Текст книги "Порочная жизнь настоящего героя"

Автор книги: Барбара Мецгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Нет, я прекрасно понимаю, что с ними не стоит связываться.

– Тогда в чем проблема? Черт меня побери, но я не понимаю, что могу посоветовать тебе в это деле. Поговори с Джереми, если тебе нужно больше времени.

Кларенс смотрел в пол до тех пор, пока Сюзанна не откашлялась и не подтолкнула его.

– Дело в том, – произнес он, – что я не помню, чтобы проиграл так много. Я никогда не ставлю больше того, что есть у меня в кармане, как вы мне советовали. Думаю, что я заснул, потому что как я мог подписать подобное поручительство?

– То, что ты оказался пьян, вовсе не извиняет долг. Ты должен понимать, что не стоит играть тогда, когда в голове сумбур.

– Нет, я не был пьян. По крайней мере, я так не думаю. Сюзанна убедила меня не пить слишком много, знаете ли.

– Моя сестра? Которая вчера вечером выпила так много вина, что мне пришлось выносить ее из экипажа?

– Дэниел!

Кларенс благородно бросился на защиту подруги.

– Она не привыкла к спиртному, вот и все. Сьюки сказала мне, чтобы я посмотрел на Джереми и его дядю и увидел, что выпивка может сделать с человеком.

Дэниел подтолкнул свой бокал с коньяком, первый за этот день, к краю стола. Он тоже смотрел на лорда Моргана и Джереми Бэбкока, и пил намного меньше обычного. Он делал это наполовину ради своей матери и сестры, с тем, чтобы им не пришлось наблюдать, как его заносят в дом два лакея. А наполовину потому, что ему не хотелось кончить одиноким старым пьяницей или игроком с погубленной репутацией.

Кларенс этого тоже не хотел.

– Мне ведь не хочется стать таким же безжалостным, как Джереми, или красноносым, как его дядя.

– Знаешь, ведь Кларенс должен подавать пример всем своим сестрам, – вставила Сюзанна.

– Если это намек, то я не провел ни одной ночи, предаваясь выпивке, с тех пор, как ты приехала. И ни разу не отключался, в отличие от твоего друга. И я никогда не терял сознание во время карточной игры с большими ставками.

– Послушайте, но я же не пил, – настойчиво произнес Кларенс. – И я не играю на такие суммы денег, это правда. Дело в том, что я не уверен, что это моя подпись.

Дэниел уставился на него.

– Будь осторожен в том, что говоришь, потому что это звучит чертовски похоже на то, что ты думаешь, будто Джереми Бэбкок подсыпал что-то тебе в выпивку, а затем подделал твою подпись, пока ты спал. Ты именно это имеешь в виду?

– Я не могу быть уверенным. Вот почему я ничего ему не сказал. Я знаю, что подобное обвинение станет поводом для дуэли. Я никогда не стрелял в человека, и никогда не учился фехтовать. И есть еще моя матушка и девочки, о которых нужно думать. Как они станут жить без меня? Но самое главное то, что у меня нет доказательства.

Кори подошла ближе, чтобы изучить бумагу. Затем она вытащила еще один лист из стопки на столе Дэниела.

– Распишись здесь.

Кларенс так и сделал, обе подписи выглядели одинаково.

– Они достаточно похожи, чтобы быть вашими, – решила Кори, – особенно если в то время вы были пьяны.

Сюзанна приняла оскорбление Кларенса близко к сердцу и заявила:

– Он сказал, что не был пьян. Я ему верю.

– Значит, ему было плохо, или он клевал носом.

Кларенс поклялся, что такого не было, теперь и Дэниел поверил ему.

– Отлично, перед нами дилемма. – Дэниел взял обе бумаги, чтобы изучить обе подписи с более близкого расстояния. В тот момент, когда он коснулся долговой расписки, его пальцы начало покалывать, точно так же, как и в случае с бриллиантами Кори. Возникло ощущение чего-то неправильного; только так он мог объяснить это.

