Текст книги "Простокровка из Дра'мора (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Но ведь. это на него напали?

Марори не верила, что пытается оправдать шанатара. Рассказанное Нимом больше походило на страшилку, которыми дети пугают друг друга, собравшись в темной комнате с одним на всех фонариком. И все же она не могла отмахнуться от того факта, что именно небеснорожденные пришли в Дра’Мор, первыми напали и сами спровоцировали. Три ритуальных кинжала – и после этого он еще был способен двигаться и убивать?

Марори мало что знала о шанатарах. Для всех не интересующихся вопросом профессионально, эти отголоски прошлого были чем-то вроде динозавров или ископаемых костей непонятного происхождения. И вокруг их существования и происхождения мифов ходило больше, чем предположений о существовании гуманоидной жизни за пределами солнечной системы. Однако самые надежные источники утверждали, будто шанатары – прямые потомки Темных, чуть ли не богоподобные существа. Если бы амбиции могли служить доказательством – то слова ученых мужей приняли бы за аксиому. По официальной истории, именно шанатары стояли во главе проклятокровной армии и именно они были ярыми противниками Равновесия. Все последующие после его восстановления конфликты были делом их рук. И их, как сорняки, безжалостно выкорчевывали, истребляли и сжигали. Для истории они стали чем-то вроде символа недремлющего зла, которое, если потерять бдительность, тут же возродится из пепла.

– Ну, вообще, все были уверены, что после такого скандала Крэйла первым бросят в жернова, но Магистр не позволил. И не без поддержки Магистрессы Эльхайма. Видимо, та пошла на уступки, чтобы загладить вину своих студентов. Кроме того, все тут знают, что Крэйл у Магистра в любимчиках. Потому что шанатара нужно держать на цепи, с выдранными зубами и в свинцовом гробу, а не разрешать ему расхаживать среди бела дня, пользуясь тем, что на студентов Дра’Мора распространяется особенный кодекс.

– А я уж думала, что одна страдаю паранойей, – грустно улыбнулась Марори, хотя неожиданная резкость обычно миролюбивого эльфа вызвала удивление.

На языке вертелся вопрос: «И почему ему понадобилась именно я?» Да много вопросов, в том числе: почему в последнее время все вокруг летит в тартарары? Но вот задать их она могла разве что себе. Только ответов, сколько ни спрашивай, как не было, так и нет.

– Итого, – девушка принялась загибать пальцы, – мне нужно как-то разобраться с фэлфаэром и постараться не попадаться в поле зрения шанатара, который с какого-то перепугу заточил на меня зуб. – «И не вылететь с треском, и не попасться в руки головорезам, и узнать, кому понадобилось убивать мою семью, и делать вид, что меня не существует».

Ничего не забыла?

Еще бы отделаться от внимания суккуба, но, в сравнении с прочим, этот пункт можно считать совсем уж незначительным.

Слишком длинный перечень для нерадивой простокровки.

– Если хочешь знать мое мнение – тебе одной не справиться, – честно ответил эльф.

– Знаю.

– А Крэйл, каким бы чокнутым он ни был, мог бы помочь.

– Взамен на то, чтобы сожрать часть меня, – парировала она. – После всего, что ты только рассказал, так запросто предлагаешь пойти и предложить ему себя на блюдечке?

– Ну, допустим, не сожрать, и это когда еще будет, а до инициации Хаосом осталось два месяца. И всего две недели, чтобы подать заявку. Два месяца, Мар, вместо полутора лет. Не хочу тебя пугать, но тут одним везением и надеждой на авось не отделаться. И, если честно, – он широко улыбнулся, осторожно боднул подругу плечом, – где я еще найду такую больную на всю голову девчонку? И вообще – какой от тебя толк в могиле?

– Да, могила – это совсем не интересно, – поддалась его черным шуткам Марори. – Значит, придется вылезти из шкуры, укусить себя за локоть, плюнуть себе на затылок и еще чего-нибудь в том же направлении. Но к Шаэдису пусть идут те, у кого есть в рукаве запасная жизнь.

