Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 07"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Филип Киндред Дик,Грегори (Альберт) Бенфорд,Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс,Сергей Алексашенко,Татьяна Никулина,Олег Феофанов,Джеймс Томпсон,Майкл Миллер,Эммануил Гушанский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Грегори Бенфорд
 Левиафан

За ними что-то гналось.

Бет это ничуть не беспокоило.

– Рикки, – лениво поинтересовалась она, – что ты чувствуешь?

Рикки обмотал ветку цепким хвостом и, подтянувшись, появился над живой беседкой из приторно пахнущих цветов и лиан, где они укрывались.

– Мускус. Горечь. Пот.

– Воздушный паук?

– Хуже. Не знаю, кто.

Рикки оттолкнулся, высоко взмыл, воспользовавшись слабой гравитацией, ловко перевернулся и приземлился всеми шестью ногами на колючую ветку.

– Вызови мать, – сказал он, подергивая ушами.

– Хорошо.

Дернув себя за ухо, Бет настроила микроволновый передатчик под кожей на частоту матери. Она пересказала ей опасения Рикки, и в ее голове зазвучал шелковистый голос матери:

– Я уверена, что вдвоем справитесь с любым, кто живет внутри Левиафана. Я не позволяла развиться новым видам.

– А ты вспомни того летучего кота. Он же мне руку откусил, мам.

– Но ведь я ее заменила, – оскорбленно напомнила мать.

– Знаю, знаю. Ты еще сказала, что это ценный для меня жизненный опыт.

– Так оно и есть.

Бет приподняла оранжевые брови и отключила передатчик.

– Что скажешь, Рикки-тики-тави?

– Ближе. Сильнее. Трое.

– Давай нырнем в облака.

Они взлетели, включив маленькие ракетные ранцы. Заросли желто-зеленых джунглей сначала раскинулись внизу, потом образовали свод над головой, словно далекий мерцающий потолок. Когда они пролетели над поблескивающим озером, их окутал туман. Теперь они находились в самом центре Левиафана. Чашу из пышной листвы местами пронизывали широкие воздушные проходы, пропускающие внутрь желтые столбы солнечного света. Оказавшись под хлопковым слоем облаков, Бет стрелой метнулась к воздушным туннелям.

Они мчались наружу по радиальной трубе, отталкиваясь от стен и набирая ускорение за счет вращения Левиафана. Стены трубы казались плотным влажным пологом и кишели разнообразной попискивающей живностью. Лоснящаяся летающая крыса метнулась на них с оливковой ветви. Она летела поперек ветра, расправив голубой, как яйцо малиновки, главный парус, и стремительно приближалась к Рикки.

Это и было ошибкой. Рикки взмахнул рулевым хвостом и выставил вперед когти. Крыса попыталась сложить парус вдоль мачты, но слишком поздно. Рикки сделал вираж и хлестнул по парусу хвостом, разорвав его – на голубом полотне расползлось красное пятно.

– Четко! – воскликнула Бет, когда крыса взвизгнула и бросилась прочь.

– Трое все еще сзади, – крикнул Рикки.

– Оторвемся.

Наверное, какой-то новый вид, подумала она. Биотехники конструируют космическую живность на основе земных животных. Даже у Левиафана есть ментальный шаблон плюс неокортесковые вставки.

Бет нравилось свободно планировать, подставив распростертые крылья ровному дыханию Левиафана. По этим пустотелым трубкам в теле гигантского цилиндрического вращающегося животного мчались газы, перегоняемые его внутренними поверхностями. Пахучие, влажные – но и живые от множества мигрирующих мини-птиц, роящихся в потоках воздуха, подобно радужным всплескам.

Она любила навещать мать, когда та работала. Левиафан был огромным живым кораблем и ежесекундно требовал от ее матери сложного экоконтроля. Но, поскольку ни один подобный суперорганизм не мог быть абсолютно безопасным, сам его воздух был напоен будоражащим предчувствием борьбы. Возбуждение смешивалось с теплым ощущением любящих объятий матери.

Они устали, достигнув оболочки Левиафана, и отыскали на ней смотровой купол. Рикки подвернулся угловатый пурпурный фрукт, и они зачмокали губами, высасывая из него сок. Сквозь кристаллические стены купола Бет разглядывала бесчисленные стаи космической живности, на которые набегала тень вращающегося Левиафана.

