Текст книги "Первый и последний чародей (ЛП)"

Автор книги: Барб Хенди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 8

Гассан забеспокоился еще больше, настолько, что перестал оглядываться назад и вышел вперед, чтобы повести Винн и сбежавших пленников. Это случилось, потому что серебристо-серый волк смотрел на него, как ему показалось, с подозрением.

Следом за обнаруженным побегом, на территории императорских владений была поднята тревога. Он искренне надеялся, что все это никак не связанно с принцем. Оуньял'ам – один из немногих оставшихся у него союзников, и принц единственный у кого есть и политическая власть, и возможность ее использовать. Но Гассан был потрясен физическим состоянием Магьер.

Он пошел на все, чтобы заручиться потенциальной поддержкой в поимке Халиды, но эта варварская бледнокожая женщина даже не может самостоятельно передвигаться. Теперь он опасался, что рискнул слишком многим – включая своего принца – ради малого. Хуже того, имперская гвардия уже обыскивает город в поисках беглецов, а он еще не прошел и половины пути к своему тайному убежищу.

Вместе с остальными он был у всех на виду. Хотя мало кто из горожан проходит по улицам в такой поздний час. Было бы лучше, если бы стража замедлила поиски.

– Эй там, вы двое! – крикнул кто-то.

Гассан не оглянулся. Дома на этой улице построены один за другим. Никуда здесь быстро не спрячешься.

– Гассан? – прошептала Винн позади него, все еще поддерживая Магьер.

– Нам нужно найти другой путь, – прошептал он.

Он поспешил в следующий переулок, но остановился при появлении в квартале от него двух мужчин в золотых поясах.

– Туда! Живо! – один кричал другому.

Гассан услышал, как Малец зарычал у него за спиной, а потом, словно в ответ, донесся вой откуда-то издалека. Он узнал жуткий голос Тени. Что делает черная маджай-хи? Ее шум привлечет любого стражника поблизости. Его веки медленно опускались, и в темноте за ними собирались линии света. Но он, прикованный взглядом к первому стражнику, так и не закончил.

Человек вдруг споткнулся и упал.

Прямо за ним стоял Чейн. Второй стражник остановился рядом со своим поверженным товарищем и обернулся. Вместо того чтобы воспользоваться мечом, Чейн нанес удар свободной рукой. Его кулак врезался тому в лицо. Когда второй упал, он пнул первого в висок.

У Гассана не было времени на расспросы, тогда как откуда-то снова завыла черная маджай-хи. Чейн незамедлительно повернулся на звук. Его неровно подстриженные волосы легли на один из его блестящих глаз, и он посмотрел на Гассана.

– Идите! – прохрипел он. – Сейчас же!

Вместо того чтобы подойти к группе, Чейн развернулся и побежал по переулку на вой Тени.

Гассан покачал головой. Чейн направился за собакой? Это группа странных и непредсказуемых союзников, но Гассан, не колеблясь, устремил взгляд на вход в переулок через полквартала.

– Бежим!

* * *

Чейн шел на вой Тени, но тот внезапно оборвался. Им пришлось разделиться, чтобы таким образом разобщить и сбить с толку гвардейцев, покинувших императорские владения. Лишь слепое везение привело его к двум из них, подобравшихся так близко к Винн и остальным. И теперь Тень была в беде.

Она не стала бы выть два раза подряд для того, чтобы просто задержать преследующих стражников.

Когда ее вой наконец прекратился, Чейн утратил единственный верный способ выйти на ее след. Он бросился в обход, вслед за последним раздавшимся голосом. Улица шла не совсем в нужном направлении, поэтому он свернул в переулок, выйдя на задворки, он снова повернулся и промчался по другой улице туда, где переулок пересекал еще один квартал.

Он вовсе остановился. Переулок не пройти, это был тупик. Там в темноте что-то проблеснуло.

Его зрение обострилось от переполнявшего голода. В конце переулка, спиной к нему, стояли два имперских гвардейца. Кто бы ни рычал перед ними, он полностью завладел их вниманием… огрызаясь и клацая зубами.

