Текст книги "Плохиш (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава одиннадцатая: Влада
Он упал словно срубленное дерево.
Влада едва успела подхватить его до того, как голова Стаса ударилась об асфальт.
Паника колотила где-то за ребрами, сдавливала сердце тугими кольцами колючей проволоки. Влада инстинктивно пощупала его пульс на шее – бьется, хоть и довольно тихо.
– Стас, – позвала потихоньку, погладила его по еще. Может быть, это просто слабость? Он и раньше мог сутками не спать, а потом вырубался на день, вставая лишь чтобы сходить в туалет и перекусить. – Стас, не пугай меня так.
Ничего. Она оглянулась, подтянула за ремень сумку, которая валялась поблизости, одной рукой кое-как расстегнула молнию, достала телефон. Номер частной «неотложки» у нее был забит еще с тех пор, как Даше срочно пришлось уехать на пару дней и после долгих уговоров, она оставила дочку на Артема. В итоге, ребенок чем-то отравился в детском саду (как потом выяснилось – сомнительного качества конфетами, которыми угощал именинник) и пришлось срочно вызывать «скорую».
Влада надеялась, что ей больше никогда не придется набирать треклятый номер, но и подумать не могла, что воспользуется ним по такому поводу. И все же, вызывать государственную «скорую» побоялась. Малодушно и глупо, подозревая то, о чем даже думать не хотелось. Стас... он никогда не стал бы принимать наркотики. Он даже своей привычки курить пытался избавиться и, судя по отсутствию характерного запаха табака, ему это удалось.
И все же...
Влада вызвала «неотложку», назвала адрес, кое как, барахтаясь в грязи, словно бродяжка, кое-как запахнула полы пальто, чтобы спрятать отсутствие юбки, подтянула Стаса к себе. Он потихоньку застонал – и снова затих. Влада отодвинула в сторону его длинную челку, провела подушечкой пальца по трем шрама на брови. Сердце снова тревожно заныло.
Стас, что же ты с собой сделал на этот раз?
Врачи приехали оперативно – минут через семь. Врач – мужчина средних лет, расспросил ее о случившемся. Влада сбивчиво рассказала.
– Мы можем отвезти его в клинику, – после беглого осмотра, сказал мужчина.
– Что с ним? – Влада старалась игнорировать неприятный взгляд крашенной медсестры средних лет, которая как бы между прочим подтолкнула ногой разорванную юбку, а потом скользнула взглядам по ногам самой Влады.
– Похоже на глубокий обморок. Но в чем причина, я пока и не скажу. Вы знаете, чем болеет молодой человек? На что жаловался недавно, что принимает и дозировку?
– Нет.
«Думай, Егорова, думай. Если Стас в самом деле влип в наркотики, то...»
– Давайте для начала перенесем его ко мне, если его жизни ничего не угрожает, – предложила она, мысленно молясь богу, чтобы это не было ее самой большой ошибкой в жизни.
– Ну я не вижу у него признаков внешнего или внутреннего кровотечения, пульс ровный, и если вы не скрываете каких-то других подробностей...
– Нет, он просто потерял сознание, – не дала ему закончить Влада.
Санитары переложили Стаса на носилки, а уже в квартире – на диван в гостиной.
Влада приподняла Стаса, стащила с него куртку, отнесла в ванну, где сполоснула лицо водой. Хорошо, что Никита нагрянул неожиданно и она даже не успела накраситься. Стащила свитер, грязные чулки и белье, завернулась в халат и быстро вернулась в комнату. Врач как раз закатил рукава рубашки Стаса, и придирчиво оценивал состояние его вен. Медсестра сняла с нег обувь и носки, проверила вены.
Влада поджала губы, подошла ближе.
– Это не наркотики, – сказал врач, разглядывая Владу так, будто был почти уверен, что именно в этом дело. – Он слишком крепкий, чтобы быть запойным наркоманом, но подобные вещи могут случаться, если принять наркотик разово и, если он не высокого качества. Впрочем, – он приподнял руку Стаса, кивая на дорогой хронометр на запястье, – вряд ли тут проблема в дешевой дряни. Вероятно, доза могла быть слишком большая, но следа укола нет, слизистая чистая.