Марори посмотрела на эльфа и под его укоризненным взглядом почувствовала прилив стыда. Он ведь искренне пытается помочь, даже если ради этого приходится говорить неприятные вещи. От действительности не спрятаться за иллюзорным «решение найдется само». С таким подходом она далеко не уедет.

– А что остальные? Кулгард, Ниваль, Эашу? – спросила девчонка.

– Эашу – бабник, прославился своими любовными похождениями, сорит деньгами, любит делать щедрые подарки своим подругам. За глаза говорят, что в драке держится позади, боится испортить физиономию. Больше никак себя не проявил. Еще узнал про Аситаро.

– Дай угадаю – он женоненавистник и презирает простокровок?

– Отличник, надежда Дра’Мора, первый на олимпиадах и вообще умник. Лучший в группе, мастерски обращается с тремя видами оружия. В этом году взял титул Чемпиона резни.

– Но все это не отменяет того, что он сволочь, – прибавила Марори. В принципе, примерно так она о темном эльфе и думала. Старосты должны быть такими – это общеизвестная аксиома.

– Постарайся не загрызаться с ним, – посоветовал Ним.

– После вот этого, – она выпростала из рукава перебинтованное запястье, – я к нему на пушечный выстрел не подойду.

О том, как устроился, Ним рассказывал долго и восторженно, как человек, который получил желаемое. В его группе было две девушки, и об одной из них эльф отзывался с неприкрытым волнением. Было видно, что девушка произвела на него впечатление. Марори не перебивала. Хотя бы кто-то из них наслаждается полученным. Она же с каждым проведенным в Дра’Море днем понимала, что каждый последующий будет испытанием характера, смелости и сообразительности. Пока что она проигрывала по всем пунктам, но надеялась поправить положение. Когда-то. Когда найдет работу, поймает фэлфаэра, а заодно вызубрит за месяц-другой программы Первого и Второго кругов обучения. Когда жизненным невзгодам нечего противопоставить – и оптимизм может сослужить хорошую службу. А это было ее единственное, пока еще неисчерпаемое богатство.

Глава шестая

В день торжественного начала занятий с неба над Дра’Мором падали раскаленные угли, огненные сгустки и шипящие капли дождя.

Студентов собрали в главном зале Центральной башни. Факультеты распределили по направлениям, а не как это обычно бывает – по Кругам обучения. Марори наконец получила возможность увидеть, как новичков, так и будущих выпускников. И те, и другие выглядели настоящими головорезами в своих кожаных костюмах, нашпигованных заклепками, ремнями и кнопками. Большая часть Потрошителей считала обязательным нахлобучить капюшон, насколько поняла девушка – это было своего рода визитной карточкой курса. На их фоне адепты Плетения и Материи и даже некроманты выглядели настоящими душками в своих простых робах. Марори же с момента своего прихода стала белой вороной, в которую только ленивый не ткнул пальцем. На торжественное открытие Круга требовалось явиться в повседневной форме, которая, как оказалось, у местных модниц и модников была едва ли не выходным костюмом. Ее простое черное в серую клетку нечто выглядело, мягко говоря, скромно. А на фоне вычурных роскошных нарядов и вовсе блекло. Пришлось делать вид, что мнение окружающих ее не интересует, и вообще, она пришла учиться, а для этого вовсе не обязательно одеваться в дизайнерские бренды.

Ее группа была самой малочисленной – всего-то пятеро, не считая Крэйла, которого с момента инцидента в столовой Марори больше ни разу не видела. Чему от души радовалась и потихоньку начинала верить, что интерес шанатара к ней был единичным, а не закономерным случаем.

Кроме того, в своей группе она же оказалась единственной девушкой, что, впрочем, не давало никаких привилегий. Проклятокровные однокурсники оттеснили ее в задний ряд, и, чтобы хоть что-то увидеть, Марори приходилось проявлять чудеса сноровки.

