Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 07"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Филип Киндред Дик,Грегори (Альберт) Бенфорд,Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс,Сергей Алексашенко,Татьяна Никулина,Олег Феофанов,Джеймс Томпсон,Майкл Миллер,Эммануил Гушанский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– У меня возникает странное чувство, когда я думаю о том, что придется провести остаток жизни на луне, населенной одними психопатами…

– А как, скажите на милость, вы жили раньше? Ваши отношения с женой, кроме как психопатичными, не назовешь. Все образуется, не переживайте. Найдете себе подружку для постели. Мы прекрасно разглядели, когда приземлялись, с кем вы там прятались. Ничего девочка, а?

– Аннет Голдинг, – сказал Чак, – полиморфная шизофреничка.

– Даже если и так, разве она не сгодится? Чак ответил не сразу.

– Возможно.

Он не был психиатром, но Аннет не казалась ему очень уж больной. По крайней мере, она выглядела гораздо более здоровой, чем Мэри. Но Мэри он знал намного лучше. И все же…

Снова раздался стук в дверь, и появился Джерри Фелд.

– Господин Хентмэн, нам удалось установить, кто нас атакует. Это симулакрум, принадлежащий ЦРУ, по имени Даниэль Мэйджбум. Нам рассказала об этом ганимедская плесень в знак благодарности за то, что мы впустили ее. Бан, у меня есть одна идея.

– У меня, – сказал Хентмэн, – есть точно такая же идея. Впрочем, если у тебя идея другого плана, то мне не до нее. – Он повернулся к Чаку. – Мы свяжемся с Элвудом, который сейчас в здании ЦРУ в Сан-Франциско, и прикажем ему немедленно убрать оператора от Мэйджбума. Кто бы там ни сидел за пультом, пусть даже Петри. – Очевидно, комик был хорошо осведомлен о деятельности и составе персонала Сан-Францисского отделения ЦРУ. – Затем, Риттерсдорф, вы возьмете управление на себя. Отсюда, с нашего пульта. И сделаете так, чтобы он прекратил огонь. На это вы способны?

– Почему я? – спросил Чак.

Лицо комика опять непроизвольно дернулось:

– П-потому, что скоро он своим чертовым лучом доберется до реактора, и мы взлетим на воздух.

Фелд указал на Чака пальцем и заявил:

– Вы тоже погибнете. Вы и ваш заплесневелый друг.

– Но если я уговорю Совет воспользоваться альфанской защитой, это может привести к новой большой войне между Землей и Альфой.

– Да нет же, черт возьми! – рявкнул Хентмэн. – Земле наплевать на эту идиотскую луну; операция «Пятьдесят Минут» была организована в чисто исследовательских, медицинских целях. В ней нет никаких далеко идущих, скрытых намерений. Уж поверьте мне на слово, дорогой мой, – у меня есть кое-какие связи в правительстве. Если бы Земля по-настоящему претендовала на луну, сюда бы давным-давно прислали кучу экспедиций.

– Он говорит правду, – подтвердил Фелд. – Наш человек из ТЕРПЛАНа недавно сообщил то же самое.

– Да, пожалуй, вы правы, – наконец согласился Чак. Хентмэн и Фелд одновременно облегченно вздохнули.

– Ладно, я соберу делегатов в Адольфвилле, – сказал Чак, – и выскажу им ваше предложение. Но сделаю это по-своему.

– Что это означает? – Хентмэн снова насторожился.

– Не умею произносить речи, я не политик. – Чак сделал паузу. – Зато знаю, как заставить симулакрума произносить речи не хуже любого сенатора. Это моя работа. Поэтому пошлю в Адольфвилл Мэйджбума, а сам буду управлять им отсюда, с пульта.

«Что– то не хочется самому туда соваться, – думал Чак. – Линейные корабли могут в любой момент вскрыть манский экран, как консервную банку, и первым же ударом накрыть зал заседаний Высшего Совета. К тому же подобное предложение, высказанное землянином от лица альфанского правительства, будет расценено не иначе как предательство. В какую нехорошую игру я ввязался… – с ужасом понял он. – Однако Хентмэн прав в одном: нельзя допустить, чтобы этих людей лечили насильно».

