Текст книги "Дикий кот (ЛП)"

Автор книги: Белла Мэттьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 19

Никогда еще передо мной на кровати не расстилалась такая женщина, и никакие дикие лошади не могли бы заставить меня поторопиться с этим. Мои руки прослеживают ее формы, поклоняясь каждому мягкому изгибу. Каждой впадинке и блику. Я провожу языком по ее теплой коже и наслаждаюсь тем, как она вздрагивает подо мной. Всегда такая отзывчивая. Провожу зубами по ее тугому соску, и она задыхается и выгибается. Ее колени обхватывают меня, и я скольжу руками по ее бедрам.

– Кросс, – стонет она, дрожа, переворачиваю нас на бок, укладывая «ложечкой»[xxvi]. Обхватываю руками ее упругую попку и перекидываю ее ногу через свое бедро, открывая ее для себя.

– Ш-ш-ш, детка. Я держу тебя.

Эверли издает прекрасный стон, когда я прижимаю ее к себе, моя рука обвивается вокруг ее плеч, фиксируя ее на месте. Мои губы пожирают ее, когда я скольжу домой.

– О боже, – стонет она.

Провожу языком по ее шее, посасывая то сладкое место, где она соединяется с плечом, и Эверли тянется назад, хватаясь за мою голову.

Одна рука скользит к ее горлу и сжимает его, а другая играет с ее клитором. Моя девочка крепко держится, пока я яростно трахаю ее, безжалостно, утопая в ней, в нас.

– Не останавливайся, – умоляет она, как будто это вообще возможно.

– Я обещал тебе всю ночь, – рычу я ей в ухо и трахаю ее сильнее. Быстрее. Пока она не задрожала, застонала и не начала сжиматься вокруг меня.

– Я хочу навсегда, Кросс.

– Навсегда, детка. – мой собственный оргазм угрожает наступить, но моя очередь еще не настала. – Ты и я. Я никогда не отпущу тебя.

И это то, что ей нужно было услышать, когда все ее тело напрягается, прижимаясь ко мне, прежде чем она кончает с моим именем на губах.

Я трахаю ее во время ее оргазма, пока ее киска доит мой член, а мои мышцы сокращаются и напрягаются.

– Такая чертовски красивая, – рычу ей в ухо и поворачиваю ее лицо к себе, требуя ее губ.

Мой язык трахает ее рот в такт каждому движению моих бедер, пока она не перестает дрожать, тогда выхожу, переворачиваю ее и шлепаю по заднице.

– Задницу на воздух, детка.

Эверли улыбается и встает на колени, подставляя свою чертовски невероятную задницу прямо к моему лицу. Ее футболка спадает чуть ниже лопаток, и мое имя и номер доминируют над ее остальным обнаженным телом.

– Черт возьми. Так горячо, – прорычал я и стиснул ее бедра.

– Кросс… – она оглядывается через плечо, ее волосы рассыпаются по одну сторону, и снова эта ухмылка. – Не будь нежным.

Блять, как же я люблю эту женщину.

Я прижимаю головку члена к ее набухшей, влажной киске и медленно, охренительно медленно вхожу в нее.

Из ее горла вырывается гортанный хрип, когдапопадаю в совершенно другую точку под новым углом, и ее дыхание перехватывает. Она опускает лоб на матрас и отталкивается от каждого удара.

– Так хорошо, Кросс.

Огонь горит в моих венах, когда обхватываю ее за талию и контролирую наши движения. Двигаю ее быстрее. Трахаю ее сильнее. От сильных толчков мои мышцы сокращаются с каждым движением бедер. Каждое сладкое столкновение наших тел.

– Пожалуйста, боже, Кросс, – просит и умоляет, упираясь кулаками в простыни под ней. – Мне нужно…

Я шлепаю ее по заднице, затем провожу ладонью по жгучему красному отпечатку руки.

– Я знаю, что тебе нужно, детка.

