Текст книги "Чудесная миниатюра"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава шестая

– Здесь так красиво! – восхитилась Ванесса, выглянув из окна своей спальни.

Озеро золотилось в лучах заходящего солнца, и лебеди гордо плыли по нему, словно корабли, бороздящие море.

Желтые водяные кувшинки ярко полыхали на фоне зеленых тростников.

– Да, места здесь просто отличные, мисс Ванесса, – согласилась Доркас, – но вам нельзя оставаться одной.

– Одной? – Ванесса изумленно рассмеялась. – Да в доме по меньшей мере пятьдесят человек, включая библиотекаря его светлости и других не менее важных особ, с которыми я только что познакомилась.

– Вы знаете, что я имею в виду, мисс Ванесса, – укоризненно произнесла Доркас. – Вас никто не оберегает, а ваша покойная матушка очень боялась этого.

Ванесса отошла от окна к туалетному столику и погляделась в зеркало.

– Я могла бы понять твои опасения, будь маркиз таким, как все прочие мужчины, – понизив голос, сказала она. – Но он другой, Доркас, совсем другой.

Говоря это, она подумала о сэре Джулиусе Стоуне, и на мгновение в ее глазах вновь появился страх. Но Ванесса тут же вспомнила, что теперь у нее нет никаких оснований его опасаться.

Она даже не могла себе вообразить, что Рэкфорд-парк окажется столь прекрасен. Его красота умиротворяла, успокаивала и согревала душу.

Комнаты загородного дворца были огромны и, как говорил маркиз, полны всяких сокровищ. Но его атмосфера отличалась от всего, прежде виденного ей в домах коллекционеров, и даже в Карлтон-хаузе.

Каждая комната благоухала ароматом цветов, на столиках стояли огромные букеты, а яркие гирлянды окаймляли камины, бездействовавшие в теплую пору. Она заметила цветы даже на письменном столе маркиза.

– Моя мать очень любила цветы, – объяснил он Ванессе, – и находила для них место в каждой комнате. После ее смерти садовники сохранили эту традицию, и вы можете увидеть здесь букеты в любое время года.

Днем маркиз успел показать ей парадные покои, но Ванесса еще многого не видела, потому что им нужно было переодеться к обеду.

Сегодня он продолжил путешествие по дворцу, подробно рассказав Ванессе обо всех достопримечательностях своей коллекции. Она слушала его, как ребенок, и была очарована каждым его словом.

К ее удовольствию, маркиз отыскал несколько миниатюр, которые требовалось отреставрировать.

– Теперь я смогу для вас хоть что-то сделать, – сказала Ванесса.

Маркиз как-то странно поглядел на нее, и она с тревогой добавила:

– Конечно, если вы мне их доверите. Я понимаю, что они очень ценные, и вы, очевидно, предпочтете обратиться к более опытному художнику.

– Я готов доверить вам всю мою коллекцию, Ванесса, – ответил маркиз.

Она с благодарностью улыбнулась ему и продолжила разговор о миниатюрах. Ванесса не раз восторженно восклицала, когда он рассказывал ей о работах старых мастеров. Она обнаружила, что маркиз похож на своих предков, позировавших Гансу Гольбейну и Никласу Хиллиарду.

Она столько всего увидела и о стольком побеседовала с маркизом, что день пролетел незаметно. «Эта красота как будто околдовала меня, – подумала Ванесса. – Я словно попала в сказку».

Утром маркиз пригласил ее прокатиться верхом.

Она оробела и немного занервничала. Ванесса опасалась, что ему не понравится, как она держится в седле, а старый костюм для верховой езды вызовет у него насмешку.

Ванесса научилась ездить верхом в пятнадцать лет и носила его с тех самых пор. В последние годы ей не раз приходилось его перешивать и расставлять, но все равно теперь он был ей несколько тесноват.

Однако маркиз не обратил на него никакого внимания. Ванесса испытала облегчение, поняв, что не разучилась натягивать поводья, а Рэкфорд отдал дань ее прямой осанке.

– В моем имении много уголков, которые мне хотелось бы вам показать, – сказал он, – но сегодня не хочется отдаляться на много миль от дворца. Я боюсь, что вы устанете Вам надо привыкнуть, а то вы, наверное, чувствуете себя довольно скованно, если давно не садились в седло.

