Текст книги "Простокровка из Дра'мора (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Неудача! Едкий дым выедал глаза, вызывал обильное слезотечение. Толком не прицелиться.

Марори заняла атакующую стойку. Она сможет, потому что она больше не боится.

Абалис развернулся боком, крутанулся, размахивая передними лапами, словно ветряк. Марори вскользь парировала один удар, потом еще один и увернулась, забирая вправо. Она старалась пропускать всю мощь твари мимо себя, вскользь по лезвию косы. С его прямыми атаками ей ни за что не справиться, не устоять. Аситаро отползал в укрытие под столом. Впрочем, абалис потерял к нему интерес – как и всякое алчущее порождение Хаоса его интересовала охота, забава. И он нашел подходящую замену подпорченной хромой игрушке.

Марори сделала несколько обманных выпадов – старалась не дать противнику атаковать в ответ. Нужно немного времени, чтобы прийти в себя, чтобы восстановилось зрение. Но долго абалис обороняться не намеревался. А потому основательно испытал ее нервы на прочность. Рычал, гудел низким трудным гулом, как ветер в дымоходе, плевался огнем. Марори не разрешала себе поддаваться боли, хотя от одного пропущенного удара на плече осталась обожженная трехпалая отметина. Плакать и жалеть себя она будет потом, когда переведет дух над телом поверженного врага. У которого, кстати говоря, будто второе дыхание открылось. Он выплюнул ей под ноги огненный сгусток и тут же атаковал со всей мощью и остервенением. Дым из его пасти повалил столбом. Марори отскочила. Она больше не помышляла об атаке, сосредоточившись исключительно на обороне. И пятилась, пятилась. В душе зашевелилась паника. Одна убитая маровая личинка – это ничто. С чего она взяла, что вдруг перестала быть неумехой?

За спиной абалиса, пошатываясь на нетвердых ногах, замаячила фигура Аситаро. Он смотрел на Марори и не двигался. Пока абалис таранил ее своей массивной тушей, эльф отступал к двери. Ожидаемо, хотя до последнего хотелось верить, что темный вмешается хотя бы из чувства долга, что какая-то паршивая девчонка вступилась за Чемпиона резни.

И Дагана не видно, как будто и он решил оставить ее на растерзание огненному страшилищу.

Когда она задницей почуяла, что отступать больше некуда, в голове что-то выключилось. Как будто невидимая рука вырубила предохранители, и сумасшедшая машина агонии заработала на полную мощь. Страх? Чувство самосохранения? Наверное. но в какой-то извращенной форме. Она не разменяет свою жизнь абы на что, она покажет, что и разозленный заяц чего-то да стоит. Она отрастила клыки и когти и теперь может дать сдачи, даже если придется разменять на эту браваду остаток жизни.

Марори парировала выпад когтистой лапы и резко бросилась в сторону, выбросив косу на вытянутой руке так, чтобы лезвие смотрела точно в раззявленную дымящуюся морду. Она почти попала. Коса взрезала воздух в каком-нибудь сантиметре от цели.

Тварь зашипела.

И отступила.

И тогда девчонка поняла, что сможет победить. Она больше не отступала, не оборонялась, а пустилась в круговой танец. Она маленькая и слабая, но гораздо более проворная. Сначала абалис лишился передней лапы. Из обрубка на пол хлынула огненная кровь, стены аудитории разорвал звериный крик боли. Он еще сопротивлялся, еще пытался атаковать, зачастую даже яростнее, чем до того, но Марори лишь продолжала кружиться рядом. На шаг, но быстрее, на движение, но раньше. В какой-то момент ей даже показалась яростная обида в рыке твари, которая неожиданно поняла, что выбрала не того противника.

Когда коса срезала уязвимую кожу на макушке абалиса, Порождение Хаоса изрыгнуло лаву пополам с копошащимися лентами огненных внутренностей. И растеклось ядовитой лужей.

Девчонка не нашла сил даже на улыбку, с трудом перевела дух, отступила, тяжело дыша. А ведь глаза все еще слезятся. И тут она увидела ковыляющего к двери Аситаро. Если бы не раненая нога, эльфа бы давно и след простыл. Марори хотела было махнуть рукой, но тут из кармана темного что-то выпало и, звякая, покатилось по полу.

