Текст книги "Сестра мертвых (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Барб Хенди
Сестра мертвых

ПРОЛОГ

Янтарный свет разливался по грязному полу из очага, устроенного в стене глинобитной хижины. При этом скудном освещении видны были грубо сколоченный стол с табуретами, две низкие кровати, покрытые лоскутными одеялами, и прочие предметы нехитрой обстановки, все такие древние на вид, что и не вспомнишь, чей прадед или прабабка стали причиной их появления в доме. И хотя уже изрядно стемнело, высокая черноволосая девушка лет двадцати зажгла и поставила на стол лишь одну-единственную свечу, потому что даже и одна свеча была в этом доме предметом непозволительной роскоши.

Девушка отличалась статной, горделивой осанкой, из-под выгнутых дугой бровей смотрели темно-карие глаза, непослушные завитки волос выбивались из длинной, туго заплетенной косы. Под курткой из грубой шерсти на ней было синее платье, прикрытое изрядно поношенным и засаленным фартуком. Девушка ловко сдернула с огня котелок, переставила его на чугунную полку, чтобы не пригорела похлебка, а затем подошла к окну – единственному в хижине. Отдернув холщовую занавеску, она приоткрыла ставень и с тревогой вгляделась в темную деревенскую улицу.

Редкие прохожие сновали еще между жалких хижин – кто нес домой хворост, кто с ведром в руке направлялся к деревенскому колодцу. Девушка прикрыла ставень, задернула занавеску и, вернувшись к столу, поставила на него две глиняные миски, рядом положила деревянные ложки. Затем она достала с полки нож и полотняный сверток. Усевшись на табурет, девушка развернула полотно и, положив на стол полкаравая ржаного хлеба, аккуратно обрезала зачерствевший край. Больше ей заняться было нечем, и она сидела праздно, наблюдая, как в очаге понемногу угасает пламя.

И облегченно вздохнула, когда раздался стук.

Девушка не успела еще шагнуть к двери, когда снаружи мужской голос, низкий и безжизненно-гулкий, прорычал:

– Довольно церемоний!

Глухой удар, оглушительный треск дерева – и дверь хижины с грохотом распахнулась настежь. Лопнул кожаный засов, и на земляной пол посыпались щепки. Девушка отпрянула к столу, едва не опрокинув табурет.

В дверном проеме стояли трое – смутные силуэты, закутанные в плащи, лица скрыты тенью низко надвинутых капюшонов. Самый рослый из них как раз опустил ногу – в тот самый миг, когда разбитая дверь перестала содрогаться от мощного удара.

– В этом не было необходимости, отец, – заметил тот, что стоял рядом с ним – в черном плаще с капюшоном и высоких сапогах для верховой езды, руки затянуты в перчатки. Именно он, судя по всему, первый раз стучался в дверь и даже поднял руку, чтобы постучать снова, и лишь сейчас, осознав бессмысленность этого жеста, медленно опустил руку.

Третий пришелец молча держался поодаль, а тот, кого назвали отцом, в три стремительных шага оказался рядом с девушкой и схватил ее за горло.

Ей пришлось вцепиться в стол, чтобы удержаться на ногах. Рослый надавил большим пальцем на ее подбородок, развернул ее лицо, пристально вглядываясь в профиль. Даже и в таком положении она ухитрилась, скосив глаза, рассмотреть незваного гостя.

Пламя свечи отчасти высветило его лицо, полускрытое капюшоном. Глаза у него были светлые, почти прозрачные, как стекло, лицо бледное – куда бледней, чем у ее односельчан, исстари светлокожих. Длинный, с горбинкой нос, тонкие, властно сжатые губы. На руках у него были стальные наручи, под плащом, поверх кольчужной рубахи – темно-красный камзол без ворота. Пытаясь поудобнее опереться о стол, девушка на ощупь пошарила рукой по столешнице – и тут в ее ладонь впилось что-то острое.

– Это она? – спросил рослый, обращаясь явно не к ней.

Тот, что назвал его отцом, отступил в сторону, пропуская вперед, к девушке, третьего пришельца.

