Текст книги "Дитя Феникса. Часть 1"
Автор книги: Барбара Эрскин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)
IV
– Нет! – Элейн лежала на постели лицом вниз и била кулаками подушку. – Я с ним не поеду, и папа не сможет заставить меня!
Гнев быстро вывел ее из подавленного состояния, в котором она уже давно пребывала.
– Тише! – Лунед быстро обернулась, вглядываясь в безмолвную темноту комнаты. Как и Элейн, она была очень расстроена. – Что мы можем поделать?
– Только представь себе, что будет, если они решат, будто это я убила Джона! – Элейн села, потом закрыла лицо руками и покачала головой. – Нет, это невозможно. В это никто не поверит.
– А вы не думайте… – выпалила Лунед. – Я хочу сказать… У Ронвен ведь не было причин любить лорда Честера. – Она закончила почти шепотом.
– Нет, она так не поступила бы. – Элейн сжала кулаки. – Она не смогла бы. Я не поверю в это. Там не было никакого яда. Просто этот глупый врач с его уязвленным самолюбием боялся, что все узнают о его шарлатанстве. Я должна сама поговорить с дядей Генрихом. Я смогу убедить его, смогу объяснить, что все это ложь. Он не может так поступить со мной, не может! Он ведь позволил Маргарет самой выбрать себе мужа. Он должен и мне разрешить то же самое. Если уж мне придется снова выйти замуж, я, по крайней мере, сама смогу выбрать, за кого!
– А вы думаете, что этот черный ворон подпустит вас к королю? – тихо спросила Лунед. Она хорошо запомнила ту холодную, подлую гримасу, которая застыла на лице Стивена, когда он смотрел на Элейн.
– О, разумеется, если я прикажу ему.
– Я так не думаю. – Лунед грустно опустила глаза. – У него уже есть приказ. Он из тех людей, которые будут идти по тропинке, которую им указали, и не посмеют даже взглянуть направо или налево. Кроме того, он ненавидит женщин.
– Да, ненавидит, – согласилась Элейн. – Потому что он их боится. Если я и пойду к королю, то сделаю это без его разрешения.
Она подобрала платье и присела, обняв колени. Напряженная работа мысли читалась на ее лице.
Лунед постаралась сдержать улыбку. Она прекрасно знала, что означает эта задумчивость.
– Я поеду с вами, – тихо сказала она.
– Как бы мне хотелось, чтобы Непобедимый был здесь! – Элейн улыбнулась.
– Я рада, что его здесь нет, тогда мне не удалось бы поспеть за вами. Но я знаю, что в конюшнях вашего отца много быстрых лошадей. Когда мы отправляемся?
– Я думаю, надо сделать это как можно скорее.
– Вы имеете в виду, сегодня ночью? – Лунед с опаской мзглянула на дверь.
– Сегодня ночью! – Впервые за прошедшие месяцы лицо Элейн засветилось. – Сейчас! Вот это будет удар для этого черного ворона! Можешь собрать все необходимое? А я пока постараюсь раздобыть денег.
Она соскользнула с кровати и подбежала к маленькому сундучку, стоявшему на столе. В нем лежал кошелек с серебром, который она привезла с собой из Честера. Элейн собиралась раздать эти деньги слугам, которые сопровождали Джона. Она тщательно пересчитала монеты, спрятала в кожаный мешочек и убрала в узелок со своими вещами. Затем она отыскала свой плащ. Свечи не успели сгореть и на полдюйма с тех пор, как эта безумная мысль пришла ей в голову. Лунед погасила их все, кроме одной, затем взяла свой узелок и тихо приоткрыла дверь. В коридоре было пусто. В дальнем его конце начиналась темная лестница, ведущая вниз. Сквозь темноту пробивался тусклый свет факела, закрепленного у входной двери; мерцая на сквозняке, он отбрасывал на каменную стену нечеткую тень.
