Текст книги "Порочная жизнь настоящего героя"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Так что Дэниел поднялся, извинился перед своей компанией и направился к гулякам. Он узнал нескольких мужчин, ни один из них не был его другом, и кое-кого из женщин. Он не думал, что хотя бы одна из них могла бы оказаться его бывшей любовницей, так как он редко нанимал себе таких высокооплачиваемых проституток, может быть, за исключением той, что выкрикнула:
– Привет, Дэнни. Хочешь присоединиться к нашему веселью вместо своей серьезной компании?
– Извините, но это – моя семья. Хочу предположить, что это не место для такого, гм, вольного поведения.
Куртизанка захихикала.
– А что, нам нужно разрешение для того, чтобы хорошо проводить время? – Несколько других женщин тоже засмеялись.
– Я просто имел в виду, что здесь присутствуют леди.
– Оох, настоящие леди. А ты пробился наверх, не так ли, наш Дэнни?
– Даже у падающих под стол пьяниц есть семьи, Софи, – заявила ей блондинка, пытаясь вести себя прилично и чопорно, несмотря на то, что ее платье было наполовину расстегнуто. – Почему бы нам не поехать куда-нибудь, где мы сможем потанцевать, и оставим этих любезных родственников спокойно обедать?
Дэниел решил, что это замечательная идея. Он положил на стол фунтовую банкноту – настоящую – и проговорил:
– И выпейте бутылку шампанского за мой счет.
Софи и блондинка начали пререкаться из-за денег, когда Дэниел повернулся, чтобы направиться обратно к столу Троубриджа, но один из мужчин вскочил на ноги и последовал за ним.
– Кто вы такой, черт бы вас побрал, чтобы указывать, где нам пить и что говорить?
Дэниел не хотел никаких неприятностей, учитывая, что рядом была его семья и Кори смотрела на его, так что он просто продолжил свой путь. Но мужчина последовал за ним.
Дэниел не знал этого типа, но он был одет как джентльмен и его речь, хотя и довольно громкая и невнятная, выдавала образованного человека, так что Дэниел извинился за вмешательство.
– Я просто хочу, чтобы все могли наслаждаться обедом.
Метрдотель выглядел обеспокоенным. Остальная часть ресторана умолкла. Арфистка перестала перебирать струны на середине аккорда.
– Поторопись, Стамфилд, – крикнул лорд Морган через зал. – Сейчас будут подавать десерт.
– Стамфилд? – заорал пьяный тип. – Дэниел Стамфилд? Негодяй, который убил моего брата?
Дэниел не хотел устраивать сцену, только не здесь и не сейчас. Он попытался еще раз.
– Уверяю вас, сэр, что ничьего брата я не убивал, будь он даже французом. Я никогда не мог хорошо прицелиться.
Но мужчина уставился мимо Дэниела, на его столик.
– Ты так же виновен в убийстве, как если бы сам нажал на курок. Ты и эта шлюха, сидящая с тобой!
Отовсюду послышались возгласы изумления, особенно со стороны представителей высшего общества.
– Если вы намекаете на мисс Рейнольдс, – проговорил Дэниел, все еще пытаясь разрядить ситуацию, – то заверяю вас, что она – респектабельная гувернантка и доверенный секретарь моей матушки.
– Эй, послушайте, – произнес лорд Морган, не в силах разглядеть юмор в этих словах.
Официанты выстроились в ряд, готовые начинать изгнание посетителей. Было очевидно, кто является зачинщиком ссоры, но их работа состояла в том, чтобы защитить фарфор и стулья.
Лорд Троубридж вытащил монокль, чтобы рассмотреть непрошеного гостя, сам этот жест носил оттенок превосходства.
– В самом деле, Снеллинг. Почему бы вам не воссоединиться с вашими друзьями? Они ждут вас у двери.
Снеллинг? Годфри, виконт Снеллинг? Брат этого мерзавца, который сбежал с Кори три года назад? Дэниел перевел взгляд на девушку. Ее лицо было таким же белым, как и скатерть на столе.
Он заслонил ее от взгляда Снеллинга и сказал:
– А, теперь я понимаю, откуда пошли ваши манеры. Должно быть, это у вас наследственное – хотя все зависит от ситуации. Что касается вашего брата, то насколько я понял, он умер как герой, защищая Англию.