Адова печать!

Проклятая кровь – не вода, даже если ее всего пара капель, да и те сомнительного качества. Но Марори жестко заткнула небеснорожденную часть себя, что взывала к жалости и предлагала забыть и простить. Плевать на его подлости, плевать на попытки вытравить ее из Дра’Мора. Но он собирался бросить ее на растерзание абалису, от которого она же его и спасла. Потрошители должны стоять друг за друга горой, потому что если не полагаться на товарища – как еще выстоять и выжить? Может быть она и самое слабое звено в цепочке Третьего круга, но уж точно никогда бы не оставила своего в беде. Даже если это ушастый треклятый гад Аситаро.

Марори подобрала печать, догнала эльфа и без жалости толкнула в спину. Тот не удержался и упал ничком, правда, довольно резко развернулся, прижигая ее ненавистным взглядом. Она приставила к его горлу лезвие косы, надавила, пока на шее не обозначился кровавый след. Взгляд Аситаро из ненавидящего стал перепуганным. Должно быть, выглядела она соответствующе, раз эльф всерьез решил, что сейчас его прирежут. Ни слова не говоря, Марори вдавила колено ему в грудь, вытравливая из легких хриплые потуги вздохнуть.

– Добро пожаловать в Дра’Мор, фальшивка, – прошипела прямо в перепуганное лицо и со всего размаху влепила печать эльфу в лоб.

Аситаро, прищученный лезвием, боялся даже вдохнуть.

Марори отняла печать от кожи темного, с нарочитой аккуратностью спрятала в карман.

– Будет у меня на случай, если забудешь, какой ты трус.

И встала, чувствуя, как от злости дрожат руки. Не оборачиваясь, пошла прочь. В дверях ее встретил Крэйл. Окровавленные лоскуты свисали с его тела, бинты волочились по земле, мокрые от крови. Капюшон сполз с лица, обнажая исполосованное шрамами и кровоподтеками лицо, клыки выпирали наружу, словно у дикого пса. И тем не менее, он улыбнулся.

– Перестала я быть жалкой милой девочкой? – спросила Марори, проходя мимо.

– Нет, но научилась хорошо притворяться. И он поковылял следом.

В коридоре их ждали остальные, и пополнение в виде некроманток-первокурсниц. Все кроме одной выглядели растерянными и определенно не готовыми к происходящему ни морально, ни физически. Та как раз перебинтовывала запястье Эашу. Рядом стоял распахнутый саквояж со всякими мазями и странного цвета склянками, откуда дьяволица со знанием дела выуживала необходимое. Увидев Марори, инкуб отшвырнул припарку и сорвался с места. Раз – и сграбастал Марори в охапку.

– Ты в порядке, цыпочка?

Ох и мастер же он играть. И забота звучит искренне – не подкопаться, и сжал так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть.

– Вроде да, – ответила Марори, не имея ни малейшего понятия, куда деть руки. В одной она сжимала древко косы, другая безвольно висела вдоль тела, онемевшая от растекшейся боли – давал знать о себе «подарок» абалиса. – Ты меня задушишь.

– Я волновался.

– Все в порядке, у меня были хорошие учителя.

Эашу не поверил, отстранил ее, осмотрел с ног до головы и, едва увидев ожег, вверил заботам некромантки. Дьяволица тут же принялась за дело.

– Девушек нужно отвести в безопасное место, – прохрипел Крэйл. – Здесь только под ногами будут путаться. Ниваль, Эашу – займитесь. Отвечаете за каждую головой.

Инкуб что-то недовольно промычал, но шанатар был непреклонен.

– Даган и Кулгард – на вас левое крыло. Я видел следы секачей, скорее всего пауки успели свить гнездо. Его нужно найти, иначе за час размножатся, как чума.

Те без лишних разговоров убежали в указанном направлении. Марори с опаской посмотрела на Крэйла. То есть, получается, что.

– Ты пойдешь со мной, – сказал он коротко, – в правое крыло. И держись на расстоянии, если не хочешь попасть под руку.