«Вы приняли весьма мудрое решение, господин Риттерсдорф, – зазвучали мысли липкой плесени. – Сначала позволили оставить в живых вашу жену, теперь снова поступаете столь же гуманно. Даже если случится непоправимое, альфанцы всегда придут нам на помощь. Не знаю, что предпримут земляне, но уверен в одном: при альфанцах мы сможем выжить».

Услышав это, Хентмэн улыбнулся и протянул Чаку ладонь:

– Ну что, Риттерсдорф, по рукам? Рукопожатие состоялось. К лучшему или нет, но акт предательства по отношению к родной планете свершился.

Глава 13

Огромный танк, скрежеща гусеницами и сверкая прожекторами, сбросил скорость, приближаясь к Габриэлю Бэйнсу и Аннет Голдинг, и, выпустив клуб черного дыма, остановился. Люк на башне открылся, и высунулась голова майского танкиста в шлеме.

В окружающей темноте не было заметно сверкания лазерных лучей.

«Возможно, – с надеждой подумал Бэйнс, – доктор Риттерсдорф вняла страстному призыву Святого Триумвирата, начертанному в небе огромными буквами. Во всяком случае, покой действительно воцарился, как и обещал Игнатий Ледебур».

Резко поднявшись на ноги, Бэйнс потянул Аннет к танку. Альфанский танкист помог им забраться внутрь и задраил люк. Все трое, обливаясь потом, с трудом разместились в тесной кабине.

«Наконец– то мы в безопасности, – подумал Габриэль Бэйнс. Но он не чувствовал радости. – Исходя из общего хода событий, мы достигли не столь уж многого. Однако внутри танка все же как-то спокойнее». Бэйнс обнял Аннет за плечи.

Ман спросил:

– Вы Голдинг и Бэйнс? Члены Высшего Совета?

– Да, – кивнула Аннет.

– Говард Строу приказал разыскать вас, – объяснил ман, манипулируя рычагами управления и трогая танк с места. – Мне поручено доставить вас в Адольфвилл; Совет собирается на новое заседание, и Строу настаивает на вашем присутствии.

«Итак, нам удалось спастись только потому, – подумал Бэйнс, – что понадобилось Говарду Строу для кворума. Теперь сумасшедшая Мэри не сумеет прикончить нас утром, когда тьма рассеется. Какая ирония! Однако она демонстрирует важность связей между кланами. Эти связи в буквальном смысле спасают от смерти. Всех, даже грязных гебов».

Когда они достигли Адольфвилла, манский танкист подвез их прямо к центральному каменному зданию. Габриэль и Аннет молча поднялись по знакомым широким ступеням. После долгих часов, проведенных под обстрелом, в мокрой одежде на открытом ночном поле у обоих не было желания обмениваться банальными фразами.

«Сейчас бы нам не заседать, а вздремнуть часиков шесть, – устало подумал Бэйнс. – Сколько можно решать одно и то же! Разве маны уже не сделали все возможное, чтобы отбить земных захватчиков? Стоит ли мечтать о большем?»

Перед дверями зала Бэйнс помедлил.

– Подождите, сперва войдет мой симулакрум, – сказал он Аннет. Достав из кармана ключ, он отпер дверь ниши в стене, где хранил полагающегося ему по закону симулакрума-двойника.

Ничего нельзя предугадать заранее. Было бы непозволительной роскошью лишиться жизни в такой момент – после того, как ему удалось уйти от ненормальной госпожи Риттерсдорф.

– Вечно вы, пары, перестраховываетесь, – устало проговорила Аннет.

Симулакрум зажужжал, возвращаясь к жизни, и произнес металлическим голосом:

– Доброе утро, господин. Рад видеть вас, госпожа Голдинг.

Вежливо поклонившись, робот направился по коридору в сторону двери, внимательно осматриваясь по сторонам.

– Разве недавние события вас так ничему и не научили? – спросила Аннет, пока они ждали возвращения симулакрума.

– Чему именно?

– Идеальной защиты не существует, поймите. Всего предусмотреть невозможно. Быть живым – автоматически означает подвергаться множеству опасностей. Жизнь это противостояние, что вполне естественно.

– Все это так, – согласился Бэйнс, – однако осторожность никогда не помешает. С опасностью нужно бороться всеми доступными средствами. Защита – часть жизни, и каждое живое существо самим фактом своего существования участвует в этой борьбе.

