Текст книги "Поверженные барьеры"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Карлотта повернулась и уставилась на Нормана. Она чувствовала, как ледяная рука сжала сердце. Кровь отхлынула от лица, и она смертельно побледнела.

– Я упоминала его? Как его имя?

Ей показалось, что стены комнаты исчезают, все вокруг погружается в туман, и только голос Нормана звучал четко и даже громко.

– Его зовут Макклеод, – Гектор Макклеод.

Глава четырнадцатая

Взобравшись на стремянку, Скай делала сборки на ярко раскрашенном ситце, чтобы закрыть доски оконного переплета. Работая, она напевала. В кармане передника, надетого поверх платья, лежали большой молоток и ножницы.

Стук входной двери отозвался в крошечной комнате. Спустя минуту вошел Гектор.

– Милый, – воскликнула Скай, – ты сегодня рано, как чудесно!

– Я ушел, как только смог, – ответил он, – и мне удалось сразу сесть в автобус. А ведь ты знаешь неизменное правило: автобус уходит на минуту раньше, чем ты подойдешь к остановке.

Она стала спускаться, но он подхватил ее на руки со второй ступеньки.

Он страстно целовал ее губы, глаза, щеки, а затем, поставив перед собой, сказал:

– Дай мне посмотреть на тебя. Ты выглядишь такой домашней! Замечательная жена для усталого делового человека.

– Как дела в лаборатории? – спросила она.

– Шеф пришел в восторг, – ответил он, – когда я показал ему свои опыты, и выразил мне благодарность перед всей группой. Ты можешь гордиться мной, я это заслужил.

– Небольшая похвала ударила тебе в голову, – строго сказала Скай. – Пойди и посмотри, что я сделала. Это важнее, чем несколько жуков.

Она показала ему занавески, которые не только сшила, но уже и повесила.

– Ты умница, – сказал он. – Я не верю, что кому-нибудь еще удалось бы сшить такую прелесть за шесть с половиной или семь пенсов, которые мы истратили на прошлой неделе.

– Гораздо дороже, – ответила Скай, – но в конце концов они стоят этих денег. Это же наш дом.

– Будет нашим, – поправил он, целуя ее руки.

Они сняли квартиру на улице Уитон после двухдневных поисков, пройдя, как сказала измученная Скай, миллионы миль, пока не нашли то, что им подходило.

Комнаты располагались над бывшим каретным двором. Они вошли в квартиру по маленькой железной лестнице, которую прежний квартирант покрасил в зеленый цвет. Старые стойла под ними переделали в гараж, которым пользовались жители современного здания, построенного недалеко. Сама квартира очаровала их. В ней было много воздуха и света: когда машины не выезжали и не возвращались, стояла полная тишина. Небольшую плоскую крышу над кухней можно было превратить в сад. Одна большая комната со старым камином служила им гостиной, из нее был вход в большую удобную спальню, которая в данное время принадлежала Скай. С ней рядом была крошечная комната Гектора. Квадратный холл, в который открывалась парадная дверь, подходил для столовой, а еще были кухня и ванная.

– Превосходно, – воскликнула Скай, как только они все осмотрели.

Несколько часов спустя, они подписали документы об аренде и взяли ключи.

После того, как он согласился с решением Скай, Гектор перестал сожалеть и беспокоиться по поводу выбранного ими пути. Они верили, что их любовь – самое важное в жизни и, чтобы добиться счастья, они должны быть готовы смело встретить осуждение общественного мнения.

– Конечно, я сказала дедушке, что все будут знать, где я и что я делаю, – сказала Скай, – но на самом деле вначале мы будем осторожны: возможно, он приедет раньше, чем нам придется объявить о себе во всеуслышание! Я написала ему длинное письмо, точно объяснив, какую цель мы преследуем, а также о том, что я видела Нормана. Он или сам приедет в Лондон, или попросит Нормана приехать в Шотландию. Думаю, они придут к разумному решению.

– Как мне поступить, если твой отчим приедет сюда и начнет драться? – спросил Гектор.

– Дерись, – ответила Скай. – Ему это тоже понравится. Он всегда брал все, что хотел, независимо от сопротивления, поэтому не должен ожидать, что остановит меня.

– Он попытается! – сказал Гектор.

– Ну, конечно, он попытается, – сказала Скай. – Ты бы тоже так поступил, правда?