Приложив палец к губам, Элейн зажала свой узелок под мышкой, завернулась в плащ и на цыпочках двинулась по коридору. Она затаила дыхание и осторожно поставила ногу на скрипящую ступеньку. Женщины медленно спускались вниз по лестнице, напряженно вслушиваясь в тишину. Слуги давно отправились спать; огонь в каминах едва тлел, и свечи были потушены. Наконец Элейн и Лунед дошли до последнего поворота. Здесь они остановились и с опаской оглянулись по сторонам. Стражник у дверей мирно спал. Вдруг он зашевелился, зевнул, причмокнул губами и откинулся назад. Через пару секунд он успокоился и засопел, прильнув к стене, как будто ее сырой камень был мягче подушки.
Элейн взглянула на Лунед и улыбнулась. Они обе узнали его. Это был один из самых старых стражников, который уже много лет верно служил Ливелину. Его уже давно было пора отправить на покой, но из уважения к былым его заслугам старика просто перевели на самый незначительный пост в замке. Мгновение, и они уже проскочили мимо. Теплый летний ветерок ворвался в раскрытую дверь, слегка потрепал его волосы, но не нарушил глубокого сна.
Они выбежали во двор. Вывести лошадей из конюшни было невозможно: в охапках сена ночевали мальчишки, не говоря уже о парочках, уединившихся в благоухающей свежескошенной траве. Элейн молча указала в сторону ворот. Часовые в сторожке никогда не теряли бдительности, но у них не было приказа не выпускать дочь принца из замка, и мимо них наверняка удастся спокойно пройти. Кроме того, Элейн уже приходилось делать это раньше. Не в первый раз она неожиданно срывалась с места и растворялась в ночи.
Едва заметные морщинки легли на ее лоб, когда она вспомнила об Эинионе и его таинственном появлении из темноты. Казалось, все это было так давно. И что же он сказал ей тогда? От страха и волнения мурашки побежали по ее спине. Она остановилась так неожиданно, что Лунед едва не налетела на нее. Эинион сказал, что Элейн станет прародительницей королей, что ее будущее в Шотландии. Конечно! Ехать к королю Генриху? Трудно себе представить большую глупость! Нужно отправиться на север и разыскать Александра, ведь именно об этом просил ее Джон.
Лошади паслись на дальнем лугу, там, где река становилась шире и мерно несла свои воды через равнины к морю. Животные были похожи на призрачные тени, утонувшие в звездном сиянии, окутанные мягким белым туманом.
– Как же мы поймаем их? – прошептала Лунед, зачарованно любуясь их неземной красотой.
– Предоставь это мне! – сказала Элейн и неслышно опустила на землю свой узелок с вещами. Она достала два плетеных пояса, которые прихватила с собой, чтобы использовать их в качестве сбруи. С самого начала ей было ясно, что помещение, где хранится упряжь, надежно заперто и они не смогли бы пробраться туда, никого не разбудив. Впрочем, все и так должно пило сложиться наилучшим образом. Элейн подобрала юбки, легко перемахнула через ворота и стала пробираться к реке, оcторожно ступая по влажной от росы траве. Лунед внимательно следила за тем, как призрачная фигура, легкая тень, сотканная из звездного света, тихо двигалась сквозь туман.
Одна лошадь почувствовала ее приближение, затем забеспокоились и остальные. Они подняли головы, навострили уши и стали наблюдать за ней. Услышав в темноте ржание, Лунед улыбнулась. Они не смогут устоять перед Элейн, ни одной лошади это еще не удавалось. Пройдет не больше минуты, а они все уже соберутся вокруг нее и будут тыкаться мордами в ее руку. Она выберет двух и накинет веревки им на шеи, словно сказочная дева, которая ловила единорогов. Погрузившись в свои мысли, Лунед не сразу заметила, что Элейн направляется к ней. Две лошади, чуткие, быстрые, с развевающимися на ветру гривами, шли справа и слева от нее, и одна – сзади.
Лунед быстро связала два узелка и перекинула через холку своей лошади. Затем она открыла ворота, чтобы Элейн могла вывести выбранных ею гордых красавиц.
Элейн сплела упряжь из веревок, ее тонкие руки ловко двигались в темноте. Лунед взобралась на ворота, а потом с помощью Элейн уселась на лошадь. Сама Элейн легко вскочила на серебристую быстроногую кобылу, которая, казалось, вышла из потока лившегося на землю лунного света.
