Текст книги "Под небом Италии"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

Утром Антония собралась в дорогу. Она надеялась, что ее наряд – коричневые брюки-стрейч, блузка такого же цвета и шарф, призванный защитить волосы от пыли, – вполне соответствует ситуации. Спустившись в холл, девушка попросила принести ей чашку кофе, поскольку у нее не осталось времени позавтракать в ее любимом кафе за углом.

Вернувшись на балкон, Антония принялась ждать, внимательно следя за проезжающими машинами. Поэтому, когда автомобиль Толбота притормозил у дверей гостиницы, она быстро подхватила сумку с альбомом и коробкой карандашей и поспешила вниз по лестнице, чуть не сбив по пути подметающую пол горничную.

Толбот стоял у машины и, заметив Антонию, смерил ее безразличным взглядом.

– Buon giorno! – поприветствовала она его.

– Buon giorno! – проворчал он, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Что-то не так? – Антонию пристальный взгляд Толбота привел в замешательство. – Я как-то не так оделась?

Археолог вышел из оцепенения, если состояние, в котором он пребывал, можно охарактеризовать таким образом, и поспешно ответил:

– Нет, все отлично.

Он открыл для Антонии заднюю дверцу, и она увидела, что место рядом с водителем занимает Стефано. Итальянец обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.

– Вы позавтракали? – спросил он.

– Выпила кофе, – улыбнулась в ответ девушка.

– Мы перекусим по дороге, – подал голос Толбот.

Через несколько минут Стефано выскочил у маленькой закусочной и вернулся с корзинкой еды, несколькими бутылками вина, кофе и горячим молоком. Он поставил корзину рядом с Антонией, и компания двинулась дальше.

– Антония, там, рядом с вами на сиденье, лежат несколько снимков, – обратился к ней археолог. – Изучите их. Они могут оказаться полезными, когда мы приедем на место.

Девушка достала фотографии и пришла в восторг от мягких, похожих на складки гигантской королевской мантии очертаний холмов и лежащих между ними долин – этого нарисованного самой природой узора, который все еще четко просматривался, несмотря на то, что эти земли столетиями распахивались и возделывались человеком.

На каждой фотографии были отмечены стороны света и проставлено время, когда она сделана. В основном это происходило в предрассветные часы и на закате, когда в лучах восходящего или клонящегося к земле светила явственно вырисовывались гребни холмов.

В пачке было еще много снимков участка, сделанных с разных точек, так что в результате получилась круговая панорама.

– Это «кошачий взгляд», – пояснил Толбот, посматривающий на нее в зеркало заднего вида.

– «Кошачий взгляд»? – переспросила Антония.

– Да. Если вы смотрите на узорчатый ковер с высоты своего роста, то видите и рисунок, и цвета, в которых он выполнен. А теперь представьте, что вы кошка, смотрящая на тот же самый ковер. Все, что вы увидите, – размытое пятно.

– А-а, я поняла. Это когда вам нужно подняться на Эйфелеву башню, чтобы полюбоваться на раскинувшиеся внизу сады.

– В этом смысле авиация весьма полезна нам, археологам. Мы не тратим времени на бесперспективные поиски.

Антония заметила некоторые изменения, произошедшие на участке со времени ее первого визита. На краю площадки виднелся брезентовый навес, закрепленный на четырех крепких столбах.

– В перерывах между работой, – пояснил Толбот, – у вас будет возможность спокойно отдохнуть.

– Благодарю вас. Думаю, немного побыть в тени очень приятно.

– Идите со Стефано, как только он будет готов, Антония. Он сделает фотографии и покажет вам, что необходимо зарисовать. Но придется работать быстро, иначе освещение изменится.

Стефано, однако, был полон решимости разделаться со вторым завтраком, прежде чем приступить к работе.

– Это займет всего пару минут, – заявил он, – и вам, синьорина, тоже лучше поесть.

– Вы, двое, давайте побыстрее, – рявкнул Толбот. – Я вас сюда в такую рань привез не для того, чтобы вы устраивали пикник.

Он быстрым шагом направился в дальний угол поделенной на участки площадки, где толпились рабочие, готовясь взяться за дело.