Она не спорила, послушно отправилась следом. Интересно, почему он вдруг решил взять ее с собой? Из нее не ахти какой напарник. А может потому и взял, чтобы обезопасить товарищей? Развязать им руки. Сам-то Крэйл, каким бы немощным ни выглядел, прекрасно справлялся в одиночку.

А вдруг это какая-то уловка?

И все же Марори испытывала облегчение и. радость? Крэйл в качестве напарника придавал уверенности, что сегодняшнюю ночь она все же переживет.

– Я видел ахасов, – не поворачивая головы, прокаркал Крэйл, – ими тут все кишит. Одной тебе не безопасно.

– Я не видела ни одного, – забеспокоилась Марори. – Почему кроме нас двоих никто их не видит?

– Потому что все ахасы – от крови шанатаров. Это мы их создали, и мы ими управляли. Какое-то время. А ты видишь лишь тех, что натасканы убить тебя. Впрочем, это не означает, что остальные не захотят тобой полакомиться.

– Каким образом?

Крэйл издал что-то похожее на стон отчаяния пополам с раздражением.

– Этот разговор, нильфешни, лучше отложить на потом.

– Хранители говорили, если мы будем. вместе, случиться что-то плохое. – Марори не сразу сообразила, что произнесла это вслух. Почему именно рядом с ним она перестает себя контролировать и мелет несусветную чушь? Только ли потому, что боится? Или из чувства благодарности, что Шаэдис, каким бы злым и бешенным он ни был, уже несколько раз спасал ее от неприятностей?

– Этот разговор, Марори Миллс, мы тоже отложим на потом. Но чтобы ты не натворила глупостей.

Он так резко остановился и схватил ее за запястье, что они едва не стукнулись лбами. Ни слова ни говоря, приблизился носом к ее раненому плечу. Некромантка-дьяволица перебинтовала рану, но повязка все равно намокла от крови. Он жадно и шумно вдохнул носом. Марори почувствовала, как его тряхнуло. Он притягивал ее все ближе и ближе, как будто собирался вдавить в себя. А потом так же резко отступил, вскинул голову и уставился на спутницу ярко-горящими алыми глазами.

Она ничего не смогла сделать – отшатнулась. Хотелось поддаться желанию немедленно, сию секунду уносить ноги куда подальше. Как она могла думать, что рядом с этим непредсказуемым существом ей будет безопасно?

Крэйл снова сгорбился.

– Никогда! Слышишь? Никогда, что бы ни случилось, даже если я буду подыхать, буду выкручивать тебе руки, угрожать разорвать на куски – не позволяй мне пить твою кровь.

Она открыла рот, чтобы спросить – почему, но шанатар пресек попытку резким взмахом руки и молча зашаркал дальше.

Одна аудитория, вторая. В третьей они расправились с целым выводком туманников. Крэйл шагал натужно, как будто каждый пройденный метр давался ему неимоверными усилиями, но в бою он оживал: переставал сутулиться, куда-то девался горб, а движения становились резкими, выверенными, просчитанными наперед. Он как будто заранее знал, откуда ждать удар и действовал на опережение. И все, что он вытворял своими клинками, представляло собой безобразное кровавое совершенство.

Марори же досталась участь девчонки, с открытым ртом наблюдающей невероятное феерическое представление.

Крэйл не соврал, когда сказал об ахасах. На парочку таких они наткнулись, как только завернули в правое крыло корпуса. Здесь стоял полумрак, часть ламп валялась на полу, часть раздражающе моргала и потрескивала. Ищейки накинулась сразу с двух сторон, и от одной Марори с успехом отбилась самостоятельно. Второго ахаса Крэйл безжалостно раздавил. Еще одного он же прищучил парой минут позже, когда они с Марори вытаскивали из-под завалов обвалившейся колонны преподавательницу Плетения. Она снабдила их пожеланием «выпотрошить всех к такой-то матери».

– Мастерская Плетения, – сказал Крэйл, останавливаясь перед полуприкрытыми дверьми.