Он не мог заглянуть за спины тех стражников, но он узнал голос Тени, преисполненный паникой и гневом. Хотя один отступил на шаг от угрожающей Тени, оба держали в руках кривые мечи. Почему она не набросится на них и не проскочит? Что-то еще было не так.

Тот, что отступил, рявкнул что-то другому, но Чейн все равно был слаб в суманском и не разобрал слова. Так далеко на юге не было волков, и эти двое могли прийти в замешательство: кем на самом деле она была.

Чейн прокрался вдоль левой стены переулка. Приблизившись, он заметил еще кое-что. Слева в углу был пойман в ловушку третий стражник, его правый рукав был разодран и покрыт темными пятнами. Немигающий взгляд его широко раскрытых глаз устремлен на что-то, все еще скрытое от глаз Чейна – вероятно, на Тень. Его взгляд резко переместился на меч, лежащий на земле, только вне его досягаемости.

Тень замедлила одного, но повернулась к двум другим. Если она нападет, третий будет готов схватить свой меч. И если Чейн напугает кого-нибудь из них слишком рано…

Третий смотрел прямо на него.

Чейн поднял свой меч и бросился в атаку. Ближайший в паре стражник поворачивался. Чейн ударил его в затылок рукоятью меча, как раз в то время, когда второй испуганно повернулся.

Пока первый стражник падал, Тень бросилась на второго. Она споткнулась, слегка подогнув переднюю правую лапу. За ее спиной, раненый третий стражник тянулся за упавшим мечом, и Чейн на мгновение потерял самообладание.

Дикая тварь внутри него практически вырвалась на свободу. Он плечом ударил падающего стражника, пытаясь столкнуть его на товарища, и услышал, как зарычала и защелкала зубами Тень. Третий нагнулся, схватившись за рукоять упавшего меча, и Чейн без раздумий рубанул его своим мечом.

Острие рассекло челюсть и горло третьего стражника из-за того, что тот попытался подняться. Его голова запрокинулась, и он упал на расположенную сзади стену.

Прежде чем тело ударилось о землю, Чейн развернулся, вновь услышав рычание, клацанье и внезапный крик. В переулке, на земле, Тень сидела на втором стражнике, стремясь добраться до его руки с мечом.

Чейн бросился к ним и ногой нанес чересчур мощный удар в голову. Тело стражника на ладонь пролетело по земле проулка, едва не сбив Тень прежде, чем та успела спрыгнуть. В одночасье, если не считать ворчания и учащенного дыхания Тени, в переулке воцарилась тишина. Все три гвардейца были повержены.

Чейн опустился на одно колено и потянулся к Тени. С переменившимся ворчанием она повернула к нему голову, и он замер. Они стояли неподвижно, смотря друг на друга. Наконец она повернула голову и посмотрела на стражника у дальней стены переулка – того самого, которого он полоснул мечом.

Чейн не смотрел. Он знал, что этот человек был мертв.

Он поклялся Винн в том, что не убьет, но ее здесь не было. Когда Тень повернула голову вновь и попыталась обойти его, чтобы двинуться к выходу из переулка, ее передняя лапа снова слегка подкосилась.

– Ты ранена? – прохрипел он. – Я могу понести тебя.

Она дважды фыркнула нет, но замедлила шаг, оглянувшись на него. Она видела, что он сделал, пусть даже ради ее спасения. Травма головы, полученная месяц назад, могла ослабить ее сильнее, чем кто-либо мог себе представить. Очевидно, что она снова была ранена, хотя и не позволяла в этом убедиться.

Либо так, либо ей хотелось, чтобы с ней больше не нянчились, или…

Она снова фыркнула нет, но на этот раз гораздо мягче.

– Хорошо, – так же спокойно ответил он. – давай найдем Винн.

