Текст книги "Зачарованное сердце"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Она наблюдала, как он исчезает в тени деревьев. Потом открылась входная дверь и в дом вошла Сара. Лишь тогда Синтия почувствовала, что ее щеки пылают, а сердце бешено бьется.

Глава 10

Нэлли Трипп робко улыбалась Роберту, стоявшему у ее кровати. Синтия не могла не заметить, что маленькое заостренное личико девушки было довольно привлекательным.

– Теперь ни о чем не беспокойтесь, Нэлли! – сказал Роберт. – Я собираюсь навестить вашего молодого человека, но обещаю вам, я не сделаю ничего, что заставило бы его подумать, будто его хотят принудить жениться на вас.

– Вы не будете грубы с ним, сэр?

– Нет, я не буду с ним груб, – пообещал Роберт.

– Понимаете, сэр, он не намеревался причинить зло, правда, не намеревался. Это больше моя вина, чем его. Сказать честно, я все время знала, что он не может себе позволить жениться. Он сам мне так говорил.

– Да, я понимаю, Нэлли, – мягко произнес Роберт, – вы очень ясно описали мне свою историю. Не беспокойтесь! Поспите немного и делайте все, что вам скажет мисс Морроу.

Нэлли с тревогой взглянула на Синтию.

– Мне не хотелось бы доставлять неудобства, – пролепетала она.

– Вы не доставляете никаких неудобств, – успокоил ее Роберт, – и мы не хотим, чтобы вы волновались или огорчались. В полиции не знают, где вы. Я сделал так, чтобы они оставили все надежды вас найти.

– Да, сэр, – без энтузиазма пробормотала Нэлли.

Тем не менее она не могла не отозваться на доброту Роберта, и, когда вновь встретилась с ним взглядом, слабая улыбка тронула уголки ее губ.

Синтия не ожидала такой заботливости и нежности от Роберта. Услышь он от кого-нибудь трогательную историю Нэлли Трипп, наверняка остался бы равнодушным. Но, став, пусть вынужденно, ее спасителем и защитником, он так участливо сосредоточился на ее проблемах, как будто они были его собственными.

Понимание и терпение, проявленные к девушке и вызвавшие ее на откровенность, поразили Синтию и заставили устыдиться.

Какой мелочной она была, осуждая Роберта и вынося ему приговор как человеку безжалостному и амбициозному, готовому в достижении своих целей не считаться ни с кем другим! И сейчас она чувствовала неловкость.

В истории Нэлли Трипп не было ничего оригинального: несчастная жизнь дома; мать умерла, когда она училась в школе; отец женился вновь и завел большую семью со второй женой. Естественно, Нэлли не только чувствовала себя нелюбимой и нежеланной, но была низведена до положения домработницы и няньки младших детей. Она раздражала мачеху, и в семнадцать лет ей пришлось уйти в прислуги.

За два года она сменила несколько мест, и ни одно из них не было удачным. В девятнадцать ее призвали на службу в армию, и она впервые поняла, что собой представляет и на что может рассчитывать. Но к сожалению, предыдущие лишения подорвали ее здоровье. У нее развилась болезнь легких.

Ее отправили в госпиталь на излечение. Служить в армии она больше не могла. Доктора решили, что ей следует найти работу попроще и проводить по возможности больше времени на открытом воздухе. Поскольку идти ей было некуда, она вернулась домой.

Нэлли добросовестно пыталась выполнять предписание докторов, но, чтобы спастись от ядовитого языка мачехи, вынуждена была поступить на полный рабочий день в магазин зеленщика. Там-то, в самом неподходящем, казалось бы, для знакомств месте, она и встретила своего молодого человека.

Джим Харрис работал на большой электротехнической фабрике и приезжал в выходные в Мелчестер.

Увидев яблоки в витрине овощного магазина и чувствуя жажду, он зашел в него, чтобы купить фруктов. Нэлли обслужила его, и с тех пор завязалась их дружба. В следующий раз, когда Джим Харрис приехал в Мелчестер, он, само собой разумеется, вновь зашел за яблоками, и затем еще раз и еще.

Знакомство их развивалось не слишком быстро по той простой причине, что выходной у Нэлли был во вторник, а Джим был свободен только в субботу, но они как-то договорились встретиться в воскресенье. И после этого для них стало обычным делом видеться два раза в месяц.