Магистр Дамиан – демон, которого девушка назначила ответственным за половину своих бед, был мощно сложен, высок и угрюм. В отличие от воспитанников, он предпочитал сдержанный стиль и пришел на церемонию в простом черном костюме и до блеска начищенных туфлях. Его густая грива спускалась по спине до самых лопаток. Дамиан носил тяжелую трость, хоть в его походке Марори не нашла и намека на хромоту. Зато заметила томление на лицах студенток, едва Дамиан начал свою речь.

Он говорил резко, выметая слова, точно железную стружку. Новеньким – при этом он обращался только к студентам, принятым на Первый круг, – Магистр пообещал тяжелый труд до седьмого пота, остальным напомнил об обязательном соблюдении устава Дра’Мора, за попрание которого нарушители будут наказаны по всей строгости. И прибавил, что никому не советует испытывать его терпение и проверять на крепость его гнев.

Напоследок Магистр все-таки вспомнил об «особенных студентах», которых тут же и назвал. Оказалось, что, кроме Марори и Нима, нашлась еще одна отчаянная душа – простокровная Раяна адир Ноктус, которую зачислили к Некромантам. Однокурсники поддержали девушку подбадривающим улюлюканьем, когда Магистр произнес ее фамилию. Похоже, она там неплохо устроилась и выглядела целиком довольной обстоятельствами. Марори уколола зависть и обида. Получалось, что из троих «особенных» студентов только ее угораздило попасть в самую задницу. Она перевела взгляд на Нима, которого поставили в первый ряд. Ему необычайно шла темная роба и переплетения ремешков в волосах, и улыбка, с которой он что-то шепнул на ухо стоящей рядом суккубе. Судя по описаниям эльфа, она-то и была предметом его обожания.

И, похоже, если не отвечала взаимностью, то хоть не шипела в ответ.

Потом Магистр назвал Марори, и однокурсники расступились, чтобы показать свое пополнение. Пришлось взять себя в руки, нацепить улыбку и выдержать одновременно пару сотен насмешливых, безразличных, обозленных и Светлые знают каких еще взглядов.

– Я прошу старост лично позаботиться о том, чтобы пополнение их групп не испытывало недостатка в поддержке, – после представления сказал Дамиан. – Учитывая обстоятельства, по которым они оказались в Дра’Море, и условия их поступления, этот год будет для них своего рода испытанием на прочность. Это беспрецедентный случай, крайние меры, на которые я был вынужден согласиться по вине некоторых из вас.

Последние слова просвистели над головами студентов, словно бич палача, Марори невольно зажмурилась. Может быть, она зря грешила на Аситаро? Может, Ним прав, и не стоило с самого начала вешать на каждого встречного дра’морца ярлык душегуба и подлеца? Магистр, несмотря на свой угрожающий вид, произвел впечатление человека, готового ответить за свои слова. Интересно, он в курсе, что один из его студентов практикует клеймение?

Каждое воспоминание о темном эльфе, да и само его присутствие в поле зрения заставляли ожог болеть с новой силой. Две недели прошло, а клеймо ни в какую не хотело заживать, напротив – каждое утро оно по новой распухало, покрывалось волдырями и жгло, обнажая новые оттенки боли. Марори находила утешение в учебниках, за которыми проводила все свободное от работы время. Умение учиться сослужило хорошую службу, и собственная организация информации для лучшего запоминания пришлась кстати. Она оформляла таблицы, рисовала графики и схемы, даже составила картотеку, по которой ежедневно гоняла себя на предмет повторения выученного материала. Проделала колоссальную работу, но этого все еще и близко недостаточно, чтобы встретить учебный год хоть немного подкованной. Кроме того, практическая часть не то, что хромала – она безногим выкидышем валялась в уголке. Во-первых, потому что Марори так и не решилась попросить о помощи, а во-вторых – ее страшила сама мысль взять в руки оружие. В общем, полная бесперспективность.

