Текст книги "Чудесная миниатюра"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава третья

Возвращаясь в Лондон и вновь проезжая по шумным, запруженным экипажами улицам, Ванесса чувствовала себя необычайно счастливой.

Маркиз повез ее за город, день выдался ясный, и солнце щедро озаряло деревья и распустившиеся цветы. Ванессе показалось, что местность словно залита светом.

Она ездила на прогулки с маркизом уже третий день подряд, и, в отличие от первых двух, сегодня они решили рискнуть и направились подальше от людной столицы по узким, пустынным дорогам. Сельская глушь очаровала Ванессу, необыкновенный покой овладел ею.

– Вам действительно хотелось прокатиться за город? – спросил маркиз.

– А почему это вас так удивляет? – ответила она вопросом на вопрос.

– Потому что дамы, удостаивавшие меня своего общества, всегда стремились в самые людные места, чтобы показаться со мной знакомым и родственникам или предлагали мне прокатиться по Бонд-стрит и поглядеть на витрины с восхитительными безделушками.

Ванесса рассмеялась.

– Во-первых, у меня нет знакомых и родственников, которые стали бы мне завидовать, даже увидев такого элегантного спутника, роскошный фаэтон и отличных лошадей. – Она бросила на маркиза озорной взгляд и добавила: – К тому же я не обольщаюсь на свой счет. Думаю, ваши друзья изрядно удивились бы, увидев с вами такую скромную спутницу. Им бы сразу стало ясно, что я не принадлежу к бомонду.

– Вы снова недооцениваете себя, Ванесса, – упрекнул ее маркиз.

– А по-моему, я смотрю на вещи сугубо практически, – возразила девушка. – Вы не хуже меня знаете, что подделку нельзя считать произведением искусства.

Маркиз усмехнулся и сказал:

– Не будь я с вами знаком, я бы подумал, что вы напрашиваетесь на комплимент.

– Знаток всегда должен говорить правду, – решительно провозгласила она.

– Это я и делаю, когда речь заходит о вас, – ответил он. – Так что позвольте мне вас уверить, я очень горд, что вы согласились поехать со мной. Кстати, куда мы сейчас направимся – в Гайд-парк или за город?

– За город! – без колебаний сказала Ванесса.

– Я бы тоже предпочел туда поехать. Но мне хочется вам угодить, так что выбор за вами.

– Я не знаю, можно ли мне еще больше угодить. Ведь это наслаждение – ехать в красивом фаэтоне, запряженном четверкой лучших в мире лошадей, и наблюдать, как вы ими управляете.

Маркиз уловил в ее голосе волнение и улыбнулся, а она тем временем радовалась яркому солнцу и зеленым лондонским предместьям. Они показались ей гораздо красивее, чем прежде.

Белые и розовые цветы шиповника за последние солнечные дни пышно распустились. Живые изгороди, покрытые нежными цветами, тянулись вдоль дороги. Воздух пропах ароматом жимолости и бледно-золотых примул. Они попадались путешественникам чуть ли не на каждом шагу, прорастая из мшистых насыпей у дороги. А поля пестрели мелкими дикими нарциссами и розовато-лиловым кукушкиным цветом.

Когда маркиз наконец повернул назад, Ванесса тяжело вздохнула.

– Неужели нам уже пора возвращаться? – с грустью спросила она. – Я могла бы ехать вот так всю жизнь, до самого горизонта.

– Ты стремишься к линии горизонта, а она все время отдаляется от тебя, – остудил ее пыл маркиз. – Вот в чем соблазн и мука! Грезы невозможно осуществить, они всегда находятся где-то за пределом реальности.

– Но, может быть, это и делает жизнь такой увлекательной, – отозвалась Ванесса. – Если бы мы вдруг достигли цели и получили все, к чему стремились, нам бы стадо не за что бороться.

– Но все-таки как хорошо, когда мечты сбываются, – заметил маркиз.

– У вас и без того есть все на свете. Мне трудно поверить, будто вы хотите большего, – полюбопытствовала Ванесса.

Он немного подумал над ее словами и ответил:

– Вы говорите о материальной стороне, о богатстве. Но ведь это – не самое главное.

