Текст книги "Во власти серого цвета (ЛП)"

Автор книги: Б Рейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Мои стенки жадно обхватили их, но Роуди не обращал на это внимания, проталкиваясь глубже – почти до невозможности – прежде чем вытащить и повторить движение.

– Твоя киска чертовски тугая, детка. Нужно хорошенько растянуть тебя, прежде чем ты примешь мой член.

– У меня… у меня давно никого не было.

Возможности были, но я начинала думать, что жду его. Мы с Саттоном перестали трахаться задолго до того, как я застала его в постели с моей лучшей подругой.

Свободная рука Роуди внезапно протянулась к моим локонам, затем сомкнулась вокруг них в крепком захвате и притянула мою голову обратно к нему.

– Держи так, – жестко предупредил он. Его рот был так близко, что я чувствовала его дыхание и еле уловимое движение его зубов по моей челюсти. – Ты меня поняла?

– Да, – судя по тому, как его пальцы ощущались внутри меня, трахая и растягивая меня, я согласилась бы на все. – Только для тебя.

– Нужно глубже, – хрипло сказал он. Это было его единственное предупреждение, прежде чем он вытащил из меня свои пальцы. Я начала паниковать, но тут Роуди поднял меня, перевернул и положил на спину. Его руки грубо развели мои бедра так широко, как только могли, пока мои мышцы не напряглись от усилий.

Мгновение спустя его пальцы снова оказались внутри меня.

Я задыхалась, когда его средний и безымянный пальцы – два самых длинных пальца – достигли моей точки G, а его ладонь погладила мой клитор.

– О, Оуэн.

Он не сводил с меня взгляда, пока трахал мою киску, издеваясь над точкой глубоко внутри меня, которая превращала мой мозг в кашу, а каждое слово, которое я пыталась произнести, в бессвязный лепет. Через некоторое время его взгляд из-под капюшона опустился на мою киску, где его пальцы медленно и глубоко входили и выходили.

Боже, да.

Я приподнялась на локтях, чтобы тоже понаблюдать за процессом нашего сближения.

Это зрелище в сочетании со звуком моего возбуждения и громким скрипом стола от наших движений было почти невыносимо. Мои сиськи подпрыгивали в ритме с нашим трахом, мышцы моей задницы сжимались и разжимались, когда я качала бедрами…

Давление росло и усиливалось в нижней части моего живота, распространяясь на таз и заставляя мышцы глубоко внутри дрожать, пока я не почувствовала невероятную потребность обмочиться.

О, Боже.

О, Боже, нет.

– Подожди, – задыхалась я. – Стой, мы должны остановиться.

Он продолжал.

– Оуэн, пожалуйста.

Когда он наконец поднял взгляд, хотя его пальцы продолжали двигаться, я заскулила, чувствуя, как меня захлестывает полное унижение.

– Мне нужно в туалет.

Черт бы побрал меня и всю эту воду, которую пришлось выпить. Я уже опустошила свой мочевой пузырь, но полтора литра, выпитых менее чем за два часа…

– Ну же, Оуэн, пожалуйста, – снова взмолилась я, даже когда мои бедра продолжали раскачиваться в погоне за оргазмом, который никогда не наступит. Его отвергала лишь более насущная потребность. Потребность, которую Роуди игнорировал, продолжая трахать меня.

Он покачал головой, облизнул губы, словно умирая от жажды, и сказал:

– Это не моча, Атлас.

Что?

Прежде чем я успела возразить, он изогнул пальцы внутри меня, оказывая ещё большее давление на точку G, а ладонью надавил на мой набухший клитор, заставляя мои глаза дико затрепетать.

– Давай, детка. Отпусти это. Будь хорошей маленькой сучкой и кончи для меня.

– Ох-х-х-х-х! – простонала я, когда мышцы тазового дна отказали. Из моей уретры вырвалась струйка – нет, беспорядочная струя прозрачной жидкости, раз за разом пропитывая край хенли Роуди, как раз перед тем, как он опустился на колени, обхватил заднюю поверхность моих бедер и сомкнул губы вокруг моего клитора и маленького отверстия чуть ниже него.