После торжественной линейки Дамиан объявил начало года открытым и по этому случаю зажег вмурованный в стену обелиск в форме эмблемы Дра’Мора. Острые грани вспыхнули кровавыми искрами, набухли – и по их невидимым жилам потекла раскаленная добела субстанция. Дра’морцы встретили это событие громогласными аплодисментами, свистом и выкриками, на короткое время став похожими на обычных студентов-простокровок. Пусть традиции переиначены, но реакция на них одна и та же, какая бы кровь ни текла в жилах.

В хвосте группы Марори плелась на свою первую пару. В расписании та значилась как Анатомия немертвых. От аудитории за сто метров разило химикатами, формальдегидом и трупным смрадом. Сначала девушка честно пыталась вдыхать маленькими порциями в надежде привыкнуть и внюхаться. Когда это не помогло, начала задерживать дыхание, но ничего, кроме заливистого кашля, не добилась. Пришлось закрыть нос платком. За что схлопотала разгневанный взгляд Аситаро и лживое сочувствие Эашу.

Вершиной же этой пирамиды зловония стал сам преподаватель, чей тяжелый, очень тяжелый взгляд буквально вспорол новую студентку. Его кожа плотными складками болталась на иссушенном теле; длинные пальцы, больше смахивающие на птичьи когти, поглаживали острый подбородок; глаза провалились в мятый череп, а сама кожа будто истерлась, и кое-где в проплешинах тлена просматривались белесые немощные мышцы.

– Это и есть «особенная студентка»? – Его голос звучал, как хруст брошенного в жернова гравия. Хотелось в придачу заткнуть и уши. – Отвратительное пополнение.

– Я. мне очень жаль, – Марори искренне считала себя виноватой. В конце концов, и ее запах простокровки многим действовал на нервы, и проявление недовольства и отвращения задевало ее. Чем же она в таком случае лучше, если сама не в состоянии сдерживаться? Девушка опустила глаза в пол. – Я прошу прощения, профессор Морту, если своим поведением задела вас. Этого больше не повторится.

Она рассчитывала если не на прощение, то хотя бы на снисхождение, а вместо этого стало еще хуже. Гнилой дохляк, а именно так выглядел профессор Морту, вылил на нее ушат помоев, не стесняясь и не сдерживаясь в выражениях. Когда у него закончился поток ругательств, зло разрешил сесть на место. Пристыженная, с втянутой в плечи головой, Марори заняла одну из задних парт, подальше от остальных. И очень не зря, как оказалось.

Суть Анатомии немертвых умещалась в два коротких слова: препарирование мертвяков. Точнее того, что когда-то было мертвяками. Посреди аудитории располагался внушительных размеров хромированный операционный стол, на подставках вокруг него в любовном порядке лежали десятки приспособлений для разрезания и распиливания, перемалывания и отрывания, шинкования и кромсания, и еще страшно представить чего. На экране, напротив слушателей, во всей красе и подробностях пестрело изображение внутренностей препарируемого «el mogus vardi», иначе говоря кладбищенского гуля обыкновенного. Профессор долго мусолил изображение электронной указкой, подробно описывая особенности строения внутренних органов и механизм отвода трупной гнили. Марори едва успевала записывать.

– Если вы думаете, что это вам не пригодится, – хрустел челюстями профессор Дохляк, – и что я тут напрасно распинаюсь, то обещаю вам мучительную смерть, если вы по своей тупости нанесете el mogus vardi удар в одно из этих мест. – Красная точка лазерной указки обозначила названные места. – Фонтан трупной гнили вам обеспечен. Десятой части унции хватит, чтобы убить половозрелого демона и даже дьявола за четверть часа. Остальные сдохнут раньше, чем успеют предаться сожалению по поводу своей невнимательности на моих занятиях. Трупная гниль el mogus vardi убивает при малейшем контакте со слизистой, кожей или кровью, любой открытый участок тела – отличная мишень для нее. Поэтому, айр Диртис, – лазер уткнулся гасту между глаз, – советую тебе проснуться, иначе на одном из моих следующих занятий я с радостью препарирую твою гадкую тушу.