* * *

Даже опираясь на Мальца, Странница держалась изо всех сил, тогда как ее ноги грозились подогнуться. Она не знала, сколько еще сможет пройти не отставая, когда в ночи мелькали переулки, узкие дорожки и освещенные тусклым светом улицы. Те немногие, мимо кого они проходили, и словом не обмолвились, большинство лишь мельком поглядывало в их сторону. Темнокожий мужчина продолжал останавливаться и оглядываться, чтобы что-то прошептать Винн, указывая на входы различных переулков. Странница приветствовала такие короткие передышки.

Она терялась в догадках о том, почему все это произошло и как Винн могла быть здесь. Во всяком случае, Магьер чаще открывала глаза, держась за Лиишила и Винн. А потом Винн остановилась и, оставив Лиишила одного держать Магьер, направилась к выходу из переулка.

– Мы почти на месте, – прошептала она, указывая вперед.

Странница заметила большое здание со шпилем, возвышавшимся на куполообразной крыше. Свет в том месте теплился за желтыми, зелеными и лиловыми стеклами витиеватых стрельчатых окон.

– Мы будем хорошо спрятаны, а остальные легко нас найдут, – продолжала Винн, спеша на помощь Лиишилу с Магьер. – Последний рывок через улицу. Все готовы?

Когда никто не ответил, Суманец пошел вперед, и что-то в его лице показалось знакомым. Странница не узнала его, хотя была уверена, что видела его раньше. Не было времени вспоминать, потому что Малец двинулся вперед, и в ее сознании всплыли слова-воспоминания.

«Уже недалеко… и я буду настаивать… чтобы мы отдыхали подольше.»

Это было небольшим утешением. Как только они поспешили выйти на улицу, она вцепилась в его мех. Она увидела узкую тропинку, расположенную вдоль одной из сторон святилища и небольшим зданием. Несколько раз тяжело вздохнув, она следовала с Мальцом по узкой дорожке вслед за Винн. За святилищем есть переулок, где все прижавшись к задней стене длинного здания, скроются из виду. Там Винн и Лиишил опустили Магьер у стены, и Странница опустилась на колени рядом с Мальцом.

– Теперь отдохнем? – спросила она.

– Да.

Лиишил внезапно вскинул голову и огляделся по сторонам. У Странницы перехватило дыхание, когда его правая рука потянулась к одному из его крылатых клинков, пристегнутых на бедрах.

Высокая фигура спрыгнула сверху, приземлившись на корточки.

Странница видела только пряди белоснежных волос, свисающие из-под глубокого темного капюшона. Она почти перелезла через Мальца, когда одна мысль заполнила ее голову: анмаглахк!

Малец поднялся на четыре лапы, и с рычанием обогнул ее. Лиишил оттолкнулся от стены и, спотыкаясь, попытался встать за Мальцом.

Высокая фигура поднялась, отступила назад и протянула обе руки.

– Нет… это…я, – прошептал он на ломаном белашкийском.

Странница заметила часть лука, перекинутого через одно его плечо, и колчан за другим. Она была так потрясена, что даже не смогла произнести его имя.

– Оша? – прошептал Лиишил.

Чувства Странницы бушевали, словно ураган, срывающий с деревьев листья.

Когда-то Оша был ее единственным утешением, в потемневшем мире. Он заботился о ней, когда она потеряла всё и всех, кого когда-то любила. Только он стал для нее семьей… пока не ушел, даже не попрощавшись и не сказав никому ни слова о том, что собирался сделать. Корабль, на который он должен был попасть, увез ее и остальных на юг, в эту страну.

И вот он здесь.

Оша предпочел остаться в Колм-Ситте… с Винн.

Странница внутренне похолодела. Оша повернул голову к ней. Как она должна была выглядеть после месяца страданий и голода?

– Леанальхам… я… – он едва дышал.

Она не оставит его в покое, раз он чувствует себя виноватым.

– Не называй меня так, – прошептала она. – Меня зовут Странница.

Каким холодным позвучал ее голос даже для нее самой. После стольких навязанных имен, это будет последним, которым кто-либо ее назовет – в том числе и он.

– В следующий раз, – процедил Лиишил сквозь зубы, – не набрасывайся на нас в темноте, как огромный паук.

