Текст книги "Соль под кожей. Том первый (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Но возле подъезда никого нет. Я замечаю это сразу, как только сворачиваю в свою арку, хотя в глубине души надеюсь, что это один з тех редких случаев, когда меня подводит зрение.

Чтобы попасть в подъезд, нужен либо собственный ключ, либо сердобольная душа, которая впустит. Я снимаю квартиру в хорошем жилом комплексе, чья основная прелесть в том, что он введен в эксплуатацию совсем недавно и здесь почти нет заселенных квартир. Со мной на этаже так уж точно. За те пару месяцев, что я изредка сюда наведывалась, кроме меня видела всего пару живых душ. Хороший плюс, если не хочешь случайно попасться на глаза каким-то общим знакомым. То, что Андрей в курсе моей личной жизни, я даже не сомневаюсь – наши с ним отношения не предполагают вообще никак близости больше положенной на людях, чтобы выглядеть влюбленной парочкой. Все остальное время я предоставлена сама себе, как, собственно, и он. Но если о моих «похождениях» узнает Завольский-старший или кто-то из его круга, или даже секретарша моего Андрюшеньки – приятного будет мало. Я-то выкручусь, на этот случай у меня давно готова пара железобетонных объяснений, но жизнь научила перестраховываться.

Я выхожу из машины, чтобы испытать судьбу и проверить, не попал ли он каким-то волшебным образов внутрь, и мне навстречу, как черт из табакерки, выходит какой-то коротышка с огромным букетом. Я сразу понимаю, что это служба доставки – у этих парней характерный нелепый вид на фоне тех «веников», которые они обычно доставляют. Он присматривается ко мне, как будто оценивает на глаз. И в эту минуту я уже начинаю догадываться что к чему.

«Секвойя» решил меня продинамить, но прислал цветы с извинениями. Прям что-то новенькое.

– Девушка из спортзала? – со странным вздохом интересуется курьер.

– Ага, – я молча и без приглашения сую руку в охапку тугих свежайших роз кроваво-красного цвета, выуживая аккуратно сложенную в конверт записку.

Еще одно удивление – это на стандартная типографская писулька на дурацких рисунках с сердечками, а плотный квадратик грязно-голубого цвета, как из набора бумаг для записей, которые обычно есть на столе в каждом офисе. И написана она от руки, размашистым, но довольно аккуратным почерком.

«MammaRoma», 20.00. Вадим» – читаю про себя и быстро ориентируюсь, что это – довольно известный в городе ресторан итальянской кухни. Была там пару раз и в памяти отложилось, что из всех известных мне мест, где косят под классическую итальянскую кухню, в «MammaRoma» этот закос наиболее удачный. И еще два вывода на тему: букет точно не из дешевых, но и не дурацкая гора цветов, тяжесть которого чревата переломом позвоночника – у «секвой» есть вкус и он как минимум не нищеброд. Опять же, хороший ресторан, если умудриться, то я могла бы заказать там на ценник, который простой работяга или офисный планктон точно не потянет.

– Значит, тебя зовут Вадим, – я как будто пробую его имя на вкус и ловлю себя на мысли, что не представляю его ни Сашей, ни Даниилом, ни любым другим именем из тысяч возможных.

Он Вадим и никак иначе.

– Я? Я Алексей, – подает голос курьер.

По моим припечатывающим взглядом сразу пасует, желает хорошего вечера и, так же неожиданно как появился, исчезает.

Я разглядываю цветы, снова мысленно повторяю имя качка из зала – Вадим. В ноздрях настойчиво всплывает его запах, и это впервые в жизни, когда я жалею, что тепличные розы почти не пахнут, потому что именно сейчас мне нужен хороший «антидот» против этих навязчивых фантомных воспоминаний.

– Вадим, Вадим…

Я раздумываю, что делать с цветами и прихожу к выводу, что выбрасывать букет будет просто ребячеством. Розы не виноваты в том, что один здоровенный мужик не в состоянии понять смысл слов «только секс, никакой романтики и свиданий».