Он не шел – скользил беззвучно по полу хижины, и просторные длинные одежды на ходу плескались лениво, точно волны в озере черного масла. Отблески огня мерцали в черных складках, и казалось, что на колышущейся ткани то возникают, то исчезают вновь странные, едва различимые символы. Лицо его почти целиком скрывала маска из потертой кожи – виднелись лишь костистый подбородок и поджатые, старчески увядшие губы. Прорезей для глаз в маске не было. Тем не менее этот пришелец потянулся к девушке так уверенно, словно и впрямь видел ее… но костлявые пальцы замерли, так и не коснувшись ее щеки. Она попыталась отпрянуть – тщетно.

– Прочь из моего дома! – выкрикнула девушка.

Никто из незваных гостей не обратил на ее крик ни малейшего внимания.

– О да… – прошептал пришелец в маске, и голос его был безжизнен и сух, точно шорох песка на ветру. – Да, это та, что была мне показана. Та, которую явил мне в снах мой повелитель.

Отец оглянулся на сына.

– Радуйся, – заметил он сухо. – Тебе досталась весьма привлекательная невеста.

У девушки округлились глаза. Ей не первой и не последней суждено было стать жертвой прихоти очередного барона, однако нобили никогда не брали деревенских женщин в жены.

– Невеста? – так же сухо отозвался сын. – Сомневаюсь, отец, что твой холуй… – При этом слове человек в маске зашипел на него, точно змея. – Сомневаюсь, что он станет обременять себя хоть единой мыслью о традициях и обычаях, неизбежно связанных с этим званием. Так что бери ее, и уйдем отсюда. Чем скорее, тем лучше.

Рослый пришелец, сжимавший горло девушки, усилил хватку, потянул ее к себе, а тот, что в маске, шевельнул костлявыми пальцами, все же решив коснуться ее щеки. И едва она ощутила это прикосновение, как рука ее сжала рукоять хлебного ножа.

Человек в маске отпрянул, прежде чем она успела даже шевельнуться. Извернувшись, девушка с силой нанесла удар снизу вверх. Лезвие ножа проскользнуло в боковой разрез кольчужной рубахи рослого и почти по рукоять ушло в его живот.

Железные пальцы сильнее стиснули горло девушки. Никто из троих пришельцев даже не шелохнулся.

Яростный порыв ее иссяк, когда она заглянула в лицо своего врага и не увидела в его глазах ни гнева, ни злости, ни даже боли – ничего. Он рывком поднял ее на ноги, не потрудившись даже стряхнуть ее руку с рукояти ножа. Старик в маске уже беззвучно и уверенно выскользнул из дома в ночь. Рослый, волоча за шею свою пленницу, последовал за ним.

Девушка споткнулась, но все же удержалась на ногах. Когда ее протащили мимо сына рослого, тот отвернулся, и она не сумела разглядеть его лицо. Снаружи, на деревенской улице, ждали два крупных коня. Сын уселся в седло того, что стоял ближе, – рослого гнедого, а отец усадил девушку у него за спиной, подняв ее на круп коня с такой легкостью, словно она вовсе ничего не весила. И тут из темноты донеслись крики.

Жители деревни высыпали на улицу из своих домишек и жалких хижин, однако приближаться не спешили, опасливо теснились поодаль. Кое-кто прихватил с собой факелы и фонари с горящими внутри свечами, которые едва разгоняли темноту между домами. Только трое молодых парней в запыленной и грязной одежде, вооруженные мотыгами и вилами, решились выйти вперед. Двое все же держались нерешительно, однако третий не выказывал ни малейшего страха. Даже в темноте девушка без труда узнала его – длинные каштановые пряди давно не мытых волос, некрасивое, грубо слепленное лицо с тяжелой нижней челюстью.

– Адриан, не смей! – крикнула она, не столько разозлившись, сколько не на шутку испугавшись за его жизнь.

Простолюдин, напавший на нобиля, был обречен, и никто из власть имущих даже и не подумал бы выяснять, прав он или виноват. Адриан, впрочем, едва глянул на нее – взгляд его метался от человека в маске к рослому пришельцу в кольчужной рубахе.

– Эй, ты! – рыкнул он. – А ну-ка, отпусти ее! Она моя!

– Глупец! – выкрикнула в ответ девушка. – Не лезь, слышишь? Все равно ничем не поможешь!