– Даже если вы и правы, это не имеет значения, – откликнулась Ванесса. – Я так рада, что снова могу скакать верхом и быть… рядом с вами.

Освещенная ярким утренним солнцем, она выглядела просто очаровательно. Ванесса поглядела на него, и маркиз улыбнулся ей в ответ. В эту минуту она почувствовала себя счастливейшей из смертных.

Они объехали вокруг дома, а в полдень маркиз повел ее на прогулку в парк, где девушка обнаружила много неизвестных ей ранее трав и цветов, старинные солнечные часы, огороженные кирпичными стенами елизаветинских времен, и бархатистые зеленые лужайки, ведущие к храму в античном стиле или к римским статуям, привезенным в Рэкфорд-парк одним из предков маркиза.

– Сегодня мне удалось узнать столько нового, – с удовлетворенным вздохом проговорила Ванесса, когда они вернулись во дворец.

– С помощью человека, который мечтает вас всему научить! – ответил маркиз.

– И вам это еще не надоело? – с беспокойством спросила Ванесса.

– Для меня это ново и занимательно, я нисколько не преувеличиваю, – заверил ее маркиз.

Ванесса поднялась наверх, чтобы переодеться к обеду. По пути она вновь поглядела на портреты предков маркиза, висевшие на стенах, и подумала, что загородный дворец обязан своим великолепием каждому из них.

Доркас ждала Ванессу и помогла ей переодеться. Единственной «ложкой дегтя в бочке меда», как любила выражаться ее верная служанка, было отсутствие настоящего вечернего платья, и никакой достойной замены ему пока не предвиделось.

Девушка в очередной раз огорчилась, решив, что маркиз непременно заметит скудость ее гардероба. Но тут же вспомнила его слова о рамке и картине.

Конечно, эта мысль немного утешила, но ей все равно стало досадно – вокруг царила роскошь, и на таком фоне она выглядела уж слишком скромно и невыразительно.

«Допустим, у меня было бы платье, как у миссис Фицгерберт прошлым вечером, и бриллиантовое колье, как у герцогини Девоншир. Стал бы маркиз от этого больше меня любить?» – задала она себе вопрос.

Ответить на него Ванесса так и не смогла. Она настороженно следила за Доркас, делая себе новую прическу, образчик которой попался ей в «Женском журнале». А потом попросила служанку завязать ей собранные на макушке волосы серебряной лентой.

– Вы сейчас такая хорошенькая, мисс Ванесса, – сказала Доркас, однако, судя по интонации, это скорее встревожило, чем порадовало ее.

– Надеюсь, что его светлость подумает то же, что и ты, – отозвалась девушка, встала и взяла с туалетного столика свой носовой платок. – Спокойной ночи, Доркас. Полагаю, что этот замечательный дом тебе очень понравился, как и мне.

– Я подожду вас, мисс Ванесса, – заявила Доркас.

– Но ты ничего не должна делать, – предупредила Ванесса. – Сегодня я задержусь. Знаешь, прошлым вечером я опозорилась.

– В каком смысле? – не поняла Доркас.

– Когда обед подошел к концу, я чуть не уснула за столом, – пояснила она. – Видимо, я переволновалась, до этого целую ночь не спала, да еще никак не могла оправиться от вторжения сэра Джулиуса. – Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. – Я сидела за столом, его светлость говорил со мной, и вдруг я почувствовала, что моя голова клонится вниз, а глаза закрываются. Я судорожно выпрямилась и начала извиняться, но он сказал: «Ложитесь спать, Ванесса. Вы очень утомились, я должен был заметить это раньше и отправить вас к себе». Я хотела ему возразить, – продолжала Ванесса, – но он не стал меня слушать. И, конечно, я невольно подчинилась ему.

Она улыбнулась служанке.

– А сегодня я полна энергии после хорошего отдыха. И мне совсем не хочется спать.

– И все равно я подожду вас, мисс Ванесса, – упорствовала Доркас.

– Ты же знаешь, что я буду сердиться, – ответила Ванесса. – Уж мне-то известно, как ты быстро устаешь, Доркас. Тебе нужно беречь ногу и побольше лежать. – Она сделала паузу и, поняв, что ее слова не убедили служанку, добавила: – Ты же не хочешь заболеть в чужом доме? Зачем доставлять людям лишнее беспокойство?