Забрасываю его на заднее сиденье, сажусь за руль и быстро набираю сообщение Данте. В несколько предложений вкладываю суть предложения Завольского и в конце вставляю смайлик довольного чертенка. На удивление, он отвечает почти мгновенно – наверное, снова переехал, и теперь у нас не такая колоссальная разница в часовых поясах.

Данте: Уверена, что это не подстава?

Лори: За дуру меня держишь? Я десять раз все проверю.

Данте:Подстрахуйся обязательно.

Я издаю короткий смешок, и в который раз жалею, что электронные чернила не в состоянии передать эмоции, с которыми написаны. Моя ответная реплика «Так точно, наставник!» наполнена нотками сарказма и легкой обидой на то, что даже спустя столько лет, он по-прежнему считает меня глупой слабачкой. Даже если сейчас я слегка утрирую на фоне случившегося облома.

Данте: Наратов?

Я снова прикрываю глаза, делаю мысленный глубокий вдох и напоминаю себе, что прошлое больше не властно надо мной. В мясорубке жизни перемололось абсолютно все хорошее, что во мне было, а ту наивную девичью любовь я собственноручно пустила под нож, вырвала у нее сердце и совершила над ним ритуал осквернения, чтобы позже удобрить этой плотью свое новое сердце – каменное и насквозь отравленное, но гораздо более приспособленное к «перепадам внешних температур».

Лори: Еще не всплыл. Но должен приехать на свадьбу

Данте: Когда?

Лори: 27 ноября, через две недели

Данте: Значит, пора

Я смотрю на экран телефона и как заевшая пластинка повторяю, что ненавижу его.

Но сколько бы раз я это не произнесла, суть не изменится – Данте прав. У нас есть план действий, определенная последовательность, запрограммированная на обязательный успех с наименьшими потерями и с минимальной степенью риска.

– Я уже говорю и думаю как ты, – смеюсь в телефон и даже подмываю записать ему голосовое, но вовремя вспоминаю, что Данте их терпеть не может и ограничиваюсь коротким «Хорошо» в ответ.

Раз у меня сегодня внезапно свободный вечер, то почему бы не посвятить его подготовке?

Глава девятая: Лори

Глава девятая: Лори

Настоящее

Я завариваю себе глинтвейн на безалкогольном ежевичном вине и, не жалея, кладу туда сразу несколько слайсов свежего имбиря. На когда жидкость немного остывает, добавляю ложку меда и пробую на вкус. Язык сперва обдает горечью, но через секунду ее разбавляет душистая акациевая сладость, от которой хочется зажмуриться, как будто пью самый дорогой в мире коктейль.

Переливаю свое ведьмино зелье в большой бокал, беру вазочку с орешками и ломтиками трех видов сыра, и отправляюсь на диван, где у меня уже подготовлено все необходимое – ноутбук, записная книжка, несколько распечаток из интернета, собранных в разное время.

Располагаюсь поудобнее, делаю первый глоток и демонстративно разминаю пальцы, воображая себя пианисткой, которой предстоит сыграть свой Самый Главный Концерт на Самой Главной Сцене. Хотя вся эта подготовка – всего-лишь бравада перед тем, с чем мне до чертиков не хочется сталкиваться лицом к лицу. Но что такое наша жизнь, как не бесконечная череда преодолений собственных страхов?

Вкладка с самым популярным в нашей стране сайтом знакомств у меня уже открыта.

Вношу туда имя и фамилию своего «двойника», добавляю ее фото, интересы и цель знакомства. Вставляю пару шуток, что-то такое, что рождается в голове за считанные секунды.

– «Лучше сразу произведи на меня хорошее впечатление, потому что я не даю вторых шансов», – читаю вслух, ставлю в конце показывающий средний палец смайлик и убираю ноутбук на стол, чтобы издалека оценить общий вид.