– По-моему, он еще не проснулся, поэтому такой злой, – заметил Стефано. – Не обращайте внимания. Лучше съешьте булочку и выпейте кофе, пока есть возможность.

– Не откажусь.

Они со Стефано быстро принялись за еду, и уже через несколько минут итальянец повел ее к участку, где была выкопана довольно глубокая траншея, стенки которой поддерживали врытые в землю деревянные опоры.

– Это здесь, – объяснил он, показывая на отмеченный белой краской участок. Он поднял плоскую кисть на длинной рукоятке и осторожно смахнул с него землю.

– А что здесь? Что говорит мистер Друри? – спросила она.

– Кто знает? Это может быть склеп, или город, или всего лишь глиняная урна, или серьга…

Стефано сделал несколько фото при естественном освещении, затем установил вспышку и снова защелкал затвором.

– Вспышка сейчас бесполезна, – пояснил он, – поскольку делает изображение неконтрастным. А теперь вы должны остаться и зарисовать то, что видите.

Антония пригляделась внимательнее.

– Но я не вижу ничего особенного, кроме нескольких складок на земле.

Стефано рассмеялся:

– Эти складки очень важны. Нарисуйте их. Скоро ваши глаза начнут видеть больше. Я должен покинуть вас.

Оставшись одна, Антония начала рисовать и постепенно обнаружила, что, как и говорил Стефано, ее глаза привыкли и углубления и неровности на поверхности участка стали обретать форму, сплетаться в узор из света и тени. Она скомкала первый набросок и начала рисовать снова, на этот раз более внимательно и аккуратно.

Она пронумеровала удачные рисунки, как учил ее Толбот, и отметила местонахождение и глубину участка так, чтобы можно было создать общую картину площадки. Стефано оставил ей компас, мерную ленту и еще какие-то приборы, хотя она заметила, что на одном из колышков, отмечающих границу участка, был пришпилен листок со всей необходимой информацией. Эти листочки, догадалась Антония, будут видны на снимках, чтобы можно было отследить, где что находится.

Когда все, что ей удалось разглядеть, было запечатлено на бумаге, Антония выбралась из траншеи и разыскала Стефано, который попросил ее сделать то же самое на другом участке.

В этот раз, однако, ей пришлось спускаться в траншею по маленькой лестнице и рисовать при свете фонаря, закрепленного в металлическом треножнике, стоящем посредине небольшого углубления в земле.

– Только не трогайте фонарь, – предупредил Стефано, – а то освещение изменится.

Вскоре Антония обнаружила, что это легче сказать, чем сделать, поскольку, как только она зажгла фонарь, тот начал вращаться на цепи. Наконец, ей удалось остановить его, хотя время от времени, работая, она задевала его головой и он снова начинал крутиться.

«Хорошо еще, что он пластмассовый, а не железный», – думала девушка.

К полудню Антонии удалось сделать с дюжину рисунков, которые можно было показать Толботу и Стефано, и тут раздался сигнал, означающий, что пришло время обедать.

– Прямо как на заводе! – пробормотала она. – Во время обеда все замирает.

– Рабочим необходим долгий перерыв в середине дня, – объяснил Толбот, шагая рядом с ней. – Иначе они устают и, что еще хуже, становятся невнимательными. В палатке есть умывальник с водой, – добавил он. – Когда отмоете руки от грязи и пыли, крикните, и мы присоединимся к вам, чтобы вместе пообедать.

– Спасибо, – улыбнулась Антония. – Я думала, мне придется оттирать грязь бумажными салфетками.

– Мы не можем предоставить удобства, как в роскошном отеле, но делаем все возможное, чтобы оставаться цивилизованными людьми. – В глазах Толбота мелькнуло самодовольство. – Или, по крайней мере, быть не хуже этрусков, которыми вы так интересуетесь.

Стефано достал большую корзину с припасами и начал раскладывать на бумажные тарелки холодное мясо и салат. Там нашлось и достаточное количество вина. И хотя мужчины пили прямо из бутылки, для Антонии Стефано извлек из корзины маленький стаканчик, куда щедрой рукой подливал вино до тех пор, пока девушка не воскликнула:

– Еще глоток, и я замечу линии и бугорки там, где их нет. И на моих рисунках вы увидите удивительные вещи, которых на самом деле нет!