Влада, не стараясь скрыть облегчение, перевела дух. Слава богу, Стас не вляпался в эту дрянь. И какой же она была дурой, даже на минуту допустив такую возможность. Он всегда презирал наркоманов за слабость, и всегда говорил, что хочет контролировать каждую свою мысль и шаг.
– И тут мы пришли к следующему вопросу: если это не наркотики – то что? – вторгся в ее мысли голос мужчины. – Уверены, что не знаете, какие препараты он принимает и чем может болеть?
Она собиралась ответить, но в этот момент Стас застонал и мотнул головой. Владе показалось, что вот сейчас он откроет глаза, сядет, хмуро озираясь по сторонам, но нет. Зато зрачки под веками забегали в стороны, словно бешенные. Врач снова взялся за работу, оставив Владе роль молчаливого наблюдателя.
Стасу сделали укол в вену: Влада на всякий случай записала название в записную книгу телефона. Через несколько минут Стас начал приходить в себя, но все еще был слишком слаб и даже не мог поднять руки.
– Что с ним? – в панике спросила Влада, когда врач начал отдавать медсестре четкие распоряжения. – Господи, да скажите хоть слово?!
– Он просто приходит в себя, – недовольно огрызнулась медсестра. – Не мешайте, девушка, а лучше выйдите.
Черта с два она выйдет и оставит Стаса на этих...!
К счастью, ничего страшного не случилось. Стас пришел в себя и даже смог ответить на вопросы врача: нет, он не болеет ничем хроническим, нет, он не принимал наркотики, да, у него просто заболела голова. На вопрос о медикаментах, ограничился коротким:
– Идите в жопу, я сказал, что в порядке.
От госпитализации даже в частную клинику он, само собой, отказался.
Влада и злилась на него, и едва сдерживалась, чтобы не разреветься, как дура: похоже, Стас хотя бы сейчас в порядке. Хотя, конечно, он до сих пор был слишком бледным и, как только доктор прекратил свои расспросы, с облегчением закрыл глаза и откинулся на подушку.
– Что это может быть? – потихоньку спросила Влада, провожая врача до двери.
– Ну, раз наркотики мы исключили, то, вероятно, молодой человек болеет чем-то другим. Или просто переутомился, хотя при его физической форме... Возможно, сердце. – Он повел плечами. И так же тихо, глядя Владе прямо в глаза, посоветовал: – Хотите узнать, что это – разведайте, что он принимает. Похоже, у вашего молодого человека тяжелый характер, и сам он вряд ли признается.
Вернувшись в гостиную, Влада застала Стаса спящим. Причем достаточно крепко, что он даже никак не отреагировал на любопытного Себастиана, который принялся обнюхивать его руку.
«Хотите узнать, что это – разведайте, что он принимает», – эхом повторился совет врача.
Хочет – и узнает. И пошел этот Онегин куда подальше: раз он впутал ее непонятно во что, она имеет полное право узнать, куда.
Она подняла его куртку, прогнала кота и на цыпочках вышла из комнаты. Выключила свет, плотно закрыла дверь, перевела дух, собираясь с силами.
– Не верю, что я это делаю, – пробормотала себе под нос, шаря по карманам куртки Стаса.
Портмоне, ключи от машины, еще какая-то связка ключей, судя по всему, от квартиры, наполовину пустая пачка мятного «Орбита». Ни сигарет, ни зажигалки – значит, она не ошиблась и с курением Стас все-таки завязал. Не удивительно – у него всегда была железная сила воли. Если уж что-то вбил себе в голову – не отговорить.
В портмоне, кроме денег и квадратика презервативов размера «ХХL» ничего не оказалось.
Влада медленно сползла по стенке, колени предательски задрожали.
Нет, господи, не нужно сейчас этих воспоминаний.
«– Даже если станет больно – я не боюсь»
«– Больно будет совсем чуть-чуть, выбрось эту хрень из головы, ванилька. Будет классно...»
Дрожь поползла вверх, по внутренней части бедер, воскрешая в памяти и его недавние прикосновения, и прошлое, такое же яркое, как и настоящее. Дурманящий, сладко-горький коктейль, от которого внизу живота стало горячо.