Одной рукой я глажу ее клитор, пока она снова не начинает дрожать. Ее оргазм стекает между нами. Пропитывая меня. И я обрабатываю ее до самой ее идеальной задницы. Ее дикие глаза устремляются на меня, когда мой палец прижимается к ее сморщенной коже и проникает внутрь ее попки. Она тут же кончает, падая на кровать, и я не жду, пока она перестанет дрожать, прежде чем вытащить палец и заменить его своим членом.

Она задыхается, и эти дикие глаза, которые я так люблю, смотрят на меня.

– Дыши, Эверли. Скажи мне сейчас, если ты не в порядке.

– Не смей останавливаться, Кросс.

– Выдохни, детка.

Блять. Она такая тугая, она отталкивается от меня и хнычет.

Я провожу большим пальцем по ее клитору и заполняю ее киску тремя пальцами, пока вхожу в ее задницу. Святое дерьмо. Я никогда в жизни не чувствовал ничего более тесного.

Эверли выкрикивает мое имя снова и снова, пока я теряю себя в ней.

– Скажи мне, что ты моя, Эверли. Я хочу тебя всю. Твое тело. Твое сердце. Твою гребаную душу, Эверли, я хочу все это.

– О боже, – простонала она. – Твоя, Кросс. Только твоя. Сейчас. Навсегда.

Наматываю ее волосы на кулак и дергаю ее вверх, пока она не прижимается спиной к моей груди.

Эверли тянется назад и обхватывает меня за шею, примыкая ко мне.

Мы двигаемся вместе, пока не становимся единым целым.

Между нами капает сперма. Мы липкие, потные и чертовски отчаянно нуждаемся друг в друге.

И каким-то образом мне удается сдержаться, пока она не кончает на меня еще раз, прежде чем я быстро выхожу из нее.

Эверли падает на кровать, а я сжимаю свой член. Из моей груди вырывается гортанный звук, и ее имя срывается с моих губ, как молитва. Горячие густые струйки спермы стекают по ее голой заднице и голой спине. Пока не закрашивают мое имя на ее футболке.

Я падаю рядом с ней, и она заползает в мои объятия. Мы оба настолько уничтожены, что пути назад нет. Больше некуда бежать. Нет больше погони. Есть только мы. Вместе.

– Кросс… – шепчет она в темноте тихой комнаты, голос у нее грубый. В ее глазах стоят слезы.

– У нас вся жизнь впереди, Эверли. А сейчас спи. Я поймал тебя.

– Больше никаких побегов, – шепчет она и закрывает глаза.

* * *

Где-то перед восходом солнца Эверли лежит на моей груди, ее обнаженное тело окружено моим, она не спит, но мягкая, вялая и почти не двигается.

Часы умопомрачительного секса делает это с человеком. Если бы не кончики ее пальцев, рисующие ленивые круги на моей груди, я бы даже не знал, что она проснулась, пока не сверкнула бы на меня глазами, которые я так люблю.

– Не знаю, почему ты так терпелив со мной, Кросс.

Удрученный тон в ее голосе разбивает мое чертово сердце и заставляет меня хотеть убить каждого из ее демонов и принести их головы ей в качестве приза.

– Однажды ты скажешь мне, кто причинил тебе боль, детка. Ты позволишь мне взять на себя это гребаное бремя ради тебя. Потому что ничто не должно иметь над тобой такой контроль, какой ты даешь этому, – я сдерживаю свои слова, чтобы они звучали мягко, хотя внутри я чувствую совсем другое.

Она кладет голову мне на грудь и отводит взгляд.

– У меня никогда не было серьезного парня до колледжа. И даже тогда не уверена, были ли у нас серьезные отношения, или это было просто удобно. Он знал моих друзей, и здесь я провела черту. Я не приводила его в свою семью. Никогда. Когда ты растешь в такой семье, как моя, людям нравится использовать тебя. Либо для того, чтобы сказать, что они знают эту группу спортсменов, либо для того, чтобы добраться до них, в надежде использовать их для чего-то. Кит всегда сходил с ума от того, что я не приглашала его на игры или семейные ужины, и в итоге мы стали одной из тех драматичных пар, которые расстаются каждые два месяца. Но мы были вместе, время от времени, почти все четыре года. Если честно, то больше не вместе, чем вместе.

