Текст книги "Очарование иллюзий"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
В течение следующих двух дней шторм на море усилился, и Девина радовалась, что путешествует на современном комфортабельном лайнере, а не на маленьком старом суденышке, подобном тому, на котором она добиралась в Америку. Вероятно, оно тоже бы не пошло ко дну, но при сильной качке можно было бы сломать руку или ногу.
Несмотря на сильный шторм, «Мавритания» уверенно двигалась вперед, преодолевая огромные волны. Вопреки опасениям стюарда, предупреждавшего, что большинство пассажиров не сможет покинуть свои каюты, Девина и мисс Вандерхольц чувствовали себя превосходно. Некоторые храбрые пассажиры даже отваживались прогуливаться по палубе, и Девина, подставляя ветру лицо, ощущала прилив сил.
Джейк сопровождал девушек на этих прогулках. Он отыскал на корабле тихое место, где они, укрывшись от ветра, наблюдали, как высокие зеленоватые волны с шумом разбиваются о корму «Мавритании». Необыкновенное зрелище зачаровывало их, особенно когда из-за серых туч проглядывало солнце и бушующее море начинало переливаться всеми цветами радуги.
– Я надеюсь, мы не потерпим кораблекрушения? – со страхом спрашивала Нэнси-Мэй. – Только представь себе: ты пытаешься выплыть, а громадные волны накрывают тебя с головой и тянут ко дну!
– В бушующем море невозможно долго продержаться, – ответила Девина. – Когда я плыла на маленьком старом судне в Америку, тоже был сильный шторм, и я боялась, что мы пойдем ко дну. Единственное, что меня утешало, – смерть наступила бы очень быстро.
– Какой ужас! – поежилась Нэнси-Мэй. – Давай не думать о смерти!
– Просто я хочу сказать, что умирать, наверное, не так уж страшно.
Позади раздался знакомый голос:
– Добрый день, мисс Вандерхольц!
Девина обернулась и увидела Гелвина Торпа. Он выглядел элегантным и подтянутым в отличие от Джейка и остальных мужчин на корабле – с бледно-зелеными лицами, в надвинутых на лоб шляпах, кутающихся в теплые пальто.
Гелвин Торп был одет в куртку с блестящими пуговицами, украшенными гвардейской символикой, а галстук, повязанный поверх рубашки, указывал на принадлежность молодого человека к Колдстримскому гвардейскому полку [8]8
Колдстримский гвардейский полк – второй по старшинству после Гвардейской дивизии. Сформирован в 1650 году.
[Закрыть]>. Девина вспомнила, что ее отец служил в Гренадерском полку, и опечалилась, что не может рассказать об этом мистеру Торцу.
Новый знакомый Девины был без шляпы, его темные густые волнистые волосы шевелил ветер, и цвет загара его мужественного лица придавал особую выразительность серым глазам Гелвина Торпа.
– Я слышал, вы говорили о смерти? – с лукавой улыбкой спросил он Девину. – Не самая подходящая тема для беседы во время шторма!
– Просто я сказала, что смерть не так страшна, как кажется.
– Конечно, – согласился мистер Торп. – И ее надо рассматривать как одно из приключений, выпадающих нам на долю.
Улыбнувшись Нэнси-Мэй и демонстративно не замечая присутствия Джейка, он, не спросив разрешения, сел около Девины.
– Я бывал во многих опасных ситуациях, леди, – начал мистер Торп, – и пришел к выводу: если дамы пребывают в беспокойном состоянии духа, значит, ничего плохого не случится. Иными словами, мы благополучно переживем шторм и доберемся до Саутгемптона.
– Вы так полагаете? – недоверчиво спросила Девина. – Многие корабли, подобные нашему, сталкивались на море друг с другом или наскакивали на айсберги.
– Это случайности, которые происходят крайне редко, – ответил Гелвин Торп. – Подумайте, как вам, должно быть, было бы обидно, если бы корабль затонул, не доплыв до Англии?
В голосе мистера Торпа слышались нотки злой иронии, и Девине показалось, что он насмехается над ней из-за предстоящей помолвки с герцогом.
– Я только что говорила своей компаньонке, что на борту много репортеров, и я опасаюсь, как бы они не узнали обо мне прежде, чем мы прибудем в замок ваших родственников, – с вызовом сказала Девина.