Марори и без его подсказок прекрасно знала это место – здесь она провела чуть ли не единственные радостные часы за все время учебы. До сегодняшнего дня. Потому что вкус победы над противником, превосходящим тебя по силе, стоил всех многих часов страданий и насмешек. И изучение Плетения не шло с ним ни в какое сравнение.

– Я пойду один, – Крэйл потянул на себя одну из дверей.

– Мы вдвоем пришли – и дальше тоже пойдем вместе. – Не дожидаясь ответа, Марори взялась за ручку другой двери. – А если я такая неумеха, что страшно доверить мне спину, об этом стоило подумать раньше.

Крэйл перехватил ее руку, заставил посмотреть на себя. Страшно хотелось отвернуться, потому что смотреть на его изможденное лицо и хищные клыки невыносимо противно и почему-то больно. Чего стоит жизнь, когда становишься вот этим – то ли полуживым, то ли полумертвым? Когда понимаешь, что одним своим появлением вызываешь у окружающих приступ отвращения.

Девушка вырвала руку, Крэйл ничего не сказал, открыл дверь и поковылял внутрь. Внутри стоял затхлый тяжелый воздух. Лабораторный инвентарь валялся под ногами: разбитые колбы, тусклые кластерные кристаллы, осколки ископаемых минералов, книги. И ни звука, ни шороха. Полное умиротворение, которое чаще называют затишьем перед бурей.

А потом раздался всплеск. Марори непроизвольно выдохнула. Ну вот, что-то все-таки происходит. Она пошла на звук и вскоре увидела его источник: он барахтался в луже собственной крови. Девчонка, ее ровесница. Часть лица превращена в месиво, глаз вывалился из глазницы и уродливо повис на пучке нервов и сосудов. Одной рукой несчастная пыталась затолкать в живот собственные внутренности, другой судорожно хватала пустоту.

Марори не смогла побороть приступ тошноты, и ее вывернуло под ноги. Во рту стало кисло и приторно, перед глазами маячили глянцевые белесые внутренности.

Это невозможно, чтобы вот так.

Этого не может быть.

И ее снова вырвало.

Когда желудку уже попросту нечего стало исторгать, Марори вытерла рот рукавом и заставила себя подойти к несчастной. Та продолжала сжимать в кулаке собственные кишки, но больше не шевелилась. Марори понимала, что они бы все равно ничем не смогли ей помочь, но ее грызла совесть: может, если бы они с Шаэдисом пришли раньше у девчонки было бы больше шансов выжить.

Все это время Крэйл безучастно ходил между столами, кашляя в кулак и вороша книжные завалы. Вспомнились рассказы Нима о том, что шанатар собственными руками кому-то там раздавил голову. Ничего удивительного, что зрелище ужасной смерти его не трогает.

Двери в Мастерскую с грохотом захлопнулись. Марори резко развернулась, позабыв о том, что рвота сделала ее ноги слабыми, а мысли вязкими. Крэйл в один миг оказался рядом, скорченный, но зловещий со своими оскаленными багровыми клинками. Стало так тихо, что девушку оглушали даже звуки собственного безумно грохочущего сердца. И все же, несмотря на полное отсутствие тому видимого и слышимого подтверждения, она ясно ощущала, что их с Крэйлом компанию разбавил кто-то третий. Она вопросительно посмотрела на шанатара: тот стоял неподвижно и лишь изредка судорожно вздрагивал. Но когда их взгляды встретились, Марори поняла – он чувствует то же, что и она. Что же, по крайней мере теперь она убедилась, что не сходит с ума.

– Не делай резких движений, – произнес Крэйл едва слышно. – Спугнешь.

– Кого? – так же тихо спросила она.

– Твой билет в успешную инициацию.

Не успел стихнуть его голос, как тишину нарушил первый чужеродный звук: странная противная смесь металлического скрежета и низкого гула, как будто поблизости готовился взлетать вертолет. Марори невольно втянула голову в плечи, пошарила взглядом вокруг, надеясь увидеть источник.

И увидела.