Стефано рассмеялся и протянул ей на десерт маленькие пирожные. Когда Антония поинтересовалась, как они называются, он ответил:

– Кости мертвецов.

– О нет! – воскликнула она. – Только не о раскопках!

Толбот тоже рассмеялся:

– Но это правда. Они действительно так называются. Местное фирменное блюдо.

Антония по-прежнему смотрела на него с сомнением, поэтому он продолжил:

– Спросите в кондитерской.

Девушка не сомневалась, что мужчины ее разыгрывают, но, несмотря на жуткое название, пирожные оказались восхитительно вкусными.

После обеда Стефано отправился пережидать сиесту вместе с рабочими, вольготно развалившись в тени тента.

Толбот рассматривал рисунки Антонии, и она с волнением ждала, что он скажет.

Наконец мужчина одобрительно покачал головой.

– Да, они нам очень пригодятся, – вынес он свой вердикт.

– Что вы ищете? – поинтересовалась Антония.

Толбот обернулся, и его взгляд привел девушку в замешательство.

– Я и сам точно не знаю, – ответил он после недолгого молчания, – но даже если бы знал, то вряд ли сказал бы.

– Извините, – пробормотала она, но в голосе не слышалось сожаления.

«Даже если этот археолог не собирался посвящать меня в свои тайны, совершенно не обязательно таким образом ставить меня на место», – возмутилась Антония.

Она повернулась к Толботу спиной, но чувствовала, что тот смотрит на нее. Помолчав немного, он сказал:

– Скажите Стефано, пусть пошлет двоих аккуратных рабочих на этот участок. Если вам интересно, можете посмотреть, что они будут делать. Тогда вы, может, поймете, что мы ищем.

Он вышел из палатки, а Антония с удовольствием вытянулась на мешковине, расстеленной на земле. Она дремала, но заснуть так и не удалось, поскольку все ее мысли были о загадочном Толботе Друри. «Что плохого в том, если я узнаю о цели его поисков? Все, чего я хочу, – использовать свои знания, чтобы оправдать собственное присутствие на раскопках. Неплохо прямо сейчас собрать вещи и вернуться в Перуджу. Пусть поищет другого художника, который согласится ползать по канаве и рисовать дурацкие куски земли!»

Но когда послышались крики рабочих, означавшие, что те вновь готовы взяться за дело, Антония поднялась и вышла из палатки. Узнав, где Стефано, она нашла его и тихонько присела рядом, глядя, как два итальянца, осторожно орудуя ножами, отделяют по нескольку комков земли зараз, а потом с помощью кисточек расчищают поверхность.

Время от времени Стефано просил ее быстро зарисовать все проступающие выпуклости и бугорки. Юный итальянец, одетый в голубые джинсы и серую рубашку, стоял, глядя на край мелкой траншеи. Рабочие время от времени обращались к нему, весело смеясь, но мальчишка ни разу не улыбнулся. Антония слышала, как он спросил по-итальянски:

– Кто эта женщина? Что она здесь делает?

Кто-то ответил, что синьорина тоже работает.

Антония взглянула на парнишку и улыбнулась, подтвердив на итальянском, что она здесь действительно работает.

Наконец, мальчик улыбнулся:

– Копаться в земле не женское занятие.

Она поняла, что он сказал, и ответила:

– Но мне оно нравится.

Он посмотрел на нее пренебрежительно:

– Я бы никогда не позволил своим сестрам так работать.

Глядя, как юноша уходит, Антония поинтересовалась:

– Он живет неподалеку?

– В маленьком доме на холме. Его отец умер год назад, так что теперь он за хозяина. У него на попечении мать, две сестры и еще пара малышей.

– Что это значит – на попечении?

– Он работает, чтобы иметь возможность содержать семью, – пояснил рабочий.

Антония решила, что чего-то не поняла, поскольку разговор шел на итальянском.

– Сколько же ему лет?

– Наверное, четырнадцать.

– Как может ребенок содержать всю семью? – не сдержала удивления Антония.

– Лучано справляется. Очень гордый парень. Он ведь перуджиец.

