Текст книги "Поверженные барьеры"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава шестнадцатая
– Посмеем ли мы пойти на свадьбу? – спросила Гектора Скай.
Но когда он решил, что ей следует пойти без него, она отказалась.
– Нет, я должна мужественно выслушать приговор, – сказала она. – Дело в том, что семья – горькая пилюля, которую надо проглотить сразу.
– Ты должна пойти. Твой отчим будет очень обижен, если тебя не будет. Он ведь любит тебя, – сказал Гектор.
– Он самый славный человек на свете, – ответила Скай, – Ты знаешь, что он предложил мне вчера? Помощь.
– Надеюсь, ты не приняла ее, – быстро сказал Гектор.
– Зная твою гордость, милый, я отказалась, но сказала, что мы с восторгом примем ее, как только нас соединят святые узы супружества!
– Как бы мне хотелось самому заботиться о тебе! – сердито сказал Гектор.
– Это тебе еще предстоит, – ответила Скай. – А между тем смешно гордиться в нашей ситуации. Я отказалась от денег Нормана только потому, что он предлагает помощь для успокоения своей совести. Его беспокоит, что мы так бедно живем, и ему будет легче, если мы позволим себе больше комфорта. А сейчас мой отказ заставит его приложить больше усилий, чтобы уломать дедушку.
– Похоже, ему понадобится много времени, чтобы смягчиться, – с несчастным видом сказал Гектор.
– Время – это такая вещь, которую в Гленхолме никогда не принимают во внимание, – ответила Скай. – Оно как бы проплывает мимо, постепенно приближая их к могиле, но так мирно, что они не замечают, как это происходит.
– Я хочу, чтобы ты была моей, – просто сказал Гектар, обнимая ее.
Он поцеловал ее, и на мгновение они забыли обо всем, кроме своей страсти и желания принадлежать друг другу.
Скай вырвалась из его рук.
– Эти твои правила и решения очень осложняют жизнь, – сказала она полушутя, полусерьезно.
Гектор повернул ее к себе.
– Ты не очень жалеешь? – спросил он. – Если бы я думал, что ты обеспокоена, если бы у меня возникло даже легкое подозрение, что ты несчастна, я ушел бы из твоей жизни и никогда бы не вернулся. Я люблю тебя достаточно, чтобы так поступить, ты знаешь.
Она закрыла ему рот рукой, чтобы он замолчал.
– Перестань глупить, – очень нежно сказала она. – Просто иногда мне трудно удержаться на пьедестале, который ты воздвиг для меня. Замечательно, когда тебя обожают, мой Гектор, но иногда я чувствую себя очень человечной.
– Ты считаешь, что мне легко? – спросил он голосом, звенящим от волнения.
Она улыбнулась ему, зная, что ему очень трудно. Много ночей она слышала, как он ходит по своей крошечной спальне, не в состоянии уснуть, потому что хоть она и рядом, все же они разделены непроницаемой стеной чести, воздвигнутой им самим.
– Я ужасно нервничаю, – шептала она, когда бок о бок они стояли на коленях в маленькой каменной церкви, где венчалась Карлотта.
Она почувствовала ответное пожатие его руки и знала, что он понял ее.
Они смело предстали перед родней Скай, когда шли вместе по проходу к своим местам в первом ряду, которые Норман оставил для них. В этом же ряду сидели его сестра Алиса и две кузины Эвелин.
Алиса, которая видела Скай всего один раз в жизни, протянула руку, затянутую в белую перчатку.
– Я так рада снова видеть вас, – прошептала она. – Вы помните меня? Я сестра Нормана, Алиса.
– Конечно, помню, – ответила Скай.
Она помнила, что ее мать едко высмеивала сестру Нормана, находя ее скучной и неинтеллигентной. Но ей почему-то понравилось честное доброе лицо седой женщины. По-видимому, она сделала все, что могла, чтобы выглядеть нарядной в честь брата, хотя ее жакет и юбка сливового цвета и бежевый лисий мех нельзя было назвать образцом вкуса.
– Я надеюсь, что Норман будет счастлив, – сказала Скай.
Ее удивили слезы, внезапно блеснувшие в глазах Алисы.