Да, уродцы. Грубая, бородавчатая черная кожа. Огромные оранжевые глаза. Панели, впитывающие слабый солнечный свет. Плотно сжатые рты; тела, раздутые внутренними газами. Тройные позвоночники, искусная геометрия, напоминающая парусные суда. Всего лишь столетие биотехники лежит между этими довольно простыми конструкциями и невероятной сложностью Левиафана.

Рикки, указывая на что-то, вытянул палец-прутик. На фоне космоса он был похож на помесь выдры и хорька (послужившего для него прототипом), но высокий лоб и постоянная ехидная улыбка указывали на его истинный уровень интеллекта.

– Комета. Лови.

– Ага! – Бет вытерла рот рукой. – Мама будет рада.

Левиафан полыхнул сзади большим фонтаном желтовато-белого пара, стремясь догнать кувыркающуюся впереди глыбу льда. В полупрозрачных трубках забулькала перекись водорода, смешиваясь в воронкообразных камерах с раствором ката– лазы. Бет ощутила ровное дыхание. Столь далеко от солнца – когда даже величественный Сатурн выглядит маленьким холодным бело-голубым пятнышком – органические ракеты были лучшими двигателями.

Холод просачивался даже сквозь многочисленные кристаллиновые слои купола. Бет оттолкнулась, устремившись к теплому ветерку, дующему из брюха Левиафана. Центробежная сила укоротила дугу ее полета – и это спасло ее.

На нее бросилось нечто лоснящееся, ржаво-красное. Оно сложило вдоль тела лапы– треножник, выставив вперед зияющую розовую пасть с мелкими поблескивающими зубами, но пасть захлопнулась, ухватив лишь воздух. Бет принялась вращать руками, подтягивая ноги, и пронеслась буквально на волосок от зубов.

Она никогда еще не видела таких чудищ. Оно вцепилось в Рикки, а тот впился когтями ему в спину. Их трое. И тут же из зарослей выскочил второй. Бет взмахнула рукой и метнула нож. Существо обмякло и проплыло мимо: нож насквозь пронзил шею. Рикки стискивал горло первого мертвой хваткой. Бет успела заметить третьего. Три его ноги метнули вперед красный хлыст с грузом на конце. Хлыст ударил ее по руке, и кожу словно обожгло. Он обвил руку, а, когда Бет рывком попыталась освободиться, в кожу впились острые шипы.

Если не можешь вырваться, вспомнила Бет, надо нападать. Она дернула хлыст к себе и, согнув ноги, нанесла удар, с удовлетворением услышав хруст и треск – при низкой гравитации особой прочности тела не требовалось.

Существо взвыло и умчалось прочь. Противник Рикки висел мешком, во рту болтался посиневший язык.

– Радость, – сказал Рикки.

Бет потерла пожелтевший рубец на руке и вызвала мать.

– Шутки шутками, мама, но это уже чересчур.

– Должно быть, я проглядела эту мутацию, – взволнованно отозвалась мать: – Наверное, их споры проникли внутрь во время случки Левиафана.

– Так Левиафанов женят?

– Им только этого и надо. Они все время вынюхивают, нет ли поблизости другого. Вспомни, ведь мозг Левиафана создан на основе мозга животного. Мы изменяем их, делаем умнее, но сохраняем базовые мотивации. Потому что их проще растить, чем изготовлять.

Бет заметила, что из-под ребер Рикки сочится кровь.

– Послушай, Рикки ранен!

– Рикки создан так, что сам залечивает свои раны.

– Пусть наши животные умнее, – сказала Бет, – они все равно страдают от боли.

Рикки прижал уши, не соглашаясь:

– Боль – это долг.

– Но Рикки…

– Любовь – это долг, – сказал Рикки.

– Я совсем запустила полную инвентаризацию корабля, – сказала мать.

– Извините. Сейчас…

К удивлению Бет, перед ней появилась мать. На этот раз она воспользовалась стаей крысоптиц. Птицы поднялись из зарослей красно-коричневыми облачками, которые собирались воедино, образовав колеблющийся в воздухе гобелен. Хлопая крыльями и крича, стая сформировала грубое подобие человеческой фигуры, лицо которой, составленное из парящих птиц, постепенно стало знакомым. Нежные, немного неправильной формы губы, царственная голова, уничтоженная в результате несчастного случая. Остались лишь разум матери и ее органы чувств, потерявшие остроту ощущений, но способные управлять Левиафаном.