Нэлли многое узнала о Джиме. У него была хорошая работа, но платили за нее не очень много. Джим рассчитывал, что лет через пять или шесть он станет получать приличные деньги. А пока он с другом вынашивал идею создания нового мотора, для чего оба экономили, откладывая почти каждый заработанный пенни.

Парни собирались, когда закончится война, вместе работать в небольшом гараже в Ковентри, а свободное время посвящать разработке своего секретного изобретения.

Война подходила к концу, и Нэлли все яснее понимала, что это будет означать для нее. Она уже давно была отчаянно влюблена в Джима, хотя он не говорил ничего, что могло бы быть истолковано как выражение глубокой привязанности.

Наконец настал день, которого Нэлли так опасалась и который, лежа без сна ночь за ночью, со страхом представляла себе.

– Через месяц мы с Биллом уезжаем! – как-то сообщил Джим за чашкой чая.

– О, Джим! – Нэлли уронила ложечку, и та со стуком упала на блюдце.

Было в этом вскрике что-то жалобное и наболевшее.

– Что случилось, Нэлли? – встревожился Джим.

Вопреки всем усилиям из глаз девушки хлынули слезы.

– Прости, Джим! Прости! – повторяла она, но сдержать рыданий не могла.

– Эй! Идем-ка отсюда! – приказал Джим.

Он вывел ее из кафе и направился к реке. Рыдания Нэлли затихли, слышались лишь тихие всхлипывания, как у испуганного ребенка.

Они сели на траву, остро и смущенно осознавая близость друг друга.

– Послушай, Нэлли, я не хотел тебя расстраивать, – наконец пробормотал Джим. – Мы хорошо проводили вместе время, ты и я, но ты знала, что рано или поздно я уеду.

– Да, я это знала, Джим, – ответила Нэлли, сдерживая слезы. – Просто я буду скучать по тебе. Ты мой единственный друг.

– Я тоже буду по тебе скучать, – сказал Джим. – Не расстраивайся так!

Он обнял ее, чтобы утешить. Она так долго ждала, что он прикоснется к ней! И теперь, когда он это сделал, Нэлли, дрожа, дотронулась рукой до его щеки и подняла к нему свое залитое слезами лицо, как будто убеждаясь, что все это правда.

Тогда-то Джим и поцеловал ее в первый раз, и все, что случилось потом, оказалось неизбежным, потому что с первым прикосновением губ они поняли, что любят друг друга! Просто Джим был слеп.

Оторвавшись от нее, Джим смущенно произнес:

– Ты всегда была отличной девчонкой, Нэлли, и настоящим другом! Я так часто говорил это Биллу, а ведь не догадывался, что ты чувствуешь ко мне то же самое!

– Я ничего не могла с этим поделать, Джим! Я люблю тебя… я всегда тебя любила!

Следующие три недели они встречались при первой же возможности. Нэлли жила в мире хаотичных эмоций – то безумно счастливая, то в полном отчаянии от унылых мыслей, что вскоре потеряет своего любимого.

Весенние ночи стояли необычно теплыми и душными, и молодым людям не хотелось сидеть в кино, они просто хотели быть вместе. В уединенной тени у реки они познавали восторги страсти. Нэлли после стольких лет одиночества впервые испытала, что значит любить и быть любимой. Джим был абсолютно честен и откровенен с ней.

– Я не могу жениться на тебе, Нэлли, – говорил он. – Ты знаешь, детка, я хотел бы этого, но не могу подвести Билла. Нам придется на всем экономить, ты же понимаешь! Мы должны создать что-то новое, проявить себя. И я просто не могу себе пока позволить иметь жену и детей.

– Да, я понимаю, Джим, – отвечала Нэлли.

В ночь перед его отъездом они были особенно нежны друг с другом и никак не могли расстаться.

Провожая Нэлли домой, Джим вдруг спросил:

– Все хорошо, Нэлли? Мне не хотелось бы впутать тебя в какие-то неприятности, ты же знаешь.

– Конечно, все в порядке! Не беспокойся! – храбро ответила девушка.

Она не смогла сказать ему, что дела вовсе не так хороши. Через месяц ее подозрения превратились в уверенность, а еще месяц спустя она уже была в полном отчаянии от тревоги за свое будущее.