Склонившись над очередным рисунком, Антония долго раздумывала над этим. Но когда она возвратилась в палатку, которую про себя окрестила «походным лагерем», все мысли о мальчике разом вылетели у нее из головы.

Вытянувшись на автомобильном коврике и подложив под голову свитер Толбота вместо подушки, в палатке лежала Клео.

– Что ты здесь… – начала было Антония.

Клео быстро села, потом, увидев Антонию, снова легла, опершись на локоть.

– О, я думала, это Толбот, – протянула она, зевая.

Антония рассмеялась:

– Лежа так, ты похожа на свою тезку, Клеопатру, плывущую на лодке по Нилу, в тот момент, когда Антоний впервые увидал ее. Правда, лежала она на шкуре леопарда, а ее слух услаждала приятная музыка.

– Это, по-твоему, смешно? – раздраженно поинтересовалась Клео.

– Не так чтобы очень.

В первую минуту, войдя после яркого солнца в полумрак палатки, Антония заметила лишь копну светлых волос Клео, но теперь, когда глаза привыкли к темноте, различила, что та одета в белую рубашку и бриджи цвета хаки.

– Где Толбот? – спросила Клео.

– Не знаю. Где-то здесь.

Антония направилась в угол палатки, где стоял умывальник и кувшин с водой, но обнаружила, что оба они пусты.

– О! Воды нет, – пробормотала она.

– Я была вся в пыли, пока добралась сюда, – объяснила Клео. – А что, там ничего не осталось?

– Не важно. – Антония энергично вытерла руки тряпкой. – Толбот знает, что ты здесь?

Улыбка Клео выражала триумф и презрение одновременно.

– Конечно. Он сам пригласил меня. Ты же не единственная, кто может помочь ему в работе, правда? Он сказал, что будет рад, если я приеду и помогу ему.

– О, понятно. А чем ты собираешься заняться?

– Тем же, чем и ты. Я могу рисовать или фотографировать. Это ведь совсем несложно.

Антония промолчала. Она не сомневалась, что интерес Клео к раскопкам скоро пройдет, а пока это ей в новинку. Но следующие слова Клео заставили Антонию забеспокоиться.

– В каком-то смысле я даже рада, что ты здесь, – усмехнулась Клео, – иначе моя мать вряд ли позволила бы мне приехать. Ее бы не обрадовало, что я здесь единственная женщина… среди всех этих мужчин. – Она хихикнула. – А раз ты здесь, у меня есть компаньонка.

– Компаньонка? – Антония внезапно почувствовала, как за какие-то пять минут постарела лет на двадцать.

– Ну да. К тому же нехорошо, что ты была здесь одна.

– Я как-то не думала об этом, – пробормотала Антония и в ту же секунду пожалела, что не может взять свои слова назад.

Достаточно было один раз взглянуть на Клео, чтобы понять – Антонии никогда не будет угрожать такая опасность, как Клео, поскольку ее собственным прелестям никогда не сравниться с чарующей красотой юной англичанки.

В душе Антонии нарастала волна гнева и возмущения. Не по отношению к Клео – та вряд ли могла что-то поделать со своей восхитительной непосредственностью. Но Толбот… Он хотел, чтобы Клео приехала на раскопки, но знал, что получить разрешение у ее матери непросто, поэтому сразу позвонил Антонии и почти в приказном тоне заставил ее изменить планы на выходные.

Антония снова вышла на солнце и увидела Толбота и Стефано.

– Закончили рисовать? – поинтересовался Толбот.

Молча Антония взяла свой альбом и протянула ему. Толбот и Стефано просмотрели удачно получившиеся рисунки.

– Вы не проставили время на этом рисунке, – заметил Толбот.

Антония поставила среднее по отношению к предыдущему и последующему рисункам время:

– Так вас устроит?

Толбот быстро взглянул на нее, но она уже отвернулась. Услышав мужские голоса, Клео вышла из палатки и в весьма соблазнительной позе прислонилась к поддерживающему палатку столбу. Антонии вдруг страшно захотелось, чтобы столб упал и Клео оказалась погребенной под брезентом. Хотя в этом случае незваная гостья получит удовольствие от того, что ей на помощь ринутся сразу двое мужчин. Стефано и так уже не сводит с нее восхищенных глаз.