– Он умер потому, что вы послали его на фронт, – закричал Снеллинг. – После того, как он продал патент, черт бы вас побрал. Вы нажали на тайные пружины, воспользовались влиянием своей семьи и продажностью власти, чтобы превратить моего брата в пушечное мясо.
– Ваш брат рано или поздно был бы убит чьим-нибудь отцом или братом – или тем, кого он обманул в карты, если вообще не оказался бы перед военной расстрельной командой. По крайней мере, он умер ради какой-то цели.
– Ради того, чтобы ты смог спариваться с овечкой Эббота?
Дэниел мог бы отправить этого типа к его друзьям по воздуху, словно волан с перьями в бадминтоне, но Троубридж уже поднялся на ноги. Так же, как и Кларенс. Лорд Морган начал хрипеть.
Троубридж заговорил до того, как Дэниел смог перейти к действиям.
– Вы говорите о леди за моим столом, Снеллинг.
Снеллинг ухмыльнулся.
– Нет никакой леди. Она сбежала с моим братом. Провела с ним ночь в гостинице, разве вы не знали, до того, как эта гора навоза нарушила их планы.
Теперь встала и леди Кора.
– Мы уже слышали об этой клевете. – Она говорила достаточно громко, чтобы ее услышали все в зале, включая мужчину с усами в высоком белом колпаке, который держал в одной руке пылающий факел, а в другой – блюдо с персиками, вымоченными в бренди. По бокам от него стояли два официанта, каждый с ведром воды.
– Как я уже объясняла однажды, и объясню еще раз и никогда больше, ваш брат привез мисс Эббот в мой дом.
– Где она провела ночь в моей спальне, – добавила Сюзанна, как и прежде, перед тем, как вытерла нос.
– Это вы так говорите. Но мой брат написал совсем другое.
– Вы подвергаете сомнению слово леди? – Троубридж положил свою салфетку на стол, словно готов был бросить ее или свой бокал в лицо этому человек, вызывая его на дуэль. Кларенс пытался решить, не следует ли ему самому произнести вызов, защищая честь Сюзанны. Но вместо этого всего лишь передал ей свой носовой платок. Лорд Морган поднялся на ноги, не переставая хрипеть.
– О, сядьте, вы, хваленый канцелярист, – заявил Снеллинг лорду Троубриджу, – да и вы тоже, старый пьяница. Я буду иметь дело с ним. – Он указал на Дэниела. – Итак, вы последовали или не последовали за моим братом в гостиницу, где сломали ему нос перед тем, как утащить в какой-то морской порт и забросить его на корабль?
Дэниел стоял на своем.
– Я сделал это, и чертовски горжусь этим. Этот человек представлял угрозу для общества.
– Видите? – спросил Снеллинг у своей аудитории, вытягивая руки в театральном жесте, более напыщенном, чем те, которые они видели сегодня на сцене. – Он последовал за любовниками, чтобы привезти обратно шлюху.
– Вы слышали, как моя матушка сказала, что к тому времени мисс Эббот уже не было с вашим братом. – Именно это все и услышали, так что Дэниел вовсе не лгал. – Нет, я отправился туда, что удержать сквайра Эббота от убийства Фрэнсиса за то, что он попросил ее сбежать с ним. Эббот уже отказал вашему брату в просьбе ухаживать за его дочерью.
– И вы нашли его в постели с проституткой.
Дэниел не мог заставить себя посмотреть на Кори. Если она плачет, если она дрожит, то ему все-таки придется убить Снеллинга. Он посмотрел в лицо тому, кто обвинял ее и проговорил:
– Я нашел вашего брата в тот момент, когда он напал на юную, невинную девушку. – Дэниел ожидал, что после этой лжи его кожа вспыхнет огнем, но ничего не почувствовал, скорее всего потому, что он был слишком зол, чтобы замечать такую незначительную вещь, как сыпь.
– Какую девушку? Вы это выдумали.
– В отличие от вас, я не стану пятнать репутацию респектабельной женщины, произнося ее имя. Она была богата, а для вашего брата этого было достаточно. Он был всего лишь охотником за приданым – и потенциальным насильником.
– Я вызову вас на дуэль за эти слова!
– Уверен, что вы так и сделаете – после того, как я признался, что плохо стреляю. Но дуэли запрещены. Однако я встречусь с вами в боксерском салоне Джентльмена Джексона в любое время, когда пожелаете.
До того, как Снеллинг смог ответить, раздался громкий писклявый голос.