Влада закрыла глаза, сделала глубокий вдох.
Таблетки. Стас. Где же они могут быть?
Взгляд упал на ключи от машины.
Не раздумывая, не колеблясь, Влада выскочила на лестничную клетку, сбежала по ступеням. Нажала кнопку на брелоке: сигнал раздался чуть в стороне. Кто бы сомневался, что сейчас Стас ездит на такой громадине. В салоне была идеальная чистота, на заднем сиденье – ноутбук, наушники, беспроводная мышь. Это же Стас, он, наверное, и спит с ноутом.
В бардачке – салфетки, страховка, телефон и...
Пальцы наткнулись на характерную шелестящую упаковку.
Влада сглотнула, достала две пластинки с таблетками. Одна почти пустая, вторая – только начатая. Прочла названия – совершенно незнакомые. Но врач оказался прав – Стас все-таки что-то принимает.
Сердце замерло, пропустило удар.
Нет, нет, нет...
Стас же не может быть болен чем-то таким...
Влада взяла его телефон, не глядя ни на что, открыла вкладку браузера, ввела названия.
«Выходи за меня, Неваляшка. Ты – мои тормоза».
– Пожалуйста, Стас, не надо... Ты не можешь снова исчезнуть...
Строчки расплывались перед глазами. Она плакала, стирала слезы – и снова плакала, шмыгала носом, как сопливая школьница.
По запросу вывалился целый список со ссылками, Влад ткнула наугад.
«Нормотимический... нормализующий психическое состояние... применяют в терапии пациентов с гипоманиакальными и маниакальными состояниями различной этиологии... Аффективные расстройства... Аффективный психоз...»
– Психоз? – повторила она, до боли вдавливая пальцы в экран, как будто от этого строчки могли исчезнуть. – Аффективное... расстройство?
Влада просто упала: в пропасть, черную и удушающую, захлебнулась этой болью. Выпила всю до дна. Плакала, колотила кулаками по приборной панели, кажется даже выла, как побитая собака. Кричала, а потом скулила.
Как же больно! Хоть вырви сердце из груди.
Когда слезы кончились, а глаза опухли до такой степени, что она едва ли могла видеть, Влада кое-как выбралась из машины, шатаясь, будто пьяная, добрела до подъезда. Держась за стену, чтобы не упасть, поднялась к лифту.
Потихоньку зашла в квартиру медленно закрыла дверь.
Стас вышел из комнаты: мокрый, взъерошенный, явно после душа, но в грязных джинсах. Посмотрел на нее непроницаемым черным взглядом.
– Я думала, ты проспишь до утра, – стараясь улыбнуться, прошептала она.
Это же Стас. Ее Стас. Такой... идеальный, такой сильный и надежный.
От его шеи по всей поверхности правой руки тянулась до боли знакомая татуировка в виде выпущенных на свободу кроваво-красных воронов. Левое предплечье украшало уже зажившее шрамирование в форме какого-то языческого орнамента. Влада помнила, что еще три года назад он говорил, что мечтает сделать такую штуку, но подождет с этой специфической процедурой до соответствующего настроения и морального настроя. Он говорил, что позволит себя резать, когда боль внутри будет нестерпимой. Что боль физическая поможет справиться с болью внутренней. И хоть Влада раньше видела зажившее шрамирование только на снимках в интернете, она сразу узнала его на коже Стаса: белесые выпуклые полосы на его загорелой коже смотрелись невероятно органично, как будто он родился для того, чтобы сделать с собой что-то подобное. Кроме того, она помнила его атлетичным, но еще по юношески сухощавым, из-за чего Стас был помешан на идеи «раскачаться». Три года прошло – и ему это удалось в полой степени. В пору рекламировать какие-то дизайнерские «боксеры». А еще эта его потрясающая, врожденная «безволосость»: лишь легкая поросль на нижней части рук и завлекающая дорожка волос, убегающая вниз от пупка.
– Твои лекарства. – Влада вытянула руку, раскрыла ладонь со смятыми пластинками таблеток.
– Боишься, Неваляшка? – глухо, жестко спросил он.
