Текст книги "Дикий кот (ЛП)"

Автор книги: Белла Мэттьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 3

– Почему так долго? – Арес ворчит, лежа на диване, когда я вхожу в дом. Он убивает остатки того, во что он стреляет в видеоигре, прежде чем подняться. – Я умираю с голоду.

Я бросаю пакет из «Уэст-Энда» на стол и игнорирую младшего брата, не в настроении слушать его бредни. Не тогда, когда мои мысли постоянно возвращаются к моей поцелованной солнцем Золушке.

Найди меня…

Черт.

– Ты выжил, не так ли? – я беру пиво из холодильника и смотрю, как Арес бежит к еде, словно гребаная одичавшая собака, которая не ела месяц. – Ты же знаешь, что летом тебе не необязательно набирать настолько много массы? – поддразниваю я его.

Он ест больше, чем любой другой игрок, которого я знаю. И всегда ел. Арес переехал к нам несколько месяцев назад, после того как в середине прошлого сезона его обменяли в «Филадельфийскую революцию». Я всегда надеялся, что мы с ним снова будем вместе играть в хоккей, но не понимал, что для этого придется снова жить с ним. Я имею в ввиду, что съехал, когда в восемнадцать лет начал играть в юниорах. Мы уже больше десяти лет не жили под одной крышей. По крайней мере, теперь мы не живем в одной комнате.

– Отвали, придурок. Ты же не хочешь, чтобы я ослаб когда надераю кому-то задницу на льду для тебя? – насмехается он и сортирует еду.

– Неважно. Где Беллами?

Мама и папа отпустили бы нашу сестру в колледж подальше от них, только если бы она была рядом с кем-то из нас. Она выбрала меня и поступила в Кройдонский университет. Умный ребенок.

Она только что закончила первый год обучения на медсестру. В старших классах она много времени проводила в больницах. Уверен, это повлияло на выбор карьеры.

Это определенно задело всех, кто ее окружал, включая меня.

Когда ты так близко подошел к потере любимого человека в столь юном возрасте, это заставляет переосмыслить многие вещи. Быстро.

Беллами – заноза в заднице с золотым сердцем, она обводит нас с Аресом вокруг своего маленького пальчика. Всегда.

– Чувак… – он вытаскивает всю еду и смотрит на меня. – Это дерьмо холодное.

– Отвали.

Я улыбаюсь.

– Я привез и заплатил за еду. В следующий раз купи сам.

Видимо, мое хорошее настроение испортилось во время поездки домой.

Я виню во всем туфлю.

Эта дурацкая, проклятая туфля.

Я не играю в игры. И уже очень давно. То, что я рассматриваю этот вариант ради этой девушки, просто сносит мне крышу. Моя бывшая была той, кто любил играть в игры. Она делала это часто… слишком часто.

Достаточно для нас обоих, хоть она знала, что я это ненавижу.

Мы с Хелен познакомились после хоккейного матча несколько лет назад. Один уик-энд превратился в два. Два уик-энда превратились в месяц, и не прошло еще и двух, как она была беременна моей дочерью Керриган. Я пытался поступить правильно, но не мог заставить себя жениться на ней. Не тогда, когда я знал, что не люблю ее. Ни тогда. Ни сейчас. Как оказалось, вообще никогда.

Мы съехались и пытались наладить отношения ради Керриган, но очень быстро стало ясно, что она не создана для материнства. Хелен больше интересовало быть женой профессионального спортсмена и вести соответствующий образ жизни, чем наша дочь. Она настаивала на кольце. На свадьбе. На титуле. В действительности, она никогда не настаивала на самом браке или отношениях.

Я люблю Керриган всем сердцем, а Хелен подарила мне ее, поэтому я старался, чтобы все получилось для моей малышки, а это было больше, чем когда-либо делала ее мать. Все остальные вещи были важнее нашей семьи.

Она должна была принимать таблетки, когда забеременела нашим сыном, Джексоном, почти через два года после рождения Керриган. Думаю, она думала, что тогда у меня не будет другого выбора, кроме как жениться на ней. Когда стало очевидно, что ничего не выйдет, вместо того чтобы попытаться разобраться, Хелен устроила скандал и ушла. Через несколько недель со мной связался адвокат и предложил полную опеку над детьми, если я дам ей такое же соглашение, какое она получила бы при разводе. Я ухватился за этот шанс. Она отказалась от всех юридических прав и я не оглядывался назад.