В ужасе я попыталась отстраниться, но он крепко сжал меня, удерживая на месте, пока он… пил.

– О, черт! – снова закричала я, хватаясь за его косы и прижимая к себе, когда я всё ещё продолжала кончать. Или все-таки мочилась? Я не знала.

Моё тело вышло из-под контроля, несмотря на все мои уговоры, и казалось, что я никогда не остановлюсь. Роуди жадно и звучно глотал всё это, словно блуждал по пустыне, и я была его единственным шансом на спасение.

Его слова медленно проникали сквозь туман, в котором я находилась, пока кончала, кончала и кончала.

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь вернуть свою воду.

– Боже, пожалуйста, – молила я о пощаде, когда казалось, что я никогда не перестану кончать. Мои ноги дико тряслись, а оргазм стекал по его челюсти и подбородку и капал на стол.

Наконец, к счастью, всё, что накопилось внутри меня, достигло предела, и Роуди отпустил меня со вздохом, как будто только что выпил прохладной воды.

Сквозь полуприкрытые глаза я наблюдала, как он с благоговением смотрит на мою киску, прежде чем его голова наклонилась, и он очистил мою мокрую промежность от ануса до клитора долгим, медленным и тщательным движением своего расплющенного языка.

– Чертовски вкусно.

– Ты заставишь меня кончить ещё раз, – прохрипела я и попятилась от него. Далеко уйти не удалось, так как я едва могла двигаться. Стоило больших усилий просто держать глаза открытыми. А моё тело все ещё подергивалось.

Роуди усмехнулся и поднялся на ноги. Его влажная ладонь успокаивающе прошлась по моему колену.

– Это было бы так плохо?

– Да.

Мой живот сводило от спазмов, и я чувствовала странную боль глубоко внутри своей киски, хотя он проникал в меня только пальцами. Я могла только догадываться, что это происходит от того, как сильно я напрягла тазовое дно, сначала сдерживаясь, а потом напрягаясь.

– Что это было? – тихо спросила я, набравшись смелости. Мои щеки были теплыми, и было трудно встретить его взгляд. Я никогда не делала этого раньше. Я даже не знала, что могу.

– В первый раз? – спросил он с оценивающим взглядом. Я беззвучно кивнула, и он облизнул губы, словно хотел повторить. – Некоторые женщины могут кончать, как мужчины. Не все, но некоторые. Частота и интенсивность тоже варьируются, – он сделал паузу. – Тебе понравилось?

– Не знаю, – честно ответила я. – Ощущения хорошие, но… – я поморщилась. – Было немного больно.

– Это потому, что ты сопротивлялась. В следующий раз не думай так много.

– Я думала, что собираюсь помочиться на тебя, – напомнила я ему. Мои слова вызвали в его глазах искру, которой я не вполне доверяла, поэтому быстро сменила тему. – Так, это было весело, но мне нужно возвращаться на работу. Мой босс – настоящий придурок в редких случаях, если он милый, и невыносимая задница – когда злой. Лучше бы мне не злить его сегодня снова.

Роуди фыркнул и помог мне встать со стола.

– Уверен, твой босс поймет, если ты возьмешь выходной до конца дня.

Я напряглась, настороженно глядя на него, но он не обратил на это внимания, присев на корточки, и стал рыться в моей брошенной одежде, пока не нашел мои испорченные трусики. Я вздрогнула, но, когда он распахнул их, чтобы я могла шагнуть в них, я повиновалась и ухватилась за его мощные плечи, чтобы сохранить равновесие. Следующими были штаны, а затем он поднялся и помог мне надеть рубашку.

– Это была какая-то уловка? – спросила я, когда снова оделась и почувствовала, что мы на равных.

– Что?

– Это, – я обвела рукой комнату в ответ. – Послать меня сюда. Устроить ловушку. То, что мы только что сделали. Это был какой-то трюк, чтобы избавиться от меня?