– Как видишь, я все-таки приехала. – Клео явно сердилась оттого, что мужчины не забросили все свои дела при ее появлении.

– Да, вижу. – Толбот взял рисунки Антонии из альбома и убрал их в свой планшет.

– Вы хотите, чтобы я завтра приехала? – спросила Антония.

– Я думал, мы договорились. Или у вас другие планы?

– Я могла бы приехать, если вы считаете, что буду вам полезна, – холодно ответила Антония.

– Я буду здесь завтра, – вмешалась Клео, – так что ты тоже должна приехать. Я захвачу тебя на машине.

Отлично, подумала Антония. Теперь идея с «компаньонкой» продемонстрирована совершенно очевидно. Вдобавок придется ехать с Клео, а не с Толботом. Это, наверное, чтобы Роберт не волновался.

– Хорошо, – согласилась Антония. – Может, ты подкинешь меня домой, когда соберешься?

Клео помрачнела:

– Я собиралась взять Толбота…

– О нет, – раздраженно вмешался тот. – Нам со Стефано еще нужно здесь кое-что доделать. Вы вдвоем езжайте домой, а мы приедем позже.

Клео не привыкла к столь решительным отказам, и на ее хорошеньком личике отразилось удивление, которое она поспешила скрыть.

– Я буду готова через полчаса, Антония.

Толбот вместе со Стефано ушел в дальний конец площадки, и Клео ничего не оставалось, как направиться к машине.

До города они добрались относительно спокойно, не упоминая имени Толбота, хотя мысли обеих были заняты исключительно археологом.

Клео свернула на узкую улицу, где находилась гостиница Антонии.

– Значит, здесь ты живешь? – спросила Клео. – В этом маленьком отеле…

– Тут очень удобно, и у меня комната с балконом. Очень симпатичное место, – ответила Антония. – Но конечно, не сравнится с «Маргаритой» или «Бруфани-Палаццо».

Это безобидное замечание подействовало на Клео раздражающе.

– Мы бы остановились в «Бруфани», если бы Роберту не вздумалось тратить время в «Маргарите».

– Как ты можешь говорить, что он тратит время, совершенствуя свой профессионализм! – мягко заметила Антония.

– Учитывая, что ему вообще не нужно работать. Это все его упрямство и желание быть независимым. – Клео захлопнула дверь. – Я заберу тебя завтра, часов в десять. Пока.

И она умчалась прежде, чем Антония успела сказать, что к десяти часам утреннее солнце уйдет, и Толбот рассердится. Но, поднявшись к себе в комнату, она решила, что, возможно, идея Клео не так уж плоха. С какой стати все должны плясать под его дудку? Пусть поймет, что окружающие не обязаны сидеть и ждать его приказаний.

Вечером позвонил Роберт и сообщил, что нашел для нее студию.

– Имей в виду, это всего лишь маленькая, тесная комнатка, – объяснил он, – но зато там тебе будет удобней, чем в твоей спальне.

– Где находится студия?

– Прямо за Корсо Гарибальди, недалеко от ворот Сан-Анджело. Ты сможешь пользоваться ею вместе с еще одной девушкой, ее зовут Франческа. Заодно и улучшишь свой итальянский.

– Когда, ты думаешь, я могу пойти и посмотреть ее? – поинтересовалась Антония.

– Когда захочешь. Я договорился, что ты заплатишь авансом только небольшую сумму, которая, думаю, будет вполне тебе по карману. Поработаешь недельку-другую, а там посмотришь. Если решишь, что это не совсем то, что хотелось, перенесешь свои вещи назад в гостиницу.

– Спасибо, Роберт, за то, что ты все это организовал! Теперь я смогу работать в два раза быстрее.

– Если, конечно, не станешь проводить все свое время на раскопках.

После разговора с Робертом Антония задумалась. Ужасно хотелось немедленно пойти посмотреть студию, но она понимала, что не имеет смысла делать это после наступления темноты, тем более что вряд ли Франческа окажется дома в субботу вечером. «Однако, если Клео собирается забрать меня завтра только в десять утра, чтобы взглянуть на студию, вполне достаточно времени», – подумала девушка. Она набрала номер Клео в гостинице и попросила забрать ее у Этрусских ворот, а не у гостиницы.