Она хотела было соскочить с коня, но сын рослого крепко обхватил ее одной рукой.

– Ты бы лучше ее послушался, – сказал он Адриану. Вместо ответа парень бросился на рослого нобиля. Тот распахнул плащ, и взорам присутствующих предстала рукоять ножа, как ни в чем не бывало торчащая из его живота. Адриан опешил, попятился – и тут наперерез ему скользнул старик в маске. Взмахнув рукой, он наискось хлестнул скрюченными пальцами по щеке парня.

Адриан согнулся в три погибели, повалился наземь, истошно крича и хватаясь за лицо. Пока он корчился на земле, рослый ухватился за рукоять ножа и одним движением, как из ножен, выдернул его из своего живота. Затем он швырнул нож на землю рядом с Адрианом – и приятели парня в ужасе отпрянули.

Старик в маске шагнул к Адриану.

– Довольно! – велел рослый. – Незачем нам тут мешкать. Встретимся в замке.

Старик развернулся, согласно кивнул. Затем он распростер руки ладонями вверх и протяжно, шумно выдохнул. Воздух над деревенской улицей забурлил, как будто налетел нежданный порыв ветра.

Сидя в седле, девушка смотрела, как опавшие листья и сучья, словно ожив, крутятся хороводом вокруг старика в маске. В бурлящем воздухе над землей соткались неясные тени. Свет от фонарей и факелов в руках сельчан выхватил из темноты невиданное зрелище.

В завихрениях ветра мелькали мертвые костлявые лики с пустыми глазницами, призрачные скелеты, на которых кое-где еще виднелись обрывки плоти. Прозрачные руки со всех сторон вцепились в черное одеяние старика – и он вместе с призраками исчез из виду. В тот же миг прекратился и сверхъестественный бурлящий ветер.

Ночной холод вдруг пробрал до костей девушку, которая смотрела не отрываясь на пустое место, где еще мгновение назад стоял старик в маске.

Рослый между тем вскочил на своего коня и послал его вниз по улице, к лесу. Замок, о котором шла речь, стоял сразу за лесом, на вершине холма. Сын рослого повернул коня, чтобы последовать за ним, – и тогда сзади, из деревни, которая оставалась у них за спиной, долетел отчаянный громкий крик. Подавленная всем происшедшим, девушка не сразу поняла, кто это кричит, и обернулась, крепко держась обеими руками за пояс сына, – конь под ними как раз перешел на рысь.

По деревенской улице вслед за всадниками бежала женщина, статная и черноволосая, в лиловом платье. На бегу она размахивала ножом – тем самым, что рослый бросил рядом с Адрианом.

Сжав коленями бока коня, девушка закричала:

– Не надо, Бея! Не надо!

Помимо воли ее охватило облегчение – старшая сестра, задержавшаяся допоздна на ярмарке в северной деревне, все-таки благополучно вернулась домой. Конь сорвался в галоп, и девушка крепче вцепилась в сидящего перед ней всадника, прильнула к нему, не в силах больше оглядываться назад. И только слышала, как уже издалека громко кричит, зовет ее сестра:

– Магелия!

ГЛАВА 1

Магьер почуяла рассвет, хотя в тесной комнате трактира было еще темно, да вдобавок окна прикрывали ставни. Рассвет позвал ее, бесцеремонно пробудил ото сна. В памяти ее все еще жила прошедшая ночь, первая ночь, которую она провела в объятиях Лисила… и сейчас лежала, уткнувшись щекой в его плечо, и рука ее под одеялами покоилась на его груди. Магьер все еще боялась за него… но, если он всегда будет вот так близко, ей, возможно, удастся уберечь его от всех опасностей на свете, в том числе и от нее самой.

Затем в голову ей непрошено пришла другая, еще более тревожная мысль. Магьер попыталась прогнать ее, вспоминая минувшую ночь, жар объятий Лисила, запах его кожи, вкус его поцелуев, сладкое безумие, которое владело ими, покуда они оба не погрузились в сон… но упрямая мысль не уходила, быть может, еще и потому, что Лисил сейчас был слишком близко.

Магелия… и Нейна.

Две матери. Одна давным-давно мертва, другая еще жива, по крайней мере так надеялась Магьер. Ради Лисила.