– Я бы убил каждого, кто бы так обходился с моей падчерицей, как я с тобой, – улыбнулся Гектор.

– Если бы они только знали, какой ты респектабельный, – засмеялась она, – ты напоминаешь мне тетю, старую деву.

Гектор действительно строго придерживался тех правил, которыми он ограничил себя, когда согласился, чтобы они жили вместе. Он целовал Скай, желая ей доброй ночи, затем они шли в свои комнаты и не встречались до завтрака. Ни при каких обстоятельствах он не вошел бы в ее комнату, если она ушла спать. И хотя Скай смеялась над ним и его сомнениями, она уважала его за то, что, выбрав линию поведения, он не изменял ей, каково бы ни было искушение.

Сегодня, глядя, как он рассматривает все нововведения в квартире, она отметила и уже не в первый раз за прошедшую неделю, как изменило его счастье. Он выглядел моложе, лицо его сияло довольством и счастьем.

Скай не удивлялась, когда он, придя домой, рассказывал, как были добры к нему люди, с каким вниманием относятся к нему товарищи и врачи. Она догадывалась, что в прошлом он всегда был слишком замкнут и сторонился своих коллег. То, что она вошла в его жизнь, изменило для него весь мир, и она радовалась его счастью.

– Как ты думаешь, кто был здесь сегодня? – спросила она.

– Не представляю, – ответил Гектор. – Кто же этот посетитель?

– Самый важный гость! – ответила Скай. – Норман, мой отчим.

– Что он сказал? – спросил Гектор.

– То, что я ожидала, – сказала Скай. – Дедушка написал ему яростное письмо и настаивал, чтобы он приехал к нему в Шотландию. Норман получил письмо несколько дней назад, но не смог сразу выехать. Он осматривал новую фабрику в Мелчестере. Он едет туда сегодня и обещал, как только вернется, прийти сюда и рассказать, что решил дед.

– Сэр Норман все еще сердится? – спросил Гектор.

– Он пытается сердиться, но я скоро успокою его. На самом деле он очень добрый, и я просто мечтаю рассказать ему, что дело не так уж плохо, как кажется.

– Почему же ты не рассказала?

– Чтобы испортить весь наш план? – воскликнула Скай. – Не будь таким глупым. Ведь на самом деле Нормана и дедушку беспокоит, что у меня может быть ребенок. Это наша самая сильная карта, милый, и мы разыграем ее, как только появится возможность. Норман, конечно, прямо об этом не говорил, но ходил вокруг да около, пока, наконец, я сама не сказал ему: «Я думаю, что в действительности тебя тревожат последствия моего греха, а не сам грех.»

– Что же он сказал? – спросил Гектор.

– «Думаю, ты не забудешь о такой возможности». А я ответила: «Конечно, дорогой, но это займет девять месяцев, а мы с Гектором живем вместе только шесть дней, так что у нас есть еще уйма времени, чтобы вы с дедушкой смягчились и сделали бы нашего ребенка законнорожденным.»

– Твоя откровенность всегда немного чрезмерна, – сказал Гектор. – Сэр Норман огорчился?

– Нет, он засмеялся, – созналась Скай, – и я думаю, что он постарается призвать дедушку к здравому смыслу. В конце концов Норман не может бросить камень в другого. Он начал жизнь с четырнадцати шиллингов в неделю.

– А я и этого не зарабатываю, – сказал Гектор.

Скай обняла его.

– Думай о всех тех деньгах, которые ты заработаешь, когда пациенты выстроятся в очередь у твоего особняка на улице Харли.

– А если я никогда не попаду туда? – предположил Гектор.

– Мы все равно будем счастливы.

– Я люблю тебя, – прошептал он, – я люблю тебя.

Он притянул ее к себе, чтобы поцеловать в шею, туда, где виднелся треугольник белой кожи.

– Но послушай, – запротестовала Скай, освобождаясь, – ты еще не узнал самую удивительную новость. Норман собирается жениться, а его невеста – одна из твоих приятельниц.

– Карлотта, – догадался Гектор. – Я рад.

– Надеюсь, что она понравится мне, – сказала Скай. – Еще до того, как ты рассказал мне о ней, я умоляла Нормана быть осторожным. Он превосходный человек, но должен жениться на настоящей женщине.