– Да, конечно, не главное, – согласилась Ванесса. – Но богатство облегчает жизнь. Трудно думать о чем-то возвышенном, когда приходится сводить концы с концами, прикидывать, как расплатиться с мясником, булочником или рабочим, починившим изгородь.

На ее лицо набежало облачко грусти, и маркиз спросил:

– У вас сейчас трудная пора?

– Папа уже давно болеет, – пояснила Ванесса. – Я начала не на шутку беспокоиться, но тут вы принесли миниатюру от принца, и мне, по крайней мере, удалось отогнать от дверей призрак голода.

Она улыбнулась, но маркиз заметил, что это далось ей с немалым, трудом.

Он подумал о том, что принц, конечно же, не сможет вовремя расплатиться за миниатюру. Интересно, как почувствует себя отец Ванессы, получив работу? Наверное, это вызовет у него прилив энергии.

– Сегодня мне не хочется вспоминать о моих невзгодах, – призналась Ванесса. – Вчера и позавчера у меня было так хорошо на душе, а сегодня я чувствую себя счастливой.

– Вы имеете в виду наши прогулки? – задал вопрос маркиз.

– Конечно, – откликнулась она. – Вы были так добры, что подарили мне эту радость! Мне приходилось щипать себя и уверять, что это не сон. Я говорила себе, что сейчас проснусь в своей кровати, в нашем маленьком домике, и пойму, что все это – волшебный сон.

– Все это правда, Ванесса, – подтвердил маркиз. – Должен признаться, что с большим удовольствием провел эти дни.

Его интонация невольно заставила ее смущенно отвернуться и посмотреть на дорогу.

Какое-то время маркиз молчал, а потом произнес:

– Мы должны всерьез поговорить о вашем будущем, Ванесса. Обещаю вам, что скоро этот разговор состоится. Мне горько сознавать, что вам приходится бороться со всеми бедами в одиночку, заботиться о больном отце и думать о деньгах, будь они прокляты.

Девушка печально улыбнулась.

– Их можно сколько угодно проклинать, но прожить без них нельзя, милорд, – вздохнула она.

– Об этом мы с вами и поговорим.

Ванесса растерянно взглянула на маркиза. «Как же она наивна, – мелькнуло у него в голове. – Я готов предложить ей все, что она захочет, а бедняжка даже не подозревает об этом».

Ванесса Лэнс не походила ни на одну из знакомых ему женщин, и с ней нужно было обращаться по-особому.

Зная, что она умеет ездить верхом, он предложил отдать ей на время одну из его лошадей, но Ванесса наотрез отказалась. Маркиз продолжал настаивать, и тогда девушка пояснила.

– Я хотела бы принять предложение вашей светлости, но не могу этого сделать. Моя мама не одобрила бы моего поступка. Она предостерегала меня и утверждала, что незнакомцам нельзя доверять, как бы щедры они ни были.

– Но я отнюдь не незнакомец, – возразил маркиз. – С каждым днем мы все больше узнаем друг о друге. Повторю вам мои слова, кому это станет известно? Да и кому до этого дело?

– Я знаю, что не вправе так поступить, и не надо меня уговаривать, милорд. – В голосе Ванессы улавливались укоризненные нотки.

Подобные доводы обычно остаются без ответа, и маркиз предпочел не возвращаться к этой теме.

Они по-прежнему ехали в фаэтоне, и сзади них сидел лакей. Вряд ли он слышал их разговор, они беседовали вполголоса, но одно то, что он сопровождал их в пути, придавало Ванессе уверенности, и она чувствовала себя защищенной.

Ее неопытность и застенчивость сдерживали маркиза, он обдумывал каждое свое слово и не сказал многое из того, что собирался ей поведать.

Когда маркиз заезжал за ней в Айлингтон, Доркас всегда открывала ему дверь, и он ждал Ванессу в маленькой гостиной.

Она никогда не опаздывала. Маркиз не сомневался, что девушка начинала задолго готовиться к его появлению. Ванесса строго соблюдала все формальности и избегала находиться с ним наедине.

Когда она появлялась в сопровождении старой служанки, ее глаза сверкали от радости и волнения, и даже человек, куда менее опытный, чем маркиз, не мог бы этого не заметить.

Ванесса неизменно приседала в реверансе, но он знал, что ей не терпится подбежать к нему и спросить, куда они сегодня направятся и какие у него планы.