– Ну, может быть, я попрошу кого-то из служанок прислушаться к вашему колокольчику, – проворчала Доркас, – вдруг вам что-нибудь понадобится.

– Да что ты меня так опекаешь! – недоуменно отозвалась Ванесса. – Я всегда раздевалась на ночь сама, и, уверяю, мне это и сейчас нетрудно сделать.

– Не забудьте запереть дверь, мисс Ванесса.

Девушка с изумлением обернулась и поглядела на служанку.

– Запереть дверь? – переспросила Ванесса. – Здесь, в Рэкфорд-парке? Похоже, Доркас, тебе всюду мерещатся воры и грабители. Неужели ты думаешь, что они посмеют сюда забраться? Да здесь не меньше четырех ночных сторожей, его светлость сам сказал мне об этом.

– И все равно… – начала было Доркас.

– Я не желаю с тобой спорить, – оборвала ее Ванесса. – Все наши страхи и невзгоды остались позади… здесь мы в безопасности, как ты не можешь поверить.

Сказав это, она наклонилась и поцеловала Доркас в щеку.

– Хватит суетиться, иди ложись, – сказал она. – Тебе больше не о чем беспокоиться.

Не дождавшись ответа Доркас, она покинула комнату и спустилась к маркизу. Он стоял у камина в гостиной с двустворчатыми окнами, распахнутыми на террасу. Ванесса устремилась к нему, словно ее подтолкнула какая-то неведомая сила.

– Когда я шла по лестнице, то думала, как мне вас отблагодарить, но у меня просто… нет подходящих слов, – призналась она.

Он посмотрел на ее сияющее от счастья лицо.

– Вы довольны сегодняшним днем?

– Да, это было замечательно.

– Мне тоже так показалось.

Он говорил спокойно, но Ванессе показалось, что полноту их ощущений невозможно выразить словами.

Маркиз повернулся к столику и налил Ванессе бокал вина.

Она пригубила его.

– Это шампанское? – спросила она. – Что же мы празднуем?

– То, что мы вместе! – ответил маркиз. – Я думаю, это необходимо отметить.

– Ну, конечно, – согласилась Ванесса. – У меня такое чувство, словно я попала в другой мир. Прежде я даже не знала, что он существует.

– И этот мир вам понравился? – полюбопытствовал маркиз.

Она негромко рассмеялась.

– Какое неподходящее слово для описания всего этого великолепия, которое меня окружает. К тому же я чувствую себя здесь в полной безопасности.

– Мне как хозяину дома очень приятно это слышать, – улыбнулся маркиз. – Я хочу, чтобы вы чувствовали себя защищенной. Вы говорили, что, когда я рядом, вам становится спокойно. И вот мы вместе, Ванесса.

– Вместе, – как эхо повторила она.

Обед показался ей еще вкуснее и изысканнее вчерашнего, однако Ванесса не смогла как следует насладиться экзотическими блюдами. Она, затаив дыхание, слушала маркиза.

Они говорили о дворце и его истории, о политических событиях и указе, который маркиз собирался поддержать в палате лордов, о живописи вообще и о художниках-миниатюристах, которые, по его мнению, воспринимают жизнь иначе, чем остальные.

– Почему вы так считаете? – спросила Ванесса.

– Потому что мельчайшие детали и малые масштабы требуют совершенства, – пояснил он. – А мы все стремимся к совершенству, Ванесса.

– И вы тоже хотите его найти?

– Я всю жизнь искал его, – ответил маркиз. – И теперь, по-моему, нашел.

Она не поняла, что он имел в виду, и с любопытством поглядела, как маркиз встал из-за стола.

– Давайте перейдем в гостиную, – предложил он. – Я только возьму мой портвейн, и мы сможем продолжить нашу беседу.

– Очень хорошо. Когда вас нет рядом, все вокруг сразу меркнет.

Она сказала об этом как бы мимоходом, но маркиз остался доволен, и они направились в гостиную.

Одно из французских окон было открыто. Ванесса приблизилась к нему, поглядела в сад и вышла на террасу.