И так, ее зовут Рина Каммаль, родом из далеких и теплых земель, поэтому у нее длинные темные волосы, смуглая кожа и лисий разрез глаз. Большой рот, в котором безобразно много филлера, сделанные скулы, уколами разглажена межбровка и носогубка. Брови идеальной формы, хотя уголок левой слегка деформирован. И еще есть маленький шрам на правой ноздре – там раньше была сережка, но однажды Рина взялась за ум, исправила ошибки молодости и теперь косит под деловую женщину. Катается на сноуборде, любит путешествовать и вдохновляться новизной, знает триста тридцать три рецепта бутербродов с красной икрой и считает, что за погоду в доме должен отвечать мужчина. Ей тридцать два, была замужем, но муж не пережил ее успешного карьерного роста и пустился в разнос. Пыталась сохранить брак из последних сил, но застигнутая в супружеской постели любовница (бывшая подружка) поставила крест на том, что давно существовало только на бумагах. Развод был тяжелым, бедняжка Рина долго восстанавливала нервную систему, поэтому теперь не спешит с головой нырять в новые отношения. Считает, что сначала нужно узнать друг друга получше.

Делаю еще глоток своего горько-сладкого глинтвейна, кладу в рот ломтик выдержанного пармезана и какое-то время просто наслаждаюсь сочетанием вкуса.

– «Если ты считаешь, что секс на третьем свидании обязателен – лучше сразу иди на х*й», – дописываю в конце и нарочно выделяю эти фразу жирным шрифтом.

Это – личный триггер для Сергея. Он любит бравировать тем, что в его жизни не было женщин. Которых он не трахнул бы уже на третьем свидании, хотя много тех, кого поимел на перво и втором.

Рину – ее фото в быту, фото со съемок (она – модный фотограф) от и до сгенерировала нейронная сеть. Ее биографию – тоже (с некоторыми нашими с Данте дополнениями). Он предложил сделать ее фотографом – это будет хорошим оправданием, почему она в постоянных разъездах, когда Наратов станет пытаться увидеться с ней вживую. Я составляла запросы для внешности, чтобы он точно не прошел мимо.

И в итоге получилось то, что нужно.

– Ебливая сучка, – произношу шепотом один из его любимы эпитетов, и внутренности подскакивают к горлу в приступе отвращения.

Я до сих пор считаю, что это – самая хреновая (точнее – единственная хреновая!) идея Данте. Хотя, нужно признать, его план безупречен и на короткой дистанции должен дать максимальный результат за минимальный промежуток времени.

Напиток, которым я только что с таким удовольствием наслаждалась, внезапно перестает быть горьким. Что такое какой-то имбирь по сравнению с воспоминаниями прошлого, в которых я была непростительно слепой дурой? Сейчас я могу с легкостью сожрать его весь целиком и вряд ли поморщусь.

– Хватит рефлексировать, – приказываю себе вслух, и тут же закатываю глаза, потому что это тоже фразочка из лексикона Данте.

Жаль, что его нет рядом – он был бы доволен тем, насколько сильно я стала на него похожа.

Я повинуюсь внутреннему порыву и строчу ему сообщение: «Мне тебя не хватает».

Но на этот раз оно висит без доставки минуту, потом две. Потом десять.

И я напоминаю себе, что на этот вечер запланировала подсунуть Наратову бомбу замедленного действия, а не каждые тридцать секунд хватать телефон, в ожидании ответа. Где бы ни был сейчас Данте, он точно обо мне не вспоминает.

Вычислить Сергея в сети для знакомств просто так абсолютно нереально – он же не дурак, выставлять свои реальные фото, будучи пять лет женатым на дочери Станислава Новака, одного из высоких политических чиновников нашей страны. Хотя, это был бы весьма оригинальный способ свести счеты с жизнью. Новак уже пару лет как сошел с политической арены, но его связи еще достаточно живы, чтобы, в случае чего, устроить зятю «веселую жизнь» за непотребное отношение к его любимой дочурке. Поэтому, Сергей не стал бы рисковать с реальными фото. Да и, нужно отдать ему должное – он всегда был хитрым скользким гадом, и ему всегда хватало дьявольского таланта обводить вокруг пальца даже прожженных циников, втираться к ним в доверие и буквально ссать им в уши. Не удивлюсь, если на случай феерического провала с инкогнито на сайте знакомств, у него припасен стопроцентно работающее логическое объяснение.