Но он не мог объяснить это, только не этой аудитории. Жаль, что здесь не было лорда Ройса, или Рекса, или даже Харри, чтобы узнать, что они думают о сложившейся ситуации. Если он прав…

Дэниел оторвал от листа небольшие квадратики бумаги. Он огляделся и, конечно же, снова заметил желтое муслиновое платье Кори. Желтое, как нарцисс. Желтое, как весна. Как солнечный свет.

– Что ты делаешь? – захотела узнать Сюзанна.

Строю воздушные замки. Он покачал головой.

– Напишите каждый: «На мне желтое платье».

Кларенс запротестовал.

– Черт побери, я не стану это писать!

– Отлично, напишите: «На моих руках перчатки».

Кори покраснела. Она была единственной, кто носил перчатки.

– Давайте. Это эксперимент.

Они так и сделали, а затем бросили три клочка бумаги один на другой. Дэниел брал их по очереди.

– Этот написала Кори, то есть мисс Эббот.

– Глупый, ты же несколько дней называешь ее Кори, если вы не на публике. Но Дэниел, ты же знаешь мой почерк, а подпись Кларенса ты видел только что.

Ах, но они оба написали ложь, и кончики его пальцев почувствовали это! Он не ощутил ни зуда, ни приближающейся сыпи, но он знал, что это не было правдой! Ни Рекс, ни Харри не могли этого делать. Им нужно было слышать слова, а не видеть их на клочке бумаги. Дэниел готов был схватить Кори и станцевать с ней джигу вокруг стола. Наконец-то в чем-то он оказался лучше, чем его кузены.

Он попытался скрыть улыбку, заявив Сюзанне, что она права; это был глупый эксперимент, который ничего не доказал.

– Я пойду и задам несколько вопросов. Он сможет различить правду в ответах, но это не будет считаться доказательством. Он не мог противостоять Джереми Бэбкоку, ссылаясь на зуд или сыпь, не поможет даже то, если он сошлется на интуицию. – Где вы играли? Кто-то мог что-то видеть. Или вспомнить, кто вас обслуживал, какой именно официант.

– В «Макканз». Предполагается, что там не обманывают.

– Так и есть. Я готов поставить на кон свою жизнь. Кузен Харри никогда не потерпел бы иного. Если там и было что-то нечестное, так это связано с Бэбкоком, а не с заведением.

– Что же мне делать в это время?

– Держись подальше от игорных столов, выпивки и Бэбкока. Особенно от Бэбкока, до тех пор, пока у меня не появится шанс разобраться с этим. Господи, ты же все равно проводишь здесь половину времени. С таким же успехом ты мог бы садиться с нами за стол и отправляться на те вечерние приемы, которые мы посещаем. Тем более что мне вовсе не нравится быть единственным сопровождающим мужского пола. Или ты можешь пойти вместо меня. Как раз то, что нужно! Я распутаю эту путаницу, а ты отправишься на музыкальный вечер к леди Клаттербанк. Ее дочь играет на арфе. И поет. Ничего не может быть лучше.

Сюзанна поцеловала его в щеку, а Кларенс тряс его руку гораздо дольше, чем было необходимо, выражая благодарность.

– Не благодарите меня. Я еще не вытащил ваш каштан из огня. Кроме того, это я должен благодарить вас. – Дэниел не мог дождаться случая и поэкспериментировать еще, чтобы увидеть, что смогут сделать его умные пальцы.

– За то, что сопровождаю дам на музыкальный вечер?

– И за это тоже.

– Я не понимаю.

– И я не понимаю, но поверь мне, все отлично. На самом деле, даже превосходно. Я интуитивно чувствую это.

Кори посмотрела на бокал на его столе – несомненно, не первый за сегодня, а завтрак едва закончился – и покачала головой. Дэниел Стамфилд проявил доброту, решив помочь юноше, но он все равно пьяница. И тупоголовый к тому же. И дьявол во плоти.

Глава 15

Дэниел отлично умел задавать вопросы, но не слишком любезно принимал неправильные ответы. В результате ему редко лгали – во всяком случае, не дважды подряд. Одни его габариты внушали большинству незнакомцев страх и вынуждали давать честные ответы, а его репутация довершала начатое. К счастью, никому в «Макканз» нечего было скрывать.