– Мы поедем по горной дороге, – скомандовала она, – а потом отправимся в Шотландию.
Она громко рассмеялась. Смех ее хрустальной россыпью озарил долину и утонул в тумане.
V
Честер. Август 1237
Ронвен с тоской окинула взглядом крыши Честера. Незаконченная вышивка, над которой она работала, валялась на столе, шелковые нитки, иголки и ножницы были небрежно свалены в кучу. Голова Ронвен раскалывалась, делать ничего не хотелось.
Старая графиня Честер подняла глаза.
– Они найдут ее, дорогая моя. Ты же знаешь, она не могла уехать далеко. – Она нахмурилась и почти с осуждением взглянула на дверь, за которой стоял один из стражников короля.
Стивену пришлось вернуться в Честер без Элейн. Замок тут же был взят под охрану, а все его обитатели и личная свита графа и графини в большей или меньшей степени лишились свободы. Теперь в замке царили порядки, которые установил король. Управление хозяйством оказалось в руках Стивена и двух его сотоварищей. Джон де Лэйси, граф Линкольн, был назначен комендантом замка.
Хозяевам положения потребовалось немного времени, чтобы выяснить, что Ронвен была непосредственной наперсницей Элейн, и еще меньше – чтобы ознакомиться с наиболее интересными моментами ее жизни: няня графини оказалась убийцей и еретичкой. Но они медлили с расправой. Им некуда было торопиться, ведь ей все равно не удастся скрыться от них: все женщины были под охраной. Кроме того, Ронвен могла знать, куда отправилась Элейн.
Стивен разослал всадников по всем направлениям, едва ему стало известно о побеге. Его посыльные прочесывали все дороги на юг. Он догадался, о чем думала Элейн. Скорее всего, она попытается добраться до своего дяди, чтобы поговорить с ним и побудить его изменить решение. Стивен ожидал, что уже в течение нескольких часов его люди смогут догнать беглянок, но время шло, и он был в бешенстве. Элейн и ее спутница как будто в воздухе растворились, прихватив с собой двух лучших лошадей принца.
– Присядь, дорогая. – Голос графини Клеменс звучал на удивление спокойно. – Не показывай этому невеже, что ты расстроенна. Вот увидишь, через минуту он будет здесь. – Она передала Ронвен ее вышивку, затем склонилась к ней. – Ты ведь знаешь, куда она отправилась, правда?
– Я могу только гадать. – Ронвен пожала плечами.
– В Шотландию? – Вдова улыбнулась. – Я знаю, мой милый Джон всегда так любил эти места. Он просто не мог не заразить Элейн своей страстью. Кроме того, Александр защитит ее от нелепых интриг Генриха.
Ронвен с опаской огляделась вокруг. Женщины, сидевшие за столом, внимательно вслушивались в каждое слово, и любая из них могла выдать их.
– Я не знаю, миледи. Я действительно не знаю. Столько людей были бы рады принять ее. Даже здесь, в Честере. Ее никогда не найдут, если она окажется среди друзей.
– Да, ее и в самом деле очень любят. – Клеменс кивнула. – Бедное дитя! Должно быть, она была очень расстроена, когда узнала, что не родит наследника Джону. Это была жестокая шутка судьбы.
– О да! Это правда. – Ронвен смиренно склонила голову. – Мне тоже было грустно об этом услышать.
Как только Элейн доберется до Шотландии, она непременно пошлет за своими друзьями, подумала Ронвен.
VI
Дорога на север. Август 1237
Только когда рассвело, Элейн и Лунед поняли, какая непомерная задача стоит перед ними. Они едут в Шотландию, а это несколько дней пути. Надо избегать главных дорог, объезжая стороной города и деревни. У них не было ни седел, ни упряжи, ни сопровождения, ни даже еды. Они взяли с собой деньги, но не имели возможности воспользоваться ими. Каждая остановка была огромным риском – ведь их могут узнать. На этот счет Элейн не питала иллюзий. Узнав о побеге, Стивен не успокоится. Не прошло и нескольких часов с тех пор, как они выехали, а вслед за ними уже наверняка послали людей короля, которые будут прочесывать всю округу и у которых есть приказ: вернуть графиню в Честер.
