Текст книги "Сестра мертвых (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Чейн безжалостно гнал слабеющего коня по лесу, к окраине города. Он все время слышал зловещий вой Мальца и спешил отыскать место, откуда можно будет увидеть, что происходит. Поспевает ли за ним Вельстил, Чейна нисколько не волновало.

Собачий вой оборвался.

Местность вокруг была довольно ровная, но Чейн все же ухитрился найти холмик, с вершины которого виднелся окруженный городскими зданиями перекресток. Потянувшись туда всеми своими чувствами, он обнаружил, что на перекрестке разыгрывается мрачная сцена.

Магьер, в кожаном доспехе, с саблей в одной руке и горящим факелом в другой, наступала на человека в недлинной, измазанной грязью мантии с капюшоном. Чейн сосредоточил все свои чувства на противнике дампира – и увиденное встревожило его не на шутку.

Тот не был совершенно неощутим, как Вельстил, но в нем не было ни капли жизни, не было даже того, что Чейн ощущал в себе подобных, – лишь бездонная пустота смерти, которой прежде он никогда не встречал… по крайней мере в тех, кто двигался, как живой.

Малец бросился под ноги врагу, сбил его наземь и вонзил зубы в его руку. Лисил скорчился на земле, но ранен ли он, Чейн не мог разобрать. Ходячий мертвец вдруг швырнул пса в Магьер, и она рухнула под его тяжестью. И пес, и дампир почти сразу вскочили, но мертвец был уже на ногах и протягивал руки к Мальцу.

Пес завертелся как бешеный и с воем умчался в темноту, удаляясь от реки. Когда он исчез из виду, Чейн спешился и побежал в тот же разрыв между домами – оттуда лучше было видно то, что происходило на перекрестке. Магьер между тем снова бросилась на врага, а Чейн наконец-то разглядел то, что искал.

Винн, с заряженным арбалетом в руках, укрылась за канавой на дальней стороне дороги. Оглянувшись на бегу, Чейн увидел, как мертвец протянул руки к Магьер, стоявшей между ним и полуэльфом.

– Магьер! – закричала Винн.

И Чейн стиснул зубы, сознавая, что она обнаружила себя.

Магьер и Лисил бросились бежать в разные стороны и, пробежав между домами, исчезли в лесу. Они бросили девушку, а мертвец уже обернулся и увидел ее. Винн выстрелила из арбалета.

Чейн рванулся было к ней, но тут его с силой дернули за плащ.

– Стой! – прошипел Вельстил.

Чейн развернулся, наотмашь хлестнул его по руке и оттолкнул.

– Она же там совсем одна!

– До Хранительницы мне дела нет, – сказал Вельстил. В своем черном плаще он и сам казался ожившей тенью. – Магьер в опасности. Мы должны нагнать ее.

Если бы Винн так отчаянно не нуждалась в помощи, Чейн сейчас набросился бы на Вельстила и одним ударом снес бы ему голову. Вместо этого он отступил на два шага, развернулся и со всех ног побежал между домами к перекрестку.

У фонарных треножников Чейн остановился, торопливо огляделся по сторонам. Справа, с дороги, донесся удаляющийся топот. Чейн бросился туда и успел увидеть, как Винн исчезает в широких дверях какого-то строения. Почти сразу вслед за ней туда вбежал и мертвец. В воздухе вокруг здания стоял густой запах угля и железа. Обнажив меч, Чейн метнулся к распахнутым дверям кузницы.

Заглянув внутрь, он увидел ходячего мертвеца, который заглядывал в пустые стойла. Посреди кузницы стоял сложенный из кирпичей кузнечный горн, полный раскаленных углей.

– Винн! – закричал Чейн. – Где бы ты ни была, не показывайся!

Мертвец развернулся к нему.

За то недолгое время, что Чейн был вампиром, ему довелось повидать немало трупов, но ни одного – на стадии разложения. Арбалетный болт, который Винн вогнала в левый глаз мертвеца, исчез, и на его месте чернела дыра, расползавшаяся по впалой, мертвенно-серой щеке.

– Тебе нравится колдовать? – осведомился Чейн. – А ну-ка, испытай свое умение на мне!