Странница не видела в темноте ни лица, ни глаз Оши, и он поначалу ничего не говорил. Капюшон его поник, словно он опустил голову, повернувшись к Лиишилу.

– Простите, – прошептал он.

Странница знала Ошу достаточно, чтобы понять, что он расстроен… и не только коробящей встрепкой от Лиишила.

* * *

Винн смотрела на Ошу и Странницу, не понимая, чем вызвана эта размолвка между ними. Она знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что его беспокоит нечто большее, чем просто чувство вины перед девушкой. Винн уже собиралась протиснуться обратно, к нему, когда Малец с громким рычанием ринулся обходить Ошу.

– Тихо, – испуганно прошептала Винн. – Ты приведешь стражу!

Его рычание перешло в тихое раскатистое ворчание, и Винн заметила, что кто-то движется в узком пространстве за спиной Оши.

Оша лишь чуть повернул в капюшоне голову, вероятно что-то услышав, только и всего.

Винн растерялась настолько, что окликнула его, чтобы предупредить, но он не обернулся, словно знал кто пришел. И есть только один человек, достаточно высокий для того, чтобы смотреть на всех через плечо Оши. Лисил вытащил изогнутый клинок, хотя Винн сомневалась, что у него хватит сил им воспользоваться.

– Успокойте собаку, – приказал Гассан у нее за спиной.

– Пожалуйста, Малец, – прошептала Винн. – Прекрати!

Малец смолк, но, ощетинившись, продолжал смотреть на Ошу.

Винн заметила Бротана, стоящего позади Оши. Старый Держатель Теней нес большой мешок и дорожный сундук. В темноте его пепельные светлые волосы выглядели серыми, хотя при дневном свете кое-где еще оставались светлыми. Она едва могла различить четыре шрама, пересекающих его правый глаз.

Взгляд Бротана миновал каждого в переулке и остановился на Лисиле и оружии в его руке.

– Ты намерен это использовать? – мягко спросил Бротан.

– Убирайся отсюда, – выплюнул Лисил. – Ты бросил нас стражникам в доках!

К удивлению Винн, Бротан в темноте, вероятно, нахмурил брови.

– Да… и нет, – ответил он.

Винн старалась протиснуться вперед, торопясь встать между ними.

– Сейчас не время, Тени и Чейна до сих пор нет!

Услышав последнее имя, Лисил, приоткрыв рот, переключил все внимание с Бротана на Винн.

Винн уклонилась от пристального взгляда Лисила и оглянулась. В дальнем конце переулка, на земле, прислонившись головой к стене, лежала Магьер. Винн протиснулась через всех, направившись к началу узкой тропинки.

Выглянув из-за угла огромного святилища, она сначала ничего не увидела. Она впала в отчаяние и даже подумывала выйти на поиски. Неосознанно сделав шаг, она замерла.

На мгновение ей показалось, что ниже у дороги, по которой они пришли, разрастался край темного силуэта здания. Темнота отделилась и двинулась по улице.

Винн чуть ли не выбежала, как только Тень, а за ней и Чейн приблизились к святилищу, однако кое-что было неправильно.

Тень хромала. Когда она добралась до внешней стены святилища, Винн больше не могла сдерживаться. Она выскочила, подбежала к Тени и с облегчением опустилась на колени. Она обвила руками шею собаки и на мгновение прильнула к ней. Чейн приблизился к ним.

– Все в порядке, – сказал он. – За нами не следили. Большинство стражников сейчас на Западе, там, куда Тень их заманила.

– Что произошло? – спросила Винн.

Чейн медлил.

«Не… сейчас.»

Винн вздрогнула от этих слов-воспоминаний.

Она покосилась на Тень, все еще стискивая ее в своих объятьях. Винн готова была возразить или спросить о хромоте, но тут Тень выскользнула из ее объятий и направилась к тропинке, ведущей в переулок за святилищем. Чейн по-прежнему молчал.