– Уж не думаете ли вы, что я могу сообщить им об этом? – сухо спросил мистер Торп.
– Почти не сомневаюсь в этом, – ответила Девина. – Ведь вы так критически настроены…
Он с удивлением посмотрел на девушку и понял, что его недавние высказывания сильно задели ее.
– Разве я был критически настроен? – спросил мистер Торп.
– Конечно, – ответила Девина и, взглянув на собеседника, заметила в его глазах не только иронию, но и живой интерес.
«Ничего удивительного, – подумала она. – Мистер Торп, как и все англичане, считает молодых американок дерзкими, нахальными и малокультурными девушками, для которых важны только деньги».
– Смею надеяться, что ваше суждение будет беспристрастным, – холодно заметила Девина.
– Вы призываете меня к объективности? – промолвил мистер Торп с легкой усмешкой.
– Нет, я вовсе не рассчитываю на вашу объективность и справедливость вашего мнения.
Он рассмеялся:
– Признайтесь, мисс Вандерхольц, а разве справедливо с вашей стороны подозревать меня в чем-то дурном?
Девина хотела ответить что-то резкое, но, передумав, сказала:
– Мне с детства внушали, что чувство справедливости – главная добродетель англичан.
– Одна-единственная? – с усмешкой поинтересовался мистер Торп.
– Хорошо, я буду щедра и скажу, что у англичан есть еще немало достоинств, – небрежно ответила Девина.
Гелвин Торп поднялся с кресла:
– Благодарю вас, мисс Вандерхольц, за приятно проведенное время.
Он поклонился Нэнси-Мэй, снова намеренно не заметил Джейка, стоявшего рядом, и пошел по качающейся палубе, стараясь сохранять равновесие.
– Проклятие! – пробормотал Джейк, когда атлетическая фигура мистера Торпа скрылась из вида. – Я уверен, что он шпионит за нами!
– Сомневаюсь, – сказала Нэнси-Мэй. – А ты, Девина, была великолепна! Так хорошо сыграла свою роль!
– Все эти англичане одинаковы, – с отвращением произнес детектив. – Говорят одно, а думают совсем другое. «Понаблюдай за выражением их глаз, – говорил мне отец. – Их выдают глаза».
– Как это понять? – спросила мисс Вандерхольц.
– А так, что они растягивают губы в улыбке, а в глазах их можно прочитать, что они посылают тебя к черту! – резко ответил Джейк.
– Какой ты грубый, Джейк! – укоризненно сказала Нэнси-Мэй.
Девина промолчала, подумав, что детектив не дотягивает до того уровня, на который претендует. Нет, он явно не джентльмен, и его, конечно, нельзя сравнить с Гелвином Торпом из Колдстримского гвардейского полка. Тот никогда не позволил бы себе такой грубости в присутствии двух молодых леди. Поразмыслив, девушка решила, что, возможно, она и не права – в разных странах существуют свои нормы поведения и не следует судить об американце Джейке с английских позиций.
– Пойдемте, – обратился детектив к девушкам. – Пора в каюту. Честно говоря, этот малый меня просто бесит!
– Я думаю, что нас раздражают многие, но это не их вина, а наша, – тихо заметила Девина и, не ожидая от Джейка ответа, осторожно направилась к своей каюте.
На следующий день, когда ветер немного утих, Девине и Нэнси-Мэй пришлось спуститься в обеденный зал и встретиться наконец с леди Тейлор. Она несколько раз передавала им записки, в которых извинялась за то, что не может присоединиться к обществу из-за недомогания. Сейчас леди Тейлор сообщила, что чувствует себя неплохо и сможет увидеться с девушками за обеденным столом.
– Придется идти, – твердо сказала Девина. – Пора наконец спуститься в обеденный зал и встретиться с этой пожилой дамой.
– Как жаль, Джейк, что ты не сможешь обедать вместе с нами, – вздохнула Нэнси-Мэй, обращаясь к детективу.
– Мне уже надоело постоянное вышагивание позади тебя! – не сдержавшись, резко ответил тот. – Быстрее бы мы поженились, чтобы перестать притворяться каждую минуту!