– Так много деталей! – прошептал в мозгу Бет голос матери. – Я просто не успеваю. Боюсь, я слишком увлеклась сбором комет. Левиафан доволен нашим успехом.

Бет посмотрела вперед и увидела, что они догоняют ядро кометы. На таком расстоянии от Солнца она казалась всего лишь грязно-белой ледяной глыбой. Бет порадовалась за мать, у которой каждая нервная цепочка восстановленного мозга была загружена заботами о Левиафане. Воссоздав себя в виде реплики из птиц, она сделала трогательный жест. Но едва Левиафан начал счищать с астероида первые слои, Бет удивленно раскрыла глаза.

– Мама, посмотри на это темное вещество. – Бет показала рукой направление, хотя знала, что мать сможет увидеть все гораздо лучше, подключив зрение прямо к глазам Бет. – Вид ишь? Стоит лишь соскоблить верхние несколько метров, и останется только голая скала.

– Жаль… – разочарованно отозвался шелковистый голос в голове девочки. Бет нахмурилась. Вся система жизнеобеспечения зависела от доходов, которые мать получала, продавая лед внутренним планетам. Левиафан должен был окупать себя.

Бет ощутила огорчение матери – раздражающие, мутно-коричневые потоки эмоций, и это заставило ее пнуть стенку купола, чтобы вызвать разум Левиафана. Вскоре она почувствовала, как на фоне мыслей матери сонно зашевелились мысли Левиафана.

– Эй, ты! Найди-ка мне большую, богатую комету, слышишь? Сейчас же!

Левиафан содрогнулся и послушно загрохотал двигателями.

– Он ведь всего лишь животное, дорогая, – сказала мать.

Бет кипела. Глупые животные. Надо будет воздействовать на сознание предков Левиафана, задать им цель. Так кто там был его предком? Ну, конечно…

– Хороший пес! А теперь – ищи!

Перевел с английского Александр ВОЛЬНОВ

Татьяна Никулина
НАЙДИТЕ ПАРУ ДЛЯ ФАРАОНА

В конце концов таинственный космический Левиафан обернулся давным-давно знакомым «другом человека». Это, конечно, трогательно, но выведение левиафанов пока остается делом отдаленного будущего (да и вряд ли современные кинологи одобрили бы экстерьер этого зверя), но вот какие породы собак появляются сейчас? Или хотя бы какие новые породы появляются у нас в России, в Москве?

Об этом рассказывает Татьяна Никулина, кинолог, председатель московского клуба «Фауна».

В реестре международной кинологической организации зарегистрировано около четырехсот пород собак. До начала перестройки в Союзе было распространено от силы полсотни пород (если я и ошибаюсь, то ненамного), и это связано опять-таки с – железным занавесом». Удивительно, но в собаководстве. как в осколочке зеркала, отражается все, что происходит в нашем государстве: те же центробежные разобщающие тенденции, что и в политике, те же «суверенные» амбиции, а у наиболее консервативных организаций, которые в мире кинологии тоже есть, все те же диктаторские планы, стремление возглавить все движение – ну просто все один к одному.

Наш клуб появился в 1986 году, отпочковавшись от МГОЛСа (Московского городского общества любителей собаководства), так как нас не устраивала консервативная манера вести дела. Хотелось серьезных профессиональных контактов с зарубежными клубами, новых связей, интересных выставок. До этого в Москве было всего два клуба: ДОСААФ, который занимался служебным собаководством, и МГОЛС. Мы были первыми, кто создал что-то свое. Сейчас в «Фауне» больше четырех тысяч членов, представлены собаки 57 пород – прежде всего служебные, декоративные, борзые. А объединений собаководов только в Москве уже десятки.

Тем не менее, как и граждане «большого» общества, кинологи стали понемногу приходить к сознанию, что надо объединяться, иначе мы развалим всю племенную работу. До последнего времени собак в Россию привозили очень мало, мало новых пород, новых кровей. И лишь лет пять назад, когда упростились проблемы, связанные с выездом за рубеж, хлынул поток. С тех пор какие-то породы получили развитие и распространились, а какие-то до сих пор считаются либо редкими, либо малочисленными, хотя в мире они далеко не всегда являются таковыми.

