Текст книги "Очарование иллюзий"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Барбара Картленд
Очарование иллюзий
Глава 1
1907 год
Девина стояла на ступенях огромного, нелепой архитектуры особняка из бурого камня на Пятой авеню и мысленно молилась о том, чтобы сегодня ей наконец повезло и она получила работу. Девушка понимала, что шансы ее невелики, но, просматривая в газете колонку объявлений о вакансиях, решила, что на этот раз счастье ей улыбается.
Мысль, что она не в состоянии заработать достаточно денег, чтобы оплатить свое возвращение в Англию, не давала покоя Девине. Муж ее покойной тетушки поступил жестоко и несправедливо, отказавшись дать ей необходимую сумму, хотя Девина почти год ухаживала за его женой и вела хозяйство, дав ему возможность сэкономить на прислуге. С первого же дня дядя начал попрекать ее куском хлеба, откровенно презирая за то, что она, как и ее тетушка, англичанка.
Сэмюел Киворд не переносил англичан, и Девина часто удивлялась, как тетушка осмелилась пригласить свою недавно осиротевшую племянницу приехать жить в их дом.
Смерть близких явилась для Девины настоящим ударом, будущее представлялось ей мрачным и безрадостным, и приглашение тетушки приехать в Америку она восприняла как неожиданный подарок судьбы. Многочисленные родственники – двоюродные сестры, престарелая прабабушка – звали девушку к себе, но их приглашения казались неискренними и продиктованными лишь чувством долга. Письмо же тетушки Луизы открывало, казалось, новые горизонты, и Девина, полная радужных надежд на счастливое будущее, отправилась через Атлантику, словно путешественник в поисках новых земель.
Скучный захолустный городок, где жила тетушка, пренебрежительное отношение ее мужа и изнуряющая каждодневная работа по дому очень скоро развеяли иллюзии девушки, однако и ухудшающееся день ото дня здоровье родственницы не позволяло Девине все бросить и вернуться домой. Она безропотно сносила постоянные насмешки дяди над своим происхождением и терпела унижение только ради тетушки, утешаясь мыслью, что выполняет свой долг по отношению к родному человеку.
Теперь тетушка умерла, соединившись на Небесах с родителями Девины, а девушка снова осталась одна во всем мире, но на этот раз в чужой, непонятной стране и без средств к существованию. Ни разу не упрекнула она Сэмюела Киворда за то, что он не обеспечил больной жене достойного ухода. Все свои сбережения Девине пришлось истратить, чтобы скрасить последние дни жизни тетушки.
Муж покойной тети был суровым мужчиной, строго придерживался норм и правил евангелической церкви и вел свое небольшое дело с немецкой аккуратностью и бережливостью. После того, как он так несправедливо обошелся с Девиной, унижаться перед ним и о чем-либо просить не имело смысла.
Сэмюел Киворд вручил ей десять долларов, сухо заметив, что этой суммы будет достаточно для покупки билета до Нью-Йорка, а там она, если постарается, сумеет найти себе работу. Девина еле сдержалась, чтобы не высказать ему все, что накопилось у нее в душе: ведь именно он, пожалевший денег на хороших врачей, был виноват в том, что тетушка так рано ушла из жизни. Она смолчала, решив, что бесполезно выяснять отношения с человеком, который достоин лишь презрения.
Приехав в огромный и бурлящий Нью-Йорк, где у нее не было ни одной знакомой души, Девина растерянно бродила по улицам, не зная, к кому обратиться и где переночевать. Любезный полицейский-ирландец пожалел взволнованную и беспомощную девушку и сказал ей, где можно остановиться в недорогих, но приличных меблированных комнатах. Девина сняла крошечную комнатку за цену, показавшуюся ей непомерно высокой. Теперь необходимо было найти работу.
Поначалу Девина хотела устроиться в какой-нибудь магазин, но, куда бы она ни обращалась, все вакансии были заняты. К тому же зарплата продавщицы слишком мала, на обратный билет в Англию ей пришлось бы копить деньги годами. Положение девушки становилось все отчаяннее, пока однажды, листая газету, она не прочитала следующее объявление:
«Для сопровождения молодой леди в Англию требуется компаньонка – английская дама благородного происхождения, имеющая рекомендации. Обращаться с десяти до двенадцати часов дня на Пятую авеню, 550».