Ниваль, который действительно дремал с самого начала лекции, распрямился и сделал вид, что записывает что-то в рабочую тетрадь.

Вторая часть пары была посвящена непосредственно расчленению. Профессор Морту приказал студентам обступить стол. Марори попыталась отойти подальше, не в силах выносить тошнотворный запах трупа и самого лектора, но Аситаро нарочно подтолкнул ее чуть не впритык к столу. Естественно, ее тут же стошнило, благо девушка успела отвернуться к ведру для отработанного материала.

– Вот же дрянь, – зло прокомментировал темный эльф.

– Прошу прощения, – уткнувшись ртом и носом в платок, пролепетала девушка. Знала, что подобная мягкотелость популярности не добавит, но организм решил за нее. – Мне очень жаль.

– Пошла вон, – прошипел профессор дохляк и вперился в нее желтыми сморщенными горошинами глазных яблок.

– Но я хочу.

– Вон!

Безапелляционный вопль остальные встретили одобрительными кивками. Эашу покачал головой и сказал, что подобное зрелище не для его изнеженной цыпочки и лучшее, что она может сделать – натереться благовониями, надеть что-то сексуальное и. Марори не стала дослушивать весь перечень до конца, сгребла учебные принадлежности в сумку и выбежала в коридор.

Никто не вступился за нее, никому не было дела до старания простокровки. А ведь она искренне считала, что проявление смирения и послушания сделает ее если не своей в стае, то хотя бы избавит от статуса объекта издевательств.

Попытка вернуться в аудиторию с треском провалилась. Дверь словно окаменела, не поддавалась попыткам ее открыть. Скорее всего, профессор Дохляк позаботился о какой-то блокирующей печати, чтобы избавить себя от общества нерадивой простокровки. В правилах, которые Марори на всякий случай досконально изучила, оговаривалось, что во время занятий студентам запрещается находиться где бы то ни было за пределами учебных аудиторий. Подобное считалось прогулом и наказывалось дисциплинарным взысканием на усмотрение преподавателя или старосты. Вряд ли, если ее застукают в коридоре, аргумент «они заперлись изнутри и не пускают меня» будет достаточным оправданием.

Поэтому, чтобы не искушать судьбу, она отправится на поиски уединенного, незаметного угла и переждет там.

Такой Марори нашла довольно быстро – в Дра’Море, как в любом древнем замке, было полным-полно всяких арок, ступенек, переходов и ниш. Одна из таких лестниц привела ее в комнатушку, загроможденную коробками и всяким мусором. Лампа под потолком тускло освещала пространство. Не слишком ярко, но зато не привлечет внимание светом из-под двери. Подходящее место для уединения. Девушка несколько раз повторила в памяти маршрут до тайного места: если ничего кардинально не изменится, большую часть пар она, похоже, будет проводить здесь.

В коробках оказались пришедшие в негодность книги, некоторые были настолько потрепаны, что у Марори не нашлось даже предположения, чем их так и за что. Зато после непродолжительных поисков она выудила пару довольно ценных экземпляров: «Первый круг: ядоведение», «Основы Материи неорганических железосодержащих материалов» и несколько брошюр для свободного чтения об особенностях влияния на ауру низших духов. Рассудив, что выброшенных книг никто и не хватится, девушка сунула их в сумку.

В кармане завибрировал мобильный. Сообщение от Нима:

«Ну как тебе первая пара? Я химичу какой-то жуткий раствор».

Марори вздохнула и набрала в ответ:

«Все отлично, прячусь в подсобке».

– И здесь меня достают, – нарушил тишину знакомый хриплый голос.

От неожиданности девушка дернулась, налетела на кипу старых тетрадей, опрокинула ее. Хлам сполз на шаткую пирамиду коробок, те закачались и стремительно поползли на Марори. Она попыталась уклониться, но в итоге грохнулась на соседнюю стопку книг и оказалась погребенной под грудой хлама. Пыль забила нос и рот, глаза защипало. Барахтаясь, как опрокинутый на спину жук, девчонка с трудом выбралась из-под обвала. Повязка сползла с запястья, на клейме появились свежие полосы царапин.