– Вы не желаете пообедать со мной как-нибудь вечером? – обратился к ней маркиз.

Ванесса, погруженная в какие-то свои мысли, повернулась к нему.

– Пообедать с вами? – повторила она.

– Я хочу показать вам Рэкфорд-хауз, – отозвался маркиз. – Я уже рассказывал вам о моих картинах, Ванесса. Но их надо видеть, и я хотел бы услышать ваше мнение.

– Там будут ваши приятели, от робости при виде незнакомых людей я начну мямлить, запинаться и ничего толком не скажу, – откликнулась Ванесса.

– Я вовсе не утверждал, что там соберутся мои друзья, – возразил маркиз. – Я предложил нам пообедать вдвоем, а после повел бы вас осматривать дом и мою коллекцию живописи.

– Мне бы в нем наверняка понравилось, – поспешно ответила Ванесса, – но как я смогу появиться в вашем доме… одна и обедать с вами без компаньонки?

– Не понимаю, зачем вам нужно воздвигать столько преград? – рассердился маркиз. – Вы говорили, что доверяете мне, Ванесса, и если мы ездим вдвоем на прогулки и вас это не пугает, то пообедать со мной в окружении слуг, наверное, столь же безопасно?

Ванесса отвернулась.

– Я хотела бы к вам прийти, и вы это знаете, – чуть слышно промолвила она. – Просто… никто не объяснил мне, что я должна и чего не должна делать.

– Но почему вы не доверяете вашей интуиции… или вашему сердцу? – полюбопытствовал маркиз.

– Я желала бы себе поверить… – ответила она.

– Вот так и поступайте в дальнейшем, – посоветовал он. – Я не приглашаю вас сегодня вечером, Ванесса, потому что буду обедать в Карлтон-хаузе с принцем. Но завтра я закажу своему повару особый обед и надеюсь, что вы по достоинству оцените его искусство. А потом мы осмотрим мою коллекцию.

Ванесса ничего не сказала, и маркиз продолжил:

– Я хочу вас многому научить. Искусство надо понимать в самом широком смысле. Например, правильный подбор блюд – это тоже искусство, и очень важное. Приготовить хороший обед так же сложно, как и написать хорошую картину. И от повара, и от художника требуются вкус и чувство меры. Но большинство наших соотечественников в этом не разбираются и пребывают в блаженном неведении.

– Папа как-то говорил мне, что французская кухня совершенно великолепна, – откликнулась Ванесса.

– Он прав, – согласился маркиз. – Когда-нибудь эта война закончится, и вы, Ванесса, сможете поехать во Францию. Вы просто должны это сделать. Каждой женщине необходимо ознакомиться с особенностями их кухни.

– Я и сама с удовольствием вожусь на кухне, – сказала ему Ванесса, – но, признаться, мне надоело иметь дело с одними и теми же продуктами, а рацион у нас весьма ограниченный.

– Наверное, ваш отец из-за болезни ест совсем немного, – предположил маркиз, – ну а Доркас…

Ванесса улыбнулась, услышав, с какой интонацией он произнес имя ее служанки.

– Почему вы так решили? – поинтересовалась она. – Я думаю, Доркас гораздо привередливее принца Уэльского.

– Все слуги одинаковы, – заметил маркиз. – В гостях я часто восхищался разными блюдами, а мой слуга ругал поваров и говорил, что они готовят хуже некуда.

– Доркас не любит говядину, не притрагивается к сыру, терпеть не может яйца. А еще ей постоянно кажется, что рыба не слишком свежая, – с добродушной насмешкой перечислила Ванесса.

– Я с удовольствием съем все это, если вы приготовите мне обед, – заявил маркиз.

– Да, я должна устроить для вас обед, – ответила Ванесса. – Потому что ваш повар, как я догадываюсь, не пустит меня на кухню, где он царь и бог.

– В этом вы можете быть совершенно уверены! – поддразнил ее маркиз. – Я не позволю вам критиковать в моем доме лишь одного человека – Альфонса.

– Так он француз? – удивилась Ванесса. – Как вы могли забыть о патриотизме и осмелились во время войны нанимать на службу врага?