Объявление было напечатано в утренней газете, которую Девина купила в аптеке. Удивительная страна, где газеты и другие не имеющие отношения к медицине товары продаются в аптеках!
К счастью, ее матушке не довелось узнать, что теперь Девине приходится одной ходить по улицам незнакомого города, низко опустив голову, чтобы не встречаться взглядами с идущими навстречу мужчинами. Она все еще носила траурное платье, в котором приехала из Англии, и полагала, что ее скорбный вид вряд ли привлечет тех, кто ищет веселья и приключений.
Прочитав объявление, Девина поспешила в свою комнату и, торопясь, надела на головку скромную соломенную шляпку, в которой, как ей казалось, она выглядела не на девятнадцать лет, а старше. Она была уверена, что в объявлении речь шла о женщине средних лет, но все равно твердила про себя, как заклинание: «Без риска нет удачи».
Ей было необходимо получить эту должность компаньонки, ведь это был шанс вернуться домой, в Англию, и снова почувствовать себя уверенной и защищенной.
Сердце девушки сжималось, но она постаралась взять себя в руки и решительно поднялась по широкой лестнице. За парадной дверью, которая была открыта, Девина увидела огромный холл с множеством лакеев в напудренных париках и в расшитых золотом ливреях.
Надменный дворецкий, оценивающе и критически оглядев девушку с головы до ног, произнес:
– Я полагаю, вы пришли по объявлению?
– Да, – ответила Девина. – Будьте так добры, скажите, кто поместил объявление в газете?
Казалось, важный дворецкий не снизойдет до ответа, такое у него было презрительное и удивленное выражение лица. Наконец он промолвил:
– Мистер Орме Вандерхольц.
– Благодарю вас, – ответила Девина.
Дворецкий прищелкнул пальцами, и девушка догадалась, что ей следует идти за лакеем через огромный холл со сверкающими сводами из цветного стекла. Девина поднялась по помпезной лестнице, украшенной двумя мраморными статуями крылатых богинь, выполненными в человеческий рост.
Не дав ей остановиться взглядом на других деталях интерьера, лакей открыл перед Девиной дверь и жестом руки в белой перчатке пригласил войти.
Огромная комната, где оказалась Девина, была приемной. Там, в низких креслах, обитых гобеленовой тканью, уже ожидали своей очереди женщины, надеющиеся получить должность компаньонки. Все они были старше Девины. Женщины повернули к ней головы, в их взглядах была враждебность, и она подумала, что, вероятно, все они в молодости служили гувернантками, так как походили чем-то на тех девушек, которые воспитывали и обучали ее в детстве.
Первым побуждением Девины было заговорить с ними, но недоброжелательные взгляды женщин остановили девушку, она молча села в свободное кресло и обвела глазами комнату.
Интерьер приемной напоминал нечто среднее между гостиничным вестибюлем и антикварным магазином: диваны, обитые генуэзским бархатом, восточные ковры, множество статуэток и вещиц из резного дерева и бронзы, несколько пальм в старинных китайских вазах, показавшихся Девине особенно дорогими и ценными.
«Много денег, но маловато вкуса», – подумала она.
Как бы смеялся ее отец, увидев, к каким нелепым результатам приводит неуемное стремление сорить деньгами! Девина никогда прежде не слышала о мистере Бандерхольце, но роскошная обстановка особняка красноречиво свидетельствовала о том, что он был, несомненно, одним из известных американских миллионеров. Она знала, что в Америке много миллионеров: Асторы, Бандербильды, Гулдсы. Сэмюель Киворд часто упоминал их фамилии – с восхищением и благоговением, словно они были богами, обитающими на Олимпе и не имеющими ничего общего с остальными людьми. Девина достаточно долго прожила в этой стране, чтобы понять – американцы буквально поклоняются золотому тельцу! Каждый американец живет мечтами и надеждами быстро разбогатеть, а тот, кому это удается, вызывает одновременно и восторг, и зависть.