– Карлотта очень славная, – сказал Гектор. – Кстати, я чувствую себя виноватым, что не позвонил ей. Она и миссис Ленковская были очень добры ко мне. Я, конечно, хочу, чтобы ты познакомилась с ними, но мне жаль тратить время на других. Я хотел бы быть только с тобой.

– Ну, я думаю, что мы очень скоро увидим Карлотту, – ответила Скай. – Норман говорит, что свадьба через две недели.

– Так быстро? – спросил Гектор.

– По всей вероятности, больше нечего ждать. Карлотта хочет оставить сцену, а Норман может позволить себе короткий медовый месяц, поэтому они, должно быть, уедут сразу же.

– Он очень счастлив?

– На седьмом небе, – ответила Скай. – Я никогда не видела, чтобы человек был так возбужден. Гораздо сильнее, чем ты от меня.

– Не верю. Это невозможно! – ответил Гектор. Он протянул к ней руки, но Скай увернулась.

– Мне надо работать, – строго сказала она, убирая со стола.

– Помочь? – спросил он.

– Когда мы будем женаты несколько лет, я не услышу ничего подобного. Ты будешь лежать с газетой, а я, как рабыня, буду вертеться вокруг тебя. Буль внимательней, глупышка, – торопливо добавила она, когда Гектор наклонился, чтобы поцеловать ее, и чуть не опрокинул поднос, который Скай держала в руках.

Смеясь и шутя, они пошли на кухню, и оба удивились звуку звонка у входной двери.

– Кто это может быть? – спросила Скай.

Гектор покачал головой.

– Не имею представления, – ответил он. – Я открою.

Он подошел к двери, и Скай услышала, как он говорит:

– Да, она живет здесь. Вы войдете?

Она выглянула за дверь и увидела Мэри Гленхолм.

– Мэри, дорогая, – произнесла она и пошла навстречу с протянутыми руками.

– Твой дедушка дал мне адрес, – сурово сказала Мэри.

Скай с отчаянием поняла, что она пришла скорее как враг, чем как друг.

– Я не знала, что ты вернешься в Лондон так скоро, иначе я дала бы тебе адрес сама, – сказала Скай. – Когда я приехала за своими вещами в студию, мне сказали, что ты вернешься не раньше, чем через две недели.

– Я собиралась, если ты помнишь, вернуться одновременно с тобой. Ты поехала в Гленхолм на месяц, но насколько я понимаю, обстоятельства вынудили тебя вернуться через неделю.

Скай махнула рукой в сторону Гектора.

– Разреши представить тебе эти обстоятельства, – сказала она. – Гектор Макклеод, с которым я живу.

Мэри сердито посмотрела на нее.

– Это не очень смешно, Скай, – произнесла она.

– Конечно, нет, – сказала Скай. – Однако случилось так, что все это правда.

– Но, Скай…

Вмешался Гектор:

– Я знаю, что лорд Брора сообщил мисс Гленхолм, – тихо сказал он, – но в наше оправдание я должен объяснить, что лорд Брора, не давая согласия на наш брак и угрожая моим родителям, поставил нас в такое положение, которым мы, – по крайней мере я, – не можем гордиться.

Некоторое время Мэри смотрела на него.

– Объяснитесь, молодой человек, – сказала она.

Гектор объяснил более подробно, и Скай увидела, что суровость Мэри смягчается.

– То, что вы рассказали мне, конечно, отличается от того, что написал мне лорд Брора, – сказала она.

– Что же он написал? – спросила Скай. – Дай мне, пожалуйста, посмотреть письмо.

– Не дам, – ответила Мэри. – Оно только расстроит тебя. Я думала, Скай, что ты скверно ведешь себя, но то, что рассказал мне мистер Макклеод, придает делу другую окраску.

– Ну что ж, – сказала Скай. – Ты могла бы теперь поведать об этом дедушке.

– Но, безусловно, вы должны были подождать. К чему вся эта спешка?

– Потому, дорогая, что у нас не было бы будущего, – ответила Скай. – Ты знаешь дедушку, знаешь, что никакие аргументы не тронут его. Нас бы все больше изводили. Поэтому я решила, что самое лучшее – это поставить точку, приехать сюда и заставить его согласиться. Он должен будет сдаться в конце концов.

– Уж очень ты уверена, – сказала Мэри.

– Конечно, – согласилась Скай. – Для меня самое главное – быть с Гектором. – Она взяла его за руку. – Дай нам свое благословение, Мэри. Я не могу вынести, когда ты сердишься на меня.