– Moi, я встречаться с вами за кухня, с мой острейший нож. Уходи теперь, chien [27] [27]Chien (фр.) – собака, каналья.
[Закрыть], пока я не насадиль тебя на мой вертел… – шеф-повар взмахнул горящим факелом, приготовленным для знаменитого пылающего десерта, – как я это делать с каплун.
Друзья Снеллинга утащили его прочь.
– Эта беседа еще не закончилась, – выкрикнул он через плечо.
Но обед был закончен. Ни у кого, кроме Дэниела, не было аппетита для десерта.
Глава 25
Кори была готова начать паковать вещи, без плана, без места назначения или средств. Она уедет, чтобы спасти Стамфилдов, любящую семью, которой у нее никогда не было, от дальнейшего позора.
Леди Кора рассуждала, будет ли это разумным решением. Люди все равно будут помнить об этом, и на следующий год, и еще через год. На короткий отрезок времени Кори может ощутить себя счастливой, избавившись от взглядов и пересудов, но что будет потом? Что ж, если она сейчас уедет, то никакого «потом» может не быть вовсе. Хотя леди Кора может попросить графа и графиню поискать в провинции подходящего мужа.
– Кого? – спросил Дэниел. – Помощника викария?
– А что плохого в помощнике викария? – потребовала ответа Сюзанна, соскочив с кресла у камина.
Леди Кора проигнорировала их обоих, да и Кори, если на то пошло. Полулежа на диване, с огуречными кружками на глазах, она вслух предположила, что им следует обдумать поездку в Бат или Брайтон, где лондонские новости не так свежи и не имеют такой важности. Конечно же, они не могут уехать до дебютного бала Сюзанны. Приглашения уже разосланы, и внушительное количество персон приняло их. Оркестр уже нанят, пирожки с омаром заказаны, а на следующий неделе их платья будут готовы для последней примерки.
– Она никуда не едет, – заявил Дэниел. – Слухи всегда достигают ушей в тот момент, когда вам этого меньше всего хочется. Таковы правила, или, во всяком случае, кажется, что это так. И куда она пойдет до этого проклятого бала? Клянусь, только не к этому жалкому подобию отца. Неужели ты спрячешь ее в кладовке с метлами?
Кори не нравилось, когда ее игнорируют. Это ее будущее стоит на кону. Кладовка с метлами, только подумайте!
– Я подумала, что могу попросить лорда Троубриджа найти мне должность в банке. Бог знает, что это место просто огромно. Если Дэниел может работать там…
Она предпочла замолчать, вместо того, чтобы оскорбить его. Затем девушка пожалела, что не закончила предложение, поскольку, что бы он там ни делал, то, несомненно, она могла бы делать то же самое. Этот олух рассмеялся над ее словами.
– Не говорите чепухи. Никто, кроме мужчин, не работает в банке или в офисе Троубриджа. И я уверен, что вы не сможете выполнять те же поручения, которые дают мне. Более того, если вы пойдете работать, то вычеркнете себя из списка потенциальных невест.
– Кто теперь захочет на мне жениться?
– Больше людей по сравнению с теми, кто готов взять в жены девушку, выполняющую мужскую работу, – парировал он.
– Вероятно, это правда, дорогой, но если Корисанда останется вращаться в высшем обществе, она может снова столкнуться со Снеллингом и его злобой. А что, если этот ужасный человек встретится с хнычущим кузеном герцога Хэйга, или, еще хуже, с камердинером этого кузена, который работал на сэра Невилла? Все будут сомневаться в наших опровержениях, а репутация Кори точно так же пострадает.
Дэниел отмахнулся от этого предположения.
– Каковы шансы на то, что эти двое встретятся?
– Очень высокие, я бы сказала, особенно, если те правила, о которых ты упоминал, всегда срабатывают: о том, что происходит то, что ты меньше всего желаешь.
Теперь Сюзанна поделилась своими мыслями:
– Этот ужасный человек может разыскать камердинера, Дэниел. Кажется, он достаточно ненавидит тебя, чтобы сделать это.
Дэниел бросил сердитый взгляд на сестру, но Кори проговорила:
– Сюзанна права. Снеллинг так просто не отступит и не позволит угаснуть своей жажде мести. Вы слышали, как он заявил, что это еще не закончилось, да и почему он должен остановиться? Ведь его брат умер из-за меня.