– Ладно, во-первых, я не просто так набрасываюсь на любую женщину. Во-вторых, если бы я хотел, чтобы ты ушла, ты бы ушла. Я не говорю об этом, потому что это занимает слишком много времени. Предпочитаю доводить дело до конца, так что нет, Атлас, заставить тебя кончить не было каким-то трюком.

Я закусила губу, прежде чем кивнуть.

– Могу я задать тебе ещё один вопрос?

Он вздохнул.

– Наверное.

– Откуда ты знал, что я сделаю… это?

Мои оргазмы, независимо от того, насколько Саттона это волновало, были ничтожными и совершенно не похожими на этот.

– Сквирт? – грубо уточнил Роуди. – А я не знал.

– О.

Он помог мне убрать беспорядок, который мы устроили, а потом мы молча съели купленный им холодный обед. Закончив первым, Роуди встал и собрал свой мусор. Я наблюдала за ним, прикусывая язык всякий раз, когда ловила себя на желании попросить его остаться.

– Ты всё? – спросил он меня, когда закончил. Я взглянула на свою еду и кивнула, прежде чем смахнуть обертку от сэндвича и соль с рук от картошки фри. – Ну что, пойдем?

Я подняла на него глаза.

– Что?

– Мне нужно кое-что сделать, и я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Мой рот несколько раз открывался и закрывался, прежде чем я остановилась на вопросе:

– Почему?

Роуди тронул пальцами один из моих локонов, нежно глядя на меня сверху вниз. Я никогда раньше не видела такого взгляда в его глазах. Похоть – да, но не… такой.

– Я уже сказал тебе причину.

Потому что он хотел этого.

Хотела ли я?

Я уже знала ответ, прежде чем произнесла:

– Хорошо.

Восемнадцать

Свернув с Темперанс на Третью улицу, Атлас сидела в моем «Чарджере», я попытался вспомнить время, когда чувствовал себя более расслабленным, чем в этот момент. Она хорошо смотрелась рядом со мной, как будто ей там самое место.

Даже если она продолжала бросать на меня подозрительные взгляды каждый раз, когда я сворачивал на новую улицу.

– Ты куришь? – спросил я после того, как она в очередной раз посмотрела в мою сторону. Я подумал о том, чтобы дать ей немного расслабиться, но мне хотелось, чтобы сегодня у неё была ясная голова. Это был мой первый раз, когда я общался с ней без работы, секса или чего-то ещё между нами.

– Нет, – Атлас покачала головой, привлекая моё внимание к её волосам. Они выглядели по-другому. Те же самые, но… я не знаю. Обновленные, наверное. Я никогда раньше не уделял женщине столько внимания, чтобы заметить что-то подобное, поэтому было трудно сформулировать то, что я увидел. Я знал, что в последнее время она ходит делать прическу к Деми, так что, возможно, дело было в этом.

– Я имею в виду… я никогда не пробовала.

Я бросил на неё странный взгляд.

– Мне казалось, ты говорила, что училась в колледже.

Студенты колледжа были самыми отъявленными наркоманами.

– Я проучилась там всего один семестр, – она говорила тихо, как будто ей было стыдно.

– Что заставило тебя бросить?

– Я не бросала, – она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Мне просто нужен был перерыв.

Поскольку я уже знал, что она не ответит, то не стал спрашивать, почему.

– Что ты изучала? – спросил я.

– Я ещё не определилась с выбором, но не будет ли это полным клише, если я скажу, что рассматриваю возможность получения медицинского образования?

– Почему это клише?

– Потому что моей специализацией будет дерматология и… – она сделала паузу и жестом указала на свое лицо, тело и витилиго, из-за которого участки её кожи потеряли пигмент.

– Ты делаешь это потому, что хочешь помогать людям, или потому, что считаешь, что это то, чем следует заниматься?

Атлас, казалось, размышляла над этим вопросом, прежде чем подняла подбородок и встретила мой взгляд.

– Хочу помогать людям. Я провела годы, чувствуя себя некомфортно из-за своей кожи. Потребовалось много времени, чтобы понять, что эта болезнь – не моя вина и я не должна её стыдиться. Я могу быть некрасивой по общепринятым стандартам, но это нормально – считать себя красивой по своим собственным меркам.