– Только, что ты снова пропадешь. – Ну вот, она сказала это. Ну и что? Кого обманывать? Зачем? – Что с тобой, Стас?
– Биполярное расстройство, – без заминки ответил он. – Не бойся, Неваляшка, голоса не приказывают мне убить соседку, и я не разговариваю с зелеными человечками. Я просто псих.
Он просто псих. Ну да. Звучит так, словно у него просто насморк.
– Спасибо, что не вызвала нормальную «скорую», – довольно скупо сказал Стас. – Это не то, что мне хочется светить, как ты понимаешь. Иначе у меня даже тачку отберут, а я без нее загнусь.
И неожиданно улыбнулся, когда заметил трущегося у ног Себастиана. Присел на корточки, погладил кота за ухом, улыбаясь так, будто не было никакого ужасного признания.
А вот это уже так похоже на того Стаса, в которого она влюбилась. Он мог быть сколько угодно грубым, злым и жестоким, но не бессердечным. Если кто-то нуждался в помощи, и оказать ее было Онегину по силам – он непременно принимался за дело. Однажды, они наткнулись на двух несчастных замызганных котят, которые пытались перебраться через густо наводненную машинами автомагистраль. Как они там оказались – неизвестно. Влада помнила, как вскрикнула, когда какая-то блонди на «Ауди» с открытым верхом чуть было не прокатилась по одному котенку. Стас остановил машину, нарушив целую кучу правил дорожного движения. Им сигналила каждая вторая проезжающая мимо машина, но ему было плевать. Он сграбастал обоих котят и торжественно вручил Владе. «Я заберу черного, – сказал тоном человека, получившего какую-то заморскую диковинку, – а рыжий твой». Так у нее появился Себастиан, а у него – Дахаэрис, в честь мудреной фразу из известной фэнтези эпопеи, которой они оба до упоения зачитывались. Тогда Влада поняла, что у него есть сердце, и оно довольно мягкое. Но почему-то Стас прикладывал максимум усилий, чтобы скрыть это от окружающих.
– Такой толстый стал, мурчалка рыжая, – заласкивая довольную кошачью морду, приговаривал Стас, а Влада, словно зачарованная, ловила каждое движение его ловких длинных пальцев. – Она хорошо о тебе заботится, да?
Себастиан облизнулся и ткнулся носом ему в ладонь, выпрашивая новую порцию поглаживаний.
«Какой же он все-таки красивый» – плавясь от одного присутствия Стаса, подумала Влада.
Волосы Стаса отливали синевой, черной завесой падали на глаза. Чтобы откинуть их с лица, Стасу пришлось запустить в шевелюру пятерню, причесать. До чего же невозможные у него руки. Жилистые, с анатомически взбухшими венами. Руки мужчины, который не стыдится тяжелой работы, руки спортсмена, с упоением таскающего штангу и гантели. На запястье – браслет из хитросплетенных кожаных ремешков разной ширины, унизанных серебряными «фенечками»: черепами, клыками и прочими гранжевыми штуками. Стас никогда не любил украшения на пальцах, но всегда носил что-то на запястье и на шее. Вот и сейчас у него на шее замшевый шнурок, на котором висит пара колец: черное и серебряное.
Стас поднялся, в который раз откинул волосы с лица.
– Давно это у тебя? – спросила Влада, чтобы хоть как-то разбавить неловкую, нарушаемую лишь громким урчанием кота тишину. – Я имею в виду твой... диагноз.
– Это имеет значение?
– Я хочу знать, – упрямо ответила она. Знать это сейчас было очень важно.
«Глупая надежда, Егорова», – пожурил внутренний голос.
Совершенно бессмысленно хвататься за его диагноз и искать в этом причину их расставания. Что случилось – то случилось. Свою порцию неприятных воспоминаний она и так уже получила, равно как и повод до конца жизни корить себя за слабость. Сейчас, здесь и сегодня, это все равно не имеет значения.
– Мы расстались, потому что расстались, – как будто прочитав ее мысли, сказала Стас. Покривился. – И чтобы ты знала: я не прошу прощения за порванную юбку. Без нее ты выглядела куда лучше.
