Текст книги "На крыльях любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

Аманда была даже рада, когда на следующее утро они приехали в Лондон. Она прильнула к окну, разглядывая нарядные улицы, сверкающие витрины магазинов и великолепно одетых прохожих.

Все казалось ей необыкновенным, так как она редко выезжала за пределы родного поместья, и теперь наблюдала за бурной столичной жизнью с восторгом зрителя, впервые попавшего в театр.

Всюду сновали коляски, запряженные четверкой лошадей, мелькали проворные кабриолеты и фаэтоны, которыми правили лихие светские щеголи в касторовых шляпах, сбитых набекрень. Многочисленные зазывалы расхваливали свой товар; на раскаленных добела жаровнях жарились каштаны. Все это было так не похоже на то, что Аманда видела до сих пор, что она поминутно восторженно вскрикивала, совершенно позабыв о неловком молчании, не нарушаемом ни ею, ни леди Стендон с самого отъезда.

После тех бурных слов, которыми она ошарашила Аманду, как только они выехали из поместья, леди Стендон погрузилась в мрачное, презрительное молчание, а Аманда, так и не сумев объяснить, почему выходит замуж за лорда Ревенскара, сидела вся красная от смущения и думала, что поездка в Лондон с самого начала не задалась.

На ночь они остановились в придорожной таверне, и сразу же после скудного ужина леди Стендон отправилась спать.

Во время трапезы Аманда глядела на нее во все глаза. Трудно было поверить, что эта женщина с мертвенно-бледным лицом, казавшаяся старой и уставшей от жизни, была когда-то веселой, милой девушкой, какой ее застала мама, появившись в Ревенскрае. Отчего она так сильно изменилась? – задавала себе вопрос Аманда и, догадываясь, какой может быть ответ, пугалась его.

Но теперь все было забыто, Аманда вовсю наслаждалась невиданным доселе зрелищем.

– Ой, взгляните только, какая забавная обезьянка у шарманщика! – воскликнула она.

На обезьянке была надета красная кепочка, а в руках она держала кружку – прохожие кидали туда монетки.

– Ах, какой изящный двухколесный экипаж! Вы видели что-либо подобное? А вон у господина, который на козлах, в петлице такая большущая орхидея! Ну прямо с блюдце!

Леди Стендон молчала, впрочем, Аманда и не ждала ответной реплики. Ее мнение девушку нисколько не интересовало. Мысленно она уже сочиняла первое письмо Генриетте.

Тем временем лошади свернули с оживленных Улиц и въехали в жилой квартал, застроенный высокими, величественными особняками. Аманда обратила внимание, что огромные двери из красного дерева открывают лакеи в напудренных париках, а на тротуар расстилают ковровые дорожки, чтобы дамы, выходя из кареты, не запачкали своих туфель.

К ее удивлению, карета остановилась перед одним из роскошных особняков. По ступеням уже спешили лакеи в бордовых ливреях, отделанных золотым галуном. Массивные двустворчатые двери распахнулись, и взору Аманды открылся огромный мраморный зал с каменными колоннами и скульптурами внушительных размеров.

На пороге их встретил дворецкий, склонившийся перед леди Стендон в почтительном поклоне.

– Добрый день, ваше сиятельство. Надеюсь, вы и мисс Берк добрались без приключений. Мы получили указания его сиятельства, и все готово к вашему приезду.

– Благодарю вас, – холодным, безжизненным голосом произнесла леди Стендон.

Аманда улыбнулась дворецкому:

– Мы так быстро доехали. Лошади просто чудо!

– Его сиятельство знает толк в лошадях, – ответил дворецкий.

Он проводил их в салон, где в камине ярко пылал огонь. Это была внушительных размеров комната, увешанная – даже на неопытный взгляд Аманды – старинными портретами.

– Что прикажете принести вашему сиятельству? – спросил дворецкий. – С вашего позволения можно приготовить чай или шоколад.