Магьер открыла глаза и посмотрела на кончики своих пальцев, робко выглядывающие из-под края одеяла, которое наискось, небрежно укрывало грудь Лисила.

Затем взгляд ее скользнул выше, на плечо полуэльфа, все еще стянутое повязкой… и лишь тогда она обнаружила, что Лисил не спит и внимательно смотрит на нее своими янтарного цвета глазами.

– Так ты уже проснулся, – проговорила она.

– Мне нравится смотреть на тебя спящую. Ты такая смирная, когда спишь… впрочем, только когда спишь.

Неужели он не может обойтись без своих дурацких шуток?! Магьер попыталась сесть, но Лисил тотчас заключил ее в крепкие объятия.

– Не спеши, – попросил он. – Еще рано. Еще, наверное, и солнце-то не взошло.

– Скоро взойдет, – солгала Магьер и, расслабившись, со вздохом прильнула к нему.

В последнее время ее дампирская натура все явственнее давала о себе знать. Она чуяла солнце даже в помещении, за закрытыми дверями. Минувшей ночью жар, который пробудили в ней объятия Лисила, необыкновенно усилил ее и без того обостренные чувства. При одном только тусклом свете лунного луча, проникавшего в щель между ставнями, она ясно могла разглядеть Лисила, его узкое лицо, белокурые волосы, гибкое худощавое тело. Янтарные, вытянутые к вискам глаза – наследие матери-эльфийки – неотрывно смотрели на Магьер. Обычно то, что открывалось ей благодаря сверхъестественным способностям дампира, вызывало в ней либо страх, либо омерзение, но сегодняшней ночью она ничего не страшилась и ни от чего не отшатывалась, потому что все, что она видела, слышала, ощущала, был только Лисил. Эту ночь Магьер провела в объятиях Лисила, а все прочее не имело значения. Кроме двух матерей, которые одарили своих детей таким мрачным и зловещим наследством.

– Хорошо тебе спалось? – спросила она.

– Более-менее, – ответил Лисил.

Магьер знала, что он, вполне вероятно, лжет. С тех пор как Лисил перестал пить, его частенько мучила бессонница. Это тоже было напрямую связано с матерью, которую он много лет считал мертвой. Магьер оглядела комнату:

– А где Малец? Он что же, всю ночь провел на улице?

Лисил улыбнулся:

– В кои-то веки соизволил проявить хорошие манеры.

Магьер насупилась. Перекатившись по кровати, дотянулась до серной спички, лежащей на ночном столике, и зажгла стоявшую там же свечу. Прошлым вечером Лисил и Магьер сняли эту комнату в первом же трактире, который встретился им на выезде из Белы, столицы Белашкии. В минувшие годы их небольшой компании частенько доводилось ночевать под открытым небом. Малец, их пес, привык бродить привольно, где ему вздумается, но сейчас Магьер беспокоило то, что за всю минувшую ночь она ни разу не вспомнила о нем.

Она перекатилась назад и обнаружила, что Лисил, приподнявшись на локте, сверху вниз смотрит на нее. Он сплел свои пальцы с пальцами Магьер – получился диковинный, в полоску узор. Полуэльф и наполовину вампирша, они внешне представляли собой разительный контраст: он – беловолосый и смуглокожий, она – бледная, с черными, в огненных искорках волосами. Губы Лисила дрогнули в лукавой усмешке, и Магьер на миг позабыла о своей тревоге. Малец, в конце концов, мог немного подождать.

В зыбком свете свечи яснее стала видна окружающая их обстановка.

Комнатка была простой, чистенькой и приятной, но все же это был не их дом, не таверна «Морской лев» в Миишке. Сабля Магьер лежала поперек ночного столика, так чтобы дотянуться рукой с кровати. Дорожный сундук и прочие вещи расположились под окном – и вид этот напомнил Магьер, что скоро им опять отправляться в путь.

– Что такое? – тут же спросил Лисил.

– Опять дорога, – тихо отозвалась она.

Полуэльф вновь вытянулся на кровати рядом с ней и, придвинувшись ближе, ласково отвел с ее лица перепутанные пряди черных волос.