Винн должна была сказать им – ему – как она ценит то, что они сделали. Вместо этого она встала, чтобы последовать за Тенью, и, обернувшись, увидела, что Бротан и Лисил наблюдают за ней из-за угла.

Тень проскользнула мимо них за святилище, и Винн вспомнила про Магьер.

Похоже, Винн навсегда поймана в ловушку ненависти, или чего похуже, что многие здесь питают друг к другу.

Малец и Лисил хотят, чтобы ушел Бротан. Леанальхам – или Странница, откуда бы не взялось это имя – чувствует себя брошенной и преданной Ошей, у которого, в свою очередь, есть причины ненавидеть мастера-анмаглахка. Еще здесь был Чейн… и Магьер.

Как только они все разместятся в небольшом тайном убежище Гассана, до которого еще далеко, все станет еще хуже. Домин вышел из-за угла святилища прежде, чем она успела повернуть.

– Их слишком много, чтобы двинуться вместе, – сказал он, выглядя не слишком довольным. – Я поведу беглецов и, возможно, Ошу другим путем. Ты вместе с остальными будешь следовать по намеченному пути. Если вы придете раньше меня, используй камень, как я тебя учил. И на этот раз больше не уходите, ни под каким предлогом.

Винн почувствовала, как Чейн молча завис у нее за спиной. Ко всему прочему, он недолюбливал домина. У нее были свои сомнения насчет Гассана, но она кивнула ему

– Дайте нам небольшую фору, – сказала она.

* * *

Вцепившись маленькими ручками в сиденье, на единственном стуле в их убогой комнате сидела Энниш. Прошло слишком много времени, с тех пор как Рхизис или Денварфи должны были вернуться.

Фретфарэ села на кровать справа от Энниш. Они вдвоем никогда не чувствуют необходимости заполнять тишину бессмысленными разговорами и часто проводят полдня или ночь в тишине. Это не значит, что они испытывают чувство удовлетворенности.

Энниш вновь окинула взглядом выцветшие серые стены и углы, затянутые паутиной. Волна печали захлестнула ее, когда она подумала о доме в бескрайних лесах Ан'Кроан за полмира отсюда. Закрыв глаза, она представила их ярко-зеленые деревья, густую зелень лесной поросли, россыпь оттенков диких цветов, грибов, прозрачных ручьев и укрытых лишайником полян. Она представила вкус настоящего зернового хлеба, испеченного в общинных печах, сладость биссельники, только сорванной с куста и очищенной от кожицы.

Потворствовать своим мыслям и желаниям не свойственно анмаглакхку. Энниш не могла остановиться.

– Прошло слишком много времени, – нарушила тишину Фретфарэ.

Энниш оторвалась от своих странствующих мыслей.

– Я знаю.

Им двоим, непохожим друг на друга по своей натуре, нередко оставалось только догадываться о том, что происходит за пределами этой комнаты… грязной, темной комнаты, разившей людьми. Не так давно Энниш была настолько охвачена яростью, что мало что замечала за своей ненавистью. А сейчас…

Она чувствует страх, но не осознает его. Это не страх смерти, ведь ни один анмаглахк не боится умереть.

Ее рана должна была зажить – зажила – и все же она все еще не могла сражаться. Ее тело больше не движется с той легкостью, которую она когда-то знала. Что будет с ней? Она не хочет быть никем, кроме анмаглахка. Она не такая как Фретфарэ, чьи советы и личную поддержку по-прежнему ценит Вельмидревний Отче.

Энниш всегда была орудием в руках ее касты.

– Как нам следует поступить? – спросила она.

– Если сможешь, – ответила Фретфарэ. – иди. Проверь остальных и возвращайся с докладом.

Энниш неподвижно сидела на стуле. С тех пор как она приехала в этот город, ей не давали никаких заданий. Ей пришлось чувствовать себя бесполезной.

– Да, я могу… – и она осеклась, внезапно похолодев, и не разразившись гневом. – Что не так? У тебя предчувствие?

Фретфарэ подвержена мрачным предчувствиям, которые часто оказываются верными.

