Текст книги "Под небом Италии"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Толбот, как и обещал, позвонил ровно в восемь. Увидев его светло-коричневый костюм, белую рубашку и галстук, она с облегчением подумала, что не зря потратила время перед зеркалом. Антония остановила свой выбор на платье цвета гиацинта, которое, как она знала, прекрасно оттеняло ее серые глаза и бронзу волос. На случай, если вечер вдруг окажется прохладным, она прихватила кружевную белую шаль.

– Хорошо, что мы, мужчины, обычно носим более нейтральные цвета, – заметил археолог, когда Антония села в машину. – Представьте, что было бы, если бы я надел костюм цвета спелой клубники!

Она внимательно посмотрела на него.

– Розовый не ваш цвет, – уверенно заявила Антония. – Если бы вы жили в Средние века или эпоху Возрождения, то были бы одеты как павлин, в синий с красным бархатный камзол, а через пару веков на вас бы красовались шелковые ярко-зеленые бриджи и тканный золотом сюртук с лиловой оторочкой.

Толбот скривился.

– Нынешняя серость в одежде имеет свои преимущества. А вы, как я вижу, большой знаток исторического костюма?

– Я проходила это, когда училась в художественной школе. И, кроме того, этот предмет меня очень занимает, потому что, если, в конце концов, я пойму, что никогда не стану по-настоящему хорошим живописцем, тогда можно будет попробовать себя в качестве художника по костюмам.

Антония не удержалась и рассказала ему, что теперь может работать в студии.

– Значит, вы все выходные будете проводить за мольбертом?

– О нет. Я буду приезжать на раскопки, если для меня найдется работа.

Толбот ничего не ответил. Немного помолчав, он стал рассказывать о Празднике свечей.

– Это неофициальное название. А вообще-то оно звучит как Corsa dei Ceri, «состязания восковых фигур».

– И никаких свечей? – разочарованно протянула Антония.

– Вечером. А днем город условно делится на три части, и три команды с массивной восковой конструкцией на плечах должны пробежать по узким улочкам, каждая в своем секторе, стараясь как можно быстрее добраться до центра. Как мне сказали, самое интересное начинается, когда участники выходят на финишную прямую на главной площади и команды, которые до этого тащились за лидером, в последний момент со всех ног кидаются вперед и иногда выигрывают, побеждая всего на полшага.

Улицы были запружены людьми, везде чувствовалось праздничное настроение. Толбот припарковал машину в переулке, чуть в стороне от маршрута состязаний, и повел Антонию к главной улице, а затем с прекрасному Дворцу консула, высокому каменному зданию, украшенному зубцами и башенками, теплого, янтарного цвета, с двойными сводчатыми окнами и массивными дверями.

Широкие ступени уже были заполнены гостями, приготовившимися наблюдать за процессией, но Толбот увлек Антонию к маленькой боковой двери, охраняемой тремя служителями. После нескольких коротких фраз один из служителей кивнул, улыбнулся и пропустил их на узкую лестницу, ведущую вверх.

– Сверху нам будет лучше видно, – пояснил Толбот, когда они, преодолев пролет за пролетом, взобрались на самый верх и оказались на просторной террасе, где высокопоставленные горожане оживленно приветствовали друг друга.

Длинные скамьи и расставленные вдоль края крыши стулья ожидали, пока зрители займут свои места.

– Теперь вы можете увидеть великолепный римский амфитеатр, гордость Губбио. – Толбот указал на изогнутую арену совсем недалеко от города.

– Я не думала, что он так близко, – изумилась Антония. – Им ведь до сих пор пользуются?

– Конечно. Все лето там устраивают спектакли. Это все, что осталось от древнего римского города, не считая мавзолея.

– А здесь сейчас идут раскопки?

– Скорее всего, кто-нибудь наверняка копается в окрестностях.

– Когда начнется состязание? – поинтересовалась Антония, когда они с Толботом обошли террасу, любуясь открывающимся оттуда видом.

– В полдень. Я привел вас сюда немного раньше, но боюсь, что, замешкайся мы, и нам не удалось бы пробиться сквозь толпу.