– Пожалуй, чашку чаю, – сказала леди Стендон. – Но сначала я хотела бы пройти в свою спальню, и мисс Берк, уверена, тоже.

– Экономка к вашим услугам, ваше сиятельство, – с поклоном ответил дворецкий.

Аманда обернулась и увидела в дверях пожилую женщину в черном платье и черном атласном переднике. На поясе болталась внушительных размеров связка ключей.

– Прошу ваше сиятельство следовать за мной, – сказала она.

Впервые за все время на лице леди Стендон появилось приветливое выражение.

– Неужели передо мной миссис Хевит? – живо спросила она.

– Да, ваше сиятельство.

– Рада вас видеть. Вы совсем не изменились.

– Ваше сиятельство очень добры.

Они стали подниматься по лестнице. К удивлению Аманды, настроение у леди Стендон поднялось, и она продолжала оживленно говорить.

– Дом очень неплохо отделали, – заметила она. – Никогда бы его не узнала.

– Его сиятельство потратил на отделку приличную сумму, – пояснила экономка. – Леди Из… – начала она и внезапно осеклась.

Аманда догадалась, какое имя чуть было не произнесла экономка, и подумала: кто это таинственная леди Изабелла? Уже второй раз она слышит ее имя.

Для леди Стендон приготовили большую комнату на втором этаже, Аманду поселили рядом, в комнату поменьше. Миссис Хевит удалилась с леди Стендон, и Аманда, оставшись одна, оглядела свои апартаменты и поразилась их роскоши.

В алькове стояла великолепная кровать под парчовым пологом – его поддерживали золоченые купидоны. Мебель, картины, дорогой ковер на полу…

Может ли эта роскошь дать счастье тем, кого она окружает? – размышляла Аманда. И вновь почувствовала боль в груди, не отпускавшую всю дорогу.

Где Питер? Что с ним? Чем сейчас занят? Прошлой ночью в таверне она не сомкнула глаз: лежала и думала, где он сейчас, на крыльях любви посылала ему известие о себе. Если бы только она могла сообщить ему, что едет в Лондон, тогда они нашли бы где встретиться. Но сейчас ничего уже нельзя поправить – слишком поздно. Как глупо, что они не договорились о встрече или хотя бы не нашли посредника, на чье имя можно было посылать письма.

«Питер, Питер», – шептала она в ночи. Аманда так хотела его видеть, что была уверена – он наверняка это чувствует.

Раздался стук в дверь. В комнату вошли два лакея – внесли сундуки – и служанка в белоснежном чепце. Она принялась распаковывать вещи. Аманда умылась и причесалась. На ней было простое муслиновое платье, сильно помявшееся за время путешествия. Придется идти в столовую в таком наряде. Аманда колебалась, дожидаться ли ей леди Стендон, но потом решила, что та наверняка уже спустилась к ужину.

Полная благоговейного страха от окружающей ее обстановки, Аманда медленно сошла вниз по лестнице. Лакей поспешно распахнул перед ней дверь столовой, девушка вошла и увидела перед камином богато сервированный стол: поднос с чеканкой, на нем серебряный заварочный чайник – расписной большой, чайница, кувшинчик со сливками и сахарница и всевозможные лакомства, способные удовлетворить самый взыскательный вкус, – булочки, бисквиты, пирожные, тонюсенькие бутерброды и по крайней мере три сорта варенья в хрустальных вазочках, в каждой из которых серебряная ложечка.

– Наверное, вы проголодались после долгого путешествия, мисс, – послышался голос за спиной, и от неожиданности Аманда вздрогнула. Обернувшись, увидела дворецкого и только тут поняла, что это пожилой мужчина.

– Вы давно здесь служите?

– Не так давно, как миссис Хевит, – ответил он. – Если не ошибаюсь, на следующее Рождество будет двадцать три годика, с тех пор как пришел в этот дом.

– Вам, наверное, здесь нравится? – спросила Аманда и удивилась, заметив, что на лицо дворецкого набежала легкая тень.

– Его сиятельство не дает нам здесь скучать, – тихо произнес он.