– Потерпи немного, скоро мы будем вместе, – сказала Нэнси-Мэй со счастливой улыбкой. – Я мечтаю стать твоей женой!
– Дорогая моя, ты прелесть! – воскликнул Джейк и поцеловал ей руку.
Девина не раз замечала, что любой поступок детектива вызывает у Нэнси-Мэй восхищение, но не осуждала ее, понимая, что та никогда прежде не общалась близко с молодыми людьми и ей просто не с кем сравнить Джейка. Многочисленные гости, посещавшие особняк на Пятой авеню, были родственниками Вандерхольцев, а молодые мужчины являлись на приемы с женами и не могли открыто проявлять интерес к дочери хозяев. Естественно, что Нэнси-Мэй влюбилась в первого же молодого человека, который признался ей в любви.
«Как ей помочь?» – в сотый раз задавала себе вопрос Девина.
Она надеялась, что мисс Вандерхольц, общаясь с пассажирами своего возраста и круга, возможно, сама найдет правильное решение.
Приближалось время обеда, и Девина с волнением думала о том, что наденет роскошное платье Нэнси-Мэй.
Даже работая целый год, ей не удалось бы скопить деньги на такой наряд. Серебристо-белое платье, украшенное изящными кружевными вставками, сверкало и переливалось.
– Надень к нему мое бриллиантовое колье, – посоветовала ей Нэнси-Мэй. – Ты должна выглядеть как дочь миллионера.
Девине очень хотелось предстать перед пассажирами в этом изысканном туалете, но она боялась потерять какое-нибудь украшение. «Компаньонка» Нэнси-Мэй нарядилась в голубое платье, которое очень шло к ее глазам, но драгоценностей не надела.
В обеденном зале девушки наконец встретились с леди Тейлор – высокой, статной дамой, одетой в элегантное платье с жемчужным ожерельем. Увидев ее, Девина подумала, что именно такой и должна быть жена посла – любезной, доброжелательной, с учтивыми манерами.
– Я так переживала, дорогая мисс Вандерхольц, – говорила леди Тейлор, – что недомогание вынудило меня оставаться все это время в каюте. Я мечтаю познакомить вас с интересными людьми! В их компании ваше путешествие будет еще более приятным!
– Я сожалею, что вы плохо себя чувствовали, – ответила Девина.
Леди Тейлор улыбнулась.
– Ничего не поделаешь, – сказала она. – Морская болезнь – это банально, но очень тягостно. Теперь худшее позади, и я стараюсь о ней не вспоминать.
Пожилая дама любезно поздоровалась и с Нэнси-Мэй, несмотря на то, что считала ее лишь компаньонкой, и они все трое прошли к столу капитана. Леди Тейлор села по правую сторону от капитана, а рядом с ней – венгерский дипломат, ее хороший знакомый. Место Девины оказалось слева от дипломата, а пустой стул справа от нее вскоре занял Гелвин Торп. Его соседство не удивило девушку, так как перед обедом леди Тейлор упомянула, что они будут сидеть рядом с хорошими знакомыми. Девина не сомневалась, что перед поездкой миссис Вандерхольц под большим секретом сообщила своей приятельнице, что Нэнси-Мэй собирается замуж за герцога Милнторпа.
Нэнси– Мэй – в роли неизвестной присутствующим мисс Каслтон – посадили между двумя молодыми мужчинами. Один, ирландец, возвращался из Америки, куда ездил по делам фирмы, а другой – французский дипломат, над которым все подшучивали, что он предпочел плыть на английской «Мавритании», а не на корабле французской судоходной компании.
Дипломату приглянулась Нэнси-Мэй, и на протяжении всего обеда он говорил ей комплименты и банальные любезности. Лицо Нэнси-Мэй раскраснелось, глаза сияли, и Девина была рада, что та наконец почувствовала себя свободной от опеки матери и скучных гувернанток. Но наблюдать за мисс Вандерхольц ей долго не пришлось, потому что сосед справа – мистер Торп – сразу же завел с ней разговор.
– Не сочтите мой вопрос банальным, как вы сегодня провели время? – спросил он.
– Я читала, – ответила девушка.
– На корабле много других развлечений, в которых вы могли бы принять участие.