Она улыбнулась:

– И не сумели бы войти в потайную дверь? Полагаю, вы здесь лицо привилегированное.

– Не совсем. Несколько дней назад я написал мэру и спросил, не могу ли я посмотреть на праздник откуда-нибудь сверху. – Он замолчал и покосился на нее. – Ну и конечно, я упомянул, что веду раскопки неподалеку.

Колокола собора принялись отбивать полдень, и это стало сигналом к началу состязания. Когда показалась лидирующая команда, гудение столпившихся внизу людей переросло в оглушительный рев.

Высунувшись между зубцами стены, Антония увидела далеко внизу людей в ярко-желтых рубашках и белых брюках, несущих платформу, на которой была установлена темная, похожая на свечу фигура, примерно двадцать футов высотой, с середины начинающая сужаться по спирали. Ее коническую верхушку вместо фитиля украшала золотая фигурка в развевающемся плаще. За этой командой следовала вторая, одетая в темно-синие рубашки с черными карманами. На плечах они тащили такую же восковую конструкцию, с изображением другого святого наверху. Почти наступая им на пятки, бежала третья команда в красных рубашках. Во главе каждой группы следовал лидер, который то и дело подбадривал своих товарищей и призывал бежать еще быстрее.

– А здесь делают ставки, кто придет первым? – спросила Антония, которой приходилось почти кричать в ухо Толботу из-за гула веселящейся толпы и звуков бодрого марша.

– Думаю, да. Но все дело в том, кто быстрее уйдет со старта и повернет за первый угол на улицу, где другая команда не сможет их обойти.

– Понятно. Похоже на наши гребные гонки. Если вы достаточно проворны, то всегда сумеете воспользоваться своим преимуществом.

В этот момент «синие рубашки», запертые в узком пространстве, вдруг предприняли сумасшедший рывок и, подбадриваемые криками и жестами своего лидера, сумели протиснуться мимо «желтых рубашек» как раз в том месте, где маршрут состязания, изгибаясь, достигал площади. Толпа расступилась, а затем снова ринулась вперед, в то время как «красные рубашки» пытались повторить тот же маневр. Полиция мягко оттеснила зрителей.

– По-вашему, какая команда окажется победителем? – спросила Антония.

Толбот повел ее на другой край крыши, откуда была видна узкая улица, на которой вот-вот должна была появиться первая команда.

– Не знаю. А вы что скажете?

– Я ставлю на «синие рубашки». Посмотрите, как здорово они преодолели этот угол.

– Правильно. А я поставлю на «желтые рубашки». Если выиграете вы, получите два фунта знаменитого перуджийского шоколада по своему выбору.

– А если проиграю?

– Я подумаю, что с вас потребовать. – Он смотрел на далекие холмы за городом, и озорная улыбка кривила его губы. – Скажем, пара сигар в качестве первого платежа.

– Ах! – вздохнула она с притворной серьезностью. – Ничего постоянного. Шоколад будет съеден, а сигары превратятся в дым.

Тут Антония осознала двусмысленность своих слов и покраснела. Получилось так, будто она хотела, чтобы он подарил ей более долговечный подарок.

Но снова всеобщее внимание привлекла команда, показавшаяся на улице.

– «Синие рубашки»! – закричала Антония, хлопая в ладоши.

– А «желтые» у них на хвосте, – заметил Толбот. – Следующий поворот может доказать их преимущество.

Команды вновь скрылись из виду, и Толбот с Антонией присоединились к группе людей, окруживших мэра и других выдающихся горожан. Официант принес поднос с напитками. Толбот и Антония только подняли бокалы за свои команды-фавориты, как археолога подошел поприветствовать мэр.

Будучи представленной главе города, девушка была рада, что может ответить на приветствие на его родном языке. Мэр пожелал ей успехов, и тут рев и ликование толпы возвестили о том, что восковые фигуры приближаются к финишу. Спешно обменявшись поклонами и рукопожатиями, мэр и его друзья вернулись к специально предназначенным для них местам, а Толбот и Антония побежали на угол крыши.

– «Синие рубашки» лидируют! – в восторге воскликнула девушка.