Пока Девина рассматривала приемную, открылась дверь, ведущая во внутренние покои, и лакей в белых перчатках подал знак женщине, сидевшей первой в очереди. Торопливо поднявшись с кресла, она поспешила к двери, и Девина почувствовала жалость к ней и к другим женщинам, нетерпеливо ожидающим своей очереди на собеседование. Как много надежд они связывают с этим местом компаньонки! Девушке очень хотелось поговорить с ними, расспросить об их жизни, а главное, узнать, что они будут делать, если их не возьмут на службу. Она уже повернула было голову к своей соседке, как вдруг снова приоткрылась дверь и другой женщине жестом приказали войти.
«Как быстро беседуют с претендентками», – подумала Девина.
Поскольку женщины, уходившие на собеседование, обратно не возвращались, а лакей поочередно вызывал новых, Девина поняла, что их выпускали через другую дверь. Решив узнать хоть что-то о людях, живущих в этом роскошном особняке, она обратилась к соседке:
– Простите, вам что-нибудь известно о хозяевах дома?
При звуке ее голоса все взгляды устремились на девушку, а соседка, оценившая, очевидно, вежливые манеры Девины, ответила:
– Вся Америка знает Вандерхольцев.
– Кроме меня, – смущенно улыбнулась Девина.
Ее искренность и скромность смягчили женщин, и они разом заговорили:
– Они очень богаты! Просто невероятно богаты! У них есть дочь, для которой, вероятно, и подыскивается компаньонка.
– А на чем мистер Вандерхольц нажил свое состояние? – поинтересовалась Девина.
– О, он железнодорожный король! Вы наверняка слышали о нем!
– Должно быть, я ужасно невежественна, но мне встречалась лишь фамилия Вандербильд, а о Вандерхольце я ничего не знаю.
– Они оба родом из Нидерландов, – объяснила одна из женщин. – Их семьи переселились в Америку еще в прошлом веке.
Видя, с каким интересом Девина слушает, ее соседка наклонилась поближе и почти шепотом сообщила:
– А миссис Вандерхольц – дама с большими амбициями. Ее семья – самая известная в Вирджинии, и она претендует на роль первой леди нью-йоркского общества.
Женщина хотела еще что-то добавить, но заветная дверь открылась, и она, умолкнув на полуслове, встала и, слегка прихрамывая, вышла.
– У нее мало шансов получить эту должность, – заметила другая соседка Девины. – Кто же возьмет на работу полукалеку?
– По-видимому, она страдает ревматизмом, – сочувственно предположила Девина.
– Разве вы не знаете, что в этом городе хозяева берут на службу только крепких и здоровых людей?
Теперь в приемной, кроме Девины, оставались три женщины, все они были гораздо старше ее, и у девушки появилась надежда, что удача улыбнется ей.
«Но, возможно, и я тоже не получу работу, – подумала она. – А интересно было бы взглянуть на остальные комнаты особняка миллионера».
Нагромождение предметов искусства и антиквариата в приемной, где сидела Девина, было типичным для тех владельцев, кто руководствовался не чувством меры и вкуса, а лишь желанием выставить напоказ роскошь и финансовое благополучие. Соседка Девины проследила за ее взглядом и, догадавшись, о чем та думает, сказала:
– В Нью-Йорке антикварные магазины процветают. Я как-то пыталась устроиться в один из них на работу. Я немного разбираюсь в оформлении интерьера, и уж, конечно, не хуже тех нуворишей, которые захламляют свои дома, как этот, множеством безвкусных вещей!
– Если все миллионеры обставляют свои жилища с такой роскошью, то сколько же нужно грузовых кораблей, чтобы возить это добро из Европы в Америку! – заметила Девина.
Ее соседка рассмеялась:
– Разве вы не знаете, что в Нью-Йорке полно мастерских, ютящихся в подвалах и полуразрушенных домах, где и производится весь этот «антиквариат»? Берут за образец одно-единственное подлинное кресло в стиле Людовика Четырнадцатого и делают бесчисленное количество копий!
– Неужели правда? – изумилась Девина.
– А как вы думали? Этих богачей легко обмануть, ведь они невежественны и разбираются лишь в той области, в которой им удалось сколотить капитал!