То была лишь пустая похвальба, потому что он понятия не имел, какого рода магию применил мертвец к Лисилу и Магьер. Впрочем, и у него самого в запасе имелась пара недурных трюков.

Мертвец окинул взглядом меч и щегольской плащ Чейна, и по его высохшим губам зазмеилась ухмылка. Уцелевший глаз сузился, и на миг Чейн ощутил, как нечто раздирает его изнутри, затем это ощущение исчезло.

Мертвец больше не ухмылялся.

Он перевел взгляд с лица Чейна на его грудь, и Чейн, покосившись, сразу понял, что его заинтересовало, – бронзовый сосуд для призыва фамильяров.

«И ты полагаешь, что сможешь тягаться со мной… вампир?»

Слова эти гулко прозвучали в сознании Чейна.

За долгие годы изучения магии Чейн практически никогда не слышал о надежном методе передачи мыслей, которыми пользовался бы колдун или тавматург. На миг он оцепенел, не зная, что предпринять.

Перед ним был чародей.

А это означало, что Винн… да и сам Чейн, если уж на то пошло, угодили в серьезную переделку.

Чейн метнулся вперед, взмахнул мечом, сжигая жизненную силу, которую ему довелось поглотить в эти ночи. Если он успеет снести этой твари голову… Мертвец поднырнул под меч, даже бровью не поведя. Казалось, он уже знал, что задумал Чейн, когда тот только начал двигаться.

Сорвав со стены тяжелый кузнечный молот, мертвец нанес ответный удар. Он явно не был искушен в воинских искусствах, но все равно ухитрился застать Чейна врасплох. Вампир отшатнулся, налетел на горн, и рука его в поисках опоры на миг погрузилась в покрытые тонким слоем пепла раскаленные угли. Зашипела кожа, и Чейн, услышав этот звук, торопливо отдернул руку.

Мертвецу-чародею, видимо, как и самому Чейну, требовалось время, чтобы обратиться к магии. Сейчас он опять неуклюже взмахнул молотом, и Чейн ловко увернулся, торопливо составляя в уме план действий.

Мысленно начертав на полу алые светящиеся линии, он представил, как они отделяют его от ходячего мертвеца, и зашептал заклинание. Сперва возник круг, потом вокруг него треугольник, в углах которого один за другим начали возникать знаки и символы. В центре диаграммы был виден пол под ногами мертвеца.

И тут в сознании Чейна раздался мертвый смех:

«Колдун?! А я-то уж забеспокоился, что ты можешь быть мне опасен!»

Внезапно Чейн осознал, что не в силах сдвинуться с места. Он ощущал свое тело, и мышцы его были расслаблены – они просто не подчинялись приказу мозга отступить на шаг назад.

Когда последнее слово заклинания сорвалось с его губ, он содрогнулся от того, что в мыслях разглядел сквозь диаграмму.

Помещение кузницы словно сделало оборот вокруг собственной оси. Чейн увидел горн, который должен был находиться у него за спиной, между ним и входными дверями. Он увидел самого себя, как будто смотрел на себя от дальней стены кузницы, смотрел глазами того, кто стоял перед ним, – глазами мертвого чародея.

А потом из-под земли вырвалось пламя – и не под ногами у ходячего мертвеца, как задумал Чейн, а под ногами у него самого.

Чародей проник в его мысли, внушил ему свое видение – и Чейн, не поняв этого, нечаянно обратил собственное заклинание против себя. Волна жара прихлынула к его ногам, обутым в сапоги, край плаща загорелся, а он так и не мог двинуться с места.

В этот миг лицо чародея исказилось и он разинул рот в беззвучном крике.

И выгнулся, заведя руки за спину, лихорадочно пытаясь что-то нашарить. Над плечами его заклубился черный дым.

Чейн почувствовал, что тело вновь повинуется ему. Он бросился на земляной пол, перекатился, чтобы сбить огонь с плаща. Недолговечное пламя, порожденное его заклинанием, уже сгинуло, но сапоги Чейна дымились, а штаны над голенищами сапог кое-где прогорели насквозь и почернели от копоти. Чейн вскочил – не без усилия, превозмогая боль в обожженных ногах.