– Хранители дали нам с собой кое-какие припасы, но чем дальше мы будем забираться на север, в Войнорды, тем труднее будет их пополнять. Еще хуже будет, когда мы достигнем северных гор и Коронного Хребта, который отделяет их от эльфийских земель. Прежде чем мы тронемся в путь, нужно будет основательно запастись здесь.

Магьер замялась. Как, какими словами сможет она объявить Лисилу свое новое решение?

В юности он был рабом – наемным убийцей одного диктатора – и бежал из рабства, зная, что за этот поступок казнят его отца и мать. Долгие годы потом Лисил каждый вечер напивался до беспамятства, чтобы отогнать кошмары, порожденные страшной виной. Даже Магьер ничего об этом не знала, пока он сам – всего лишь пару дней назад – не рассказал ей обо всем. Затем эльф по имени Сгэйль – наемный убийца-анмаглахк – отыскал их, чтобы убить Лисила. Мать Лисила предала свой клан, обучив сына и мужа смертоносным приемам анмаглахков. В конце концов убийца передумал и оставил Лисила в живых. Из разговора с ним Лисил заподозрил, что мать его до сих пор жива и все эти годы находится в заточении у своих сородичей.

И вот теперь, когда у него появилась пусть и слабая надежда найти мать, Магьер предстояло объявить ему, что с поисками придется подождать.

– Прежде чем мы начнем искать твою мать – если только она еще жива, – заговорила она, – нам нужно будет отправиться в мою родную деревню в Древинке.

Лисил подскочил на постели:

– Если только она еще жива?! Что ты хочешь этим…

Магьер, тоже сев, быстро прижала пальцы к его губам:

– Я совсем не это имела в виду. Я не меньше, чем ты, хочу верить, что твоя мать жива, но… у меня тоже была мать. У меня тоже есть прошлое, о котором мы оба ничегошеньки не знаем. Мне тоже нужно знать правду.

Дважды уже судьба или чьи-то интриги втягивали их в войну с вампирами. Во второй раз это случилось в Беле, столице Белашкии, и все происшедшее породило у них немало вопросов, которые пока не имели ответа. Избавив Белу от шайки кровососов, Магьер узнала много нового о своей потаенной сути дампира, охотницы на живых мертвецов. В самом конце схватки с Детьми Ночи обнаружилось, что Вельстил Массинг, которого Магьер когда-то считала своим союзником, на самом деле вампир, сородич тех, на кого он ее так хитроумно науськивал. Все это Вельстил устраивал ради того, чтобы обучить Магьер для своих собственных целей: чтобы она помогла ему добыть таинственный артефакт, который якобы охраняют древние вампиры.

Вельстил ни разу словом не обмолвился о том, знает ли он что-то о прошлом Магьер, однако же именно его действия в конце концов разбудили в ней желание узнать правду.

Лисил взглянул на нее, и в глазах его мелькнуло неприкрытое смятение.

– О нет… нет… – пробормотал он, помотав головой. – Прошло столько лет…

– Да погоди же! – перебила его Магьер. – Пойми, это нужно не только мне – нам обоим! Мы так мало знаем о моем прошлом… куда меньше, чем о твоем.

– И мы все узнаем, – сказал он, – но живые прежде всего.

– А меня зачал не живой! – огрызнулась она. – Вампир, ходячий труп, обрюхатил мою мать, чтобы породить меня на погибель его же сородичам. И я должна – должна! – узнать, для чего он это сделал!

Лисил смолк. Магьер стало так совестно за свой крик, что она усилием воли взяла себя в руки и уже спокойнее продолжала:

– Прежде чем мы двинемся на север, через Войноры, к эльфийским землям, нам придется обогнуть с востока Белашкийский залив… а ведь это будет как раз на полпути к Древинке, так близко к той правде, которую я ищу, и всего лишь треть дороги, которую нам предстоит проделать на север.

Магьер обхватила руками лицо Лисила, притянула к себе и уткнулась лбом в его лоб. Когда она отстранилась, полуэльф опустил глаза, упорно избегая ее взгляда. Заметно смягчившись, он провел ладонью по ее щеке, затем по шее, плечу, ниже… Пальцы Лисила с силой сжали ее руку.