– Фрэнсис Снеллинг умер потому, что был вызывающей презрение свиньей и жалким офицером. Один Бог знает, сколько хороших людей напрасно умерло рядом с ним в той битве. Их кровь может быть на моих руках из-за того, что я послал его обратно в Португалию, но Снеллинг сам навлек на себя свою смерть. И никто не станет слушать его брата. Все знают, каким подлецом был Снеллинг.
– Не все, – заметила Сюзанна, к отвращению Дэниела. Где же ее соблюдение верности? – Матушка пыталась сказать, что был достаточно добр, чтобы привезти Кори к нам в дом.
Леди Кора простонала с дивана:
– Видишь, что происходит, когда ты лжешь?
Дэниел отлично знал, что происходит, когда он лжет, и не собирался обсуждать это перед женщинами.
– Это незначительная деталь. Если мы все объединимся, то сможем очиститься от любого мусора, который выплюнет на нас этот братец. Кори останется здесь, где она и должна быть, до конца Сезона – только если она раньше не выйдет замуж.
Кори подумала, что тщетно на это надеяться, если он хочет вежливо избавиться от нее.
– Но вам всем придется продолжать лгать ради меня.
Леди Кора сняла с глаз огуречные кружки и наконец-то взглянула на Кори.
– Я сомневаюсь, что это будет необходимо. Мы можем последовать примеру моей невестки и смущать пристальным взглядом всякого, кто осмелится сомневаться в нашей респектабельности. В конце концов, леди Ройс много лет жила отдельно от мужа, а его подозревали в подрыве правосудия, когда он работал судьей. Но никто никогда не вычеркивал ее из списка приглашений. На самом деле, утром я напишу дорогой Маргарет. Я уверена, что она будет не против приехать на несколько недель раньше ради бала Сюзанны. Никто – я подчеркиваю, никто – не сомневается в ее пристойности и не осмеливается бросить вызов ее авторитету. Ни комитет «Олмака», ни сам принц-регент.
– Это как раз то, что нужно, матушка. Мы выдержим испытание, а Снеллингу придется вернуться в ту дыру, откуда он выполз.
– Оксфорд, – проговорила Кори, тронутая тем, как далеко были готовы зайти Стамфилды, чтобы защитить ее.
– Что? – Дэниел забыл, где находится, и закричал так громко, словно находился на поле битвы или посреди трактирной драки. – Что вы сказали?
– Я сказала «Оксфорд». На самом деле, небольшой город по соседству, но я никогда не знала его названия. Именно там находится фамильное поместье Снеллингов. Оно называется Силвервудс. Фрэнсис говорил, что его отец редко приезжает в Лондон, потому что у него слишком много интересов и инвестиций рядом с поместьем. И так как Годфри теперь унаследовал титул виконта, то он, должно быть, принял на себя ответственность за все это имущество.
– Оксфорд, – повторил Дэниел, в этот раз не так громко, задумавшись о подделках. – Кто бы мог поверить в то, что это совпадение?
– Много людей живет возле Оксфорда, дорогой, – проговорила его матушка, ее лицо было омрачено сомнениями.
– Да, но много ли из них будут таким же омерзительными, как Снеллинг и его брат? – Он поцеловал матушку в щеку. – Мне нужно кое-куда сходить.
– Сейчас, в это время ночи? Зачем?
– Мне, хм, нужно встретиться с человеком, по поводу, гм, печатного пресса. Да, именно так.
Матушка покачала головой и цокнула языком.
– А я-то думала, что ты бросил свою привычку злоупотреблять спиртными напитками.
– В этот раз я не собираюсь злоупотреблять, матушка. Не беспокойся. – Он еще раз поцеловал ее в щеку, расправляя свой шейный платок. Затем он поцеловал в щеку сестру, направился к двери, вернулся и поцеловал в щеку Кори. – Не сомневайтесь, все будет отлично. Вот увидите.
Дэниел посеял множество сомнений в душе Кори. Куда же он отправился, если не продолжать свои низкопробные развлечения? Печатный пресс? Господи Боже, да он с ума сошел! Как она может доверять свое спасение такому увальню, как Дэниел, чье место в Бедламе? Дэниел просто дурак. И почему он поцеловал ее на ночь?
Дэниел почти забыл, куда он идет, думая об этом поцелуе. Боже, ему так отчаянно хотелось поцеловать ее нежные розовые губы, что он сразил бы дракона – или Снеллинга – ради нее, только чтобы увидеть, не вознаградит ли она его улыбкой.