– Альфонс давным-давно живет в нашем доме. Он стал поваром отца за пятнадцать лет до моего рождения, а потом перешел ко мне. Когда он решится меня покинуть, я переплыву канал в шлюпке контрабандиста и привезу другого повара-француза, – вполне серьезно сказал маркиз.

Ванесса весело рассмеялась.

Она с удовольствием слушала маркиза – говорил ли он о чем-нибудь серьезном или шутил. Когда же он улыбался, обычно холодное лицо его смягчалось, и в эти минуты маркиз казался ей невыразимо привлекательным.

Она привыкла к обществу немолодых людей – отца, матери, Доркас – и порой думала, что разучилась смеяться и радоваться жизни.

И когда маркиз говорил что-нибудь нарочито нелепое или подтрунивал над ней, она от души смеялась.

Вот и сейчас, возвращаясь в Лондон, Ванесса от души веселилась, слушая его остроумные реплики.

И лишь когда они подъехали к Айлингтон-скверу, маркиз напомнил:

– Не забудьте, я жду вас завтра вечером в половине восьмого. Я обедаю в восемь часов, в отличие от принца, который садится за стол в семь. Я пришлю закрытый экипаж, чтобы ваша прическа не пострадала и вы бы смогли надеть ваше лучшее платье. Вы должны познакомиться со всеми, и живущими в Рэкфорд-хаузе.

– Мое платье… не слишком изысканно, – смущенно пробормотала Ванесса.

– Вы женщина и никогда не поймете, если я скажу, что вам не нужны изысканные платья. Это правда, Ванесса, и мы знаем, что важна не сама рамка, а картина, которая в ней находится.

– И тем не менее, – откликнулась Ванесса, – мне бы понравилась рамка из алмазов или жемчугов или даже красивой эмали. Такими украшали свои картины миниатюристы эпохи Тюдоров.

– Когда-нибудь они у вас будут, – серьезно пообещал маркиз.

Она с изумлением поглядела на него, а потом подумала, что он может оказаться пророком. Ванесса надеялась, что маркиз сказал правду.

Она представила себе, как появится в Рэкфорд-хаузе в единственном вечернем платье, которое ей редко приходилось надевать.

Они свернули на Айлингтон-сквер, и Ванесса начала озираться по сторонам, опасаясь, что сейчас из ее дома выйдет мистер Барселло.

Девушка не рассказывала о нем маркизу. Ей было бы трудно объяснить, почему она сразу уступила требованиям подозрительного незнакомца.

Он вел себя тихо, старался не мешать ей и Доркас, но одно то, что этот человек поселился в ее доме, постоянно тревожило ее.

Ванесса сотни раз твердила себе, что должна была ему отказать. А потом признавалась – нет, ей бы это не удалось.

Он не понравился ей с первой минуты, когда Доркас провела его в маленькую гостиную.

Ванесса сразу догадалась, что он иностранец, стоило ей увидеть его резкие, заостренные черты лица. На вид ему было лет тридцать пять. Он показался ей полной противоположностью маркизу, с которым она только что рассталась. Мистер Барселло смерил ее дерзким, едва ли не вызывающим взглядом.

Его костюм тоже выдавал уроженца континентальной Европы: во Франции так одевались мелкие буржуа. Ванесса решила, что он скорее всего какой-нибудь преуспевающий служащий.

Он с преувеличенной почтительностью поклонился ей, и Ванесса тоже присела в реверансе.

– Вы мисс Лэнс? – спросил он. – Я хотел бы видеть вашего отца.

– Боюсь, что это невозможно, и думаю, моя служанка уже сказала вам об этом, – ответила Ванесса. – Мой отец болен, очень болен, и врачи запретили ему принимать посетителей.

– Я должен с ним увидеться, – словно не слыша ее объяснений, настойчиво произнес он.

Он говорил отрывисто, с сильным акцентом, и от этого у Ванессы создалось впечатление, будто в его словах таится угроза.

– Я уже объяснила вам, что моего отца нельзя беспокоить, – твердо, как только могла, произнесла она. – Но вы можете сказать, в чем суть вашего дела, и я ему передам.

