Текст книги "Под небом Италии"

Автор книги: Айрис Денбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Ну, кое-что вы все-таки пропустили – как они тут маршировали, и все такое.

– Они будут маршировать и после матча.

Филипп протянул руку, чтобы поздороваться с Толботом, но ни миссис Норвуд, ни Клео, похоже, пока не заметили его появления.

Игра возобновилась, и Толбот лукаво улыбнулся:

– Полагаю, у вас нет охоты заключать пари на победителя?

Антония покачала головой и рассмеялась:

– Мне трудно было бы выбрать цвет. Их слишком много.

– Очень мудро, – пробормотал он, – не спорить, если не видишь ясно, кто бежит.

– Многие люди ставят на лошадей или команды. Как насчет них?

– Верно. Возможно, они просто так же удачливы на ипподроме.

Оставшееся время внимание Антонии было поделено между необычным зрелищем, разворачивающимся у нее на глазах, и чувством эйфории оттого, что Толбот так близко. Филипп, должно быть, знал, что тот должен приехать, иначе бы рядом не было свободного места. Но чьих это рук дело, что оно оказалось рядом с ней, а не с Клео?

Ей вспомнился тот день в Губбио, когда они ездили на Праздник свечей. Не повторится ли история и не попытается ли Клео опять отобрать у нее Толбота?

Матч закончился, но праздник явно нет. Как только последняя группа одетых в яркие костюмы мужчин промаршировала вокруг победителей, площадь погрузилась во тьму, и со всех окрестных крыш в небо взметнулись цветные огни фейерверка, пронизывая темное небо блестящими брызгами.

Наконец представление подошло к концу, и зрители медленно потянулись с трибун. Только теперь Толбот поздоровался с миссис Норвуд и Клео. Ответное приветствие пожилой дамы прозвучало настолько холодно, что Антония догадалась – миссис Норвуд знала, что археолог стал камнем преткновения в отношениях ее дочери и Роберта. По лицу Клео ничего нельзя было понять. Она не улыбалась, но и не хмурилась, и даже не выглядела удивленной.

На этот раз Антонии можно было не бояться, что Толбот оставит ее ради Клео, поскольку Филипп предложил отправиться всей компанией ужинать в один из дорогих ресторанов на Виа Торнабуони.

– Где вы остановились? – поинтересовалась за ужином миссис Норвуд у Толбота.

– На другом берегу Арно. Недалеко от Пьяцца Санто-Спирито. – Он взглянул на Клео. – Оттуда открывается самый лучший вид на город.

Клео улыбнулась почти механически и кивнула.

Антония почувствовала, что приходит в себя. Ее первый восторг прошел, поскольку стало очевидным, что Толбот приехал во Флоренцию не ради праздника, а увидеться с Клео.

– Я хотел еще раз посетить здешний археологический музей, особенно экспозицию, посвященную этрускам. Кроме того, мне нужно встретиться кое с кем по поводу наших раскопок.

Миссис Норвуд одарила его скептическим взглядом, и Антония поняла, что та не верит.

Как бы там ни было, Антония испытала облегчение, узнав, что Толбот не остановился в одном отеле с Клео. «Значит, я буду избавлена от необходимости видеть их вместе или знать, что они ушли куда-то вдвоем», – с грустью подумала она.

Готовясь ко сну, Антония взглянула на свое отражение в зеркале. «Почему я так нервничаю из-за того, что Толбот пошел за Клео? В конце концов, это проблема Роберта. Интересно, тот знает, где сейчас Толбот? О, Толбот проявил рассудительность, остановившись в отеле на другом берегу Арно. Но мосты для того и существуют, чтобы река не была преградой, а во Флоренции их достаточно».

Как Антония и предполагала, теперь, когда приехал Толбот, Клео с матерью самостоятельно осматривали достопримечательности, предоставив им с Филиппом бродить по городу без них.

Через пару дней после футбольного матча Антония с Филиппом опять отправились во Фьезоле. Они уже посетили римский театр и бани и сегодня решили осмотреть францисканский храм, где выставлены сокровища из Китая, собранные одним из монахов.

Спускаясь с крутого холма, они зашли в кафе выпить кофе и перекусить. Там Филипп заговорил о Толботе.

– Он действительно настолько увлечен археологией? – спросил он.

Антония ответила не сразу.

– Думаю, да. Он считает это делом своей жизни.

– Ты, похоже, сомневаешься.

– С какой стати? Я же не знаю, что у него на уме.

– Я думал, знаешь. Малышка Клео увлечена им?