По моей спине пробегает холодок. Мне уже не нравится, к чему все идет, но я держу рот на замке и запускаю руку в ее волосы, поглаживая основание черепа. Мне нужно быть осторожным и следить за своими реакциями, иначе, не сомневаюсь, она закроется.

– К выходным после выпускного мы расстались на некоторое время, и я пообещала девочкам, что больше не буду с ним встречаться… – она садится и поправляет простыню вокруг себя. – Они не были его большими поклонницами. Но у нас были общие друзья.

– И когда это было? Два года назад?

– Не совсем, – она глубоко вздыхает, и ее плечи вздрагивают. – В июне будет два года. К тому времени я уже давно его не видела. Он звонил несколько раз, но с меня уже было довольно. Понимаешь, о чем я? Когда ты доходишь до того момента, когда не хочешь больше общаться с кем-то. Все кончено. Мы столкнулись с ним и несколькими друзьями в баре. Мы все вместе веселились, но каждый раз, когда он пытался танцевать со мной, я отстранялась. Я не флиртовала. Мы не переспали, и знаю, что не раз говорила ему, что не заинтересована, но он всегда плохо воспринимал ответ «нет».

Черт побери. Нет. Пожалуйста, Боже, не дай этой женщине рассказать мне такое.

– Мы все дружили еще с первого курса колледжа, поэтому ничего не подумали и вернулись в дом, когда бар закрылся. Тогда мы впятером жили в доме за пределами кампуса. Но в тот вечер мы были только с Бринн.

Моя кровь кипит от ярости, которая станет чьей-то погибелью.

Я найду этого парня, оторву ему член и своими голыми гребаными руками забью его до смерти.

– Последнее, что я помню, это как комната плывет вокруг меня, а потом я думаю, что мне нужно лечь спать, – она пожевала нижнюю губу, когда в ее аквамариновых глазах заблестели слезы. – На следующее утро я проснулась голая. Кит лежал рядом со мной в постели и тоже был голый. Я ничего не могла вспомнить. Это не было похоже на похмелье. Это была потеря сознания, – она расправляет плечи и сглатывает. – Я и раньше напивалась, Кросс. Но я никогда не теряла сознание, и я не выпила так много. Ничего не складывалось, но мне казалось, что мой мозг помутнел.

– Черт, Эверли, – двигаюсь, чтобы обхватить ее рукой, но она отстраняется.

– Просто дай мне пройти через это, хорошо?

– Все, что тебе нужно, детка.

Ее улыбка маленькая и такая чертовски разбитая, что в моих венах закипает кровь.

– Он пытался убедить меня, что мы переспали. Ничего особенного, все как всегда. Но дело в том, что… В глубине души я знала, что он лжет.

– Эверли… – беру ее прекрасное лицо в руки и нежно вытираю слезы, текущие по ее щекам. – Ты не должна продолжать, если это слишком тяжело.

Как будто я не произнес ни слова, она смотрит прямо мимо меня.

– Я оставалась в постели все утро. Пока он не ушел. Пока дом не затих, и я не убедилась, что я только одна. Потом я села в душ и проплакала несколько часов. Пока вода не стала холодной, а моя кожа сморщилась и не замерзла. Я не могла пошевелиться, даже не могла попытаться. Потому что через несколько часов после того, как я проснулась голой и израненной, память начала возвращаться ко мне по кусочкам. Не вся ночь. Никогда полностью. Я до сих пор не помню многого. Но она возвращалась… вспышками. Как слайды старого зернистого домашнего видео.

Она поворачивается в моих руках и смотрит мне прямо в глаза.

– Я сказала ему «нет», Кросс. Я знаю, что говорила. Но мы были вместе уже много лет, и он думал, что я просто играю в недотрогу. Он так и говорил: «Не играй в недотрогу, Эверли».