– «Желтые рубашки» еще не проиграли, – возразил Толбот.

– А что будет с нашим пари, если вдруг «красные рубашки» возьмут и победят? – лукаво улыбнулась Антония.

– Тогда оно будет признано недействительным. Вы лишитесь вашего шоколада, а я – сигар. Так что вам лучше не надеяться на то, что выиграет аутсайдер.

На площади было очищено место, и толпа отступила, чтобы дать всем командам равный шанс пересечь финишную прямую. Но «синие рубашки», из последних сил тащившие на плечах свою ношу, сделали последний рывок и победили, всего на пару ярдов обойдя соперников.

– Ваш шоколад спасен, – поддразнил Толбот Антонию. – Вы получите свой выигрыш как можно скорее. А теперь обедать.

Они с Толботом спустились вниз. Он заставил девушку взять его под руку. Антония удивилась этому дружескому знаку, хотя и была признательна ему за предусмотрительность. Ей совсем не хотелось потеряться в праздничной суете.

Наконец они добрались до ресторана на углу тихой улочки и оказались в темном, похожем на пещеру проходе, ведущем на увитую виноградом террасу. Контраст между возбуждением, царящим снаружи, и оазисом тишины и прохлады заставил Антонию вздохнуть от благодарности и удовольствия.

– Как вы сумели найти такое прекрасное место? – спросила она Толбота, который изучал меню.

– Вы забыли, что я был минералогом. Воспользовался своей лозой. – Он рассмеялся. – Признаюсь, я уже бывал здесь и заказал столик на сегодня. Вы предпочитаете умбрийскую кухню или европейскую?

– О, умбрийскую, пожалуйста, – поспешно ответила Антония. – Я надеюсь, что избавилась от английской ограниченности.

Все, что Толбот заказал, было изумительно вкусно – горный барашек и черные трюфели, особый перуджийский сыр и местное вино. После долгого, неспешного обеда Антония с Толботом прогулялись по улицам города, теперь не таким шумным, поскольку многие горожане и приезжие зрители отправились отдохнуть и как следует подкрепиться.

Они дошли до римского амфитеатра и уселись на ступеньках в самом центре, воображая, что внизу, на сцене, идет представление.

– Здесь устраивали бои гладиаторов? – спросила Антония.

– Возможно. Но думаю, в основном спектакли и другие представления. Может, выступал цирк. Там, наверху, есть личная ложа консула. – Он показал на сооружение с двумя арками, к которому вели несколько ступеней.

– Кто занимает ее в наши дни?

– Мэр и его высокопоставленные гости.

Когда они забрались на самый верх амфитеатра, Антония остановилась, глядя на город.

– Желтый камень, древние серые здания, красно-коричневые крыши… похоже на средневековый город, изображенный на геральдическом рисунке, – пробормотала она.

– Думаю, он сохранил свой средневековый характер в значительно большей степени, чем другие итальянские города. Он не такой большой, как Перуджа, и не привлекал столько внешних врагов, а разрушен был в результате кровавой междоусобицы.

Гуляя, Антония с Толботом неспешно обошли город. Археолог показывал ей дворцы и обращал внимание на интересные детали: дворик в стиле Ренессанс, великолепный фасад…

– Мы должны приехать сюда еще раз и взглянуть на знаменитые эвгубинские плиты во Дворце консула, – предложил Толбот.

– А что это такое? Простите мое невежество.

– Это бронзовые дощечки. Их ценность в том, что они содержат указания по совершению религиозных обрядов, написанные на умбрийском, этрусском, а также на латыни. Это один из немногих образцов языка этрусков или умбрийцев.

– Что произошло с этими языками? Неужели они не сохранились хотя бы в форме диалектов?

– Римляне полностью уничтожили все формы других языков, – ответил он.

Пока Антония размышляла над этим, они подошли к фонтану, расположенному в центре площади, и она с удивлением заметила процессию, быстро кружившуюся вокруг фонтана.

– Похоже, у них осталось достаточно сил бегать вокруг фонтана даже после обеда, – заметила девушка.