Симулакрум вернулся и привычно доложил:

– Полный порядок, господин. Ядовитых газов и электрического напряжения большой мощности не обнаружено. Вода в графине не отравлена, нет также бойниц для лазерных винтовок и спрятанных адских машин. Могу порекомендовать вам войти. – Робот замолчал, выполнив свою задачу, но потом, к удивлению Бэйнса, неожиданно добавил:

– Все-таки хочу привлечь ваше внимание к одному несколько необычному факту: в зале заседаний находится еще один симулакрум, не похожий на меня, который мне очень, очень не нравится.

– Кто это? – в изумлении воскликнул Бэйнс. Только озабоченный самозащитой пар мог позволить себе тратить деньги на такую дорогую вещь, как симулакрум, а он конечно же, был здесь единственным парским делегатом.

– Чужой симулакрум будет выступать в Совете, – пояснил робот, – именно из-за него и собрались делегаты.

Приоткрыв дверь, Бэйнс заглянул в зал. Делегаты уже сидели на местах. И…, о ужас! Перед ними стоял соратник Мэри Риттерсдорф, агент ЦРУ Даниэль Мэйджбум, который, если верить липкой плесени, был вместе с госпожой Риттерсдорф, когда та стреляла в своего мужа, убила майского танкиста и едва не прикончила его самого заодно с Аннет Голдинг. Что Мэйджбуму здесь нужно? Впервые затраты Бэйнса на дорогого симулакрума оказались не напрасны. Приготовившись к самому худшему, Бэйнс медленно вошел в зал и занял свое место.

«Скорее всего, сейчас доктор Мэри Риттерсдорф перестреляет нас всех из какого-нибудь потайного места», – подумал он.

– Позвольте мне объясниться, – проговорил Мэйджбум, как только Бэйнс и Аннет заняли свои места. – Я Чак Риттерсдорф. Я управляю этим симулакрумом с межзвездного судна Банни Хентмэна, которое находится поблизости от вас, на поверхности Альфы III M2. Вы могли заметить корабль, на нем эмблема в виде кролика.

– Значит, – удовлетворенно произнес Говард Строу, – вы больше не являетесь придатком земной секретной службы, ЦРУ.

– Правильно, – согласился Мэйджбум, – нам удалось на время перекрыть гиперпространственную связь с Землей, и поэтому постараюсь говорить кратко. Наше предложение, как нам кажется, отвечает чаяниям всего населения Альфы III M2, всех Семи Кланов. Вы можете официально, как представители высшей власти, попросить альфанцев высадиться и принять Луну под свою юрисдикцию. Альфанское правительство гарантирует полную свободу, с вами не будут обращаться, как с пациентами психбольницы, вы станете законными поселенцами. Официальный запрос можно передать на борт корабля Банни Хентмэна, так как два полномочных представителя Альфанской империи находятся…»

Симулакрум дернул головой и замолчал.

– С ним что-то случилось, – сказал Говард Строу, вставая с места.

Внезапно Мэйджбум произнес:

– Врз-з-з – зи мус кадракс и вигрум нид-д-д. – Потом взмахнул руками, уронил голову на грудь и заявил:

– Иб сарт гом-м-м-м кунт!

Строу уставился на него круглыми от удивления глазами, затем повернулся к Бэйнсу и сказал:

– ЦРУ восстановило контроль над ним, перекрыв связь с кораблем Хентмэна. – Он похлопал себя по бокам, вынул из кобуры лазерный пистолет и, прикрыв один глаз, прицелился.

– Все, что я только что сказал, – объявил симулакрум Даниэль Мэйджбум слегка изменившимся, более взволнованным и низким голосом, – должно расцениваться не иначе как гнусные измышления и ловко расставленная западня. Вы совершите самоубийственный поступок, если попросите так называемой защиты у Альфанской империи, поскольку во-первых…

Первым же выстрелом Говард Строу вывел робота из строя, поразив лучом его электронный мозг; Мэйджбум зашатался и с грохотом рухнул на пол. В зале воцарилось молчание. Симулакрум не шевелился.

Строу засунул пистолет обратно в кобуру и, сверкая глазами, уселся на место.

– Сообщение Риттерсдорфа перекрыто ЦРУ из Сан-Франциско, – повторил он, хотя сейчас уже до каждого делегата, даже до геба Якоба Симиона, дошел смысл происходящего. – Однако мы услышали предложение Риттерсдорфа, а это самое главное. – Строу обвел взглядом присутствующих. – Надо действовать как можно быстрее. Давайте голосовать.