На какое-то мгновение незнакомец растерялся, он явно не ожидал этого от Ванессы. А затем медленно проговорил:

– Я познакомился с вашим отцом несколько лет назад, еще до войны, когда он был во Франции. Он обещал мне свою помощь и поддержку, если я когда-нибудь окажусь в Англии.

– Вы встречались с моим отцом во Франции? – переспросила Ванесса. – Но ведь вы не француз, сэр?

– Нет, я португалец, как вы могли догадаться по моей фамилии, – откликнулся он. – Но с вашим отцом я познакомился в Париже.

Ванесса вспомнила, что ее отец был в Париже после революции, перед тем как Франция и Англия начали войну.

Он прожил там недолго и успел собрать небольшую коллекцию, которую по возвращении ему пришлось продать.

– Мой отец тяжело болен, – повторила Ванесса. – Если вы скажете мне, зачем хотите его видеть, может быть, я вам и помогу. Он очень откровенен со мной, и у нас почти нет секретов друг от друга.

Мистер Барселло задумчиво посмотрел на Ванессу, очевидно прикидывая, можно ли ей доверять.

«Интересно, какое у него дело к отцу?» – гадала Ванесса.

Насколько она знала, ни у ее отца, ни у матери давно не было никаких связей с Францией.

– Мне нужна крыша над головой, – после долгой паузы заявил он. – Я хотел бы остановиться здесь на несколько дней.

– Здесь? – удивленно воскликнула Ванесса.

– Да, здесь, в этом доме. Ваш отец всегда говорил мне, что когда я окажусь в Англии, то смогу у него погостить. И вот я приехал. Мне больше негде жить, и я решил попросить вашего отца приютить меня на несколько дней.

– Но это невозможно! – возразила Ванесса.

– Почему?

– Вам уже известно, что мой отец болен, – ответила Ванесса. – За ним ухаживают только я и старая служанка. Мы ведем хозяйство вдвоем. И пребывание посторонних людей в нашем доме сейчас немыслимо.

– Я не доставлю вам лишних хлопот, – заверил ее мистер Барселло. – У меня полно дел в Лондоне, и я целыми днями буду отсутствовать. Мне просто нужно где-то ночевать.

– Для этого существуют гостиницы, – напомнила ему Ванесса.

– Ваш отец – мой друг. Я не могу поверить, что он позволил бы вам выгнать меня из своего дома. Разрешите мне с ним повидаться. Я думаю, он захочет, чтобы я остался.

– Нет, нет, – запротестовала Ванесса. – Вы не должны этого делать, он очень расстроится.

Она смолкла. Мистер Барселло пристально посмотрел на нее.

– Ладно, – откликнулся он после долгой паузы. – Вы должны помочь мне, мисс Лэнс. Полагаю, вам будет нетрудно предоставить мне место для ночлега. А больше мне ничего не потребуется.

Ванесса почувствовала, что он не только всеми силами стремится сломить ее сопротивление, но в каком-то смысле пытается ее запугать. Ей сделалось страшно, она ощутила, что, если откажет ему, он все равно не уйдет, а будет продолжать настаивать.

– Я могу предложить вам только комнату наверху, – робко проговорила она и увидела, как довольно блеснули глаза мистера Барселло.

– Полагаю, что причина моей настойчивости вам понятна, – заметил он. – Дело в том, что ваш отец мне многим обязан. Я уверен, что, если вы скажете ему о моем приезде, он непременно попросит меня остаться и погостить в вашем доме.

– Я боюсь, что вас не устроит… эта комната, – принялась разубеждать его Ванесса, понимая, что ее попытка избавиться от непрошеного гостя скорее всего обречена на провал.

– Меня устроит самое простое и необходимое – кровать, крыша над головой и еще уговор, мисс Лэнс, что о моем появлении никто не будет знать.

У Ванессы от удивления расширились глаза.

– Почему? – осведомилась она. – Это тайна?

– Это очень страшная тайна, – предупредил ее мистер Барселло. – Вы никому не должны говорить обо мне, поняли? Ни друзьям, ни родственникам, ни знакомым, ни торговцам, никому!

– Да мне и незачем никому о вас говорить, – успокоила его Ванесса.

Мистер Барселло выглядел столь воинственно, что она непроизвольно отступила на несколько шагов.