– Наверное, поэтому он и называется фонтан Сумасшедших. А ну-ка, давайте присоединимся к ним.

Он схватил ее за руку и, прежде чем Антония успела понять, что происходит, втолкнул ее в круг.

– Зачем нам это делать? – задыхаясь, воскликнула она. – Чтобы доказать, что мы сумасшедшие?

В ответ он улыбнулся и увлек ее за собой в еще более быстром темпе.

– Три круга, и все, – сказал он, когда они выбрались из кольца смеющихся, громко перекликающихся людей. – Теперь вы гражданин Губбио.

Когда ей удалось немного успокоить дыхание, она рассмеялась.

– Неудивительно, что он называется фонтаном Сумасшедших. Это действительно традиция – бегать вокруг него – или вы меня обманываете?

– Обманываю? – Толбот всем своим видом выражал преувеличенное негодование. – В самом деле, мисс Мид! Вы что, думаете, я так мало уважаю итальянские обычаи, что…

– Хорошо-хорошо. Я верю вам. А теперь скажите, что мне с того, что я стала гражданином этого города? Что я могу делать, а другие не могут?

– Честь принадлежать к прекрасному средневековому городу и все. Какая вы корыстная! Думаете, за это вам полагается мороженое или что-нибудь в этом духе?

Смеясь, она покачала головой. День просто создан для радости, и она была настроена получить всю причитающуюся ей часть наслаждения. До сих пор Антония не понимала, какой великолепный спутник Толбот, когда ему этого хочется. Он мог заставить древний город ожить, не прибегая к помощи путеводителя, мог забыть о своем положении и поддержать легкомысленный, наивный обычай.

Антония надеялась, что ничего из того, что она сделает или скажет, не испортит этот чудесный день, который она запомнит как Праздник свечей.

Поужинав в ресторане в центре города, Антония с Толботом пошли в парк полюбоваться на ряды колышущихся на ветру lampadini [5]5
  Фонарики ( ит.).


[Закрыть], заливающих все вокруг разноцветным сиянием.

– Сейчас будет еще одно шествие, – сообщил Толбот, – но на него нам не понадобится много времени. Мы просто постоим и посмотрим.

Улицы теперь были заполнены зрителями, ожидающими медленно приближающуюся процессию горожан, возглавляемую местным духовенством. На сей раз все участники шествия держали в руках высокие свечи и пели. Группы молодых людей, многие из них в национальных костюмах, несли разрисованные фигуры из прозрачных материалов: лодки, дома, замки, подсвеченные изнутри.

– Это действительно Праздник свечей, – пробормотала Антония.

Процессия удалилась, снова засияли взвивающиеся в небо огни фейерверков, проливающихся на землю дождем из красных, синих и золотых звезд.

– Вы еще не устали? – спросил Толбот Антонию, когда они присели отдохнуть в уличном кафе.

– Нет, если осталось еще что-нибудь столь же замечательное, – ответила она, чувствуя, что, хотя вечер не закончен, Толбот не хочет утомлять ее чрезмерным весельем.

– На площади будут танцы.

– Отлично. Я выдержу, если вы готовы, – кивнула она.

Под расцвеченным всеми мыслимыми красками небом толпы народа кружились под музыку городского оркестра, и Антония с Толботом присоединились к танцующим. Сначала они танцевали на краю веселого круговорота, но вскоре оказались в самой гуще веселящихся горожан. Толпа притиснула девушку к широкой груди археолога, и она ощутила пьянящее чувство, которому не хотелось сопротивляться. Его близость, его руки, крепко обнимающие ее, чтобы толпа не разлучила, нарастающее праздничное волнение – все это рождало ощущение, что воздух наполнен магией.

«Я должна держать свои чувства под контролем. Все дело в тесноте, и совершенно не важно, что мой партнер Толбот Друри, а не Роберт или любой другой молодой человек. Нельзя терять почву под ногами, – думала Антония, – хотя это совсем не просто, когда я уже столько раз взлетала над землей, приземляясь на чьи-то ноги, в основном Толбота».

Постепенно Толбот прокладывал путь обратно к краю качающегося моря из танцующих, чтобы они с Антонией могли немного передохнуть.