– Хорошо… ты права, согласен. Если моя мать до сих пор жива, значит, ей, скорее всего, не грозит смертельная опасность. Раньше мы доберемся до нее или немного позже – не имеет значения.

Магьер потянулась к нему, обняла, прижалась, в глубине души все так же мучась угрызениями совести. Да, Лисил ее понял… но ей было ничуть не легче оттого, что это понимание она вырвала у него силой.

– И я клянусь, – прошептала она ему на ухо, – клянусь, как только мы узнаем то, что нужно мне, мы сразу же отправимся на поиски твоей матери.

Магьер чуть отстранилась, заглянула в глаза Лисила – грустные, но полные решимости. Как бы спокойно ни говорила она о предстоящем пути, при мысли о том, сколько им предстоит пройти, ей становилось не по себе. Лисил уже хотел ответить, когда громко хлопнула входная дверь трактира и в коридоре прозвучал, приближаясь, дробный топот бегущих ног.

– Трактирщик, должно быть, проснулся, – сказала Магьер, злясь на то, что внешний мир так рано вторгается в их недолгое уединение.

Лисил отстранил ее и, спустив ноги с кровати, потянулся за штанами.

– Нет, это не трактирщик, – отозвался он. – Это, наверное…

Дверь в комнату распахнулась настежь и со стуком шмякнулась о стену.

* * *

– Магьер, Лисил… я еду с вами! – выкрикнула Винн, схватившись за засов и с силой толкнув дверь обеими руками. – Домин Тилсвит разрешил мне… Ох!

В тот самый миг, когда распахнувшаяся дверь с грохотом стукнулась о стену, Винн Хигеорт, послушница белашкийской миссии Хранителей Знания, остолбенела.

Радостное возбуждение, только что владевшее ею, схлынуло бесследно.

Лисил, дотянувшийся до штанов, сгреб другой рукой одеяло. В пламени свечи его смуглый обнаженный торс отливал влажным золотом. Магьер, застигнутая врасплох, дернула одеяло к себе, пытаясь прикрыть им свою бледную наготу. Край одеяла выскользнул из пальцев Лисила, и в то же мгновение он выронил штаны. Янтарные глаза его округлились, а Винн до корней волос залилась жарким румянцем.

Лисил стоял перед ней совершенно голый.

– Ой, мамочка… – запинаясь, пролепетала Винн. – Ой, мамочка.

Дверь, отлетев от стены, ударила ее по плечу, и девушка помимо воли попятилась в дверной проем. Раздалось негромкое рычание, и, глянув вниз, она увидела, что рядом с ней стоит Малец. Пес уставился в комнату прозрачно-голубыми глазами. В его серебристой шерсти запутались репьи и сухие ветки.

Винн снова подняла голову – и волна смущения с новой силой захлестнула ее, окончательно поглотив остатки здравого смысла.

– Проклятие! – рявкнула Магьер и выпрямилась, все еще прижимая к себе злополучное одеяло. – Тебя что, в Гильдии не учили стучаться в дверь?

Вместо ответа Винн судорожно всхлипнула и закрыла глаза руками, чтобы не видеть ни обнаженного Лисила, ни разъяренной Магьер, которая неумолимо направлялась к ней. В один миг, едва успев раскрыть рот, она ухитрилась утратить доброе отношение тех, с кем собиралась отправиться в долгий путь. Положение – хуже не придумать!

– Вон отсюда! – гаркнула Магьер.

Винн ощупью нашарила дверной косяк, сгорая от стыда и оттого не решаясь открыть глаза. Пара мощных собачьих лап толкнула ее в спину, вернее, пониже спины, и юная Хранительница почти вывалилась в коридор. Не успев затормозить, она с разгону уткнулась в дальнюю стену – и в этот миг за спиной у нее оглушительно захлопнулась дверь.

Когда Винн, прикрыв глаза ладонью, решилась наконец обернуться и робко глянуть в щелочку между пальцами, она обнаружила, что перед плотно закрытой дверью восседает Малец. В его прозрачных глазах явственно читалось выражение, очень похожее на разочарование. Девушка сползла по стене и изнеможенно опустилась на пол.

– Тебе следовало предупредить меня, – с упреком проговорила она.

