Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 02"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Филип Киндред Дик,Жерар Клейн,Майкл Коуни,Владимир Губарев,Ольга Крыжановская,Владимир Галкин,Вячеслав Глазычев,Сергей Харламов,Андрей Столяров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, все в порядке, – сказал Паттерсон. Его машина стояла на краю парка. – Только не забывайте: Ангеру нельзя слишком волноваться. В первый раз его оживил В-Стивенс, если сейчас сердце старика откажет, помощи искать будет |не у кого.

Лейтенант кивнул, поправил безукоризненно отутюженный синий китель и вышел на тротуар. Слегка сдвинув каску на затылок, он быстрым, уверенным шагом двинулся к центру парка. При его приближении гулявшие по дорожкам люди начали расходиться, один за другим они занимали позиции на газонах, на скамейках, вокруг плавательного бассейна.

Лейтенант Уэст задержался у питьевого фонтанчика; управляемая автоматом струйка ледяной воды сама нашла подставленный рот. Напившись, он медленно отошел, затем поставил ногу в черном блестящем сапоге на скамейку и несколько секунд рассеянно наблюдал, как симпатичная девушка неторопливо снимает одежду и вытягивается на разноцветной подстилке. Закрыв глаза, чуть раздвинув яркие, сочные губы, девушка расслабилась и блаженно вздохнула.

– Пусть он заговорит первым, – чуть слышно прошептала она стоявшему в нескольких футах от нее лейтенанту. – Сами разговора не начинайте.

Полюбовавшись ею еще секунду, лейтенант Уэст продолжил свой путь.

– Не так быстро, – бросил поравнявшийся с ним крепкий плечистый мужчина.

Лейтенант Уэст двинулся по парку прогулочным шагом. Глубоко засунув руки в карманы, он подошел к плавательному бассейну и остановился, рассеянно глядя в воду. Закурил сигарету, подозвал проходившего мимо робота и купил у него мороженое.

– Капните мороженым на мундир, – еле слышно сказал робот. – Потом выругайтесь и начните вытирать пятно.

Лейтенант Уэст подождал, пока мороженое подтечет. Когда сладкая жижа стекла по его пальцам и начала капать на безукоризненно отглаженный синий китель, он выругался, вытащил из кармана носовой платок, обмакнул его в бассейн, выжал и начал неуклюже стирать пятно.

Тощий старик с изуродованным лицом сидел на скамейке, сжимая алюминиевую трость, наблюдая за происходящим и весело хихикая.

– Осторожнее, – просипел он, – эй, ты, осторожнее.

Лейтенант Уэст раздраженно оглянулся.

– Ты же еще и облился, – хихикнул старик и в радостном изнеможении откинулся на спинку скамейки; беззубый рот обвис в удовлетворенной ухмылке.

– И точно, – добродушно улыбнулся лейтенант Уэст. Выкинув недоеденное мороженое в урну, он кое-как дочистил свой китель.

– Да, жарко, – заметил он и сделал пару шагов – то ли подходя к старику, то ли собираясь идти дальше.

– Хорошо они поработали, – кивнул своей птичьей головкой Ангер. Прищурив единственный глаз и вытянув шею, он попытался рассмотреть знаки различия на плечах лейтенанта. – А ты в ракетных служишь?

– Истребительных, – ответил Уэст. Сегодня утром он сменил нашивки. Б-третья.

Старик задрожал, откашлялся и яростно сплюнул в ближайший куст. Опираясь о трость, он полупривстал, охваченный возбуждением и страхом «-лейтенант сделал вид, что собирается уходить.

– Знаете, а я ведь тоже когда-то служил в Б-третьей. – Дэвид Ангер изо всех сил пытался говорить спокойно, словно бы между прочим. – Очень, очень давно.

На лице лейтенанта Уэста появился намек на любопытство:

– Ну это вы бросьте. Из старого состава осталось в живых всего два-три человека.

– И я один из них! – прохрипел Ангер, непослушными пальцами лихорадочно копаясь в кармане. – Вот, поглядите на эту штуку. Подождите секунду, я вам сейчас кое-что покажу.

Он благоговейно продемонстрировал свой Хрустальный Диск. – Видите? Вы знаете, что это такое?