В шуме сложно было различить отдельные голоса, но Антонии показалось, что кто-то зовет Толбота по имени. Внезапно она осталась одна, а Толбот растворился в толпе. Антония быстро огляделась по сторонам и вдруг почувствовала, как ее схватил какой-то темноволосый мужчина. Она поспешно высвободилась из его объятий, протиснулась сквозь танцующих и направилась к ближайшему дому.

«Что произошло? Если я просто постою здесь на виду, – решила она, – Толботу будет легче меня заметить».

Она всматривалась в толпу и наконец увидела его.

– Толбот! Толбот! – Антония двинулась ему навстречу и вдруг заметила, что рядом с ним… Клео.

Она оцепенела.

Так вот кого Толбот ждал весь день и весь вечер, старательно придумывая себе занятия и убеждая Антонию в том, что она действительно его гостья, в то время как на самом деле он, видимо, договорился с Клео встретиться здесь на площади, но не хотел, чтобы Антония поняла, что он хочет от нее избавиться. Разве не естественно, что мужчина просто поменял партнершу в этой праздничной сутолоке?

«И что мне теперь делать, – гневно размышляла Антония. – Кротко ждать здесь, пока он соизволит снова заметить меня? Или сейчас же вернуться в Перуджу? В эту праздничную ночь автобусы наверняка ходят допоздна. Если нет, можно взять такси».

Приняв решение, она, не раздумывая, повернулась и направилась прочь с площади. Нужно спросить у кого-нибудь, где здесь останавливаются автобусы.

– Антония! Вот так сюрприз!

Перед ней стоял Роберт.

– Привет, Роберт, – пробормотала девушка и попыталась улыбнуться.

– Я не знал, что ты здесь. Почему ты не сказала мне? Мы бы могли взять тебя с собой. Клео тоже где-то здесь, но я, похоже, потерял ее.

Антония набрала побольше воздуха, чтобы не выпалить, где она только что видела «потерявшуюся» Клео.

Роберт взял ее под руку.

– Хочешь потанцевать?

Антония собралась было ответить «нет», но неожиданно для себя передумала и согласилась: «С какой стати стоять в стороне, ожидая мужчину, бросившего меня прямо посреди толпы?»

И хотя Роберт весело болтал все время, пока они танцевали, Антония подозревала, что он нервничает из-за Клео. И у него есть для этого все основания, с горечью подумала девушка, поскольку Клео увлечена не кем-нибудь, а другом Роберта.

Что до нее, Антония с удивлением обнаружила, что танцевать с Робертом совсем не то же самое, что танцевать с Толботом. Но в его объятиях она чувствовала себя спокойно и уютно. Ничего опьяняющего. Ничего волшебного.

– Я должен найти Клео, – пробормотал Роберт. – Если заметишь ее, дай мне знать.

Самое время сказать ему, решила Антония, но заколебалась. Толбот и Клео уже, наверное, ушли с площади и сидят где-нибудь в укромном ресторанчике за бокалом вина.

– Ты приехала на автобусе? – спросил Роберт.

– Нет, с Толботом. – Она старалась, чтобы голос ее звучал твердо.

– О, я понял. Но как ты оказалась одна?

– Мы потеряли друг друга в толпе. С тех пор я его не видела, но он конечно же скоро появится.

– Надеюсь. Он не имеет права…

– Бросить меня здесь?

– Хорошо, что я нашел тебя.

Но настроение у Роберта явно изменилось, и Антония догадывалась, что он размышляет, не могут ли Толбот и Клео быть где-то вместе.

Внезапно музыка смолкла, и толпа начала редеть, растекаясь по окрестным улицам.

– О, вон они! – проворчал Роберт.

Толбот и Клео направлялись к углу площади, когда Роберт и Антония заметили их.

– Роберт! – поздоровался с приятелем Толбот. – Рад, что мы все снова встретились.

«А моего присутствия он словно и не заметил», – раздраженно подумала Антония.

Клео одарила ее ангельской улыбкой.