– По-моему, достаточно веская причина. И ты не должна быть слишком строга к себе. Я знаю не так уж много девочек-подростков, чья самооценка не была бы в унитазе, и кто не хотел бы облачиться в чужую кожу. Тот факт, что ты так быстро сообразила и подумала: «Пошло оно всё к черту», означает, что ты уже опередила события, – я сделал паузу, прикусив губу, чтобы сдержать свои следующие слова, прежде чем сказать «к черту». – После того, что ты мне только что рассказала, меньше всего мне хочется заставлять тебя думать, что твое стремление нуждается в подтверждении, но я должен это сказать. Я смотрю на тебя, Атлас, и всё, что я вижу – это произведение искусства. Не думаю, что ты красива, несмотря на свое состояние или благодаря ему. Ты просто прекрасна. И точка.

Я наблюдал, как на её красивом лице медленно расплывается улыбка.

– Период «Городских девчонок» (прим. – фильм)?

– Ты меня завела.

Мы разразились смехом, а затем погрузились в непринужденное молчание, которое закончилось, когда она сказала:

– Спасибо.

Я был благодарен, что успел остановиться на красный свет, прежде чем разбить свою гребаную машину из-за того, что так долго пялился на её симпатичную задницу.

– Ни хрена подобного.

Светофор загорелся зеленым, и я сосредоточился на дороге.

– Так что насчет тебя? – спросила она. – Почему ты решил стать механиком?

– Как-то само собой получилось. Я купил свой первый автомобиль на аукционе, когда мне было шестнадцать, но я не мог позволить себе многого, так что это была куча хлама, который постоянно ломался. Папа сказал, что если я хочу оставить его себе, то должен сам оплачивать ремонт. С деньгами было туго, поскольку и он, и моя мама были без работы, но на самом деле это был его способ наказать меня, потому что он не одобрял то, как я вообще достал деньги на покупку машины.

– Откуда у тебя деньги? – тихо спросила она.

– Отовсюду, – загадочно ответил я. Никогда не знаешь, кто может подслушивать. Я взглянул на неё, и, заметив моё внимание, она кивнула с пониманием, а я вернул свое внимание на дорогу. – В общем, он месяцами поносил меня за то, что я не выхожу на улицу и не становлюсь очередным стереотипом чернокожего мужчины, но я не пытался слушать, понимаешь? Люди, взглянув на меня, решили бы, что я вырос в неполной семье, что было бы не так уж и далеко от истины. Мои родители были хорошими людьми. Они любили друг друга, и меня в том числе. Просто жизнь встала на пути. Мы уже были в середине очередного экономического спада, когда ублюдки начали влетать на самолетах в здания и прочее дерьмо. Людей сокращали налево и направо после того, как страна в буквальном смысле слова получила очередной удар, и ни один из моих родителей не избежал этого. Мне только что исполнилось шестнадцать, и в моей голове я уже был настоящим мужчиной, поэтому поступил так, как и должны поступать мужчины. Сделал ход конем. Мой отец был не из тех, кто делает карьеру, но он все равно не хотел, чтобы я лишился будущего, попав в тюрьму или умер, но думаю, что это убивало и его гордость. Его сын-подросток обеспечивал его, когда он не мог, и он ни черта не мог с этим поделать. После этого он едва ли мог сказать два слова в мой адрес, и так продолжалось несколько лет, пока не случилось дерьмо с моей мамой.

Я замолчал, погрузившись в горькие воспоминания, пока мягкий голос Атлас не вернул меня в настоящее.

– Что случилось? – в её просьбе продолжить я услышал острую потребность.

Я только покачал головой, не совсем готовый к такому глубокому разговору с ней.

– Это не имеет значения. Мой папа всё ещё обижался на меня и втайне осуждал. Неважно, что я доказал, что он ошибался. Я закончил школу и не сидел в тюрьме и не попадал в неё, как он предсказывал. Да, я занимался грязными делами и с каждым днем все глубже погружался в них, но я был умнее многих. Я никогда не рисковал больше, чем было необходимо. Не пытался стать богатым или знаменитым. Я просто хотел выжить. Хотел дать своим родителям безопасность, ради которой они жертвовали всей своей жизнью. Но для отца это не имело значения. Каждый раз, когда я появлялся, у него находилось, что сказать. Мы ссорились, и мама каждый раз практически убивала себя, чтобы остановить это.