– Это она счастливица, – сказала Алиса. – Ведь Норман очень добрый и великодушный.
Посмотреть на церемонию пришло много народу. Со стороны Карлотты были ее коллеги по театру, а в первом ряду одиноко сидели Магда и Леолия. Родственники Скай критически рассматривали звезд сцены, а группа служащих Нормана, приехавшая из Мелчестера, шепотом возбужденно обсуждала своих любимых актрис.
Для украшения церкви Карлотта выбрала лилии, и они издавали такой сильный экзотический аромат, что временами просто одурманивали. Норман вошел в церковь бледный и взволнованный, зато Карлотта, которая опоздала почти на десять минут, была совершенно спокойна. Как только она появилась, защелкали фотоаппараты, засверкали вспышки света, зажужжали кинокамеры.
Хор запел, и Карлотта с огромным букетом пурпурных орхидей медленно пошла навстречу своему будущему мужу. Лишь дойдя до первого ряда, она подняла глаза. Проходя мимо Гектора, она взглянула на него, но Магда, наблюдавшая за ней, отметила про себя, что этот взгляд выдал ее тайну всему свету.
Церемония закончилась, и жених с невестой вышли из придела под звуки свадебного марша. Их ожидала машина Нормана: на Белгрейв Сквер должен был состояться небольшой прием.
Когда они садились в машину, женщина из толпы бросилась вперед и подала Карлотте ветку белого вереска.
– Благослови вас Бог, дорогая! – сказала она. – Желаю вам счастья.
Карлотта швырнула вереск на пол.
– Это к несчастью, – сказала она, задрожав, – по-видимому, для меня.
– Ничто не может теперь принести нам несчастье, – ответил Норман.
Он хотел взять ее руку, но она отшатнулась и резко вскрикнула.
– Не забывай о фате, – сказала Карлотта. – Она так легко рвется. Надо быть осторожнее.
На приеме, пожимая руки, болтая и смеясь с гостями, она улыбалась, и на ее щеках горели два ярких розовых пятна. Она никогда еще не была так хороша, но Магда знала, что она возбуждена до предела. Когда Карлотта поднялась наверх, чтобы переодеться перед отъездом, она последовала за ней и, увидев, что та одна, вошла и закрыла дверь.
– Позволь минуточку поговорить с тобой, – сказала она. – Я хочу пожелать тебе счастья, дорогая, и попросить тебя, если уж ты вышла замуж, постараться сделать Нормана счастливым. Будь ему хорошей женой.
На лице Карлотты мелькнуло, как показалось Магде, выражение страха, но оно так быстро исчезло, что Магда не была в этом уверена.
– Уходи, дорогая, – шутливо ответила Карлотта. – Если ты будешь так сентиментальна, то заставишь меня заплакать, тогда ресницы мои потекут, и я буду похожа на чучело. Я очень устала.
Магде пришлось повиноваться.
Когда она открыла дверь и увидела толпу смеющихся, болтающих друзей, она поняла, что больше не представится возможности побыть с Карлоттой наедине.
Скай сидела на кровати в комнате Нормана, наблюдая, как он повязывает галстук.
– Я бы хотела, чтобы и у меня было так же, – сказала она.
Норман отвернулся от зеркала и подошел к ней.
– Послушай, Скай, – сказал он. – У меня есть идея. Если старик не согласится, то единственное, что мне останется сделать, это дать тебе деньги, чтобы ты передала их семье Гектора. И тогда вы сможете пожениться.
Скай покачала головой.
– Это очень благородно с твоей стороны, но ты не понимаешь. Ни Гектор, ни они никогда не примут такой помощи. Они жили там всю жизнь. Они не могли бы представить свое существование без труда, без замка, защищающего их кров, как это было всегда. Кроме того, они горды, ужасно горды. Нет, мы можем только ждать и надеяться, что дедушка сдастся. Я уверена, что рано или поздно это произойдет.
– Он очень упрямый человек, – медленно сказал Норман.
– А я тоже упряма, – ответила Скай. – На моей стороне юность. Я могу ждать, а он не может себе позволить этого.
– Я никогда не слышал от тебя таких жестоких слов, – заметил Норман.