– Вы провели здесь целый день? Роберт был ужасно занят, – продолжала она, не дожидаясь ответа. – Мы смогли приехать только к вечеру.

Все четверо отправились в ресторан, поскольку Клео заявила, что умирает от голода и нуждается в пище и вине.

Роберт в ужасе всплеснул руками.

– Только никаких спагетти, или твоя талия исчезнет навсегда, – взмолился он. Его хорошее настроение, похоже, вернулось, но Антония подумала, не видимость ли это. Возможно, он начал по-настоящему беспокоиться из-за того, что Клео развлекается даже в его присутствии.

Антонию немного нервировали суровые взгляды, которые бросал в ее сторону Толбот, но успокаивало то, что, по крайней мере, домой она поедет с ним, а Клео отправится на машине Роберта.

«Появится возможность спросить Толбота, почему он бросил меня ради Клео. Я, конечно, не буду столь прямолинейна, но все же сумею заставить его понять, как он меня обидел. Я должна быть осторожна, иначе он немедленно примется насмехаться над моей ревностью и обидами», – рассуждала девушка.

Но все вышло совсем не так, как она планировала. Машина Роберта отказалась заводиться, и ему пришлось бросить ее здесь же. Клео, не скрывая радости, захлопала в ладоши.

– Ты не будешь возражать, если я сяду рядом с Толботом? – спросила она у Антонии. – Ты и так провела с ним весь день.

Антония улыбнулась и скользнула на заднее сиденье. Клео говорила так, будто Толбот собачка, которую нужно выгуливать по очереди. Что ж, возможно, он этого заслуживает.

Роберт уселся рядом с Антонией и погрузился в мрачное молчание, в то время как Клео весело болтала с Толботом. Тот ограничивался короткими «да» и «нет».

Какое печальное окончание чудесного дня!

Естественно, Толбот должен был высадить Антонию первой, ведь ее albergo была ближе, чем гостиница «Маргарита».

– Я пришлю вам ваш выигрыш, – крикнул он, когда Антония вышла из машины.

– Благодарю вас. И спасибо за чудесный день.

– Увидимся на раскопках в выходные? – спросил он.

– Понятия не имею. Я дам вам знать.

В комнате Антония тяжело опустилась на кровать. Ей не сразу удалось собраться с силами, чтобы раздеться. Уставившись в потемневший потолок, она словно пыталась найти там ответы на мучающие ее вопросы: «Почему я так переживаю из-за того, что он уделяет внимание Клео? Может, я слишком многого от него жду? Ведь он говорил, что у него нет ни времени, ни желания ухаживать за девушками?»

Ответов на потолке не оказалось, а Антония слишком устала, чтобы докапываться до правды. Лучше всего не думать о нем. У нее столько дел, особенно теперь, когда есть студия.

На следующий день в университете Антония клевала носом и была не в состоянии думать, когда профессор ткнул в нее обвиняющим перстом и попросил рассказать о том, как она провела день в Губбио. Девушка запиналась, профессор был само терпение; она мямлила, он подбадривал, пока, наконец, вконец сконфуженная Антония не села на место, бормоча, что лучше все расскажет в следующий раз.

– Жаль, что вы не хотите поделиться с нами вашими впечатлениями, – отчитал ее профессор, в то время как Ингрид, Свен и несколько других ее друзей улыбались. Когда наступило время обеда, они окружили ее и засыпали вопросами.

– Кто был твой кавалер? Итальянец или американец? – спросила девушка из Швейцарии, как будто в мире не существовало других национальностей.

Антония покачала головой:

– Ни то, ни другое. Англичанин. Это тот археолог, для которого я делаю рисунки на раскопках. Мы действительно ездили в Губбио. Отчасти, чтобы взглянуть на ведущиеся там работы. (Это, конечно, ложь, но какая разница!)

– Жаль, что я не знала об этом Празднике свечей, – пробормотала Ингрид. – Мы со Свеном и еще пара ребят тоже могли бы туда отправиться. И конечно, не стали бы мешать тебе и твоему англичанину. – Она лукаво улыбнулась. – Мы бы сделали вид, что не видим тебя, даже столкнувшись нос к носу.