– Прежде чем вы окончательно согласитесь, я должна вам сказать, что комната очень мала, чуть больше мансарды. Раньше в ней жила служанка, но теперь ей трудно подниматься по крутой лестнице, и она перебралась вниз. Поэтому она никак не сможет убирать вашу комнату.

– Тем лучше. Я не желаю, чтобы в ней кто-нибудь бывал, а, уходя, я буду запирать дверь, – сообщил ей мистер Барселло.

– Почему? – не удержалась от вопроса Ванесса.

– А уж это мое дело, – буркнул он. – От вас, мисс Лэнс, мне нужно одно – крыша над головой. О готовке не беспокойтесь, я буду обедать в городе.

«По крайней мере, одной заботой меньше», – подумала Ванесса. Но все равно она чувствовала себя неуютно и не могла побороть страх.

– Может быть, вы сначала посмотрите комнату, а уж потом будете решать?

– Я давно все решил, – отозвался мистер Барселло. – Я приехал сюда в гости к вашему отцу. Мне больше нечего добавить. Где у вас ключ от комнаты, в двери?

– Да… наверное, – пожала плечами Ванесса. – Мы ее обычно не запирали.

– Хорошо, я сейчас принесу мой чемодан, – сказал мистер Барселло. – А потом уйду. Вы также должны дать мне ключ от входной двери, мисс Лэнс. Очевидно, я вернусь очень поздно и не желаю, чтобы из-за меня кто-то не спал.

Ванесса смутилась.

У нее возникло ощущение, будто с появлением мистера Барселло с его таинственными делами, внезапными приходами и уходами дом перестал ей принадлежать.

Этот мужчина был ей крайне неприятен, ее раздражало в нем все – агрессивный тон, резкий, пронзительный голос с сильным акцентом, взгляд и даже манера одеваться.

Ей хотелось возразить, сказать ему, что она передумала и не пустит его в дом. Однако она чувствовала, что он не станет ее слушать и все равно поступит по-своему.

Да он просто сметет ее с пути, словно поднятый порывом ветра клочок бумаги.

– Ключ лежит на столике в холле, – только и осталось ей сказать.

Он открыл дверь гостиной, повернулся и, как ей показалось, насмешливо поклонился.

– Благодарю вас, мисс Лэнс. Уверен, что не доставлю вам особых хлопот. Когда вы сообщите отцу о моем приезде, не забудьте добавить, что долг выплачен!

– Какой долг? – занервничала Ванесса.

Судя по его словам, он имел в виду деньги.

– Ваш отец все поймет, – многозначительно отозвался мистер Барселло.

Он покинул гостиную, и Ванесса услыхала его шаги по лестнице, ведущей на второй этаж.

Мистер Барселло вышел из дома несколько минут спустя. За это время он успел лишь принести чемодан в спальню.

Ванесса в этот момент была на кухне. До нее донеслось, как он с силой хлопнул входной дверью.

– Как вы могли согласиться, мисс Ванесса, и разрешить этому типу остаться? – упрекнула ее Доркас. – В доме две беззащитные женщины, и вы поступили крайне неосмотрительно, пустив чужого человека.

– У меня не было выбора, – ответила Ванесса.

– Почему вы не позволили мне с ним поговорить? – поинтересовалась Доркас.

– Вряд ли он стал бы тебя слушать, Доркас. Отец ему что-то задолжал.

– Деньги, вечно эти деньги! – воскликнула Доркас. – А он не назвал вам сумму?

– По-моему, это долг иного рода, – откликнулась Ванесса, – но, быть может, я ошибаюсь. Он во что бы то ни стало хотел здесь остаться, и я никак не могла его переубедить.

– Ну и нахал! – пробурчала себе под нос Доркас.

– Как ты думаешь, мне стоит подняться и посмотреть, в порядке ли постель? – спросила служанку Ванесса.

– Уж будьте уверены, – сердито ответила Доркас. – Я все надеялась, что мне полегчает, ревматизм пройдет и я туда вернусь. Так что я постелила свежие простыни. Подумаю о них, а там, гляди, и поднимусь без труда.

– Я же просила тебя этого не делать, – рассердилась Ванесса. – В твоей новой комнатке вполне уютно.

– Так-то оно так, – проворчала Доркас. – Но спать я привыкла только наверху.

Ванесса засмеялась.