– Мне всегда казалось, что самый лучший отдых на корабле – любоваться морем. Оно успокаивает и лечит.
– Ну, это не для вас.
– Почему? – удивилась девушка.
– Потому что все пассажиры мечтают общаться с несравненной мисс Вандерхольц.
Уловив в его голосе сарказм, Девина холодно ответила:
– Я не восприимчива к цветистым комплиментам. Они слишком красивы, чтобы быть искренними.
Гелвин Торп рассмеялся:
– У меня такое чувство, мисс Вандерхольц, что вы мною пренебрегаете. Что ж, это даже интересно!
Девина подумала, что ее собеседник прав. Наверняка многие женщины стремились добиться расположения такого привлекательного мужчины, и вряд ли он привык к тому, что к нему могут отнестись без должного внимания.
– Вы ошибаетесь, – сказала Девина, вспомнив, что они с Нэнси-Мэй решили вести себя с мистером Торпом вежливо. – Просто, как сказал бы мой отец, англичане не восприимчивы к комплиментам.
Внезапно осознав, какой промах она допустила, девушка попыталась было исправить положение, но мистер Торп немедленно задал вопрос:
– Англичане? – повторил он. – Что вы имеете в виду? – В его голосе звучало недоумение.
– Ну… Вы англичанин, и поэтому я стараюсь не говорить вам любезных слов, – путано объяснила Девина.
– Уверяю вас, что во время нелегких научных экспедиций мне приходилось чаще слышать неприятные слова, чем комплименты.
Девина с облегчением вздохнула, почувствовав, что сумела выбраться из расставленной ею же самой ловушки.
«Будь осторожна, – сказала она себе. – Следи за тем, что говоришь!»
После досадной оплошности Девина решила прекратить словесную дуэль с Гелвином Торпом, хотя его слегка насмешливый взгляд и ироничный тон и задевали ее. Она повернулась к венгерскому дипломату и завела с ним долгую беседу, преувеличенно радуясь его неистощимым комплиментам и всячески показывая свою заинтересованность.
Потом, когда дипломату пришлось уделить внимание леди Тейлор, Девина снова повернулась к мистеру Торпу. Тот задумчиво посмотрел на нее и спросил:
– Ну, что вы решили?
– Решила… что?
– Будете продолжать смотреть на меня, как на врага, или предпочтете дружеские отношения?
– Я думаю… что многое зависит от вас, мистер Торп, – тихо ответила девушка. – Когда вы пришли, чтобы познакомиться со мной, то были настроены чересчур скептически и даже враждебно.
– Вы, мисс Вандерхольц, слишком чувствительны для американки.
– А вы весьма откровенны – это не свойственно англичанам!
Гелвин Торп рассмеялся и сказал:
– Сегодня в любом случае победа за вами! Может быть, заключим перемирие?
– Только в том случае, если мы оба не будем выходить за рамки дозволенного, – ответила Девина.
– Обещаю больше никогда не пользоваться словом как оружием. Честно говоря, я очень хочу стать вашим другом!
Тон последней фразы Гелвина Торпа заставил Девину посмотреть на него с удивлением. Во взгляде его серых глаз не было и следа враждебности, и он был мягким и внимательным. Полоса отчуждения была преодолена. Девина вдруг почувствовала неожиданную теплоту и покой. Ей захотелось сказать что-нибудь приятное Гелвину Торпу, но леди Тейлор встала из-за стола и увела их с Нэнси-Мэй из обеденного зала.
Глава 4
Нэнси– Мэй и Джейк ушли прогуляться по палубе, а Девина, которую утомила необходимость играть роль мисс Вандерхольц, отдыхала в одиночестве в каюте. Она пыталась осмыслить события последних дней. Вспоминая свое появление на публике, девушка решила, что особое отношение пассажиров к ее персоне вызвано исключительно любопытством, поскольку все восприняли ее как дочь миллионеров Вандерхольцев. А Нэнси-Мэй, обедая за столом капитана, привлекла внимание многих мужчин и имела шумный успех. По мнению Девины, все они, несомненно, были очарованы ее веселым нравом и привлекательной внешностью. Джейк Стейтен не преминул устроить Нэнси-Мэй сцену ревности и успокоился только после того, как она искренне заверила его в своей любви и преданности.