Мой голос теряется в моем гребаном горле.

– Он накачал меня наркотиками и занялся со мной сексом, пока я была слишком не в себе, чтобы остановить его. И это была моя вина.

– Это не твоя вина, Эверли. Он накачал тебя наркотиками и изнасиловал. Ты отказалась, пока могла, а он воспользовался тобой. Ты ни в чем не виновата.

– Я доверяла ему, Кросс. Я впустила его в свою жизнь и доверилась ему. Если бы я не…

– Нет значит нет, Эверли. И если ты не могла сказать «нет», то это не должно было быть даже вариантом. Нет. Это целое предложение. Это все, что ты должна была сказать, и если ты, блять, не могла этого сказать, то это должно было произойти автоматически, детка.

Я чертовски стараюсь сдерживать гнев в голосе, чтобы не напугать мою девочку, и чтобы она не закрылась.

– Он напал на тебя, Эверли. Ты кому-нибудь рассказывала? Девочкам? Полиции? Своей семье?

– Бринли знает. Но это все. Мой отец… мои братья… ребята… любой из них убил бы его. Действительно физически убил бы его, и я не смогла бы жить с последствиями их действий для их жизней и для моей совести. Они бы убили его, Кросс.

– Значит, он все еще на свободе?

– Да, – она замирает, ее глаза смотрят в мои. – И так он и останется. Потому чтоне стану сейчас это раскапывать.

Еще один повержен в прах

Вчера вечером все красавицы из Кройдон-Хиллз были на показе мод в Ле Дезире. Так много пар из Кройдона, как бывших, так и нынешних, нарядились в свои лучшие вечерние наряды, чтобы понаблюдать за новой волной It girls, демонстрирующих свои наряды на суперсексуальном черно-серебристом подиуме. Но именно финал лишил репортера дара речи. Новая, всеми любимая, известная своей закрытостью пара It-дизайнеров сделала громкое заявление, когда Эверли Синклер выставила напоказ свои вещи, украшенные именем и номером Кросса Уайлдера. Похоже, еще один из них исчез. Вы команда #УфйлдСин на всю жизнь? Я здесь для этого.

#ХроникиКройдона

ГЛАВА 20

– Увидимся через несколько часов, детка! – я притягиваю Эверли к себе и прижимаюсь к ее губам. – Люблю тебя.

Эверли улыбается, но улыбка не достигает ее глаз, когда она проводит пальцами по моим волосам.

– Я тоже тебя люблю, – она двигается рядом со мной и приседает перед Керриган. – Послушайте, маленькая мисс. Грейси зайдет с подарком для тебя, хорошо?

– Подарок? – ее глаза расширились. – Для меня?

– Да, мэм, – Эверли целует Керриган в макушку. – Увидимся после игры. Встретимся в ложе.

Мы с Керриган наблюдаем, как она уходит, а я смотрю на свою дочь и тихо молюсь о том, чтобы она всегда была в безопасности.

* * *

Спустя несколько часов Арес, Беллами и я входим в личную ложу Синклеров на стадионе «Королей» с обоими детьми и достаточным количеством игрушек, бутылочек и детских принадлежностей, чтобы казалось, что мы переезжаем, а не приезжаем на несколько часов.

Первой нас замечает Аннабель и направляется прямо к Керриган.

– Привет, милая девочка. Я вижу, ты получила свой подарок.

Керриган кружится по кругу и улыбается, глядя на розовую пачку с блестками. Грейси заходила к ней раньше с пачкой и черной майкой «Королей» с фамилией Синклер и номером восемьдесят один в розовых блестках на спине. Очевидно, это номер Каллена.

А потом, поскольку, по словам Грейс, они нужны каждой девочке, она также подарила Керриган сверкающие розовые ботинки «Доктор Мартинс». Теперь моя трехлетняя дочка одета более модно, чем я.