Нэлли получила несколько писем от Джима, коротких и дружеских. Он сообщал ей, что усердно работает и что у него все хорошо. Она не посмела рассказать ему о своих проблемах.

Какое-то время девушке удавалось скрывать ото всех свою беременность, пока как-то утром она не упала в обморок за завтраком и мачеха не обнаружила, что с ней.

Эта женщина всегда ненавидела падчерицу, и теперь у нее появился повод, чтобы разделаться с ней. Более того, она пригрозила, что, если Нэлли добровольно не откроет имя мужчины, устроившего ей такие неприятности, она вынудит ее признаться.

– Не думай, что ему удастся удрать, не заплатив, свинья! – бушевала миссис Трипп. – Твой отец позаботится об этом! Когда он вернется вечером домой, я подскажу, что ему нужно будет сделать, а уж полиция сможет прекрасно уладить все дела!

Нэлли пулей вылетела из дома. Она слишком хорошо знала, что мачеха обязательно выполнит свои угрозы, а отцу нетрудно будет выяснить, что это был за мужчина. Ему стоит только порасспрашивать в магазине, в котором она работает.

Она представила себе ужас и возмущение Джима, когда полиция найдет его, и как его любовь превратится в ненависть и презрение.

Весь длинный день она бродила по улицам, решив не возвращаться домой, и, когда наступила ночь, направилась к реке, к тому месту, где они с Джимом были так счастливы вместе. Там, глядя на быстро бегущую воду, она поняла, что должна сделать – спасти не себя, а будущее Джима! И Нэлли была рада этому, потому что больше она ничего не могла сделать для Джима.

Роберт заставил ее понять – Джим имеет право знать о том, что случилось. Синтия не могла не восхититься тем, как искусно он убедил Нэлли открыть имя и адрес парня.

– Видите ли, Нэлли, – сказал Роберт, – это будет честно по отношению к Джиму. Ребенок, что вы носите под сердцем, не только ваш, но и его тоже! Джим, возможно, не захочет жениться на вас… мы должны учитывать и это… но все равно вы не вправе погубить его ребенка, не спросив вначале отца, хочет ли он сохранить его.

Он был так убедителен и говорил с такой искренностью, что Нэлли в конце концов сдалась. Она доверчиво назвала имя Джима и его адрес и, когда Роберт ушел, откинулась на подушки с легкой улыбкой на губах.

Доктор, которого Синтия вызвала осмотреть Нэлли, объявил, что девушка вполне здорова, хотя и испытала шок.

– Подержи ее в постели несколько дней, – посоветовал он Синтии. – И подкорми. Этот ребенок недоедал!

Доктор Бейнтри был старым другом семьи, знал Синтию с детства, и она, полностью доверяя ему, рассказала правду о появлении Нэлли в своем доме.

– Боже правый! – воскликнул он. – Этот парень Шелфорд не мог забрать ее в Бетч-Вейл? Там полно слуг, которым нечего делать! Ты недостаточно крепка сама, чтобы быть кому-то сиделкой!

– Мистер Шелфорд боялся, что слуги станут болтать, – объяснила она. – Их слишком много, чтобы заставить всех хранить секрет. К тому же кто-нибудь мог известить полицию, что девушку увез зеленый «роллс-ройс», а в графстве не так много таких машин. Естественно, что в Бетч-Вейл нагрянула полиция. Но мистеру Шелфорду удалось убедить их, что он не имеет ни малейшего понятия, о чем они говорят, и даже предложил, не без вызова, обыскать дом. Сюда же они никогда не догадаются заглянуть.

– Ладно. Но не слишком усердствуй! – решительно приказал доктор Бейнтри.

– Со мной все будет в порядке, – заверила его Синтия. – А Роза любит готовить для больных.

Доктор Бейнтри фыркнул.

– Какая судьба уготована этой девочке! – проворчал он. – Побалуют, покормят в свое удовольствие, а потом выбросят на улицу!

– Уверена, что мистер Шелфорд не позволит этому случиться, – сказала Синтия с уверенностью. Странно, но она начала доверять Роберту, видя, что он поступает правильно.