Харрисон, управляющий, был возмущен тем, что кто-то мог бы использовать его заведение, чтобы обобрать молодого, глупого простофилю. Успех клуба зависел от принципиальности крупье и честности банка. Если клиентов будут опаивать, грабить или обманывать, если карты будут мечеными, а вино – разбавленным, то не будет никаких посетителей.

Мистер Харрисон не спросил, как Дэниел узнал об этом. Если Стамфилд заявил, что подпись была подделана, то значит, она подделана. В конце концов, Харри, кузен Дэниела, был ему как брат, и к тому же владел половиной клуба. Харри переехал жить к Харрисонам еще совсем маленьким, когда умерла его мать, танцовщица в опере, так что они знали – и оберегали – фамильный секрет. Управляющий клубом при этом еще и скрывал и оберегал шпионскую сеть, созданную Харри, до того, как Харри перестал играть роль Советника.

Теперь он сам попросил об услуге.

– В качестве эксперимента, если позволите. У нас есть проблемы с погашением кое-каких долгов.

Дэниел вытянул пальцы. Харрисон взял кипу банковских векселей из запертого ящика в своем столе и еще одну кучку, поменьше, оплаченных чеков из другого ящика. Он перемешал бумаги и передал их Дэниелу, не поясняя причин своей обеспокоенности. Харрисон попытался предложить еще и увеличительное стекло, с тем, чтобы он смог лучше разобрать подписи, но тот покачал головой.

Дэниел расправил чеки, выписанные на пять различных банков, одни из них располагались в отдаленных городах, другие – в Лондоне. Затем он начал считать их, откладывая на стол, один за другим, прикасаясь к каждому кончиками пальцев на одну или две секунды.

– Думаю, что вот эти три… – он отложил чеки в отдельную стопку, – являются подделками – или счета уже закрыты, или вымышлены имена. Я не знаю, как это объяснить, но они ощущаются неправильными.

Харрисон прочитал имена на тех трех чеках, которые подверг сомнению Дэниел, а затем присвистнул.

– Проклятие, вы определили совершенно верно! Как раз эти чеки кассиры в банках отказывались обналичивать. Я могу попытаться вычислить этих мошенников, или, по крайней мере, не брать у них никаких денег, кроме золота. Отлично, вы – просто чудо. Я дам вам работу в любое время, когда пожелаете, плюс комната и обслуживание за наш счет.

Дэниел улыбался во весь рот. Харрисон хотел налить ему выпить, но он отказался, попросив разрешения поговорить с обслуживающим персоналом и крупье до того, как они будут слишком заняты.

Один официант припомнил, что приносил бутылку и два бокала на столик мистера Бэбкока. Время от времени он подходил к ним, чтобы убедиться, что джентльмены ни в чем не нуждаются, но молодой человек, который играл в пикет с мистером Бэбкоком, держал руку поверх своего бокала.

Охранник, Хокинг, который имел такие габариты, как и Дэниел, но далеко не такой воспитанный, вспомнил, что видел, как юнец неуклюже осел на стуле. Он разбудил парня и отправил его восвояси, велев ему не возвращаться, пока не узнает свои возможности.

– Нам здесь не нужны те, кто не умеет пить, начальник. Они портят картину. И зря просиживают места за столом.

Девушка, развлекающая посетителей, все еще была в ярости из-за того, что Джереми столкнул ее со своих колен посередине игры, и не слишком мягко. Она ожидала более прибыльного вечера от своих постоянных клиентов, которые всегда позволяли ей наблюдать за игрой и оставлять себе мелкие монеты.

Никто не видел, чтобы большие суммы денег переходили из рук в руки, чтобы кто-то что-то подмешивал в вино – и никто не приносил на столик перо и чернила.

– Думаю, в лучшем случае, это косвенные доказательства, – сказал Харрисон Дэниелу, когда они поговорили со всеми, кто мог присутствовать в клубе той ночью. – Я не могу вышвырнуть Бэбкока на основании таких шатких улик.