В дальнем углу кузницы, возле узкой скамьи стояла Винн, сжав в руке разряженный арбалет. Привалившись спиной к стене, она пыталась перезарядить оружие, но руки упорно не слушались ее, и к тому же она все время моргала. За спиной Чейна раздалось странное бренчание, и он стремительно обернулся на звук, к своему противнику, который все извивался в надежде выдернуть из спины дымящийся арбалетный болт.

Бренчание доносилось от бронзового сосуда, который болтался на цепочке на шее у мертвеца. Видимо, из-за резких телодвижений чародея сосуд выпал из-за ворота рубашки.

Для чародейства такие сосуды были ни к чему, так зачем же мертвец-чародей его носит?

Повинуясь порыву, Чейн схватил противника за мантию и сильным рывком развернул его к себе. Чародей, еще не оправившийся от боли, на миг потерял былое проворство, и Чейн смог вцепиться в бронзовый сосуд. Дернув со всей силы, он разорвал цепочку и швырнул сосуд в раскаленные недра горна. Бронза тотчас начала плавиться, и гримаса боли на мертвом лице сменилась выражением беспредельного ужаса.

«Нет! Я не могу…»

Вытянув перед собой руки, мертвец бросился к горну, но Чейн, размахивая мечом, преградил ему дорогу. Мертвец отпрянул вбок, не сводя взгляда с бронзового сосуда. Под воздействием жара тот лопнул, и в прореху выскользнуло облачко пара. Уцелевший глаз мертвеца в ужасе округлился. Беззвучно разинув рот, чародей дико огляделся по сторонам.

В сознании Чейна воплем прозвучало одно-единственное слово (или имя?):

«Убад!»

В мысли Чейна хлынули потоком, зашуршали едва слышно невнятные слова. Испугавшись, что мертвец все-таки пытается сотворить собственные чары, Чейн опять с мечом в руке ринулся на него… но тут кузницу наполнили серые вихрящиеся тучи. Чейн не видел теперь не только своего противника – вообще ничего. Ослепленный, он начал махать мечом наугад… но тут загадочные тучи в один миг, как появились, рассеялись бесследно.

Чародей исчез. Теперь в кузнице были только Чейн и Винн, которая, вжавшись в угол, ошеломленно посмотрела на него, а затем тихонько сползла по стене на пол.

Ее карие глаза были широко раскрыты от изумления, и при виде ее смуглого овального лица Чейна точно громом поразило. Как же давно он не видел ее! Шатаясь, он подошел к Винн и грузно опустился на пол рядом с ней.

– Ты обгорел, – прошептала она.

Лицо ее было неестественно бледным, и не только от страха – еще что-то неведомое Чейну терзало ее. И она все время моргала, трясущимися руками прижимая к себе арбалет.

– Ничего такого, что я бы не смог залечить, – отозвался он.

– Его нет? Ворданы больше нет?

– Надеюсь, что да… хотя и не знаю, как и почему это произошло. Подобные сосуды применяются только в колдовстве, чародею они без надобности. Я рассчитывал, что там содержалось нечто, чем он поддерживал свое существование.

Чейн протянул руку Винн, чтобы помочь ей встать, но девушка отшатнулась и окинула его долгим взглядом… таким долгим, как будто что-то искала в нем. Чейн посмотрел на свои обугленные сапоги и штаны.

– Я исцелюсь, – заверил он.

Винн, похоже, только сейчас осознала, что перед ней именно он, Чейн.

– Что ты здесь делаешь?

– Я увидел, как эта тварь гонится за тобой. Не мог же я допустить…

Винн мотнула головой, да так резко, что каштановая коса выскользнула из-под капюшона.

– Я не о том… Ты знаешь, что я имею в виду!

Как он мог солгать ей, что придумать, чтобы она не рассказала о его появлении дампиру? Как он мог искать в ее глазах хоть малейший признак того, что она рада его видеть? В своем новом, посмертном существовании Чейн был истинно счастлив, лишь когда сидел рядом с Винн за широким столом в кабинете миссии и увлеченно рылся в древних пергаментах, прихлебывая мятный чай. Сейчас он тщательно прикрыл правду завесой полуправды… и опять протянул руку к Винн.

– Я пришел за тобой, – сказал он. – Тебе не место в этом нищем захолустном краю, среди темных и невежественных крестьян. Конь у меня крепкий и без труда доставит нас обоих в Белу, в вашу миссию. Я не то, что ты думаешь, и вдвоем мы смогли бы убедить в этом домина Тилсвита.