– Разве? – ответила Скай. – На самом деле мне очень горько и я не очень сержусь на него. Я понимаю его точку зрения. Но он не понимает, что мир изменился, что барьеры в обществе рушатся и исчезают. Для него Гектор – слуга, для меня – человек, и в этом все дело. В этом отличие наших поколений.
– Благослови тебя Бог, моя дорогая, – сказал Норман. – Если ты счастлива, то я спокоен, хотя мне хотелось бы, чтобы ты нашла какой-нибудь другой путь.
Она посмотрела на него сияющими глазами.
– Это вопрос мужества, – ответила она. – Ты бы сделал то же самое для Карлотты.
– Думаю, да, – сказал Норман.
Он не мог не подумать в этот момент: а что сделала бы для него Карлотта?
Но когда он увидел, как она спускается по лестнице в платье из бледно-кораллового шифона, в большой соломенной шляпе, обрамлявшей ее лицо, он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
Выслушав добрые пожелания и получив все прощальные поцелуи, они сели в машину. На них обрушился поток риса и лепестков роз, веселые приветствия друзей, а затем они уехали.
Норман хотел, чтобы первую ночь своего медового месяца они провели в Париже, а затем поехали бы в Канны. Он мог покинуть фабрику самое большее на десять дней, хотя и тут оставалась вероятность, что его могут вызвать. Работа на фабриках была в самом разгаре. Проводились эксперименты, и его присутствие было необходимо при подписании наиболее важных документов с дизайнерами и подрядчиками.
Вчера он работал до часа ночи, но сегодня выбросил все из головы, кроме красоты Карлотты и помнил только то, что она стала его женой. Они спокойно перелетели над проливом и уже к чаю были в Ле Бурже. Полчаса спустя они приехали в отель «Риц», где Норман заказал номера.
Войдя в комнаты, Карлотта увидела, что они полны лилий, таких же, как те, что украшали церковь.
– Как красиво! – сказала она.
Портье вышел.
Норман подошел к ней.
– Ты красивей.
Он протянул к ней руки, но в это время за дверью раздался какой-то стук.
– Багаж, – торопливо сказала Карлотта.
Он отошел.
С собой в самолет они взяли только самое необходимое, потому что новая горничная Карлотты привезла утром весь остальной багаж. Пока она распаковывала его в комнате Карлотты, Норман бродил по гостиной, затем позвонил секретарю и дал ему дополнительные указания.
Перед обедом он заказал коктейли с шампанским, и, когда Карлотта вышла из своей спальни, одетая в развевающееся платье из зеленого шифона, он подумал, что никогда не видел ее такой прекрасной. Она окутала плечи накидкой из темных русских соболей. Это был один из свадебных подарков Нормана. На запястье у нее был другой его подарок – браслет с изумрудами и бриллиантами.
– Мы пообедаем у Максима, – сказал Норман. – Это фешенебельное место, и я подумал, тебе захочется появиться там в новом платье.
– С удовольствием, – ответила она.
Он с гордостью заметил, что, когда они входили в ресторан, люди с интересом смотрели на Карлотту. Ничего удивительного – она была прелестна, и он отметил, что она обрела какое-то новое достоинство, которое придавало ей еще больше очарования.
Она улыбнулась ему с кокетливым блеском в глазах. Они говорили о многом: о свадьбе, о доме и о приемах, которые, в свою очередь, должны давать. Карлотта была весела, она выпила довольно много шампанского.
– Я люблю тебя, – внезапно сказал Норман, наклоняясь к ней. – Я никогда еще не видел тебя более удивительной. У тебя совсем не утомленный вид, хотя это был очень трудный день для нас обоих.
– Мне все очень понравилось, – ответила она. – Представляешь, если бы я позволила тебе поступить по-своему и мы поженились бы в какой-нибудь темной конторе, сколько бы мы потеряли!
– Ты совершенно права, дорогая. Служба была прекрасна.
– О, служба, – сказала Карлотта, как если бы она впервые подумала об этом. – Да, конечно. И прием был интересным. Ты слышал, как забавны были Магда и сэр Джон Кристиан? Я думаю, что Алиса была слегка шокирована.