Вечером в albergo Антонию ждал сюрприз – большой пакет, в котором обнаружилась не только огромная коробка шоколада, но и записка от Толбота:

«Надеюсь, Вы одобрите мой выбор. Простите, что не дал возможности сделать это самой, но я предпочитаю возвращать долги без промедления. С наилучшими пожеланиями. Толбот».

«Итак, долг уплачен. Возможно, дружба нуждается в проверке, прежде чем решить, как далеко она может зайти, – подумала Антония. – Что ж, я не просила его брать меня в Губбио на Праздник свечей. Он сам предложил поехать, возможно, просто из желания успокоить меня, убедить в том, что работа на раскопках не будет омрачена ссорами из-за Клео».

Антония написала ему записку, в которой поблагодарила не только за шоколад, но и за праздник. Она постаралась, чтобы послание было максимально коротким и нейтральным, и отнесла его в «Маргариту», где оставила на стойке портье.

Она вышла на улицу, и тут из-за угла вдруг вынырнул Толбот и чуть не сшиб ее с ног.

– Простите, Антония.

– Я оставила портье записку для вас с благодарностью за шоколад. Но не стоило удваивать ставки.

– Почему вы каждый раз пытаетесь швырнуть мои благие намерения мне в лицо? – Его голос звучал весело, а глаза будто смеялись.

– Не знала, что это выглядит таким образом. Я не хотела.

– И вот еще что… о, давайте зайдем в гостиницу, выпьем кофе или еще чего-нибудь.

– Я бы не хотела задерживаться. Нам столько всего задали в университете.

– Вы можете уделить мне четверть часа? – с сарказмом произнес Толбот.

Она улыбнулась и позволила проводить ее в отель.

Когда принесли напитки, он наклонился к ней:

– Вот о чем я хочу спросить… какого дьявола вы бросили меня вчера вечером, когда мы танцевали на площади?

Антония чуть не поперхнулась вермутом.

– Я? Бросила вас? Это вы меня бросили!

Он пристально взглянул на нее:

– Как только вы увидели Клео, вы практически толкнули меня к ней и исчезли. Я понятия не имел, куда вы подевались.

– Я встретила Роберта, но мы не видели вас или Клео, пока танцы не закончились.

Он вздохнул:

– Просто не понимаю, как у девушек устроены мозги. Скоро у меня будут серьезные проблемы с Робертом, если он подумает, что я пытаюсь украсть его девушку.

– И в этом виновата я?

– Думаю, что да.

– О, если мужчина виноват, он всегда найдет способ обвинить кого-нибудь еще.

К ее удивлению и раздражению, Толбот начал смеяться.

– Что вас так рассмешило? – зло поинтересовалась она.

– Вы. – И он снова рассмеялся. – Ну хорошо, давайте считать, что нас разлучила судьба-злодейка.

Антония молча допила вино и поднялась из-за стола.

– Конечно, – тихо произнес Толбот. – Назад к вашим учебникам итальянского. Но прежде чем вы уйдете, позволено ли мне будет спросить, приедете ли вы в выходные на раскопки?

Она взглянула ему прямо в глаза и улыбнулась:

– Думаю, да. В субботу.

– Спасибо. Я буду ждать вас как обычно. Мы нашли кое-что интересное. Не совсем на участке, но рядом.

– Что-то действительно стоящее?

– Возможно. Но я расскажу, когда вы приедете.

Он проводил ее через внутренний дворик на улицу, и в эту минуту из подъехавшего такси вышли Клео и миссис Норвуд.

Антония задержалась еще ненадолго, чтобы обменяться приветствиями с девушкой и ее матерью, а затем поспешила к себе в гостиницу. Она не могла сдержать улыбки при мысли о том, как ловко Толбот сумел заинтриговать ее и вырвать согласие приехать, когда ему удобно.

Толбот заехал за ней в субботу и отвез на раскопки, где Антония проработала до полудня. Клео не было видно, но это не значит, что девушка не появится, если ей того захочется.