– Я голосую за то, чтобы принять предложение Риттерсдорфа, – проговорил Габриэль Бэйнс, думая про себя о том, что, если бы не решительные действия Строу, симулакрум, снова попав под управление с Земли, мог взорваться и похоронить их всех.

– Я согласна, – нервно проговорила Аннет. Когда подсчет голосов был произведен, выяснилось, что только Дино Уоттерс, этот ничтожный деп, проголосовал против.

– Вы что, не согласны? – удивленно спросил его Бэйнс. Хриплым, полным отчаяния голосом деп ответил:

– Я думаю, дело абсолютно безнадежное. Земные корабли совсем рядом. Манский экран долго не продержится. Или же мы не сможем связаться с кораблем Хентмэна. Что-нибудь обязательно сорвется, и земляне уничтожат нас. – Потом добавил:

– Кроме того, у меня страшные боли в желудке с тех самых пор, когда мы собрались в первый раз. Думаю, у меня рак.

Говард Строу нажал на кнопку звонка, и появился слуга с портативным радиопередатчиком.

– Я свяжусь с кораблем Хентмэна, – объявил Строу, щелкнув тумблером передатчика.

* * *

После бесплодных попыток связаться с остатками своей мафии на Земле, Банни Хентмэн поднял голову и с изменившимся лицом сказал Чаку Риттерсдорфу:

– Произошло следующее. Этот ваш приятель Лондон, шеф Сан-Францисского отделения ЦРУ и начальник Элвуда, наконец понял, что случилось, – он лично контролировал действия Мэйджбума. Скорее всего, Лондон уже что-то подозревал, хотя бы после того, как мне удалось скрыться.

– Элвуд мертв? – спросил Чак.

– Нет, сейчас он в сан-францисской тюрьме ЦРУ. А Петри снова сел за пульт. – Хентмэн поднялся, отключив канал связи с Землей. – Но, главное, они не успели вовремя восстановить контроль над Мэйджбумом.

– Вы оптимист, – заметил Чак.

– Слушайте, – энергично сказал Хентмэн. – Да, эти люди в Адольфвилле могут быть действительно клинически больны, однако они не дураки, особенно если дело касается их безопасности. Они слышали наше предложение и, готов поклясться, сейчас голосуют за него. Скоро они свяжутся с нами по радио, – он посмотрел на часы, – скажем, минут через пятнадцать. – Затем обернулся к Фелду:

– Приведи-ка сюда наших альфанских друзей, чтобы они сразу вызвали свои линейные корабли.

Фелд выбежал из каюты. Хентмэн устало посмотрел ему вслед, вздохнул и опустился на стул.

Закурив длинную зеленую флоридскую сигару, комик откинулся на спинку стула и уставился на Чака.

В молчании прошло несколько минут.

– Нужны ли альфанцам телекомики? – поинтересовался Чак.

Хентмэн усмехнулся.

– Не более чем составители речевых текстов для роботов. Через десять минут раздался радиовызов из Адольфвилла.

– Отлично, – произнес Хентмэн и кивнул, выслушав сообщение Говарда Строу. Потом посмотрел на Чака:

– Где альфанцы? Нужно действовать, теперь или никогда.

– Представитель империи здесь. – Это был Эр-Бэ-Ха Триста Третий; он быстро просеменил в каюту вместе с Джерри Фелдом и своим альфанским коллегой. – Уверьте их еще раз, что они не будут считаться инвалидами, а законными поселенцами. Мы хотим особо выделить эту часть, ведь политика Альфанской империи всегда строилась исключительно на…

– Не тратьте время попусту, – оборвал его Хентмэн. – Вызывайте свои военные корабли. Пусть войска высаживаются. – Он передал микрофон альфанцу, устало поднялся и встал рядом с Чаком.

– Да уж, – прошептал он. – В такую минуту неплохо бы вспомнить все аспекты альфанской политики за последние десять лет. – Он покачал головой. Сигара, торчавшая у него изо рта, потухла. Заметив это, Хентмэн неторопливо раскурил ее. – Думаю, сейчас нам предстоит рассеять все наши сомнения.

– Какие сомнения? – спросил Чак.

– Нужны ли Альфанской империи телевизионные комики и составители текстов. – Он отошел в сторону и стал рассеянно вслушиваться в переговоры, которые вел РБХ-303 по корабельной рации. Комик молча попыхивал сигарой.