Глаза Винн еще больше округлились.

– Прошу тебя, согласись, – прошептал он. – Я готов сделать все, о чем только ты ни попросишь… если только мы вернемся в Белу и попробуем жить так, как жили раньше.

Никогда еще в жизни Чейн никого так не умолял.

По смуглой щеке Винн пробежала одинокая слеза. Девушка уронила арбалет на колени, обхватила дрожащими ладонями виски.

– Ты по-прежнему пьешь человеческую кровь? Ты по-прежнему охотишься и убиваешь, чтобы поддержать свое существование? Согласишься ли ты прекратить это… ради меня?

Чейн напрягся. Как же объяснить ей, как заставить ее понять, что смертные по большей части – безмозглый скот, не стоящий ее сочувствия? Для него, Чейна, все они – ничто. Ему дороги только избранные, такие как Винн и домин Тилсвит.

Он так ничего и не ответил, и Винн молча смахнула слезу рукавом. Больше она не плакала, но и на Чейна не смотрела.

– Ты не видел, куда убежали остальные? – спросила она. – Не знаешь, что сотворил с ними Вордана?

Всего лишь мгновение она беспокоилась о нем – и вот теперь все ее мысли о том, что случилось с Магьер, Лисилом и псом! Он открыл ей самое искреннее и сокровенное свое желание, а она говорит только о своих спутниках.

– Они были напуганы, – нехотя ответил Чейн. – Полагаю, Вордана обратил против них их собственные мысли, погрузил их в ложные видения, быть может, сделал явью их затаенные страхи.

– Я должна их найти, – сказала Винн, и опять по щеке ее поползла слеза. – Чейн, тебе нельзя следовать за нами. Если Магьер об этом узнает, если только она увидит тебя, она сделает все, чтобы отрубить тебе голову. И Лисил тоже.

А теперь она указывает ему, что он должен делать?!

– Ты не скучаешь по миссии? – спросил Чейн. – По вечерам, которые мы провели вместе?

– Ох, Чейн!… – Голос Винн задрожал, сорвался, и она низко опустила голову. – Уходи, лучше уходи! Даже если я и скажу, что скучаю… что с того? Все это было ненастоящее. Ты мне лгал, а теперь я должна буду ради тебя солгать Магьер и Лисилу. Садись на коня и скачи прочь, пока не поздно!

С этими словами Винн не без труда встала, оперлась одной рукой о скамью, чтобы удержаться на ногах. Когда Чейн протянул руки, чтобы поддержать ее, она на миг оцепенела. Нет, она не оттолкнула его, но и не удостоила даже взглядом. Просто забросила арбалет через плечо и пошла к двери.

– Я знаю, что для тебя все потеряно и загублено бесповоротно, – едва слышно прошептала она. – И я всей душой благодарна тебе за то, что сегодня ночью ты оказался здесь… Но теперь ты должен уйти. И прошу тебя, держись от нас подальше.

С этими словами Винн вышла из кузницы, и Чейн даже не попытался задержать ее.

ГЛАВА 9

Тени метались между деревьев, со всех сторон окружая Магьер, которая опрометью, не разбирая дороги, бежала в глубину леса. Всякий раз, когда она сворачивала в сторону, пытаясь нагнать одну из этих теней, та немедля ускользала, растворяясь во тьме. Неуловимость этих бестелесных спутников растравляла и дразнила жегший ее горло голод. Когда ее ночное зрение стало острее, она разглядела в этих темных силуэтах прозрачно мерцающие глаза.

Ее окружали вампиры.

– Мы охотимся, – послышался голос справа. – И ты охотишься.

– Мы жаждем, – прошептали слева. – И ты жаждешь.

Одна из теней вынырнула прямо перед Магьер, между двух полумертвых елей. Магьер затормозила, скользя на хвое, сильнее сжала рукоять сабли.

Глаза их были точно звезды, похищенные с неба и заключенные во мраке леса. И глаза эти смотрели на нее.

– Ты такая же, как мы. И ты это знаешь.