Я сглотнул, когда воспоминания о нашей последней ссоре пронеслись в моей голове с кристальной, черт возьми, четкостью, словно это случилось только вчера.

– В конце концов, мой отец решил отказаться от меня, хотя я уже съехал и сам о себе заботился. Он знал это, поэтому позвонил, чтобы сменить замки и запретить мне появляться в доме.

– Что ты сделал? – прошептала Атлас. Завуалированный ужас в её голосе подсказал мне, что она знает – ничего хорошего. Я вообще плохо отреагировал на то, что меня отвергли.

Я вздохнул и почувствовал, что колеблюсь – почти как будто впервые стыжусь своих действий.

– Я выбил эту чертову дверь, – проворчал я.

– Оуэн.

Вцепившись в руль, я заставил себя ослабить хватку и только стиснул зубы, понимая, что ещё не рассказал ей самого страшного.

– Мой отец был там, и когда он столкнулся со мной, то сказал, что мне не рады в их доме, пока я на улицах. Я ответил ему, что он может пытаться не пускать меня, но пока моя мама там, ему придется либо смириться со мной, либо убить меня.

Я услышал резкий вдох Атлас.

– Что сказал твой отец?

Прищурив глаза, я посмотрел на неё с ехидной ухмылкой.

– Ни черта он не сказал. Просто подставил мне задницу.

У Атласа вырвался придушенный звук.

– Он… что?

– Ты меня слышала, – несмотря на горько-сладкие воспоминания, я уже смеялся. – Я стоял в гостиной родителей с выпяченной грудью, как будто самый крутой, когда мой папаша принялся копаться в моем дерьме.

Это был первый раз, когда я попробовал свое собственное лекарство в схватке. Всякий раз, когда я наносил удар в одну сторону, папаша уже нападал на меня с другой стороны. Это было похоже на схватку с бешеным питбулем и торнадо одновременно. Невозможно.

– Он наносил удары, будто молотком налево и направо, а я отбивал их, но был неопытен по сравнению с тем, кем на самом деле был мой отец, и не мог сравниться с ним в четырехлетней агрессии.

Мой отец профессионально занимался боксом и был чемпионом в тяжелом весе, когда завершил свою короткую карьеру через несколько месяцев после моего рождения. Полагаю, он решил, что лучше будет наблюдать за тем, как его сын становится мужчиной, чем гоняться за титулом. Возможно, он даже надеялся, что я пойду по его стопам, ведь он научил меня всему, что знал сам.

Однажды он предупредил меня, что ни один учитель не сравнится с опытом. Я принял эти слова близко к сердцу и заставил его пожалеть о том, что он их произнес, после того как спровоцировал столько драк, сколько смог.

– Ух ты!

– Да, – сказал я, заезжая на парковку к месту проведения аукциона. Именно здесь я покупал большинство машин, которые переделывал в свободное время, большинство из них я продавал с прибылью, а другие, такие как «Хеллкэт» и «Джейлбрейк», пополняли мой личный автопарк. – Он меня поимел, но я постарался, чтобы это был последний раз, когда я проиграл бой.

– И поэтому ты дерешься так, будто тебя трое? – спросила она.

Я припарковал машину и посмотрел на неё, чтобы увидеть, как она, покачав головой, подняла брови.

Чертовски красиво.

– До сих пор не понимаю, как тебе удалось отшвырнуть этого парня и ударить одновременно. Разве это не то же самое, что пытаться погладить себя по голове, одновременно потирая живот?

– Есть много вещей, которые я могу делать руками и другими частями тела одновременно, Мечта.

Я вонзил зубы в нижнюю губу, представляя, как глубоко зарываюсь в неё, одновременно используя руки и рот, чтобы свести её с ума.

– Почему ты продолжаешь меня так называть? Что это вообще значит?