Она собиралась сказать что-то едкое, но под его горячим взглядом просто растеряла все слова. Так и смотрела на него, словно кролик на удава.
Стас провел языком по губам, потом притронулся пальцами к вспухшей ранке и хищно оскалился.
– Ты меня и правда укусила, Неваляшка.
– Собиралась еще и двинуть, так что ты очень вовремя потерял сознание, – подстраиваясь под его тон, сказала Влада. Нужно что-то сделать с этой интимной неловкостью, пока она окончательно не утонула в желании найти повод притронуться к нему.
На всякий случай Влада спрятала руки за спину, сцепила пальцы.
– Ты и мухи не обидишь. – Стас сделала шаг навстречу, Влада – от него. – Так что не выдумывай.
– Если тебе уже лучше...
– Я хочу заняться с тобой сексом, Неваляшка. – Еще шаг – и она уперлась спиной в стену. Стас придвинулся вплотную, поставил ладони по обе стороны ее головы, навис, словно соблазнительная тень. – Хотя, нет, я хочу с тобой трахаться. И иногда заниматься любовью. Хочу сделать с тобой так много грязных вещей, что даже думать об этом больно.
Она сглотнула, попыталась отвернуться, чтобы избежать гипнотического влияния его взгляда, а Стас уже прижался лбом к ее лбу. Она сможет противостоять этому бешеному потоку магнетизма, сумеет игнорировать собственные инстинкты, которые, вытерев ноги о голос разума, уговаривают бросить все и позволить Онегину выполнить свою угрозу.
– Ты спишь с ним? – грубо, сквозь плотно стиснутые зубы, прорычал Стас. – С тем мудаком.
– Он не мудак и это не твое дело.
– Блядь, Неваляшка, просто ответь! – Он резко дернул за пояс халата, распахнул полы.
– Это не твое дело, Онегин. – «Не думай о нем, не думай о...» – Уходи, мне нужно в душ.
– Душ – это охренительно хорошая идея.
Стас поднял ее на руки. Влада надеялась, что слабая попытка сопротивляться была хоть немного правдоподобна, но руки уже сами обвили его крепкую шею.
– В душе, Неваляшка, у нас еще не было.
Глава двенадцатая: Стас
Она настоящий соблазн в, мать его, самой большой из возможных степеней.
И хоть в голове до сих пор звенело, Стас точно знал – сейчас он не сможет уйти просто так. Не сможет закрыть дверь, зная, что Влада осталась там: горячая, пахнущая сладостью, с заплаканными испуганными и, горящими от подавляемого желания, глазами.
У нее была отличная просторная душевая кабинка, в чем он убедился минут пятнадцать назад, когда пришел в себя и, по выработанной годами привычке, полез в холодный душ.
– Ты больной, – прошептала Влада, когда он поставил ее на ноги и до упора повернул вентиль теплой воды.
– Я – псих, Неваляшка, давай называть вещи своими именами. И теперь, когда ты знаешь об этом из первоисточника, перестань делать вид, что я – нормальный парень. Потому что я редкостная тварь, Неваляшка.
– Уходи.
– Ты же этого не хочешь.
Он легко стащил халат с ее плеч, потянул вниз, опустился на одно колено. Теперь – чулки, хоть Влада в них выглядит, словно чистый секс. Но, конечно, без них еще лучше: у нее белая, кое-где покрытая веснушками кожа, гладкая, мягкая, почти как шелк.
Он поднялся, стараясь не смотреть на ее трусики.
– Не надо, пожалуйста, – слабо взмолилась Влада.
– Ты врешь, Неваляшка. Защищаешься, сама не понимая от чего.
– От тебя. Я правда хочу, чтобы ты ушел, Стас. Не нужно начинать все это снова.
Бьющая сверху вода стекала по их телам бурными прозрачными потоками, превращалась в ручейки, которые скользили по ее груди. Стас убрал с глаз мокрые пряди, положил ладонь Владе под подмышку и очень медленно, смакуя прикосновение к ее телу, добрался до бретели лифчика. Влада прикусила губу, а потом вскрикнула, когда он резко сорвал тонкие ленточки с плеч.
– Даже ты не можешь быть таким, – захныкала она, но стон выдавал истинные желания с головой.