Это было несколько месяцев назад, и с тех пор я не видел ее и не слышал о ней.

С тех пор у меня также не было секса.

До сегодняшнего вечера.

До Эверли.

Блять…

Я хватаю Ареса за руку как раз в тот момент, когда его пальцы щелкают перед моим лицом.

– Прекрати, придурок.

– Что, черт возьми, с тобой не так?

– Ничего.

Я качаю головой и ухожу.

Беллами проходит мимо меня, потом останавливается.

– Привет, – вскидывает она бровь. – Куда ты идешь?

– В душ, – вздыхаю я.

Она наклоняет голову в сторону и пристально смотрит, словно пытаясь найти недостающий кусочек головоломки.

– Почему? Ты испачкался, пока забирал ужин?

– Брось это, Беллами, – предупреждаю я, но это еще больше разжигает ее интерес, и она смотрит на Ареса.

– Что заползло ему в задницу?

Тупица пожимает плечами, когда кетчуп из бургера стекает с его рта.

– Боже мой. Мама умрет, если увидит, что ты так ешь.

Беллами сморщилась, но потом снова обратила внимание на меня.

– Отлично. Иди в душ. Дети спят. Керриган очень взволнована что увидит бабушку и дедушку в эти выходные. Осталось зачеркнуть два дня в календаре. И, возможно, она уже уговорила меня помочь ей собрать вещи. Мы уверены, что ей три, а не тринадцать?

Она берет со стола кесадилью и стонет, вгрызаясь в треугольник с сырной начинкой.

– Подожди – Арес поднимает взгляд от своей еды.

– В этом причина? Не в настроении возвращаться в Мэн[vi]?

Я пожимаю плечами, не понимая, что, черт возьми, со мной не так.

– Не знаю. Просто дерьмовое настроение. Пойду приму душ. Не ешь мой гребаный сэндвич.

На этот раз, когда я ухожу, никто меня не останавливает.

КРОСС:

Сегодня утром моя сестра села ко мне в машину и поинтересовалась, почему у меня на переднем сиденье лежат женские эспадрильи. Я понятия не имел, что это за чертовы эспадрильи. Но она сообщила мне, что та туфля, что находится в моей машине, очень дорогая и, возможно, мне стоит вернуть ее владелице.

ЗОЛУШКА:

Эспадрильи – это летняя обувь, которую я очень люблю. Они универсальны.

КРОСС:

Это обувь.

ЗОЛУШКА:

Ох, бедняжка, ты явно не так образован, чтобы знать толк в моде.

КРОСС:

Похоже, я пропустил и этот урок в детстве. Сколько туфель тебе нужно?

ЗОЛУШКА:

Туфли и шоколад, Кросс. Ни того, ни другого никогда не бывает слишком много.

КРОСС:

Хочешь вернуть свои?

ЗОЛУШКА:

Возможно…

Эта девушка… Что в ней такого? Как возможно передать сексуальность через сообщения?

И почему мне нужно знать больше?

Как будто она мой наркотик и я умираю в ожидании следующей дозы.

КРОСС:

Расскажи мне что-нибудь о себе.

ЗОЛУШКА:

Я близнец и это первый раз, когда мы с сестрой не были вместе на день рождения… когда-либо.

КРОСС:

С днем рождения.

ЗОЛУШКА:

Оно было вчера вечером.

КРОСС:

Уверен, что тогда я подарил тебе подарок.

ЗОЛУШКА:

Да, определенно.

КРОСС:

Почему ты была одна, если это был твой день рождения?

ЗОЛУШКА:

Моя семья в отпуске, но мне нужно работать. Мои друзья тоже уехали наслаждаться солнцем и песком. Мы что-нибудь придумаем, когда они все завершат отпуск и Грейси вернется домой.

КРОСС:

Твоя сестра?

ЗОЛУШКА:

Ага. Одна сестра. Три брата. А у тебя?

КРОСС:

Один брат. Одна сестра.

Я обдумываю свое следующее сообщение.

Я не встречался ни с кем с тех пор, как родилась Керриган.

Черт, я не флиртовал ни с кем, кроме ее матери, уже четыре года.

Даже не хотел этого до сих пор.

До Эверли.

ЗОЛУШКА:

Думаешь, ты уже можешь найти меня?