Сгусток черного густого дыма, маслянистого и непроглядного. Он крутился, как маленький торнадо, и рос буквально на глаза. Девушка выдохнуть не успела – а тот уже стал вдвое выше. Крэйл настойчиво оттеснил ее назад, но и вперед лезть не спешил. Марори вспомнила его слова о том, что поединок с фэлфаэром – дуэль один на один, и любое стороннее вмешательство разрушит и без того нестабильную тончайшую связь между ловцом и Порождением Хаоса.

– Крэйл. – Она сглотнула, не в силах пошевелиться, когда из вихря стала материализовываться мощная фигура. – Мне. как-то. не по себе.

– К черту сопли, Марори Милс. Тебе нужен фэлфаэр или ты решила снова пожевать сопли?

В оформившейся фигуре Марори сразу узнала Сатиса, потому что в книге «Порождений Хаоса» именно его изображение выглядело нарочито гротескным, как будто Сатиса рисовал авангардист со слов слепого, которому рассказал глухой. Поэтому, когда вихрь вокруг него вспыхнул и исчез, она почти не удивилась, что между оригиналом и рисованными копиями оказалось мало общего. Массивная туша Сатиса заполнила собой значительную часть Мастерскую, отрезав путь к отступлению – Марори не очень хотелось проверять, что будет, если попробовать прошмыгнуть у монстра между ногами.

Ну, почему не старая добрая многоножка?

В общем и целом, Сатис сильно походил на оскверненную фигуру Анубиса. Длинные шакальи уши, мощный торс, прикрытый черными доспехами. В каждой руке он сжимал по серпу, с лезвий которых стекала черная жижа. Тонкие густые струйки падали на пол, где превращались в зло шипящие черные лужицы. Марори точно знала – лучше бы туда не ступать. Выгравированные на серпах руны частично скрывала запекшаяся кровь.

Из распахнутой пасти Сатиса вырвалось облако пара, а сам он негромко и как будто даже безобидно зарычал.

Марори не дала себя обмануть. Сатису – Гончей кошмаров – станет доверять разве что безумец. Потому что он был редкой и крайне хитрой тварью и, невзирая на массивное сложение, предпочитал убивать исподтишка.

«Лучшая тактика в поединке с Сатисом – заставить его сражаться в открытую, лицом к лицу, и ни за что не позволять пропадать из виду», – гласила отпечатанная в памяти выдержка из учебника. Марори похвалила себя за то, что жертвовала сном в угоду зубрежке. И никогда в жизни, как сейчас, так сильно не гордилась своим статусом «ботаника».

Жаль только, что обилие теоретической информации практически не давало преимуществ в бою.

Страшно представить, во что она превратится, если хотя бы один из его серпов попадет в цель. Марори вдруг отчетливо увидела себя «после» этой встречи – в обличие девчонки, умершей с собственными внутренностями на руках. Малодушно захотелось сбежать, забиться в какую-то безопасную нору, откуда Сатису ее никак не выковырять, и переждать до появления охраны или старшекурсников, или кого угодно, у кого хватит силенок тягаться с таким страшилищем.

Надо было остаться там, в коридоре. И не показушничать своей глупой решимостью.

– Ты сможешь, – твердо сказал Крэйл.

Он держал мечи опущенным и не похоже, чтобы собирался становиться с ней плечом к плечу. Серьезно?! Он будет стоять в стороне и смотреть, как эта махина разрывает ее на кусочки?! Слишком жестоко даже для маньяка Крэйла Шаэдиса.

– Это сильный фэлфаэр, Марори Милс. Поймай его, приручи – и больше никто и никогда не будет сомневаться в твоем праве быть частью Дра’Мора.

– Он убьет меня, – пискнула она.

И поняла, что совсем недалека от истины. Как долго она продержится, прежде чем Сатис Гончая кошмаров выпотрошит ее? Крэйл точно чокнутый, если думает, что у нее есть хоть пол шанса. Максимум, на что она рассчитывала, готовясь к инициации – захомутать какого-то слабенького таракана, которыми сегодня ночью кишмя-кишит весь корпус. И то, что ловить их в материальной оболочке значительно проще, она приняла как манну небесную. А тут получается, что Шаэдис за нее расписался, будто она вот так запросто одолеет Сатиса, раритетного фэлфаэра, на которого даже смотреть страшно.