– Успокойся, Неваляшка, я просто поиграю с тобой. Посмотрим, так ли ты отзывчива к моим прикосновениям, как раньше.
«Херота это все! – протаранил затылок внутренний голос. – Трахнуть ее сейчас – самая, блядь, правильная и естественная вещь на свете. Влада более, чем готова, а у тебя такой стояк, что в пору стены долбить».
Черт, он почти забыл, какая у нее чудесная грудь: второй размер, полная, аккуратная, высокая, со светло-шоколадными тугими сосками. Создана для того, чтобы ласкать ее до упоения.
– Стас... – взмолилась Влада. – Стас, пожалуйста...
– Пожалуйста... что? – Рывок – и трусики стекли по ее ногам вместе с водой.
Стас честно сделал все, чтобы не смотреть ниже ее маленького животика, потому что нервы и так были на пределе. Но все равно опустил взгляд, чувствуя, как кровь, разгоняясь по телу, скапливается внизу живота.
Полный ноль. Гладкая кожа. Она маленькая и собранная, как бутон тюльпана.
Бах-бах-бах! Сердце ускорилось до галопа, забарабанило в виски.
Плохая идея – дать себе обещание прикасаться к Неваляшке только руками. Очень, мать его, херовая идея.
– Неваляшка... -
Она прикусила губу, и даже попыталась прикрыться руками, но ... медлила. Просто смотрела на него, глаза в глаза. Если сейчас остановиться – Влада не станет его удерживать, но, кажется, мысль о продолжении, уже затянулась в ней, словно пружина.
От их близости плавятся и без того оголенные нервы.
– Ты намок, – произнесла Влада так тихо, что он едва расслышал слова сквозь шум льющейся воды.
– Уверен, что и ты тоже, Неваляшка, – скалясь, произнес Стас. – Сколько их было после меня?
– Что? – Влада распахнула глаза, обожгла его злостью.
– Сколько мужиков у тебя было после меня, Неваляшка? Хочу знать, как и какими способами выколачивать из тебя все воспоминания о них.
Влада стерла с лица воду, и в обрамлении влажных, слипшихся колючек ресниц, ее глаза стали похожи на волшебных светлячков: такие же таинственные, мерцающие. Изумрудное пламя из долбанной детской сказки.
– Никого не было, Онегин, – вдруг улыбнулась она. Открыто, обезоруживающе. Как чертов снайпер – прямой наводкой в сердце, разрывной пулей, отчего в груди Стаса образовался вулкан. – Только ты. И я знаю, что ты снова попытаешься все разрушить. Но, знаешь, на этот раз у тебя ничего не получится.
Это лучше, чем адреналин. Это лучше, чем стоять на вершине покоренной горы. Это лучше, чем гнать триста километров на спортивной тачке по пустой автомагистрали. Это лучше... чем все.
Стас буквально навалился на нее, придавил собой к стенке. Он слишком здоровый сукин сын, и сто восемьдесят восемь роста и сто десять килограмм мяса способны подавить многих, кто проигрывает по обоим показателям. А Неваляшка едва достает макушкой до его плеча, и чтобы смотреть ему в лицо вынуждена запрокидывать голову.
Она приоткрыла рот, и Стас почти услышал ее вежливо холодное: «Убирайся, Онегин, мое признание ничего не меняет для нас».
Но, вместо этого Влада подняла руку, притронулась пальцами к его ранке на губе.
– Прости, что укусила – не могла сдержаться.
– Вот и я не могу, Неваляшка.
Он обхватил ее за талию, аккуратно поднял и поставил на сидение. Так Влада хотя бы сантиметров на двадцать выше и ему не придется скручиваться в бараний рог, чтобы дотянуться до ее промежности. Глаза Неваляшки блестят, и в них все, что угодно, целая гребанная Вселенная, но ни капли страха. Это что-то запредельное. Порция адреналина прямо в затылок.
– Ты напряжена, – сказал Стас, чувствуя себя полным придурком.