– Ты слишком шумная, – произнес Крэйл, которого Марори, несмотря на крохотную площадь каморки, по-прежнему не видела.

– Если бы ты как-то предупредил о своем присутствии, шума бы не было, – с досадой выпалила она, на миг забывшись, что говорит с чокнутым шанатаром, покусившимся на ее душу. – Извини, – уже спокойнее закончила девушка, – не знала, что ты здесь.

Шанатар появился внезапно – просто из ниоткуда вырос перед ней, как материализовавшееся из пустоты проклятие. Близость сгорбленной фигуры обожгла холодом.

– Морту тебя выставил, – он не спрашивал, он утверждал. И на сей раз хрипоты в его голосе прибавилось.

– Меня вырвало в контейнер для отработанного материала, – пожаловалась Марори и вкратце рассказала о том, как ее подставил Аситаро. – Я не успела привыкнуть к вони, а его гнилая туша. Светлые, к этому вообще можно привыкнуть?!

«Нашла кому изливать душу», – ворчал скептический внутренний голос. В принципе, Марори выговорилась бы хоть столбу, присутствие Крэйла ничего не меняло. Просто ее прорвало. Последние недели она держала себя в руках, работала и училась, училась и работала, сведя к минимуму все, что не относилось ни к одному из двух пунктов. Эмоции скопились, а когда им стало тесно – вырвались наружу, как газировка из взболтанной бутылки.

Шанатар проковылял к колченогому табурету и забрался на него с ногами, ссутулился – точь-в-точь облезлая ворона на трухлявом пне. Девушка отряхнула пыль с формы, кривясь от боли, заново перебинтовала ожог. Она очень боялась своего неожиданного соседа, но еще больше боялась высунуться и дать повод исключить себя в первый же день занятий.

– А ты почему прогуливаешь? – чтобы разрядить обстановку, спросила Марори. Лучше уж его хрип, чем гнетущая тишина.

– Я всегда прогуливаю, – был ответ.

– Зачем тогда учиться?

– Ты всегда такая любопытная?

– Только когда до смерти напугана, – призналась она. А что скрывать? Наверное, только умалишенный не стал бы опасаться такой «милой» компании.

– Что же тогда не уходишь, м?

Он только качнулся вперед (или это разыгралось ее больное воображение?), а девчонка уже сиганула к двери, на ходу опрокинув какую-то доисторическую вешалку. Венчавшая ее страхолюдная морда зашаталась и завалилась прямо на шанатара. Марори не стала дожидаться реакции соседа и пулей вылетела в коридор.

И тут же провалилась в вакуум. Голова вдруг стала тяжелой, словно от бессонной ночи, сумка оттягивала плечо, мир как будто выцвел. Это выходки шанатара? Он что, решил не дожидаться ее согласия? Марори попыталась повернуться, но ноги сделались ватными, словно растеклись и просочились сквозь мрамор, стали с ним единым целым. На расстоянии нескольких шагов мир становился расплывчатым и мутным, стены сливались с полом, как будто она очутилась в мыльном пузыре.

Потом на этом фоне появилось бесформенная темная клякса, которая надвигалась прямо на нее. И через миг позади нее обозначились еще несколько таких же. Марори смогла рассмотреть их, только когда между ней и кляксами осталась пара шагов. Существо, пошатываясь, нависло над ней. Громадина под два метра ростом, угольно черная и вся как будто покрытая маслянистой слизью. Капли медленно стекали с ее головы и падали на оцепеневшую Марори. У существа отсутствовали глаза и рот, и вообще, голова больше напоминала сдувшийся мяч: вся в каких-то бесформенных вмятинах, форма и расположение которых постоянно менялись.

Клякса застонала. Или заплакала, или захныкала, как маленький ребенок – сразу на все голоса. А потом исторгла из себя щупальца: стремительно и яростно, собираясь одолеть одним махом. Следом подтягивались ее сестры, визжа кто во что горазд. Марори попыталась отодвинуться, но ее будто зацементировали заживо, даже глаз не отвести. На конце щупалец извивались гладкие шипы, то вытягиваясь в ровную линию, то сгибаясь крючком.