Поведение Джейка очень раздражало Девину, и она опасалась, что его ревность и несдержанность могут привести к тому, что их план будет раскрыт. А миссис Тейлор оказалась такой доброй и любезной пожилой дамой, что было стыдно ее обманывать, выдавая себя за мисс Вандерхольц.
Даже наметившаяся дружба с Гелвином Торпом не радовала Девину, поскольку его лукавый взгляд казался ей слишком проницательным. Девушка убеждала себя, что мистер Торп просто присматривается к ней как к будущей жене брата, и старалась вести себя так, чтобы не вызвать у него ни малейших подозрений. В разговорах она не забывала употреблять американские слова и выражения и рассказывать своим новым знакомым о том, что ее «компаньонка мисс Каслтон» долгое время жила в Америке, чем и объясняется ее американский акцент.
«Все будет хорошо», – твердила, как заклинание, про себя Девина, мечтая поскорее оказаться в Саутгемптоне.
Затем она вспомнила, что ей придется ехать в замок Милнторпов, и в волнении старалась представить себе, как ее встретят вдовствующая герцогиня и ее сын, обмануть которых будет сложнее, чем Гелвина Торпа.
«Интересно, что он им обо мне расскажет?» – думала Девина, и мысли ее приняли неожиданное направление. Но тут размышления ее были прерваны стуком в дверь.
Прежде чем она успела ответить, дверь приоткрылась, и на пороге появился тот, о ком она неотвязно думала, – Гелвин Торп.
– Я рассчитывал застать вас одну, – объяснил он. – Ваша компаньонка гуляет по палубе в окружении восторженной толпы.
– Что вы имеете в. виду? – удивилась девушка.
– Ну, новых поклонников. Она пользуется большим успехом у мужчин.
– Я рада за нее.
Гелвин Торп рассмеялся:
– Вы выражаетесь, как вдовствующая герцогиня Милнторп, когда она опекает или поощряет кого-нибудь из молодых. А вы сами не хотите проводить время несколько веселее и интереснее?
– Я очень довольна тем, как проходит мое путешествие на «Мавритании», – искренне ответила Девина.
Разве Гелвин Торп мог знать, что после того, как она почти год безотлучно ухаживала за больной родственницей, поездка на «Мавритании» представлялась девушке сказочным подарком судьбы, а люди, с которыми она познакомилась за обеденным столом – леди Тейлор и дипломаты, – вызывали у Девины восхищение и глубокое уважение. Мрачная атмосфера дома Сэмюела Киворда не располагала к интересным беседам, обсуждению мировой политики и, конечно же, к проявлению дружеских чувств.
Девина представила, какой была бы реакция Гелвина Торпа, если бы он узнал, что еще неделю назад она бродила по Нью-Йорку в поисках пищи и приюта и боялась, что ее руки, огрубевшие от каждодневной тяжелой работы, останутся такими на всю жизнь.
Вслух же Девина произнесла:
– Я вижу, вы принесли мне зарисовки к своей будущей книге?
– Вы говорили, что хотели на них взглянуть.
– Да, конечно. Вы так интересно рассказывали о Судане! Впрочем, мне, не видевшей этого своими глазами, трудно представить многие вещи.
Гелвин Торп с улыбкой вручил Девине альбом и стал наблюдать, как она перелистывает страницы. Девина ни на минуту не могла себе позволить забыть о том, что ей следует вести себя осторожно и избегать вопросов, касающихся ее прежней жизни, поэтому старалась говорить с мистером Торпом преимущественно о его научных экспедициях и задавать как можно больше вопросов.
Он с энтузиазмом рассказывал о путешествии по суданской провинции Бахр-аль-Газал, об обычаях и религиозных культах местных жителей и очень заинтересовал Девину историей одного туземного племени, в красивых людях которого, по преданию, текла кровь эллинов.
Мистер Торп показывал свои рисунки, и Девина, рассматривая их, думала о том, что ее собеседник – очень увлеченный человек и, когда он рассказывает о своих экспедициях, в голосе его слышатся теплые и искренние ноты.
– Вы просто художник! – сказала она.
– Я не уверен, что все мои зарисовки удачны, – ответил мистер Торп, – поэтому постараюсь как можно красочнее описать свои путешествия в будущей книге.