– Нет, и это в любом случае не поможет парнишке.

– Так что мне делать? Я не могу позволить, чтобы стало известно о том, что один из постоянных клиентов – мошенник. Клуб может выплатить долг мистера Хэйверсмита, потихоньку, но это создаст дурной прецедент и все равно предоставит Бэбкоку возможность одурачивать других простаков.

Дэниел сжал кулаки.

– Я перекинусь словечком с этим джентльменом, хорошо?

Харрисон застонал.

– Только не швыряйте стулья в бар. Это зеркало стоило целого состояния и там недельный запас спиртных напитков.

– Я не собираюсь делать ничего подобного. Просто дружеская беседа, как джентльмен с джентльменом, знаете ли.

– Ад и все дьяволы, я пойду и уберу оттуда бутылки.

Джереми Бэбкок уселся за столик Дэниела в «Макканз» без приглашения. Сегодня вечером Бэбкок был одет не в такой модный костюм, каким щеголял совсем недавно, в отличие от Дэниела, который мог спокойно сесть за обеденный стол своей матери. Джереми поднял руку, привлекая внимание официанта, чтобы заказать выпивку, и Дэниел не сомневался, что она будет записана на его счет.

– Приветствую, Стамфилд. Удивлен, увидев вас здесь так рано. Думал, что вы будете на музыкальном вечере у леди Клаттербанк.

– Сегодня вечером боги были благосклонны ко мне. Я сумел отказаться. А что насчет вас? – спросил Дэниел, перебрасывая игральные кости из одной руки в другую.

– Меня не пригласили, и я вовсе не сожалею об этом. Ни одна наследница не стоит того, чтобы слушать это любительское исполнение.

Дэниел отпил эля из высокой кружки, которая стояла перед ним весь вечер, пока он ждал появления Бэбкока.

– Значит, вы все еще ищете богатую жену? Надо полагать, что богатых женщин не так много, как бедных. А богатые мужчины стремятся защищать своих маленьких овечек, не так ли? Возможно, вам стоит обратить внимание на сословие торговцев, если вы так глубоко в долгах. Я слышал, что банкиры и владельцы заводов готовы покупать мужей благородного происхождения для своих дочерей, чтобы сделать их леди.

Джереми поморщился.

– Я еще не настолько бедствую, чтобы взять за себя девчонку купца.

– Тем лучше, я полагаю. Им ведь нужен титул в придачу к нищему зятю.

– Не важно. У меня есть планы, чтобы перебиться до тех пор, пока я не найду подходящую женщину.

– Неужели? – Дэниел вытащил из кармана расписку Кларенса. – Может быть, это один из ваших планов?

Бэбкок облизал тонкие губы, его глаза бегали по всему залу.

– Итак, щенок помчался к вам, не так ли? И вы согласились сыграть роль банкира для этого мальчишки? Я никогда не считал вас дураком, Стамфилд, но вы должны знать, как плохо он играет в карты. Вы никогда не увидите и фартинга из этих наличных. Ах, но, видимо, он, в конце концов, обеспечил себе руку вашей сестры, раз вы разбрасываетесь деньжатами ради него. Жаль, что я не услышал об этом раньше, с тем, чтобы я смог записаться в книгу пари, поставив на мальчишку. Думал, что ваша сестра выберет себе кого-то получше. Она – очаровательная крошка.

Дэниел был сыт по горло этим неприятным разговором.

– Сюзанна выберет кого-то получше, а я не буду платить. Думаю, что никто не заплатит. – Он вообще задумался, как мог называть этого человека своим другом.

Бэбкок подал знак, чтобы ему принесли еще один бокал вина.

– Я вас не понимаю. Долг есть долг.

– Если только это не мошенничество. Вы же не станете платить кому-то, чтобы они ограбили ваш дом, не так ли?

– Ваши слова не имеют смысла, старина. Проигрыш в карты – это долг чести. Если вы называете себя джентльменом, то должны знать это.

– Нет никакой чести в том, чтобы заплатить вымогателю.

Джереми вытер тонкие губы обшлагом рукава.

– О чем вы говорите?