Когда Синтия слушала, как он говорит с Нэлли, видела, как он пытается помочь ей, она чувствовала себя пристыженной за ту вражду, которую демонстрировала ему так явно.

Синтия тихо задвинула шторы, надеясь, что Нэлли сможет уснуть, затем спустилась вниз и вышла в сад. Сара уехала на целый день в Бетч-Вейл, и без нее было очень тихо и спокойно, но Синтия все равно испытывала тревогу.

Она шла мимо кустов роз и лаванды, притрагиваясь к цветам, как будто черпала в них успокоение, но сердце не переставало волноваться. Как будто подчиняясь внутренней команде, она направилась по крутой тропинке за дом, в сторону небольшой церкви из серого камня, стоявшей в дальнем конце парка.

Хотя Синтия часто посещала могилу отца, на службе в церкви она еще не была. Она боялась, что не сможет находиться там, среди деревенских жителей, которые знали ее с детства, не занимая своего прежде законного места, отведенного для семьи Бетч-Вейла. Да, этого похода в церковь Синтия боялась. Но теперь она ощутила необходимость сделать это.

Она решительно открыла тяжелую дубовую дверь, и ее встретил запах времени, плесени и ладана. Закрыв за собой дверь, Синтия прошла к алтарю. Солнце вливалось в окна, полированный крест и высокие золотые подсвечники блестели в его лучах.

У Синтии появилось ощущение «возвращения домой». Она присела на скамью и спрятала лицо в ладонях. Простая, знакомая с детства молитва тронула ее губы, и внезапно она обнаружила, что мысли ее были о Роберте. Она вновь слышала нежность и доброту в его голосе, когда он говорил с Нэлли, слышала, как он ободряет девушку, когда та, спотыкаясь и останавливаясь, повествовала о печальной истории своей жизни. Как жестоко она недооценивала его!

«О Господи! – молилась Синтия. – Помоги мне быть более милосердной в моих мыслях и поступках! У меня было так много счастья и так много любви в жизни, помоги мне забыть все беды! Утоли мою горечь и научи видеть лучшее в людях. Научи дарить другим доброту, нежность и понимание, кто бы они ни были и какими бы чужими ни казались…»

Она чувствовала, что молитва идет из глубины ее сердца. Неописуемое спокойствие снизошло на нее, спокойствие облегчающее и исцеляющее, и она ощутила умиротворение, впервые с тех самых пор, как в ее душе поселилось страдание из-за Питера. И в этот момент она поняла, что смятение чувств и сердечная боль покинули ее.

Так чудесно и необъяснимо она была благословлена любовью Господа.

Глава 11

Роберт торжественно привез с собой Джима Харриса. Молодой человек неловко вошел в спальню, держась позади Роберта, и Синтия увидела, как вдруг изменилось осунувшееся и обеспокоенное личико Нэлли. Парень улыбнулся девушке, и та умоляюще протянула к нему руки:

– О, Джим, надеюсь, ты на меня не злишься…

– Конечно нет, Нэлли! Почему ты не сообщила мне, глупая девчонка?

Момент был не для зрителей, и Роберт с Синтией покинули комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

– С ними все будет в порядке! – сказал Роберт, когда они подошли к лестнице.

Синтия взглянула на него с ироничной улыбкой:

– И что же добрый волшебник сделал, чтобы приблизить счастливый конец?

– Очень мало, – ответил Роберт, возвращая ей улыбку. – Джим – порядочный парень, он был неподдельно расстроен и готов сделать все для девушки еще до того…

– И что же вы ему пообещали? – спросила Синтия.

Роберт засмущался.

– Ну… я присматривал менеджера для гаража, который мне случилось приобрести в Ковентри, – пробормотал он. – На этой должности усердно работающий парень вполне может себе позволить содержать жену.

– И как давно вы владеете этим гаражом? – подозрительно поинтересовалась Синтия.

Роберт откинул голову и рассмеялся:

– Не скажу!

– Могу догадаться! Только мне непонятно, почему вы играете в доброго и великодушного Санта-Клауса для этой юной пары?

– А вы не допускаете, что просто из человеколюбия? – спросил Роберт.

– Я не совсем уверена, что дело именно в этом, – сказала она. – Это не совпадает с вашими… с некоторыми вашими поступками.

– Что вы имеете в виду? – Вопрос прозвучал предельно серьезно.