КРОСС:

Основываясь на том, что у тебя три брата и сестра? Определенно, нет.

ЗОЛУШКА:

Ладно, сегодня ты можешь задать еще один вопрос.

КРОСС:

Ты любишь играть в игры, Эверли?

ЗОЛУШКА:

Нет, Кросс. Я люблю веселиться.

С тобой я хочу веселиться еще больше.

Это поможет тебе найти меня?

КРОСС:

Я и не знал, что у меня есть домашнее задание.

ЗОЛУШКА:

Я того стою.

Я того стою.

Эти слова крутятся в моей голове на повторе весь оставшийся день.

Как и тот час, который я провел с ней несколько ночей назад.

Ее лицо… ее улыбка… ее смех и запах… она выжжена в моем мозгу.

Я того стою.

Я не просто вижу эти слова в телефоне, я слышу их ее голосом.

Как это возможно, что после одной чертовой ночи я не сомневаюсь, что она того стоит?

* * *

Через несколько дней после ночи в «Уэст-Энде» вся моя семья собралась в родительском доме в Кеннебанкпорте, штат Мэн, где мы отдыхаем, вдыхая свежий соленый воздух и слушая мамины радостные возгласы. В мире Мэри Джо Уайлдер все в порядке, когда вся ее семья находится под одной крышей.

Не буду врать, мой мир здесь тоже кажется светлее, легче, так было всегда.

Слова, которые я обычно не связываю со своей жизнью, но почему-то именно они подходят, когда я сижу в одном из маминых кресел-качалок на крыльце. Мой пятимесячный малыш Джекс спит, уютно устроившись у меня на руках.

Закат застилает горизонт над Атлантическим океаном вдалеке и напоминает мне о лете, когда я был ребенком. Здесь тихо и спокойно и это как-то облегчает восприятие прошедшего года.

– Нужна компания? – спрашивает папа, бесшумно закрывая за собой дверь, чтобы не разбудить Джекса и садится на белое кресло-качалку рядом со мной.

– Это твой дом, старина.

– Так и есть, Кросс.

Улыбка отца растягивается на его обветренном лице.

– Ты был тихим с тех пор, как приехал сюда. Хочешь поговорить об этом?

Я целую макушку Джекса и закрываю глаза, впитывая все это в себя.

– Просто думаю о жизни, пап. Она сложилась не совсем так, как я ожидал.

Папа хихикает.

– Так не бывает, сынок. Но у тебя еще много времени и чертовски хорошая жизнь. У тебя прекрасная семья. Работа, которую ты любишь. Деньги в банке. Безопасность. Стабильность. Не будь неблагодарным, Кросс.

Мои губы поджимаются.

– Я знаю, что я везучий сукин сын. Я не жалуюсь. Просто размышляю.

– Кто эта девушка?

Моя грудь вибрирует от тихого смеха, пробуждая Джекса, который зарывается головой мне в шею. Я глажу его по спине ладонью, пока он не успокаивается, а потом смотрю на отца.

– Откуда ты знаешь, что замешана девушка?

– Это всегда девушка.

Я пожимаю плечами и старик качает головой.

– Ты забываешь, что когда-то я был в твоем возрасте.

– Думаю, может, мне стоит на время завязать с женщинами. Слишком сложно.

Папа прищуривает глаза.

– Они все сложные. Главное – это найти ту, которая стоит того, чтобы в ней разобраться. Отказаться от женщин вроде Хелен – конечно. Но не все женщины такие, как она, Кросс. Ты должен найти хорошую. Найти ту, которая сделает тебя лучшим мужчиной.

– Не у всех есть то, что есть у вас с мамой.

Я целую макушку Джекса и вдыхаю.

– Если ты будешь отвергать женщин, у тебя никогда не будет такого шанса, сынок. Я и представить себе не мог, что твоя мама станет любовью всей моей жизни, когда мы с ней познакомились. Но она стоила того, чтобы рискнуть. А теперь посмотри на нас.

Он наклоняется вперед и натягивает одеяло на спину моего сына.

– Все еще всезнайка? – поддразниваю я отца.

Он проницательно улыбается.

– По крайней мере, мы знаем, что Арес всегда за правду, а теперь скажи мне, о ком ты думаешь.

Я продолжаю молча раскачиваться, не оборачиваясь.