Девина засмеялась, но, поскольку женщины ее не поддержали, смущенно умолкла.
Снова открылась дверь, и женщина, сидевшая рядом с ней, встала с кресла. Лакей отрицательно покачал головой и указал на Девину. Та подумала, что это ошибка, и, когда лакей еще раз поманил ее рукой, торопливо сказала:
– Эти дамы пришли раньше меня.
Лакей не снизошел до ответа. Он снова молча ткнул пальцем в ее сторону, и Девина, чувствуя неловкость и стыд, заторопилась к двери. Проходя мимо все еще стоявшей неподвижно женщины, она виновато улыбнулась, но та лишь бросила на нее гневный взгляд.
Девина очутилась в огромной гостиной, вдвое превосходящей размерами приемную. Она также была заставлена всевозможной мебелью, статуэтками, вазами и безделушками, но ей было некогда рассматривать все это богатство. Внимание ее привлекли две дамы в противоположном углу комнаты.
Они сидели у камина в бархатных креслах и не сводили глаз с Девины, которая направилась к ним, ступая по ковру, такому густому и толстому, что ноги утопали в нем, будто в песке.
Подойдя ближе, Девина сначала вежливо поклонилась даме, а затем молодой девушке.
– Садитесь! – раздался повелительный голос, и палец дамы, унизанный бриллиантовыми кольцами, указал на стул с прямой спинкой, стоящий напротив кресел. – Как вас зовут?
Девина догадалась, что к ней обращается миссис Вандерхольц – дама средних лет, величавая, с правильными чертами лица и, очевидно, очень привлекательная в молодости. Ее можно было принять за англичанку, если бы не характерный американский акцент. Ноги миссис Вандерхольц покоились на низкой скамеечке и были укрыты пледом из горностая. Девине показалось, что дама с ног до головы усыпана драгоценностями: пять ниток крупного жемчуга на шее, бриллиантовые серьги в ушах и множество изящных браслетов на запястье левой руки.
– Моя фамилия Каслтон, – негромко, но с достоинством проговорила девушка.
– Это английская фамилия? Я никогда не слышала ее прежде.
– Да, очень старинная, мэм. Мой род восходит к пятнадцатому веку.
Миссис Бандерхольц недоверчиво смотрела на девушку, словно раздумывая про себя, верить ей или нет. Наконец она спросила:
– Сколько вам лет?
Девина очень боялась этого вопроса, но подумала, что лучше солгать и вернуться в Англию, чем сказать правду и умереть с голоду в Америке.
– Мне двадцать три года, – уверенно ответила она.
– Расскажите о своей семье, – прозвучало новое требование.
– Мой отец, полковник Каслтон, недавно умер. Он служил в Гренадерском гвардейском полку. А отец моей матери – сэр Роберт Уилвин Чеширский.
– Вы можете подтвердить ваши слова документами?
– К сожалению, я не взяла с собой «Дебретт» и копию «Беркса» [1]1
«Дебретт» – ежегодный справочник дворянства. Издается с 1802 г. «Беркс» – книга известных семей в Англии и их родословная. Издается с 1826 г. – Здесь и далее примеч. перев.
[Закрыть], но если понадобится, я могу сходить в Публичную библиотеку и получить необходимые копии документов.
Девина подумала, что ее ответ прозвучал дерзко, но миссис Бандерхольц, к ее удивлению, одобрительно кивнула головой.
В беседу вмешалась молодая девушка, сидевшая рядом:
– Она нам подходит, мама. Давай возьмем ее.
Девина, отвечавшая до сих пор лишь на вопросы миссис Вандерхольц, перевела взгляд на девушку и увидела, что та очень хороша собой и похожа на мать: стройная, с густыми волосами, голубыми глазами. Одета она была в роскошное платье, но без украшений, и говорила с легким американским акцентом.
– Я хочу побольше узнать о мисс Каслтон, – заявила миссис Вандерхольц.
– Ты же все выяснила, мама! – возразила девушка. – Она англичанка, из знатной семьи и сможет обучить меня хорошим манерам и подготовить к поездке. Ты ведь этого от нее хочешь?