– Кларенс подписал эту долговую расписку?

– Конечно, подписал. Это его имя, не так ли?

Пальцы на ногах у Дэниела словно обожгло огнем.

– Это его имя, но не думаю, что это его подпись. Полагаю, что вы сами написали ее.

Бэбкок огляделся, чтобы узнать, не подслушивает ли их кто-нибудь. Он наклонился ближе к Дэниелу, дыша перегаром и табачным духом ему в лицо.

– Вы обвиняете меня в том, что я подделал карточный долг? И все ради того, чтобы какой-то деревенский придурковатый подхалим не платил то, что он должен?

– Я хочу, чтобы все было справедливо, – вот и все, что ответил Дэниел.

– В этом случае я клянусь, что это была честная игра, и это – честный долг.

Дэниел сбросил обувь, чтобы потереть ступни друг о друга.

– Полагаю, что вы лжете. Конечно же, у меня есть доказательство. Я не стал бы обвинять человека без всякого основания. – Сыпь, которая начала распространяться вверх по лодыжкам Дэниела, была всем доказательством, которое ему было нужно, так что со своей стороны он не солгал.

Бэбкок огляделся.

– У вас не может быть доказательств. Никто не видел… – Он спохватился, но было уже поздно.

– Никто не видел, как вы насыпали сонного порошка в бокал юноше? Никто не заметил, что вы вытащили бумагу из собственного кармана, на которой вы еще дома постарались изобразить подпись, чтобы она была наиболее достоверной?

– Послушайте, ничего такого я не делал. Это всего лишь ваше слово против моего. Он был мертвецки пьян.

– Прекратите, Бэбкок. Ваша жизнь в Лондоне закончена.

– Ч-что вы имеете в виду?

Дэниел обвел пальцем круг, который его кружка с элем оставила на деревянной поверхности стола.

– Я имею в виду, что никто больше не станет играть с вами. Двери во все приличные клубы и игорные дома будут закрыты для вас. Вы можете даже отправиться в тюрьму, если юный Хэйверсмит решит подать жалобу судье. Разве только…

Бэбкок наклонился вперед.

– Разве только…

– Во-первых, вы порвете эту фальшивку и забудете о долге.

Игрок уставился на расписку, зная, что проиграл. Теперь он никогда не увидит и пенни из этой суммы, а эта бумажка может быть использована против него, если проклятый щенок отправится в суд. Он разорвал расписку на половинки, а потом – на четвертинки и засунул себе в карман. Затем поднялся.

– Ну вот, долг погашен.

– Но я еще не договорил. Вы уедете из Лондона. Нет, из Англии. У моей семьи есть имение в колониях. Они найдут вам должность или что-то подобное.

– Я не могу оставить свою мать и сестру. Что с ними станет?

– О, вы же отлично обеспечивали их, не так ли?

– Они справлялись, – проворчал Бэбкок. – Я им нужен.

Дэниел знал, что лорд Морган оплачивал счета семьи своего покойного брата.

– Вашей сестре будет лучше без вас. Может быть, она даже найдет себе кавалера, как только рядом не будет расточительного братца, которого постоянно нужно вытаскивать из долгов. А если вы останетесь, ее репутация погибнет. Карточный шулер – это громадное пятно на фамильном щите.

Джереми ухмыльнулся.

– У вас в семье есть ублюдок, и вы пережили это. Я не поеду. Теперь никто не поверит ни вам, ни мальчишке, потому что я уничтожил расписку.

– Вы готовы держать пари на это?

– Сыграем в карты? – Бэбкок был готов послать за колодой, пока не увидел, что вышибала, Хокинг, наблюдает за ними, держа в руках небольшую дубинку.

Дэниел сделал еще один глоток тепловатого эля.

– Нет, я не стану играть с тобой, – проговорил он, хотя именно это он и делал. – Ведь я же не глупый юнец. Я имею в виду совершенно другой вид пари.

– Вы имеете в виду – поставить на кон свою жизнь? Дуэль? Я… тогда я вызову вас. За оскорбление. Все верно. Вам придется извиниться и съесть собственные слова. Никто не станет виниться меня за то, что я застрелю вас или проткну шпагой. У джентльмена есть право защищать свое доброе имя.