– Отлично. Скажи мне, что тебя сдерживает, – подталкивает папа, заставляя меня почувствовать себя пятнадцатилетним подростком, боящимся сказать ему, что мне нравится Крисси Миллер.

– Я встретил ее прошлой ночью и в ней что-то было, но она… – я размышляю об этом минуту, пытаясь понять, что меня сдерживает. – Она молодая. И красивая. И… веселая.

Отец делает гримасу отвращения.

– Черт возьми, Кросс. Никому не нужны молодые, красивые и веселые. Это похоже на неприглядную женщину, с которой можно встречаться.

– Как скажешь, старик, – смеюсь я.

– Ты узнал номер этой девушки?

– Да, папа. Я взял ее номер, – бормочу я.

– И ее туфлю тоже, папочка, – добавляет Беллами, проходя через дверь и захлопывая ее за собой, чем пугает Джекса.

– Трепло, – обзываюсь я ей вслед, когда она спускается по ступенькам и забирается в мамину машину.

– Будь осторожна, – кричит ей папа и смотрит, как она отъезжает, а потом снова смотрит на меня. – Туфелька, да?

Я киваю.

– Позвони девушке, Кросс. Она не оставила бы туфлю, если бы не хотела, чтобы ее преследовали.

Я встаю и раскачиваюсь, пытаясь успокоить Джекса.

– Я не люблю игры, папа.

– Игры могут быть веселыми с правильным человеком.

– Бог мой, – простонал я. – Мне не нужно это слышать.

Он встает и берет Джекса из моих рук.

– Позвони девушке.

Я смотрю, как он исчезает в доме, а затем достаю свой мобильный телефон. Быстрый поиск в «Гугле» по ее номеру телефона выдает имя Эверли Синклер. Синклер… Это имя…

Почему это имя кажется м знакомым?

Через час чувствую себя так, будто получил степень магистра по сталкерству в социальных сетях.

Эверли Синклер – любимица социальных сетей и начинающий модельер, если верить «Хроникам Кройдона». Профессиональная чирлидерша «Филадельфийских королей». Сейчас работает на свою тетю, Кэйрис Синклер, в бутике в Кройдон-Хиллз. Она молода. Двадцать три. На восемь лет моложе меня.

Восемь лет.

Проклятье…

В двадцать три года, ее двадцатые еще даже не надирали ей задницу.

Неудивительно, что она так наслаждается весельем.

Я переворачиваю телефон в руке, обдумывая свой следующий шаг, когда Керриган и моя мама выходят на улицу с вишневым пирогом в руках.

– Посмотри, что мы приготовили для тебя, папочка.

Я подхватываю свою малышку на руки и отламываю кусочек сахарной корочки, прежде чем мама шлепает меня по руке.

– Это очень вкусно.

Вишня всегда вкусная.

Керриган сдавливает мои щеки своими ладошками.

– Не говори с набитым ртом, папочка.

– Пойдем, детка. Давай разделим по кусочку пирога.

Она визжит, когда мы останавливаемся, чтобы поцеловать бабушку. И этот звук… этот звук делает меня счастливее, чем что-либо другое.

Я засовываю телефон в задний карман и пытаюсь заставить себя забыть об Эверли Синклер… По крайней мере, пока.

КРОСС:

Эверли Синклер – красивое имя, но мне кажется, что Золушка подходит тебе больше.

ЗОЛУШКА:

Это заняло у тебя достаточно много времени.

КРОСС:

Прошла едва ли неделя.

ЗОЛУШКА:

Я не думала, что ты такой медлительный, Кросс.

КРОСС:

Некоторые вещи лучше делать медленно, Золушка.

ЗОЛУШКА:

Соглашусь не согласиться.

КРОСС:

Может быть, мне придется показать тебе, каким веселым может быть «медленно».

Ладно, может, флирт – это как езда на велосипеде. Мышечная память.

ЗОЛУШКА:

Я бы не отказалась.

КРОСС:

Встреться со мной.

ЗОЛУШКА:

Это должен был быть вопрос?

КРОСС:

Не совсем.

ЗОЛУШКА:

…

КРОСС:

Как насчет того, чтобы заключить сделку… Я всегда буду говорить тебе, чего я хочу, а ты сможешь решить, хочешь ли ты этого в ответ. Я не люблю игры.