– Ты безнадежна, Скай, – ответила Мэри. – Я приехала сюда, готовая устроить тебе сцену. Между прочим, я думала забрать тебя с собой, но похоже, что вряд ли это мне удастся.

– Боюсь, что нет, – с улыбкой сказал Гектор.

– Конечно, виноватой оказалась я, – продолжала Мэри. – Все происшедшее твой дедушка приписывает пагубному влиянию богемы, а я – ее источник.

– О, дорогая, это просто смешно, – воскликнула Скай. – Если бы он только знал, до чего твоя студия невинна! Самая скучная во всем Челси.

– Это не облегчает моего положения, – ответила Мэри. – Теперь вся семья накинется на меня, и я не могу упрекнуть их за это.

– Но вся семья ничего не узнает, – сказала Скай, – если ты заставишь дедушку стать благоразумнее. Я никому ничего не говорила, кроме Нормана, и хотя он тоже в ярости, я думаю, вряд ли он будет сообщать кому-нибудь о своем гневе.

– Думаю, что это так, – согласилась Мэри.

– Послушай, – сказала Скай. – Почему бы тебе сегодня не поехать в Гленхолм вместе с Норманом? Дедушка вызвал его. Будет лучше всего, если ты поедешь туда. Ты попытаешься убедить его, что он поступает неразумно.

– В этом что-то есть, – задумчиво сказала Мэри. – Мне кажется, что если вы двое решили пожениться, то будет лучше покончить с этим.

– Ты никогда еще не была так права, – ответила Скай. – Пойдем, позвоним Норману из телефонной будки. Не стоит и говорить, что мы не можем позволить себе иметь телефон.

Она схватила шляпу, и они поспешили вниз по зеленой лестнице на улицу. Когда они подошли к красной телефонной будке, Гектор достал два пенни, а Скай набрала номер телефона Нормана.

– Могу я поговорить с сэром Норманом?

– Подождите, я соединю вас, – ответили ей.

– Норман, – сказала она, услыхав его голос, – Мэри у нас. Она отнеслась к нам, как ангел, и согласилась поехать с тобой в Шотландию, чтобы убедить дедушку.

– Хорошая идея, – сказала Норман.

– Послушай, дорогой, – продолжала Скай, – Мы привезем ее на вокзал. Когда твой поезд?

Норман сказал ей, что поезд отправляется около полуночи.

– Думаю, что он уехал бы раньше, – сказала она, подойдя к Гектору и Мэри. – Но поздний поезд дает ему возможность попрощаться с Карлоттой. Вероятно, она тоже будет на вокзале, И я, наконец, смогу познакомиться с другом Гектора и невестой Нормана.

– Разве Норман знает Карлотту Ленковскую? – заинтересовалась Мэри. – Как странно. Все перемешалось. Я имею в виду, что отец Гектора служит в поместье дедушки, а Норман женится на актрисе, которая знакома с Гектором.

– Действительно, – прервала ее Скай, – все это страшно драматично. Представь хотя бы теперь, если бы Гектор был женат или влюблен в Карлотту, мы бы так или иначе породнились.

– Перестань говорить глупости, – сказал Гектор.

Скай странно посмотрела на него, пораженная внезапной мыслью.

– Надеюсь, она не влюблена в тебя, милый? – спросила она. – В конце концов ваша встреча была такой романтичной и все такое, и нет других причин, чтобы вам видеться так часто.

– Никогда не слышал таких нелепостей, – сказал Гектор Мэри.

– Вполне возможно, что это правда, – заметила Скай, но в то же время нежно пожала его руку. – Во всяком случае теперь ты принадлежишь мне, не так ли?

Несмотря на присутствие Мэри, он обнял ее за плечи.

– Это единственное, в чем ты можешь быть совершенно уверена, – серьезно ответил он.

Глава пятнадцатая

Карлотта вошла в комнату с пакетом в руках. Она положила его на стол перед Магдой.

– Подарок от труппы, – сказала она.

– Что это? – спросила Магда, разворачивая тонкую бумагу.

Это была фарфоровая фигурка миссис Сиддонс с надписью: «Карлотте Ленковской, в память о бракосочетании от ее партнеров по сцене».

– Красиво, – сказала Магда, – очень мило с их стороны.