Аманда хотела задать ему еще несколько вопросов, но в комнату вошла леди Стендон.

– Простите, что заставила вас ждать, Аманда, – сдержанно сказала она и, прошелестев черными юбками, села за стол. Аманда последовала ее примеру, и дворецкий удалился, закрыв за собой дверь.

Леди Стендон принялась расставлять чашки, а Аманда молча ждала, чувствуя себя как на уроке у строгой учительницы.

– Угощайтесь, пожалуйста. Разрешите налить вам чашку чаю, – предложила леди Стендон.

– Благодарю вас.

Аманда послушно взяла крошечную булочку, наполненную растопленным маслом, и не могла проглотить ни кусочка. Она чувствовала себя неуверенно и была подавлена. Интересно, сколько можно выдержать в такой гнетущей атмосфере, подумала она.

Взглянула на леди Стендон. Та сняла наконец свой вдовий чепец, в ее волосах блестела ранняя седина. Прическа не шла ей – гладко зачесанные со лба волосы придавали лицу излишне суровое выражение.

– Что это вы так меня рассматриваете? – вдруг резко прозвучал вопрос.

Аманда вздрогнула.

– И-извините, – пролепетала она. – Я не хотела быть назойливой.

Она встретилась взглядом с леди Стендон, и внезапно та со стуком поставила чашку на блюдце.

– Простите меня. Я не должна была говорить с вами в таком тоне ни сейчас, ни вчера. Да уж слишком много переживаний.

– Я понимаю, – мягко сказала Аманда, взглянув на черный креп вокруг воротничка и рукавов.

– Неужели? – печально улыбнулась леди Стендон. – Не думаю, но и объяснить ничего не собираюсь. Обещаю вам вести себя посдержаннее. Обещаю также выполнить и то, что от меня требуется, – купить приданое, достойное будущей леди Ревенскар.

Что ответить на ее заявление, Аманда не знала, но и продолжать разговор тоже не осмеливалась. В этот момент дверь распахнулась и на пороге возник лорд Ревенскар.

Аманда услышала в холле приглушенный шум. Она не ожидала, что его сиятельство приедет так скоро, и сердце ее затрепетало от испуга.

Она быстро вскочила. Леди Стендон тоже встала.

– Ага! Так и знал, что вы приедете в это время! – воскликнул лорд Ревенскар.

Вошел в комнату. На нем все еще был дорожный плащ с капюшоном. Дворецкий поспешил принять его шляпу и перчатки. Аманда присела в реверансе, а он взял ее руку и поднес к губам.

– Надеюсь, поездка вас не очень утомила? – Лорд Ревенскар впился в нее испытующим взглядом, отчего сила воли ее сразу куда-то улетучилась, и она уже не могла, как ей хотелось, спокойно и с достоинством отвечать ему.

– Я совсем не устала, благодарю вас.

– А как вам нравится мой дом? – спросил он, все еще не отпуская руку, – Аманда тщетно пыталась ее высвободить.

– У меня… еще не было времени все как следует разглядеть. Он такой большой и величественный.

– Так он вам понравился? Я рад.

Подошел дворецкий и помог ему снять плащ:

– Прикажете принести бокал вина, ваше сиятельство?

– Коньяку, – распорядился лорд Ревенскар и, не успел дворецкий выйти из комнаты, обратился к сестре: – До каких пор ты будешь носить эти мерзкие тряпки? – раздраженно бросил он. – Я уже говорил тебе, что не потерплю тебя в таком виде. Ну прямо пугало огородное! Бог мой, Шарлотта. Да многие женщины были бы просто счастливы оказаться на твоем месте.

– Я уже говорила тебе, что мне больше нечего носить, – ответила леди Стендон.

– Так купи что-нибудь, да побыстрее. Видеть тебя не могу в этом одеянии. Еще раз его наденешь – вернешься туда, откуда приехала.

– Ты невыносим, Хьюго. Был, есть и будешь.