– Не убьет, – на потрескавшихся губах Крэйла появилась жестокая улыбка – и шанатар растворился без следа. Исчез в свойственной ему манере.

А Сатис, чиркнув серпом об серп, двинулся на единственное попавшее в поле его зрения существо.

На Марори.

Конечно, сколько можно ждать? Раз появился – чего бы не оттяпать голову одной глупой девчонке?

Лучшее, что Марори могла сделать – занять глухую оборону. Кулгард говорил, если противник слишком силен, нужно сначала изучить его. Нет неуязвимых врагов, есть невнимательные воины. Нет непобедимых соперников, есть недостаточно сосредоточенные. Другого варианта выкрутиться девушка не видела. Против трехметрового оскаленного человекошакала побежденный маровый слизень и абалис теперь казались безобидными слабаками.

«Ищи брешь», – скомандовала она себе, одновременно отражая первую атаку. Вернее – уходя от нее. Слишком огромными и опасными выглядели серпы в руках противника, чтобы пытаться их парировать. В желании избежать удара, Марори спиной налетела на что-то твердое и плоское, присела. Над головой что-то скрежетнуло. Девушка выдохнула и зажмурилась. На миг показалось, что это ее голова катится кубарем по полу, но нет – всего лишь сбритая Сатисом верхушка кристальной пирамиды – кластерной конструкции, водруженной на большую тумбу, в которую она и влетела спиной. Кластер, цокая, покатился по полу, бухнулся около убитой студентки.

Светлые милостивые! Кровь и заряженный кристалл! Гремучая смесь, грозящая привести к возмущению Плетению. И рядом нет никого, кто бы смог его контролировать. Неподконтрольный выброс скорее всего обернется хаотическим всплеском энергии.

Достаточно сильным, чтобы на какое-то время отвлечь порождение Хаоса.

Марори не стала дожидаться светопреставления, а что есть духу бросилась в противоположный конец Мастерской, как заяц, петляя между поваленными столами, стульями, широченными шкафами и разбросанным инвентарем. Ей в спину донесся бешеный вой Сатиса, которому явно пришлось не по душе позорное бегство жертвы.

Она как раз успела сигануть в укрытие под столами, когда кристальный кластер «ожил». Мастерскую озарила яркая вспышка, Марори зажмурилась, но глаза все-равно обожгло слепящим светом. Одновременно с этим раздался душераздирающий полный боли вой Сатиса.

Марори невольно улыбнулась. А затем выбралась из укрытия, на ходу молясь Светлым и Темным и всем Неназванным помочь ей хоть чуть-чуть. Она наступала. Вспышка действительно ослепила Сатиса, но не сделало его полностью слепым. Наверное, сейчас у него перед глазами пляшут десятки ярких бликов. Спляшет и она, став еще одним бликом.

Только не расслабляться. Сарис хоть и утратил часть прежней прыти, но по-прежнему оставался смертельно опасной тварью. Только. слишком крупной для места, порядочно заваленного всяким хламом. Рост и мощное сложение играли против него, делая неповоротливым.

Взбодрившись, Марори провела несколько простых атак. Она легко балансировала с ноги на ногу и не переставала двигалась. Та же тактика, что и в схватке со слизнем. С той лишь разницей, что под ноги приходилось смотреть внимательней – раз споткнулся, упал и вряд ли уже поднимешься.

В какой-то момент она рискнула хватануть громадину по сухожилиям, чтобы стреножить. Была уверена, что не промахнется, но Сатис как будто знал, куда нацелен удар. Коса рассекла пустоту. Инерция не нашедшего сопротивления удара, в который Марори вложила много силы, потащила ее вперед. Сатис, воспользовавшись случаем, лихо развернулся и по широкой дуге попытался скосить ее сначала одним, а потом и другим серпом. И у него получилось. Лезвие полоснуло Марори по лопаткам, высекло фонтан горячих брызг боли. Девчонка упала ничком и лишь в последний момент кубарем откатилась от занесенной пятки. Бах! Из-под ноги порождения во все стороны брызнули осколки гранита. Марори поднялась, пошатываясь на слабых ногах. Спина горела, будто к ней приложили раскаленную сковородку. Движения стали вязкими, приходилось прикладывать усилия, чтобы не разжать ослабевшие пальцы.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Сатис, почуяв первую кровь, окончательно слетел с катушек. Он обрушил на жертву серию сокрушительных ударов, от которых Марори только и успевала, что пятиться. Она падала и вставала, чтобы упасть снова. Косой она хоть и отводила его удары, но слишком сильными были они и слишком ослабели собственные руки. Каждая атака будто заколачивала ее в пол. Если бы полуслепота Сатиса, он давно искромсал бы ее на куски.