– Я не сражаюсь на дуэли с типами, подобными вам.

– Я никогда не считал вас трусом, Стамфилд.

– Вы неверно меня поняли. Это я никогда не считал вас джентльменом. Однако я встречусь с вами на заднем дворе.

Он похрустел суставами пальцев.

Бэбкок побледнел.

– Это несправедливо.

– Так же, как и опаивать невинного юношу.

Взгляд Бэбкока метался по залу, в поисках союзника – или лазейки.

– Я полагал, что вы мой друг.

– Кларенс тоже считал, что вы – его друг. Так что же это будет? Задний двор или оплаченный проезд на корабле? Конечно же, я могу оставить вас на милость стоящего вон там Мясистого Хока.

Хокинг поглаживал дубинку так, словно это была женская ножка.

Бэбкок сглотнул.

– Если я встречусь с вами в заднем дворе, то вы оставите меня в покое? Я освобожусь от вас и этого гнусного места?

– О, нет. Затем я подберу ваши останки и отнесу их на корабль. В противном случае у вас будет время упаковать вещи и нанести визит своему банкиру, и еще рассказать своей семье о том, что вам выпала возможность составить состояние. Может быть, они поедут с вами. На самом деле, я готов оплатить и их проезд.

– Вы не даете мне выбора!

– А вы предоставили выбор Кларенсу?

Джереми снова облизал тонкие губы; настолько они были сухими.

– Я знаю, в чем тут дело, – проговорил он. – Вас не волнует ни этот подросток, ни ваша сестра. Вы хотите избавиться от меня, чтобы иметь возможность самому гоняться за этой шлюхой Эббот. Вы хотите прибрать к рукам эту распутницу и денежки ее папаши.

Дэниел почти забыл о своем обещании Харрисону начет зеркала над баром и тех бутылок. Он положил руки на плечи Джереми; ноги Джереми оказались на расстоянии нескольких дюймов от пола.

– Никогда больше не упоминай при мне имени этой леди. Она не шлюха и я не хочу ее. Мне не нужны ее деньги, и я не ищу себе жену. Она найдет себе мужа, намного лучшего, чем мы оба. А сейчас, выбирай: ты тихо пойдешь домой паковать вещи или тебя понесут по частям?

– Вы дадите мне две недели, чтобы привести в порядок свои дела?

Дэниел опустил негодяя вниз, так же деликатно, как сбросил бы мешок с углем.

– Неделя, не больше. Если только я не найду корабль, который отплывает раньше.

– Хорошо, я поеду.

Сыпь не проходила. Дэниел не придавал этому значение, полагая, что ему всего лишь понадобится больше времени, чтобы смыть воспаление ото лжи. Он отказывался принимать во внимание факт, что половина прыщиков появилась из-за той полуправды, которую он высказал по поводу Кори и ее добродетели.

Он остался за угловым столиком – поужинать, и немного пофлиртовать с блондинкой, рыжей и темноволосой девушкой, чтобы доказать, что ни одна чопорная барышня не завладела его вниманием. Но ни одна из них ему не приглянулась, так что Дэниел оплатил свой счет – и счет Джереми – и вышел из общих залов клуба. Он отправился вниз, в кухни, чтобы проведать Мисс Уайт, как он всегда делал в последние дни, а также узнать, не осталось ли чего-нибудь съестного у поварихи. Затем он вышел через черный ход на кухне, тоже как обычно.

Дэниел быстро осознал, что это был глупейший поступок. Он стал мягкотелым и беззаботным. Но опять же, ведь он не был солдатом, Англия ни с кем не воевала, и у него не было врагов.

До этого вечера. Бэбкок ждал его в темном переулке, который вел на улицу, спрятавшись за кучей ящиков. Он выскочил из тени до того, как глаза Дэниела приспособились к темноте, и обрушил бутылку ему на голову. Бутылка разбилась; голова Дэниела уцелела. Хотя бы раз в жизни он порадовался тому, что у него непробиваемый череп.