– Сколько раз я тебе говорила – нельзя быть такой нетерпеливой, Нэнси-Мэй, – сказала миссис Вандерхольц. – Мисс Каслтон слишком молода, и я не уверена, что ей удастся положительно влиять на тебя и оказывать сдерживающее воздействие.
– Если ты думаешь отправить меня в компании с одной из тех ведьм, которых мы сегодня видели, то знай – я с ними не поеду! – решительно сказала Нэнси-Мэй. – Да они сведут меня с ума прежде, чем мы покинем нью-йоркскую гавань. Уверяю тебя, они не только не бывали в обществе герцога, но даже не знают этого слова!
Миссис Вандерхольц молчала, не зная, что ответить, а Нэнси-Мэй тем временем обратилась к Девине:
– Вы когда-нибудь встречались с герцогом?
– Да, несколько лет назад, – ответила она.
Девина часто сопровождала отца на приемах и хорошо помнила пожилого раздражительного человека, обрушивавшего свой гнев на каждого, кто чем-либо ему не угодил.
– Вот видишь! – воскликнула Нэнси-Мэй и торжествующе посмотрела на мать. – Она знакома с герцогами и все мне о них расскажет! Она нам подходит, мама!
– Ты слишком легко ко всему относишься! – возразила миссис Вандерхольц.
– Вспомни, мам, ты еще в прошлом месяце искала мне компаньонку для путешествия в Англию! Ты мечтала найти ее в дипломатических кругах, но туда было трудно пробиться, и мы решили снизить требования. Я убеждена, что мисс Каслтон будет мне идеальной компаньонкой.
Почувствовав, что слова Нэнси-Мэй как будто почти убедили миссис Вандерхольц, Девина затаила дыхание.
– Вы сможете поехать в Англию в качестве компаньонки моей дочери? – спросила миссис Вандерхольц таким тоном, будто надеялась на отказ.
– Да, смогу, – уверенно ответила Девина и подумала, что миссис Вандерхольц все-таки поддалась уговорам дочери.
– Ладно, так и быть, я беру вас на работу с испытательным сроком, – заявила она. – Переезжайте к нам сегодня же. За оставшуюся неделю мне необходимо подробно ознакомить вас с вашими обязанностями. Но учтите: если вы нам не подойдете или окажетесь не той, за кого себя выдаете, я выгоню вас без недельной платы.
– Благодарю вас, мэм, я согласна на все ваши условия, – ответила Девина, стараясь сохранить достоинство.
– Имейте в виду, мисс Каслтон, – продолжала миссис Вандерхольц, – я обязательно проверю сведения, которые вы сообщили о себе и своей семье, и буду пристально наблюдать за вами. Я должна убедиться, что вы действительно хорошо воспитаны и обладаете манерами настоящей английской леди.
– Надеюсь, мэм, вы не разочаруетесь во мне, – тихо сказала Девина.
– В таком случае отправляйтесь к себе и соберите вещи, – приказала миссис Вандерхольц. – Когда вы вернетесь, мы продолжим разговор.
– Благодарю вас, мэм.
– Ну наконец-то! Договорились! – радостно воскликнула Нэнси-Мэй. – Ради Бога, мама, не запугивай мисс Каслтон, а то она не согласится поехать со мной в Англию!
– Я ведь о тебе забочусь, моя дорогая, – сказала миссис Вандерхольц. – Ах, если бы я могла поехать с тобой!
И, взглянув на свои ноги, она вздохнула.
– Вы попали в аварию, мэм? – сочувственно спросила Девина.
– Я сломала ногу, – ответила миссис Бандерхольц. – Сколько раз я говорила мистеру Вандерхольцу, что ступеньки вагона должны быть на одном уровне с железнодорожной платформой!
– Тебе просто не повезло, мама, – сказала Нэнси-Мэй. – Мы ведь знаем, что ты слишком поспешила. Надо было немного подождать, и люди помогли бы тебе спуститься на платформу.
– Вы с отцом всегда были черствыми людьми! – возмутилась миссис Вандерхольц. – И если я критикую порядки на железной дороге, следует прислушаться к моим словам!
Она позвонила в изящный серебряный колокольчик, стоявший рядом с креслом, дверь мгновенно распахнулась, и на пороге возник лакей.