«Никто не смог бы догадаться сейчас по его лицу, – подумал Чак, – что в эту минуту наши судьбы в буквальном смысле зависят от успеха этих переговоров».

К Чаку подошел возбужденный Джерри Фелд и спросил, чтобы как-то снять напряжение:

– Интересно, а где сейчас находится фрау доктор?

– Наверно, бродит где-то под нами, – произнес Чак. Корабль Хентмэна находился на орбите с апогеем в триста километров, и невозможно было узнать, кроме как по радио, о событиях, происходящих на поверхности Луны.

– А она не может что-нибудь выкинуть? – спросил Фелд. – Я имею в виду, как-то помешать нам? Ей, наверно, этого очень хочется.

– Моя бывшая жена, – сказал Чак, – вероятно, очень напугана. Она одна на враждебной луне и отчаянно ждет прибытия земного военного флота, который скорее всего вообще не появится. Но она, конечно, об этом не знает. – Чак чувствовал по отношению к жене тупое безразличие с оттенком жалости.

– Вам жалко ее? – спросил Фелд.

– Я не хочу, чтобы судьба снова заставила нас стрелять в друг друга. У меня такое чувство, что когда-нибудь, может, через много лет, мы снова встретимся и найдем общий язык…

– Все в порядке, – объявил Хентмэн. – «Добро» получено. – Лицо комика сияло. – От нас больше ничего не требуется. Я имею в ввиду от землян, находящихся на этом корабле. Мы свое дело сделали. Теперь мы законные граждане Альфанской империи и скоро получим номерные знаки вместо имен, но на это мне абсолютно наплевать.

– Когда-нибудь, когда все уляжется, я смогу спокойно оценить произошедшее между нами, – продолжал Чак, обращаясь Фелду, – я смогу понять, как можно было бы предотвратить весь этот ужас – когда Мэри и я лежали в грязи, стараясь достать друг друга лучом лазера.

«Да, в темноте ночи совершенно чужой планеты, – размышлял он про себя. – Эта луна действительно чужая для нас обоих, хотя мне, вероятно, придется провести здесь остаток жизни. А может быть, и Мэри тоже», – машинально подумал он.

Потом сказал, обращаясь к Хентмэну:

– Поздравляю.

– Спасибо, – отозвался комик. – Поздравляю, Джерри.

– Спасибо, – сказал Фелд. – Примите и вы мои поздравления, дорогие новоиспеченные альфанские собратья.

– Послушайте, – сказал Чак Хентмэну, – нельзя ли попросить вас об одолжении?

– О чем угодно, мой дорогой.

– Дайте мне челнок. Я хочу спуститься на поверхность.

– Зачем? Здесь гораздо спокойнее.

– Хочу взглянуть на свою жену, – сказал Чак.

Брови Хентмэна поползли вверх.

– Вы что, серьезно?… Да, это написано на вашем лице. Эх, вы, бедняга! Ладно, может, вам удастся уговорить ее остаться вместе с вами на Альфа III M2. Если, конечно, кланы не будут возражать. И альфанские власти тоже…

– Дай ему челнок, Бан, – вмешался Фелд. – Посмотри, он даже слушать тебя не хочет, извелся весь.

– Хорошо, – кивнул Хентмэн. – Я дам вам челнок. Летите и делайте все, что угодно. Я умываю руки. Надеюсь, конечно, что вы вернетесь, если же нет… – он пожал плечами. – В конце концов, это не мое дело.

– Не забудьте забрать своего липкого друга, – добавил Фелд.

Полчаса спустя Чак посадил челнок на лужайке рядом с тополиной рощей и некоторое время молча стоял, вдыхая чистый воздух и прислушиваясь к шуму листвы. Вокруг не было ни души. В этом маленьком мире все шло своим чередом: Высший – Совет проголосовал, манский клан продолжал поддерживать силовой защитный экран, кое-кто в страхе ожидал развязки, но большинство жителей, как, например, гебы в Гандитауне, продолжали заниматься своими обычными делами.

– Скажите, сошел ли я с ума? – спросил Чак у Смайла Раннинга Клама, который переместился на несколько метров в сторону, на более влажное место, – Я, наверно, поступаю очень нелогично, совершая такой нелепый поступок?