ЗОЛУШКА:

Думаю, я могу это сделать.

КРОСС:

Я приеду домой через две недели. Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь.

ЗОЛУШКА:

Где ты?

КРОСС:

Навещаю свою семью в Мэне.

ЗОЛУШКА:

О. Через две недели я отправляюсь в тур USO[vii].

КРОСС:

Звучит круто.

ЗОЛУШКА:

На самом деле это очень весело. Я в группе поддержки «Филадельфийских королей». Мы делаем это каждый год перед началом сезона. Но если ты сделал свое домашнее задание, то наверняка уже знаешь об этом.

КРОСС:

Футбол – твой любимый вид спорта?

ЗОЛУШКА:

Это своего рода семейная традиция, которую испортили мои братья, занявшись вместо этого хоккеем. Но, на мой взгляд, футбол всегда будет лучшим видом спорта.

КРОСС:

И почему же?

ЗОЛУШКА:

Некоторые вещи просто таковы. А что? Ты хоккейный болельщик?

КРОСС:

Можно сказать и так.

ЗОЛУШКА:

Может быть, ты придешь на одну из игр и я покажу тебе ошибочность твоих суждений.

КРОСС:

Может и приду.

ЗОЛУШКА:

Мне пора. Сладких снов, Кросс.

Уверен, что так и будет, ведь новая фотография Эверли в форме болельщиц «Королей» теперь впечатана в мой мозг.

Тыквенный латте & симпатичные игроки

Этот репортер никогда не был так рад, что лето в городе подходит к концу. Привет, осень. Даешь опавшие листья, тыквенный латте и футболистов. Кстати об игроках… Любимый игрок команды «Кингз» из Кройдон-Хиллз был пойман вчера вечером, когда ласкал пышнотелую брюнетку в маленькой таверне недалеко от города. Может ли эта таинственная девушка стать той, кто наконец поймает в сети Каллена Синклера, или она просто очередная ошибка? Только время покажет… ну, время и этот репортер. Оставайтесь с нами

#ХроникиКройдона

ГЛАВА 4

– О… эта свеча пахнет «Файерболлом», – поддразниваю я, садясь на диван рядом с Линди и с радостью забирая у нее из рук спящего Гриффина. Этот малыш появился на свет на несколько недель раньше, чем все мы ожидали и возможно, я потеряла частичку своего сердца в день его рождения. Ему всего две недели, но думаю, что он мой новый любимый человек в этом мире.

– Эй, Злобный Близнец… Мы, непьющие, называем этот запах корицей, – передразнивает меня Каллен из другого конца комнаты.

Линди бросает в него подушку.

– Не знала, что ты так разбираешься в пряностях, потаскун.

– Неважно. Моя мама делала тосты с корицей. Я люблю корицу. Оставь меня в покое, – отбивается он.

– Осторожнее, Каллен, или я расскажу дедушке, почему ты опоздал на тренировку на прошлой неделе.

Грейс щелкает его по уху. Дядя или нет, но Каллен всего на неделю старше нас с Грейс, и мы росли все вместе. Мучить друг друга – это, по сути, наш язык любви.

Наша семья состоит как из кровных родственников, так и из друзей, которых мы выбрали в качестве родных. В общем, у нас полный беспорядок. Раздражающий беспорядок, но я бы не изменила это ни за что на свете.

– Ты бы не стала, – Каллен подтрунивает над Грейс, и она улыбается ему в ответ.

– Я скучала по тебе, Грейс. – провожу кончиком пальца по носику Гриффина и наслаждаюсь тем, как маленькие ручки сжимаются в кулачки.

Сегодня вечером мои друзья впервые собрались все месте с тех пор, как Грейс уехала в турне в начале года. Дела шли настолько хорошо, что его продлили, и она вернулась только вчера.

Через минуту вместе с Мэддоксом входит муж Линди, Истон, и несет столько коробок с пиццей, что ими можно накормить небольшую деревню.

– Ты взял…

– Да, принцесса. Я принес твою, с ананасами и ветчиной, – говорит Истон Линди, прежде чем она успевает закончить фразу, открывает эту коробку первой и протягивает ей кусочек.

– Чувак, тревога, – простонал Мэддокс. – Это чертовски отвратительно.

– Будь повежливее, – укоряет его Кензи, сестра Истона и одна из моих соседок по комнате.