Лунед, завернувшись в темный плащ, стучалась в двери одиноко стоящих домов и просила хлеба и сыра. Она притворялась, что потеряла свой плащ, и раздобывала теплую одежду, чтобы они могли укрыться от холодного дыхания ночей и сырости земли. Прошло много времени, прежде чем они решились раздобыть седла для лошадей.
– Я думаю, стоит попытаться. А еще нужно нанять слугу, который будет сопровождать нас, – объясняла Элейн, когда они снова свернули с тропинки и, спрятавшись за деревьями, ждали, пока проедет телега. – Так мы привлекаем слишком много внимания.
– Не надо было выбирать таких заметных лошадей, – язвительно прокомментировала это Лунед. Изящная кобыла с серебристой гривой за прошедшие дни притянула куда больше любопытных взглядов, чем две женщины, путешествующие без седел и сопровождения.
– Как только мы доедем до следующего города, ты пойдешь и купишь нам седла, – сказала Элейн тоном, не терпящим возражений.
– И это, конечно же, не привлечет внимания. Если я одна приду к торговцу упряжью и куплю пару седел? – Лунед саркастически усмехнулась. – А я думала, что мы решили не рисковать.
– Никто ничего не заподозрит, если ты скажешь, что это подарок для любимого мужа, – заметила Элейн. – Конечно, тебе придется выбрать красивые седла, ведь это подарок. Но они того стоят. И потом, у меня достаточно денег. Я думаю, сделать остановку сейчас уже не так опасно. Мы уже много дней в пути, и до шотландской границы недалеко. Помнишь того мужчину, с которым ты разговаривала в последний раз? Он сказал, что мы скоро будем в Кендале. Давай остановимся там и купим седла и еду.
Этот дальний путь пока не был таким уж трудным – они ехали по ровной и гладкой дороге точно на север, а мимо Честера пробрались окольными путями. Теперь они увидели горы на востоке и на севере: узкие тропинки уже начали карабкаться вверх.
Было еще раннее утро, когда Элейн и Лунед вновь свернули с дороги, но солнце уже припекало. Яркое и горячее, оно плыло высоко в безоблачном небе. Скрывшись в прохладной тенистой роще, женщины спешились.
– Отдохнем немного, а потом поедем дальше. – Элейн присела на поваленное дерево, плетеная уздечка безвольно повисла в ее руке.
Лошадь опустила голову и принялась жевать сочную зеленую траву. Лунед привязала свою кобылу к березе и с сочувствием взглянула на графиню.
– Вы утомились. Позвольте мне отправиться в Кендал одной. Это в любом случае будет безопаснее. Ведь вас могут узнать. Мы не можем рисковать сейчас, когда мы так близки к цели, – сказала она, внимательно глядя на Элейн. Увидев, что та задумалась, Лунед про себя отпраздновала победу. – Я передохну немного, а потом попрошу кого-нибудь подвезти меня. По дороге все время ездят телеги. Я все равно не смогу появиться в городе на лошади без седла. Люди подумают, что я украла ее. Я прекрасно справлюсь одна, меня же никто не разыскивает.
Элейн пришлось согласиться с этим. Ей нельзя было подвергать себя риску по эту сторону шотландской границы. Если люди Генриха преследуют их, они уже наверняка прячутся в каждой лавке, каждой гостинице, каждом монастыре, каждом замке – везде, куда беглянки могут случайно заглянуть. Лунед отвязала скромные пожитки и бросила их на землю. Элейн была самой стойкой и храброй женщиной из всех, кого она когда-либо знала, но напряжение последних недель сказывалось и на ней. Лунед смотрела на ее лицо и видела, как сильно она устала. Графиня тихо плакала ночью, Лунед точно это слышала. И сейчас, хотя ее глаза возбужденно сверкали в лучах солнца, она была так утомлена, что едва стояла на ногах.
– Ты права, так будет безопаснее, – со вздохом согласилась Элейн. – Возьми деньги и купи седла у двух разных торговцев, тогда они ничего не заподозрят. В крайнем случае, купим второе седло в другой раз.