Магьер отпрянула, бросилась напролом через переплетение низко растущих ветвей. Ночной холод обжигал ее, но не замедлял ее бега. Наоборот, она бежала все быстрее, словно, замерзая, она обретала второе дыхание. Новые тени возникли между деревьев, но эти уже не гнались за ней, а поодиночке или группами припадали к земле. Магьер слышала их рычание и сдавленные стоны их жертв.

Они кормились.

В Магьер разрастался гнев. Она свернула к зарослям кустарника, где припала к жертве одна из таких теней, и взмахнула саблей.

Тень исчезла, но голод, жегший Магьер, не утих, а, напротив, разгорелся с новой силой.

На земле остался лежать распростертый юноша. Он бессильно раскинул руки, и его широко раскрытые глаза невидяще смотрели в небо, прикрытое лесным пологом. Рот его был открыт, из разорванного горла текла струйка крови, и еловые хвоинки медленно, одна за другой опадали на него с высоты. Магьер почувствовала, как едва ощутимо пульсирует в нем последняя струйка жизни, и вдруг осознала, что ее рука уже тянется к его горлу.

Магьер в ужасе отшатнулась.

Повсюду под деревьями лежали безжизненные человеческие тела. Мужчины и женщины, старые и молодые… Вот девочка с широко распахнутыми глазами безвольно привалилась, сидя, к стволу дерева точь-в-точь как кукла на полке… тряпичная кукла, которая так и лежала у нее на коленях. Сквозь прорехи на вороте ее платья виднелась бледная кожа со следами укусов.

– Их больше нет, – снова зашептали вокруг нее. – Нет больше крови… но ты все еще жаждешь. Мы все еще жаждем…

Трупы жертв, валявшиеся вокруг Магьер, на глазах истлевали, распадаясь в прах.

– Дай нам еще крови… еще жизни… Мы пойдем за тобой, если ты поведешь нас. Веди нас, сестренка! Твое время пришло.

Снова в Магьер всколыхнулся жаркий голод, и подавить его оказалось так тяжело, что она всхлипнула.

– Лисил… Лисил… – вновь и вновь шептала она, закрыв глаза, пока перед ее мысленным взором не возникло его лицо.

Когда Магьер вновь открыла глаза, ее по-прежнему окружали вампиры. Они были повсюду, ими кишел весь лес.

Что-то белое вдруг мелькнуло впереди, то скрываясь за стволами деревьев, то возникая вновь. Магьер охватил такой страх, что все ее чувства обострились до предела.

Она слышала легкое дыхание, невесомый шорох под ногами, ступающими по палой хвое. Мерный стук сердца, казалось, мягкими толчками отзывался в ней.

Только эти звуки Магьер и слышала, больше никаких, потому что в лесу не было живых. Даже сама она была уже мертва: плоть ее похолодела и сердце остановилось.

Да, она была мертва… и голодна, очень голодна. Голоса вампиров во тьме шептали ей, что надо найти кровь и насытиться.

Гибкий темный силуэт выскользнул из леса на прогалину, где стояла Магьер.

Лисил смотрел на нее своими янтарными глазами, спутанные белые пряди обрамляли его смуглое лицо. Он протянул к Магьер левую руку, как будто предлагал ей угощение.

Магьер разглядела на запястье шрамы – следы ее собственных зубов. Внутренне она сжалась, но тело ее само двинулось вперед.

– Нет, Лисил… нет! – всхлипнула она. Говорить было трудно, потому что во рту у нее уже росли клыки. Магьер попыталась остановиться, но ноги неумолимо несли ее вперед, до тех пор пока она не ощутила тепло, исходящее от Лисила. Отчего-то в ней вспыхнула ярость. Голод так впился в ее плоть, что она не удержала в руке саблю.

– Да останови же меня! – взмолилась она. – Ты должен, должен это сделать… раз и навсегда!

– Ты одна в этой жажде, – ответил он, и Магьер ощутила, как со всех сторон из-за мертвых деревьев к ним подбираются вампиры. – Кроме меня, здесь никого нет. И моя кровь – все, что осталось для тебя.

Со слезами на глазах Магьер схватила его за руку, рывком притянула к себе и, обнажив клыки, уткнулась лицом в его горло.

* * *

Вельстил ломился через кусты, не разбирая дороги. Он искал Магьер. Он не знал наверняка, отчего она вдруг убежала в лес, не знал, но подозревал.