– Мне нужно кое-что сделать в том районе, я буду ждать тебя у ворот ровно в десять. Это как раз по дороге к раскопкам.

– Только смотри не опаздывай, – предупредила Клео, – а то я не стану тебя ждать.

Антония только рассмеялась про себя. Скорее уж Клео приедет позже, чем она.

Студия оказалась квартиркой под самой крышей высокого старого дома, а Франческа открыла дверь, кутаясь в халат. Она зевала, показывая большую комнату со сводчатым потолком и великолепным освещением.

– Я не очень хорошо говорю по-английски, – извинилась она.

– Мы сможем улучшить и твой английский, и мой итальянский, – весело пообещала Антония. – Я заплачу тебе за первую неделю. А потом, возможно, стану платить сразу за месяц.

Франческа по-прежнему оставалась безучастной, и Антония, как могла, объяснила ей то же самое на итальянском, добавив:

– Завтра я принесу холсты и все остальное.

– Arrivederci, – ответила Франческа.

Антония оказалась у Этрусских ворот на целых пятнадцать минут раньше, чем договаривалась с Клео, и, чтобы скоротать время, достала альбом и принялась делать наброски с разных точек. Поглощенная этим занятием, она не заметила, как пробежало время, пока, взглянув на часы, не обнаружила, что уже почти половина одиннадцатого. Неужели Клео уехала без нее? Или забыла, что они договорились встретиться здесь, а не у гостиницы?

Антония решила подождать еще пять минут, а потом идти искать автобус, но тут нетерпеливый гудок клаксона возвестил о появлении Клео.

Антония быстро села в машину и закинула на заднее сиденье свои вещи.

– Ты захватила корзинку с обедом? – спросила она Клео.

– Нет. А надо было?

– Все в порядке, я поделюсь с тобой. А мужчины угостят нас вином, – успокоила ее Антония.

– Я думала, мы поедем в какую-нибудь деревню неподалеку и пообедаем там, – заметила Клео.

– До ближайшей деревни довольно далеко.

Когда девушки добрались до места, Антония, оставив Клео в машине, поспешила на поиски Толбота.

– Доброе утро! – поздоровался Толбот. – Я уж подумал, вы не приедете.

Прежде чем Антония подыскала подходящий ответ, Клео, к тому времени подошедшая ближе, опередила ее:

– У Антонии сначала были какие-то важные дела, а потом она рисовала старые ворота.

Антония в ярости обернулась:

– Но, Клео, это ты…

– Что ж, все-таки вы здесь, – перебил ее Толбот, – и, может, вам лучше приступить к работе, чтобы вы потом не обвиняли меня в том, что я зря трачу ваше время.

Антония последовала за ним, сохраняя гробовое молчание. «Очень разумно со стороны Клео свалить всю ответственность за опоздание на меня», – сердито думала девушка.

Она работала с Толботом до обеда, а потом пошла за ним в палатку, которую теперь все называли походным лагерем. Антония предложила Клео поделиться с ней своим скромным обедом, но та отказалась ради вкусностей из корзинки Толбота. Когда с обедом было покончено, Антония вышла из палатки и расположилась на отдых на свежем воздухе, соорудив из досок небольшой навес от солнца.

Когда пришло время снова приступать к работе, Толбот спросил:

– Почему вы такая мрачная?

– Разве?

– Может, работа оказалась менее интересная, чем вы ожидали?

– Как раз наоборот. Тем более я делаю что-то полезное, а не просто убиваю время. – Она отвернулась так, чтобы лицо оказалось в тени.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду? Или я, по-вашему, должен разгадывать ваши загадки? Конечно, ваша работа полезна. Неужели вы думаете, что я приглашаю девушек на раскопки только для того, чтобы они украсили пейзаж?

– Ну что вы. Уверена, что нет, – резко ответила Антония. – Скажите, что теперь я должна делать, и я пойду работать.

Толбот указал на траншею, где нужно сделать зарисовки, и Антония поспешила туда, не оглядываясь, но будучи совершенно уверенной, что он смотрит ей вслед.