Нужно закричать, позвать на помощь, сделать что угодно, чтобы избавиться от этого кошмара.

Что-то метнулось между ней и крикунами. Что-то настолько быстрое, что она скорее почувствовала идущий следом порыв ветра, чем увидела саму фигуру. Первая клякса застонала, вытянулась шнурком, когда на ее шее обозначилась затянутая в драную перчатку рука. Вторая клякса двинулась на Марори, но Крэйл перехватил и ее. А потом просто раздавил их глотки в руках, словно те прогнили изнутри. Маслянистая жижа засочилась между его пальцев, звенящую тишину нарушил предсмертный вой. Марори собралась было выдохнуть, но в это время что-то с болью пронзило ее грудь. Дыхание сбилось, в глазах заплясала агония. Она опустила взгляд – и обнаружила торчащую чуть ниже шеи извивающуюся пиявку-иглу. А сзади что-то выло и плакало, проклинало и благословляло.

Больно.

Она хотела упасть, но не смогла – клякса держала ее.

От груди по всему телу расползалась пульсирующая боль. Как будто в нее впрыснули хорошую дозу токсина, который одновременно и замораживал сердце, и тут же накачивал его адреналином.

Мир распался на множество серых пятен, расступаясь перед чернотой, в которую она провалилась вниз головой.

Марори очнулась от ледяной хватки, которая сковала ее по рукам и ногам. Вдох, выдох. Грудь словно в тиски зажало, и внутри все кипит, но она дышит самостоятельно. Теперь бы глаза открыть и увидеть, что вокруг что-то более привычное, чем Геенна огненная или Небесная обитель.

Она лежала на скамейке в окружении запахов сырой земли, травы и мха. Что ж, как бы ни выглядел любой из потусторонних миров, там в любом случае пахло бы как-то иначе. В это очень хотелось верить. Девушка попыталась сесть – получилось. Взгляд скользнул вниз, туда, где в ней извивалась черная дрянь. На рубашке осталось уродливое черное пятно. Пальцы скользнули по ткани – дырки нет.

– Кто ты такая?

Хриплый голос Крэйла подействовал отрезвляюще. Марори оглянулась – шанатар стоял, навалившись плечом на дерево. Сухой и скрюченный, как знак вопроса, нацарапанный остатками чернил.

– Марори Милс, – повторила она. Потом забралась пальцами в просвет между пуговиц – убедиться, что и в ней самой не прибавилось лишних отверстий. И только потом перевела дух.

– У меня хорошая память. Кто ты и почему за тобой отправили ахасов?

– Кого?

Он снова оказался рядом. Просто на миг будто выпал из реальности, а когда появился вновь – но уже нос к носу, обволакивая аурой своего подавляющего присутствия. В темноте капюшона тускло тлел серый взгляд, направленный на нее, словно приговор.

– Ахасы – натасканные ищейки, – пояснил он. – Хитрые твари, безвредные для окружающих, но смертельно опасные для жертвы. Их довольно трудно создать, для этого нужно уметь обращаться с Материей высшего порядка. То есть это не девчачьи дрязги, не мелкие долги или невыполненные обещания, не брошенные в соплях парни. Ты перешла дорогу кому-то достаточно сведущему. И не настроенному на переговоры.

Марори перевела дух, попыталась проскользнуть шанатару под руку и с удивлением обнаружила, что Крэйл не пытается препятствовать побегу. Она отошла на приличное расстояние, где не так сильно ощущалось его ледяное присутствие. Сумка лежала на земле, девушка бегло проверила ее содержимое, перебросила ремень через плечо.

– Они придут снова, – не поворачиваясь, предупредил Крэйл. – Много раз снова, до тех пор пока не подвернется удобный случай тебя укокошить.

– И что мне делать?