– Возможно, – наконец ответила она.

Энниш хотелось узнать больше, но у нее не находилось слов.

– Иди, – повторила Фретфарэ. – Но будь осторожна.

На мгновение задержавшись, Энниш выскользнула из окна и забралась на крышу. Она все еще может ходить и карабкаться, но далеко убежать не сможет. Скорость движений, на которую она когда-то так полагалась в бою, покинула ее.

Она исполнена сожалением и ненавистью к самой себе. Она отдала бы все, чтобы еще разок впасть в ярость. Гнев поддерживал в ней жизнь и подпитывал ее решительность.

Кто она без этого?

Собравшись с духом, она прыгнула на следующую крышу и, ловко приземлилась на ее край. Это был недолгий прыжок, но мгновение она наслаждалась им. Пересекая крышу, одну за другой она прыгала снова и снова. Она старалась не думать о дурном предчувствии Фретфарэ, но, не успев добраться до императорских владений, она поняла, что что-то произошло.

С улицы ниже доносились крики людей. Она прижалась к краю крыши и посмотрела вниз. Пятеро имперских гвардейцев в золотых поясах, похоже, проводили поиски. Приближались еще двое и, держась с двух сторон, тащили покрывало с чем-то длинным и тяжелым.

Похоже на завернутое тело.

Тот, что нес покрывало спереди, что-то протараторил на суманском и подвергся грубому допросу одного из пятерых. Энниш так плохо говорила на суманском, что не смогла разобрать и слова. Судя по тону и жестам, все пятеро более чем взволнованы, тем, что рассказали эти двое. С юга донеслись новые крики.

Выражение лиц всех тех, кто стоял снизу, становилось еще более изумленным. Они повернулись и побежали на те, другие, голоса. Когда стражники свернули в переулок, с растущей усталостью она следовала за ними по крышам. В душе Энниш нарастал холод.

Тут же замедлив шаг, она направилась в угол крыши. На полпути, ниже в переулке, еще трое стражников стояли над телом. Беспорядочный спор вспыхнул снова. Сверху, на противоположной стороне улицы, Энниш прикрывала рот рукой в попытке сохранить молчание.

Денварфи лежала неподвижно, неестественно повернув голову в сторону. Ее рот был приоткрыт, а глаза уставились в пустоту.

Стражники приходили в еще большее возбуждение, пока один из них не указал в ту сторону, откуда они пришли. Принеся тяжелую ношу, двое уложили покрывало и развернули его.

Ноги Энниш задрожали и подогнулись. Она рухнула на крышу, вероятно, произведя шум, однако никто снизу не поднимал головы.

На развернутом покрывале лежал Рхизис, из его груди торчала сломанная стрела. Часть лица была разбита.

Энниш изо всех сил старалась успокоить свое дыхание, ее трясло, она задыхалась.

Даже после всего, что он для нее делал, она не могла и предположить, что его смерть вызовет в ней такие сильные чувства. После смерти ее нареченного от рук Лиишила, так долго ярость подпитывала скорбь утраты, сводя ее с ума. Энниш ни разу не задумывалась о том, каким значимым стал для нее Рхизис.

Она потеряла и его.

Денварфи тоже ушла. Не осталось никого, кто был бы способен выполнять задачу команды. Бротандуиве победил.

Имперские гвардейцы все еще сердито переговаривались снизу, но Энниш, сжавшись на крыше, могла только дрожать и задыхаться от глухих рыданий, умоляя духов своих предков вернуть ей гнев.

Он не возвращался, и она лежала на крыше, царапая своими ноготками черепицу. К тому времени, когда она смогла вздохнуть и подняться, улица внизу опустела. Не было тел, которые можно было бы забрать, обратить в пепел и вернуть на родину.

Возвращение в трактир заняло больше времени, чем уход из него.

Там, запинаясь, она рассказывала Фретфарэ о том, что видела. Бывшая коварлеаса молча слушала, пока, наконец, не прошептала:

– У Денварфи было наше единственное оставшееся словодрево.