– Ну, например, ваши методы ведения хозяйства не внушают любви к вам ваших соседей. Они и так были недалеки от банкротства, когда вы появились, теперь же судебные приставы практически стоят на пороге! Фермеры не могут нанять нужных работников, потому что поместье Бетч-Вейл предлагает последним гораздо большую оплату.

Роберт сделал нетерпеливый жест.

– Я вовсе не конкурирую с ними! – возразил Он. – Просто они устарели, вот и все. Я хочу сделать свое поместье успешным и для этого, разумеется, вынужден тратить деньги!

Он говорил со всей прямотой, на какую был способен. Да, он был жесток в ведении дел, она это знала, и все же этот самый мужчина только что потратил приличную сумму только на то, чтобы принести счастье незнакомой женщине, случайно встретившейся на его жизненном пути.

Синтия вздохнула – это действительно было выше ее понимания! Она начала спускаться по ступенькам, Роберт последовал за ней. Когда они в молчании достигли подножия лестницы, он испытующе взглянул на нее и спросил:

– А что вы хотели бы, чтобы я делал? Оставил поместье таким, как его приобрел?

Синтия покачала головой:

– Нет, вовсе нет! Я просто не смогу объяснить яснее.

– Ладно, тогда, по крайней мере, позвольте вам высказать мою точку зрения. Я хотел бы откровенно поговорить с вами.

– У меня нет времени. Кроме того, вас ждет в гостиной Сара. Идите и утешьте ее.

– Нет, Синтия, подождите! – воскликнул Роберт.

Но Синтия уже бежала по коридору прочь от него. Роберт открыл дверь в гостиную и действительно обнаружил там Сару, полулежащую на софе с журналом на коленях. При виде его она воскликнула:

– О, Роберт, ты – как ответ на мольбу страдалицы! Я сидела здесь и думала – если никто не войдет, я завоплю!

– А кого бы ты хотела видеть? – спросил Роберт.

– Ну безусловно тебя! – кокетливо ответила Сара.

– Разве нет других мужчин в здешних краях? – ухмыльнулся Роберт, закуривая сигарету.

Он говорил с Сарой совсем другим тоном, не таким, каким беседовал с Синтией. В его голосе слышались нотки почти оскорбительного высокомерия, как будто он презирал находившуюся перед ним женщину.

– Ты по-прежнему довольно привлекательна, Сара. Не могу понять, почему ты тратишь здесь зря время.

– Трачу время?

– На меня, моя дорогая девочка!

– Ты влюблен в Синтию, да?

Роберт на мгновение застыл. Когда же он вновь заговорил, глаза его приобрели неприятно опасный блеск.

– Это мое дело, Сара!

Сара откинулась на подушки и воздела руки в умоляющем жесте капитуляции.

– Хорошо, хорошо! Я всего лишь констатирую очевидное. Не собираюсь вставлять тебе палки в колеса. И заметь, я могла бы быть тебе полезна… очень полезна! – Она произнесла последние два слова нарочито медленно.

Роберт прошел к окну и выглянул в сад. Сара ждала. Когда он ответил ей, голос его был небрежным и равнодушным.

– Что ты имела в виду – быть полезной?

Сара поняла, что ей удалось пробудить его интерес. Взяв белую сумочку, лежащую рядом с ней, она открыла ее и вытащила конверт.

– Я получила сегодня письмо из Америки, – ответила она. – Думаю, тебе оно будет интересно, Роберт… очень интересно!

Роберт подошел к софе и протянул руку:

– Пока в это слабо верится, Сара. Дай посмотреть!

Сара вцепилась в конверт обеими руками. Черные ресницы, обрамлявшие широко открытые, обманчиво наивные глаза, затрепетали.

– Один момент, Роберт! Прежде чем я дам письмо тебе, мне хотелось бы поговорить с тобой. Я нуждаюсь в твоем совете.

Роберт присел на краешек софы. Если бы в этот момент его могла видеть Синтия, она бы сказала, что он выглядит одновременно безжалостным и задорным.

– Ну? – Вопрос его прозвучал резко.

– У меня не было шанса сказать тебе этого прежде, – начала Сара, – но Бенни умер. Мое содержание иссякло, и я сильно нуждаюсь в средствах. Роберт, я в отчаянно тяжелом положении!

