Текст книги "Время Мечтаний"
Автор книги: Барбара Вуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)
До нее донесся какой-то звук. Она остановилась, прислушалась, напрягая слух. Это было тихое ритмичное постукивание. Джоанна шла, широко раскрыв глаза. Свет факела позволял видеть всего на пару шагов вперед. Ей казалось, что еще шаг, и она натолкнется на гладкую глухую стену, но тропа вела дальше. Джоанна остановилась, прислушиваясь. Постукивание не прекращалось, становясь временами то громче, то тише.
На стенах начали появляться непонятные рисунки. Она разглядывала их при свете факела. Пляска пламени, казалось, оживляла фигуры на стенах, создавая впечатление, что они движутся. Это были изображения мужчин, женщин, животных, мифических зверей из давних времен. Дальше рисунки увеличивались в размере, и их становилось все больше. Изображения о чем-то рассказывали, но Джоанна не могла уловить мысль древних художников. Ощущая заряжающую энергию горы Мечтания, Джоанна спускалась все глубже и глубже.
Внезапно перед ней открылся простор огромной пещеры. Мощные сталактиты спускались с потолка навстречу растущим вверх гигантским сталагмитам. Джоанна гадала, не то ли это место, куда пришла с женщинами ее бабушка, и не здесь ли совершали свои тайные обряды матери и дочери. Постукивание слышалось очень явственно, это был звук падающих капель. Она увидела большой пруд с черной, как смоль, водой, которая приливала к берегам и откатывалась, подчиняясь какой-то неведомой силе. Пещера напоминала Джоанне виденный когда-то в Лондоне собор. Там, так же как и здесь, звучало эхо, и кладка готического собора была очень похожа на чрево этой сказочной горы.
Что-то лежало на полу. Она наклонилась и увидела разбросанные вокруг кости мелких животных, высохшую кожуру от фруктов, семена, скорлупу орехов. Может быть, это обитель какого-то духа? Не наблюдает ли за ней хозяин пещеры? Осторожно вступила она на уступ, окаймляющий черное озеро, и у нее сразу же возникла мысль, что под водой могло таиться какое-нибудь страшилище. Уступ сужался, прижимаясь к стене, и стены и уступ оказались очень скользкими. Джоанна хотела опереться о стену и оступилась. Поскользнувшись, она сумела удержаться, но факел выпал у нее из рук и полетел в черную воду.
Джоанна в ужасе следила за гаснущим пламенем. И в следующее мгновение у нее захватило дух от необычного зрелища: пещера внезапно наполнилась бледно-зеленым свечением. Оно исходило от стен, от известковых образований и сводчатого потолка. Этот призрачный свет придавал пещере еще больше таинственности, и его было вполне достаточно, чтобы видеть, куда идти. Она продолжила свой путь по уступу и, достигнув противоположной стороны озера, увидела проход в дальней стене: там было продолжение тропы. Джоанна остановилась в нерешительности. Проход зиял чернотой, что была еще гуще той, что осталась позади. Она подумала о солнечном свете, о ждущей у выхода Бет. Но потом магия пещеры властно позвала ее вперед.
И она пошла.
Бет медленно двигалась по темному коридору, держась за стены, ступая очень осторожно. Ей и в голову не приходило, что тьма может быть настолько полной. В «Меринде» даже в безлунные пасмурные ночи темнота не была такой глубокой и пугающей. Хотя она почти сразу же пошла за матерью, но, двигаясь так медленно, могла и не догнать ее. Пробираясь ощупью в кромешной тьме, она молила Бога, чтобы поскорее мигнул впереди свет факела. Один раз она остановилась и оглянулась. Тьма позади была такая же непроглядная. Во рту у нее пересохло. Медленно, шаг за шагом, она шла по тропе; с ужасом думая о том, чего может коснуться в следующую минуту и какие пропасти могут поджидать ее на пути.
Бет твердила себе, что мать не побоялась войти в пещеру, она напомнила себе, что этим путем вошла и благополучно вышла ее бабушка. Она сосредоточилась на мысли, что по этой тропе проходили многие поколения женщин и оставались целыми и невредимыми. К тому же тропа не может быть бесконечной и когда-нибудь да закончится.
– Мама! – позвала она. – Мама, ты здесь?
Но ответом ей было эхо, многократно повторившее ее зов.