Стефано присоединился к Толботу и Антонии, когда подошло время обеда, принес корзину с едой и вином. Антонии ужасно хотелось спросить Толбота о находке, но она решила, что неблагоразумно упоминать об этом при Стефано. Но в конце концов Толбот заговорил первым:

– Мы пытаемся получить разрешение начать раскопки под домом Лучано Понтелли. Вы видели этого мальчика, он живет там, на холме.

– Да, я помню его. Он работает, чтобы содержать семью, и не одобрил, что я копаюсь в земле, – ответила Антония.

– Мы не знаем точно, но думаем, что там может располагаться хипогеум, этрусское захоронение, где-то под фундаментом дома. Хотя на самом деле это просто жалкая лачуга.

– Но это его дом, Лучано и его семьи! – возмущенно воскликнула Антония.

Толбот отмахнулся от возражений:

– Если он согласится, мы сумеем сделать так, чтобы у него был дом получше. Настоящий дом, в городе или где он захочет.

– А как насчет разрешения властей? – не сдавалась Антония. – Его легко получить?

– Несложно, – пожал плечами Стефано, – если знаешь нужных людей.

– Думаете, Лучано позволит вам разрушить его дом? – с сомнением спросила Антония.

– Мы надеемся, что он согласится, если вознаграждение будет достаточно большим, – уверенно заявил Толбот.

– Вы знаете его условия?

– Мы не сильно продвинулись в переговорах, – признался археолог. – Сейчас это твердое «нет», но мы надеемся убедить его дать согласие.

Вечером, когда работа была закончена, Толбот пригласил Антонию и Стефано сопровождать его, и они на машине отправились к лачуге Лучано.

– Хочу, чтобы вы познакомились с его семьей, – объяснил Толбот.

Домик и впрямь являл собой жалкое зрелище, и Антония подумала, что юный итальянец, на которого легла непосильная ответственность содержать всю семью, должен двумя руками ухватиться за возможность получить новый хороший дом.

Лачуга, построенная из разнородных каменных плит и деревяшек, казалось, прилепилась к склону холма. Внутри царила идеальная чистота, стены выкрашены белой краской, щербатый стол и стулья выскоблены до блеска, на полу чистые соломенные циновки.

Стефано представил Антонию синьоре Понтелли, маленькой сухощавой женщине с изрезанным морщинами лицом цвета опавшей листвы. Кроме нее, в доме находились две девушки, Мартина и Эмилия. Одной на вид лет восемнадцать, другая на пару лет младше. У обеих прекрасные темные глаза и густые почти черные волосы.

– Где Лучано? – спросил Стефано.

– Работает, – услышала Антония ответ матери.

И тут до нее дошло, зачем Толбот и Стефано взяли ее с собой. В отсутствие Лучано двоим мужчинам невозможно войти в дом, где находятся его сестры.

Даже в таком бедном жилище нашлось немного вина, которое было радушно предложено гостям и выпито с добрыми пожеланиями. Антония прониклась состраданием к обездоленной семье, в голове у нее роились планы по улучшению их жизни. Прежде всего она бы могла подарить девушкам, Мартине и Эмилии, новые платья вместо полинялых ситцевых лохмотьев, в которые они одеты.

Когда они покинули дом и вернулись к машине, Антония обратилась к Толботу:

– Чем занимаются эти девушки? Они не работают?

– Лучано не позволяет, – ответил Стефано.

– Почему? В чем дело?

– Он, видите ли, гордый. Он глава семьи, и его сестры не должны покидать дом, пока не выйдут замуж, – объяснил Стефано.

– Но это же средневековье! – воскликнула Антония. – Он настоящий феодал.

Стефано непонимающе пожал плечами, и Толботу пришлось перевести ему слова Антонии.

– Если бы Мартина и Эмилия работали, делали хоть что-нибудь, они бы заработали немного денег, хотя бы себе на платья и на помощь Лучано.

– Теперь вы понимаете, почему мы хотим, чтобы он позволил нам начать раскопки, – заметил Толбот. – У его сестер появился бы шанс удачно выйти замуж, если бы он принял наше предложение. Они ведь даже не могут встречаться с мужчинами, если их держат взаперти в этой лачуге.