– Портреты этих женщин прекрасно выполнены, и сами они очень красивы.
– Вы находите? Спасибо. Убедить этих дам позировать было нелегко, и мне пришлось их купить.
– Как… купить? – смущенно спросила Девина.
– Дело в том, что их родители не улавливали разницы между понятиями «модель» и «жена», – объяснил Гелвин Торп. – Нет, они не были высоконравственными людьми, просто не понимали значения слова «модель» и боялись, что их обманут или каким-то образом ущемят их права.
– Так эти девушки стали вашими «женами»? – спросила Девина.
– Например, Аниги, – пояснил мистер Торп, указывая на один рисунок. – Ей двенадцать или четырнадцать лет – точно никто не знает. Она стоила шесть коров, или четыре фунта стерлингов, а вот эта, Рафа, – обошлась мне и того меньше.
Девина не могла сдержать смеха:
– Недорогая цена за жену!
– Для тех мест это обычные расценки.
– В Нью-Йорке или Лондоне жена обойдется вам значительно дороже.
– А во сколько вы оцениваете себя? – неожиданно спросил мистер Торп, и в его голосе снова зазвучала скрытая насмешка.
Девина понимала, что он подразумевает – титул герцогини!
Она отложила в сторону альбом и, пройдя в соседнюю комнату, остановилась около столика с напитками. Их специально по настоянию Джейка держали там, чтобы стюарды не заподозрили, что он выпивает в комнате молодой миллионерши вместо того, чтобы ее охранять.
Оба некоторое время молчали.
– Вы не ответили на мой вопрос, – раздался голос мистера Торпа.
– Я не вижу в этом необходимости, – холодно отозвалась Девина.
– А мне все-таки хотелось бы услышать ваш ответ! Почему вы так поступаете? Неужели вы думаете, что подобным образом можно добиться в жизни счастья?
Девина молчала, а Гелвин Торп продолжал:
– Когда я узнал, что вы поплывете на «Мавритании», то подумал, что встречу пустую глупую девушку, ничем не интересующуюся, кроме денег и развлечений. Но, познакомившись с вами, я понял, что ошибся в своих предположениях. Вы другая!
– Не вижу смысла в продолжении нашей дискуссии, – тихо произнесла Девина.
– А я так не считаю и хочу с вами многое обсудить! Вы умная, воспитанная и тонко чувствующая девушка. Неужели вы сможете продать себя, как вещь, подобно дикарке из первобытного племени?
Громкий голос мистера Торпа эхом прокатился по каюте, затем наступила напряженная тишина.
– Мне нечего вам ответить, – тихо промолвила Девина.
– Зная характер моей тетушки, я могу предположить, что эту сделку она организовала вместе с вашей матерью, – наконец сказал Гелвин Торп. – Я всегда подозревал, что вдовствующая герцогиня мечтает о подобной судьбе для своего сына. Но вы-то… Вы ведь не такая…
Девина опустила голову и смотрела невидящим взглядом на маленький столик, на котором стояли хрустальные стаканы, графины с виски и джином, сифон с содовой водой.
Гелвин Торп подошел к ней.
– Послушайтесь меня, мисс Вандерхольц, – сказал он. – Откажитесь от помолвки с герцогом, пока о ней не объявили официально. Возвращайтесь в Америку или посетите Париж, но не давайте втянуть себя в сделку, о которой впоследствии горько пожалеете.
Девина хранила молчание, неподвижно стоя около столика.
– Мне известно о том, что богатые американские дамы удовлетворяют свое тщеславие, выдавая замуж дочерей – наследниц миллионных состояний – за титулованных английских особ. Подобных сделок совершается много, но мне не хотелось бы, чтобы вы принесли свою жизнь в жертву непомерным амбициям вашей матери. Этот титул – блестящая и пустая игрушка, не более того, но за его покупку вы расплатитесь жестоким разочарованием и одиночеством.
Девине казалось, что глубокий убедительный голос Гелвина Торпа проникает ей в самое сердце. Она попыталась остановить его страстный монолог и произнесла почти умоляюще:
– Пожалуйста… Ничего не говорите больше… Я не могу слушать… Вы несправедливы не только ко мне, но и к вашему двоюродному брату.