В конце концов он окончательно опрокинул Марори, занес обе руки для удара – эбонитово-черный жнец смерти, существо, не знающее жалости и сострадания. Она выставила перед собой косу, ни на что не надеясь. Знала, что совершенно ничего больше не может противопоставить этому губительному натиску, но упрямо сопротивлялась.

Слева что-то мелькнуло, темное и неуловимое. Сатис вскинул голову, навострил уши. Собака, которая вдруг нашла новую игрушку. И отвернулся, потеряв к старой всякий интерес.

Крэйл? Марори быстро отползла в сторону, поднялась. Ободранная, грязная, испещренная синяками и кровоподтеками. Но живая. И даже способная вырвать у смерти пару вздохов. Шанатар не пускал в ход оружие, хотя, помня его клинки в деле, Марори была уверена, что ему-то разделаться с Сатисом гораздо проще, чем ей. Но Крэйл оставлял это право ей, первоклассно играя роль приманки – рваной каркающей тряпкой носился по мастерской, появляясь то тут то там, чем изрядно злил Сатиса.

Ощущение полной невероятности происходящего странным образом повлияло на настроение. Гори оно все синим пламенем! Хватит таскать сопли, хватит делать вид, что она не хотела этого. Могла сбежать, пока была возможность, никто (и Шаэдис в том числе) не держал ее на привязи, не заставлял тягаться с непосильным противником.

Она осталась сама, потому что поверила, что сможет.

Потому что сегодня такая совершенно чокнутая ночь, когда даже замухрышка-нильфешни может чего-то стоить! Сколько можно прятаться? Она стала частью всей этой мясорубки для сумасшедших проклятокровных. Она должна испытать свою волю, и даже если станет одной из списка «летальных исходов» – не отвернется.

Возможно поддержка Крэйла вселила в нее новые силы, возможно так сошлись звезды или сжалились Светлые, Темные и Неназванные, но Марори умудрилась провести против Сатиса пару хороших атак. С нарочито громким криком бросилась на него, а когда тварь ударила серпами, просто упала ей в ноги и прокатилась между ними, уже лежа вспоров противнику подколенное сухожилие. Сатис взвыл, было хотел развернуться, но раненая нога подогнулась – и порождение рухнуло на одно колено. Снова ударило, но девчонки на месте уже не было. Проворным вихрем обогнув гада, она забежала ему за спину и полоснула по руке. Конечность с неприятным влажным шлепком упала на пол.

Сатис громогласно и обреченно застонал.

– Сейчас, – в самое ухо прохрипел Крэйл.

Марори окинула взглядом окружавшее их разрушение, метнулась к перевернутому столу, оттуда – на покосившийся книжный шкаф, с которого чуть не грохнулась. Близость скорой победы пьянила, заставляла позабыть о защите и осторожности. Но слишком близкой казалась вожделенная победа. Несколько шагов, отделявших ее от тяжело дышащего Сатиса, она буквально пролетела, двигаюсь по самой кромке покачивающегося шкафа. Флакон с кровью, которую следовало «скормить» порождению, ожидаемо разбился давно и в дребезги. Плевать! В нем нет необходимости, потому что на Марори и так места живого не было.

Поэтому, как только башка Сатиса появилась в пределах ее досягаемости, она не раздумывая прыгнула на него и со всего размаху припечатала окровавленной пятерней.