Но все эти годы я тоже не теряла время зря.

И подобралась к Сергею и всем его семейным тайнам намного ближе, чем он мог бы даже представить. Без преувеличения – дышала ему в затылок и шарила в карманах его дорогих брендовых пиджаков.

Я еще раз пересматриваю красотку Рину, проверяю каждую букву и перечитываю каждую фразу. Подумав, добавляю пару ее фото в купальнике, где хорошо видны ее пышные формы – у жены Сергея груди нет вообще, а помня его слабость, он наверняка не сможет пройти мимо сисек полномерного третьего размера.

Убедившись, что ошибок нет, нажимаю на кнопку «Создать» и чокаюсь бокалом с краешком ноутбука.

– Привет, красотка, – коварно улыбаюсь своему новому альтер-эго. – Готова испортить жизнь одной мерзкой твари?

Заношу на депозит сумму подписки на премиум-аккаунт. Теперь красотка-Рина будет крутиться на главной несколько дней, привлекая внимание разного сброда. На мой взгляд, довольно дилетантский, на сайте знакомств можно гарантировано познакомиться с тремя трипами мужчин – любителями писать «привет» и прикреплять к сообщению фото члена, альфонсами и «сорок лет, три раза разведен, ищу девственницу». Нормальных мужчин там меньше пяти процентов, и нужно обладать упорством золотоискателя, чтобы, перелопатив кучу дерьма, отыскать хотя бы один достойный экземпляр.

Пока мой профиль торжественно выходит на арену, загружаю посуду у в посудомойку и долго валяюсь в ванной, воображая, что облака пахнущей жевательной резинкой пены – это облака, а я в них – маленький веселый единорог, а не беспринципная мегера. У хороших волшебных лошадок есть масса достоинств, но их, увы, всегда первыми ведут на скотобойню.

Вернувшись, любуюсь полученным результатом – мой профиль уже на главной и уже есть около десятка лайков, и даже парочка входящий сообщений. Их я даже открывать не буду, потому что в ареале моей охоты находится только один экземпляр. И чтобы подстегнуть нашу «случайную» встречу, открываю его профиль, который давно добавила закладки с пустого фейкового аккаунта.

Все фото в профиле – без лица, либо под таким ракурсом, когда почти невозможно разглядеть черты. Есть фото на природе, есть – в быту и в разных заведениях. Если присмотреться, то становится ясно, что все они сделаны профессиональным фотографом.

Я нашла этот профиль два года назад, и с тех пор периодически в него заглядываю, чтобы убедиться, что он «живой» и Сергей его использует по прямому назначению. Периодически он пропадает, на несколько недель и даже месяцев, но потом снова воскресает и почти все время светится онлайн. Видимо, в поисках новой жертвы. Я ни разу не разглядывала его фотографии, хотя их там больше десятка. В информации «О себе» написана стандартная мужицкая чушь – любит домашний уют, чтение, занимается бытом. Готов к серьезным отношениям с женщиной от двадцати пяти до тридцати пяти (ему самому – тридцать семь). В перечне любимой музыки разный шлак, впрочем, сейчас популярный.

Честно говоря, я бы ни за что не захотела узнать вот этого человека поближе, потому что он – стопроцентная пустышка, дешевая подделка под дорогой бренд с алиэкспресс, но судя по активности и разным наставленным лайкам, здешним обитательницам такое заходит. С другой стороны – на них и рассчитан этот дешевый шарм.

Я наугад открываю то фото, на котором Серей сфотографирован на фоне ночного на балконе какой-то высотки. Это где-то заграницей, судя по плохо различимым иероглифам на фоне виднеющихся вдалеке вывесок – это где-то в Японии. Я сама там ни разу не была, но Данте любил кататься в Токио и привозил оттуда столько фото и видео, что иногда мне кажется, что я путешествовала под цветущими сакурами вместе с ним.

Хватаю телефон, проверяю сообщение и с облегчением выдыхаю, потому что оно все еще не прочитано и даже не доставлено. Удаляю его, а вместе с ним – следы своей мимолетной слабости. Мы – просто партнеры. Он так много раз это повторял, что даже странно, почему я вопреки всему иногда думаю о нем как о… ком-то большем.

Дружба – это наш потолок. Максимум. Предел, за который не прыгнуть, потому что мы слишком похожи. Испытывать друг к другу симпатию – все равно, что заниматься самоудовлетворением и искренне считать, что находишься в отношениях со своим вибратором.

Я слышу легкий мелодичный звук из динамиков ноутбука, поворачиваю голову и вижу всплывающую в уголке одного из фото Рины виртуальную клетку с птицами, которые заливаются трелями, стоит навести на них курсор. Здесь есть что-то типа системы подарков, которые можно покупать за реальные деньги с личного счета. Птицы в клетке – самый дорогой из возможных. Но мне вообще плевать, сколько стоит эта виртуальная херня – гораздо важнее, что рядом с ней всплывает имя и аватарка отправителя.

Сергей Н.

– Попался, ублюдок, – кривлюсь от очередного приступа тошноты, и залпом допиваю окончательно потерявший вкус глинтвейн.

Глава десятая: Данте

Глава десятая: Данте

Прошлое

– Тебе не нравится? – спрашивает Валерия, когда я делаю короткий тур по комнатам.

Как и было договорено, она пригласила меня на ужин спустя три дня. И хоть ее квартира до сих пор выглядит как монашеская келья, уже заметны некоторые изменения. Часть мебели расставлена по местам, но еще в транспортировочной пленке, потому что везде расставлены стремянки и валяются стройматериалы – ремонт идет полным ходом. Мне нравится, что она выбрала приглушенные цвета, но все они – типично девичьи, из палитры розовых оттенков. Разбавлены сдержанным серым, и только это сочетание не дает этому «ремонту» окончательно превратить отличную квартиру в пошлый домик для Барби.

– Первое правило? – не поворачивая головы, напоминаю я.

– Ничье мнение не важно, – отчеканивает Валерия, забирает принесенный мной букет и бутылку безалкогольного розового шампанского, и скрывается на кухне.

Я знаю, что она очень старается. Прошло две недели с тех пор, как я выловил ее в белой пене, и если первое время она огрызалась как волчонок, то сейчас, когда пообсохла, наружу полезла вся ее типично девичья мягкость и податливость. Такими темпами у нас ничего не выйдет. Чем раньше Валерия усвоит, что ей придется стать другим человеком в буквальном смысле этого слова – тем быстрее дело сдвинется с мертвой точки. Я подобрал ее не для того, чтобы всю жизнь нянчиться и однажды узнать, что она вляпалась в еще одного бессердечного ублюдка.

А она обязательно вляпается – все хорошие домашние девочки страдают одним и тем же недугом, и называется он «слепая любовь к моральным уродам».

Она заказала пару полок и единственное, что в этой необжитой квартире так, как надо – это книжная полка, аккуратно уставленная кучей литературы, которую Валерия привезла с собой. Дорогие шмотки так и валяются в чехлах на кровати, но книги – это святое, и любовно прикрыты сверху пленкой от строительной пыли. Честно говоря, если бы не эти маленькие нюансы, мне было бы гораздо проще ломать ей хребет,

В кухне, куда я направляюсь следом за Валерией, стоит приятный аромат домашней еды. Не могу точно передать словами разницу в том, как пахнут блюда от шефа даже в самом дорогом ресторане, и как пахнет еда из духовки милой домашней девочки, но это абсолютно разные Вселенные.

Алина однажды пыталась удивить меня своими кулинарными начинаниями, но все, за что бы она ни бралась, было либо безнадежно пересолено, либо недожарено, либо сгорало до консистенции черного строительного кирпича. Я честно пытался есть то, что годилось разве что на продажу в магазин сильнодействующих ядов, но после серьезного отравления, пришлось поставить вопрос ребром – либо она уложит меня в гроб, либо мы оба смиримся с тем, что до конца наших дней будем питаться из доставки или в ресторанах. К сожалению, это была меньшая из проблем в наших отношениях, только понял я это слишком поздно.

– Бокалы, – бормочет Валерия, вертя в руках бутылку. – Я не подумала про бокалы.

Даже если бы у меня возникли сомнения в том, что она действительно не жалует алкоголь, после этого они точно бы рассеялись. Я дважды пытался строить общий быт с женщинами, и оба раза первым, что они покупали на новоселье, были бокалы и вино.

– Чашки сгодятся, – говорю я, и Валерия, просияв, тут же ставит на стол пару прозрачных чашек из двойного стекла.

Замечаю стоящий на подставке прозрачный заварник, куда любовно сложены дольки лимона и апельсина, пара ломтиков имбиря и ягоды черники. И еще зеленые листья, но это точно не мята. Валерия замечает мой интерес и раскрывает секрет – это базилик.

– Мама так заваривала чай. – Поглаживает заварник по деревянной крышке. – Для гостей, которым мы были рады.

– Наратова тоже им поили?

Она крепко сжимает челюсти и я замечаю, как бледнеют скулы на ее и без того обескровленном лице. У нее новый телефон и новая жизнь, но пару раз я ловил Валерию на том, что она следит за его социальными сетями.

– Все остынет. – Она разворачивается и резкими движениями достает из духовки мясо и овощи. Выкладывает все это на две тарелки, относит их на стол.

И, конечно, забывает, что ее телефон остается лежать без присмотра на подоконнике. Пароль я ставил лично, так что мне хватает секунды, чтобы разблокировать его и посмотреть историю браузера. Так и есть – судя по всему, на страницу к Наратову эта дура заходила даже сегодня.

– Я имею право на личную жизнь?! – внезапно вспыхивает она, повышая голос до неприятно звенящего в ушах фальцета. – Или я теперь обязана отчитываться перед тобой о своих месячных?

– Меня не ебут твои месячные, – ровно и спокойно реагирую на ее припадок.

По крайней мере, в чем-то эта папина дочка мало чем отличается от остальных женщин – когда ее ловят с поличным, она точно так же истерит и пытается атаковать первой.

– Но мне не по хер на то, что у тебя по-прежнему насрано в башке, Валерия.

– Это моя башка! – не сбавляя градус, снова орет она. – Я… просто… боже, да я просто хочу знать, что…

– … что он раскаялся?! – подсказываю то, о чем она думает, но не произносит вслух. – Что носит траур по тебе? Убивается? Пишет трогательные посты о том, как он сожалеет о том, что уже ничего нельзя вернуть? Ты, блять, совсем что ли дура?!

Она вздрагивает и поджимает губы.

Мне говорили, что когда я зол, то от меня исходит какая-то разрушительная энергетика, и в такие моменты трудно находиться со мной рядом, тем более – в ограниченном стенами пространстве. Я видел, как мужики втрое больше Валерии трусливо вжимали головы в плечи и запихивали языки так глубоко в задницу, что потом долго не могли без команды подать голос в моем присутствии. Валерия, нужно отдать ей должное, не сгибается и не дрожит, хотя все равно напугана.

– Ему. На тебя. Насрать. – Нарочно произношу по слогам, вколачивая каждое ей в башку, словно строительную сваю. – Он не раскаивается. Ему плевать. Он использовал тебя как презерватив, спустил в твою жизнь свое говно и потом просто вышвырнул. Единственное, для чего ты была нужна Наратову – информация.

– Перестань, пожалуйста.

Она предпринимает слабую попытку спрятать лицо в ладонях, но я хватаю ее запястья и заставляю смотреть прямо мне в глаза. Приходиться сжимать их достаточно сильно, чтобы окончательно подавить жалкое сопротивление.