– Приготовьте для мисс Каслтон карету. Ей нужно забрать из дома свой багаж.
– Слушаюсь, мэм.
– Благодарю вас, – сказала Девина. – Вы очень добры.
– Быстро соберите свои вещи и возвращайтесь назад, – приказала миссис Вандерхольц. – Нам надо многое успеть сделать до отплытия дочери в Англию.
– Да, мэм, я понимаю, – ответила девушка и вежливо поклонилась миссис Вандерхольц и Нэнси-Мэй, вышла из гостиной, все еще не веря своему счастью.
Надежды ее сбылись! Наконец-то улыбнулась удача! Она победила! Она получила работу, о которой мечтала. Уже совсем скоро она вернется домой, в Англию.
Девина остановилась в огромном холле и стала ждать, когда ее отвезут домой. К ее величайшему удивлению, уже через несколько минут у парадного входа появилась карета с кучером и лакеем позади. Девина, словно во сне, устроилась поудобнее на мягких подушках заднего сиденья и укрыла ноги меховой полостью.
Еще совсем недавно она мечтала заработать деньги и купить билет в каюту низшего разряда на дешевом пароходе, курсирующем через Атлантику, но теперь ей улыбнулась удача, и она будет путешествовать в роскошных условиях, а главное, вернется домой! Правда, настоящего дома у Девины уже не было, и хотя она возвращалась в свою страну – к родственникам и друзьям, будущее представлялось ей неопределенным и туманным.
Девина вошла в гостиную Нэнси-Мэй, выдержанную в голубых тонах.
Комната была меньше загромождена мебелью, чем другие апартаменты особняка, но и в ней также ковер казался слишком густым и толстым, шторы украшали бесчисленные фестоны, отороченные длинной бахромой, на диванах лежали подушки с рюшем и оборками, а в вазах благоухали букеты цветов, выращенных в оранжерее.
Внимание Девины привлекли картины Фрагонара, висевшие на стенах, изящные мейсенские фарфоровые статуэтки и мебельный гарнитур в стиле Людовика Пятнадцатого, который показался ей бесценным экземпляром ушедшей эпохи.
– О чем вы говорили с мамой? – нетерпеливо спросила Нэнси-Мэй.
– О том, что я должна научить вас правильно произносить слова и объяснить, как следует вести себя на приемах в английском высшем обществе.
– Не так страшно, как я ожидала! – бодро сказала Нэнси-Мэй. – А теперь садись и расскажи мне о себе. Мы целую неделю будем вместе плыть на «Мавритании», и, чтобы наше путешествие прошло весело, нам надо подружиться.
– Так мы поплывем на «Мавритании»? – удивленно спросила Девина.
Она слышала, что этот огромный комфортабельный лайнер был построен специально, чтобы составить конкуренцию первоклассным германским судам, курсирующим между Америкой и Европой.
– Конечно, мы поплывем на «Мавритании», – ответила Нэнси-Мэй. – Разве ты не поняла, что мама задалась целью во всем следовать англичанам? Она сообщила тебе, что я собираюсь замуж за герцога Милнторпа?
– Да, миссис Вандерхольц рассказала мне об этом. Примите мои поздравления и искренние пожелания счастья.
Нэнси– Мэй засмеялась:
– Я вижу, ты действительно прекрасно воспитана! Надеюсь, скоро и меня обучишь хорошим манерам. Ты не знаешь, кстати, что собой представляет герцог?
– А разве вы никогда с ним не встречались? – изумилась Девина.
Нэнси– Мэй покачала головой:
– Нет, никогда. Мой визит в Милнторпский замок – простая формальность. Пока еще рано говорить о скорой помолвке с герцогом. – Нэнси-Мэй усмехнулась и продолжила: – Ты, наверное, уже поняла, что все решения за меня принимает мама. Так вот, она узнала, что герцогу нужны деньги – несколько миллионов долларов, и в обмен на них она хочет сделать меня герцогиней.
Не веря своим ушам, Девина смотрела на Нэнси-Мэй широко раскрытыми глазами.
– Ваша будущая помолвка выглядит обычной сделкой, – вымолвила она наконец.