– Мама! – снова крикнула она, стараясь подавить страх.
Войдя в отверстие в стене у дальнего берега подземного озера, Джоанна почти сразу с облегчением обнаружила такое же свечение. Она оказалась в большом туннеле, стены которого покрывали нарисованные и выбитые в камне рисунки. Но эти рисунки выглядели более древними. Грубые линии изображали только женские фигуры, представляя беременность, рождение ребенка, циклы жизни. Запах вокруг казался странным, но она не могла определить, чем пахнет: на ум не приходило ничего, кроме крови и пыли. Джоанна шла дальше, и ее сопровождала череда рисунков с изображением женщин с большими грудями и животами, младенцев в чреве матерей и людей, идущих по линии, составленной из завитков, точек и кругов, в которых Джоанна узнала знакомые элементы, типичные для искусства аборигенов. Она поняла, что перед ней записи древних песенных линий, нарисованных давным-давно женщинами, память о которых затерялась в бесконечной веренице лет. Возможно, эти рисунки были сделаны в далекие времена матриархата.
Она спускалась все ниже в чрево горы, и новые запахи обступали ее. Она чувствовала запах глины и плесени – густой грибной дух, а еще пахло чем-то приторно сладким. Зеленое сияние колыхалось вокруг нее, словно море тропиков. Ей даже чудился запах соленой воды и резкое дыхание океана. И тут внезапно туннель закончился, и Джоанна оказалась на краю огромной пещеры в виде грота, залитой зеленым сиянием и блестевшей влагой. Она замерла в оцепенении. Прямо перед ней находилось то, что вело ее сквозь годы и расстояния и привело наконец к этому месту.
– Мама! – крикнула Бет. – Ты где?
Она старалась не поддаваться страху. Пыталась сохранять спокойствие. Но темнота нагоняла ужас. Что, если она пропустила нужный поворот? Что, если от матери ее отделяют многие мили? Вдруг она заблудилась и навеки останется внутри этой ужасной горы, потому что у нее не хватило терпения или мужества дождаться там у входа в пещеру?
Руки ее касались влажных стен, а ноги поскальзывались на скользкой тропе. Бет в сплошной темноте старалась не упасть. Сдерживая рыдания, молила она Бога о помощи и обещала, что никогда не ослушается матери. И вдруг, словно в ответ на свою мольбу, она увидела впереди свет. Это не был собственно свет, она поняла это, когда вышла из узкого туннеля в большую пещеру с черным подземным озером. Вся внутренность горы излучала зеленое сияние, и зрелище было настолько захватывающим, что Бет забыла на минуту весь свой страх.
Она увидела вокруг озера уступ, а на другой стороне темнело отверстие, куда уходила тропа. Теперь она могла видеть, что делается вокруг, и уверенности у нее прибавилось. С мыслью о том, что мать, скорее всего, прошла этим же путем и что она уже где-то совсем близко, Бет вступила на узкий уступ и осторожно двинулась по нему вокруг пугающего чернотой озера.
В первое мгновение вид Змеи-Радуги вызвал у Джоанны приступ страха. Затем она принялась разглядывать красивое массивное тело, раскрашенное в цвета радуги. Она отмечала тысячи деталей, составляющих змею, мистические символы и изображения, ее окружающие, и вдруг различила у змеи груди и поняла, что это была змея женского пола. Можно было только догадываться, сколько лет, а может быть, и веков назад была создана эта змея, и сколько искусных мастеров трудились над ней. Медленно приближаясь, Джоанна поняла, что картина находится высоко и настолько длинная, что конца ее не было видно. Она восторгалась необыкновенным мастерством, с которым была выполнена эта картина на стене. Искусно выписана была каждая чешуйка гигантского тела и с такой же любовью раскрашена. Змея казалась полной жизни, извиваясь и выгибаясь во всю ширь огромной пещеры. Должно быть, это был результат титанического труда целых поколений.