Лейтенант Уэст не мог оторвать взгляда от ордена, сверкавшего на скрюченной дрожащей ладони. Не было нужды притворяться – его охватило самое настоящее волнение. – Можно я посмотрю? – тихо спросил он.

– Конечно, – не очень охотно ответил Ангер. Уэст бережно взял орден и долго смотрел на нега» взвешивая в руке, ощущая прикосновение твердой прохладной поверхности. Потом вернул награду старику.

– Вы получили его в восемьдесят седьмом?

– Точно. – Ангер спрятал орден. – Так вы помните? Нет, вас же тогда и на свете не было. – Но ведь вы слышали об этом, верно?

– Да, – сказал Уэст. – Слышал, и много раз.

– И вы не забыли? А то многие уже и не помнят, как это было…

– Расколошматили нас тогда, – сказал Уэст. Медленно, осторожно он присел на скамейку, рядом со стариком. – Это был худший день для всей Земли.

– Мы проиграли, – согласился Ангер. – Нас оттуда выбралось совсем немного. Я добрался до Луны. И я видел, как уничтожали Землю, кусок за куском, видел, как от нее ничего не осталось. Я плакал поверишь, лейтенант! Я ревел, как ребенок. А потом просто лег и лежал, как какой-нибудь чурбан бесчувственный. А потом они направили свои ракеты на нас. Лейтенант нервно облизнул пересохшие губы.

– А ведь ваш командир оттуда не выбрался, верно?

– Натан Уэст погиб вместе со своим кораблем, – торжественно изрек Ангер. – Самый лучший командир во флоте. Просто так ему не дали бы такого красавца, как «Уайнд Джайант». – Сморщенное, изуродованное лицо старика затуманилось воспоминанием. – Таких, как Уэст, уже не будет. Я его видел один раз. Высокий, широкоплечий, лицо благородное и суровое. Великан, как и его корабль [3] 3
  «Уайнд Джайант» (Wind Giant) (англ.) буквально – «Ветровой Гигант» (или великан).


[Закрыть]. Никто не мог бы командовать лучше.

– Так вы думаете, – сказал Уэст, немного помедлив, – если бы кораблем командовал кто-нибудь другой…

– Нет! – взвизгнул Ангер. – Никто не мог бы справиться лучше. Слышал я такие разговорчики, знаю, о чем рассуждают некоторые из толстозадых кабинетных стратегов. У нас не было ни малейших шансов. Их преимущество: пять к одному. Два огромных флота; один пер прямо на нас, а другой поджидал в сторонке, чтобы разжевать и проглотить.

– Понятно, – выдавил из себя Уэст. Голова у него шла кругом, но нужно было продолжать. – А что говорят эти самые кабинетные стратеги? Я никогда особенно не прислушивался к болтовне начальства.

Он попытался улыбнуться, но мышцы лица не слушались.

– Я знаю, они всегда треплются насчет того, что можно было выиграть эту битву, а может быть, даже спасти «Уайнд Джайант», но только…

– Вот, смотрите сюда, – прервал его Ангер. Глубоко запрятанный среди морщин живой глаз старика лихорадочно блестел. Концом алюминиевой трости он начал чертить на усыпанной щебенкой дорожке глубокие, неровные борозды. – Вот это – наш флот. Помните, как выстроил его Уэст? В тот день корабли расставлял великий стратег! Мы удерживали их целых двенадцать часов, и только потом они прорвались. Никто и не надеялся, что мы способны сделать хотя бы это. А вот здесь – вороний флот. – Яростно, с ненавистью Ангер процарапал еще одну линию.

– Понятно, – пробормотал Уэст. Он слегка наклонился, чтобы спрятанная на груди камера тоже увидала эти грубые, неумелые каракули и передала их в наблюдательный центр, паривший сейчас где-то высоко над парком. Оттуда материал пойдет прямо на Луну, в Генеральный Штаб. – А где были утколапые?

– Я вам еще не надоел? – осторожно взглянул на лейтенанта Ангер. – Старики любят поболтать. Вот и я извожу людей, отнимаю у них время.

– Продолжайте, – ничуть не покривив душой, ответив Уэст. – Рисуйте, я смотрю.

* * *

Сложив руки на груди, яростно поджав пухлые, яркие губы, Ивлин Каттер буквально металась по залитой мягким светом гостиной своей квартиры.