– Что тебе нужно было сделать, ты хотела спросить? – Он хрипло рассмеялся. – Не посылать к черту того, кто был заинтересован в целости и сохранности твоей шкуры. Хотя бы до какого-то времени. Но ты четко обозначила свое «нет», а Шаэдисы не размениваются на повторные предложения. Так что, – он кое-как раскинул костлявые руки, – добро пожаловать в клуб смертников, Марори Милс. Одному здесь было скучно.

– И послала бы к черту еще сто раз! – выкрикнула она в сердцах. – В следующий раз сделай одолжение – не вмешивайся. Не хочу быть обязанной главному пугалу Дра’Мора.

И быстро, пока до конца не осознала, что, как и кому сказала, бросилась наутек.

В учебный корпус она влетела запыхавшаяся, на двадцать минут позже второй пары. Замаячила перспектива схлопотать прогул в придачу к тому, который ей наверняка уже влепил профессор Дохляк. Многовато прогулов для первого дня. И вообще – на два больше, чем за все ее предыдущие годы старшей школы. Оставалось надеяться, что удача любит рисковых, и попытаться незамеченной просочиться в аудиторию.

Рискнуть получилось, что называется, с шиком. Стоило высунуть нос в коридор, как она тут же налетела не на абы кого, а на самого Магистра Дамиана. Лорд-демон навис над ней черной зловещей тенью, распространяя вокруг себя злость, нетерпение и запах серы. Набалдашник его трости в виде черепа какой-то химеры сверкнул красными глазами-рубинами. Марори вцепилась в ремень сумки, словно утопающий за соломинку.

– Магистр Дамиан, – прошептала растеряно.

Что полагается делать в таких обстоятельствах? Как объяснить свое отсутствие на занятиях? Уж наверняка не историей про трио клякс, которые ее чуть не прикончили, да еще и не лишь бы где, а в Дра’Море – месте, которому полагается быть крепостью для своих воспитанников. Потому что такое объяснение, как снежный ком, тут же потянет за собой кучу других вопросов, ответов на которые у Марори нет.

– Айра Милс, следуйте за мной.

Она подчинилась. Весь путь до его кабинета девушка горевала о своей незадачливой судьбе. Но, стоило войти, поводов для головной боли прибавилось. В кресле, напротив массивного стола, сидел дознаватель лорд Ардей. Тот самый, что посетил хлебную лавку ее матери. Марори не удивилась, что запомнила его имя и лицо – воспоминания о том знакомстве отпечатались где-то на уровне подсознания. Стоило ему появиться – и события их знакомства четким контуром проступили в реальность.

– Лорд Ардей, – она поклонилась согласно традиции.

Легкий щелчок закрывшейся двери громогласно известил о том, что мышеловка захлопнулась. Магистр сел во главе стола; дознаватель, не произнося ни слова, пристально осматривал ее. А Марори, боясь ступить дальше порога, переминалась с ноги на ногу.

Что происходит?

– Рад, что ты меня не забыла, Марори, – наконец-то нарушил тишину дознаватель.

– Что-то случилось? – отважилась на вопрос она.

– У лорда Ардея к тебе разговор, – пояснил Магистр.

– Я был бы рад, если бы он состоялся наедине. Демон развел когтистыми руками.

– Я лично отвечаю за безопасность вверенных мне студентов. Айра Милс – одна из них. Я считаю неразумным оставлять студентов Дра’Мора один на один с человеком, в чью обязанность входит их истребление.

– Не всех, а лишь тех, кто представляет опасность для Равновесия, – резко отреагировал лорд Ардей. – И я вынужден настаивать на просьбе. У меня есть все необходимые для этого полномочия.

– Они не распространяются на территорию моего заведения. Я пошел навстречу, лишь поверив вашему уверению, что ситуация щекотливая и требует немедленного разбирательства. И вот – весь внимание, в чем же, собственно говоря, дело. Либо же айре Милс придется покинуть нас на неопределенное время, пока я буду со всей тщательностью пояснять, где кончаются ваши права, и начинается моя вотчина.