Дэниел пошатнулся, с него капали джин и кровь, но все же устоял на ногах. У него едва нашлось время, чтобы вытереть глаза до того, как Джереми напал на него с длинным, узким ножом.

Бэбкок был меньше, легче и в худшей форме, но при этом выносливый и держал в руке оружие. Нож просвистел в воздухе. Дэниел представлял собой большую мишень, а переулок был слишком узким и загроможденным упавшими ящиками, чтобы легко уклоняться от нападения. Дэниел зарычал и выбросил вперед руку, чтобы отразить выпад. Его сюртук оказался разрезанным спереди, так же, как и воротник, а у рукава лопнули швы, когда он нагнулся и увернулся от удара. Говорил же он Довилю, что этот чертов сюртук слишком узкий, и вот результат. Дэниел едва мог защищаться против этого тщедушного труса и его клинка. Он оторвал рукав и обмотал его вокруг предплечья.

В следующий раз, когда Джереми напал на него, Дэниел парировал его удар тряпичным щитом, а затем подсек его ногой, заставив соперника распластаться на ящиках, из которых высыпались капуста, картошка и турнепс.

Джереми схватился за Дэниела, оступившегося в залитом джином и усыпанном овощами переулке. Вскоре они катались по грязной земле, Дэниел одновременно держал руку Бэбкока, в которой был нож, избегал его колена и пытался добраться до его горла. Этот негодяй укусил его! Ну, все, это уже грязный трюк.

Так что Дэниел тоже перестал драться честно. Он сгибал руку Дэниела, в которой был нож, до тех пор, пока не услышал, как сломалась кость.

Джереми закричал, но все еще пытался расцарапать Дэниелу лицо другой рукой, пока тот не умудрился изо всех сил ударить его в подбородок за то, что он обманул Кларенса, и еще раз – в уродливый нос негодяя, за оскорбление, нанесенное Кори. И в третий, в челюсть – за испорченный сюртук.

Хокинг стоял рядом, с дубинкой и полотенцем.

Дэниел взял полотенце, но не знал, где начинать; теперь, когда драка закончилась, он внезапно ощутил боль от множества порезов и царапин.

– Какого дьявола ты не помог мне, черт побери?

– И испортить вам всю забаву? Вы отлично справились. И мне не платят за то, чтобы подчищать в переулке. Тем не менее, я занесу стоимость ящиков на ваш счет.

Харрисон тоже был здесь, наблюдая за развитием событий.

– Вы становитесь мягкотелым и беззаботным, Стамфилд. Харри учил вас, что не стоит драться честно. – Он и Хокинг утащили Джереми в запирающуюся кладовку за кухней. Они согласились держать его там, пока корабль не будет готов к отплытию.

Причитающая повариха, как смогла, прочистила раны Дэниела. Она проворно наложила пару швов на его затылок, сделав это так же умело, как и любой костоправ, после многих лет, проведенных ею в клубе. Она промокнула след от укуса и порезы поменьше на его руке и шее бренди, которое, вероятно, тоже будет записано на его счет, так что Дэниел выпил то, что осталось, чтобы приглушить боль. Его сюртук превратился в лохмотья, помятый шейный платок был разорван и обмотан вокруг головы, а его брюки были покрыты грязью из переулка и кровью. От того, что осталось от его одежды, разило джином и сточной канавой.

Вот как Дэниел выглядел и пах, когда практически вывалился из наемной кареты перед Ройс-Хаусом. Именно это и увидели леди, когда вышли из собственного экипажа после вечерних развлечений. Все это вызвало достаточно крика и визга, чтобы разбудить всех и вся на Гросвенор-сквер.

Его матушка начала всхлипывать. Сестра упала в обморок в объятия Кларенса. Добсон выбежал из дома с мушкетоном, отдавая приказания лакеям запереть все двери и окна. А мисс Корисанда Эббот обошла вокруг Дэниела, подобрав юбки, и произнесла:

– Я не поеду с вами кататься завтра утром. И никогда больше не поеду.

Вот это причинило ему самую сильную боль.