Глупость, глупость, глупость. Ей нужен надежный, серьезный муж. Кто-то вроде Троубриджа. Может быть, у него есть брат.
Дворецкий Троубриджа не был уверен, стоит ли беспокоить хозяина в такой поздний час. Кажется, больше всего этим визитом был обеспокоен сам дворецкий, торопливо поправлявший свой парик. Его сиятельство лег спать, заявил слуга, и может быть, уже даже заснул. Что бы ни хотел мистер Стамфилд, это может подождать до утра, когда цивилизованные люди занимаются делами. В конце концов, это ведь не военное министерство, Англия больше не ведет войну, а у должностных лиц в министерстве финансов не бывает полуночных чрезвычайных ситуаций.
Так что Дэниелу пришлось обойти брызжущего слюной дворецкого и закричать вверх по лестнице:
– Троубридж, у меня есть новости. Снеллинг приехал из Оксфорда.
Десять минут спустя они сидели в кабинете Троубриджа, виконт был одет в парчовый халат и тапочки, с взъерошенными ото сна волосами. Дворецкий принес эль и сыр, все, что он смог найти в опустевшей кладовой.
Троубридж не обрадовался тому, что его разбудили, а последняя теория Дэниела не произвела на него впечатления.
– Вы опять действуете сгоряча, Стамфилд. То, что человек оскорбил ваших леди, не делает его преступником. Я понимаю, что если вы бросите тень сомнения на его собственный характер, то люди менее охотно будут верить в его болтовню о мисс Эббот, но вы не можете повесить кого-то за распространение лживых и необоснованных слухов.
Предположим, слухи вовсе не были ни необоснованными, ни лживыми, но Троубриджу не нужно было знать об этом.
– Я подозреваю его не из-за грубости, а потому что злоба является обычной чертой характера у предателей, воров и шпионом. Поверьте, я встречался с достаточным числом подобных типов.
– Логика задом наперед, парень. Не все хамы – преступники, и не все преступники имеют дурные манеры. В самом деле, некоторые из членов парламента, с которыми я имею дело, сквернословят, как дьявол, но при этом – порядочные люди. А некоторые из самых обходительных, любезных джентльменов воткнут нож тебе в спину, не переставая улыбаться. Нет, ваша теория звучит неправдоподобно.
– Я все еще считаю, что она стоит того, чтобы провести расследование.
– Чем и занимаются мои люди в Оксфорде даже сейчас, когда мы разговариваем. Мы будем знать больше, когда они вернутся с отчетами, самое раннее – на следующей неделе.
Дэниел ходил по комнате, с кружкой эля в одной руке и куском сыра в виде клина – в другой. Он проклинал это промедление.
Троубридж изучал его поверх ободка собственной кружки.
– Конечно же, вы можете сами отправиться в Оксфорд. Вы можете задать нужные вопросы, изучить содержимое хранилища этого банка.
– Оставить позади себя этот абсурд? Я не могу бросить Кори… то есть, мою матушку и мисс Эббот, в такое время. Вы должны это понимать.
– Конечно. Им нужна ваша поддержка.
Этими словами было выражено негласное заверение в том, что Троубридж питает интерес к матери Дэниела.
– Отлично, но нашего сопровождения недостаточно. Я сам хочу задать Снеллингу несколько вопросов, а он сейчас здесь, в городе. Не думаю, что вы знаете, где он остановился в Лондоне?
– Я не слышал, чтобы у него был городской дом. Возможно, он снимает комнаты в «Гранд-Отеле» и именно поэтому обедал там. Но перед тем как вы помчитесь перебирать грязное белье, вспомните о том, что нам нужно доказательство, чтобы обвинить в чем-то пэра королевства, а не вашу… интуицию, назовем это так. То, что человек не говорит правду, не означает, что он признался. Здесь вам не армия.
Нет, в армии от того, сможет ли Дэниел отличить ложь от правды, зависели жизни. Французских шпионов расстреливали только на основании его слов и ничего больше, чтобы спасти английских солдат. Дэниел поклялся, что добудет Троубриджу доказательство, как только найдет Снеллинга.
Троубридж оказался прав: самый лучший шанс Дэниела на то, чтобы найти своего соперника, заключался в том, чтобы вернуться в «Гранд-Отель». Вначале он подкупил Мэттьюза, метрдотеля, чтобы получить столик во все еще переполненном ресторане, а затем заказал для себя три десерта и вручил Мэттьюзу еще одну золотую монету. За свою щедрость Дэниел получил лучшее из того, что мог предложить шеф-повар, и ответы на свои вопросы.