«В почти кинематографически быстром течении нашей жизни современный человек время от времени хочет почувствовать, что он пока еще остался самим собой. И ничто не даст ему столь приятного подтверждения этому, как «семенящие сзади четыре ноги», – писал этолог, Нобелевский лауреат Конрад Лоренц. Хотя он же (довольно ехидно) замечал, что как среди женщин идет постоянный отбор по красоте, и в результате красавицы бывают глупыми, так и среди собак – вот тут я с ним не согласна

Да, самые умные, я думаю, дворняжки. Здесь идет жесточайший отбор, и выживают собаки с наиболее гибкой психикой, самые сообразительные. Помеси часто дают прекрасные экземпляры в смысле физическом, они могут быть полны чувства собственного достоинства, умны, преданы хозяину. Но их нельзя разводить, ибо эти качества не передаются по наследству.

Потому так ценятся высокопородные собаки. Что значит «порода»? Полное соответствие физических, умственных и, если хотите, моральных возможностей собаки тем задачам, для решения которых она была выращена. Причем эти качества наследуются. Если, предположим, ризеншнауцер – в нашем доме сейчас пара собак этой породы – был выведен для службы, он должен быть мускулистым, с прекрасным костяком, анатомически правильно сложенным и, конечно, умным. Или, допустим, борзая – длинная, узкая. Все подчинено скорости…

Новые породы появляются сейчас очень редко, потому что уже существующие отвечают в принципе самым разным вкусам и способны выполнять самые резные задачи. Тем не менее, если кого-то что-то не удовлетворяет, это может дать толчок к работе над новой породой. Импульс может быть и другим – допустим, в СССР были чисто амбициозные попытки создания новых пород, вряд ли продиктованные чем-то, помимо стремления иметь нашу собаку. В сталинские времена, например, пытались вывести московского дога – получилось нечто неполноценное, породу закрыли. Пытались вывести и своего» водолаза, скрестив известного всем ньюфаундленда с кавказской овчаркой. Не удалось, оригинальные породы были лучше помеси.

Осталась московская сторожевая, соединившая крови сенбернара и кавказской овчарки. Она не пользуется популярностью, на мой взгляд, потому, что изначально не определена задача, для чего, для каких целей выводится такая собака: это искусственная порода.

Но есть и очень удачные попытки отечественных кинологов, например, черный терьер. Охранная служебная собака, соединившая три крови – ротвейлера и ризеншнауцера в первой генерации, а затем эрдельтерьера. Кстати, эта порода сейчас пользуется огромной популярностью в мире, можно сказать, на нее ажиотажный спрос (хотя это может объясняться просто модой на экзотику). Достижение отечественных кинологов-декораторов – московский длинношерстый той-терьер. Очень симпатичная собачка – игрушка с лохматыми ушками. Правда, в международном реестре ее до сих пор нет. по– скольку наши собаки никуда не вывозились и не выставлялись.

РАЗУМЕЕТСЯ, мода играет большую роль в распространении породных собак. Что в связи с этим изменилось в Москве?

Появились стаффордширские бультерьеры- и сразу стали популярными, особенно среди «крутых» ребят нового поколения. Это бойцовая собака (выведена в Англии специально для некогда популярной травли быков и медведей), вокруг которой сейчас идет небольшой скандал: Общество охраны животных добивается запрета на собачьи бои (подобный запрет, кстати, существует во многих цивилизованных странах), а наши новые не самого высокого полета коммерсанты очень полюбили это развлечение. Кровь, драка…

Официально такие бои, насколько я знаю, не санкционированы, но они проходят в Сокольниках и на частых дачах, для своих». В Англии эту породу вообще запретили к разведению, поскольку собака агрессивная, может даже напасть на человека

Порода получена в начале прошлого века в результата скрещивания английского бульдога вероятнее всего со староанглийским черноподпалым терьером. Вес кобеля -12,5-17 кг, суки -11 -15.5 кг. Рост 35,5-40,5 см.

У той же публики очень большим успехом пользуется ротвейлер, массивная и подвижная черноподпалая собака английских мясников. Их держат прежде всего для охраны. Откровенно говоря, я не люблю эту породу – при соответствующем воспитании из такой собаки нетрудно сделать «машину для убийства». Рост кобеля – 63,5-68,5 см, суки – 58,5-63,5 см.