– У вас не хватит денег на седла, миледи. – Лунед внимательно изучила содержание кошелька. – Они дорого стоят, и нам лучше приберечь деньги. Они могут еще понадобиться.
– До Шотландии уже не слишком далеко, – возразила Элейн. Всю свою жизнь она прожила в достатке, и ей никогда не приходило в голову, что наступит день, когда у нее не окажется денег. И теперь она чувствовала себя беспомощной, когда у нее осталась лишь маленькая, тающая с каждым днем горстка серебра.
– До Эдинбурга нам ехать еще пять или шесть дней, и каждый день нам нужно будет где-то находить ночлег. Если, конечно, вы не собираетесь и дальше ночевать в лесу, как бродяга, – твердо сказала Лунед. – Нам не нужны седла.
– Уж и не знаю, сможем ли мы даже в Шотландии ехать открыто и чувствовать себя в безопасности, – со вздохом сказала Элейн. – По крайней мере, до тех пор, пока не доберемся до Александра.
Она скинула туфли и опустила ноги в мягкую траву.
– Но когда мы доберемся до него, он сможет защитить нас.
– Разумеется, – Элейн улыбнулась. Она смотрела куда-то вдаль, туда, где силуэты деревьев сливались в одно большое серо-зеленое пятно. Она раздраженно протерла глаза и повернулась к Лунед. – Ты уже отдохнула? Тогда иди. Кажется, сегодня базарный день: людей на дороге очень много.
Она проводила взглядом Лунед, когда та проскользнула между деревьями и направилась к каменистому склону. Вскоре девушка скрылась из вида. Не прошло и пяти минут, как она нашла себе попутчицу, но тут же пожалела об этом. Стаи мух вились над телегой, которой правила пожилая женщина; они облепляли небрежно сваленные и ничем не прикрытые вонючие полусырые кожи.
Элейн отвела обеих лошадей в тень и прочно привязала их к дереву. Затем она сняла вещи со спины кобылы и забросила их в заросли бузины, прежде чем отправиться в рощу. За деревьями виднелся луг, усыпанный полевыми цветами и разделенный пополам узким и бурным ручьем. Вдали темнел густой лес, покрывавший долину и взбиравшийся вверх по склонам холма. Горы, словно только что отряхнувшиеся от облепивших все вокруг деревьев, поднимались к солнцу.
Элейн спустилась к воде и присела на траву, чтобы смыть дорожную пыль с усталых ног. Вода была свежей и холодной как лед. Элейн долго, с наслаждением пшжее, склонившись над ручьем. Она была голодна, а последние запасы провизии подошли к концу еще утром. Оставалось только дождаться возвращения Лунед, но ждать можно было долго. Возможно, она появится только с наступлением темноты.
Элейн медленно прошлась вдоль берега туда, где деревья спускались к самой воде. Солнечный свет пятнами лежал на траве, в тени листьев пряталась дикая земляника. Графиня улеглась на мягкий зеленый ковер, посмотрела на небо сквозь сплетение тонких березовых ветвей и принялась собирать ягоды.
Должно быть, она задремала. Когда она вновь открыла глаза, солнце переместилось ближе к западу и тени стали длиннее. Сначала Элейн не поняла, что разбудило ее, потом нзглянула наверх и увидела белку на ветвях дерева. Она старательно терла лапками мордочку. Вдруг зверек насторожился, недовольно заворчал и скрылся из вида.
Элейн присела. Как только белка исчезла, в лесу воцарилась неестественная тишина. Графиня нахмурилась. Не было никаких сомнений: она здесь не одна. Кто-то внимательно наблюдал за ней. Она вгляделась в бурые тени на противоположном берегу ручья, затем оглянулась, постаравшись сделать это как можно более непринужденно. Лес показался ей гораздо более темным, чем она его запомнила; деревья как будто сомкнулись теснее, ближе подступили друг к другу. День был очень тихим, и даже веселый плеск воды казался приглушенным, как будто он доносился откуда-то издалека. Элейн укоряла себя за то, что так далеко ушла от лошадей. Ведь в одном из узелков было спрятано ее единственное оружие – небольшой острый нож. Беспокойство нарастало, и она ощутила, как ее шея покрылась гусиной кожей. Тени деревьев подползали ближе к ней. Теперь они лежали на траве совсем рядом с краем ее черной юбки. Бархат тускнел, как будто кто-то пытался загасить его темное пламя.