– Прекрати стонать, – оборвал ее лорд Ревенскар. – Видит Бог, до чего я ненавижу этих чистоплюек. Только и знают что скулить, лить слезы да обвинять тебя во всех смертных грехах. Хочешь оказаться затюканной – твое дело, только нас, ради Бога, огради от своих страданий.

Леди Стендон выпрямилась:

– Если бы я нашла хоть один способ заставить тебя страдать, Хьюго, то была бы просто счастлива.

В голосе ее послышалась такая ненависть, что Аманда в изумлении уставилась на нее.

Лорд Ревенскар расхохотался, запрокинув голову.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Хоть какое-то проявление чувств! Во всяком случае, это лучше, чем дурацкие причитания о том, что ты якобы несешь свой крест.

На глазах леди Стендон показались слезы, но лорд Ревенскар продолжал издеваться над ней.

– Что, призраки прошлого все еще не дают тебе покоя? – насмехался он. – Помнишь, как ты стояла в этой комнате и поносила меня последними словами? Сколько же лет прошло с тех пор? Шестнадцать? Ты мне тогда заявила – гореть мне в аду за то, что я тебе сделал. Ан нет. Я живу и здравствую. А вот ты выглядишь так, будто только что вышла из ада.

– Что бы ты теперь ни говорил, мне уже все равно, – полным страдания голосом промолвила леди Стендон. И, шурша юбками, поспешно вышла из комнаты и стала быстро подниматься по широкой лестнице – грубый, с издевкой смех брата преследовал ее.

Аманда, онемев от удивления, выслушала «обмен любезностями» и повернулась, чтобы выйти вслед за леди Стендон.

– Подождите! – приказал ей лорд Ревенскар.

– Я пойду к ней, – взволнованно произнесла Аманда. – Как… как вы могли разговаривать с ней в таком тоне? Какое вы имеете право вообще так разговаривать?

Лорд Ревенскар взглянул на нее – выражение ее мертвенно-бледного лица сказало ему больше, чем эти произнесенные дрожащим голосом слова.

– Я вас расстроил? – спросил он. – Простите меня, Аманда. Шарлотта всегда выводит меня из себя. Но что поделаешь? Как говорится, приходится идти, когда черт гонит. Более подходящей кандидатуры, чтобы сопровождать вас в Лондон, у меня не было в тот момент. Ваши родители ни с кем вас больше не отпустили бы. А эту старую каргу они уважают.

– Вы не должны были так с ней говорить, – повторила Аманда. – Это ваша сестра. Да и жизни ее не позавидуешь.

– Сама в этом виновата, – отрезал лорд Ревенскар. – Но что мы говорим все о ней. Надоело уже. Давайте лучше побеседуем о вас.

– Извините, милорд, но я пойду к леди Стендон, – слегка задыхаясь, произнесла она. И не успел лорд Ревенскар ее остановить, как она выбежала в холл и помчалась наверх.

Сначала Аманда намеревалась успокоить леди Стендон, но, подойдя к дверям ее комнаты, помедлила. Сейчас она была твердо уверена, что леди Стендон сочтет это издевательством. Она и так уже ясно дала понять, какого мнения о суженой своего брата.

Но почему лорд Ревенскар был таким грубым? Пока Аманда, размышляя об этом, топталась перед дверью, она услышала голоса и поняла, что леди Стендон не одна – с ней миссис Хевит. Аманда прошла к себе.

Вещи ее уже распаковали, большой сундук унесли. Наконец-то появилась возможность сесть за письмо родителям и Генриетте. Но о многом ли из того, что здесь происходит, можно им написать?

На столе лежало только что заостренное гусиное перо. В очаровательной маленькой чернильнице севрского фарфора – чернила. И ни одного листка бумаги! Аманда открыла по очереди все ящики изящного инкрустированного секретера – безрезультатно! Подумала, не позвать ли слугу, но решила, не стоит беспокоить его по таким пустякам. Она уже поняла: никогда не сможет отдавать приказания слугам – этим существам с высокомерным и презрительным выражением лица.