Мэддокс поднимает бровь.

– Я думал, что закидоны с едой во время беременности должны прекращаться после рождения ребенка.

– А я думала, что ты достаточно умен, чтобы не задавать вопросов гормональной женщине. Похоже, мы все ошибаемся, – огрызается Бринли, другая моя соседка по комнате.

Грейс счастливо вздыхает.

– Да. По этому я и скучала.

Линди жила с Грейс, Кензи, Бринли и мной до того, как вышла замуж за Истона. К счастью для нас, она переехала всего на один этаж ниже, когда съехала.

– Перепалки? – спрашивает Кензи, и Грейс качает головой.

– Нет, быть здесь с семьей, не нужно узнавать обо всем через смс.

Она улыбается.

– Скучала даже по тебе, Мэддокс.

Она откидывает голову на спинку дивана и переводит взгляд на Безумца, который смотрит на нее сверху вниз и улыбается. Потому что именно такую реакцию Грейс получает от всех.

– Я хочу услышать обо всем.

Она тоскливо вздыхает.

Каллен стонет и Безумец дает ему подзатыльник.

Я смеюсь, а Грейс осторожно забирает у меня Гриффина.

– Каллен просто злится, что его поймали, когда он трахал ту модель прошлой ночью.

Мне нравится цепляться к Каллену. Он просто делает себя такой легкой мишенью.

– «Хроники Кройдона» хотят знать, ушел ли ты с рынка.

– Неважно.

Он бросает мне в лицо кусок пепперони.

– Ты рассказала Грейс о том, что тебя застали за траханьем парня из бара в «Уэст-Энде», Злобный Близнец?

– Эй!

Линди ловит пеперони и указывает на Каллена.

– Нельзя разбрасываться мясом рядом с ребенком.

– Профессиональный спортсмен, Линди. Пеперони вообще не приблизилась к Гриффину, – протестует Каллен.

Смущение смешивается с чертовски горячими воспоминаниями, когда я представляю себе ночь с Кроссом в «Уэст – Энде».

Этот мужчина фигурирует в каждых моих фантазиях с того дня два месяца назад.

Грейс смотрит на меня взволнованными глазами – зеркальным отражением моих собственных.

– Подожди. Отмотай назад. Она, должно быть, умолчала об этом.

Она подгибает ноги под себя на диване и оживляется, когда остальные девочки хихикают.

– Парень из бара, да? Я думала, это лето очищения, сестренка.

Я закатываю глаза.

– Прекрати… Это была ошибка в суждениях. Я практически отказалась от… сладкого… на несколько недель. А он был как… Ну, он был большим куском тройного шоколадного торта с помадкой из пекарни «Сладкие искушения».

– О-о-о, да, – практически стонет Линди. – Истон, – зовет она мужа, который переместился на кухню.

– Уже заехал и купил капкейки, принцесса, – отзывается он.

Линди радостно хмыкает, а затем оглядывает всех нас.

– Заткнитесь.

– Я хочу услышать больше о сексе в «Уэст-Энде», – подталкивает Грейс и я еще глубже вжимаюсь в диван.

– Что ты хочешь знать, Грейс? Как Эверли трахнула чувака у моей, Блять двери. Пока я колотил по ней кулаком, потому что она заперлась? В моем Блять офисе.

Мэддокс застонал.

– Или как насчет того, что она вышла босиком?

– Все никак не отпустишь, да? – я отмахиваюсь, отказываясь смущаться.

– Босиком? Что? – Грейс хихикает и прикусывает губу. – Тебе так повезло, что он не вошел.

Не в силах сдержать румянец, признаюсь:

– Я заперла дверь.

– Это я тот, кому повезло, – простонал Мэддокс. – Черт, мне не нужно видеть Злобного Близнеца голым. Никогда больше не смог бы смотреть на свой кабинет. Мне еще там работать.

Он берет пиво, которое Истон протягивает ему и качает головой.

– Не то чтобы я видел вас вместе с той ночи.

– О… Почему нет? – Грейс толкает меня, и я чувствую, что краснею все сильнее.

– Неподходящее время, – говорю я им. – Его не было в городе несколько недель, а потом у меня начались дела в USO.

– Теперь ты дома… – подталкивает Линди.

– Да.

Встаю, желая получить кусок пиццы… и возможно уйти от этого разговора.