– Понятно! – Уголки его губ насмешливо изогнулись. – И сколько же ты хочешь за это письмо, которое, как ты выразилась, так… интересно?

Сара назвала сумму. Роберт присвистнул, затем рассмеялся:

– Моя дорогая Сара, ты, должно быть, думаешь, что я дурак!

– Все мужчины дураки, когда влюблены!

Их глаза встретились, и Роберт кивнул:

– Хорошо, ты выиграла. Но помоги тебе Господь, если ты меня дурачишь!

Синтия, войдя в гостиную минут десять спустя, сильно удивилась, обнаружив Сару и Роберта, сидевших рядышком на софе и поглощенных тихой беседой. Ранее у нее создалось впечатление, что Роберт испытывает к Саре неприязнь и по возможности старается избегать ее компании. Теперь она решила, что нелепо ошибалась. При ее появлении Роберт поднялся, сунул в карман какой-то конверт, и они с Сарой обменялись понимающими улыбками.

– Как наша молодежь наверху? – поинтересовался Роберт.

– Роза только что отнесла им чай, – ответила Синтия. – Как я поняла, мистер Харрис спешит на поезд.

– Единственное, что осталось обсудить, это день свадьбы, – сказал Роберт. – Я оставляю это вам.

– О чем это вы? – с любопытством спросила Сара.

– О, всего лишь о юной паре, которой мы смогли помочь, – объяснил Роберт. – Это длинная история, и тебе она вряд ли будет интересна.

– Напротив, – возразила Сара, и Синтии показалось, что она бросила многозначительный взгляд на Роберта.

– Поверь, дорогая, – кивнул тот. – Эта история твоим интересам не повредит!

Сара хмыкнула и, взяв Синтию под руку, дразняще посмотрела на Роберта, как будто приглашала сравнить себя с ней.

– Когда ты узнаешь Роберта так же хорошо, как и я, – обратилась она к Синтии, – то наверняка оценишь его достоинства, особенно его манеру острить.

Синтия, увидев на лице Роберта выражение, которого она прежде никогда не замечала, почувствовала замешательство. Будь она на месте Сары, она непременно испугалась бы. Сара, осознав, что зашла слишком далеко, поспешно схватила с софы свою сумочку.

– Я отправляюсь наверх припудрить носик! – весело прощебетала она и, обернувшись к Роберту, добавила: – Полагаю, ты останешься на чай?

И она упорхнула, не дожидаясь ответа. Синтия посмотрела на Роберта.

– Хотите чаю? – вежливо предложила она.

Роберт, казалось, не слышал вопроса. Он ждал, пока дверь за Сарой закроется. Только тогда он повернулся к Синтии.

– Почему бы вам не предложить этой женщине остановиться где-нибудь в другом месте? – процедил он, в его голосе слышалось раздражение.

– Кому? Cape? – недоуменно переспросила Синтия. – Ей здесь нравится.

– Именно так, – кивнул Роберт. – Но она что-то слишком загостилась у вас. Она неподходящая для вас подруга. Вы… – Он поколебался, очевидно подыскивая слова, затем продолжил:

– Вы слишком хороши для нее! В глубине души она неплохая, но может дурно на вас повлиять. Вы понимаете?

Синтия рассмеялась:

– Это очень мило с вашей стороны, но я сама могу позаботиться о себе. Я не ребенок!

– Нет, вы женщина, и я это знаю. – Голос Роберта был серьезным. – Но вы не испорчены этим миром. Вы не можете понять такую особу, как Сара, и она всегда будет вами пользоваться.

– Я люблю Сару, – спокойно произнесла Синтия. – Она мой друг, и вы не должны говорить о ней подобные вещи!

– Синтия, послушайте меня! Я знаю, о чем говорю. Я знавал слишком много таких женщин, как Сара, но встретил лишь одну такую, как вы. Собственно говоря, я никогда не знал, что такое хорошая женщина, пока не познакомился с вами!

– Но я вовсе не такая хорошая! – запротестовала Синтия, пытаясь говорить спокойно и избегать его серьезных глаз. – Почему многие люди упорно продолжают называть меня хорошей… сначала Артур, теперь вот вы?