– Ну и что? – возразила Нэнси-Мэй. – Многие миллионеры устраивают жизнь своих детей подобным образом. Миссис Вандербильд сумела породниться с герцогом Роксборо, герцогиня Манчестерская – американка по национальности, а моя мать нашла для меня герцога Милнторпа!
– Вы так хладнокровно рассказываете о будущем замужестве, будто собираетесь в магазин за покупками, – заметила Девина.
– А что в этом плохого? – спросила Нэнси-Мэй. – Ты пока еще плохо знаешь мою мать. Если она что-нибудь задумала, то твердо идет к намеченной цели, и никто не может ее остановить или переубедить.
– Имя герцога Милнторпа мне знакомо, – задумчиво произнесла Девина. – Оно часто упоминалось в газетах, но только я не припомню, в связи с чем…
– Ну, могли, например, писать о том, что его замок обветшал и требует ремонта… Или что герцог собирается купить новых скаковых лошадей, – предположила Нэнси-Мэй. – В любом случае папа даст ему денег столько, сколько необходимо, а я получу титул герцогини.
Девина улыбнулась:
– По-видимому, деньги для вашего отца – сущий пустяк.
– Спасибо. Кстати, – воскликнула Нэнси-Мэй, – ты выглядела бы более привлекательной, если сняла бы свое траурное платье!
– Я в нем приехала из Англии, – ответила Девина. – А недавно здесь, в Америке, умерла моя тетя. Откровенно говоря, у меня и нет других нарядов.
– Ну, маму твой внешний вид вполне устраивает. Она считает, что люди, состоящие у нее на службе, должны выглядеть достаточно скромно и не привлекать к себе внимания. Честно говоря, я боялась, что она не возьмет на работу такую симпатичную девушку, как ты. Но остальные претендентки были так безобразны, что ей пришлось смириться с твоей приятной внешностью.
– А миссис Вандерхольц считает это недостатком? – удивилась Девина.
– В данном случае безусловно. Она опасается, что ты будешь привлекать внимание мужчин и тем самым составишь мне конкуренцию!
– Ну что вы! – возразила Девина. – Об этом не беспокойтесь!
– Вот и замечательно, – сказала Нэнси-Мэй. – Через неделю мы поплывем с тобой в Англию и обязательно подружимся.
– Скажите, пожалуйста, а миссис Вандерхольц не боится отпускать вас в путешествие одну, только со мной?
– Господи, о чем ты говоришь! – воскликнула Нэнси-Мэй. – Вместе с нами поплывет жена британского посла. Она срочно возвращается в Англию к больной матери. Послезавтра она заедет к нам, ведь мама из-за сломанной ноги не выходит из дому.
– Как ей не повезло, – сочувственно отозвалась Девина.
– Да, – согласилась Нэнси-Мэй, – но в одном я уверена: она сделает все возможное и невозможное, чтобы к моей свадьбе с герцогом быть на ногах!
– Я поняла, что будущую помолвку с герцогом ваши родители держат в тайне? – спросила Девина.
– Это тайна, о которой знают все. И рассказ о ней начинают такими словами: «Поклянись, что никому не скажешь…»
Девина улыбнулась и подумала про себя, что Нэнси-Мэй – веселая, жизнерадостная девушка и с хорошо развитым чувством юмора.
– Ты спросила, с кем я поеду, – продолжала Нэнси-Мэй. – Так вот, Кроме жены посла, которая наверняка окажется чопорной и нудной, меня будут сопровождать горничная и два детектива.
– Два детектива? – изумленно переспросила Девина.
– Я же бесценное сокровище! – усмехнулась Нэнси-Мэй. – Неужели ты думаешь, что мне – дочери миллионера – позволят путешествовать одной? Меня охраняют с самого раннего детства. Я помню, как завидовала оборванным чумазым мальчишкам, весело игравшим на улице, когда проезжала мимо них в экипаже в сопровождении двух детективов – один сидел спереди, а другой на козлах.
– Боже мой! – воскликнула Девина. – Я даже не подозревала, с какими проблемами сталкиваются богатые наследники!