Там, на перекрестке, мертвец-чародей подсунул что-то в ее сознание.

Магьер стала жертвой морока, ложной реальности, которая сейчас подпитывалась ее собственными мыслями и чувствами. Угодив в этот замкнутый круг, она сейчас способна была на все: перерезать себе горло, прыгнуть в реку… Вельстил должен, обязан был ее найти!

Он остановился, прислушался, стараясь почуять Магьер. Справа между деревьев вдруг раздались громкий треск и хруст веток. Раздирая плащ о цепкие сучья, Вельстил бросился туда. Он остановился лишь тогда, когда увидел впереди, на прогалине, Магьер. Лицо ее и руки были обильно покрыты кровавыми царапинами – следами неистового бега напролом через кустарник.

Вельстил замешкался, прикидывая, как подобраться к ней незамеченным, затем описал широкий круг по лесу, чтобы оказаться впереди Магьер, когда ей снова взбредет голову удариться в бегство. Магьер между тем развернулась, лихорадочно обшаривая безумным взглядом прогалину, затем крепко зажмурилась и зашептала:

– Лисил… Лисил… Лисил…

Вдруг глаза ее открылись, и она уставилась прямо на Вельстила.

Она видела его.

Вельстил заметался, прячась за стволами деревьев, надеясь в глубине души, что это было лишь совпадение, но, куда бы он ни бросился, взгляд Магьер повсюду следовал за ним. Все его хитроумные планы пошли прахом. Теперь Магьер не станет продолжать поиски, не пойдет по пути, на который он ее надеялся направить. Вместо этого она не успокоится, пока не отыщет его. Ничего другого не оставалось, как только найти достойный выход из этого безвыходного положения.

И Вельстил выступил на прогалину перед Магьер, протянув к ней руку, чтобы показать, что он безоружен. Если повезет, он сумеет продержаться достаточно долго, чтобы избавить Магьер от морока, помутившего ее разум.

– Нет, Лисил… нет! – всхлипнула она.

Вельстил замер. Заблудившись в своих иллюзиях, Магьер приняла его за полуэльфа, а между тем на ее бледном, исцарапанном до крови лице явственно читались страх и голод. Если только Магьер поверит, что она убила, высушила до смерти самого близкого ей человека…

Разум Вельстила лихорадочно заработал. Да, у него есть шанс.

Магьер никогда не сможет примириться с тем, что натворила, – с тем, что она якобы натворила, – никогда не вернется в Миишку, к той жалкой будничной жизни, которую пыталась обустроить на пару с Лисилом. Магьер лишится цели и смысла своей жизни. Тот, кто обуреваем горем и ненавистью к себе, становится на редкость податлив…

Вельстил со всеми предосторожностями вытащил руку из перчатки, большим и указательным пальцами ухватил перчатку, не дав ей упасть. Затем он стянул с пальца бронзовое кольцо, зная, что этого для Магьер будет достаточно. Без защиты кольца она тотчас учуяла бы его истинную природу.

Магьер задрожала всем телом.

Вельстил знал, что рискует, но возможный выигрыш стоил любого риска. Уж наверняка Магьер не сумеет убить его.

– Ты одна в этой жажде, – сказал Вельстил. – Кроме меня, здесь никого нет. И моя кровь – все, что осталось для тебя.

По щекам Магьер текли слезы, глаза ее совершенно почернели. Всхлипывая, она схватила его за руку, рывком притянула к себе и уткнулась лицом в его шею.

Вельстил напрягся, ожидая укуса.

Сдавленный стон сорвался с губ Магьер, эхом отдаваясь в его плоти. Пальцы ее с силой впились в его прикрытые плащом плечи.

А затем Магьер оттолкнула его.

Вельстилу пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть. Он едва не взвыл от досады. Магьер, борясь с голодом, рухнула на четвереньки, как дикий зверь. Это было жалкое, отталкивающее зрелище.

Магьер глянула на него снизу вверх, и на лице ее, преображенном хищной властью голода, отразилось смятение.

– Лисил?… – неуверенно прошептала она.

Вельстил понял, что зашел слишком далеко. Больше тут ничего нельзя было сделать – разве только то, ради чего он изначально и искал Магьер. Он отдернул руку.