А вот ризеншнауцер удивительно сочетает почта кошачью ласковость и отвагу, даже агрессивность. Это «моя порода*. Впрочем, она не является ни особо медной, ни редкой. Если цена на щенка бультерьера может достигать 150–200 тысяч рублей, то самый высокопородный щенок ризена даже при нынешних ценах вряд ли будет стоить больше пятидесяти – семидесяти тысяч. Кстати, приведенные цены никем не установлены, наш клуб считает, что цена – личное дело племзаводчика.

Безумно дорогие собаки мастифы и мастино. Мастиф – порода древняя, известная с античных времен. Сейчас этих рыхлых, короткошерстных тяжелых собак приводят из Германии, Англии. Они очень крупные: рост кобеля до 76 см, суки – до 70 см. Мастино, или неаполитанских мастифов, чьи размеры чуть меньше, но тоже весьма значительны, везут из Италии. При внушительной устрашающей внешности и мастиф, и мастино собаки спокойные. Надо сказать, что породы эти выведены для содержания на улице в странах с мягким климатом – у собак складчатая кожа, и в складках собирается запах, так что в городской квартире животные вряд ли чувствуют себя очень хорошо. И хозяевам, видимо, нелегко, однако престиж перевешивает.

И уж совсем престижно иметь ирландского волкодава, это одна из самых крупных собак в мире. Использовалась она, как явствует из названия породы, для травли волков в Ирландии. Мощный, впечатляющий облик; рост кобеля 81–86 см. Как легко догадаться, псу нужен простор и хорошая кормежка, так что эта собака «для богатых». Кстати, щенка ирландского волкодава за рубли и не купишь. Цена где-то около 200 долларов. Но в принципе у нас собаки, по сравнению с мировыми ценами, очень дешевы – по нашей глупости и по нашей бедности. Хороший высокопородный щенок может стоить в Европе полторы тысячи долларов.

Появились в Москве и комондоры, огромные, как бы состоящие из грязно-белых шнуров, которые спускаются до земли. Это венгерская пастушья собака (рост кобеля около 80 см, суки 70 см). Чисто внешне у меня эта порода вызывает смятение, я не очень понимаю людей, которые заводят в квартире пса, страшно похожего на кучу швабр, сваленную на полу.

Еще одна мощная, солидная, красивая пастушья собака появилась недавно у нас: бувье де франс. По виду напоминает ризеншнауцера, но не стрижется.

Из декоративных собак очень модными и дорогими являются мопсы, хотя редкими их, наверное, уже не назовешь – они быстро распространяются. Квадратная, крепко сбитая, мускулистая и в то же время элегантная короткошерстная собачка бежевого, серебристого окраса, вес которой колеблется в пределах 6,4–8,2 кг. У мопсов есть совершенно человеческая особенность – они храпят во сне.

Совсем недавно объявилась в Москве редчайшая древняя порода, мексиканская голая собака. Зимой я впервые видела такую у нас на выставке. Смешное забавное существо: голая кожа и чубчик на голове. Нормальная температура тела у этих собак 40,5 °C, а традиционная пища – овощи и фрукты.

В обществе «Фауна» зарегистрирована первая – фантастической красоты — мальтийская болонка. В России их раньше просто не было. Маленькая (рост около 25 см), с роскошной белой шерстью почти до пола. На картинках ее многие видели, но «живьем» это производит впечатление: собака двигается, будто волна.

Есть теперь в Москве и фараон, то есть фараонова собака, – представитель древнейшей в истории человечества породы (изображения этих собак встречаются на египетских саркофагах). Великолепный охотничий лес с точеным телом (рост кобеля 56–63,5 см, суки – 53–61 см). Наш» кобель получен хозяйкой в подарок от зарубежных друзей. Он, увы, единственный на всю Москву, так что о щенках даже разговора нет.

Вообще, когда в страну ввозится новая порода, нужно не менее трех собак, чтобы начинать племенную работу. Но редко кто привозит собак целенаправленно, все решает случай и вкус владельца. Поэтому без пары пока в нашем городе удивительный красавец золотистый ретривер (по одной из версий начало породы дали русские цирковые собаки) и бородатый колли.