Долго смотрела она на змею на стене и начала различать под слоями краски полосы в самой скале, геологические пласты, идущие вдоль стены красными, оранжевыми и зелеными лентами. И чем дольше она смотрела, тем яснее понимала, что змея была на этом месте задолго до того, как по ней прошлись красками. Ее взгляд бродил по гроту, поднялся к сводчатому потолку, коснулся известковых образований, скользнул по рисункам на стенах, вбирая в себя мягкий свет, похожий на сияющий ореол. И ей подумалось: это похоже на храм. По пещере протекал ручей. По полу были разбросаны самые разнообразные сосуды для питья: сосуды из тыквы и скорлупки кокосов, чашки из коры и глины, выдолбленные камни, – все они были расписаны такими же мистическими знаками, что окружали Змею-Радугу. То были знаки, относящиеся к жизни и рождению – женские символы, как подумала Джоанна. Именно здесь на протяжении бесчисленных веков совершали женщины свои тайные ритуалы. Здесь, где эта вода выходила из центра, чрева земли, здесь, где начиналась жизнь. Она взяла глиняную чашку и зачерпнула хрустально чистой воды. Потом поднесла чашку к губам и выпила воду.
Бет смотрела на рисунки в залитом зеленом светом туннеле и вдруг поняла, что ее подводят глаза. Она могла бы поклясться, что фигуры на стенах движутся. Бет ускорила шаг, боясь, что у нее может закружиться голова и она, чего доброго, потеряет сознание. Когда она увидела, что туннель заканчивается еще одной пещерой, она пустилась бежать туда. Бет вошла в грот и остановилась, как вкопанная. Изумительный зеленый свет заливал все вокруг. Воздух казался наэлектризованным, как будто она находилась с центре грозы. Все ее чувства разом приобрели особую остроту и яркость. Она увидела сначала Змею-Радугу, а потом и Джоанну, стоявшую у ручья.
– Мама! – позвала Бет. Джоанна резко обернулась.
– Бет? Как ты здесь оказалась?
– Мне стало страшно сидеть и ждать тебя. Я хочу пить.
Джоанна взяла Бет за руку и подвела к ручью. Она набрала кристальной воды в кружку и протянула дочери. Бет выпила воду.
– Мама, что это за место?
– Сюда из поколения в поколение приходили женщины праздновать создание и воссоздание жизни.
– А что за обряд они здесь совершали? – допытывалась Бет.
– Не знаю, – ответила Джоанна. – Может быть, они передавали здесь тайные знания и премудрости. Твоя бабушка была здесь… много лет назад. Возможно, она видела, как передавались от матерей к дочерям песенные линии.
Бет смотрела на нее с удивлением.
– А я думала, что песенная линия это такая дорога.
– Мы сами песенные линии, Бет: матери и дочери. И может быть, это и есть то другое наследство, о котором говорила моя мать. Возможно, ей сказали, что придет день, и она вернется сюда со своей матерью и прочувствует красоту этого места. Но этого не случилось. Она умерла, так ничего и не узнав.
Бет чувствовала таинственную силу горы.
– А что, по-твоему, говорили здесь матери своим дочерям? – спросила она.
Джоанна смотрела на Бет и думала: «Ты дочь, которую я хотела. Ты моя радость. Ты – это ты, отдельный человек и в то же время часть меня. Я научу тебя нашей песенной линии. Научу прислушиваться к себе самой, своему чутью». И ей подумалось, что, возможно, аборигенки говорили эти же слова своим дочерям на протяжении тысяч лет. Может быть, все было именно так просто.
– Это та же змея, которую видела в своих снах моя бабушка? – спросила Бет, глядя на Змею-Радугу.
– Да, думаю, она самая. Присмотрись, Бет, и сможешь увидеть под слоем краски природный узор камня. Видишь, как слои образуют гигантское тело змеи? Мне кажется, в далеком прошлом сюда пришли люди, и когда они увидели, как им показалось, змею, попавшую в плен камня, они стали почитать ее. На протяжении веков они украшали ее, разрисовывали, совершенствовали ее красоту.
– Мама, посмотри на глаз змеи! – указывая на змею, сказала Бет.
Джоанна присмотрелась к приподнятой голове Змеи-Радуги. Она была изображена в профиль, так что виден был только один глаз. Но вместо глаза в стене зияла дыра, словно что-то было выковыряно оттуда ножом.
– Опал! – догадалась Бет. – Вот, должно быть, откуда он взялся!
Джоанна раскрыла сумку и достала драгоценный камень. Он грел руку, полыхая красным и зеленым огнем. Она подняла глаза к рисунку. Дыра в стене, где следовало быть глазу, совпадала с опалом формой и размером.