– Не понимаю я вас, – она на секунду остановилась я смолкла, задвигая на окнах тяжелые шторы. – Совсем недавно вы были готовы своими руками убить В-Стивенса. А теперь даже не хотите помочь блокировать Ле Марра. Вы же знаете, Ле Марр просто не понимает смысла происходящего. Ему не нравится Ганнет, и он все время болтает о всемирном братстве ученых, о нашем долге перед человечеством и тому подобной чепухе. Неужели вы не понимаете – если В-Стивенсу удастся с ними связаться…

– А может быть, он и прав, – сказал Паттерсон.

– Мне тоже не нравится Ганнет.

– Но ведь они нас уничтожат! – взорвалась Ивлин. – Ми не можем воевать с ними – у нас нет никаких шансов на победу. – Бешено сверкая глазами, она остановилась перед Паттерсоном. – Но они этого еще не знают. Поэтому следует нейтрализовать Ле Марра, по крайней мере на какое-то время. От сохранения в тайне этой истории зависят жизни миллиардов людей! Паттерсон ненадолго задумался.

– Насколько я понимаю, Ганнет информировал вас 6 первоначальных итогах исследования, проведенного сегодня Уэстом.

– Пока никаких результатов. Старик знает до последней запятой все сражения войны, и мы их все проиграли. – Ивлин устало провела рукой по лбу.

– То есть лучше сказать – мы их все проиграем.

– Негнущимися пальцами она собрала со стола кофейные чашки. – Хотите еще кофе?

Поглощенный своими мыслями, Паттерсон не слышал. Он подошел к окну, раздвинул шторы и стоял, глядя наружу, пока Ивлин не вернулась в гостиную с двумя чашками свежего, обжигающе-горячего кофе.

– Вы не видели, как Ганнет убил эту девушку, – не оборачиваясь, сказал Паттерсон.

– Какую девушку? Утколапую? – Ивлин добавила в свою чашку кофе и сливки, размешала ложечкой. – Она же собиралась убить вас. А тогда В-Стивенс смылся бы сразу в «Кока-Колу» – и началась бы война. – Она нетерпеливо подтолкнула к Паттерсону его чашку. – Как бы там ни было, без нас ее все равно убили бы.

– Знаю, – сказал Паттерсон. – Вот это как раз и не дает мне покоя. – Он машинально взял чашку и сделал глоток, не чувствуя вкуса. Какой смысл был спасать ее от погромщиков? – Все это – работа Ганнета. Мы все работаем на Ганнета.

– Ну что?

– Вы же сами знаете, в какие игры он играет.

– Я просто стараюсь быть разумной, – пожала плечами Ивлин. – Я не хочу уничтожения Земли. И Ганнет тоже не хочет, сейчас он желает избежать войны.

– А несколько дней назад он сам хотел начать войну. Когда считал, что мы ее выиграем.

– Ну конечно, – резко хохотнула Ивлин, – а кому же нужна заранее проигранная война?

– Теперь Ганнет будет вести иную политику, – задумчиво согласился Паттерсон. – Он позволит колонизованным планетам получить независимость. Он признает «Кока-Колу». Он уничтожит Дэвида Ангера и всех, кому известно будущее. Он встанет в позу добродетельного борца за мир. – Конечно. Он уже составляет планы полета на Венеру, со всеми театральными эффектами. Переговоры с руководителями «Кока-Колы» – в последнюю минуту, когда останется еще возможность предотвратить войну. Он нажмет на членов Директората, заставит их согласиться с независимостью Марса и Венеры. Он станет героем всей Солнечной системы, его будут носить на руках. Но разве лучше, если уничтожат Землю, а заодно с ней и всю нашу расу?

– Так значит, вся эта огромная машина разворачивается на сто восемьдесят градусов и с тем же апломбом устремляется против войны? Губы Паттерсона изогнулись в трагической усмешке. – Мир и компромисс вместо ненависти и разрушительного насилия.

Присев на подлокотник кресла, Ивлин быстро подсчитала что-то в уме. – А сколько лет было Дэвиду Ангеру, когда он записался в армию?

– Пятнадцать или шестнадцать.

– А ведь человек получает свой номер именно тогда, когда записывается на армейскую службу?

– Ну да. А что такое?