Вечер выдался очень теплый и безветренный. Озеро застыло, словно зеркало, и на его гладкой поверхности играли темные и таинственные тени.

В просветах огромных старых деревьев догорали лучи заката, окрашивая их верхушки золотом и багрянцем.

Сумерки сгущались, и вот на иссиня-черном небе прямо над их головами зажглась первая звезда. Ванесса подняла голову и долго смотрела на нее.

Маркиз наклонился и оперся о балюстраду.

Ванесса тоже потупилась и взглянула на озеро. Над ним опустился ночной туман, его причудливо изменяющиеся клубы напоминали выходящих из воды русалок.

– Какая красота! – негромко промолвила она. – Должно быть, это все мне пригрезилось.

– Но вы и сами настоящая мечта! Мечта, которая стала для меня реальностью.

Его интонации заставили Ванессу обернуться.

– Я не верил, что на свете есть столь прекрасная девушка.

– Это вы… обо мне?

– О вас!

У Ванессы перехватило дыхание. Затем она сделала несколько шагов ему навстречу. Маркиз обнял ее.

– Я искал вас так долго, Ванесса, и когда наконец нашел, больше никуда не отпущу.

Он заметил, как ее лицо озарилось счастливой улыбкой. Боясь испугать юную чистую девушку, маркиз неторопливо наклонился и поцеловал ее в губы.

Ванесса почувствовала, как его губы сначала нежно коснулись ее губ, а потом прижались к ним в страстном поцелуе. Волна небывалого наслаждения захлестнула ее, и она ощутила, что отныне полностью принадлежит ему.

Они стали единым целым, и частью этого целого были величественный закат, тайна ночи и красота уснувшего озера.

Маркиз еще крепче прижал ее к себе, и ей показалось, что она растворяется в его объятиях.

Она знала, что это любовь, прекрасней которой нет ничего в мире.

Восторг, экстаз и необычайное блаженство. «Наверное, так бывает только в раю, – решила она. – А может быть, он и правда вознес меня на небеса».

Маркиз поднял голову и поглядел на нее сверху вниз. Ванесса поняла, что не в силах больше таить свои чувства.

– Я… люблю вас! – прошептала она.

– Мое сокровище, моя дорогая! – воскликнул он. – Как долго я ждал от тебя этих слов.

– Я люблю вас! – повторила она, как будто слова могли выразить случившееся с ней чудо.

Он продолжал целовать ее, и наконец Ванесса ощутила, что ноги больше не повинуются ей, а все окружавшее их вдруг куда-то унеслось и исчезло.

– Я люблю… тебя!

Ванесса не была уверена, произносит ли она эти слова или это бьется ее любящее сердце в такт волшебному заклинанию.

Она даже не представляла себе, долго ли они стояли на террасе. Наконец маркиз взял ее за руку и повел назад в гостиную.

– Я не хочу, чтобы ты простудилась, – нежно произнес он. – К тому же мне очень хочется поговорить с тобой, моя дорогая.

– По-моему, мы уже все сказали друг другу, – удивилась Ванесса.

Он посмотрел на ее сияющие от счастья и волнения глаза и улыбнулся.

– Признавшись мне в любви, ты сказала мне, что я хотел услышать. А сейчас мы просто побеседуем.

– Я и сама этого раньше не понимала, – прошептала она, – а потом мне стало ясно, что я полюбила тебя после первого же нашего поцелуя.

– Я не мог удержаться. Когда я прикоснулся к твоим губам, Ванесса, то понял, что мы встретились по воле судьбы и не сможем больше расстаться.

– И ты бы не хотел… расстаться со мной?

Маркиз засмеялся, уловив в ее голосе тревогу, и снова поцеловал Ванессу.

Потом они сели на софу, и она положила голову ему на плечо.

– Я никогда не думал, что такое счастье выпадет на мою долю, – сказал маркиз, и она знала, что он говорит правду.

– Все это какой-то прекрасный сон… то, что ты любишь меня, что мы вместе… Ты такой… необыкновенный.

Ее голос срывался от страсти и благоговейного восторга. Маркиз прижал ее к себе и попытался остудить пыл Ванессы.