Неужели за беглецами следили с самого начала? Неужели люди Стивена и сейчас наблюдали за ней, скрываясь в лесу? Элейн поднялась на колени, стараясь двигаться как можно естественнее. Она легко отряхнула с платья сухие травинки, затем встала на ноги. Тревога переросла в панический страх. Элейн хотелось повернуться и бежать, но она уже овладела собой. Выверяя каждый шаг, она направилась к тому месту, где оставила лошадей. Где-то там, за ручьем, среди темных деревьев кто-то прятался, и его глаза ловили каждое движение графини; Элейн каждую секунду готова была почувствовать, как ей в спину вонзается стрела.
Но время шло, и ничего не происходило. Тишина окутывала Элейн, затягивая ее в свои невидимые сети. Казалось, весь мир затаил дыхание вместе с ней.
Наконец она добралась до рощи и скользнула в тень. Уже не в первый раз она благодарила Бога за то, что на ней было темное платье. Она остановилась возле векового дуба. За его мощным бугристым стволом без труда смогла бы спрятаться дюжина солдат. Элейн скрылась за деревом и окинула взглядом только что пройденный путь. Прижав ладони к теплой шершавой коре, она почувствовала облегчение. Пульс эхом отдавался у нее в висках, а вокруг все будто вымерло. Лес опустел, но беспокойство не отступало. Что-то пряталось в этой размытой зеленой дали. И это был не человек.
– Эинион? – прошептала Элейн. Она почувствовала, как капля холодного пота сползла между ее лопаток. Напрягая глаза, она всматривалась в пятнистые тени. Эта новая, невидимая угроза вселяла куда больше страха, чем полчища королевских солдат.
Как Эинион мог оказаться здесь, так далеко от Уэльса? Почему он последовал за ней? Элейн чувствовала, что он словно окружил ее и в отчаянии бьется о стену тишины, которая их разделяет. Она ощущала его тревогу, смятение, беззвучный крик, желание быть услышанным.
– Что случилось? – тихо спросила она охрипшим от страха голосом. – Что случилось? Скажи мне!
Только тишина жаркого дня возвращала эхом ее слова. Она склонила голову, и ее лоб ощутил тепло и силу старого дерева.
«Огонь, смотри в огонь».
Элейн не могла понять, откуда доносились эти слова. То ли они звучали у нее в голове, то ли она слышала их. Она облизнула пересохшие губы и постаралась успокоиться.
«Огонь, смотри в огонь».
Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз пыталась разглядеть картины в огне. Тогда языки пламени, причудливо переплетаясь, показали ей постель ее больного отца. Но ей не удалось увидеть ни его чудесное выздоровление, ни смерть Джона. Не было даже намека на то, что ей и Джону так недолго суждено было прожить вместе, что он не оставит наследника. Все, что Эинион сказал ей, оказалось ложью. Она никогда не станет матерью королей. И что же теперь ему было нужно? Признаться, что он совершил ошибку?
– Я знаю, ты был не прав! – крикнула она. – Ты был не прав насчет Шотландии. Ведь Джон умер! – Ее глаза наполнились слезами. – Он мертв! Он никогда не будет королем Шотландии!
«Смотри в огонь…»
– Когда я смотрю в огонь, я ничего не вижу. Я не понимаю.
«Смотри в огонь…»
У Элейн дрожали руки, в отчаянии она огляделась по сторонам. Ее дыхание превратилось в болезненный хрип, рвавшийся из груди. Она понимала, что ей придется подчиниться голосу. У нее не было сил бороться с этой непостижимой силой, ворвавшейся в тишину лесов. Кроме того, слишком сильным было желание узнать, что этот неведомый голос так отчаянно пытается ей сообщить.