– Возможно, я что-то путаю, но у меня получается… – Она подняла глаза на Паттерсона. – Ангер должен получить свой билет в ближайшем будущем. Запись добровольцев идет очень быстро, так что скоро дойдет и до этого номера. На лице Паттерсона появилось странное выражение.

– Да, где-то живет такой себе пятнадцатилетний мальчишка. Ангер-подросток и Ангер-дряхлый, ветеран войны. И оба они существуют в одном отрезке времени.

– Дикость какая-то, – зябко поежилась Ивлин. – А если они вдруг встретятся?..

Паттерсон буквально видел этого, другого Дэвида Ангера. Пятнадцатилетний мальчишка с горящими от восторга глазами. Рвущийся в бой, готовый крушить утколапых и ворон. Убивать их со всем идеалистическим энтузиазмом юности. В этот самый момент Ангер неизбежно, неотвратимо двигается к офицеру, записывающему добровольцев… а полуслепой, изуродованный старик восьмидесяти девяти лет – большая часть из которых прошла в лишениях, крови и ужасе неуверенно плетется из своей больничной палаты на парковую скамейку. Сжимая алюминиевую трость, жалким хриплым голосом сотый раз пересказывает свои истории каждому, готовому их слушать.

– Нужно проследить за парнишкой, – сказал Паттерсон. Попросите кого-нибудь из военного министерства, чтобы нам сообщили, когда выпадет этот номер. Когда Ангер подаст прошение.

– Хорошая мысль, – кивнула Ивлин. – Стоило бы еще попросить департамент народонаселения провести проверку списков. Возможно, удастся найти…

Фраза прервалась на полуслове. Дверь бесшумно распахнулась, на пороге стоял Ле Марр; попав после яркого наружного освещения в полумрак гостиной, англичанин таращил глаза. Тяжело дыша, он прошел в комнату.

– Вэйчел, мне надо с вами поговорить.

– В чем дело? – резко спросил Паттерсон. – Что происходит?

– Он все узнал. – Ле Марр бросил на Ивлин взгляд, полный ненависти. – Я был уверен, что так и случится. Как только материал проанализируют и запишут на пленку…

– Ганнет? – По позвоночнику Паттерсона пробежал смертельный холодок.

– Что узнал Ганнет?

– Критический момент. Старик бормочет что-то про конвой из пяти кораблей. Топливо для вороньего флота. Двигался к району боевых действий без всякой охраны. Ангер говорит, что наши наблюдатели и разведчики его прошляпили. Дыхание с хрипом вырывалось из горла Ле Марра. – Он говорит, если бы знать заранее… – Сделав огромное усилие, Ле Марр взял себя в руки.

– Понятно, – медленно кивнул Паттерсон. – Уничтожить конвой и сдвинуть чашу весов в свою пользу.

– Если старик сумеет вспомнить и нарисовать маршрут этого конвоя, закончил Ле Марр, – Земля получит шанс выиграть войну. А это значит, что Ганнет ее начнет.

* * *

Согнувшись, В-Стивенс сидел на прикрученной к полу скамейке, служившей в палате психического отделения больницы одновременно и стулом, и столом, и кроватью. С темно-зеленых губ свисала сигарета. Лишенные каких-либо украшений стены аскетически пустой комнаты отливали тусклым блеском. Время от времени В-Стивенс бросал взгляд на ручные часы, а затем вновь полностью уходил в созерцание странного аппарата, ползавшего вокруг запора входной двери.

Аппарат двигался медленно и предельно осторожно. Вот уже двадцать четыре часа подряд он исследовал этот запор. Тяжелую пластину прочно удерживало на месте магнитное поле; аппарат нашел силовые кабели, подводившие электричество, нашел он и входы, где эти кабели присоединялись к электромагниту двери. Весь последний час он вспарывал толстую рексероидную обшивку, теперь до входов оставалось не больше дюйма. Этим почти разумным аппаратом была «хирургическая рука» В-Стивенса – высокоточный полуавтономный робот, в обычное время постоянно прикрепленный к правой его кисти.

Но сейчас робот двигался совершенно самостоятельно; хозяин отстегнул его и направил на поиски выхода. Четыре металлических пальца отчаянно цеплялись за гладкую поверхность стены, а режущий большой трудолюбиво вгрызался все глубже и глубже. После такой грубой работы «хирургическую руку» вряд ли можно будет использовать за операционным столом, но В-Стивенс не очень беспокоился; в любом венерианском магазине можно без труда купить новую. Металлический большой палец добрался до положительного входа и выжидательно замер. Остальные пальцы оторвались от поверхности стены и какое-то время колебались в воздухе, как усики насекомого; затем они, один за другим, погрузились в прорезанную щель и стали нащупывать отрицательный выход.