– Не надо ожидать от меня слишком многого. У меня есть свои недостатки, и я могу ошибаться, как и всякий человек.

– Трудно в это поверить, – нежно промолвила Ванесса. – Вряд ли я смогла бы найти подобного тебе.

– Однако судьба оказалась к нам благосклонна и устроила нашу встречу, – заметил маркиз.

– Думаю, что, как только я начала рисовать, мне хотелось написать твой портрет, – призналась она. – Очевидно, это желание всегда жило в моем сердце.

– Я с удовольствием буду позировать тебе, моя прелесть, – улыбнулся маркиз и снова поцеловал ее.

Страстность его поцелуев рождала в душе Ванессы новые, неведомые прежде чувства. Она теснее прижалась к нему, наслаждаясь близостью его сильного тела.

– Я случайно не напугал тебя, Ванесса?

– У меня сейчас… какое-то странное ощущение. Не только мое сердце, но и все тело откликнулось на твои ласки. Оно как будто затрепетало в такт волшебной флейте. Это… потрясающе и в то же время слегка пугает меня.

– Я никогда не сделаю тебе ничего дурного, моя милая. Отныне ты принадлежишь мне, и нам нужно подумать о нашем будущем.

Ванесса по-прежнему сидела, уткнувшись головой в его плечо. Он поцеловал ее волосы и сказал:

– Я куплю тебе дом поблизости от Беркли-сквер, возможно, где-нибудь на Чарлз-стрит. Найму слуг, которые станут о тебе заботиться, и мы почти всегда будем вместе.

Маркиз кончил говорить и почувствовал, что Ванесса замерла в его объятиях, а потом медленно подняла голову.

– Дом? – переспросила она. – У меня есть дом…

– Тебе нельзя оставаться одной на Айлингтон-сквер, – пояснил он. – Я хочу, чтобы ты жила рядом со мной. Когда война закончится, мы поедем за границу и будем путешествовать по разным странам, а этим летом я непременно отвезу тебя в Корнуолл. У меня там несколько имений…

Маркиз внезапно замолк.

Он заметил, что Ванесса смотрит на него расширившимися глазами, в которых застыло недоумение. Маркиз растерялся и не стал больше говорить о своих планах.

– Что ты… просишь меня сделать? – с дрожью в голосе спросила она.

Он взглянул ей в глаза и, когда Ванесса отодвинулась от него, ответил:

– Я думал, ты все поняла, Ванесса. Именно это я и пытаюсь сказать тебе в последние два дня. Я хочу защитить тебя и оградить от всех трудностей и житейских тягот, от всего, что может испугать тебя и огорчить.

– Но я полагала… – Голос Ванессы сорвался, и она перешла на шепот.

Маркиз отвернулся от нее и встал.

Он не пытался обманывать себя и знал, чего именно ожидала от него Ванесса.

– Это нелегко объяснить, – помолчав, произнес он.

Маркиз стоял лицом к камину, словно не желал видеть побледневшее лицо Ванессы с огромными, наполненными болью глазами.

– Я думала, что ты… любишь меня.

Она говорила очень тихо и печально, словно обращаясь к самой себе.

– Я уже говорил, Ванесса, что ты для меня значишь, – не слишком уверенно начал объяснять маркиз. – Я хочу, чтобы ты была со мной, и у меня нет слов, чтобы выразить, как велико мое желание. – Он собрался с духом и твердым голосом добавил: – Но я не могу предложить тебе руку и сердце!

В гостиной повисло гнетущее молчание, которое нарушало лишь громкое тиканье часов на каминной полке.

Ванесса ничего не ответила, и через некоторое время маркиз продолжил:

– Тебе известно, что я принадлежу к очень древнему и знатному роду. Наша семья всегда играла важную роль в истории Англии. Что ж, это накладывает определенные обязательства на всех титулованных особ. Как-никак я унаследовал не только богатство, но и положение в обществе.

Маркиз сделал паузу, Он полагал, что Ванесса как-то откликнется на его слова, но она вновь промолчала, и он сказал:

– Когда я женюсь, а это случится еще весьма не скоро, то выберу невесту, равную мне по происхождению. Таковы правила света, и ничего иного от меня не ждут. Я должен буду отнестись к браку со всей ответственностью и выполнить свой долг перед семьей. Пойми, Ванесса, это нисколько не умаляет моих чувств к тебе.