– Если вы думаете, что Роберт посвящен в детали этой сделки, то ошибаетесь, – сухо проговорил Гелвин Торп. – Я даже сомневаюсь, известно ли ему вообще о вашем предстоящем визите в замок.
Девина подняла голову и испуганно посмотрела на собеседника:
– Что вы такое… говорите?
– Только то, что сделка – или назовите это как-нибудь по-другому – спланирована моей тетушкой. Ее сын – честный, порядочный молодой человек, и я уверен, что он даже не подозревает о том, что его уже мысленно обвенчали с незнакомой американской девушкой.
– Иными словами, вам видится его будущее как нечто ужасное? – спросила Девина.
– Я говорю о вашем будущем, а не о его, – пояснил Гелвин Торп.
– Вы хотите сказать, что беспокоитесь обо мне?
– По-моему, я ясно выразился.
Девина глубоко вздохнула и, набравшись решимости, промолвила:
– Я полагаю, вы ждете от меня благодарностей, но должна вам заметить, что вы имеете смелость судить о вещах, которые вас абсолютно не касаются! И впредь прошу вас не затрагивать данную тему!
– Итак, вы все-таки намерены купить титул герцогини и продолжаете верить в то, что он обеспечит вам счастливую жизнь?
Гелвин Торп немного помолчал, а затем добавил:
– В таком случае позвольте заметить, что ваше решение – необдуманное, и всю оставшуюся жизнь вы будете глубоко сожалеть о содеянном.
– Предоставьте мне самой распоряжаться своей жизнью, – ответила Девина, надеясь, что ее голос прозвучал холодно и высокомерно.
Убедительные и страстные слова Гелвина Торпа произвели на девушку настолько сильное впечатление, что она вдруг почувствовала себя слабой и опустошенной. Почему он так настойчиво судит о делах, которые не имеют к нему никакого отношения?
– С моей стороны было глупо и наивно думать, что мое мнение что-нибудь для вас значит, – с горечью произнес мистер Торп и, не услышав от Девины ответа, вышел из каюты, с силой захлопнув за собой дверь.
Несколько минут девушка стояла словно в оцепенении, а затем села в кресло и закрыла лицо руками. Никогда прежде она не чувствовала себя такой растерянной и несчастной. К горлу подступили слезы, но Девина постаралась овладеть собой, утешаясь тем, что и любой другой достойный джентльмен сказал бы ей то же самое, что и Гелвин Торп. Девушка не сомневалась в его правоте и думала, что если бы она была действительно на месте Нэнси-Мэй, то прислушалась бы к словам Гелвина Торпа и отказалась участвовать в сделке, организованной миссис Вандерхольц и герцогиней Милнторп.
«А может быть, Нэнси-Мэй правильно поступает, решив выйти замуж за Джейка? Вполне вероятно, что он действительно любит ее бескорыстно», – убеждала себя Девина, хотя интуиция подсказывала ей, что это не так.
«Нэнси– Мэй еще совсем юная и неопытная девушка, – рассуждала она. – Что ей известно о реальной жизни, и в частности о мужчинах? Сейчас Нэнси-Мэй кажется, что она влюблена, но очень возможно, что она совершает ошибку».
Вспомнив о Джейке Стейтене, Девина подумала, что ни она сама, ни Нэнси-Мэй практически ничего о нем не знают, и может так случиться, что за внешней привлекательностью молодого человека скрывается холодная и расчетливая натура. Несомненно одно: Джейк приложил немало усилий, чтобы убедить Нэнси-Мэй отказаться от помолвки с герцогом. Кто его родители? Откуда Джейк родом? Есть ли у него собственный капитал, о котором он какого говорил Нэнси-Мэй, или же Джейк – игрок, сделавший ставки на ее миллионы?
Девина неожиданно поймала себя на мысли, что ей хочется признаться во всем Гелвину Торпу, поделиться с ним своими тревогами, рассказать о мучавших ее проблемах и попросить мудрого совета, но таким образом она предаст доверившуюся ей Нэнси-Мэй. И она отвергла эту возможность.
«Пусть все идет своим чередом, – успокаивала себя Девина. – А мне остается лишь надеяться, что Нэнси-Мэй правильно сделала свой выбор и будет счастлива с Джейком».