– Значит, Артур Марриот говорил то же самое, да? – спросил Роберт. – Не думал, что он такой понятливый! Тем не менее исходя из жизненного опыта прошу вас предложить тактично, но твердо Саре Иствуд переместить свою надушенную мелочную и чувственную персону куда-нибудь подальше!

Синтия гордо вздернула подбородок:

– Я вам уже сказала: Сара – мой друг. И я не позволяю критиковать друзей в моем присутствии!

– Вы не понимаете…

– Я понимаю гораздо больше, чем вы думаете, – спокойно отрезала Синтия. – И если кто-то и покинет этот дом, то вовсе не Сара!

Синтия говорила раздраженно, но почему-то ее взгляд при встрече с его взглядом не был достаточно дерзким, как ей того хотелось. Она почувствовала, как краска приливает к щекам, и хотела отвернуться, но Роберт внезапно схватил ее за плечи. Он крепко держал ее. Она хотела оказать сопротивление, хотела приказать ему отпустить себя, но вместо этого молча стояла, как будто полностью обессилев.

Роберт долго смотрел на нее, очень долго, затем тихо и хрипло произнес:

– О, моя дорогая, почему мы должны все время спорить, в то время как мне хочется всего лишь окружить вас нежностью и заботой?

Синтия подняла глаза. Что-то магическое исходило от него, отчего она чувствовала себя зачарованной и ошеломленной.

Они стояли лицом к лицу, его руки все еще сжимали ее плечи. Синтии многое хотелось ему сказать. Она приоткрыла губы, но лишь сделала глубокий вдох. Раздался стук в дверь, и они поспешно отступили друг от друга. Роберт отошел к окну.

Дверь открылась, в гостиную вошла с подносом Грейс. Синтия наблюдала, как она ставит его на столик, покрытый кружевной скатертью. «Я веду себя как школьница!» – подумала она, чувствуя, как сильно бьется сердце.

– Молодой человек только что спустился, мисс! – сообщила Грейс. – Он хочет с вами попрощаться.

– Да, конечно! – ответила Синтия, благодарная предлогу исчезнуть, и быстро вышла из гостиной.

Джим Харрис ждал ее в холле. Он нервно теребил кепку, но лицо его светилось от счастья.

– Нэлли рассказала мне, как добры вы были к ней, мисс Морроу.

– Она очень милая девочка, – улыбнулась Синтия. – Надеюсь, вы будете счастливы вместе.

– Обязательно будем! И все благодаря вам и мистеру Шелфорду! Нэлли хочет поговорить с вами о свадьбе, если, конечно, вы ей поможете.

– Конечно помогу!

– Я приеду в субботу, – продолжал Джим. – Мистер Шелфорд сказал, что я должен доложить, как идут дела в гараже, и поговорить о доме, который он предложил нам с Нэлли занять.

– О, это великолепно! Нэлли с нетерпением будет ждать встречи с вами.

– Спасибо, мисс Морроу! Спасибо!

Казалось, парень не знает, как еще выразить свою благодарность. Он с такой силой сжал пальцы Синтии, что она чуть не вскрикнула от боли. Попрощавшись, Джим ушел с видом человека, которому неожиданно повезло в жизни.

Синтия взбежала по лестнице. Нэлли лежала на подушках. На щеках ее горел яркий румянец. На губах играла легкая улыбка.

– О, мисс, разве это не замечательно! – воскликнула она при виде Синтии. – Я так счастлива, что мне хочется плакать!

– Я не стала бы этого делать! – возразила Синтия. – Все твои слезы уже позади, Нэлли. Джим милый человек, и я уверена, что вы с ним будете очень счастливы.

– Он замечательный, мисс! Он сказал, что женился бы на мне в любом случае, даже если бы мистер Шелфорд не был так добр!

– Разумеется, женился бы! – согласилась Синтия. – Теперь же он одновременно получил и тебя, и шанс заняться любимым делом.

– О, мисс, я так взволнована, что не могу поверить, правда ли это! Джим и я не знаем, как нам отблагодарить за все вас и мистера Шелфорда.

– Значит, и не пытайтесь, – посоветовала Синтия. – Нам вполне достаточно знать, что вы счастливы.

– А вы сделаете счастливым мистера Шелфорда, да, мисс?