– Трудно сказать. Предполагается, что она почти помолвлена с Робертом, хотя это не мешает ей флиртовать со всеми подряд. Ее это забавляет.

– Значит, он приехал во Флоренцию увидеться с Клео. Так?

– Думаю, да.

– Или он последовал за тобой, Антония?

– Я последний человек, за кем он последует. Сейчас Толбот, по всей вероятности, где-то с Клео. Сомневаюсь, что он бродит по душным музеям.

– Ошибаешься. Он не в музее, но и не с Клео. Как раз сейчас он идет сюда.

Толбот помахал рукой, приветствуя их, и одним движением преодолел ступеньки, отделяющие его от маленькой террасы открытого кафе.

– Простите, что так задержался, – просто сказал он.

Антония только безмолвно и осуждающе взирала на крестного. Что за инсценировку он устроил?

Из извинений Толбота было ясно, что они с Филиппом заранее договорились о встрече. Но зачем? Филипп заказал еще кофе и пирожные. Антония вслушалась в разговор мужчин и, к своему удивлению, поняла, что Толбот с Филиппом ведут начатую, видимо, уже давно дискуссию о красотах Флоренции и ценах на недвижимость, необыкновенном вкусе золотых грибов и о том, что молодые женщины и девушки Сиены отличаются белокурыми волосами и утонченными чертами лица.

Наконец, Филипп поднялся.

– Надеюсь, ты простишь меня, Антония, но я обещал друзьям, они живут здесь неподалеку, что, когда окажусь в этих краях, позвоню им и мы вместе поужинаем. Не сомневаюсь, вы с Толботом найдете чем заняться. Можно прогуляться к реке, или, может, Толбот знает где-нибудь поблизости сельскую trattoria, где вы сможете отведать великолепные блюда, наслаждаясь тишиной и покоем.

Ее первым желанием было немедленно вернуться во Флоренцию и во что бы то ни стало избавиться от общества Толбота. Но во взгляде Толбота мелькнуло что-то такое… Казалось, он ждет, что она скажет: «Благодарю вас, но я лучше вернусь во Флоренцию».

Вместо этого Антония неуверенно улыбнулась:

– Похоже, Филипп переложил на вас обязанность развлекать меня, нравится вам это или нет. Но если у вас запланированы другие дела, пожалуйста, не отменяйте их. Я не обижусь.

Он откинулся на спинку стула.

– Ну почему ты такая колючая?

– Не думаю, что это правда, ведь я предоставляю вам отличный способ избежать незапланированного ужина.

– И предполагается, что мне нет нужды столь элегантно выкручиваться из ситуации?

– Ну, может, вас не привлекает перспектива ужинать в одиночестве в отеле, и даже моя компания лучше, чем ничего.

Он рассмеялся и покачал головой:

– Иногда мне кажется, я тебе абсолютно не нравлюсь, а иногда – что ты заставляешь себя терпеть мою особу. Что во мне такого отвратительного?

– Я никогда не говорила и не думала ничего подобного. Но вам бы не понравилось, начни я анализировать ваш характер и раскладывать по полочкам все, что в вас есть плохого и хорошего.

– Хочешь сказать, список моих недостатков получится слишком длинным?

– Нет. Список твоих добродетелей будет настолько коротким, что его не стоит даже упоминать. – Антония решилась перейти на «ты».

– Милосердие не относится к твоим добродетелям, Антония, – заметил Толбот. – А теперь пойдем. Не будем тратить время. По крайней мере, насладимся пейзажем по пути домой.

Пока они шли через густые оливковые рощи и виноградники мимо роскошных вилл, ее обида на Филиппа за его неуклюжую интригу и на Толбота, который отреагировал на нее столь холодно, прошла. Закатное солнце золотым сиянием заливало все вокруг, красно-коричневые крыши ярко вспыхивали в его последних лучах, а темная зелень кипарисов приобрела коричневый оттенок. Далекие горы Валломброзы окрасились в темно-багровый цвет, а долины, серо-зеленые или бледно-голубые, там и тут были словно проткнуты пунктирной линией колоколен или светлыми стенами вилл.

– О, если бы я только могла передать всю эту красоту! – пробормотала Антония, когда они с Толботом остановились, чтобы понаблюдать, как быстро сияние дня переходит в темно-фиолетовую ночь.

– Ты должна решить, рисовать пейзаж или снимать его на цветную пленку, – мягко заметил Толбот.

– Что за человек! – беззлобно возмутилась девушка. – Как ты можешь говорить это здесь, во Флоренции?

– Если ты в состоянии думать о чем-то земном, как еда, то мы могли бы поужинать в сельской trattoria, как и советовал мистер Кенфорд. Это недалеко.