– Сумасшествие, – отозвалась липкая плесень, – строго выражаясь, всего лишь общепринятый термин. Я думаю, что вы просто круглый дурак, ведь Мэри Риттерсдорф, скорее всего, совершит какое-нибудь жестокое действие по отношению к вам, как только увидит. Но, вероятно, вы сами этого хотите. Вы устали. Борьба затянулась. К тому же те запрещенные стимуляторы, которые дал вам мой отец, не принесли пользы – они только прибавили вам страданий. – Затем он добавил:

– Может быть, вам следует идти в Коттон Мэтр.

– Что это такое? – Даже само название не очень-то понравилось Чаку.

– Это поселение депов. Вы можете остаться с ними, погрузившись в мрачную кому. – Ганимедянин произнес эти слова с ужасающим спокойствием.

– Спасибо за совет, – невесело усмехнулся Чак.

– Вашей жены поблизости нет, – продолжала плесень. – По крайней мере, я не ощущаю ее мыслей. Полетим в другое место.

– Хорошо. – Чак направился к челноку.

Когда липкая плесень втекла в кабину, она подумала:

– Есть еще одна возможность, которую вы не должны выпускать из виду. Возможно, Мэри уже мертва.

– Мертва! – Чак уставился на ганимедянина, отдернув руку от пульта управления. – Почему?

– Как вы заметили в разговоре с господином Хентмэном, на этой луне идет война. Естественно, есть и убитые, но их, к счастью, не так много. Но потенциальная возможность насильственной смерти все же очень велика. Последнее, что мы знали о Мэри Риттерсдорф, это обращение к ней трех мистиков, так называемого Святого Триумвирата, посредством ужасной шизофренической проекции в виде огненных букв в небе. Думаю, нам надо лететь в Гандитаун, где живет главный из трех святых Игнатий Ледебур, и попробовать разыскать ее – как бы это лучше сказать – среди всего этого хлама, многочисленных котов, жен и детей.

– Но разве Ледебур…

– Психоз есть психоз, – заключила липкая плесень, – и неизвестно, что следует ожидать от такого провидца.

– Правильно, – согласился Чак и кивнул. Через некоторое время челнок уже мчался по направлению к Гандитауну.

– Послушайте, господин Риттерсдорф, – сказала липкая плесень. – Я думаю вот о чем. В некотором отношении для вас было бы куда безопаснее, если бы она…

– Это мое дело, – отрезал Чак.

– Извините, – несколько мрачно излучила липкая плесень, стараясь по возможности скрыть эту мрачность.

Весь дальнейший путь до Гандитауна прошел в молчании.

* * *

Игнатий вытряс из кастрюли в таз кучу слежавшихся вареных макарон перед мордами двух черных овец. Затем он поднял голову и посмотрел на ракетный челнок, который садился на дорогу рядом с его хижиной. Закончив кормить овец, он лениво побрел к хижине с кастрюлей в руке. Его провожали коты всех мастей, с надеждой глядя в сторону кастрюли.

Зайдя в хижину, Ледебур швырнул кастрюлю в раковину, заваленную тарелками с остатками присохшей пищи, потом остановился на минуту и окинул взглядом женщину, которая спала под грудой грязных одеял на деревянных досках, служивших то кроватью, то обеденным столом. Затем нагнулся, подобрал с пола кота и снова вышел во двор. Прибытие космического челнока, конечно же, не явилось для него сюрпризом, так как он уже испытал видение, связанное с ним. Он нисколько не встревожился, однако настроение у него почему-то испортилось.

Из челнока показались две фигуры; одна из них человеческая, Другая студенистая и желтая. Фигуры двигались ему навстречу, с трудом пробираясь через заваленный мусором двор.

– Вы, наверное, будете рады узнать, – проговорил Ледебур вместо приветствия, – что альфанские военные корабли уже готовятся к высадке на наш маленький мир. – Игнатий улыбнулся, однако человек, который пристально смотрел ему в лицо, не стал улыбаться в ответ. Желтому пузырю, конечно, улыбаться было просто нечем.

– Поэтому ваша миссия, – продолжал Ледебур, слегка смутившись, – принесла весомые плоды.

Игнатию не нравилось исходящая от человека враждебность, которую он ощущал с помощью своего парапсихологического таланта. Гнев витал вокруг головы человека в виде зловещего красного нимба.