– Ты такая красивая. Ты голодна? – спрашивает ее Аннабель и протягивает руку.

Керриган смотрит на меня в поисках разрешения.

– Ты можешь пойти с миссис Синклер, милая.

Она тихонько берет Аннабель за руку и визжит, когда та говорит ей, что капкейки специально для нее, наблюдаю, как Керриган ведут к группе женщин, включая владелицу «Сладких искушений», которая стоит рядом с Грейс.

Увидев Грейс, мне становится немного легче дышать.

Кейтлин хватает Беллами, и они переходят на места снаружи, а мы с Аресом остаемся в стороне.

– Хочешь пива, Кросс?

– Нет. Пока не получу разрешение на катание, – говорю брату, а затем отстегиваю Джекса от переноски и беру его на руки.

В ложе полно членов семьи Эверли, включая ее отца, который подходит, как только я усаживаю Джекса.

– Кросс.

– Мистер Синклер, – неловко отвечаю я.

– Серьезно, зови меня Деклан.

– Хорошо.

Он долго смотрит на меня.

– Аннабель сказала, что я должен быть вежливым.

– Напомните мне поблагодарить вашу жену.

Джекс хнычет в моих объятиях, пока я не достаю из автомобильного кресла его пустышку и не сую ее ему в рот.

– Ты ведь мало говоришь, правда? – спрашивает он, заказывая бурбон у бармена в углу ложи.

– Немного, – видимо, пришло время стать мужчиной. – Но я имел в виду то, что сказал вчера вечером. Я люблю вашу дочь, сэр.

– Не называй меня сэром. Я и так отрицаю, что моя малышка уже достаточно взрослая, чтобы встречаться с мужчиной, у которого есть свои дети. Сэр делает только хуже, – он смотрит в сторону Аннабель, где Керриган стоит на стуле, чтобы ей было лучше видно. – Вот увидишь. Они растут так чертовски быстро. В один день они носят пачку и вашу джерси, а на следующий день танцуют за вашу команду в самой крошечной форме, которую вы когда-либо видели, а их парень приводит свою семью на игру в пачке и джерси.

Это меня настораживает.

– Мы можем уйти…

– Не надо. Это вышло не так, как должно было быть. Грейси говорит, что ты очень хороший парень. И Белль тоже. И моим мальчикам ты тоже нравишься. Мне просто трудно принять Эверли во взрослых отношениях. Ты придешь к нам на ужин после этого?

– Да, сэр. То есть, да, придем. Очень мило с вашей стороны пригласить нас сегодня. У нас будет не так много выходных, когда мы сможем прийти на игру, когда начнется сезон.

Джекс выплевывает свою пустышку, и Деклан, смеясь, подбирает ее, а затем бросает на автомобильное кресло.

– Вот, – он протягивает руки. – Почему бы тебе не дать мне подержать его. Эверли вот-вот выйдет на поле. Ты же не хочешь пропустить выступление моей девочки.

Он смотрит на меня с грустью.

– Неважно, сколько им лет, Кросс. Они всегда будут твоей девочкой. Наслаждайся ими, пока они маленькие и все еще думают, что ты повесил чертову луну.

Я осторожно протягиваю ему Джекса и наблюдаю, как загораются глаза Деклана, когда Джекс дергает его за волосы.

– Что скажешь, Джексон? Может, тебе, в отличие от моих детей, футбол понравится больше, чем хоккей.

Сомнительно. Но держу это при себе, пока подхожу к стеклу и наблюдаю за гигантской группой поддержки, вышагивающих на поле в одежде чуть больше, чем Эверли надевала на сцену прошлой ночью. И, черт возьми, она невероятна. То, как она двигается, как улыбается. Она светится там ярче самой ясной звезды.

– Папочка, – снова визжит Керриган. – Посмотри на мисс Эви. Посмотри, какая она красивая, папочка.

– Она идеальна, – шепчу я, и Деклан хлопает меня по плечу.

– Никто не идеален, Кросс. Но она чертовски близка к этому. Так что не облажайся.