– Бет! – сказала Джоанна. – Должно быть, это и было то преступление, что совершил мой дед! Вероятно, он прокрался в пещеру и похитил глаз Змеи-Радуги!
– Посмотри-ка теперь сюда! – голос Бет громко отдавался под сводами пещеры.
Джоанна посмотрела туда, куда она указывала, и увидела маленькие скелеты, лежавшие на полу в разных местах пещеры – скелеты собак.
Джоанна снова перевела взгляд на змею и только теперь заметила то, что раньше не разглядела: у основания картины, изображающей змею, были рисунки, выбитые в скале – фигурки собак.
– Боже, – проговорила она наконец. – Налиандра была права. Помнишь, Бет, во время танца-корробори она сказала мне, что ответы во мне? Ну, конечно же! Теперь мне все ясно. Я знала ответы с самого начала, но не сумела их свести воедино.
– Ты о чем? – не поняла Бет.
– Эти собаки, – она указала на рисунки и разбросанные скелеты, – должно быть, были стражами Змеи-Радуги. И когда кто-то совершал преступление против змеи, наподобие того, что совершил мой дед, преступника карали собаки. Помнишь, Налиандра рассказывала, что Змея-Радуга проглотила его целиком. Нет, Бет, проглотила его не змея, это сделали собаки… – Джоанна закрыла глаза, осознавая всю чудовищность значения своих слов. – Должно быть, таким было наказание, выбранное племенем для Джона Мейкписа: они натравили на него диких собак. И это, как видно, произошло на глазах Эмили, которой было всего три с половиной года.
Теперь я все понимаю, – сказала Джоанна, пытаясь представить, что произошло поблизости от этого места более полувека назад. Молодой англичанин оказался не в силах побороть искушение и похитил опал. Род узнал, напустил на него собак. Но что же стало с Нейоми? Постигло ли ее также страшное наказание?
– Место опала здесь, – заключила Джоанна. – Мы должны вставить его обратно. И тогда, подумала она, проклятию моей семьи придет конец.
Джоанна передала сумку Бет, а сама перешагнула через ручей и протянула руку к стене, чтобы вставить опал в отверстие. Пока Джоанна вертела камень, прилаживая его на место. Бет смотрела на сумку и ее содержимое заметив угол документа о собственности на землю. Она вытащила его и стала читать выцветшие строки в призрачном свете пещеры. Дойдя до места, где было сказано: «Два дня пути от… и двадцати миль от Бо-Крик», она вдруг вспомнила столб, который видела возле больницы сестры Вероники. На указателе значилось: Бастард-Крик, 20 миль южнее» и «Дурракан».
– Мама! – неожиданно воскликнула Бет. – Я знаю, где земля, – участок земли, указанный в документе! Это там, где живут монахини. Это их больница! Я уверена!
– Если это то место, что указано в документе, значит, там мой дед собирался строить ферму. Мы нашли этот участок, сами не зная о том.
– Что ты станешь делать с участком, мама?
Джоанна думала о сестре Веронике, о том, как она заботилась о маленькой Эмили Мейкпис в первое время, после того как ребенка вывели из пустыни. Если документ сохранил силу и можно заявить о правах на участок, в этом случае Джоанна знала, как им распорядиться.
Когда камень занял свое место и засверкал красными и зелеными огнями, Бет спросила:
– А как ты думаешь, мама, аборигены будут приходить в гору снова и совершать свои ритуалы, как раньше? Камень ведь теперь на месте?
– Не знаю, Бет. Возможно, что нет. Цикл был нарушен, и со времени последней церемонии прошло очень много лет. Даже Налиандра точно не знает, какой обряд совершался в этих пещерах. Очень может быть, что знания о нем утеряны навсегда, и мы с тобой последние, кто предстал перед Змеей-Радугой.
Бет на мгновение задумалась.
– А было ли на самом деле наложено проклятие на нашу семью, как по-твоему?
– Думаю, что в какой-то мере оно существовало. Моя мать верила в него, вне всяких сомнений, и своей уверенностью закрепила его пусть даже в своем воображении. Но теперь все закончено. Конец этой истории – мы свободны.
Джоанна вспомнила о Хью, о том, как он необходим ей. В последний раз они окинули взглядом величественное изображение Змеи-Радуги, затем вернулись на тропу и начали медленное восхождение к белому свету.