Аманда вспомнила, что заметила по другую сторону лестницы большую гостиную. Она тогда еще подумала, что это главная комната для приема гостей, и сейчас решила заглянуть туда. Там наверняка есть письменный стол, она возьмет несколько листов бумаги и напишет письмо.

Девушка прошла по коридору к позолоченным дверям гостиной и открыла их. Представшая ее глазам картина настолько поразила, что несколько секунд она не могла прийти в себя от изумления и восхищения.

Стены гостиной были обиты розовой парчой, шторы – такого же цвета. Повсюду стояли массивные, сверкающие хрустальные канделябры. Горевшие в них свечи отражались в огромных позолоченных зеркалах, зрительно увеличивая комнату. Мебель украшена нимфами и купидонами, играющими с дельфинами. Повсюду в вазах оранжерейные цветы наполняли воздух изумительным ароматом.

Аманда прошлась по устилавшим пол персидским коврам, оглядывая все вокруг широко раскрытыми глазами. Гостиная тянулась по всей длине дома. В дальнем конце ее находилось большое дугообразное окно, выходящее на балкон. Из него был виден английский сад, посреди которого бил фонтан.

Бледное послеполуденное солнце отражалось в его брызгах. Аманде показалось, что это разноцветная радуга – то поднимается, то снова опадает. Она облокотилась на широкий подоконник и не отрываясь смотрела на искрящиеся капли воды, радуясь как ребенок. Внезапно услышала, как открылась дверь и в гостиную кто-то вошел.

– Я доложу его сиятельству, что вы пришли, – послышался голос дворецкого.

Аманда, не отдавая себе отчета в том, что делает, шмыгнула за длинную парчовую портьеру.

Окно было настольно широкое, а портьера такая огромная, что Аманду было абсолютно не видно. Некоторое время стояла полная тишина, и она, сообразив, что ведет себя глупо, решила выйти и принести извинения.

«Скажу, что просто засмотрелась на фонтан, – уговаривала она себя, – и представлюсь».

Однако такой поступок требовал определенного мужества, и пока она решалась на него, вновь послышался звук открываемой двери, а затем голос лорда Ревенскара:

– Вассел! Вот уж кого не ожидал!

– Я не знал, что ты вернулся, пока один приятель не сказал мне несколько минут назад, что видел тебя на Пикадилли, – ответил мужской голос.

– Только что приехал из своего поместья, – произнес лорд Ревенскар. – Я бы и сам послал за тобой или нашел бы в Уайт-холле.

– Принц уже спрашивал о тебе.

– Ну разумеется, – усмехнулся лорд Ревенскар. – Что ж, надо немедленно ехать в Карлтон-хаус.

– Я поеду с тобой. Да, кстати, Ревенскар, по-моему, твой дворецкий спятил. Говорит, твоя сестра здесь, и еще сказал – я ушам своим не поверил, – что ты помолвлен с какой-то мисс Берк и она тоже здесь. Это правда или меня разыграли?

Аманда услышала, как лорд Ревенскар расхохотался:

– Да, не умею я хранить тайны. Больше чем на пять минут меня не хватает. Это правда, Вассел. Тебе выпала большая честь поздравить меня первым.

– Бог ты мой, Ревенскар! Не время сейчас закатывать пирушки.

– А по-моему, лучшего времени и не найти, – ответил лорд Ревенскар. – Жениться рано или поздно все равно придется, а сейчас женитьба только на руку – отведет от меня малейшее подозрение.

– Об этом я как-то не подумал. Но мне казалось, что если уж ты женишься, то только на леди Изабелле.

Повисла пауза.

– Нет, это исключено, – твердо заявил лорд Ревенскар. – Я не собираюсь жениться на ней и плевать хотел, если ей мое решение придется не по душе.

– По-моему, все считали ее твоей невестой, к тому же она принимала участие в отделке этого дома.

– Изабелла не только экстравагантна, но и любопытна, Вассел.