– Какие вы оба предусмотрительные! Я начинаю думать, что весь сегодняшний вечер вами тщательно спланирован.

– И что в этом плохого?

– Ничего. – Она повернулась к Толботу и рассмеялась.

Наконец опустилась ночь. В темноте виднелись вспыхивающие волшебным огнем светлячки, и лишь мелодичные трели соловьев нарушали тишину.

Они шли по узким улицам, где нависающие карнизы старинных дворцов, казалось, вот-вот соприкоснутся друг с другом, сделав ночь совсем уж непроглядной. Массивные каменные гербы украшали ворота, за которыми слабо светились тускло освещенные внутренние дворики с коваными калитками и огромными железными фонарями.

– Мне кажется, эта часть Флоренции даже больше пропитана духом романтики, чем районы, расположенные на противоположном берегу, – негромко произнесла Антония.

– Южный берег имеет свой колорит, так же как левый берег Сены в Париже.

Антонию поразило, что его тон внезапно стал ледяным. «Это из-за того, что я неосторожно вспомнила о романтике? Надо быть повнимательней, или он вообразит, что я, подобно Клео, пытаюсь флиртовать с ним».

Антония молчала, пытаясь подыскать самую безобидную тему для разговора. Они оказались в тени деревьев, окружавших площадь Микеланджело, и Толбот вдруг схватил ее за руку, повернул к себе и крепко поцеловал в губы. Все произошло так быстро, будто ничего и не было.

– Я давно хотел это сделать, – пробормотал Толбот. – Мне показалось, что ты в романтическом настроении. Но видимо, я ошибся. Прости меня.

Они продолжили свой путь, и Антония попыталась привести в порядок свои чувства. Наконец она смогла выговорить:

– Я просто удивилась, вот и все.

– Бывают моменты, когда я становлюсь почти человеком, несмотря на то что Клео называет меня «зануда Друри». Что ж, давай забудем об этом.

– Конечно, – ответила Антония и тут же поняла, что совсем не хочет забывать.

Голова у нее шла кругом. А тут еще выяснилось, что Клео, оказывается, придумала для Толбота прозвище. Стал ли он занудой Друри из-за того, что не торопился отвечать на ее заигрывания?

Они дошли до Пьяцца Санто-Спирито. Толбот озабоченно посмотрел на нее:

– Ты устала? Хочешь, поедем домой на такси?

Она замялась. «Его гостиница располагается на этом берегу реки. Если Толбот посадит меня в такси, сможет продолжить испорченный было вечер более приятным образом».

– Я лучше прогуляюсь, – ответила Антония, понимая, что он не позволит ей возвращаться в отель одной.

Они зашли выпить кофе в открытое кафе на площади, прямо напротив фонтана, а потом перешли через Арно по мосту Санта-Тринита, прогулялись по улицам, залитым ярким светом, льющимся на мостовую из распахнутых окон, так разительно отличающихся от темных узких улочек на южном берегу. Говорили о том, какое впечатление произвела на каждого Флоренция, сравнивали одну церковь с другой, обсуждали фрески и скульптуры, рынки и галереи, словно простые туристы. Их отношения утратили дружеское тепло и гармонию, и Антония винила в этом себя: «Ну что мне стоило ответить на беспечный поцелуй так же непринужденно? Зачем вести себя так, словно никогда прежде не целовалась?»

Но она прекрасно знала ответ. В какой-то момент для нее стало слишком важно, чтобы Толбот одобрял все, что она делает. Антония не хотела, чтобы ее поцеловали, желая привести в хорошее настроение, лишь бы потом она торопилась на раскопки каждый раз, как он позовет. Девушка понимала, что хочет гораздо большего, но не желала, чтобы в ее душе жила хоть малейшая надежда.

«Не стану я заглядывать в будущее, которое не приносит ничего хорошего».

Глава 8

На следующий день Филиппу предстояло несколько деловых встреч, и когда Антония вернулась к себе в отель пообедать, она застала за столиком в саду только миссис Норвуд.

– Клео куда-то умчалась, – объяснила миссис Норвуд. – Сказала, скорее всего, не придет к обеду.

Антония молча глянула в меню и сделала заказ.

Неловкую паузу нарушила миссис Норвуд:

– Рада, что нам представился случай поболтать.

Антония терпеливо ждала, что она скажет.