Норман посмотрел на часы.
– Не пора ли нам домой? – спросил он.
– Я бы хотела поехать на Монмартр, – ответила Карлотта.
– Не сегодня, – твердо сказал Норман. – Я повезу тебя туда завтра.
Она не протестовала, но когда они сели в такси, чтобы ехать в отель, он почувствовал, что она отодвинулась от него в самый дальний угол.
Они поднялись в гостиную с затемненным розовым светом, освещающим роскошное изобилие белых лилий. Карлотта остановилась посреди комнаты. Она взглянула на мужа, входящего следом за ней, и он увидел, что она бледна.
– Ты боишься, дорогая? – с нежностью спросил он и взял ее руку. Рука была холодна и дрожала, хотя вечер был теплый и безветренный. – Карлотта, ты же знаешь, я люблю тебя.
– Не надо, – сказала она, сжимая ладони и пытаясь отодвинуться от него.
Он взял ее за плечи так, что она не смогла отойти.
– В чем дело? – спросил Норман.
– Ни в чем, – ответила она, снова пытаясь вырваться.
Он неотступно смотрел ей в лицо, не отпуская от себя.
– Скажи мне, – приказал он, и в его голосе прозвучала нотка властности, которую она никогда раньше не слышала.
– Мне нечего сказать, – сердито ответила она. – Почему ты не оставишь меня в покое? Я не хочу ссориться.
– Я не ссорюсь с тобой, – медленно сказал Норман. – Что-то не так, ты избегаешь меня. Ты не очень умеешь притворяться, Карлотта.
– Я не притворяюсь, я устала, – сказала она.
– И несчастна? – спросил Норман.
– Ну что ж – и несчастна, – гневно сказала она.
Он снял руки с ее плеч, и она быстро отошла, уронив соболий палантин к ногам. Потом подошла к окну и распахнула его. Небо было усыпано яркими звездами.
– Я ничего не могу поделать, – наконец сказала она. Ее голос звучал, как будто она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.
– Не можешь поделать с чем? – ровным голосом спросил Норман. – Не любишь меня? Ты это имеешь в виду?
– Я пыталась… я пыталась, – раздраженно сказала Карлотта.
– А теперь слишком поздно что-нибудь изменить, и ты жалеешь о сделке? – спросил Норман.
– Ты всегда употребляешь только деловые термины? – возмутилась Карлотта. – Можешь ты хоть изредка забывать о своем бизнесе?
– Полагаю, я понял, – сказал он. – Ты не любишь меня. Никогда не любила.
– И я вышла за тебя из-за денег, – истерически закричала Карлотта. – Почему ты не говоришь этого, ты ведь так думаешь? Я знаю, что ты так думаешь.
– И ты вышла за меня из-за денег, – как эхо повторил Норман.
Мгновение он стоял неподвижно, а потом сказал:
– Впервые в жизни я не думал о бизнесе, и вижу, что был неправ. Из-за своей собственной слепоты я не понял, что со мной заключили нечестную сделку. – Он говорил с горечью, и его слова, казалось, жгли мозг Карлотты.
Внезапный порыв жалости, страха и понимания охватил ее, но оттого, что она была слишком возбуждена и едва понимала, что говорит, ей захотелось причинить ему боль, поставить его на колени.
– Мне очень жаль, что это, как вы считаете, нечестная сделка, – сказала она, – но в любом случае теперь слишком поздно. Я ваша жена, даже если я люблю другого.
– Как вы сказали, вы моя жена, – печально отозвался Норман.
Он прошел через комнату к двери.
– Спокойной ночи, Карлотта, – сказал он.
И вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Глава семнадцатая
Карлотта проснулась с головной болью и ощущением депрессии. Ей понадобилось время, чтобы вспомнить, где она, и когда она, наконец, открыла глаза и увидела бледно-серые стены и розовые портьеры своей спальни, она с чувством отчаяния поняла, что осталась одна. Прижав руки к глазам, она села в постели и попыталась собраться с мыслями.
– Что делать? Что делать? – спрашивала она себя.