– Если тебе удобно и ноги не болят, не все ли равно, где спать, Доркас. Да лучше я уложу тебя в гостиной, чтобы ты не мучилась, взбираясь по крутой лестнице. – Доркас промолчала, и Ванесса немного погодя добавила: – Если кровать застелена, то мне незачем туда подниматься.

– Держитесь от него подальше, мисс Ванесса! – сурово проговорила Доркас. – Не понравится ему здесь, тем лучше для нас. Поскорее уберется во Францию или еще куда. Не знаю, кто он и откуда родом.

– Полагаю, что он португалец, – ответила Ванесса. – Вряд ли он смог приехать сюда из Франции в самый разгар войны.

– Никак не смог бы! – подтвердила Доркас. – Высадись он на наших берегах, его бы тут же арестовали как шпиона и пристрелили!

Ванесса согласилась со старой служанкой:

– Вполне вероятно, если учесть, сколько добровольцев мечтают сражаться с французами. Я слышала, как продавец молока говорил тебе на прошлой неделе, что был бы рад умереть, увидев у своих ног убитого француза.

– Все они так рассуждают, – с горечью заметила Доркас. – Но могу поклясться, мисс Ванесса, что большинство из них бросились бы наутек, если бы Наполеон высадился в Англии.

– Нет, это неправда! – горячо возразила ей девушка. – Знаешь, Доркас, я читала в газетах, что на стороне Наполеона против каждого англичанина сражаются четыре француза, испанца, итальянца, голландца или датчанина. Мы одни противостоим тирану и можем гордиться этим.

– А чего это нам стоит? – сокрушенно покачала головой Доркас. – Сколько мужчин мы потеряли? Сколько горя в каждой семье! Вот станете старше, мисс Ванесса, и поймете, что от войны одни потери и несчастья.

– Я это и сейчас понимаю, – мягко проговорила Ванесса. – И в то же время я очень горжусь, думая, что Наполеон сумел завоевать чуть ли не весь континент, но Англия так и осталась непокоренной. – Она улыбнулась и добавила: – За это мы должны благодарить наш флот. И что бы ни писали газеты, я не верю, что Наполеон попытается высадиться в Англии. На дне нашего канала между Кале и утесами Дувра много острых камней, и, если император пошлет флотилию, его армия никогда не доберется до английских берегов.

– Может быть, вы и правы, мисс Ванесса, – согласилась Доркас. – Не думаю, что у этих иностранцев хватит сил. Все они жалкие трусы и негодники. Как вы только пустили иностранца к нам на ночлег! Да он нас ночью за милую душу в постели укокошит!

– Не такие уж мы важные птицы, и вряд ли он станет нас трогать, – успокоила ее Ванесса.

В присутствии Доркас девушка еще храбрилась, но, ложась в постель, вновь ощутила растущую тревогу. Она знала, что мистер Барселло еще не вернулся и должен будет пройти мимо ее спальни.

Ванесса заперла дверь и сказала себе, что ей незачем о нем думать плохо – ведь она совсем его не знает.

Однако девушка никак не могла уснуть и лишь под утро услыхала его осторожные шаги. Он миновал холл и осторожно поднялся по лестнице на второй этаж.

Она принялась размышлять, где же он был чуть ли не целый день и с кем встречался.

«Нет, это меня не касается, – одернула себя Ванесса, – Пока он сам по себе, как любит говорить Доркас, и ничего от нас не требует, мне нет смысла волноваться».

* * *

Мистер Барселло вышел из дома поутру, когда Ванесса еще одевалась.

До нее донеслись его шаги по лестнице, и она замерла, когда он приблизился к ее двери.

Ванесса прислушалась, решив, что он, наверное, зайдет на кухню и поздоровается с Доркас, которая в это время как раз готовила завтрак. Но он направился прямо к выходу и закрыл дверь.

Девушка быстро пересекла комнату, прильнула к окну и увидела, как мистер Барселло распахнул металлическую калитку и зашагал по улице.

Он был одет в тот же темный, показавшийся ей буржуазным костюм, в котором приехал. Его шляпа отличалась по фасону от модных в это время в Англии, и она заметила, как мистер Барселло надел черные перчатки, оказавшись на улице.

Да, у него был вид преуспевающего служащего.