Полыхнула ослепительная вспышка, из щели повалил белый едкий дым, и тут же раздался резкий хлопок, вроде звука открываемой бутылки. Внешне с запором ничего не произошло, однако «рука» упала на пол, считая, очевидно, свою задачу выполненной. В-Стивенс потушил сигарету, неторопливо встал, подошел к двери и подобрал своего механического помощника.

Когда «рука» была пристегнута и снова превратилась в составную часть нейромышечной системы В-Стивенса, человек с Венеры осторожно ухватился за край двери и, немного помедлив, потянул. Дверь открылась без всякого движения, никаких звуков:

Ни одного охранника. Он знал, что наблюдательной аппаратуры в психическом отделении не было. В-Стивенс двинулся вперед, свернул за угол, быстро миновал несколько коридоров.

Буквально через несколько секунд он стоял перед широким панорамным окном, из которого открывался вид на улицу, окружающие здания и больничный двор.

В-Стивенс разложил на подоконнике свой ручные часы, зажигалку, авторучку, ключи, монеты; из всего этого неожиданного Материала ловкие пальцы хирурга живые и металлические – быстро соорудили какое-то замысловатое устройство. Отщелкнув режущий большой палец, В-Стивенс сменил его нагревательным элементом и, вскочив на подоконник, торопливо приварил странный механизм к верхнему краю оконного проема; следы его работы не были заметны ни со стороны коридора, ни со стороны больничного двора.

Он направился назад и резко замер, услышав какие-то звуки. Голоса. Больничный охранник и кто-то еще. Кажется, кто-то знакомый.

В-Стивенс бегом вернулся в психиатрическое отделение, в свою палату. Взломанный коротким замыканием замок неохотно встал на прежнее место; дверь едва успела закрыться, когда в коридоре послышались шаги. Замок был сломан, но неожиданный посетитель, конечно же, этого не знал, и с легкой улыбкой В-Стивенс слушал, как тот выключает отсутствующее поле.

– Добро пожаловать, – сказал В-Стивенс. Вошедший в комнату доктор Ле Марр держал в одной руке портфель, а в другой – фризер.

– Идемте со мной, я все организовал. Деньги, фальшивые документы, паспорт, билеты, разрешение. Вы – коммерческий представитель одной из фирм Венеры. Пока Ганнет узнает, вы уже пройдете военный контроль и окажетесь за пределами земной юрисдикции.

– Но… – поражение начал В-Стивенс.

– Быстрее! – Ле Марр махнул фризером в сторону коридора. – По своему положению в больнице я имею право ставить диагноз психическим больным, а вас заключили сюда именно в таком качестве. С моей точки зрения, вы сошли с ума ничуть не больше, чем вся их компания. Поэтому я и пришел.

– А вы хорошо понимаете, чем это вам грозит?

– В-Стивенс посмотрел на Ле Марра с некоторым сомнением, однако без дальнейших споров проследовал за ним в коридор и, миновав равнодушного охранника, к лифту. – Если они узнают, то уничтожат вас как изменника. Вас видел охранник. Каким образом вы сумеете сохранить все в тайне?

– Я не собираюсь делать из этого тайну. Вы же знаете, что Ганнет здесь. Он и его сотрудники работают над стариком.

– Почему вы мне все это рассказываете? Теперь они спускались по пандусу в подземный гараж. Служитель вывел машину Ле Марра, и двое врачей забрались в нее; за руль сел англичанин.

– Держите. – Кинув фризер В-Стивснсу, Ле Марр вывел машину из полумрака тоннеля под яркое полуденное небо, на оживленную Нью-Йоркскую улицу.

– Вы хотели связаться с «Кока-Колой» и сообщить им, что Земля неизбежно проиграет войну, – сказал Ле Марр. – Резко повернув машину, он вывел ее на боковую улицу, ведущую к межпланетному космопорту.

– Так вот, сообщите им, чтобы перестали искать компромиссы и нанесли удар мощный, и как можно скорее. – Полномасштабная война. Понятно?