– Это значит, что ты пахнешь и на вкус совсем как леденец мечты, поэтому я буду называть тебя так.

Её реакция была незамедлительной.

– Нет.

– Да, – я ухмыльнулся, заметив вспышку раздражения в её взгляде.

– Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала, Оуэн. К тому же ты даже не знал об этом, когда придумал её.

– Ты права, – солгал я, вспомнив, что она не видела, как я украдкой пробовал её на вкус после того, как ласкал её пальцами в кладовке. Я сел и притворился, что осматриваюсь, чтобы убедиться, что мы одни. – Дай мне быстро съесть твою киску.

Её губы приоткрылись, но она быстро отвела взгляд, чтобы скрыть свой румянец. Мгновение спустя она переместилась в своем кресле, показывая мне, как глубоко проникли мои слова.

– Нет, спасибо. Предпочитаю не совершать одну и ту же ошибку дважды за один день.

Я прислонился к двери, наблюдая за тем, как она оглядывает территорию, а затем обращает внимание на небольшое белое здание в нескольких минутах ходьбы.

– Что это за место? Что мы здесь делаем?

Не желая отвечать ей, я вытащил ключ из замка зажигания и вылез из машины. Я почувствовал на себе её горячий взгляд, когда обогнул капот с её стороны, и увидел шок на лице Атлас, когда открыл её дверь и протянул руку, как истинный джентльмен.

– Пойдем.

Девятнадцать

Должно быть из-за сокрушительного оргазма.

Это было единственным логическим объяснением того, почему я вложила свою руку в его и позволила вытащить себя из машины. При одном только воспоминании об этом ноги у меня тряслись как желе, и я бы упала в обморок, продолжив свое унижение, если бы не быстрые рефлексы Роуди. Как только я оказалась перед ним, он накинул на меня пальто, застегнул молнию и прижался своими мягкими губами к моим.

Я издала этот звук – отчасти голодный, отчасти возмущенный, – который позже стала горячо отрицать, когда поняла, что все ещё чувствую вкус себя на его губах. Он почистил зубы и сменил рубашку перед тем, как мы ушли, но в небольших следах прохладной мяты оставалась… я.

Ухмыльнувшись, Роуди поцеловал меня в последний раз, прежде чем отпустить и не стал комментировать, как сильно я хочу, чтобы он трахнул меня прямо сейчас.

Мои колени ослабли, и это было не только от сожаления, что не приняла его предложение. Я молчала, пока он вел меня за руку в здание.

В центре помещения была широкая поляна со следами шин, а по обеим сторонам стояли люди, словно ожидая чего-то.

Выше, над бетонным полом, находилась комната поменьше, похожая на одну из ложи для прессы на стадионе, с микрофоном и окном по всей длине комнаты.

Мы не успели пройти и десяти футов, как нас заметили. Один за другим люди, стоявшие вокруг, подходили, чтобы поболтать, спросить совета или поблагодарить Роуди за ремонт. Нам потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до другой части здания, и все это время Роуди не выпускал мою руку. Даже когда натыкался на кого-то из своих знакомых, он не отпускал её.

– Кто это с тобой? – поинтересовался один из его более смелых приятелей. Тедди, как я слышала, Роуди называл его, наклонился ко мне, разглядывая таким образом, будто я была в меню, и он хотел меня попробовать. – Она дьявольски соблазнительна.

Прежде чем я успела задуматься о своем инстинкте искать убежище в Роуди, я приклеилась к нему, наблюдая, как Тедди облизывает свои потрескавшиеся губы и потирает свои испачканные ладони. На нём были синие джинсы и белая футболка на три размера больше, чем нужно, словно он застрял в две тысячи седьмом и ждал возвращения «Crime Mob».

– Она – моё дело, – предупредил Роуди, и брови его убийственно опустились, словно несколько минут назад между ними не было чувств. – И отойди назад. Ты стоишь слишком близко к ней.

– О, виноват, – Тедди выглядел таким же растерянным, как и я, но сделал то, что ему сказали, отступив от меня, его глаза прыгали между нами, пока он пытался расшифровать территориальные замашки Роуди. Мне не нужно было спрашивать, была ли такая реакция Роуди необычной. – Я не хотел проявить неуважение, – добавил Тедди, прежде чем убежать, поджав хвост под себя.