Медленно, будто во сне, она двинулась к той поляне, где оставила лошадей. Ослабевшие от жары, они дремали, склонив головы и закрыв глаза. Они даже не шевельнулись, когда Элейн приблизилась к ним. Она опустилась на колени и отыскала в кустах узелки с вещами. Покопавшись в пожитках Лунед, она нашла кремень и железо. На другом краю луга она расчистила место для костра и вырыла в сухой пыльной земле небольшую ямку. Туда она сложила наспех собранные куски березовой коры, душистые листья, хрупкий лишайник и немного засохшего летом мха. Тщательно уложив все это, она изялась за огниво. Руки Элейн дрожали, пальцы отказывались слушаться, но через несколько минут тонкая струйка дыма поползла вверх, тая в знойном воздухе. Потом появилось слабое пламя. Элейн отбросила в сторону огниво, сомкнула ладони и принялась осторожно раздувать огонь.
Прошло достаточно времени, прежде чем костер как следует разгорелся. Ровное сияние, питаемое кусками трухлявой древесины, окутанное душистым дымом сухих листьев, выплеснулось на серые комья земли.
«Сумасшедшая, конечно, сумасшедшая, – думала Элейн. – Что я делаю? Разжигаю костер по приказу привидения!»
Она боялась, как бы дым не привлек внимания людей, идущих по дороге. Прошло много времени, прежде чем она смогла разглядеть что-либо сквозь жар тлеющих углей. Глаза се покраснели от дыма, голова кружилась; она ощущала над рощей чье-то незримое и тревожное присутствие. И вот они появились, трепещущие, неясные: лошади, несущиеся сквозь дым. Элейн увидела, как в руке всадника блеснул меч. Знамена развевались на ветру, но гербы на них невозможно было разглядеть. Она прищурилась и еще сильнее наклонилась вперед.
– Покажи мне, – прошептала она. – Покажи мне! Я жду!
Она протянула руку вперед, прямо в огонь, словно хотела разогнать дым. Отрешенно она смотрела, как голубоватые языки пламени подбирались к ее пальцам. Элейн не чувствовала боли. Огонь лизал ее ладони, такой дружелюбный, понимающий, близкий. Наконец в раскаленном дрожащем воздухе показалось лицо. Худое, почти лишенное плоти, оно было обрамлено седыми волосами, такими же непослушными, как поднимающийся над костром вихрь дыма. Он протянул Элейн свою костлявую руку и начал говорить. Она напряженно вслушивалась в тишину, ее разум проникал сквозь дым, стараясь понять…
В это время на лужайке появилась Лунед. В руках она несла тяжелый мешок. Элейн стояла на коленях, повернувшись к ней спиной. Она склонилась над небольшим костром, широко раскрыв пустые глаза, держа руку над самыми углями. Лунед не видела того, что так внимательно разглядывала Элейн. Она бросилась к графине.
– Прекратите немедленно! – закричала она, оттаскивая Элейн от огня. – Что вы делаете? Вы с ума сошли! Пресвятая Дева Мария, вы только посмотрите на свою руку! Вы же горите! – Недоумение отразилось на лице Элейн. Она не понимала, где она находится, кто эта девушка и почему она схватила ее за руку. Постепенно туман в ее глазах рассеялся, и она ощутила мучительную боль. Застыв на месте, она взглянула на свои пальцы. Кожа на руке покраснела и покрылась волдырями.
– Скорее опустите руку в воду, это поможет ее остудить. Пойдемте же! – Лунед раздраженно набросилась на нее. – И о чем вы только думали, когда сунули руку в огонь?
Со стонами и причитаниями она тащила Элейн через луг. Когда они добрались до ручья, она толкнула графиню на траву у самой воды и опустила ее обожженную руку в ледяной поток. Элейн вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но Лунед стиснула зубы и мертвой хваткой вцепилась в запястье, погрузив покрасневшую ладонь графини в холодные воды ручья.
– Не вытаскивайте руку. Нужно, чтобы огонь ушел из плоти. Ронвен научила меня этому, когда я еще ребенком споткнулась и упала в угли. Это произошло в Абере, в детской, помните?
Зубы Элейн нещадно стучали то ли от пережитого потрясения, то ли от жгучего холода горной воды.
– Ради Бога, Лунед, прояви хоть каплю сострадания. Хватит!