Девушка ждала какого-то феерического представления: взрывов с искрами, огнем и молниями, но все ограничилось небольшим жжением в ладони. Правда, Сатис взревел и буквально протаранил шкаф, по которому секунду назад бежала Марори, силясь сбросить с себя неожиданную обузу. Но девчонка вцепилась в его шерсть мертвой хваткой. Понимала, что теперь-то все целиком и полностью зависит только от нее. Больше никакой помощи! Ни от кого!

– Ты мой! – изо всех сил заорала девушка. Ничего ритуального, просто отчаянный крик боли, ликования и страха, который она не могла (и не хотела!) сдерживать. – Мой, Сатис!

И порождение Хаоса замерло, затихло, опустилось на колени свесив голову. Марори осторожно соскользнула на пол. Короткая стычка взглядов и оглушающее: «Подчиняюсь» в голове.

А потом Сатис рассыпался в пепел.

Девушка какое-то время стояла оглушенная. Схватка еще бушевала в ее крови, а в сознании медленного и неуверенно формировалось понимание: она победила. Сколько бы так простояла, не знала и сама, но внимание привлек появившийся Крэйл. Согнувшись пополам, он опирался на поваленную колону, тяжело дышал и прижимал руку к животу. Он порывался поднять голову, но каждый раз та тяжело падала ему на грудь. Марори собиралась обрушить на него сначала тысячу ругательств, потом – две тысячи благодарностей, но выдавила из себя лишь какую-то глупою банальщину.

– Крэйл? – Она подошла ближе, присела на корточки. – Ты ранен? Дурацкий, трижды дурацкий вопрос. Да он едва живой!

– Ерунда, – прохрипел Шаэдис. И медленно, как срубленное дерево, обрушился на нее. Пальцы Марори тут же утонули в насквозь мокрых от крови лохмотьях его одежды.

Светлые, на нем места живого нет!

Девушка подставила ему плечо. Крэйл только выглядел худым, на деле же оказался невероятно тяжелым и долговязым. Она едва могла идти.

– Крэйл Шаэдис, потерпи немножко, – шептала она. Не ему – себе. Шанатар если и не находился в полной отключке, то был близок к ней и вряд ли слышал хоть слово.

В голове вертелось так много мыслей, что она попросту заперла их на воображаемый ключ. До более подходящего момента. Сейчас главное не дать шанатару умереть. Позвать на помощь нельзя – на крик тут же сползутся все недобитые порождения Хаоса. Кто знает, какие еще раритеты остались на свободе, и как много их тут расхаживает. Нужно отвести Крэйла в безопасное место. Лазарет подошел бы, но для этого нужно сначала спуститься на первый этаж, а оттуда по подземному переходу в соседний корпус. Простая задача, отягощенная двумя серьезными обстоятельствами.

– Только попробуй окочурится, Шаэдис, – приговаривала она на ходу и периодически останавливалась, чтобы перевести дух и как бы ненароком проверить, есть ли у «ноши» пульс. – Ты должен выздороветь, потому что у меня к тебе есть несколько серьезных вопросов. Ты же последний из редких, ископаемый Принц-из-чего-то-Там. Я запрещаю тебе умирать, слышишь?

Когда они кое-как спустились на первый этаж, в теле Марори не осталось ни единой мышцы, которая бы не болела. Впереди оставался коридор, который теперь казался бесконечной дистанцией на выживание. А Крэйл тем временем подавал все меньше признаков жизни.

– Давай ты еще немножко потерпишь, Шаэдис? Здесь осталось-то ничего – раз плюнуть, за час одолеем.

Он едва заметно дернул головой.

– Марори Милс, – прошелестел так тихо, что она сперва приняла его слова за собственные шаркающие шаги. – Если Эашу. Я ему.

Что именно шанатар собирался сделать для Эашу, ему не дал сказать собственный тяжелы кашель. После этого изо рта Крэйла вырывались разве что хрипы.

В лазарет она буквально на четвереньках вползла, таща Крэйла на себе, как навьюченный мул. Внутри было не протолкнуться от стонущих дра’морцев. Марори несколько раз попросила о помощи, но снующие тут и там санитарки даже не обратили на них внимания. Пришлось брать быка за рога, то есть – хватать за руку спешащую с полным подносом шприцев Ирри Данва.