Она понимала, что вчера вела себя, как сумасшедшая. В истерическом состоянии она говорила такие непростительные вещи, которые нельзя загладить извинением или несколькими улыбками. Что Норман думает? Что значит для него кульминация его свадебного дня? Она посмотрела на часы: была уже почти половина одиннадцатого.
Прошлой ночью она долго плакала и лежала без сна. Когда, наконец, сон одолел ее, она погрузилась в тяжелое забытье без сновидений. Ей хотелось бы иметь мужество прямо пойти в комнату Нормана и извиниться перед ним. Но она чувствовала, что сейчас это невозможно.
Впервые она подумала о нем не как о человеке, влюбленном в нее, а как о муже, с которым можно не только кокетничать, но необходимо считаться. «Я должна подумать, – сказала она себе, – и найти правильный подход к нему».
Она решила с гордостью, что может заставить его забыть то, что произошло. В конце концов настроения и фантазии невесты в брачную ночь непредсказуемы. Норман не мальчик, чтобы сразу разлюбить ее, он достаточно разумен и поймет и причину ее раздражения, и то, что ее слова, сказанные сгоряча, не соответствуют истине.
Больше всего она жалела, что в их ссоре были упомянуты деньги. Она всегда знала, что Норман особенно чувствителен, когда дело касается денег. Он мало рассказывал ей об этом, но она, несмотря на его сдержанность, знала, что Эвелин вышла замуж за него только ради его богатства. Теперь она поставила себя в такое же положение.
– Почему я была так глупа? – простонала она.
Сдержав слезы, готовые от слабости брызнуть из глаз, она позвонила и, когда горничная вошла, заказала завтрак. Подложив под спину подушки, припудрив нос и расчесав волосы, она решила, что готова.
– Постучитесь к сэру Норману, Элси, – сказала она, – и спросите, не зайдет ли он ко мне.
Она чувствовала, что краснеет, давая такое распоряжение. Ей было страшно и стыдно, но необходимость пережить этот момент была очевидна.
Элси вернулась через несколько минут с запиской в руке.
– Сэр Норман вышел, миледи, – сказала она, – во всяком случае, его нет в комнате, но в гостиной на столе я нашла записку для вас.
Карлотта взяла записку дрожащими пальцами. Дикие мысли мелькали у нее в голове. Неужели Норман оставил ее? Неужели он вернулся в Англию?
Может быть, их брак уже подошел к концу? Она едва могла заставить себя вскрыть конверт. Там было всего несколько строчек.
«Дорогая Карлотта.
У меня деловое свидание. Я буду внизу в баре в час дня, и мы позавтракаем.
Твой Норман».
Значит, нечего отчаиваться, нечего бояться. Карлотте захотелось громко рассмеяться от облегчения.
Но после завтрака она снова открыла письмо и перечитала его. Очень холодно, подумала она, но это, конечно, понятно. Она помнила другие записки и письма Нормана, которые она получила за прошлые недели. Все они начинались словами нежности, и он всегда подписывал их «обожающий тебя Норман».
«Я все исправлю», – уверенно сказала она себе. Она снова легла на подушки, думая, что она скажет и сделает, когда они встретятся.
У нее был порыв позвонить Магде, попросить ее совета, рассказать все, что произошло прошлой ночью. Потом она решила, что телефонный разговор ни к чему не приведет, ей только станет еще тяжелее.
Элси доложила, что ванна готова, и Карлотта быстро встала. Она больше не могла лежать в постели, ей хотелось двигаться, что-то делать.
Когда она оделась, был еще только полдень. Она выбрала новое платье из своего приданого и шляпу с большими полями.
– Я спущусь вниз, – сказала она.
В холле Карлотта увидела знакомую супружескую пару. Они с энтузиазмом приветствовали ее, потому что Карлотта им всегда нравилась и они нашли ее еще более привлекательной в качестве жены миллионера. Их фамилия была Дрейсон, он служил одним из секретарей в Британском консульстве. Его жена до замужества была одной из надоедливых поклонниц, которые проявляют пылкий интерес к сцене и излагают свои знания о театре всем, кто готов слушать их излияния. Для Карлотты Бейб Дрейсон часто бывала помехой, когда приходила к ней в уборную во время трудных репетиций или многолюдного благотворительного спектакля. Теперь же она обрадовалась ей, чувствуя, что в этом обществе ей становится немного легче.