– Теперь будешь знать, – не без гордости сказала Нэнси-Мэй. – Я не сомневаюсь, что пароходная компания имеет свою службу безопасности и ее люди тоже будут не спускать с меня глаз. А уж как станут стараться стюарды и горничные, которым доверят приносить мне кофе по утрам! В общем, если под каждой кроватью не окажется по сыщику – считай, нам повезло!
– Вы меня пугаете, Нэнси-Мэй. Наверное, я поступила опрометчиво, согласившись сопровождать такую важную особу, как вы. А вдруг с вами что-нибудь случится, например, вы упадете за борт… Виновата ведь во всем буду я!
– Теперь поздно отступать назад, – быстро сказала Нэнси-Мэй. – Представляешь, каким ужасным было бы мое путешествие в компании с одной из тех старых дам, которые предлагали нам с мамой свои услуги! Они бы меня замучили своими постоянными наставлениями и опекой!
– Бедные дамы… Я чувствую себя немного виноватой перед ними. Они так мечтали получить эту должность!
– Не волнуйся, ты свои деньги отработаешь сполна, Девина, – сказала Нэнси-Мэй. – Мама снабдит тебя таким количеством инструкций, что мой совет тебе – выкинуть их сразу же подальше.
– Я должна добросовестно выполнять свою работу, – возразила Девина, но в ее глазах мелькнули озорные огоньки.
Она хотела что-то добавить, но дверь в гостиную распахнулась, и на пороге возник лакей.
– Миссис Вандерхольц желает немедленно видеть мисс Каслтон, – торжественно объявил он.
– Ну, что я говорила? – воскликнула Нэнси-Мэй. – Сейчас мама начнет отдавать тебе распоряжения. Советую тебе, Девина, не воспринимать их всерьез, потому что я буду вести себя на «Мавритании» так, как захочу!
– Я уже догадалась об этом, – тихо ответила Девина и поспешила к двери.
За ее спиной раздался веселый смех Нэнси-Мэй.
Должность компаньонки мисс Вандерхольц оказалась не такой легкой и простой, как поначалу представлялось Девине. Последняя неделя перед путешествием была весьма насыщена делами, и Девина практически не имела времени ни дня общения с Нэнси-Мэй, ни для того, чтобы побыть одной и отдохнуть. Каждое утро начиналось с просмотра и примерок бесчисленных нарядов мисс Вандерхольц, а затем Девина в сопровождении одной из престарелых родственниц совершала многочасовые походы по магазинам и покупала огромное количество вещей и предметов, которые могли бы понадобиться Нэнси-Мэй в путешествии. Пожилая дама относилась к порученному делу с особым рвением. Увидев, например, в магазине подходящую пару перчаток, она заставляла Девину обойти еще с десяток магазинов, после чего они возвращались обратно и покупали ту самую, первую, пару. Еще больше времени отнимало посещение обувных секций, казавшихся Девине бесконечными. Она с удивлением и недоумением видела, что огромные суммы денег тратятся на исполнение малейшей прихоти молодой девушки, собравшейся в путешествие.
Возвращаясь вечером домой, Девина чувствовала себя настолько уставшей, что засыпала мгновенно, лишь только ее голова касалась подушки. Если же выпадала свободная минута, девушка с интересом изучала роскошное убранство особняка. Многие детали обстановки смотрелись безвкусно и грубовато, но французские гобелены вызывали у Девины восхищение, и она подолгу разглядывала вытканные на них сюжеты. Севрский фарфор [2]2
Севрский фарфор – художественные изделия фарфорового завода в Севре, близ Парижа. Основан в 1756 году.
[Закрыть]и греческие скульптуры ей нравились меньше, а бронзовые статуэтки, изготовленные якобы по заказу венецианского принца, не произвели на девушку никакого впечатления.
Из каких только стран не присылали хозяевам особняка мозаику, фарфор, эмали и мебель! Картины голландских мастеров висели на стенах рядом с иконами из России, а мрамор для отделки стен был добыт из древнего карьера в Северной Африке времен римского владычества. Обстановка дома Вандерхольцев не только поражала Девину своей роскошью, но и позволяла немного узнать о странах, в которых она никогда не бывала. Иногда она предавалась мечтам, как, вернувшись домой в Англию, будет рассказывать своим друзьям и знакомым о жизни американских миллионеров.