А «Зачем нужно читать эту книгу, чтобы узнать, как завоевывать друзей? Почему не изучить приемы величайшего завоевателя друзей, какого только знал мир? Кто он такой? Вы можете встретить его завтра на улице. Когда вы приблизитесь к нему на расстояние десяти футов, он начнет вилять хвостом. Если вы остановитесь и погладите его, он будет вне себя от радости, стараясь всячески показать вам, как сильно он вас любит. Ивы знаете, что за этой демонстрацией привязанности с его стороны нет никаких скрытых мотивов: он не хочет продать вам какую-либо недвижимость и не имеет намерения вступить с вами в брак. Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему собака – это единственное животное, которому не надо работать для того, чтобы жить? Курица должна нести яйца, корова – давать молоко, канарейка – петь. А собака зарабатывает себе на жизнь тем, что дарит вам только любовь».

О СОБАКАХ можно говорить бесконечно, тем более что, хота жизнь стала гораздо труднее, собак-то – за Москву ручаюсь, но, думаю, и по всей России тоже – стало больше.

Чтобы не повторять общие слова, расскажу историю, которая случилась, когда мы с мужем, Юрием Владимировичем Никулиным, работая в цирке, делали репризу под условным названием «Шапки». Юрий Владимирович и Михаил Иванович Шуйдин были на манеже, Юра сидел на стуле и читал газету, а на голове у него была кепка. Из кулис выбегала собака рыжий ирландский сеттер по кличке Люкс. Он был очень экспансивный, темпераментный. Вылетал на манеж, ляпался лапами на спину клоуна, сдирал зубами шапку – а Никулин, по идее, должен был думать, что шапку сдирает Шуйдин, и возникал конфликт между ними. Затем Юра доставал из кармана следующую кепку и продолжал читать. Наконец на четвертой шапке клоун оборачивался, видел перед собой улыбающуюся собачью морду, падал в обморок, собака вытаскивала у него из-за пазухи последнюю шапку и убегала.

На одном из спектаклей Юра вышел, сел на стул, надел шапочку и развернул газету. Мы скомандовали Люксу: «Вперед!» Он пробежал метров пять – половину расстояния, – потом буквально на цыпочках подошел к стулу, аккуратно встал лапами на самый краешек спинки, потянулся, кончиками зубов снял кепку и убежал обратно. Мы ахнули: что происходит? Оказалось, когда Юра сел на стул, то почувствовал острый приступ радикулита. И вот он сидел и ждал, что подбежит Люкс, ударит его, как обычно, лапами в спину, и он упадет от боли. Люкс «понял».

Он аккуратненько унес кепку, а Юру унесли на стуле с манежа.

Большую часть нашей жизни мы держим дома собак. Были и дворняжки. Была фокстерьер Кутя, опять же подобранная на улице, очаровательный зверь с яркой индивидуальностью. Последние годы держим ризеншнауцеров. Бывает по-всякому, приходилось и терять собаку, но тут же заводим новую, потому что без собаки я не могу.

…Недавно приехали соседи из Канады и рассказали, что там все породные собаки кастрированы, кроме тех, которые еще щенками отобраны на племя. На улицах собаки не лают, не бегают, не играют. Тишина и благопристойность. Дворняжек нет – откуда им взяться?

Нам до подобного прагматизма далеко. И слава Богу!

Записала Елена МИХАЙЛОВА

«Зачем нужно читать эту книгу, чтобы узнать, как завоевывать друзей? Почему не изучить приемы величайшего завоевателя друзей, какого только знал мир? Кто он такой? Вы можете встретить его завтра на улице. Когда вы приблизитесь к нему на расстояние десяти футов, он начнет вилять хвостом. Если вы остановитесь и погладите его, он будет вне себя от радости, стараясь всячески показать вам, как сильно он вас любит. Ивы знаете, что за этой демонстрацией привязанности с его стороны нет никаких скрытых мотивов: он не хочет продать вам какую-либо недвижимость и не имеет намерения вступить с вами в брак. Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему собака – это единственное животное, которому не надо работать для того, чтобы жить? Курица должна нести яйца, корова – давать молоко, канарейка – петь. А собака зарабатывает себе на жизнь тем, что дарит вам только любовь».

Дейл Карнеги. «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей».