Текст книги "Плохиш (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Тогда – замри.
Да он издевается?!
Влада собиралась возмутиться, но в эту минуту он осторожно проник в нее пальцем, поглаживая внутри, словно какое-то несметное сокровище. А потом прибавил второй, осторожно расширяя для себя.
– Блядь, принцесса, ты охренительно тугая. Черт, я сдохну, если не трахну тебя.
Она застонала, пошарила руками в поисках опоры, но нашла лишь простынь, которую жадно скомкала в кулаках.
– Нет, принцесса, так не пойдет.
И прежде, чем она поняла, что происходит, взял ее за запястья, уверенно и крепко прижимая их над головой. Настоящий замок, и для этого ему понадобилось всего одна ладонь.
Второй рукой взял себя за основание члена и осторожно погладил ее между ног, по влажным складкам. В тишине Влада слышала, как тяжело дышит Стас, словно происходящее было чем-то вроде разминирования: одно неверное движение – и их обоих разорвет от слишком долгого ожидания.
– Я соскучился по тебе, – пробормотал он, медленно погружая в нее член.
Слишком медленно. Как пытка, в которой она была готова отдаться на милость палачу.
Влада инстинктивно потянулась бедрами ему навстречу, и Стас тут же твердо схватил ее за бедро свободной рукой, буквально вдавил в матрас. Второй продолжал удерживать ее руки над головой. Еще немного вперед, плавно, бережно, заставляя тело Влады натягиваться до предела, до невероятной остроты, как будто она была струной, которую Стас испытывал на прочность.
Казалось, она просто тронется умом, пока он, наконец, погрузиться в нее полностью. И лишь почувствовав, что Стас уже прижался к ней низом живота. Поняла, почему он был прав. Вспомнила, что с ним и раньше было не просто. Он как будто разделил ее надвое, заполнил всю целиком.
– Такая узкая. – Он смотрел на нее сверху вниз, жмурясь от малейшего движения. – Идеальная для меня.
И как он еще может разговаривать? Влада была способна разве что стонать, выкручиваться в непроизвольной попытке высвободить руки, вцепиться ногтями ему в плечи, расцарапать спину... Но все, что он позволил – завести одну ногу ему на талию.
Так же неторопливо, Стас двинулся назад, почти вышел. Влада всхлипнула, заныла под ним – и он, словно окончательно озверев, толкнулся обратно. Всей длинной, до самого конца.
– Ох! – Влада задохнулась от этого рывка, прикусила губы. – Не останавливайся, пожалуйста.
Вместо ответа он повторил тот же фокус: почти вышел – и снова, почти грубо, почти жестко вколотил себя ей между ног. Проник в нее до самого основания, глубже, чем она вообще могла вообразить.
– Хочу трахать тебя, пока не попросишь пощады, ― как-то почти зло озвучил он свои намерения.
И еще один толчок, сильнее и жестче, заставляя ее трепетать под ним, снова доказывая, как сильно он был прав. Он словно знал ее лучше, чем Влада сама себя знала.
– Еще, еще, господи, прошу тебя... – Она дернулась, попыталась освободить руки, но он не позволил. Эта вынужденная покорность хлестко била по обнаженной мокрой коже, уничтожая и воскрешая.
– Хочешь глубже, принцесса? – На этот раз он в самом деле оскалился, и задвинул бедра так глубоко, что она разорвала тишину спальни криком. – Обожаю, блядь, когда ты кричишь от того, что я тебя трахаю. Давай, моя принцесса, еще.
Новый удар бедрами, влажный жутко пошлый и развратный шлепок, удар по бедрам.
Она буквально раскалывалась на кусочки с каждым глубоким вторжением, чувствуя, что это еще не все, что он продвигается дальше, погружается еще сильнее, посылая вниз живота безумные толчки сладкой боли. Ее тело податливо отвечало на каждый удар, желая получить его всего.
Своего мужчину.
– Выдержишь, принцесса? ― Стас приостановился, потянул за бедро, буквально натягивая на себя.
– Да... да...
Он словно этого и ждал, увидел импульс, маячок. Зарычал, теряя самообладание. Буквально скомкал ее бедро в железной хватке, вводя член настолько жестко, что Влада просто разлетелась на крохотные осколки. Это блаженство, это пытка сладкой болью. Это больше, чем нирвана.
Стас жестко больше не сдерживался, беря ее по праву собственника: жестко, глубоко, жадно, словно и сам хотел пропасть в ее теле. В сумасшедшем беспощадном ритме задвигая бедра и грубо ругаясь сквозь зубы.
Влада раскрылась для него – вся без остатка, не думая о приличиях, о стыде. Хотелось только одного: этого мужчину всегда и везде, а прямо сейчас – у себя между ног, так долго и горячо, как только можно. Она могла бесконечно смаковать вкус его власти над ее телом, но уже и так стояла слишком близко к краю.
– Кончи для меня, принцесса, – приказал он. Ударил голодным требовательным взглядом. – Блядь, блядь, блядь...
Его грубые слова растеклись по венам, опалили между ног, подавляя почти физическую боль от желания, наконец, сгореть без остатка.
Искры вспыхивают в вакууме вокруг них, на скорости света врезаются в тело, проникают под кожу и каждая вспышка похожа на взрыв Сверхновой.
Оргазм были таким ярким и долгим, что она почти поверила, что вовсе перестала существовать. Просто растворилась за гранью удовольствия, перешагнула черту, за которой не было ничего, кроме эйфории.
Последнее, что она помнила – низкий, идущий откуда-то из самого сердца рык Стаса, звонкие тяжелые удары, которыми он таранил ее перед тем, как кончить. И жесткие толчки, с которыми он посылал себя в ее тело вместе с волнами удовольствия.
И только когда они оба немного отошли, все еще отчаянно пытаясь восстановить дыхание, он отпустил ее руки, позволяя обнять себя. Влада вцепилась пальцами в его шею, притянула к себе для раскаленного поцелуя, на который Стас ответил с ошеломившей ее нежностью. Как будто она вдруг стала призраком из тумана, который он боялся разрушить малейшим прикосновением.
– Я не сделал тебе больно, принцесса? – спросил он, удерживая свой вес на согнутых руках.
– Ты сделала мне чумовой оргазм, Онегин, – призналась Влада, и улыбнулась, когда почувствовала его смешок в губы.
– С тобой у меня вообще нихрена не работает нормально, – то ли посетовал, то ли порадовался он. – Терпение и самообладание сдохли смертью храбрых.
Глава двадцать восьмая: Влада
– Не люблю аэропорты, – сказала она, оглядывая большой круглый зал. – Не люблю самолеты. Не люблю быть без тебя.
– Меня не будет всего неделю, принцесса. – Стас опустил сумку на пол, обхватил лицо Влады ладонями, поглаживая большими пальцами морщинки вокруг глаз. – У нас есть скайп, вайбер, мобильная связь и электронная почта в конце концов. А самолеты не кусаются.
– Они падают, – пробормотала Влада, почти физически ощущая волну беспричинной паники. – И еще их захватывают террористы.
Ну вот, она все-таки сказала это – выдала с головой собственный страх, от которого более-менее успешно бегала всю неделю. Но по мере того, как приближался день Х – день, когда Стас должен был лететь в Пекин – силы постепенно сошли на нет. Минувшую ночь она вовсе не спала, просто тихонько лежала в постели, изучая в темноте его лицо, вколачивая в себя каждую черту, каждый звук мирно бьющегося в груди Стаса сердца.
И ругала себя. Снова и снова, и снова, обзывала последними словами за то, что всю прошедшую неделю работа буквально рушила на корню их планы провести вместе время. Ранние эфиры, поздние записи, работа со сценаристами, подготовка нового материала. И как итог – всего две ночи вместе. Стас приезжал, забирал ее после работы и отвозил к себе, где они, закрывшись дверьми от всего мира, наслаждались друг другом, словно сумасшедшие, а потом смотрели какое-то кино или просто валялись в кровати, рассказывая друг другу, как прошел день.
Но... всего две ночи. Даже совершенно невероятных, но таких коротких.
Влада прижалась к его груди, уткнулась лбом в плечо.
– Я уже скучаю. – Слова прозвучали так болезненно, словно вслед за ними в горло протискивалось лезвие. Она даже сглотнуть не смогла. – Это же целых семь дней. Поклянись мне, что позвонишь, как только приземлишься.
– Клянусь, принцесса. А ты сделай то, что обещала, договорились?
– Мне кажется, что...
– А мне кажется, что мы это уже обсуждали, – перебил он тоном, нетерпящим возражений. – Хочу тебя в чулках.
Влада вспомнила, как за завтраком он положил ей на блюдце пластиковую карту, сказав, что совершенно не подумал о десерте. Она несколько минут смотрела на черный с золотым тиснением прямоугольник, на котором значились ее имя и фамилия. Она попыталась было отказаться, но переупрямить Онегина мог разве что осел. «Я хочу, чтобы ты использовала это для всего, что тебе нужно, принцесса», – сказал он, поглядывая на нее своим фирменным «даже не смей сопротивляться» взглядом. Учитывая то, что накануне он вручил ей внушительных размеров коробку, в которой были новенький ноутбук, телефон и планшет, получить вдогонку еще и пластиковую карту казалось как-то... неправильно. Она попыталась сказать об этом, в ответ на что Стас пообещал лишить ее доступа к своему телу сроком на «так долго, пока ты умом не тронешься». И, чтобы напомнить, чего стоит эта угроза, занялся с ней сексом прямо на кухонном диванчике. Против этого аргумента она была совершенно бессильна.
– Будешь хорошей девочкой – привезу подарок, – сказал Стас, убирая волнистую прядь волос ей за ухо.
Она собиралась сказать, что лучший подарок – это прилететь на пару дней раньше, но сдержалась.
– Надеюсь ничего такого, на чем написано «Made in China», – пошутила Влада.
И выдохнула, когда объявили посадку на его рейс. На прощанье Стас поцеловал ее глубоко и жадно, буквально заклеймил своими губами.
– Я сдохну от стояка, принцесса, – посмеиваясь над самим собой, сказал он, чуть толкаясь бедрами вперед, прижимая к ее животу более чем твердое подтверждение своих слов. – Уже начинаю думать, что вебка может быть не таким уж плохим выходом.
Подхватил сумку – и быстро прошел через терминал. Не оглядывался.
А она еще долго смотрела ему вслед, думая о том, что эти семь дней могут быть куда длиннее и тяжелее, чем предыдущие четыре года.
Слава богу, была работа. Даже не так – работы было МНОГО. Настолько, что она практически проглотила ее до самого вечера. Точнее, до того времени, пока вайбер не мигнул входящим сообщением от Стаса. И как раз, когда почти вся команда собралась в комнате на перекус.
Стас прислал фотографию: селфи на фоне каких-то иероглифов, со сложенными в знак «Виктории» пальцами и хитрой ухмылкой. И припиской: «Террористов отпоили чаем, правда, пришлось на ходу менять двигатель у самолета, и, кажется, об этом снимут кино. Приземлился, перезвоню чуть позже. Думаю о тебе в чулках. Кстати, забрал твою заколку для волос, но, наверное, нужно было стырить трусики. Ты же и так знаешь, что я псих. Скучаю».
– У Владушки улыбка до ушей, – не смогла удержаться от едкого комментария Алина.
Она, кажется, до сих пор не могла осознать того, что «Владушка» сменила поклонника с «Ленд Ровером» на парня в «Гелендвагене», и не упускала возможности укусить. Хоть и делала это беззлобно.
– Стас нормально приземлился, – проигнорировав выпад, сказала Влада. И поняла, что, наконец, смогла нормально, в полную силу выдохнуть. – Я на минутку.
На улице моросил дождик: какой-то на удивление теплый и почти мягкий. Даже не хотелось прятаться под навесом, но с телефоном это было проблематично.
«А я-то все думала, куда она делась, – быстро набрала в ответ. Снова улыбнулась, поймав себя на том, что перечитала его сообщение, наверное, не меньше десятка раз. – Чтоб ты знал, я стырила твою футболку и планирую в ней спать. Не ешь кузнечиков, Онегин, а то не буду с тобой целоваться. Скучаю тоже».
А потом, мысленно ругая себя за эту девчуковость, все-таки выудила его фотографию на экран мобильного. Ту самую, что Стас только что прислал. В конце концов, подирал же он ей новый телефон, в котором она до сих пор даже не успела поменять настройки. Если уж подгонять под себя, то почему бы не начать с фотографии своего мужчины? Пусть глупо, пусть ванильно, ну и что? То, что у нее – это все равно только между ней и Стасом. А остальным знать не обязательно.
Как ни странно, ответ «прилетел» почти сразу: «Принцесса, надеюсь, под футболкой ничего больше не будет? Пришли список всего, что мне можно есть без риска».
Для утреннего эфира пришлось остаться в студии. Стас написал, что заселяется в гостиницу и сразу бежит на выставку, извинился, что не может позвонить.
Уже утром, вымотанная плохим сном и напряженным эфиром, в которого пригласили дрессировщика змей с огромным удавом, от одного взгляда на которого Владу пробирала дрожь, она с облегчением сменила туфли на удобные ботинки и присела на диванчик, собираясь с мыслями. В голове вертелась мысль и, как ни пыталась Влада ее прогнать, та неизменно возвращалась. И вот, снова.
– Что такое, Влада? – Марина Викторовна присела рядом, протянула стаканчик с кофе.
Влада приняла с благодарностью, сделал глоток и поморщилась: крепкий, горячий, то, что нужно.
– Мне нужен совет мудрой женщины. Вот, думаю, вы именно такая женщина. Не откажетесь?
Вообще, это был немного нечестный ход: Марине Викторовне всегда нравился ее статус особенной для этого коллектива женщины. И она буквально плавилась, когда что-то или кто-то подтверждали ее незаменимость и важность.
– Что-то с тем черноглазым красавцем? – предположила женщина.
– Нет, все хорошо. Стас улетел на неделю. И... в общем. Он оставил мне карту, и я вроде как должна ею воспользоваться. Не хочу его обидеть, но чувствую себя... странно. Одно дело – подарки, а тут...
С таким вопросом было бы хорошо обратиться к той женщине, которая должна знать свою дочь, как никто другой, но Влада и в страшном сне не могла представить, что спросит у матери что-то вроде: «Как думаешь, стоит ли пользоваться кредиткой Стаса?» Наверное, после такого вопроса ее предали бы анафеме, как грешницу. И официально отлучили от семьи Егоровых.
– Деточка, слушай, что тебе скажет старая женщина, сменившая так много мужчин, что мою жизнь можно легко описать одной поговоркой: есть что вспомнить – нечего рассказать внукам. – Марина Викторовна по-отечески похлопала ее по коленке, улыбнулась. – Никогда не мешай мужчине быть щедрым. Всегда принимай его подарки и никогда их не возвращай. Нормальному мужчине приятно делать жизнь своей женщины лучше, в конце концов, они от этого получают почти такое же удовольствие, как мы – тратя их деньги. Мой первый муж был скупым. У нас был целый список, по которому мне разрешалось покупать трусы и чулки лишь в определенный срок. И, знаешь, что? Я ему изменила с нашим светотехником: жутко худым и костлявым, с жидкими волосенками, но только за то, что он дарил мне гвоздики. Просто так.
Влада улыбнулась, мысленно представив эту картину. На душе стало легче. И немного грустно, что с такими вопросами приходится обращаться к посторонней женщине.
– Спасибо, Марина Викторовна. Вы просто кладезь мудрости, почти как Фаина Раневская, но красивее и моложе.
Женщина, как ни пыталась, не смогла спрятать довольную улыбку.
Ну ладно, Онегин, чулки, значит? Будут тебе чулки. Но для начала – домой, душ и пару часов спать. Чтобы случайно не захрапеть в примерочной. И еще позвонить Вике, узнать про хорошего врача. Кажется, та давно была на противозачаточный и даже пару раз нахваливала своего специалиста.
– Ты с кем-то крепко влипла? – тут же спросила любопытная подруга.
– Да, я с кем-то в серьезных отношениях. – Влада предпочла не распространяться о том, с кем именно встречается. Вика была единственной подругой, кто знал об их прошлом, и никогда не скрывала, что категорически не одобряет такого помешательства на одном единственном мужчине. Узнай все сейчас – устроила бы менторскую лекцию. А оно совсем ни к чему.
– Ну вот, Егорова, а я тут тебе парня присмотрела – брата моего Мишеньки.
– Наверное, ему еще нет сорока? – не удержалась от смешка Влада, и услышала в ответ звонкий смех. Вика была из тех, кто всегда понимал шутки и никогда не обижался лишь бы обидеться. Наверное, именно поэтому они и дружили до сих пор. А вот Аня как-то сама собой потерялась почти год назад.
– Он очень милый и даже не лысый! – продолжала нахваливать свой «товар» Вика, но потом все-таки дала координаты врача и сказала, что предупредит о ее визите. – если передумаешь – мы завтра идем в «Красный квадрат», можешь присоединится.
– Прости, никак не могу.
– Узнаю Владу-зануду.
– Ну вот, а представь, что будет, если я усядусь с вами за один стол?
– Коктейли точно прокиснут, – предположила Вика. – Влада, надеюсь, он хороший парень, потому что, если кто-то снова разобьет тебе сердце, я ему точно яйца оторву.
– Он самый лучший, – успокоила она подругу.
По магазинам в итоге выбралась только после четырех. Так вымоталась, что уснула и не услышала будильник, а когда услышала, отключила – и проспала без задних ног еще час. А потом, на ходу одеваясь и причесывая волосы, ругала себя за беспечность.
В магазине под очень однозначной вывеской «Дикая орхидея» было тепло, светло и ... странно. То, что висело на манекенах большее походило на наряд порноактисы. Влада мысленно примерила на себя красный кружевной комплект, залилась румянцем. Но отступать было некуда. План созрел и требовал реализации. А смелости придавали мысли о том, какой будет реакция Стаса.