Я не пытаюсь его поправить.

Но он ошибается.

Эверли идеальна.

Идеальна для меня. Для нас.

И не собираюсь все испортить, потому что эта женщина – любовь всей моей жизни.

* * *

До конца первой четверти в ложе оказалось полно народу. Семья Эверли большая. И в ней много футболистов. Два ее дяди играли за «Мэриленд», пока не ушли на пенсию. Ее крестный отец играл за «Королей». А еще один дядя – бывший «морской котик»[xxvii], который предупредил меня, что ему не нужен Сэм Беневенти, чтобы убить меня, если причиню вред Эверли. Он знал сто тридцать один способ убить человека и избавиться от тела, не будучи пойманным.

В конце концов я сдался и спросил Сэма, который является отцом Мэддокса, почему все используют его в качестве угрозы.

Мэддокс рассмеялся, прежде чем отец дал ему подзатыльник.

– Это связано с работой, – говорит он и уходит.

– А в чем заключается его работа? – спрашиваю Мэддокса.

– Утилизация отходов, – говорит он с невозмутимым лицом и следует за отцом.

Подождите… что…?

Керриган подбегает и вскидывает руки вверх, пока я ее не подхватываю.

– Папочка… почти закончилось?

– Скоро, детка, – отвечаю ей и целую в макушку.

– Привет, маленькая леди, – говорит брат Эверли, Лео, двигаясь рядом с нами. – Тебе весело на твоей первой игре?

Она кивает головой, и два пучка, которые Беллами сделала для нее, покачиваются при этом движении.

– А как насчет тебя, парень? Ты любишь футбол?

Лео напоминает мне Ареса. Он высокий, худощавый, но мускулистый. Эверли упоминала, что он хоккеист в Кройдонском университете, и я это вижу.

– В смысле, это не хоккей, но неплохо, – говорю ему.

Он отхлебывает пиво и смотрит, как Каллен отлично справляется с поимкой мяча.

– Ага, я с тобой. Почти уверен, что папа плакал, когда у него вместо звезд футбола оказалось три хоккеиста.

– Да. Я могу это понять.

– Мне до сих пор не по себе от того, что я сказал девочкам несколько недель назад. Это действительно прозвучало неправильно. Очень здорово, что Эверли привела тебя в семью. Особенно всю семью. Я был знаком только с одним парнем, с которым она встречалась, и то потому, что я играл с ним в хоккей, а не потому, что она привела его в семью.

У меня в голове срабатывают тревожные звоночки. Наверное, мне не стоит спрашивать, но я, черт возьми, должен это сделать.

– Да? Ты играл с ним в школе или колледже? – внутри я молюсь, чтобы Лео сказал «в школе». Он всего на два года младше Эверли. Это могла быть старшая школа.

– В колледже. Кит был в команде КУxxviii до того, как «Питтсбург» задрафтовал его.

Лео аплодирует, когда «Короли» забивают, а моя голова словно раскалывается на две части. Но это не из-за гребаного сотрясения мозга.

– Кит… – Кит, которого «Питтсбург» задрафтовал два года назад. – Кит, мать его, Долан?

Вы должно быть издеваетесь надо мной.

– Да, чувак, но серьезно, не парься. Он хорош, но он не ты. И, как я уже сказал, она даже не познакомила его с мамой и папой. Это, наверное, одно из тех девчачьих испытаний, да?

Лео продолжает говорить, но чертова аэродинамическая труба в моей голове заглушает его.

Теперь я знаю, почему хоккей для нее – проблема.

Кит, мать его, Долан был выбран в первом раунде драфта в тот год, когда они выпустились.

И я, блять, собираюсь его убить.

Когда Кросс сказал мне, что его пригласили на ужин, я должна была догадаться, что моя мама пригласит всю семью. И под всей семьей я подразумеваю всех. Тети, дяди, кузены. Все они здесь, и все они шумные, а Керриган не отходит от моего бедра с тех пор, как мы вошли в дверь, и она посмотрела на меня своими большими ошеломленными глазами.