Карлотта стояла перед одним из стенных зеркал, расправляя пальцами волосы, прижатые шапочкой из атласа и кружева, которую она носила. Что-то в ее тоне и выражении лица говорило Магде, что не все хорошо. Она с тревогой посмотрела на Карлотту. Свадьба была назначена на завтра. Несмотря на протесты Магды и Нормана, Карлотта настояла на том, чтобы играть на сцене до последнего момента. Дирекция театра предложила освободить ее, но по непонятной причине Карлотта решила распроститься со сценой в субботу вечером и стать женой Нормана в воскресенье утром.

Норман был бы согласен на тихую свадьбу с регистрацией в мэрии, он даже предпочитал такую свадьбу, но какое-то упрямство в Карлотте заставило ее отказаться от его предложения. Она решила венчаться в церкви в белом атласе с флердоранжем.

– Я теперь титулованная, – сказала она. – Я никогда еще не выходила замуж и никогда впредь не буду выходить замуж с такой суетой и возбуждением. Я намерена быть настоящей невестой.

Норман согласился, потому что ему нравилось соглашаться со всем, чего желала Карлотта. Но его удивляло ее стремление ускорить свадьбу.

Он, конечно, был переполнен радостью, за исключением тех странных моментов, когда Карлотта, казалось, с удовольствием причиняла ему боль, как только предоставлялась такая возможность.

– О, конечно, наша свадьба ничего не может значить для тебя, Норман, – сказала она, когда все планы были обсуждены. – Я имею в виду, что ты однажды уже прошел через это, но в первый раз твои надежды не совсем сбылись, не так ли?

– Сейчас все по-другому, – мягко возразил он.

Карлотта недоверчиво подняла брови.

– Должно быть, ты говорил так и своей первой жене.

Казалось, ей доставляет удовольствие упоминать в разговоре как можно чаще имя Эвелин. Норман не мог понять ее. Но великодушно объяснял эти выпады перевозбуждением, волнением, которые, как он считал, должна испытывать каждая женщина, делая решительный шаг в новую жизнь. К тому же в пятницу перед свадьбой она рассеяла его последние сомнения.

– Не могу поверить, что через сорок восемь часов ты станешь моей женой, – тихо говорил Норман, когда они ехали из театра.

– Ты действительно рад? – спросила его Карлотта.

– Моя дорогая, – ответил Норман, – я не могу поверить, что это правда. А ты уверена, что хочешь быть моей женой?

– Совершенно уверена, – тихо ответила Карлотта.

Он поверил ей, и радость, охватившая его сердце, подсказала ему, что отныне он посвятит свою жизнь и труд ей одной.

Однако Карлотта отказалась видеться с ним накануне свадьбы.

– У меня слишком много дел, – сказала она. – Тебе придется подождать до воскресенья, пока мы не встретимся в церкви.

Магда удивилась такому решению, но и она привыкла за последние недели не спорить слишком часто с Карлоттой. Никогда раньше девушку так легко при малейшем противоречии не охватывал гнев и раздражение.

– Твое платье готово, – сказал она Карлотте. – Я отнесла его к тебе в спальню.

– Как оно выглядит? – небрежно спросила Карлотта.

– Прекрасно, – ответила Магда.

– Я сглупила, – продолжала Карлотта, отойдя от зеркала и садясь за стол. – Мне следовало выбрать для венчания платье алого, зеленого или какого-нибудь другого, необыкновенного цвета.

– Оно бы не так пошло тебе, как белое, – ответила Магда.

– Зато было бы о чем писать в газетах.

– Разве тебе недостаточно рекламы? – сказала Магда, вспомнив огромное количество газетных вырезок, прибывающих каждый день после объявления о помолвке Карлотты. Она и Норман были представлены публике, как сказочные персонажи. Романтическая история жизни Нормана захватила воображение многих людей, а его помолвка с прекрасной юной актрисой явилась именно той сенсацией, которыми редакторы с удовольствием кормят своих читателей.

– Я хотела бы дать им пищу для обсуждения, – сказала Карлотта.

Она говорила с какой-то насмешливой горечью, и Магда, отодвинув в сторону тарелку, наклонилась к приемной дочери.

– Скажи мне правду, Карлотта, почему ты выходишь за него замуж?

Карлотта подняла голову и посмотрела на Магду.

– Потому что он богат, – сказала она. – А ты думала почему?

Магда пожала плечами.