Роуди смотрел ему вслед, и я видела в его глазах колебания: пойти ли за ним и надрать задницу.

Обхватив свободной ладонью тыльную сторону руки, сжимающей мою, я привлекла его внимание и впервые за все время улыбнулась ему – возможно, впервые – не ощетинившись.

В его глазах медленно угасала жестокость, но он не ответил на мой жест. Вместо этого его пристальный взор жадно пробежался по моему лицу, словно запоминая увиденное.

– Пойдем, – прошептал он, когда момент уже был опасно близок к тому, чтобы стать чем-то значимым.

Я прошла за ним через гаражный проем, достаточно большой, чтобы через него мог проехать грузовик, и вышла на вторую площадку – гораздо большую и заполненную бессистемно припаркованными машинами. Земля была покрыта гравием, и через несколько рядов я заметила проезжающий мимо вилочный погрузчик с красным кабриолетом на хвосте.

Мы остановились, пока Роуди проверял что-то в своем телефоне.

– Сюда.

Я молчала, послушно следуя за ним через лабиринт машин. Даже с моими длинными ногами приходилось практически бежать, чтобы поспевать за ним, когда он шел через переполненную парковку, словно на миссию. Голова Роуди крутилась то влево, то вправо, когда он что-то искал.

– Оуэн, – заговорила я, как только дыхание стало сбиваться. – Мы можем притормозить? – Роуди оглянулся на меня, словно только сейчас вспомнив, что я здесь, и замедлил шаг. – Что это вообще за место?

– Автомобильный аукцион, – он не стал ничего объяснять, а просто облокотился на багажники двух машин, стоящих так близко друг к другу, что не было никакой надежды протиснуться, и поднял свое тело над ними, пока не оказался на другой стороне.

Поскольку мне было не до акробатики, я начала обходить вокруг, когда почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг моей талии. Без предупреждения он поднял меня с земли, не обращая внимания на мой удивленный вскрик, пока затаскивал меня на багажник синего седана.

– Оуэн!

Пришлось признать, моя реакция была немного драматичной, и я была уверена, что все, кто смотрел, получили удовольствие от того, что я болталась в воздухе, как рыба без воды.

– Остынь, – он раздраженно хмыкнул, прижимая к своему твердому телу. Мои руки обвились вокруг его шеи, и я прижалась к нему изо всех сил, хотя до земли оставалось всего несколько дюймов. – Я держу тебя, Мечта.

Конечно, заполучить меня означало вознаградить себя ощупыванием моей задницы, пока он медленно опускал меня по своему телу, пока я снова не встала на ноги.

– Зачем ты привел меня сюда? – я едва не топнула ногой. Может быть, если буду вести себя достаточно грубо, он устанет от меня и отвезет домой. Я просто не могла здраво мыслить рядом с ним так скоро после того, как он поедал мою киску, словно демон.

Я чувствовала себя, будто продала душу дьяволу.

– Убиваю двух зайцев одним выстрелом, – рассеянно ответил он, отпуская меня и проходя через два ряда, чтобы осмотреть белый «Мерседес», который выглядел довольно новым. – У меня были кое-какие дела, и я хотел провести время с тобой. Это проблема?

Я хотела ответить «да», но он дал понять – моё мнение его не интересует, когда отвернулся, потянулся в карман и достал пару черных одноразовых перчаток. Он надел их, прежде чем обойти машину со стороны водителя, и через пассажирское окно я наблюдала, как он поворачивает ключ, привязанный к рулевому колесу, и слушает, как машина оживает.

Я не была экспертом, но, судя по звуку, машина работала нормально. Я не могла понять, почему её продают на аукционе, пока не подошла вслед за Роуди к водительской стороне и не увидела огромную вмятину, почти полностью провалившуюся в заднюю дверь.