– Понятно, – кивнул В-Стивенс. – В конце концов, если мы обязательно победим в этой войне…

– А это вопрос…

– Даже так? – Зеленые брови В-Стивенса удивленно поднялись.

– Ганнет собирается изменить ход будущей войны. Он нашел ее критический момент. Как только информация будет точной и полной, он заставит Директорат нанести удар по Венере и Марсу. Войны избежать нельзя – теперь нельзя.

– Ле Марр резко затормозил на краю взлетного поля космопорта. – И если война все равно будет, так пусть уж хотя бы без подлых внезапных нападений. Можете сообщить Координационному комитету Колониальных Администраций, что наш флот приведен в полную боевую готовность. Скажите им, чтобы приготовились. Скажите им… – Ле Марр неожиданно смолк. Словно игрушка, у которой кончился завод, он обмяк, беззвучно соскользнул вниз и замер на полу машины, уронив голову на рулевое колесо.

– Простите, пожалуйста, – негромко сказал В-Стивенс, подбирая упавшие с носа англичанина очки и водружая их на место. – Вы, конечно же, хотели, как лучше, но в результате все испортили.

Он бегло осмотрел голову Ле Марра. Импульс фризера не проник в ткани мозга, через несколько часов неудачливый доброжелатель придет в сознание без каких бы то ни было серьезных повреждений, разве что с жуткой головной болью. Сунув фризер в карман, В-Стивенс взял портфель Ле Марра, занял водительское место и включил двигатель.

Гоня машину назад, к больнице, венерианец все время поглядывал на часы. Еще не поздно– Он подался вперед, опустил монету в щель установленного на приборной доске видеофона и продиктовал номер. На экране появилось лицо дежурной сотрудницы «Кока-Колы».

– Говорит В-Стивенс, – торопливо сказал хирург – тут вышла неприятность. Меня увезли из больницы. Сейчас я туда возвращаюсь. Скорее всего, успею.

– Генератор собран?

– Да, собран, но он не у меня. Я уже настроил его на поляризацию магнитного потока, он полностью готов к работе. Нужно только вернуться и добраться до него.

– Тут у меня какие-то помехи, – зеленое лицо девушки озабоченно нахмурилось. – Вы говорите по защищенному каналу?

– Канал открытый, – признал В-Стивенс, – но это случайный канал общественного пользования, вряд ли он прослушивается. Венерианец бросил взгляд на прикрепленный к видеофону датчик мощности. – Утечек не заметно. Продолжайте.

– Корабль не сможет взять вас на борт в Нью-Йорке.

– Вот черт, – выругался В-Стивенс.

– Вам придется выбираться оттуда своими силами. Толпа уничтожила все оборудование Нью-йоркского космопорта. Лучше всего поезжайте автомобилем в Денвер, это ближайшее место, где может сесть корабль. К тому же это последнее место на Земле, где мы находимся в безопасности.

– Вот уж не везет так не везет, – простонал В-Стивенс. – Вы понимаете, что они сделают со мной, если поймают?

– Для «протухших», что один утколапый, что другой, – грустно улыбнулась девушка. – Они будут вешать нас без разбора. Так что мы все в равном положении. Ну – удачи, мы будем вас ждать.

Со злостью отключив аппарат, В-Стивенс притормозил, свернул в маленький, грязный переулок, поставил машину на стоянку, вышел из нее и захлопнул дверцу. Он находился на краю сверкавшего яркой зеленью парка. Крепко сжимая портфель, венерианец бегом бросился к возвышавшимся чуть подальше корпусам больницы.

* * *

Дэвид Ангер вытер рот рукавом и обессиленно откинулся на спинку кресла.

– Я не знаю, – повторил он хриплым, еле слышным голосом. Говорю же вам, ничего я больше не помню. Ведь все это было очень давно.

Взмахом руки Ганнет подозвал офицеров, толпившихся вокруг старика:

– Уже близко, – сказал он, устало отирая со лба пот. – Приближаемся, пусть медленно, но верно.

В одной из палат терапевтического отделения на огромном столе была расстелена штабная карта; темные фишки, испещрявшие ее поверхность, обозначали подразделения флотов Марса и Венеры, а белые – земные корабли, тесным кольцом столпившиеся вокруг третьей планеты.

– Это где-то здесь.