Он привык, что те женщины, с которыми приходится иметь дело, устраивают настоящее шоу для взрослых, а от него по факту требуется только стояк. Их возбуждает тело, но, быть может, еще сильнее их возбуждает сам факт обладания Стасом Онегиным, «золотым мальчиком» с упакованной родословной и полным финансовым пакетом. А ему вполне хватает роли самца, которому дают за просто так, куда угодно и как угодно.
С Владой все иначе. С ней с самого начала было все совсем по-другому.
Она похожа на хрустальную вазу: одно неловкое касание – и не миновать сотен мельчайших осколков, которые уже не собрать. И однажды он уже разбил ее.
– Смотри на меня, Неваляшка, – сказал Стас и лишь мгновение спустя понял, что слова прозвучали приказом. Ему нужно видеть ее глаза. Ее взгляд сам по себе сводит с ума. Почему он раньше этого не замечал? Не предавал значения? Но сейчас точно не позволит ей отвернуться и спрятаться.
Стас осторожно положил руку ей между ног, второй обхватил за шею, большим пальцем поглаживая тонкую линию подбородка. Ох уж этот ее рот: мокрые приоткрытые губы.
Влада всхлипнула, одновременно приподнимаясь на цыпочки, как будто пыталась вырваться из его ладони у себя между ног. Стас жал сильнее, наслаждаясь каждой вибрацией ее тела, которая проникала ему под кожу.
– Убрать руку? Только скажи, Неваляшка, и я свалю отсюда на хрен.
И это правда. Хоть даже одна мысль о том, чтобы оставить ее сейчас буквально взрывает мозг сотней направленных выстрелов.
Пауза очень долгая. Влада тяжело дышит, соски на ее груди набухли и встали торчком. По ним струится вода – тяжелые капли ласкают гладкую кожу, устремляются вниз парой водопадов.
– Я хочу тебя поцеловать, – прошептал Стас в уголок ее рта. – Зацеловать твои охренительные губы, пока они не опухнут и не станут горячими. А потом хочу поставить тебя на колени и посмотреть...
«Заткнись, мудак! Ты ее пугаешь».
Член уже замер в полной боеготовности, в штанах стало болезненно тесно.
– Стас... – беспомощно прошептала Влада. Ерзает попкой по стенке душа, и мягко скользит по его ладони взад-вперед.
– Смелая, Неваляшка?
– Честная, Плохиш, – отвечает она, прикусывает губу и подается вперед, сводя на нет те несчастные миллиметры расстояния, что еще остались между ними.
– Хочу вставить тебе по самые яйца. – Это грубо, конечно, зато честно. К херам все, она и раньше любила, когда он не расшаркивался. Ванильная принцесса, которая любит, чтобы член называли членом, а просьбу сделать минет – «отсоси у меня». На самом деле она – гремучая смесь невинности и порочности.
Стас всей ладонью провел по нижним губам, давая Владе возможность привыкнуть к ощущению руки у нее между ног. Влада прерывисто задышала, раскрыла губы, когда он провел большим пальцем по ее нижней губе. Закатила глаза, погружаясь в собственные ощущения.
Стас отпустил ее шею и завел руку под подмышку, чтобы обхватить за спину. У нее такая узкая спина, что он почти обхватывает лопатки ладонью. Влада инстинктивно обвила рукой его шею и поднялась на носочки.
– Нет, – Стас заставил ее встать на пятки, – ты не простоишь так долго. И не сможешь расслабиться.
Она снова захныкала, пытаясь бороться со своим телом, с инстинктами, которые требуют совершенно конкретных вещей.
– Мне нравится, что ты такая послушная, – прошептал Стас, руками удерживая ее на одном месте. Не то, чтобы он любил доминировать, но именно сейчас, в том, что они делают, ему нужно ее полное доверие. Иначе ничего не получится. Она должна кончить здесь и сейчас, с ним, глядя ему в глаза.
«А еще придется сделать что-то для своего возбуждения, потому что эта тяжесть охранительно давит не только в штанах, но и в башке».
– Неваляшка, – куда-то ей в мокрую макушку, потребовал он, – положи ладонь себе на грудь.
Она послушна его словам.
– Поиграй с собой.