– Ты видела газеты, Карлотта, дорогая? – спросила Бейб.
Карлотта отрицательно покачала головой.
– Там замечательные фотографии, твои и твоего мужа. Тебе повезло, ты очень фотогенична. Вивиан и я на снимках нашей свадьбы были похожи на гангстеров.
– Надо купить газеты, – сказала Карлотта.
– Я помогу тебе, – возбужденно подхватила Бейб. Они вошли в длинный переход, соединяющий Вандомскую площадь и улицу Камбон. Здесь продавались газеты и журналы всех стран мира.
Бейб не преувеличивала. На фотографии Карлотта выглядела прекрасно, а улыбающийся Норман был молод и почти красив.
– Я не видел более счастливой пары, – сказал Вивиан.
Карлотта почувствовала укол совести. «Что бы они подумали, если бы знали, как мы провели прошлую ночь?» – спросила она себя.
– Пойдем выпьем что-нибудь, – сказал Вивиан, когда они посмотрели все фотографии и заплатили за газеты.
– В час я должна встретиться с мужем, – ответила Карлотта.
– Времени достаточно, у тебя почти сорок пять минут, и пока ты будешь нашей гостьей.
Они прошли в бар и сели за один из маленьких столиков. Вивиан заказал коктейли с шампанским. Карлотта выпила коктейль с благодарностью, чувствуя, что он помогает вернуть ей мужество.
Посетители бара оживленно сновали вокруг них. Она знала некоторых, Бейб и Вивиан, казалось, были друзьями большинства. Карлотта смеялась над шутками своих случайных знакомых. Вдруг она увидела Нормана, стоящего в дверях. Ее сердце забилось сильнее, а руки похолодели.
«Что же делать?» – подумала она торопливо.
Он пришел раньше времени.
Норман неторопливо осмотрел бар, увидел Карлотту и подошел к их столику спокойно, с полным самообладанием. Ей пришлось собрать все силы, чтобы небрежно сказать:
– Привет, милый. Я пришла рано, но к счастью, встретила своих старых друзей.
Она представила ему Бейб и Вивиана, которые немедленно захотели выпить за здоровье Нормана.
– Нам очень грустно, что мы не смогли присутствовать на вашей свадьбе, сэр Норман. Но мы должны пожелать вам полного счастья. Мы просматривали газеты, – сказала Бейб, – и я уверяю вас, что никогда не видела людей счастливее, поэтому я думаю, что наши пожелания даже не нужны.
– Но нам очень приятно услышать их, – галантно отозвался сэр Норман.
Карлотта наблюдала за ним. Она боялась, что он будет раздражен, найдя ее в обществе Дрейсонов. Однако он продолжал вежливо разговаривать с Бейб и даже позволил вовлечь себя в деловую беседу с Вивианом. Было уже почти половина второго, когда Бейб встала.
– Нам надо идти, – сказала она. – Мы мешаем вам, бедным, позавтракать. И я думаю, вам хочется побыть одним.
– Оставайтесь завтракать с нами, – предложил Норман.
– О, мы не смеем, – ответила Бейб. – Это будет скверно с нашей стороны, ведь у вас медовый месяц.
Вивиан раздумывал, ему не хотелось уходить.
– Если вы действительно уверены, что мы не помешаем… – сказал он.
– Конечно, нет, – ответил Норман, – не правда ли, Карлотта?
Впервые он обратился прямо к ней. Она вспыхнула и ответила так сердечно, как только могла:
– Конечно, оставайтесь.
Все вместе они пошли в обеденный зал и после превосходного ланча Норман предложил покататься на автомобиле.
– Это было бы божественно, – сказала Бейб с энтузиазмом.
Во время еды она совершенно уверилась в том, что Карлотта чрезвычайно счастлива, заполучив такого очаровательного мужа. А Карлотта с изумлением наблюдала, как она изо всех сил флиртовала с Норманом.
– Скажи, что тебе тоже хочется поехать, – умоляла она Карлотту. – Причем обязательно на ипподром, – добавила она. – Я обожаю скачки, а Вивиан знает многих жокеев, поэтому мы заработаем кучу денег.