– Он проник в твою семью, воспользовался связями твоего отца, а потом каким-то образом получил интересующую его информацию. Слил ее заказчику или продал, или воспользовался другим ранее оговоренным способом – не важно. Это никак не влияет на тот факт, что вы все с самого начала были для него просто средством, удобной жердочкой, по которой Наратов перескочил сразу на несколько ступеней вверх по своей блестящей карьерной лестнице.

Целых две недели я держался из последних сил, чтобы не сказать ей это.

Жалел. Выжидал удобный момент, когда будет не так больно разлеплять глазки слепому крысенышу. Но сейчас понимаю, что это нужно было сделать сразу же, как я сунул нос в трагедию ее семьи. Не тянуть время, не давать живой ране зарубцовываться, а расковырять до самой кости, выдавить медленно отравляющую ее душу гниль самообмана.

– Но как я смогу отомстить, если не буду знать, что происходит?

Жалкая попытка оправдать собственную слабость. Мы оба прекрасно знаем, что она ни разу не интересовалась ни Завольским, ни Угоричем.

– Тебе не кажется, что ты слишком рано задумалась о мести?

Простой вопрос, но он загоняет Валерию в угол. Я нарочно не тороплюсь со своей версией ответа, давая ей как следует покопаться в собственной голове и самой решить, какая из самых абсурдных версий достойна быть озвученной.

– Я думала, через несколько месяцев… – Она и правда выглядит полностью сбитой с толку.

Только из благодарности к стараниям, которые она потратила на ужин, сдерживаю рвущуюся наружу волну сарказма.

– Он обручен с другой, Валерия, и поверь – он с ней чтобы жениться, а не чтобы пустить жизнь еще одной дуры под откос.

– Что? – Голос подводит ее попытки держать удар, дрожит и ломается. – Откуда ты знаешь?

Я все знаю. Больше, чем мог бы знать любой человек, потому что к моим услугам не только продажные люди в погонах, но и несколько талантливых хакеров, которые могут достать иглу из утиного яйца, когда оно будет находится еще в утке.

Все аккаунты Валерии взломаны. Ее мессенджер, в котором она переписывалась с этим гандоном – тоже. И я впервые в жизни не могу читать чужую переписку больше десяти минут, потому что реально тошнит от того, как тупо ее разводили. Хотя, ей же было всего двадцать, а Наратову – тридцатник, и как я теперь знаю, через его руки прошло столько разных баб, что он научился без труда их разделывать. Валерия была девственницей до него, так что не удивительно, что после первого секса она буквально смотрела ему в рот. Наверное, если бы Наратову очень приспичило, он мог без труда заставить ее отплясывать чечетку на спичечной головке.

– Это не правда. – Она мотает головой, как будто это нехитрое действие может отмотать назад сказанное мной.

– Он уже три месяца с ней обручен, – вбиваю еще один кол в ее сердце. – Она дочка известного политика и, поверь, Наратов прекрасно знал ради кого и зачем уничтожил твоего отца. Фамилия папаши его невесты – Новак. Ты же не впервые ее слышишь, да?

Валерия сглатывает и меняется в лице. Срок нашего знакомства не так, чтобы велик, и я уже научился почти стопроцентно угадывать ее реакцию, но в этот раз она меня удивляет. Молчит. Не произносит ни звука, не ревет, не начинает заламывать руки, хотя я ожидал чего-то такого. Единственное, что хоть немного выдает ее чувства – слегка покрасневшая шея. Нетипичная реакция организма.

– Ты… знала, да? – Мой рот произносит очевидный вывод на секунду раньше, чем до него доходит сознание. – Ты была не в курсе про их отношения, но что-то про дочурку Новака точно знала.

– Я видела их. – Валерия так сильно прикусывает нижнюю губу, что на ней выступает пара капель крови. Дурная привычка, нужно обязательно искоренить это уродливое и опасное проявление слабости. – То есть… Я думала, что мне показалось. Сначала была уверена, но потом… Мне тогда было плохо, я чем-то отравилась и все… как в тумане.

– Это было в тот вечер, когда тебя сфотографировали пьяной? – начинаю связывать одно с другим.