– Полагаю использовала это время для того, чтобы возобновить свой детокс, – смущенно признаюсь я, направляясь на кухню.

У меня на тарелке уже лежит кусок белой пиццы с жареным чесноком, когда позади меня заходит Грейс.

Она хватает бутылку с водой и забирается на стойку, становясь похожей на мое зеркальное отражение. В моей семье есть несколько двойняшек, но мы с Грейс – единственные однояйцевые близнецы. Мама всегда называла нас зеркальными близнецами, потому что у меня крошечная родинка на правой щеке, а у Грейс – на левой. Только так люди, которые нас не знают, могут легко нас отличить.

– Итак. Почему ты не рассказала мне о нем?

– Нечего рассказывать.

Я откусываю кусочек чесночной вкуснятины и смотрю, как она наблюдает за мной.

– Что?

В ее глазах появляется блеск, словно она открыла какой-то секрет.

– Он тебе нравится.

– Я видела его всего один раз… – протестую я.

– Ага. Обманывай себя, если хочешь, сестренка, но ты знаешь, что не можешь врать мне. Тебе нравится этот парень. Ты хочешь увидеть его снова.

Черт бы побрал ее за то, что она всегда такая наблюдательная.

Я осторожно пожимаю плечами.

– Может быть.

– Ты говорила с ним с тех пор? – она придвигается ко мне и откусывает кусочек пиццы. – Блин, я и забыла, насколько хороша пицца из «Милано».

Я передаю ей свою тарелку и беру еще одну.

– Хорошо, съешь еще, ты выглядишь так, будто похудела.

Она хмыкает, откусывая еще кусочек.

– Не меняй тему, Эви.

– Ладно. Я с ним не разговаривала, но мы переписываемся, – я ерзаю секунду, потом откусываю свою еду, выигрывая время. – У нас все как-то поверхностно.

– Что ты имеешь в виду?

Я вспоминаю те немногие разговоры, которые у нас были.

– Кросс умеет задавать вопросы. Я… Ну, я как бы оставила это на его усмотрение.

– Ты не спрашивала о нем самом? Почему?

Она наклоняет голову, затем ставит свою тарелку на стойку и соединяет свой мизинец с моим.

– Ты ведь знаешь, что не все парни собираются причинить тебе такую боль, как Кит, верно?

При упоминании моего бывшего я вздрагиваю. Большую часть из трех лет наших отношений мы то сходились, то расходились. Он был там в ту ночь, когда я встретила Кросса. Он был причиной моего очищения. А потом случился Кросс.

– Я знаю. И я думаю, что этот парень может быть другим…

– Но? – она надавливает еще сильнее.

– Но… я пока не уверена.

Грейс улыбается мне в ответ.

– Хорошо. Мы пока оставим эту тему. Итак… мне нужна услуга.

– Ты только что вернулась домой. Что тебе может понадобиться?

Она гримасничает.

– Слушай, мама спросила меня, не буду ли я вести субботний утренний класс для малышек-балерин, который начнется завтра.

– Хреново быть тобой.

Я смеюсь, пока не вижу ее лицо.

– Ох, да ладно.

Мы обе полжизни давали классы в маминой студии «Харт энд Соул». Но это не значит, что я хочу заниматься этим в двадцать три года.

– Эви… Мне нужно немного отдохнуть. Необходимый перерыв, прежде чем я снова надену пуанты, – умоляет она.

– Тебе не нужны пуанты чтобы тренировать детей, Грейс. Да ладно. Я танцую каждый вечер на тренировках.

Она дуется, и я тут же сдаюсь.

Ее надутые губы – это зло.

Она – белый лебедь.

Я – черный лебедь.

Так было всегда.

Я знала, что как только она спросит, я отвечу «да».

– Отлично. Во сколько я должна быть там?

Ее глаза загорелись.

– Занятия начинаются в девять.

Девять утра в субботу.

– Ты мой должник.

Она соединяет наши мизинцы.

– Что угодно.

Знаменитые последние слова.

* * *

– Что ты здесь делаешь, милая? – спрашивает мама со стойки регистрации, когда я вхожу в дверь «Харт энд Соул» на следующее утро. – Я думала, что этот класс ведет твоя сестра.