Девушка еще долго сидела в кресле, обдумывая сложившуюся ситуацию, пока в каюту не вернулась оживленная мисс Вандерхольц.
– Мы играли в «кольца» на палубе, и я выиграла! – радостно сообщила она. – Моим партнером был очень приятный молодой человек, и я обещала, что буду танцевать с ним сегодня вечером!
– Кто же он? – безучастно спросила Девина.
– Не имею ни малейшего понятия! – беспечно ответила Нэнси-Мэй. – Все называли его Билли, ну и я тоже.
Девина представила себе, как разгневалась бы миссис Вандерхольц, увидев свою дочь на палубе с незнакомыми молодыми людьми, но решила, что Нэнси-Мэй правильно поступает, не ограничивая себя в общении с пассажирами.
Дверь распахнулась, и в каюту вихрем влетел Джейк.
– Почему ты убежала? – запыхавшись, спросил он. – Я терпеливо стоял и ждал, когда ты закончишь игру, но стоило мне на минутку отлучиться в бар, как ты исчезла!
– Просто я тебя потеряла и поэтому вернулась в каюту, – объяснила Нэнси-Мэй.
– Ты правильно поступила, – вмешалась Девина. – Миссис Вандерхольц была бы очень недовольна, узнав, что ты разгуливаешь по палубе без сопровождения.
– Вы намекаете, что я плохо выполняю свои обязанности? – грубо спросил детектив.
– Просто миссис Вандерхольц неоднократно повторяла мне, что Нэнси-Мэй ни на минуту не должна оставаться одна, – спокойно ответила Девина. – В следующий раз я сама буду ее сопровождать.
– Я в помощниках не нуждаюсь, – заявил Джейк, – и сам справлюсь со своими обязанностями.
– Джейк! – воскликнула Нэнси-Мэй. – Ты же знаешь, что я хочу все время быть рядом с тобой! Что плохого, если меня пригласили поиграть в «кольца» на палубе?
– Конечно, ничего плохого, – мягко сказала Девина прежде, чем Джейк успел что-либо ответить. – Пойдемте переоденемся перед ленчем. Я хочу с вами кое-что обсудить, Нэнси-Мэй.
– Что именно? – подозрительно взглянув на Девину, спросил Джейк.
– Секрет! – уклончиво ответила девушка. – Пора бы знать, что у всех женщин есть секреты!
Детектив, угрюмо насупившись, направился к столику с напитками, а Девина под руку с Нэнси-Мэй удалилась в гостиную.
– О чем ты хочешь со мной поговорить? – спросила мисс Вандерхольц.
– Хочу предупредить, что пока вы были на палубе, ко мне снова заходил мистер Торп и настоятельно советовал отменить вашу помолвку с герцогом.
– Почему это его волнует? – удивленно спросила Нэнси-Мэй.
– Ему кажется, что этот брак будет неудачным, потому что жених и невеста ничего не знают друг о друге.
– Поскольку я собираюсь замуж не за герцога, то не имеет значения, что думает мистер Торп, – отрезала Нэнси-Мэй.
– Да, конечно, но я полагаю, нам все-таки следует выяснить, почему он так против этой помолвки.
– Мне это безразлично! – заявила Нэнси-Мэй и присела на кровать. – Я замечательно провожу время, Девина, – продолжила она, – и мне очень нравится смотреть, как Джейк меня ревнует! Если бы ты только видела его мрачный взгляд, когда за мной ухаживали другие мужчины!
– Вы действительно уверены, что любите Джейка и хотите выйти за него замуж? – осторожно спросила Девина.
– Абсолютно уверена! Эти мужчины на корабле такие смешные, они так суетятся вокруг меня, и мне с ними интересно, но люблю я только Джейка! И только за него выйду замуж!
– Я очень хотела бы, чтобы вы были счастливы! – со вздохом сказала Девина.
– Почему ты так говоришь? – спросила Нэнси-Мэй.
– Потому что мистер Торп убедил меня: брак не может быть счастливым, если один из партнеров преследует корыстные цели.
Нэнси– Мэй, немного помолчав, сказала:
– Ты все еще продолжаешь думать, что Джейк хочет жениться на мне из-за выгоды?