Роуди не обращал на меня внимания, стоя одной ногой на земле, а другой – на газе, несколько раз заводил двигатель и возился с регуляторами кондиционера. Затем он проехал на машине пару футов вперед, а потом дал задний ход, чтобы убедиться, что тормоза в порядке.

Я просто стояла, разминая пальцы и чувствуя себя красивым украшением, пока мне это не надоело.

– Давай я помогу.

Не вопрос.

Требование.

Если он собирался принудить меня быть здесь, я могла бы быть полезной и отвлечься от того, что произошло на складе. Влажность в трусиках не давала мне забыть об этом в ближайшее время. Он ещё даже не проник в меня, а моя киска уже болела. Я кончила так сильно.

Роуди мотнул головой в мою сторону, и я увидела, как он пытается понять меня, пока не сдался и молча не полез в карман за маленьким оранжево-голубым устройством, которое я видела у техников и механиков в мастерской.

– Знаешь, как этим пользоваться? – он ухмыльнулся, и мне захотелось поцеловать его.

Нет! Боже!

Отвесить пощечину.

Мне захотелось влепить ему пощечину.

Сведи свои половые губки вместе, Атлас Бек.

– Очевидно, нет.

Роуди нагнулся и подключил устройство к какому-то белому разъему под рулевым колесом, после чего открыл капот и вышел из машины. Я не успела отойти, как он уже стоял достаточно близко, чтобы я почувствовала запах соков моей киски в его дыхании.

– Вот, – сказал он, протягивая мне прибор. – Нет лампочки проверки двигателя, но это не значит, что её не убрали, чтобы скрыть проблемы с машиной. Этот сканер проверит двигатель и сообщит о любых неиспользованных кодах, сохраненных кодах или неполных.

Я нахмурилась, глядя на дешевое пластиковое устройство в своей руке.

– Но ведь если убрать лампочку, проблема не исчезнет, так как же они могут её скрыть?

– Потому что придется проехать на машине достаточно много миль, чтобы что-то понять. Если машина всё ещё работоспособна, новый владелец не узнает, что его надули, пока не станет слишком поздно.

– О.

– Цикл займет всего несколько секунд, – пробормотал он, осторожно отодвигая меня в сторону и пробираясь к передней части машины, где открыл капот и скрылся из виду. Я вздохнула – облегчение от того, что между нами появилось столь необходимое расстояние, разлилось в холодном воздухе – и нажала кнопку «читать».

Я слышала, как Роуди возится под капотом, и наблюдала за звездочкой, пляшущей на крошечном экране. Через несколько секунд появились два слова и стрелка.

– Здесь говорится о коде! – крикнула я, чтобы он услышал меня за работающим двигателем.

– Назови его.

Мой неуверенный взгляд заплясал между двумя единственными кнопками на карманном устройстве – прочитать и стереть – прежде чем снова нажать на кнопку чтения. На этот раз появился настоящий код, и я зачитала его ему.

– Что это значит? – спросила я, услышав, как он выругался.

– Подвеска в дерьме, – пробормотал он, захлопывая капот и возвращаясь к водительской стороне, чтобы осмотреть повреждения задней двери, нахмурив брови. – Должно быть, ситуация хуже, чем я думал.

– Может, я сделала всё неправильно, – предположила я, хотя знала, что это не так. Я не могла объяснить это внезапное и жгучее желание облегчить его проблемы – настолько, что мне пришлось сунуть свободную руку в карман пальто, чтобы не схватить его. – Хочешь проверить сам? Убедиться, что я всё сделала правильно? – я попыталась вернуть ему устройство, но он рассеянно покачал головой, обводя взглядом площадку.

– Я тебе доверяю.

Не осознавая, как подействовали на меня эти три слова, сказанные так непринужденно, словно доверие ко мне было для него естественным, он продолжал осматривать множество машин, а я пыталась успокоить бабочек, порхавших у меня в животе.

– Хорошо.

Должно быть, он услышал в моем тоне затрудненное дыхание. Прекратив поиски, Роуди посмотрел на меня, и то, что он нашел в моих глазах, сгладило разочарование, омрачавшее скульптурные линии и искусные изгибы его красивого лица, и на нём появилось почти безмятежное выражение.