Влада снова всхлипнула, но на этот раз ее губы разомкнулись и горячее дыхание обожгло его кожу. Стас продолжил свои поглаживания, одновременно разглядывая, как ее тонкие пальцы скользят по груди, осторожно прихватывая возбужденные соски. Он больной извращенец, но, блядь, это возбуждает. Настолько, что где-то на задворках сознания появляется мысль об этих пальцах у себя на члене.
«Притормози, старик... Притормози, пока не окончательно не слетел с катушек».
Она сжала сосок между пальцами, чуть оттянула вперед.
«Черт, я хочу его лизнуть».
Стас повернул ладонь ребром, скользнул между ее половыми губами, раскрывая их для новой ласки.
И Влада застонала. Сладко, нежно, почти мурлыкнула.
Она мягкая, почти как шелк. У нее между ногами настоящая атласная нежность. Никогда и ни с кем не он не чувствовал ничего подобного. Продолжая гладить ее ребром ладони, Стас мысленно давал себе сто баллов за то, что она уже влажная. Он буквально ощущает все это: как напухают ее губки, как они становятся скользкими.
– Стас... – прошептала она его имя. И снова: – Стас, пожалуйста, пожалуйста... Не останавливайся.
– Я еще толком ничего и не сделал, Неваляшка, – потихоньку, чтобы не спугнуть момент, засмеялся он. – Но, пиздец, клянусь, я должен быть в тебе.
Она мотает головой, запрокидывает лицо так, что теперь вода льется ей на грудь и стекает по животу, прямо туда, где сейчас его ладонь.
И когда Влада начинает дрожать в его руках, Стас разводит ее губы безымянным и указательным пальцем, раскрывает, как лепестки цветка. Твердо кладет подушечку среднего пальцы на тугой комок в середине ее тоненьких складок, прижимает.
Она вздрагивает так сильно, что он ощущает вибрацию у себя в мошонке. Он должен видеть ее глаза в этот момент.
– Неваляшка, посмотри на меня.
Она не сразу, но откликается. У нее взгляд сладкой домашней девочки, которая получит охренительный грязный оргазм.
– Ты делала это с собой? Гладила себя так, думая обо мне?
Она сглотнула.
– Влада, я жду ответ, – потребовал Стас, надавливая сильнее – и убирая палец, чтобы она потянулась следом. Отзывчивая ванилька.
– Да, – выдыхает она.
– Ты чувствуешь, какая мокрая?
«Что на хрен я несу?»
– Не останавливайся, – умоляет она
– Черта с два, Неваляшка, локомотив на всем ходу остановить проще, чем меня сейчас.
Стас медленно и мягко погладил пальцем ее клитор, наслаждаясь тем, как загорается эта малышка. Она настолько мокрая, что вся ладонь уже в ней. Приходится постараться, чтобы не дать ей вырваться. Наверняка, и она этого не хочет, но не в состоянии контролировать свое тело. Хорошо, что хотя бы у одного из них, мозги – какая-то их часть – до сих пор работают.
Стас ускорил движения. В тот момент, когда Влада снова прижалась к нему и коснулась губами кожи на ключице, терпение почти покинуло его. Нужно с этим заканчивать, пока еще он хоть немного соображает. Пока его палец в исступлении трет ее клитор, он в состоянии думать лишь о том, что собственная эрекция давит штаны и требует разрядки. Черт, хочется взять себя в кулак и подхватить этот ритм. Хочется кончить вместе с ней.
– Не зажимайся, Неваляшка, покричи для меня.
И она кричит. Стонет, повизгивает.
Впивается зубами ему в плечо.
Издает самый невероятный возбуждающий крик, который он когда-либо слышал в своей жизни. Настоящая ода оргазму.
Удовольствие так велико, что Влада пытается убежать от его пальцев, но Стас держит ее всей ладонью, продолжая надавливать на ее личный эпицентр наслаждения. До тех пор, пока Влада не начинает всхлипывать.
Стас навалился спиной на стенку кабинки, одновременно увлекая Владу на себя. Фактически, она почти что лежит на нем. И до сих пор мелко дрожит.
И когда она прижимается животом к его стояку, то до боли прикусил губы, чтобы от всей души не выругаться. Потому что увидел то, чего раньше у Неваляшки точно не было.
Откуда у нее этот шрам на виске?!