Малец склонил голову набок и все так же, не мигая, смотрел на Винн. Сейчас он всем своим видом напоминал почтенного наставника, который терпеливо ждет, когда же его тугодум ученик найдет очевидный ответ на совершенно простой вопрос.

Винн перевела взгляд на закрытую дверь.

– О-хо-хо… – пробормотала она.

Малец заворчал негромко и облизнулся.

– А, да отстань ты! – буркнула девушка.

* * *

Лисил застегнул пояс на штанах, натянул через голову рубашку.

– Что ж, – сказал он, – теперь у нас нет от Винн никаких секретов.

– Ты знал, что она придет! – бросила Магьер с той же злостью, с какой она только что велела Винн убираться вон.

Лисил видел, что меж бровей Магьер, лихорадочно надевавшей белую рубаху, пролегла гневная морщинка. Трудно было решить, какой именно ответ поможет уберечься от худших последствий вспышки ее гнева. Откровенная ложь впоследствии может обернуться большими неприятностями, но куда опаснее сейчас было бы сказать правду.

Одного взгляда на Магьер, на ее прекрасное бледное лицо с темными глазами, на черные волосы, волной ниспадавшие на плечи, – одного такого взгляда достаточно было, чтобы осознать, как труден этот выбор. Еще позавчера, да что там – еще вчера днем Лисил и мечтать не смел о том, что произошло между ними этой ночью.

Он обожал взрывной характер Магьер, порой даже сам провоцировал ее, чтобы полюбоваться, как она кипит от гнева, но сейчас очередная стычка с ней была более чем некстати. Хуже того, сейчас, когда Лисил еще помнил тепло ее гибкого, сильного и покорно льнущего тела, он не в состоянии был придумать убедительную ложь.

– Да, – не стал он отпираться, – знал. Я дал Винн подвеску на продажу, и сейчас она принесла вырученные деньги.

– Подвеску?! Какую еще подвеску? Лисил, что еще ты…

– Я снял ее в Беле с тела Сапфиры, перед тем как мы сожгли ее труп. У нас впереди долгий путь, и вряд ли мы сумеем прокормиться по дороге одной твоей злостью да моим обаянием. – С этими словами полуэльф, не дожидаясь новой вспышки Магьер, рывком распахнул дверь.

За дверью сидел Малец и оживленно вилял хвостом. Винн, закрыв лицо руками, съежилась у дальней стены. Девушке на вид было не больше двадцати – круглолицая, со светло-русой, переброшенной через плечо косой. Длинную серую мантию, обычное одеяние Хранителей, она сменила на плащ того же цвета, едва доходивший до бедер, и новенькие мужские штаны.

Опустив маленькие ладони, Винн робко глянула на Лисила. Тут же ее смуглые щеки залил румянец, и она опять закрыла руками лицо.

– Заходите! – коротко велел Лисил. – Оба.

Малец как ни в чем не бывало протрусил в комнату, но, едва увидев лицо Магьер, проворно нырнул за сундук – подальше с глаз. Винн вошла гораздо медленнее и нерешительнее.

– Мне ужасно жаль, что так вышло… – пролепетала она.

Магьер скрестила руки на груди. Лисил, прикрывший дверь, напрягся, не зная, продолжит ли она терзать его или же обратит свой гнев на иной объект.

– Что значит – ты едешь с нами? – со злостью осведомилась Магьер, обращаясь к Винн. – Что за чушь? Ты должна была уже отправиться в Миишку с деньгами, которые нам заплатил городской совет Белы!

Услуги Магьер и Лисила были оценены более чем щедро. Винн обещала доставить банковский чек в Миишку вместе с письмом к их общему другу Карлину, где подробно объяснялось, почему не приехали они.

– А вместо меня поедет сам домин Тилсвит! – выпалила Винн, явно радуясь тому, что речь зашла не о ее дурных манерах. – Ваш городской совет очень скоро сможет начать постройку нового пакгауза. Домин Тилсвит попросил меня отправиться с вами в эльфийские земли, чтобы служить вам переводчиком. Здешние эльфы сильно отличаются от тех, что живут на нашем континенте, они скрытны и чуждаются людей, так что…

– Никуда ты с нами не поедешь! – отрезал Лисил, потрясенный до глубины души.