– Прости, – шепчу я Кроссу на ухо. Он был странно тихим, даже для него, с тех пор как мы приехали. – Мы можем уйти, как только ты будешь готов.

– Все в порядке, – это все, что получаю в ответ, прежде чем он уходит, оставляя меня гадать, что, черт возьми, произошло между этим утром и нынешним моментом.

– Привет, – Грейс задевает меня бедром. – Что происходит между тобой и…

Она смотрит на Керриган, потом на Кросса, который разговаривает с Калленом и Мэддоксом.

Я пожимаю плечами.

– Без понятия. На игре все было в порядке?

– Насколько я видела, – Грейси хватает Лео и Хендрикса, когда они проходят мимо. – Что-нибудь случилось с…

Грейси кивает в сторону Кросса, не желая произносить его имя в присутствии Керриган.

– У нее припадок? – Хендрикс спрашивает Лео.

– Это новое танцевальное движение или что-то в этом роде, Грейси? – спрашивает Лео, и я уверена, что этот тупица говорит серьезно.

Качаю головой.

– Вы двое отвратительны.

– Неважно, – Хендрикс протягивает руки к Керриган. – Привет, девочка Керри. Хочешь поиграть со мной на качелях?

Керриган смотрит на меня, как будто хочет получить мое одобрение, и я улыбаюсь ей в ответ, когда вижу на улице нескольких своих маленьких кузенов.

– Не дай пострадать ни одному волоску на ее голове, или я тебя кастрирую, – шепчу брату и перекладываю Керриган со своего бедра на его.

– Всегда такая жестокая, Злобный Близнец.

Я чешу нос средним пальцем, пока он уходит, и удивляюсь, почему кто-то доверяет нам своих детей, когда мы сами иногда ведем себя как дети-переростки.

Как только он уходит, Грейс пихает Лео к книжному шкафу.

– Выкладывай, суперзвезда.

– Оу… Я ведь суперзвезда, правда? – он широко улыбается, и мне кажется, что я его убью.

– Заткнись, Лео. Это просто хорошо звучало. А теперь расскажи нам, не случилось ли чего-нибудь во время сегодняшней игры. Ты больше всех был с Кроссом.

Грейс пробует себя в искусстве допроса, но у нее ничего не получается. Это больше похоже на то, как божья коровка кричит на таракана. Не совсем эффективно, но забавно наблюдать.

– Ничего такого, что я бы видел. Мы говорили о футболе и хоккее. И о том, что Эверли никогда не приводила Кита в семью, – Лео улыбается, и у меня сводит желудок. – О, и он хотел узнать, чем, черт возьми, на самом деле занимается дядя Сэм. Знаешь, я до сих пор не знаю, как на это ответить. Мы же не можем сказать, что он Крестный отец.

– Лео. Заткнись, – шепчу я, положив руку ему на грудь. – Ты сказал о Ките. Вернись туда.

– Да, Кит. А что?

Каждый волосок на моем теле встает дыбом.

– Почему вы говорили о Ките?

– Я просто сказал ему, что ты никогда не приводила его сюда. Что Кросс – единственный парень, которому ты доверила семью. В общем, то же самое, что говорил ему раньше. Серьезно, что я должен сказать этому парню? Эй, поздравляю с тем, что завалил мою сестру. Хорошая работа. На самом деле так не бывает.

Он собирается уйти, но я встаю у него на пути.

– Лео, – отталкиваю его, и он позволяет мне это сделать. – Ты сказал, как зовут Кита? Как его на самом деле зовут?

– Господи, Эви. Остынь, блять. Твой парень играет в НХЛ уже десять лет. Он не будет так психовать из-за того, что твой бывший попал в первый раунд драфта.

– Ты использовал его имя? – прошипела я сквозь стиснутые зубы.

– Да, – отвечает голос сзади меня, и я вздрагиваю.

Это очень плохо.