– Что ты хочешь сказать? – удивилась Синтия.

– О, я прошу прощения, мисс, если сказала что-то, чего не должна бы, но я видела, как он на вас смотрел в тот день, когда был здесь. Я сразу поняла, что он вас любит.

– Мы с мистером Шелфордом друзья, и ничего больше, – твердо сказала Синтия. – Одного романа в доме вполне достаточно на данный момент, Нэлли!

– Извините меня, мисс, что я упомянула об этом, – виновато произнесла девушка, но Синтия поняла, что не переубедила ее.

Она взяла чайный поднос и вынесла его из комнаты. Все так нелепо, думала она. Почему все подталкивают ее к ситуации, которой она сама не только не хочет, но еще и принимает все меры, чтобы избежать?

Выйдя на площадку, Синтия увидела Сару.

– Сара, дорогая! – окликнула она подругу. – Спустись вниз и угости, пожалуйста, Роберта чаем, хорошо?

– А ты разве не придешь? – удивилась Сара.

– Я не хочу. Кроме того, мне еще многое нужно сделать, – ответила Синтия, а сама подумала со злорадством: «Это его проучит!»

Она поспешила в свою спальню.

– Почему меня не могут оставить в покое? – спросила она у своего отражения в зеркале.

Внезапно Синтия бросилась к прикроватному столику и взяла фотографию в рамке. Это был снимок Питера, стоявшего на ступеньках Бетч-Вейла в костюме для верховой езды. Он смеялся в камеру, слегка прищурив от яркого солнца глаза. Было что-то мальчишеское в тонких и резких чертах его лица и гибкой фигуре.

Синтия пристально смотрела на фото, вспоминая, как часто брала она снимок с собой в кровать, спала, подложив его себе под подушку, и горько плакала мучительными слезами.

Питер и… Роберт! Сравнение казалось нелепым!

Она поставила фотографию на место, затем, подойдя к окну, выглянула в сад. Как долго она так простояла, Синтия не знала и очнулась, только когда услышала, как Сара зовет ее:

– Синтия, спускайся немедленно вниз! Попрощайся со своим гостем!

Она увидела обращенные к ней лица и по выражению лица Роберта поняла, что он знает – она намеренно избегает его.

– Иду! – крикнула Синтия.

Она сбежала по лестнице, пересекла холл и вышла в сад.

– Мне пора идти, – сказал Роберт, когда она подошла к ним. – Спасибо вам за ваше гостеприимство!

Он явно над ней насмехался, и Синтия почувствовала себя пристыженной.

– Спасибо вам за все, что вы сделали для Нэлли, – поблагодарила она. – Девушка на седьмом небе от счастья!

– Все остальное я улажу к субботе, – ответил он.

– Спасибо, – вновь произнесла Синтия.

Она и Сара проводили Роберта до машины, оставленной им у ворот.

– Надеюсь, у Микаэлы все хорошо? – спросила Синтия. – Передайте ей от меня привет.

– У нее все отлично, – ответил Роберт. – Она отправилась сегодня к Халлемам.

– К Халлемам? – повторила Синтия. – А Хьюго Мортен все еще там?

– Думаю, да, – кивнул Роберт. – Вы его не любите?

– Да, я его не люблю, – призналась Синтия. – Он неподходящий друг для Микаэлы. – Она вспомнила выражение на детском личике Микаэлы, когда та танцевала с Хью на балу. – Он заезжал повидаться с ней? – обеспокоенно спросила она.

– Нет, не заезжал, – ответил Роберт. – Не волнуйтесь, я знаю, как обходиться с подобными типами!

Когда он уехал, Сара тихо засмеялась.

– Знает он, конечно же! – воскликнула она.

– О чем? – спросила Синтия.

– О его драгоценной Микаэле и Хью Мортене! Разумеется, они видятся друг с другом!

– О, Сара, это ужасно! Почему ты мне не сказала?

– Не думала, что тебе это интересно, – ответила Сара. – Кроме того, если ты спросишь меня, могу сказать, что Микаэла вполне способна за себя постоять!

– Надеюсь, девочка благоразумна, чтобы не принимать такого кавалера всерьез, – вздохнула Синтия, больше пытаясь успокоить себя, чем поддерживать разговор с Сарой. – Он пользуется слишком дурной славой.