– Я не видела, чтобы солдаты нашли его или забрали, и я не смогла бы.

– Ты должна была вернуть его любой ценой! Без него… мы… – Фретфарэ прервалась на полуслове, поддавшись очередному приступу кашля.

Энниш ждала, когда он прекратится.

– Если их убил предатель, он бы забрал его или уничтожил. Вельмидревний Отче поймет, если не получит от нас вестей на рассвете. Он поймет, что мы не справились… с нашей задачей. Он узнает, что артефакт не найден.

Левый глаз Фретфаре задергался.

– Да.

– Мы должны вернуться на родину, – заговорила Энниш. – Мы должны предоставить доклад сами.

Да, путь будет долгим и трудным, но это единственный способ почтить павших и данные ими клятвы.

– Я найду нам корабль, идущий на север. – продолжила она. – а затем в Колм-Ситте караван, направляющийся к восточному побережью, там найдем корабль, чтобы пересечь…

– Нет.

Энниш ждала с нарастающим волнением, но Фретфарэ хранила молчание. Энниш ни за что не бросила бы бывшую коварлеасу.

– Эта… империя… на краю пустыни, – наконец начала Фретфарэ. – простирается до самого восточного побережья. Здесь должны быть торговцы и другие караваны, путешествующие круглый год. Мы отправимся прямо к восточному побережью… и там найдем корабль.

Кое-что еще пришло в голову Энниш, когда она обдумала этот вариант.

– Как только мы достигнем восточного континента, как мы попадем домой? У нас нет словодрева, чтобы связаться с одним из кораблей нашего народа.

Человеческие корабли не допускаются в воды Ан" Кроан. Лишь немногие контрабандисты идут на такой риск, но многие так и не возвращаются домой.

– В портовом городе Бела есть и другие из нашей касты. – Сказала Фретфарэ. – Ты не могла этого знать. Мало кто мог. Ты свяжешься с ними, когда мы прибудем…, я направлю тебя.

Энниш известно, что многие из их касты скитаются по разным местам, но она не знала, что кого-то навсегда поселили среди людей. Как бы то ни было, они с Фретфарэ хотя бы постараются отчитаться перед Вельмидревним Отче. И все же, даже если они выполнят хотя бы это при такой неудаче, что же ждет ее впереди?

Объединенные общей целью одиннадцать из ее касты отправились самой большой командой, когда-либо посланной Вельмидревним Отче. Все прошли подготовку и обладали опытом, а вернутся только покалеченная бывшая коварлеаса и один сломленный анмаглахк.

Она должна была чувствовать стыд и разочарование, но их не было, потому что Энниш думала о Рхизисе. И теперь, так поздно признав его значимость, она не может вернуть его прах предкам.

– Завтра мы попытаемся договориться о проезде с караваном, – сказала Фретфарэ. – Для нас начнется новое задание.

– И завершится это.

– Да… и завершится это.

* * *

Принц Оуньял'ам мерил шагами свои покои, даже в середине ночи он не собирался спать. Утомленный, да, он всего лишь зациклился на том, что сообщили Нажиф и другие его стражники.

В конце концов, все могло быть гораздо хуже.

Фарид и Иса сменили двух других членов его личной стражи, как это обычно и делалось по ночам, и теперь вместе с Нажифом стояли на посту за дверью. Что касается просьбы Гассана, они довели дело до конца. Похоже, их не видело дворцовое войско, или, по крайней мере, никто из тех, кто остался в живых.

Узнав о побеге и обнаружив лежащего без чувств капитана Харита, советник А'Ямин, прежде чем поднять всеобщую тревогу, приказал быстро прочесать территорию.

Ни Нажиф, ни его люди больше ничего не узнали.

Оуньял'ам надеялся, что домин позаботился о сбежавших пленниках. Если нет, и их поймают, то возникнут вопросы о том, как им удалось сбежать. И всеми необходимыми способами будут получены ответы.

Оуньял'аму не терпится выйти за новыми сведениями, но по своему обыкновению, он должен был спать.