– Где Мэри Риттерсдорф? – спросил Чак. – Где моя жена? Знаете? – Он повернулся к ганимедской плесени, которая колыхалась возле него. – Он знает?

Липкая плесень излучила мысленную волну:

– Да, господин Риттерсдорф.

– А-а, вы ищете свою жену, – закивал Игнатий. – Да, она натворила много неприятного: убила одного мана и даже…

– Если не скажешь, где моя жена, – сказал Чак Игнатию, – я дух из тебя выбью. – Он сделал шаг навстречу гебскому святому.

Возбужденно поглаживая кота, которого он держал в руках, Ледебур сказал примирительно:

– Зайдем лучше ко мне. Я угощу вас чаем. Затем Ледебур отключился. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на земле; в ушах звенело, в висках пульсировала кровь. Святой с трудом сел, пытаясь сообразить, что произошло.

– Господин Риттерсдорф ударил вас, – объяснила плесень, – скользящий удар пришелся чуть повыше скулы.

– Достаточно, – хрипло проговорил Ледебур. Почувствовав вкус крови во рту, он сплюнул, потом стал тереть скулу. К несчастью, парапсихологический талант здесь оказался бессилен.

– Она там, в хижине.

Перешагнув через святого, Чак Риттерсдорф подошел к двери, рывком распахнул ее и скрылся внутри. Ледебуру наконец удалось подняться на ноги; некоторое время он стоял, неуверенно озираясь, затем неохотно последовал за Чаком.

На пороге Ледебур остановился; коты, почувствовав свободу, запрыгали мимо него внутрь хижины, отчаянно мяуча. Липкая плесень предусмотрительно оставалась дожидаться развязки во дворе.

Риттерсдорф склонился над спящей женщиной и потряс ее за плечо.

– Мэри, проснись! – Он схватил голую руку женщины, свисавшую со стола, и сильно дернул. – Одевайся и пойдем отсюда. Шевелись!

Женщина, лежавшая в кровати святого Игнатия Ледебура, которая заменила ему жену Элси, нехотя открыла глаза и сощурилась, стараясь разглядеть лицо Чака. Затем моргнула, приходя в себя. Она резко села, схватила одеяло и обернула вокруг себя, прикрывая маленькие упругие груди.

– Чак, – проговорила Мэри Риттерсдорф, зевая, – я пришла сюда сама, по доброй воле. И не надо…

Чак вновь схватил Мэри за руку и рывком сдернул со стола. Грязные одеяла отлетели в сторону; по полу запрыгала металлическая кружка, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Две задремавшие под столом кошки с криками бросились прочь из хижины, огибая стоящего на пороге Игнатия.

Обнаженная Мэри Риттерсдорф спокойно посмотрела на мужа.

– Не нужно указывать мне, что делать, – проговорила она и стала собирать разбросанные детали своего туалета: подняла с полу измятую блузку, затем сосредоточенно, не теряя самообладания, начала искать лифчик и трусики. По выражению ее лица нельзя было предположить, что за ней наблюдают двое мужчин.

– Луна уже под контролем альфанцев, – сказал Чак. – Маны скоро снимут защитный экран и впустят их. Соглашение было достигнуто, пока ты спала в кровати этого… – Чак посмотрел на святого. – Этого индивидуума.

– И ты, конечно, с ними заодно, – жестко сказала Мэри, застегивая блузку. – Да, конечно, – задумчиво повторила она, – альфанцы захватят луну, и ты будешь жить здесь под их защитой. – Закончив одеваться, Мэри стала медленно и аккуратно расчесывать волосы.

– Если ты останешься на Альфе III M2, – начал Чак, – и не вернешься на Землю…

– Я остаюсь здесь, – перебила его Мэри. – Я уже все продумала. – Она указала на Игнатия. – Не с ним, конечно; я пришла сюда только на некоторое время. Он об этом знает. Не собираюсь жить в Гандитауне – это место не для меня.

– Где же тогда?

– Наверно, на Высотах Да Винчи, – проговорила Мэри.

– Почему? – Чак удивленно уставился на жену.

– Не знаю. Хотя я еще не была там, но маны мне нравятся. Я даже восхищаюсь тем танкистом, которого подстрелила. Он ведь бежал к танку, зная, что умрет. Никогда не встречала более смелых людей.

– Маны не пустят тебя к себе, – заметил Чак. Мэри тряхнула головой:

– Пустят, я уверена.