Нет, буйный джентльмен не живет с ним, так же, как и его потаскушки. «Гранд-Отель» не принимает таких непристойных и распущенных гостей. Нет, Мэттьюз не имел понятия, куда они направились после того, как ушли. Да, они заплатили бумажными купюрами, а не монетами. Нет, Дэниел не может заглянуть в ящик, где лежит выручка! Ни за какие деньги.
– Даже если у меня есть подозрения, что с вами рассчитались фальшивыми деньгами?
Святые небеса, администрация может вычесть деньги из жалованья самого Мэттьюза, если не предпочтет снять с него шкуру.
Дэниел вытащил две фальшивые фунтовые бумажки. Он не смог бы доказать, что они принадлежали Снеллингу и его друзьям, только не тогда, когда они смешались с выручкой за остальные дни недели. Но он просто знал, что это так.
Он показал Мэттьюзу, на что нужно обращать внимание на купюрах, предпочитая умолчать о том, что его пальцы работают как детекторы фальшивок. Затем Дэниел обменял несанкционированные бумажки на настоящие из своего собственного кармана. Он добавил еще один фунт для сохранения секретности.
– Королевское дело, знаете ли.
Метрдотель был переполнен благодарностью, восхищен тем, что смог помочь своей стране и вовсе не удивлен тем, что сумасшедший король выпускает фальшивые банкноты.
А Дэниел был рад тому, что сумел попробовать фирменные блюда шеф-повара.
После этого Дэниел зашел в «Кларедон», а затем – в «Палтни», два первоклассных отеля в Лондоне для богатых вельмож. Снеллинг не остановился ни в одном из них, но один из самых больших сплетников в Лондоне в одиночестве вкушал поздний ужин в «Кларедоне». Никто никогда не хотел обедать с разряженным болтуном, про которого говорили, что он продает свои сведения в скандальные газетенки. Лорд Герберт был именно тем, кто был нужен Дэниелу, так что он принял приглашение денди разделить с ним трапезу.
Дэниел ел и кормил Герберта историей о «Гранд-Отеле» и о том, как к ним приставал Снеллинг.
– Скорбь по отцу и брату свела этого человека с ума, – объяснял Дэниел. – Или пристрастила его к выпивке. Конечно же, его брата тоже нельзя было назвать джентльменом. Позор для армии и все такое. Тем не менее, у Снеллинга не было права клеветать на леди, припоминая старую историю, которой никто не поверил, особенно после того, как моя матушка рассказала правду. Я бы с удовольствием объяснил все это Снеллингу, когда он протрезвеет. Вы не знаете, где я могу его найти?
Герберт не знал. Но теперь он знал правильную версию истории, и понимал, что Дэниел Стамфилд и его кузены – не те люди, которых можно оскорбить безнаказанно, особенно если в результате наказания на чьем-то элегантно вышитом жилете может появиться кровь. Если бы племянник графа заявил, что элегантная мисс Корисанда Эббот стала монахиней, то Герберт согласился бы молиться вместе с ней.
После того, как он проверил еще несколько отелей, где останавливались джентльмены, Дэниел нанес визит в публичный дом Лидии Бертон. Девочки Лидии были птицами не такого высокого полета, как Софи и ее желтоволосая подружка, но они могли знать о них. Сообщество женщин легкого поведения представляло собой группу с тесными связями и даже высокооплачиваемые куртизанки могли оказаться в борделе, когда у них не было покровителя.
Его забросали многочисленными приветствиями и предложениями, когда он вошел в элегантно обставленный бордель. В заведении Лидии не было ни облезлых диванов, ни немытых тел. Девочки были здоровы, их хорошо кормили и с ними хорошо обращались – и хорошо защищали. В качестве защитника выступал Малыш Джордж, стоявший у двери, который размерами превосходил даже Дэниела. Сам Дэниел иногда занимал его место, когда Малыш Джордж был занят, чтобы защитить некоторых девушек или преподать урок о том, как следует вести себя с женщиной и не важно, каковы ее обстоятельства. Вот почему здесь, по крайней мере, он был любимчиком у леди. Он вел себя галантно и щедро, и знал, как угодить им.
– Конечно, знает, – объяснила Лидия одному гостю, который пожаловался на то, что все внимание перешло к только что прибывшему Дэниелу. – Я сама учила его. Решила оказать услугу его кузену, моему другу Харри.