– Я не была пьяной! – орет Валерия и тут же снова закусывает губу, потому что уже получила от меня внушение на тему чрезмерно бурных эмоций.

Меня никогда особо не трогали женские крики, тем более те, которые хоть как-то можно оправдать, но после нашей с Алиной «истории любви», я начал замечать за собой неконтролируемые приступы агрессии в ответ на любой ор мне в лицо.

– Мне стало плохо, ясно? – Она так настойчиво стоит на своем, как будто оправдывается в суде.

– Я верю, – говорю чуть спокойнее, чтобы понизить градус беседы. – Но ты их видела вместе именно в тот день, правильно?

Она кивает. Какое-то время молчит, потом вопросительно вскидывает брови и поняв, что мое молчание может означать только то, что я жду подробности, вздыхает и сдается.

– Мы были в клубе – друг Сергея пригласил нас на День Рождения.

– Завольский? – снова предполагаю, и на этот раз Валерия утвердительно кивает.

Почему я не удивлен? Хотя для меня до сих пор загадка, что общего может быть у трех настолько не похожих друг на друга людей, как Завольский, Наратов и Угорич. Угорич еще и намного старше обоих. Что может объединить типичного тупоголового мажора, карьерного шакала и беспринципного бизнесмена?

– Я ничего не пила, – повторяет Валерия. – Только сок и минералку. Сергей знает… знал мое отношение к спиртному и не настаивал. Я отошла в дамскую комнату, потому что в тот день у меня начались месячные и…

– Можно не объяснять – я в курсе, как болезненно девочки переживают эти дни.

– Потом, когда вернулась в зал, Сергея нигде не было. Потом меня нашел Андрей и сказал, что Сергея срочно вызвали на работу и он попросил Андрея отвезти меня домой. Попросил передать, что категорически против такси и доверяет только другу. Я согласилась, хотя это было немного странно – в субботу вечером, вдруг в офис. Сергей всегда был исполнительным сотрудником, но у него не было ни права подписи, никаких других важных полномочий, без которых застопорится что-то важное. Но мне было приятно, что он так обо мне беспокоится.

Ну да, так и вижу, как обычного клерка вызывают в офис субботним вечером, а его друг так входит в положение, что соглашается лично отвезти его девушку домой, при том, что увозить ее нужно с вечеринки в честь его именин. Охренеть чёс. Завольский, из того, что я успел о нем узнать, точно не из тех людей, которые за друзей пасть порвут и почку вырежут, тем более – за «друга», который только топчется около социальной лестницы, на верху которой сидит сам Завольский и плюет в него косточками. Но зачем-то впрягся. Для такого приступа «дружбы» должна была быть действительно веская причина.

– Мы уже собирались уходить, но на меня налетела какая-то девушка, облила коктейлем с ног до головы, еще и обозвала, как будто это я еле на ногах стояла, а не она. Я убежала в туалет, чтобы привести себя в порядок, а потом услышала ругань около двери. Я бы и внимания не обратила, но узнала голос Сергей.

«Которого, по их слепленной на коленке легенде, там давно уже не должно было быть», – добавляю про себя.

– И еще там был женский голос. – Валерия сильно морщится, как будто старые воспоминания вызывают у нее свежую головную боль. – Я не хотела подслушивать, но она говорила очень громко.

Она начинает перебирать пальцы, как будто вяжет невидимый носок, и сразу видно, что ей до сих пор неловко за тот случай. Как будто это действительно ее вина. Чего у Валерии с избытком и (на мой субъективный взгляд) во вред ей – так это хорошего воспитания. Она воспитана как английская леди начала столетия, и в этом, как я понял, огромная заслуга ее матери, в чьем роду были целые настоящие князья.

– Я услышала, как она сказала: «Я все ей о нас расскажу». Потом была какая-то возня, она начала требовать отпустить ее, потом Сергей сказал: «Просто дай мне еще немного времени!», а она сказала, что времени больше нет, потому что скоро все будет заметно и ее отец убьет их обоих.