– Любопытна?

– Да, любопытна. Нельзя недооценивать умственные способности своей жены.

– В таком случае честь и хвала тебе за предусмотрительность.

– Я не сомневался, что ты это оценишь, – вкрадчиво сказал лорд Ревенскар.

– И кто же твоя невеста?

– Дочь моего викария из Ревенскрая.

– Дочь викария? Бог мой, Ревенскар! Ты что, меня за дурака принимаешь? Да тебя ни одна дочь викария и близко не подпустит.

– Тем не менее все уже решено.

– Но к чему такая жертва с твоей стороны?

Лорд Ревенскар хмыкнул:

– Это не жертва. Моя невеста очень недурна собой и будет мне, когда я обучу ее, такой женой, какая мне нужна. Годы идут, Вассел. Пора бы подумать о наследнике.

– Чтобы передать все в его руки?

– Именно так. Важно, чтобы все шло по плану, не правда ли?

– Ты действительно смотришь так далеко вперед?

– Да. А теперь – к делу. Что слышно от нашего друга?

– Хорошие новости, Ревенскар. Тебе понравятся. Наш осведомитель из адмиралтейства сообщает, что три корабля…

Внезапно голос прервался, как будто кто-то зажал ему рот.

– В чем дело? – недоуменно спросил Вассел.

– Не знаю, – ответил лорд Ревенскар. – Что-то почудилось, а может, просто разыгралось воображение. Как бы то ни было, лучше здесь не говорить о делах. Слишком уж огромная комната. Мне всегда кажется, что в ней кто-то подслушивает. Пошли в мою спальню. Заодно и переоденусь, мне скоро идти к принцу. Но не очень-то распространяйся в присутствии моего камердинера. Раньше он служил у Гордона Хайлендерса и постоянно мне этим тычет.

– Ну что ж, пошли. Но когда же ты мне покажешь эту дочь священника, Ревенскар?

– Успеется, – хмыкнул лорд Ревенскар. – И не вздумай ее совратить, а то придется вызывать тебя на дуэль, а мне этого чертовски не хочется.

Они вышли, и Аманда еще долго слышала, как раздается из коридора их смех.

Она по-прежнему стояла за портьерой, пока наконец в изнеможении не опустилась на подоконник. Аманда не рассердилась, что лорд Ревенскар так говорил о ней, – просто не могла опомниться от потрясения и омерзения. По простоте душевной она считала, что он ее любит. Зачем же тогда на ней жениться? Теперь-то она знала: то, что он к ней испытывает, – не любовь, чувство это можно описать гораздо более грубым словом.

Аманда похолодела, подумав о том ужасном существовании, которое ожидало ее в будущем и на которое сама себя обрекла. В голове вертелись слова лорда Ревенскара: дочь священника; женщина, которая должна родить ему ребенка, потому что пришло время подумать о наследнике; женщина, не отличающаяся любопытством.

К какому такому предмету она не должна проявлять любопытство? На этот вопрос у Аманды не было ответа. Она с растущим раздражением подумала – слишком много вокруг нее секретов. Сначала Питер, теперь лорд Ревенскар…

Внезапно Аманда почувствовала, что эта последняя тайна имеет какое-то важное значение, но какое именно, понять не могла – она, как ртуть, не давалась в руки и все норовила ускользнуть.

Аманда внезапно ощутила себя беспомощной и ужасно одинокой. Она была одна в этой большой комнате, одна в этом огромном особняке среди роскоши и богатства, которое было ей не нужно. Она хотела только одного – почувствовать себя в безопасности в объятиях любимого человека, стоять, прижавшись головой к его плечу.

Аманда закрыла глаза, представляя, что он рядом с ней. Вот он обнимает ее, говорит своим глубоким голосом, что любит…

«Я люблю тебя, Питер, люблю», – отвечает она ему.

Вдруг кто-то грубо отдернул портьеру, за которой она сидела. Аманда открыла глаза – прямо перед ней маячило гневное лицо лорда Ревенскара!