Маркиз ждал ответа, и вскоре Ванесса нерешительно проговорила:

– Ты просишь, чтобы я жила с тобой до тех пор, пока я тебе не надоем?

Он повернулся к ней.

– Обещаю тебе, Ванесса, этого не случится. Ты мне никогда не надоешь. Я могу тебе поклясться. Мы будем вместе, и нас ждет долгая, счастливая жизнь.

Но никто не назвал бы счастливым выражение лица Ванессы. Свет, озаривший и преобразивший его, померк, и когда маркиз поглядел ей в глаза, то увидел в них глубокую печаль и какую-то отрешенность.

– Ты должна мне доверять, – настойчиво произнес он. – Клянусь, что я буду заботиться о тебе до самой своей смерти. Ты будешь богата! Я смогу дать тебе все, что ты захочешь!

Ванесса впервые за все время их объяснения шевельнулась и подняла руку, как бы желая отмахнуться от его лестных предложений.

А затем очень робко и неуверенно проговорила:

– Когда сэр Джулиус явился вчера ко мне в мастерскую, он повел себя так грубо… так мерзко… Он хотел овладеть мною… Но если я… приму твои условия, то… это почти то же самое…

– Стоун – грязная свинья, – возмутился маркиз. – Как ты можешь сравнивать? Я всегда буду любить и почитать тебя. – Она промолчала, и он продолжил: – Подумай о том, что тебя ждет, если ты откажешься, Ванесса. Страшное будущее без денег и без покровительства? Неужели ты считаешь, что вы с Доркас сможете бороться в одиночку? Вспомни, что людей вроде Джулиуса Стоуна на свете не так уж мало.

Маркиз заметил, что Ванесса вздрогнула, и безжалостно проговорил:

– Жить, как ты привыкла, Ванесса, значит навлекать на себя беду, а быть может, и настоящую катастрофу. И такое случится, если ты лишишься своего верного защитника.

Маркиз сел на софу.

– Будь умницей, моя дорогая.

– Но ведь это… грех.

– Грех? Все зависит от того, что мы считаем грехом, а что добродетелью, – принялся рассуждать маркиз. – Неужели это грех – стремиться к счастью и добродетель – оставаться одной и подвергаться преследованиям презирающих тебя негодяев?

Он взял ее руку в свою и ощутил, как похолодели ее пальцы. Они дрожали, словно крылья птицы, пойманной в силки.

– Ты еще не знаешь жизни, и тебя многое способно напугать, Ванесса, – сказал он. – А я хочу, чтобы ты наслаждалась счастьем, и твердо убежден, что сделаю тебя счастливой. Ты говоришь, что любишь меня. А если так, то сможешь ли ты прожить без меня?

Ванесса вздрогнула и повернулась к нему. Он снова обнял ее.

– Постарайся отнестись к моему предложению разумно, моя дорогая.

– Можно мне… можно мне… немного подумать?

– Конечно, – ответил маркиз. – Я понимаю, что должен дать тебе время, и ты свыкнешься с этой мыслью. Я знаю, ты поймешь, что никто, кроме меня, не способен решить все твои проблемы.

Она ничего не ответила, и он решил, что надо сказать еще кое-что, чтобы сильнее привязать девушку к себе. – Поверь, Ванесса: я не могу без тебя жить! – Маркиз ощутил, как она снова вздрогнула, и, обняв ее еще крепче, проговорил: – Я хочу научить тебя очень многому, мы столько сможем вместе сделать, столько узнать друг о друге. Моя дорогая, не заставляй меня слишком долго ждать.

В голосе маркиза послышалась неподдельная страсть, и, когда Ванесса в очередной раз промолчала, он взял ее за подбородок и повернул к себе нежное девичье личико.

– Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне одному, – произнес он низким голосом. – Одному богу известно, что я не желал ни одну женщину так сильно, как тебя! Но я буду ждать и дождусь, моя дорогая, что ты ответишь согласием!

Маркиз поцеловал ее, но теперь ему показалось, что неземное блаженство прежних поцелуев исчезло.

Ванесса немного отстранилась, но, что было гораздо хуже, душевно отдалилась от него.