– Нет, нужно держать, пока из кожи не уйдет жар. – Лунед осторожно тронула пальцами один из ожогов. – Я до сих пор чувствую огонь. Подождите, пока рука остынет. Что вы там делали? – Лунед присела рядом с Элейн и вкрадчиво заглянула ей в глаза. – Вы ведь разожгли огонь не для того, чтобы согреться. И готовить вы ничего не могли.
– Это правда.
– Тогда что же?
Элейн задумчиво смотрела, как ее пальцы оставляют борозды на гладкой поверхности ручья, там, где травы склоняются к самой воде и роняют свои тяжелые соцветия в темную воду. Лунед наконец-то выпустила ее руку и присела на берег.
– Вы опять смотрели в огонь, чтобы увидеть там свое будущее?
– Возможно, – неопределенно ответила она. Не могла же она рассказать Лунед о призраке, который бродил между деревьев и шуршал листвой, о мучениях человека, который давно умер, но так и не смог сказать того, что хотел. Отзвуки будущего вихрем кружились в ее голове, принося с собой стаи невысказанных загадок и предположений.
– И вам удалось что-нибудь увидеть?
Элейн отрицательно покачала головой.
– Картины только начали появляться, когда ты оттащила меня от огня.
– И правильно сделала. Вы бы и голову в костер засунули, вернись я хоть немного позже.
Элейн уселась поудобнее, держа обожженную руку перед собой.
– Краснота уже почти прошла, – сказала она, глядя на Лунед. – А ты вернулась раньше, чем я ожидала.
– Я принесла упряжь, и мне удалось достать немного еды. А еще у меня есть новости. – Со вздохом она отвернула край юбки и оторвала от подкладки полоску материи, чтобы перевязать руку Элейн. – Посланники короля уже в Кендале. Они догадались, что вы попытаетесь добраться до Шотландии, и теперь всюду называют ваше имя, расспрашивают о подозрительных путниках. У них есть наши описания. Они знают, какие у нас лошади. Я была одна и шла пешком, поэтому меня не узнали. Тяжело же нам теперь придется!
Элейн прикусила губу и взглянула на лес, темневший за лугом. Среди деревьев никого не было, Эинион исчез. Солнце скатилось к западу и скрылось за холмом в дальнем конце долины. Тени леса длинными темными полосами ложились на землю, но они ничего уже не несли в себе. В них больше не было смятения, страха, угрозы. Поежившись, Элейн встала и с тоской посмотрела на перевязанную руку.
– Нам придется ехать по ночам.
– И держаться подальше от городов и деревень. Впрочем, это будет нетрудно. – Лунед ободряюще улыбнулась. – Сейчас можно поесть, а потом мы отправимся в путь. Лошади-то уже отдохнули. Мы будем ехать, пока светит луна, и останавливаться на ночлег, как только она зайдет.
Ехать быстро ночью было нельзя. Лошади осторожно прокладывали себе путь в темноте; обе женщины, широко раскрыв глаза, вглядывались в темные пасти пещер и морщинистые скалы, то и дело мелькавшие за деревьями. Тропинка карабкалась вверх и становилась все более глухой. Ночь была холодной и хрустально ясной. Каждый звук, будь то стук лошадиных копыт или звон новой уздечки, утраивался в тишине, оглушал, разносился эхом по скалам.
Луна закатилась на запад. Они ехали еще некоторое время при свете звезд. Когда начала заниматься заря, они увидели небольшую деревеньку. Дома ее сбились в кучу и затаились в долине.
– Нам нельзя спускаться туда, – прошептала Элейн, верной рукой правя кобылой. – Мы ехали самым коротким путем, наверняка они поджидают нас здесь. – Она внимательно вглядывалась в тени: нужно было найти укрытие. Однако деревьев здесь, высоко в горах, почти не было. На востоке, за горными вершинами, небо уже начинало бледнеть. – Нам нужно отъехать как можно дальше от дороги. – Она направилалошадь в небольшую расщелину, скрытую в тени высоких сосен. Здесь она спешилась. – Вот то, что нужно! Вода, трава, чтобы лошади могли пастись. По-моему, с главной дороги нас не будет видно. Вдруг она насторожилась.