К концу дня она забыла о своем раздражении и обрадовалась, когда Толбот похвалил ее рисунки.

– Эти нам и правда очень пригодятся, – довольно улыбнулся Толбот.

Антония постаралась убедить себя, что он просто высказывает свое мнение, а не пытается доказать, что ее работа на раскопках не пустая трата времени.

Интересно, вяло думала она, отряхивая с одежды пыль и землю, чем весь день занималась Клео? Девушки нигде не было видно.

– Клео уехала? – спросила она Толбота.

– Думаю, да. Я подвезу вас до Перуджи.

Стефано, по всей видимости, тоже уехал раньше, так что у Толбота не было других пассажиров.

– Вы бывали в городке под названием Губбио? – спросил он Антонию по дороге домой. – Это тремя милями выше по дороге.

– Еще нет. Как-нибудь я должна туда добраться.

– На следующей неделе там будет праздник. Мне кажется, довольно забавный. В прошлый раз, когда я был здесь, мне удалось на него попасть. Праздник свечей – так он называется.

– По-моему, я читала об этом.

– Праздник в среду. Вы не хотите поехать?

– Посреди недели я не могу. У меня занятия в университете.

– О, улизните разок. Мы могли бы устроить себе выходной и вместе поехать в Губбио.

Она немного помолчала, а затем поинтересовалась:

– Там, наверное, есть музей, и вы хотите, чтобы я сделала копии с рисунков и экспонатов?

– Не думал об этом. Но если вы предпочитаете потеть в музее, пока весь город наслаждается весельем, у вас будет такая возможность.

Антония рассмеялась:

– Конечно нет. – Вдруг ей в голову пришла новая идея. – Мне опять придется кого-то сопровождать?

– Что, черт подери, вы имеете в виду? Что значит – сопровождать?

– Извините. Я думала, может, вы затеяли весь этот разговор, так как хотели, чтобы я составила компанию Клео…

– Клео? А при чем здесь она?

– Ну, я подумала… меня пригласили на раскопки из-за нее. Клео ясно дала понять, что ее мать была рада, что я… вернее, что мы будем там вдвоем.

Толбот издал звук, похожий на фырканье.

– О боже! Скоро я начну жалеть, что не начал раскопки в Мексике, или Сирии, или где-нибудь подальше. Каждый раз одно и то же. Одна девушка – хорошо. Две – уже анархия!

Антония промолчала, хотя ей ужасно хотелось спросить, часто ли у него возникали проблемы с девушками.

– Клео сама напросилась, – тем временем продолжал Толбот. – Я только сказал, что она как-нибудь может приехать в выходные при условии, что не будет мешать. Это все ее любопытство. Но скоро ей осточертеют пыль и отсутствие комфорта.

– Вы не можете сердиться на меня за то, что я всего лишь хочу знать свою роль, – пробормотала Антония.

– А я могу в свою очередь рассказать вам о своей, – раздраженно ответил он. – Я здесь на работе, которая требует от меня максимальной сосредоточенности. У меня нет ни времени, ни желания тратить силы на ухаживание за девушками, особенно за теми, которые, насколько я понимаю, скоро обручатся с Робертом.

– Другая девушка отлично все поняла, – мягко произнесла Антония.

– И теперь вы собираетесь швырнуть мое предложение провести день в Губбио мне в лицо? – спросил он, усмехнувшись.

– Вы же сказали, что у вас нет времени на девушек.

– Отлично. Тогда скажем так: я прошу мою ассистентку провести со мной день в интересном городе по случаю праздника. – В его тоне прозвучала помпезность.

Она рассмеялась:

– Ассистентка с удовольствием поедет, если сможет отпроситься у профессора.

Весь следующий вечер Антония переносила свои принадлежности для рисования из гостиницы в студию, которую она теперь делила с Франческой. Она с удивлением обнаружила, что с нетерпением ждет поездки в Губбио на Праздник свечей. Перебирая свой небогатый гардероб, она размышляла над тем, почему ей так хочется сохранить свою поездку в тайне. Мысль о том, что день, проведенный с Толботом, приятен сам по себе, невзирая на праздник, она тут же отогнала.