Повернувшийся к Паттерсону человек – покрасневшие от постоянного недосыпа глаза, щетина на подбородке, руки, дрожащие от усталости и напряжения – очень мало напоминал лейтенанта Уэста.

– Ангер помнит, как офицеры говорили про этот конвой. Корабли взяли груз на Ганимеде, на базе снабжения. И ушли по какому-то намеренно случайному маршруту. – Его рука обрисовала на карте широкий, неопределенный круг. – В этот момент на Земле никто не уделил конвою ни малейшего внимания. Ну а потом – потом все поняли, какую упустили возможность. Некий военный эксперт ретроспективно изобразил маршрут конвоя, материал записали на пленку и разослали по кораблям. Офицеры собирались обсуждать этот инцидент. Ангеру кажется, что маршрут проходил неподалеку от Европы. А может быть, – от Каллисто.

– Этого недостаточно, – резко бросил Ганнет. – Пока что у нас не больше данных об этом маршруте, чем было у штаба в тот момент. Нам нужна точная информация, материал, полученный при анализе событий.

Заметив, что трясущиеся, неуверенные пальцы Дэвида Ангера тянутся к стакану с водой и никак не могут его ухватить, один из молодых офицеров пришел на помощь.

– Спасибо, – благодарно пробормотал старик. – Я же, ребята, очень хочу вам помочь. Я стараюсь, вспоминаю. Но только голова у меня какая-то мутная, не то что раньше.

Сморщенное, изуродованное лицо перекосилось в тщетной попытке сосредоточиться.

– А знаете, помнится мне, будто этот конвой задержался неподалеку от Марса. Из-за какого-то там метеоритного облака.

– Продолжайте, продолжайте, – подался вперед Ганнет.

– Я же стараюсь помочь вам, изо всех сил стараюсь, – жалобно просипел Ангер. – Ведь как обычно делают, когда пишут книги о войне? Прочитают другие книги, да и перепишут в свою.

На полумертвом лице появилось выражение жалкой благодарности.

– Ведь вы, наверное, упомянете и мое имя в своей книге, где-нибудь, а?

Паттерсон отвернулся, его тошнило от мерзости происходящего. Выходит, Ганнет разыгрывает роль военного историка. Он, значит, пишет книгу о проигранной войне и хочет использовать в своем «трактате» воспоминания очевидца.

– Какой вопрос! – с энтузиазмом воскликнул Ганнет. – Ваше имя будет на первой странице. А, может, мы даже и фотографию вашу напечатаем.

– Я же знаю все, буквально все об этой войне, – пробормотал Ангер. – Дайте мне только время, и я вспомню, разберусь. Дайте мне только время. Я ведь стараюсь, как могу.

Старик разваливался буквально на глазах. Сморщенное лицо приобрело мертвенно-серый оттенок. Подобно засыхающей замазке, старческая плоть все плотнее облегала его хрупкие, изжелтевшие кости. Дыхание вырывалось из горла неровным клекотом. Все присутствующие знали, что Дэвид Ангер умрет – и скоро.

– Если он откинет копыта, так и не вспомнив, – тихо сказал Ганнет лейтенанту Уэсту, – то я…

– Что там такое? – с неожиданной резкостью спросил Ангер. Единственный его глаз блестел остро, настороженно. – Я не расслышал.

– Не берите в голову, – устало отмахнулся Ганнет. – И попробуйте все-таки восполнить недостающие детали. Подведите его к карте, – повернулся он к офицерам. – Пусть взглянет на диспозицию, может, это освежит его память.

Старика подняли на ноги и подтащили к столу. Подслеповатая, спотыкающаяся на каждом шагу, скрюченная фигура исчезла из виду, скрытая спинами техников и военного начальства.

– Он долго не протянет, – с ненавистью к Ганнету сказал Паттерсон. – Если вы не дадите ему отдохнуть, его сердце не выдержит.

– Нам необходима информация, – резко возразил Ганнет. Он смотрел на Паттерсона с явной неприязнью. – А где другой врач?.. Ле Марр, кажется?

– Не знаю, – Паттерсон окинул помещение взглядом. – Он, наверное, не смог этого выдержать.

– Ле Марр вообще не приходил, – холодно процедил Ганнет. – Я уже думаю, не стоит ли послать кого-нибудь на его поиски.