Лидия не знала, кто является нынешним покровителем Софи, или где она живет. Женщины подобные ей, самостоятельно ведущие свой бизнес, живут в роскоши, но только в течение короткого срока, если только им не выпадает особенная удача.
На то время, пока хозяйка отправилась спросить, не располагает ли кто-то из ее персонала лучшей информацией, она оставила Дэниела с двумя хорошенькими девушками, выпивкой и сандвичами. В кухне Лидии делали не те крохотные, лишенные корочки штучки, которые подавали к чаю его матери, а огромные ломти хлеба с сыром, ветчиной и говядиной между ними.
Лидия умела угодить мужчине, вот только не знала, где найти одного определенного типа. Когда она вернулась в парадную гостиную и отослала девушек развлекать других джентльменов, она проговорила:
– Не могу сказать, что мне бы понравилось, если бы он пришел сюда. В прошлый раз он пытался грубо обойтись с одной из девочек. Его брат был ничем не лучше.
Теперь у Дэниела была еще одна причина найти Снеллинга.
Он вытер подбородок и сказал:
– Пошли за мной, если он придет сюда, и не бери у него никаких бумажных денег, если он захочет заплатить до того, как поднимется наверх.
– Бумажные деньги? Фунтовые банкноты? Дэниел, мои девочки хороши, но они не настолько дорогие.
Он оставил настоящую банкноту, с тем, чтобы Лидия могла сравнивать любые другие, которые попадутся ей в руки; затем он поцеловал ей руку.
– Твои сандвичи и твоя улыбка стоят дороже золота.
Вот почему он был любимчиком и у хозяйки борделя тоже.
Дэниел был почти сыт для выпечки кухарки в клубе «Макканз», но все равно съел эти пирожки, чтобы не ранить ее чувства. Мисс Уайт, должно быть, почуяла на нем собачью шерсть, потому что держалась от него подальше. Дэниел пожал плечами.
– Типичная женщина.
Сидящий напротив него за кухонным столом Харрисон согласился послать людей, чтобы найти, где остановился Снеллинг, кто его друзья и каким банком он пользуется в Лондоне.
– Ты уверен, что это дело, которым должна заняться служба разведки?
– А кто еще? Этот человек – фальшивомонетчик. Я готов поставить на это деньги. Я уже так и сделал, раздал целое состояние в виде взяток. Попроси своих людей, чтобы они заодно узнали, какого рода инвестициями он занимается. Это может стать ключом, если он владеет частью акций газеты или книжного издательства, или художественной галереи – любого места, где можно получить доступ к печатному станку. О, и скажи им, чтобы они разыскали куртизанку по имени Софи или другую, с золотистыми волосами. Они могут знать, где его найти.
Харрисон уже слышал о непредвиденном осложнении в «Гранд-Отеле».
– Кажется, этот мерзавец сам собирается найти тебя.
– Тем лучше.
Харрисон забеспокоился о том, не следует ли ему послать телохранителя за Дэниелом, который слишком важен для страны, чтобы потерять его. Но если Дэниел узнает об этом, Харрисон сам может расстаться с жизнью. Он решился только на то, чтобы предупредить его и попросить проявлять бдительность.
– Ты представляешь собой слишком большую мишень.
– Я всегда проявляю бдительность.
– Нет, мой друг, ты всегда забываешь об этом. Ты просто ввязываешься прямо в ту драку, которую видишь. Или которую сам устраиваешь. Ты уверен, что в этом нет ничего личного?
– Национальная безопасность, – пробормотал Дэниел, набив рот пирожком с кремом. – Спроси у Троубриджа.
А Дэниел намеревался расспросить Снеллинга. Когда найдет его.
К тому времени, когда он добрался до дома, Дэниел пропах парфюмерией девочек у Лидии, сигарным дымом и вином в «Макканз» и сточной канавой на обратном пути. Он стал намного беднее после всех этих взяток и страдал от несварения. Это был отличный вечер, за исключением того, что у него мутило в животе, и имелись хорошие шансы на то, что сведения о местонахождении Снеллинга появятся к утру.
Кори наблюдала за тем, как он легким шагом вошел в гостиную, напевая какую-то трактирную песенку. Он налил себе бокал бренди, а затем рыгнул. Она осталась на месте, спрятавшись на оконном сиденье, где обдумывала свои варианты.
Дэниела Стамфилда среди них не было.