«Убеждена, что он совершенно безвреден», – повторила она себе и решила больше не волноваться и не думать о нем.

И тем не менее в нем было что-то, вызывавшее у нее невольную тревогу.

Она хотела бы рассказать обо всем маркизу, поделиться с ним своими страхами, попросить у него совета, но понимала, что не сможет объяснить ему, почему ей не хватило духа отказать иностранцу, о котором совсем ничего не знала. Рэкфорд просто не понял бы, как она могла пустить на ночлег этого таинственного мистера Барселло. К тому же Ванесса помнила, что их постоялец взял с нее слово никому не говорить о его приезде.

Поэтому она с облегчением вздохнула, когда маркиз осадил лошадей у их дома. Никакого мистера Барселло поблизости видно не было.

– Благодарю вас, милорд, – проговорила она. – Огромное спасибо. Я получила такое удовольствие от поездки.

– И я тоже, – отозвался маркиз, – но теперь я стараюсь заглянуть вперед и думаю о завтрашнем вечере, когда вы будете обедать со мной.

– Вы совершенно уверены, что так оно и будет? – затаив дыхание, спросила она.

– Я совершенно уверен, что мы оба будем разочарованы, если вы откажетесь, – заявил маркиз.

– Я принимаю ваше приглашение, – улыбнулась Ванесса.

Лакей помог ей выйти из фаэтона, маркиз тем временем все так же держал в руках вожжи.

Спустившись, Ванесса обернулась и поглядела на него своими огромными глазами.

– Еще раз спасибо, – сказала она. – Вы были очень добры ко мне, милорд.

– До завтра, Ванесса. Я жду вас вечером, – откликнулся маркиз, взмахнул шляпой и уехал.

Ванесса торопливо направилась к дому. Ей не терпелось рассказать Доркас о поездке за город.

– Я забыла, как хорошо бывает весной на лоне природы, – восторженно проговорила она. – О, Доркас, как бы я хотела покинуть Лондон!

– Моя старушка мама любила повторять: «Если бы чаши желания были резвыми конями, нищие наездились бы всласть». Будьте благодарны судьбе, мисс Ванесса, что у нас есть крыша над головой.

– И, к счастью, мы не должны пока платить за аренду, – подхватила Ванесса.

– Ваш отец добился отсрочки выплаты по закладным из-за недостатка средств, – напомнила Доркас. – Не сетуйте на судьбу, мисс Ванесса. Подумайте, что за городом мы смогли бы снять какую-нибудь жалкую лачугу. А это не для моих старых ног. По крайней мере торговцы приносят нам все на дом. А там нам пришлось бы самим ходить за покупками.

– Да, конечно, ты права, – согласилась Ванесса. – Но за городом так хорошо!

– Пока не хлынет ливень и не нагрянут холода, – огрызнулась Доркас.

Ванесса улыбнулась.

Она любила Доркас за присущий ей здравый смысл. Служанка всегда возвращала ее с небес на землю, стоило Ванессе замечтаться.

– Я сейчас пойду в мастерскую и поработаю до вечера, – сообщила девушка. – Я должна закончить две миниатюры, которые мне принес маркиз.

– Ступайте, мисс Ванесса, – кивнула Доркас.

Но ее голос звучал как-то безжизненно, и Ванесса торопливо спросила:

– У тебя что-то болит?

– Сегодня я просто на ногах не держусь, – ответила Доркас. – Если вам ничего не надо, мисс Ванесса, то я пойду немного вздремну. Я приготовила пирог к обеду, а через часок-другой поставлю его в печь.

– Нам некуда спешить, – успокоила ее Ванесса. – Неважно, в какое время мы сядем за стол, Доркас. Иди поспи, а я пока поработаю. К своему стыду, я совсем запустила дела, и мне нужно наверстать, пока не поздно.

Она не стала дожидаться ответа Доркас, взбежала по лестнице и переоделась в старое платье, а потом отправилась в мастерскую реставрировать миниатюры – портреты Джеймса Первого и графини Рэкфорд.

Стол, за которым работал Корнелиус Лэнс пока был здоров, стоял у окна, которое, как верно предположил маркиз, выходило на север.

Художник пристроил эту мастерскую к дому, и она была просторной и полной света.