Чак вопросительно взглянул на Игнатия.

– Ваша жена права, – согласился тот. – Она им понравится. «Мы оба потеряли ее, – понял Игнатий. – Никакой мужчина не в состоянии удержать эту женщину возле себя. Такова ее натура». – Он развернулся и со скорбным выражением лица вышел из хижины, чуть не наткнувшись на ожидавшую во дворе липкую плесень.

– Думаю, господин Риттерсдорф понял всю тщетность своих намерений, – глубокомысленно заметил ганимедянин.

– Да, наверно, – кивнул Ледебур без особого энтузиазма. Из хижины появился Чак; он был бледен и хмур. Молча миновав Ледебура, он быстро зашагал к челноку.

– Пошли, – бросил он на ходу ганимедянину.

Плесень поспешила за Чаком, насколько позволяли ее физические возможности. Подождав, пока она втечет в кабину, Чак быстро поднял аппарат в воздух, навстречу восходящему солнцу.

Игнатий постоял немного, провожая челнок глазами, затем вернулся в хижину. Мэри копалась в буфете в поисках пиши.

Мужчина и женщина сообща приготовили себе еду.

– Маны вообще-то очень жестокие люди, – осторожно заметил Ледебур.

Мэри презрительно расхохоталась.

– Ну и что из того? – издевательски проговорила она. Игнатий не знал, что ответить. Вся его святость и парапсихологический дар не могли помочь ему. Он был бессилен понять, чего хочет эта женщина.

* * *

После долгого молчания Чак спросил у липкой плесени:

– Можно ли на этом челноке вернуться обратно в Солнечную систему, на Землю?

– Нет, – подумал в ответ Смайл Раннинг Клам.

– Ладно, – сказал Чак. – Летим к ближайшему земному кораблю. Хватит. Возвращаюсь на Землю, отсижу срок, который мне назначат, а потом женюсь на Джоанне Триест.

– Должен заметить, господин Риттерсдорф: вам, скорее всего, назначат смертную казнь или пожизненное заключение, – сказал ганимедянин. – Поэтому вам вряд ли удастся жениться на госпоже Триест.

– Что же мне делать?

– Вам нужно обрести уверенность в себе. А для этого… – плесень смущенно замолчала, не решаясь высказать свою мысль до конца.

– Ну? Продолжайте. – В данный ситуации Чаку не следовало пренебрегать никаким, даже самым абсурдным советом.

– Вы…, ну как бы вам объяснить… Короче говоря, вам нужно попросить жену всесторонне обследовать вас. Провести полный набор психологических тестов.

После некоторой паузы Чак с трудом выговорил:

– Чтобы выяснить, для какого из здешних поселений я подойду лучше всего?

– Да. – Ганимедянин облегченно вздохнул. – Именно в этом состоит моя идея. Поймите меня правильно: я не хочу назвать вас ненормальным. Тесты необходимы для того, чтобы определить некие незначительные отклонения, так сказать, склонности вашего характера, направленность на определенный стереотип…

– А что, если тестирование не выявит никаких скрытых неврозов, психозов, направленностей характера, психопатических тенденций, НИЧЕГО? Что тогда? – Чак весьма жестко оценивал себя. В такую минуту он не мог заниматься самообманом; кроме того, предчувствие подсказывало ему, что результат обследования будет именно таким. Он не подходил ни для одного из поселений Альфы III M2. Он чужак на этой луне. Вероятность найти здесь себе подобных ничтожна.

– Понимаете, ваше стойкое желание расправиться с женой вполне может являться симптомом скрытой душевной болезни. – Липкая плесень старалась говорить как можно убедительнее, но в ее тоне не чувствовалась уверенности. – Поэтому я считаю, что попытаться стоит.

– Наверно, мне придется основать еще одно поселение, – вздохнул Чак.

– Состоящее из одного человека?

– На луне должны быть нормальные люди. Те, кому удалось выбраться из лабиринта своей болезни. Не говоря уже о детях, которые не успели развить в себе болезненные комплексы. Так называемые поли, полиморфные шизофреники – они по сути вполне нормальны, хотя считается, что они просто не успели проявить ту или иную степень умственной отсталости. Что в корне не верно. – Чак высказал то, о чем задумывался раньше, когда осознал, что ему придется провести на луне остаток жизни. – Узнав о новом поселении, эти люди сами придут ко мне.