– Ты не сможешь мне отказать, – убежденно произнес он. – Я не лгал, говоря, что не смогу без тебя жить. Ты должна ответить мне любовью, ведь это наполнит мою жизнь новым смыслом.

Девушка взглянула на него, выражение ее глаз было непроницаемым, прежде он такого не видел. А затем она решительно высвободилась из его объятий.

– Я хочу… подумать. Пожалуйста, дай мне время.

– Надеюсь, ты не заставишь меня ждать слишком долго.

– Я не в состоянии думать, когда ты… прикасаешься ко мне.

В глазах маркиза сверкнули победные искры, он опустил руки и сказал:

– Ты свободна, Ванесса, но я убежден, что мы не в силах освободиться друг от друга.

Он полагал, что она вновь повернется к нему, но Ванесса неожиданно встала.

– Я хотела бы сейчас… подняться к себе. Я обдумаю предложение и, возможно, завтра дам… ответ.

– Я приму лишь единственный ответ, – настойчиво повторил маркиз, – твое согласие. Прошу тебя, моя дорогая, не разрушай наше счастье. Если ты любишь меня, то должна понять, какое это чудо, как оно драгоценно. Если мы его лишимся, то больше никогда не обретем вновь.

– Ты, наверное, подумаешь, что это глупость, – откликнулась Ванесса, – но когда я вижу твое лицо и слышу твой голос, то не в силах решить, как мне быть дальше.

– Ты говоришь это, потому что любишь меня, – заметил маркиз.

– Да, я люблю тебя, – ответила Ванесса, едва сдерживая рыдания.

Но она тут же выпрямилась и старалась держаться спокойно, а маркиз по-прежнему сидел на софе и смотрел на нее.

Он решил, что в хрупкости ее фигурки, правильных чертах лица и горделивой осанке есть что-то волнующее.

Отблеск свечей озарял ее волосы, и они изумительно блестели, отливая золотом.

«Если она так грезила о любви, то скоро узнает и пламя желания», – невольно подумал маркиз.

– Почему ты колеблешься, Ванесса? – внезапно спросил он. – Почему ты отказываешься понять, что мы созданы друг для друга? Никто иной не пробудит таких чувств ни в тебе, ни во мне. Что важнее в жизни – придуманные кем-то образы, чужое мнение или наша любовь?

– Я понимаю… что это разные вещи, – отозвалась Ванесса, – и знаю, что люблю тебя, но, пожалуйста, отпусти меня… я должна сейчас уйти.

На мгновение маркизу показалось, что она хочет броситься к нему, очутиться в его объятиях. Но, собрав всю оставшуюся у нее волю, Ванесса повернулась и выбежала из комнаты.

Он услышал ее легкие торопливые шаги, когда она проходила по холлу и поднималась по лестнице.

Маркиз вновь вышел на террасу.

– Мы принадлежим друг другу! – произнес он и посмотрел на усеянный звездами небосклон. – Когда она все обдумает, то придет к тому же выводу, что и я.

* * *

Этой ночью Ванесса почти не сомкнула глаз.

Ей чудилось, что по обе стороны ее постели стояли два человека и она спорила сначала с первым, а потом со вторым. После этого в голове у нее все спуталось и девушка полностью утратила способность рассуждать.

Она знала, что любит маркиза и его предложение имело определенный смысл. Но, с другой стороны, мать с детства учила ее, что любовь священна.

– Когда женщина любит, моя дорогая, – говорила она, ласково глядя на дочь, – она остается до конца своих дней верной этому человеку, заботится о его здоровье и благополучии и старается ему во всем помочь. – А после обычно добавляла – Она становится неотделима от него, а он от нее.

Ванесса понимала, что мать вела речь о браке, а маркиз не собирался на ней жениться.

«Как я смогу о нем заботиться?» – задавала себе вопрос Ванесса. – Как мы сможем быть единым целым, если он станет уделять мне лишь часть своего времени? А для всего мира я буду, как назвал меня сэр Джулиус Стоун, «какой-то грязной юбкой».

Ванесса вспомнила, что ее мать шокировало легкомысленное поведение принца Уэльского, Ричарда Косуэя и некоторых других аристократов из высшего общества.