– Очнись! – жестко бросил он и со всей силы ударил Магьер кулаком в висок.

Удар был так силен, что ее развернуло и швырнуло ничком в сырую палую хвою. Вельстил тотчас надел кольцо и, проворно отступив, спрятался за деревьями.

Из своего укрытия он следил за Магьер, чтобы наверняка убедиться, что его удар разрушил власть подпитанного страхом морока. Магьер судорожно закашлялась, затем поднялась на четвереньки, обводя безумным взглядом прогалину.

– Лисил! – вдруг пронзительно закричала она, оттолкнулась обеими руками от земли, вскочила и сломя голову бросилась бежать в направлении города.

Вельстил обессиленно опустился на землю. Если он и испытал облегчение, то его тут же смыла горькая волна разочарования.

* * *

Лисил стоял в лесу, совершенно один. На руках его и на стилетах, которые он сжимал в руках, была кровь.

Он швырнул стилеты наземь, попятился, не зная, где он, что совершил и с кем. Он поглядел на свои руки. Их прикрывали рукава из плотной ткани темно-серого цвета с легкой примесью зелени. Плащ того же оттенка ниспадал с его плеч, капюшон был накинут на голову. Ртом и ноздрями Лисил ощущал шелковистую ткань шарфа, обернутого вокруг нижней половины его лица.

Ему уже доводилось видеть подобный наряд. Именно так был одет Сгэйль-анмаглахк, эльф и наемный убийца, который охотился за ним в Беле.

Лисил развернулся, но застыл как вкопанный, прежде чем успел обратиться в бегство.

Впереди, меж деревьями, спиной к нему стоял рослый человек. Худощавый и широкоплечий, с черными, коротко остриженными на военный манер волосами, он был в темно-синем шелковом халате. Лисил шагнул ближе, одной рукой нашаривая на поясе клинок. Клинка не было.

Подойдя близко, он увидел под волосами, в основании затылка человека странную рану. Кровь сочилась из раны, текла по шее, пропитывая воротник халата.

Человек протянул руку за спину, потрогал рану, затем поглядел на свою ладонь, растер каплю крови меж большим и указательным пальцами и оглянулся на Лисила. Его длинное лицо с выпуклым лбом и выдающимися скулами украшали тонкие усики и щегольская бородка.

У Лисила перехватило дыхание, когда взгляд его встретился с карими глазами барона Прога. Он хорошо помнил свою первую жертву.

– Этому нет конца, верно? – Прог качнул головой, вздохнул, ни печалясь, ни гневаясь, без малейшего удивления поглядел на руки Лисила. – Я имею в виду кровь.

Лисил с трудом заставил свой голос повиноваться:

– У меня не было…

– Выбора? – договорил за него Прог. – Понимаю. Ты исполнял приказ и, без сомнения, не имел возможности ослушаться. Все мы, жившие под властью Дармута, были перед ним бессильны. Но… как же они? – Он поглядел на землю перед собой. – Неужели это было необходимо? Не ты ли послужил причиной тому, что это случилось?

Лисил прошел вперед, стараясь не подходить слишком близко к Прогу.

Тот стоял на краю большой неглубокой впадины, обрамленной редкими деревьями. На дне впадины лежало три скрюченных тела. Женщина обнимала руками двух девочек. На них почти не осталось плоти, потому что она иссохла от голода, и из-под туго натянувшейся кожи проступали кости. Глаза девочек были закрыты, женщины – широко открыты. Из-под грязной тряпки, которой она обмотала голову, торчали жесткие пряди поредевших волос.

Лисил воткнул стилет в основание черепа Прога, когда барон спал один в своих покоях.

Его жену и дочерей выгнали из дому. Самую старшую взял в наложницы некий нобиль, известный своей преданностью лорду Дармуту. Жене Прога и двум младшим дочерям не суждено было даже такого сомнительного спасения. Будучи родней изменника, они не смогли найти ни дворянина, ни даже простолюдина, который решился бы приютить их. Лисил не знал, куда они делись, и слышал только, что они умерли с голоду в каком-то безымянном проулке.

– Неужели ты ничего не мог сделать? – спросил Прог. – Они -то не пытались свергнуть Дармута.