Любые вопросы посреди ночи только вызовут подозрения. А'Ямин узнает об этом.

Шагая обратно, Оуньял'ам пересек свою гостевую комнату, когда из коридора за главной дверью донесся визгливый крик.

– Вы отойдете в сторону!

Невозможно не заметить ядовитый тон Советника А'Ямина.

Оуньял'ам, в ночной рубашке и халате, большими шагами подошел к двери и распахнул ее.

– Что здесь происходит? – потребовал он.

Нажиф, а также Фарид и Иса, стояли прямо на пути советника, пришедшего с тремя имперскими гвардейцами. От одного взгляда на А'Ямина, Оуньял'ам едва не вздохнул с облегчением.

Пленников не поймали.

– Чужеземцы сбежали, – ответил советник. – Пострадал капитан Харит, а один из дворцовых стражников мертв.

Говоря это, он смотрел лишь на принца – нет, изучал его.

Оуньял'ам для виду широко раскрыл глаза.

– Сбежали?! Из темниц под дворцом? Как? По чьей вине?

Советник замялся, однако никак не отреагировал на скрытое обвинение.

– Все, что случилось, было тщательно спланировано, поскольку кто-то подстерегал капитана.

Оуньял'ам повысил свой недоверчивый тон, сделав скептичным.

– Подстерегали?! В открытом пространстве темничных ходов? Как вообще кто-то мог узнать, где держали узников? Кто мог выдать эти сведения? Мало кто, я надеюсь.

На это советник снова замялся, но опять-таки легко вернулся к своим собственным обвинениям.

– Мне сказали, что Вы послали туда капитана.

– Да, по приказу императора.

Оуньял'аму не хотелось пользоваться этой тактикой, ведь тогда советник поймет наверняка, что был одурачен в свое отсутствие. И правда, А‘Ямин замолчал… и заметно побледнел.

– Мой отец потребовал отчета об условиях содержания пленников.

– Император… потребовал? – тихо спросил советник.

– Да. Хотя я тоже нашел эту просьбу необычной – исключительной – Не задавая вопросов, я передал подписанный приказ капитану Хариту. Вы можете обратиться к моему отцу утром, так как по его просьбе я поручил страже императора не будить его сегодня ночью.

А'Ямин предпочел промолчать, чем выразить сомнение в возможном вранье принца. Это навело Оуньял'ама на мысль, что у отца еще бывают моменты просветления – когда он способен отдавать приказы. В таком случае, у А'Ямина по-прежнему останутся подозрения относительно источника сложившейся напряженной обстановки.

– Полагаю, вам необходимо вернуть сбежавших пленников, – спокойно сказал Оуньял'ам. – прежде чем вы снова встретитесь с императором.

Попытка взять на себя управление не прошла незамеченной для разволновавшегося советника.

– И, пожалуйста, держите меня в курсе, – добавил Оуньял'ам.

– Да, мой принц, – прошипел А'Ямин, отвернувшись довольно энергично для своего очевидного возраста.

За ним последовали и трое гвардейцев в золотых поясах. Дважды он оглянулся, обнаружив наблюдающего за ним с порога принца империи. И когда он наконец скрылся из виду…

– Спите спокойно, мой принц.

Оуньял'ам взглянул на Нажифа, который склонил голову и, развернувшись, сделал шаг. Неужели на лице капитана его личной стражи мелькнула довольная улыбка? Нет, конечно, нет. Оуньял'ам закрыл за собою дверь и, прислонившись к стене, глубоко вдохнул и выдохнул.

Несомненно, А'Ямин захочет узнать сможет ли он связаться с императором этой ночью. Всем известно, что имперские гвардейцы – особенно те, что защищают Каналама, – поддерживают советника. Но если сын императора отдал им приказ, касающийся отца, осмелится ли советник попросить о встрече, не говоря уже о том, чтобы оспорить этот приказ?

Не в эту ночь.

Гассану лучше использовать с умом оставшееся время, во бы оно не обходилось… и во что еще обойдется.