Когда отец начинал рассказывать о них в присутствии Ванессы, мать неизменно возражала:

– Только не при девочке, Корнелиус. Да и я не желаю слушать о людях, способных испортить атмосферу нашего дома. Говори о них где угодно, но только не здесь.

Ванесса прекрасно понимала, что ее мать до глубины души возмутило бы предложение маркиза.

В детстве она все-таки иногда слушала разговоры взрослых, хотя мать была категорически против этого и стремилась увести ее из комнаты, когда речь заходила о вызывающих поступках принца Уэльского и светских львов из его окружения.

Она слышала, как подруги матери с ужасом говорили о многочисленных affaires de cocur [1]1
  Любовные приключения ( фр.). ( Здесь и даме примеч. перев.).


[Закрыть]дам высшего общества.

Художники, бывавшие у ее отца, думали, что малышка ничего не понимает, и начинали со смехом обсуждать эротические пристрастия некоторых джентльменов и делиться впечатлениями от посещения «веселых» заведений, сосредоточенных в определенных кварталах Лондона.

Обычно они говорили об этом намеками, но Ванесса была развита не по годам и умела воспринимать сказанное с полуслова.

Став старше, она поняла, что по ночам некоторые друзья отца рисуют крикливо одетых женщин, которые разгуливали по улицам и старались привлечь внимание одиноких мужчин.

Иногда ей попадались на глаза молоденькие девушки с ярко накрашенными губами и напудренными лицами.

Ванесса редко выходила по вечерам, разве только в концерты, и несколько раз бывала в театрах с отцом и матерью. Так что смысл увиденного дошел до нее не сразу.

Но теперь в ее памяти ожили эти ночные сцены, и печальная истина сделалась ей окончательно ясна.

Маркиз сказал, что их отношения станут совсем иными. Но Ванесса знала, что если она позволит ему снять для нее дом и будет принимать его подарки – платья, украшения и лошадей, то превратится в такую же, как они. Вся разница между ней и этими накрашенными женщинами, пристающими на темных улицах к мужчинам, будет заключаться лишь в том, что у нее будет богатый и могущественный покровитель.

При мысли об этом она сжалась от страха и невыразимого стыда, хотя понимала, что в случае отказа никогда больше не увидит маркиза.

– Я люблю его, но не могу согласиться на его предложение, – сквозь слезы шептала она. – Боже, что мне делать?

Утром, когда Доркас разбудила ее, у Ванессы был очень грустный вид, а под глазами залегли темные крути.

– День сегодня выдался на славу, – бодро проговорила старая служанка и раздвинула портьеры.

– Ты не могла бы выяснить Доркас, приглашал ли меня его светлость сегодня утром на верховую прогулку? – спросила Ванесса.

– Его светлость передал мне, что хотел бы прокатиться верхом вместе с вами, – отозвалась Доркас, – но попозже. На одной из ферм в его имении вспыхнул пожар, и его светлость уехал туда сразу после завтрака.

– Пожар? – удивилась Ванесса.

– Дворецкий сообщил, что загорелась одна из пристроек, – принялась рассказывать Доркас, – но потом пламя перекинулось на дом, а у его светлости как раз на этой ферме пасутся лучшие стада.

– Какой кошмар! – воскликнула Ванесса. – Будем надеяться, что пожар скоро потушат и животные не пострадают.

– Когда вы встанете, мисс Ванесса, я принесу вам платье из легкого муслина, – сказала Доркас. – День будет жарким, а после ленча вы переоденетесь в костюм для верховой езды.

– Да, так я и поступлю, – согласилась Ванесса.

Она чувствовала усталость и безразличие и начала медленно переодеваться, но Доркас болтала без умолку, ей же захотелось остаться одной, и она отправила старую служанку с поручением к дворецкому.

Ванесса спустилась к завтраку, когда на часах еще не пробило девяти утра. Без маркиза время тянулось мучительно долго, хотя она и боялась снова с ним встречаться после вчерашнего объяснения.

Она так и не приняла решения. Ванесса не знала, как ответить на его предложение, и полагала, что он рассердится и начнет ругать ее за промедление.

Ей захотелось отвлечься от гнетущих мыслей и заняться в его отсутствие каким-нибудь полезным делом.