На руках Лисила все еще была кровь, и он вытер ладони о серый плащ, но кровь все равно продолжала струиться по пальцам. Тогда он начал пятиться от Прога и пятился до тех пор, пока тот стал совершенно неразличим даже для его эльфийского ночного зрения.

И тогда во тьме леса прозвучал другой голос:

– У нас тут крайне шаткое положение, Ли-шил.

Ясный, мелодичный голос с едва заметным странным выговором, которого Лисил не слышал уже много лет. Похожий голос был у Сгэйля, который привык говорить по-эльфийски и не слишком уютно чувствовал себя, пользуясь наречием людей.

– Мама?… – прошептал Лисил.

– Ты – анмаглахк, – произнес в ночном лесу голос матери.

Даже тени гордости не было в этих словах – одна только ровная, бесстрастная констатация факта. Мать сказала ему это много лет назад… незадолго до того, как он отнял жизнь барона Прога.

Он проворно развернулся, пытаясь понять, откуда донесся голос. Кто-то двигался меж деревьев, но не люди – всего лишь тени. Навстречу Лисилу из ночи выступила первая любовница лорда Дармута Дамилла, которая состояла в сговоре с бароном Прога. На ней было темно-зеленое платье с отделкой из горностая, рыжий локон кокетливо ниспадал на левый глаз. На шее женщины вспух иссиня-багровый рубец – след гарроты. Лисил отшатнулся от нее.

– Лисил! – позвал из тьмы все тот же знакомый голос.

– Нейна! – закричал он. – Мама, где ты?

А из темноты леса уже двигались к нему другие тени и, когда он пытался ускользнуть от них, бестрепетно заступали ему дорогу.

Латец, сержант Прога, истекающий кровью от двойной раны в сердце. Кузнец из Койвы с перерезанным горлом. Леди Керстен Пецка, завернутая в одно лишь купальное полотенце, с кожей желтой от смертельного яда, подлитого в ее ванну. Все они совершили чудовищные злодеяния либо на службе у лорда Дармута, либо в заговорах против него же. А иногда – и там и там.

Все, но не Джозия.

Старик министр, невысокий, со снежно-белыми волосами и смеющимися глазами, выступил из тени, и Лисил увидел, что изо рта его торчит распухший, почерневший язык. Джозия никогда – ни словом, ни делом – не выступал против Дармута. Не ведая подозрений, он взял юношу-полуэльфа к себе в школу – учиться на писца. Лисил предал его петле палача лишь только потому, что Дармут не поверил в невиновность Джозии.

Лисил закрыл окровавленными руками глаза и бросился бежать.

В глубине леса он заметил одинокий силуэт, шнырявший меж деревьев. Ему показалось, что это хищник, вышедший на ночную охоту.

– Здесь! Я здесь! – позвала из ночи мать.

– Мама! – откликнулся Лисил.

Он отыщет ее, непременно отыщет, если только не станет мешкать… но тут сзади окликнул его другой голос:

– Подожди! Я иду за тобой!

Лисил оглянулся. Его нагоняла тень, которую он принял за охотящегося хищника. Он успел заметить бледное лицо, и тут бегущий силуэт скрылся в густом кустарнике.

– Магьер! – прошептал он, не желая вновь пробуждать тени мертвых. – Она здесь… Моя мама здесь! Нам надо спешить!

Он помчался во весь дух через лес и мчался до тех пор, пока впереди не мелькнуло в ночи что-то белое.

Перед старым могучим дубом сидела спиной к Лисилу высокая стройная женщина. Светлые, почти белые, волосы ниспадали ниже пояса гладкой шелковистой волной. Лисил помнил, как была одета мать в тот последний вечер его юности – вечер, когда он бежал из Войнор, после того как министра Джозию повесили на городской площади. Платье цвета жженого сахара – в тон ее коже, – с утонченным узором из зеленых листьев, словно дикой виноградной лозой, облегало ее гибкое тело. Лисил рухнул на колени рядом с ней, протянул руку к ее плечу.

Нейна медленно повернулась.

Ее некогда прекрасное лицо увяло, иссохло, и пергаментно-желтая кожа обтянула череп. На месте больших миндалевидных глаз были лишь пустые глазницы. Нейна была давно мертва.