– Не понимаю тебя. Не знаю, говоришь ли ты искренно или играешь передо мной, как на сцене. Дитя, что же ты чувствуешь на самом деле? Ты должна сама это понять, иначе будет поздно.

– Уже несколько недель, как поздно, – сказала Карлотта. – С того дня, когда я приняла решение.

Она поднялась и подошла к камину. Некоторое время она стояла, отвернувшись от Магды, глядя на балетные туфельки в стеклянном футляре.

– Ты осуждаешь меня? – спросила она.

– За что? – сказала Магда. – За опасную игру со своей жизнью? Почему я должна осуждать тебя? Если бы я поверила тебе сейчас, я пожалела бы тебя.

– В чем же опасность? – спросила Карлотта. – Разве Норман не сможет дать мне все, чего я когда-либо хотела?

– А ты уверена, что знаешь, чего ты хочешь?

Карлотта обернулась и посмотрела на нее.

– Что же мне делать? – сказала она, и ее голос задрожал.

– Моя дорогая, моя маленькая, не слишком ли поздно спрашивать об этом? – ответила Магда.

Карлотта вдруг схватилась за голову.

– Я схожу с ума, – закричала она. – Я чувствую, что схожу с ума, голова моя горит. Я не вижу, куда иду, не понимаю, что делаю. О Магда, ты никогда не оставляла меня, помоги же мне теперь!

Карлотта металась по комнате. Магда в отчаянии ломала руки, не зная, как помочь своему ребенку, которого она так любила.

– Что произошло? – спросила она. – Может быть, я тупа, но я не понимаю.

– Я люблю его, – простонала Карлотта. – Я люблю его. Я хочу его! Что мне делать?

– Гектора? – шепотом спросила Магда.

– О Магда, Магда!

Карлотта через всю комнату подбежала к ней, бросилась на пол перед своей приемной матерью и спрятала лицо в ее коленях. Магда положила руки на тонкие плечи, дрожавшие от рыданий.

– Голубушка моя, – говорила она, – звездочка моя, не плачь.

– Что мне делать? Что мне делать? – рыдала Карлотта.

Магда позволила ей на несколько минут отдаться своему горю. Затем, погладив ее густые кудрявые волосы, она наклонилась к ней и нежно сказала:

– Послушай меня, Карлотта. Я хочу кое-что тебе сказать.

Карлотта с усилием сдержала рыдания; они стали тише, буря исчерпала себя, и хотя дыхание было еще прерывистым, она стала спокойнее.

– Я хочу тебе кое-что поведать, – сказала Магда. – Я расскажу тебе, почему я радовалась, что ты выходишь замуж за Нормана. Он богат, а тебе нужны деньги. Тебе может показаться странным, что я говорю об этом. Все считают, что я тоже богатая женщина. Но это не так.

Карлотта удивленно подняла голову, глаза ее покраснели и распухли. Она смотрела на Магду сквозь слезы.

– Я оставлю тебе не так уж много. Конечно, кое-что тебе достанется, но налоги нынче очень большие. Вот почему я радовалась, когда ты сказала, что решила выйти замуж за Нормана. Но это только одна из причин. Есть и другие.

– Какие же? – спросила Карлотта пересохшими губами.

– Мне бы хотелось, чтобы ты постоянно находилась под его влиянием, – ответила Магда. – Когда я встретила твою мать, она была больна, а ты должна была вскоре появиться на свет, но даже тогда в ее характере проявлялось чрезмерное безрассудство. Я понимала эту черту, потому что мы одной расы. Я и раньше много раз встречала это качество у моих соотечественниц – давать себе волю и сжигать свою жизнь.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Карлотта. – Я не понимаю тебя.

– Такие женщины лишены благоразумия, у них отсутствует чувство меры. Они берут то, что оказывается под руками, не обращаются ни к своей интуиции, ни к проницательности – не видят дальше своего носа.

– Едва ли это может относиться ко мне, – сказала Карлотта. – Ты же знаешь, я честолюбива.

– В чем? – спросила Магда.

Карлотта задумалась.

– Ты еще не разобралась в себе? Ты хочешь быть богатой и влиятельной, хочешь, чтобы тебя замечали, говорили о тебе. Карлотта, мое милое, мое золотое дитя, – это самоудовлетворение, а не тщеславие.

– Почему? – спросила Карлотта.

– Я знаю, что такое тщеславие, потому что когда-то сама была тщеславной. Но я недостаточно умна, чтобы выразить это словами. Спроси Нормана, он знает. В нем есть настоящее тщеславие.