Я закидываю на плечо свою сумку для танцев и двигаюсь через холл, который мы ласково окрестили «аквариумом», потому что родители могут сидеть и наблюдать за тем, как их дети танцуют в студии, через окно в комнате. Как только оказываюсь рядом с мамой, она целует меня в щеку и поправляет пучок. Протягиваю ей один из двух кофе, которые взяла в соседней пекарне мамы Мэддокса «Сладкие искушения».

– Благослови тебя Господь, – бормочет она, жадно хватая у меня свой любимый кофе и делая глоток. Аннабель Синклер – красивая женщина. Ей сорок с небольшим, но она не выглядит ни на один день старше тридцати и я часто благодарю Бога за ее хорошую генетику. Бывшая прима-балерина, вернувшаяся в город после смерти родителей, она стала законным опекуном моего дяди Томми и к счастью для моих братьев, Грейс и меня, она влюбилась в нашего отца, а еще она святая.

Со мной и Грейс никогда не было легко.

Ну… со мной не было. Грейс просто за компанию, из-за того, что она была близнецом. Но три моих младших брата заставляли нас выглядеть ангелами. Они просто ад на коньках, все трое. Все всегда шутили, что у мамы с папой будет своя футбольная команда. К большому разочарованию моего отца, все три парня играют в хоккей. Бедный папа.

Мама гладит меня по щеке.

– Иди переоденься, Эви. Скоро должны прийти девочки.

– Какая возрастная категория? – спрашиваю я, возвращаясь в ее кабинет.

– Три и четыре сегодня. Малышки, – слышу я в ответ, прежде чем закрыть дверь и снять угги и свитшот. Я надеваю черную юбку поверх балетных трико и поправляю розовый свитер. Нужно выглядеть соответствующе. Несколько шпилек, воткнутых в мой пучок, а точнее, в мой череп, – потому что, если не будет больно, этот паразит не останется на месте – и я готова к выходу. Настолько готова, насколько это возможно в субботу в такую рань.

Когда я открываю дверь кабинета и выхожу в коридор, меня встречает шум взволнованных маленьких девочек, я тянусь обратно в кабинет, чтобы взять свой кофе. День предстоит долгий.

Я захожу в первую студию, затем включаю мамин плейлист для малышек-балерин и немного разминаюсь. Не то чтобы я действительно собиралась танцевать, но мышечная память настаивает на этом. Я отпиваю последний глоток кофе и натягиваю на лицо улыбку, прежде чем отвести плечи назад и войти в аквариум, чтобы поприветствовать малышей.

Но когда там стоит высокий, смуглый и красивый мужчина, держащий за руку малышку-балерину, мои слова застревают в горле.

Этот великолепный мужчина под руку с маленькой девочкой в розовой пачке, которая выглядит ужасно нервной, не заметил меня, потому что он присел перед ней на корточки. Ее белокурые локоны уже выбились из пучка, и она прижимает к груди розового зайчика. Я стою, как зачарованная, наблюдая, как Кросс что-то шепчет девочке, а потом целует ее в лоб, когда она кивает в знак согласия.

Ее маленькие глазки переходят на меня, когда он встает и я улыбаюсь и сажусь на корточки так же, как он.

– Привет. Меня зовут мисс Эверли, а как зовут тебя?

Большие голубые глаза переводят взгляд с меня на отца, который смотрит на меня так, будто только что увидел привидение, прежде чем положить свою большую ладонь на ее маленькую спину.

– Давай, детка. Скажи свое имя.

О. Боже. Мой.

Могут ли яичники взорваться?

И если да, то какого хрена взорвались мои?

У меня никогда не было фетиша на папочек.

Маленькая девочка снова смотрит на него и он кивает, подсказывая ей.

– Керриган, – шепчет она и хватается за ногу Кросса.

Я протягиваю ей руку и она нерешительно берет ее.

– Ты готова повеселиться, Керриган?

Она кивает своей маленькой головой и ее пучок покачивается на месте, когда глаза Кросса наконец-то встречаются с моими.

– Вы можете присесть вон там и понаблюдать за уроком, мистер… – наверное, мне стоило спросить у Кросса его фамилию до сегодняшнего дня.

– Уайлдер, – говорит Кросс и я улыбаюсь.

– Увидимся после урока, мистер Уайлдер.

Керриган поворачивается и передает Кроссу розового кролика.

– Пока, папочка.

Думаю, это ответ на вопрос.

Мне действительно следовало задавать больше вопросов.