Винн, на его взгляд, была все равно что воробышек, птенец-слеток, едва выпорхнувший из гнезда, – чересчур невинна, чересчур наивна, чтобы ввязываться в то, что и для него с Магьер еще оставалось тайной за семью печатями.

– И кстати, ты продала подвеску?

Юная Хранительница примолкла, замялась, затем, насупившись, извлекла из кармана увесистый кошелек и вручила Лисилу.

Полуэльф заглянул в кошелек и обнаружил там пригоршню золотых и серебряных монет, по большей части крон. Этой суммы им должно было с лихвой хватить на все путешествие, по крайней мере он на это надеялся.

– Я получила за подвеску хорошую цену, и… и я еду с вами! – решительно повторила Винн. – Домин Тилсвит не раз помогал вам, да еще приютил в миссии, когда вам негде было ночевать. Он хочет, чтобы я…

– Сомневаюсь, что этого хочет именно он! – раздраженно фыркнула Магьер.

– Наши планы слегка изменились, – заметил Лисил. – Вполне может статься, что, когда мы направимся в эльфийские земли, уже настанет зима. Винн, ты не готова к такому путешествию, а у нас нет времени нянчиться по пути с ученой неженкой.

Винн вдруг выпрямилась, надменно вскинув голову, и смятение, которое только что было написано на ее лице, в один миг сменилось упрямой решимостью. Это выражение Лисилу не раз уже доводилось видеть у нее в Беле.

– И как же ты намерен узнать то, зачем идешь в земли эльфов? – ядовито осведомилась она. – Может быть, ты знаешь эльфийский язык? Или Магьер говорит по-эльфийски? Ах да, как же я забыла – Малец! Он уж точно знает язык эльфов! Значит, он и будет вашим переводчиком?

Лисил уже едва мог сдержать раздражение:

– Неужели ты не понимаешь, что это путешествие обещает быть опасным? Мы движемся вслепую и понятия не имеем, кто или что играет с нами, а уж тем более – почему!

– И все же, – не уступала Винн, – сколько языков ты знаешь? На каких языках ты можешь читать? С языком сородичей твоей матери все ясно. Магьер вообще едва умеет читать. Я могу служить вам переводчиком, да еще говорить с Мальцом, если уж на то пошло. Взамен я добуду для Гильдии новые знания. Я почти год, и сушей, и морем, вместе с моим домином и другими Хранителями добиралась до этих мест. Меня не надо опекать и…

– Ты хоть слушаешь, что тебе говорят? – перебила ее Магьер. – Мы не едем прямо на север. Вначале мы отправимся вглубь материка, в мою родную деревню в Древинке, а это значит, что наше путешествие продлится дольше, чем ты предполагала. На моей родине есть местности, где вовсе не говорят по-белашкийски, и там все твои познания не будут стоить и ломаного гроша. И какой нам прок от твоих услуг?!

Лисил увидел, что при упоминании Древинки на лице Хранительницы появилось странное, почти фанатичное выражение. Мгновение Винн в упор смотрела на Магьер и после минутной паузы заговорила:

– Что ж, тем больше я смогу узнать о… о жизни и культуре тех, кто обитает на этом континенте. Знание языков – главное оружие каталогиста. Если я смогу выучить хоть один новый язык – это путешествие окупится для меня сторицей. Да и вообще… выбора у вас нет. Если вы уедете без меня, я просто последую за вами.

Малец жалобно рыкнул, и на его лохматой морде отразилось то же мрачное раздражение, что и на лице Магьер.

Лисил и его напарница переглянулись, но ни один из них не произнес ни слова.

Хотя Лисил был наполовину эльф, он никогда не встречался с сородичами своей матери и уж тем более не учил их языка. Да, когда они повернут из Древинки на север, Винн и впрямь может оказаться им полезной. Однако же, судя по тому, какой странный интерес проявила упрямая девчонка к путешествию на родину Магьер, она стремится не только посетить незнакомые земли или изучить новые языки…

– Давайте-ка уложим вещи в фургон да расплатимся с трактирщиком, – предложил он. – Договорим по дороге, все равно ведь нам придется возвращаться в Белу, чтобы пополнить припасы.