– И в Гекторе тоже? – спросила Карлотта.

– Пожалуй, в нем тоже, – ответила Магда.

– Почему это должно было случиться со мной? Если бы Гектор любил меня, все было бы по-другому.

– У него нет денег, – ответила Магда. – Разве тебе не нужны деньги, Карлотта? Еще ребенком ты всегда выбирала самые дорогие вещи, требовала самое лучшее во всем. Разве ты согласилась бы стать женой начинающего врача, даже если в отдаленном будущем он мог бы прославиться? Ведь сначала пришлось бы много лет бороться.

– Не знаю, – сказала Карлотта. – Я только чувствую, что люблю его.

– Хотелось бы мне знать, – заметила Магда, – начала ли ты хоть немного понимать, что такое любовь. Я знала ее когда-то, один раз в жизни. Это и сейчас прекрасный сон! Моя жизнь прошла без экстаза, без этой радости. Теперь, когда я постарела, я смотрю через годы в свое прошлое и спрашиваю себя, была ли моя любовь к Айвору действительно так глубока. Мы были близки, мы понимали друг друга, а такое чувство, мне кажется, достойно называться любовью.

– Мне нужна такая же мечта о любви, – сказала Карлотта. – Мне нужен Гектор, мне нужен он.

Страсть звучала в ее словах. Она встала, подошла к столу, взяла сигарету и закурила, постепенно успокаиваясь.

– Ненавижу Скай, – сказала она. – Ненавижу ее. – И голос был жестким и твердым.

Магда посмотрела на нее печальными глазами.

– Глупо ревновать.

– А если я не могу иначе? – яростно спросила Карлотта.

– Скай – падчерица Нормана, и он очень привязан к ней, – напомнила Магда.

– Она тоже ненавидит меня, – ответила Карлотта.

– Откуда ты знаешь?

– Когда мы встретились первый раз на вокзале, она сразу поняла, что я не люблю Нормана. Я почувствовала ее неприязнь ко мне и знаю, что она сделала бы все, что в ее силах, если бы могла помешать свадьбе.

– Она любит своего отчима, – сказала Магда.

– Не думаю, что она подозревает о моем отношении к Гектору, – продолжала Карлотта. – Я едва взглянула на него, хотя он был так приветлив. Он ужасно хотел познакомить меня со Скай. Он надеялся, что мы будем друзьями – бедный глупец! Почему мужчины так слепы, так недальновидны? Норман тоже старался, чтобы мы подружились. Он только и думал об этом и даже слегка опекал нас обеих. В эту минуту я их всех ненавидела. Мне хотелось убежать, вернуться к тебе, Магда, забыть и Гектора, и Нормана как можно скорее. Когда поезд Нормана отошел от станции, я помахала ему на прощание и осталась с Гектором и Скай. Она наблюдала за мной с холодным подозрением, которое переросло в уверенность, я это видела. Она говорила себе, что я выхожу замуж за ее отчима из-за денег, и я знала, что как только я уйду, она скажет об этом Гектору. Если бы я могла убить ее там, я бы сделала это. Но в тот момент я только вежливо улыбнулась, попрощалась и поехала одна домой в машине Нормана. С тех пор я дважды видела Скай. Норман настаивал, чтобы мы позавтракали или пообедали вместе, но Гектора с ней не было. Он был в больнице, или это была просто отговорка.

Карлотта сцепила руки.

– Как ты думаешь, – сказала она, тяжело дыша, – может быть, он избегает меня оттого, что любит и боится признаться себе в этом?

– Голубка моя, не обманывай себя! – тихо ответила Магда.

Румянец исчез с лица Карлотты.

– Знаю, – сказала она. – Я должна смотреть правде в глаза, а завтра я посмотрю в глаза Норману.

– Не выходи за него, – мягко сказала Магда. – Разорви помолвку, пока не поздно. Позвони ему сейчас, скажи, что ты больна, а позднее расскажешь ему правду. Ты молода, ты красива. Почему ты должна связывать себя с тем, кого не любишь?

Карлотта положила сигарету в пепельницу. С принужденным, неестественным смехом она взяла фарфоровую фигурку миссис Сиддонс.

– Карлотте Ленковской в память о бракосочетании, – громко прочитала она. – Магда, я не стану пятиться. В конце концов он очень богат!