– Я думаю, это будет забавно, – ответила Карлотта.
Ее голос, несмотря на все усилия, прозвучал довольно резко. Она не знала, почему заигрывания Бейб с Норманом начали раздражать ее. Она боялась встречи с мужем и все же ждала ее, и ей было неприятно находиться где-то в стороне, в то время как ее муж и Бейб болтали и смеялись. Она попыталась отвлечь Вивиана, но поняла, что ему интереснее говорить с Норманом, чем с ней. Она знала, что ее должен радовать такой простой и легкий исход их ссоры. Но не радовал. В течение всего дня ей не удалось сказать Норману ни одного слова наедине.
Бейб была рядом с ним, спрашивая совета, знакомя со знатоками мира скачек и постоянно подхватывая поток беседы. Карлотта, которая привыкла быть на виду, пыталась юмористически рассматривать эту ситуацию, но уже к концу дня она мечтала избавиться от Дрейсонов и вернуться в свои мирные и тихие комнаты в отеле.
Вместе они вернулись в Париж. Когда они подъезжали к отелю, Бейб сказала:
– Вряд ли вы сможете приехать вечером в Кафе де Пари. Несколько наших друзей будут там ужинать, и я знаю, что им было бы очень приятно повидать вас.
– Думаю, что мы с удовольствием приедем, – с энтузиазмом сказал Норман, – но при одном условии.
– Какое же условие? – спросила Бейб.
– Чтобы вы и Вивиан пообедали с нами.
– Ну это уж слишком, – запротестовала Бейб с выражением дружеской укоризны на лице. – Мы думаем, что давно надоели вам. Если бы это был мой медовый месяц с вами, сэр Норман, я была бы в бешенстве.
– Мы с Карлоттой относимся к этому иначе, – сказал Норман. – Ты согласна со мной, Карлотта? – Не ожидая ее ответа, он продолжал: – Значит решено. Вы поедете домой, переоденетесь и приедете к нам. После коктейля поедем обедать к Ларю. Нас там вкусно накормят, а потом мы встретимся с вашими друзьями.
– О, чудесно, чудесно! – захлопала в ладоши Бейб. – Сэр Норман, вы действительно необыкновенный человек. Карлотта, я уверена, что ты самая счастливая женщина в мире.
Карлотта с усилием улыбнулась. Она была рассержена, но боялась это показать. Вероятно, впервые после знакомства с Норманом ей захотелось остаться с ним наедине. «Я поговорю с ним перед обедом», – сказала она себе и снова почувствовала дрожь страха и возбуждения. Но теперь она ждала этого разговора.
Они пришли к себе, но ее ожидание было обмануто. Открывая дверь в гостиную, Норман сказал:
– Мне нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Карлотта, я думаю, ты простишь, если я буду занят до обеда. Увидимся здесь без четверти девять.
От удивления Карлотта лишилась дара слова. Он подошел к дверям своей комнаты, и тут она остановила его.
– Норман, я хочу поговорить с тобой.
Он задержался, уже нажав на ручку двери.
– Прости, – твердо сказал он, – но это бизнес. Я уверен, что ты поймешь.
Он вышел. Она стояла одна в комнате, уставленной цветами, дрожа от гнева, затем бросилась в свою комнату, с треском захлопнув дверь, но это не принесло облегчения.
Карлотта легла на кровать и попросила горничную принести ей аспирин и смоченный одеколоном носовой платок, потому что у нее болела голова. Но отдыхать она не могла. Как только Элси вышла, Карлотта принялась ходить по комнате. Внезапно новая идея пришла ей в голову. Перед тем, как лечь, она сняла платье и надела пеньюар из мягкого шелка и кружева кораллового цвета. Она выглядела в нем очень красивой и трогательной. Она снова напудрила нос, брызнула духами на волосы и шею. Взволнованная тем, что она собиралась сделать, Карлотта подошла к двери Нормана и постучала. Ответа не было. Подождав несколько мгновений, она постучала опять.
Она помедлила, а затем, с вызовом откинув голову, нажала на ручку двери.
Дверь была заперта.