И в этот момент появилась Ивлин Каттер – бледная от волнения, с широко раскрытыми черными глазами.

– Вот она, например, предлагает… – махнул в сторону женщины заметивший ее Ганнет.

– Теперь все это неважно, – холодно оборвала его Ивлин, бросив на Паттерсона быстрый, настоятельный взгляд. – Я не желаю иметь никаких дел ни с вами, ни с вашей войной.

– Как бы то ни было, – равнодушно пожал плечами Ганнет, – я вышлю обычную разыскную группу. На всякий случай.

Он отошел, оставив Ивлин и Паттерсона одних.

– Послушайте, – хрипло прошептала она Паттерсону на ухо. Номер Ангера уже вышел. Они посмотрели друг на друга.

– Когда вам сообщили? – спросил Паттерсон.

– Я как раз шла сюда. Я сделала, как вы сказали – договорилась с одним из чиновников департамента.

– Сколько времени назад?

– Только что. Вэйчел, – губы Ивлин дрожали, – он здесь.

– Вы хотите сказать, – не сразу понял Паттерсон, – что его прислали сюда? В нашу больницу?

– Я об этом просила. Я сказала, чтобы, когда он подаст прошение…

Схватив Ивлин за руку, Паттерсон вытащил ее из терапевтического отделения наружу, под яркое солнце, затем, все так же молча, толкнул на ведущий вверх пандус и пошел за ней следом.

– Куда его поместили?

– Он в приемной. Ему сказали, что это – обычная медицинская проверка. Обычное медицинское обследование. Что нам делать? – В голосе Ивлин звучал ужас. – И можем ли мы вообще что-то сделать?

– Ганнет думает, что можем.

– А что если его задержать? Если свернуть его с пути? – Она ошеломленно потрясла головой..-Что тогда будет? Каким окажется будущее, если мы остановим Ангера? Вы же врач и можете признать его негодным к армейской службе. – Еe охватил неудержимый истерический смех. – И Ганнет так и не узнает, что Земля не может победить, а потом Земля возьмет и победит, а В-Стивенса не запрут в психушку, а эта утколапая девочка…

Паттерсон резко ударил ее ладонью по щеке.

– Перестаньте кричать и придите в себя. У нас нет времени на истерики.

По всему телу Ивлин Каттер пробежала судорога.

Паттерсон схватил женщину обеими руками и крепко держал, пока не прошла дрожь.

– Извините, – с трудом управляя своим голосом, пробормотала Ивлин. На ее щеке быстро вспухал багровый след. – Спасибо. Я уже в порядке.

Лифт поднялся на административный этаж; придерживая спутницу под локоть, Паттерсон вывел ее в холл.

– Вы его еще не видели?

– Нет. Когда мне сказали, что вышел этот номер и мальчика направляют сюда… – задыхаясь, Ивлин едва поспевала за врачом, – я сразу бросилась к вам. Может быть, мы уже опоздали. Может быть, ему надоело ждать, и он ушел. Ведь парню всего пятнадцать лет.

– Вы сейчас заняты? – спросил Паттерсон проходившего мимо робота.

– Нет, сэр.

Паттерсон передал роботу карточку с номером Дэвида Ангера.

– Этот человек должен быть в приемной. Пришлите его сюда, а потом закройте холл. Заприте его с обеих сторон, чтобы никто не мог ни войти» ни выйти.

Взглянув на карточку, робот вышел в приемную.

– Боитесь? У меня от страха голова идет кругом.

– Говорить буду я, вы просто стойте здесь и слушайте. – Паттерсон протянул Ивлин пачку сигарет.

Робот вернулся, за ним следовал подросток – белокурый, голубоглазый, с пухлым, озабоченно нахмуренным лицом.

– Вы вызывали меня, доктор? – неуверенно спросил он, подходя к Паттерсону. – А что, со мной что-нибудь не так? Мне велели явиться в больницу, только не сказали, зачем. – С каждой секундой его озабоченность росла. – Ведь у меня нет ничего такого, из-за чего не берут в армию?

Паттерсон выхватил из руки паренька совсем новенькое, только что выданное удостоверение личности, взглянул на него и передал Ивлин. Негнущиеся, словно парализованные пальцы женщины взяли документ, но смотреть в него она не стала, ее глаза были прикованы к белокурому мальчугану.