживает шов моей киски.

Пробуя на вкус. Дразня.

Он добавляет один палец, затем два.

Поглаживая меня.

Собирает влагу между моих ног, моего возбуждения, которое нарастает уже, кажется, несколько часов, благодаря тому, что он не отходил от меня, как только увидел за кулисами показа мод.

– Всегда такая мокрая для меня.

Стону, и Кросс медленно вводит в меня два пальца. Почти лениво. И я выгибаюсь в его руках, уже отчаянно желая большего.

Опираюсь на локти, нуждаясь в том, чтобы смотреть на него.

Чтобы видеть греховный взгляд темных глаз Кросса Уайлдера, пронзающих мою душу из-под моих ног.

Крик застревает у меня в горле.

– Дети спят, и двери закрыты, Эверли. Но ты должна вести себя тихо.

Трясущимися руками я цепляюсь за кровать. Мне нужно за что-нибудь ухватиться, за что угодно, чтобы заземлиться. Я сильно прикусываю нижнюю губу, пока не чувствую вкус первой струйки крови, когда оргазм вырывается из глубины моей груди.

Кросс хватает меня за талию и притягивает ближе, пока я не могу больше терпеть.

– Кросс… Пожалуйста. Пожалуйста. Мне нужно… – не могу дышать или думать. – Ты мне нужен.

– Я знаю, что тебе нужно, детка.

Он целует внутреннюю сторону моего бедра, затем каждое из них по отдельности, пробираясь вверх по моему телу, и останавливается, чтобы провести языком по нижней части моей обнаженной груди.

– Я собираюсь трахать тебя с моим именем на твоем теле, Эверли.

Я стягиваю с его плеч рубашку и провожу пальцами по его груди.

– Что это?

Среди скопления татуировок на его грудной клетке есть новая. Кончики моих пальцев осторожно обводят рисунок.

– Кросс… – у меня нет слов.

– Когда я встретил тебя, представить не мог, насколько Золушка подойдет тебе. Для нас. Я не принц, Эверли. Но я всегда буду искать тебя. В туфельке или без. Ты можешь бежать, если понадобится. Но я всегда найду тебя.

Мой палец задерживается на крошечной голубой туфельке Золушки, плотно прилегающей к циферблату часов, бьющих полночь.

– Ты поместил меня на свое тело.

– Моя душа уже принадлежит тебе, детка.

– Я люблю тебя, – говорю ему, потянув за ремень, отчаянно желая всего с этим мужчиной.

Кросс накрывает мой рот своим, поклоняясь мне, и мой живот сжимается. Между ног уже разливается тепло. Снова так чертовски близко.

С губ срывается сладострастный стон, и Кросс отступает назад и наконец снимает с себя брюки и боксеры, а затем заползает между моих согнутых бедер, шепча грязные слова, от которых горит каждый дюйм моего тела.

Он задирает мою футболку и засасывает в рот восхитительно чувствительный сосок, и, о боже.

– Ты мне нужен, – шепчу я, проводя ногтями по напряженным мышцам его спины, и это, возможно, самая эмоционально насыщенная вещь, которую я когда-либо ему говорила.

– Я люблю тебя, – шепчет он, прежде чем его следующий поцелуй перехватывает мое дыхание и завладевает моей душой.