Когда к ней из-за вешалки направилась девушка, Влада сперва приняла ее за консультанта и даже мысленно сформулировала свой запрос, но, подняв голову, удивленно вскинула брови. Надо же, а ведь только сегодня о ней вспомнила.
– Аня? Привет, ты куда пропала?
Та сперва просто осмотрела ее с ног до головы, сделала какие-то свои выводы и только потом, довольно холодно, ответила:
– Привет, Влада. Без косы ты стала похожа на человека.
Влада сделала шаг назад, чувствуя себя так, будто получила плевок в лицо. Нет, конечно, Аня всегда была сама себе на уме и все те странные вещи, которые бывают только между старыми подругами, считала глупостями, но она никогда не вела себя так, словно ей ежа в задницу засунули. Влада как раз чувствовала себя так. Будто именно ее рука и заталкивала бедного зверя в то самое место.
Следом за Аней появился мужчина «немного за тридцать», в дорогом костюме и со взглядом хозяина жизни. Его оценивающий взгляд был точь-в-точь таким же. Он сказал Ане, что у них роно пара минут, и чтобы она пошевеливалась, если не хочет идти в ресторан пешком, и, даже никак не обозначив свое имя, не поздоровавшись, вышел.
– Ты встречаешься со Стасом Онегиным? – вдруг спросила Аня.
Влада надеялась, что смогла хоть немного сдержать эмоции. Откуда она...? Видела их вместе? Но где? Они-то никуда и не успели толком выбраться, разве что разок по пути заехали в продуктовый супермаркет. Но даже если Аня и видела ее (но почему-то не посчитала нужным поздороваться), откуда она знает Стаса?
– Да, встречаюсь, – ответила она. – Ты его знаешь?
– Знаю.
Вопрос «Откуда?» вертелся на языке, но она не рискнула его задать. Зачем? Какой сакральный смысл в том, чтобы узнать что-то из его прошлого.
– Мы встречались, – нарочно растягивая слова, вскрыла подробности Аня. – А потом, я так понимаю, появилась ты и Онегин меня послал.
Встречались. Стас и Аня встречались. Мысль вязкой кляксой растекалась в груди: не ранила, не делала больно, просто немного сжимала сердце и чуть-чуть покалывала ревностью.
«Ты же знала, что у него было много, очень много женщин до тебя, и далеко не все они были просто одноразками из клубов».
Неприятным было лишь то, с каким неприкрытым пафосом Аня выдала это ее «мы встречались». Как будто в их отношениях было что-то настолько выдающее, что оно заслуживало первых полос газет. А между тем, Аня ведь никогда не показывала своих мужчин. Интересно, когда же это было?
Крохотная часть ее хотела знать подробности% когда и почему? Но здравомыслящая и, к счастью, куда более сильная и агрессивная, подавила зарождающуюся глупость. Прошлое – это только прошлое. У них со Стасом оно есть, и вот такие совпадения – всего лишь странная и далеко не самая болезненная его часть.
– Он любит красное, – продолжала жалить Аня. Похоже, у нее до сих пор зудело. Конечно, ведь таких, как она, не бросают ради таких, как девчонка с косой. – И стринги со стразами.
Влада с трудом подавила смех, ограничившись сочувствующей улыбкой. Так и хотелось сказать, что эта колкость была совершенно не ювелирной, но, похоже, Аня была слишком далека от того, чтобы хоть попытаться сохранить лицо.
– Я очень рада, что ты нашла своего мужчину, – ответила почти от всего сердца. – Уверена, он идеально вписывается в твой жизненный план.
Не понятно, какой именно реакции ждала Аня, но точно не той, которую получила. На миг с ее холеного лица сползла маска безучастности, обнажив душу расчетливой стервы, которая не грустит о потере мужчины, но бесится из-за униженного достоинства, из-за того, что и на таких, как она, вешают ярлык «брошенки».
– Вы с ним разного поля ягоды, Егорова, это очевидно. Вот, держи, – она вынула из сумки бумажную салфетку. – Вытрешь сопли, когда этот придурок тобой наиграется.
Влада взяла салфетку, вытерла пару носки сапог и, с обезоруживающей улыбкой, протянула ее обратно. Аня тупо уставилась на грязный клочок бумаги.
– Спасибо, как раз думала, что как-то некрасиво ходить с грязными сапогами.
И, чтобы оставить за собой последнее слово, нырнула в стройные шеренги вешалок.
Прошлое – это просто прошлое. И теперь оно не имеет значения. И потом – ее мужчина сделал свой выбор. Но вот помучить его надо основательно, в качестве маленькой мести.
«Главное себя не замучить, чтобы потом не сдуреть ночью в его футболке».