– Я беспокоюсь за Клео, – начала дама. – Мне казалось, что между ней и Робертом все решено. Я знаю, на него вполне можно положиться. Он ее обожает, но Клео… – Миссис Норвуд замолчала и грустно покачала головой. – Если бы речь шла о том, чтобы флиртовать со всеми мужчинами, которые попадаются ей на пути, я бы не волновалась. Это естественно в ее возрасте. И я была абсолютно уверена, что через годик она остепенится и счастливо заживет с Робертом.

– И что вас беспокоит? – задала вопрос Антония, скорее для того, чтобы что-то сказать, а не потому, что не знала, каков будет ответ.

– Толбот, конечно. О, он прекрасный молодой человек. Я ничего не имею против него, кроме… Что ж, скажем так. У Роберта блестящее будущее. Я знаю, что его отец заключил несколько выгодных сделок, которые преумножили его состояние. И когда Роберт решит наконец оставить свою нелепую работу в гостинице, он сможет вернуться в Англию и управлять там дюжиной компаний.

– И вы, конечно, хотите, чтобы Клео разделила с Робертом его блестящее будущее? – невозмутимо продолжила Антония.

– Естественно. Клео – моя единственная дочь, и мы с отцом приложили все усилия, чтобы дать ей прекрасное воспитание. Мы не бедны. Можно даже сказать, мы вполне обеспеченные люди. Но я сомневаюсь, что Клео когда-нибудь еще выпадет такая блестящая партия, как Роберт. Если, конечно, она будет настолько глупа, что упустит его.

– Вы думаете, именно это она собирается сделать?

– Не знаю, что и думать. – Миссис Норвуд вздохнула. – Я считаю, что Толбот проявляет к ней излишнее внимание. Он последовал за нами, как только смог вырваться с раскопок. Не могу поклясться, что они сейчас не вместе. Я никогда не знаю наверняка, с ним она или нет. Сегодня, например, они могли вместе уехать на целый день. И я совершенно уверена, что вчера вечером она улизнула, чтобы поужинать с ним.

Антония вздохнула. Что на это ответить? Рассказать миссис Норвуд правду или, каким-то образом дать понять, что Клео может проводить время с совершенно другим человеком? В результате она решила промолчать, боясь еще больше усложнить историю, которая и без того достаточно запутанна.

– Так вот, я подумала, Антония, что вы могли бы мне помочь, – вновь заговорила миссис Норвуд.

– Каким образом?

– Уведите Толбота у Клео. О, я знаю, это звучит грубо, но я просто в отчаянии. Он начал дарить ей дорогие подарки.

Антония быстро взглянула на мать Клео:

– А Клео не хочет их принимать?

– Конечно, я настояла, чтобы она их вернула. Но пока мы здесь, не могли бы вы… э-э… отвлечь Толбота от Клео? Я буду вам очень признательна.

– Я, правда, не знаю, что могу сделать. Если Толбот выбрал Клео, вряд ли мне удастся встать между ними. Кроме того, он может неправильно истолковать мое поведение.

– Вы имеете в виду, он может решить, будто вы ревнуете, – улыбнулась миссис Норвуд, – или бегаете за ним?

– Что-то в этом роде. В любом случае вам вряд ли есть о чем беспокоиться. Толбот не может надолго покидать раскопки, независимо от того, здесь Клео или в Перудже. Почему бы вам не уехать куда-нибудь еще? На остров Эльба, например. Или, если вы уже объездили почти всю Италию, отправляйтесь в Австрию или Швейцарию. Вы ведь можете сказать, что тамошний, более прохладный горный климат лучше подходит вам в жаркое время года.

– Это могло оказаться неплохим решением, но тогда Клео будет вдали и от Роберта тоже. Если бы нам удалось уговорить Роберта поехать с нами, это бы здорово помогло.

– Я ничего не могу сказать заранее, – вздохнула Антония. – Вы сами должны поговорить с Робертом.

Миссис Норвуд похлопала Антонию по руке.

– Что ж, полезно было обсудить с вами ситуацию, дорогая. И если вы сможете… э-э… придержать Толбота на несколько недель, я буду вам крайне признательна.

Антония наблюдала, как миссис Норвуд идет через сад к крытой террасе, ведущей в отель. Внешне – сама элегантность, никогда не нахмурится, чтобы не было морщин, совершенно уравновешенная мать восхитительно-прекрасной дочери. А под невозмутимой оболочкой скрываются те же надежды и страхи, что терзают любую мать.

Значит, Толбот начал дарить Клео подарки! Ясно, что он последовал за Норвудами во Флоренцию, чтобы не показываться на глаза Роберту. Вот в какую игру он играл прошлым вечером! Воспоминание о поцелуе заставило Антонию побелеть от гнева, смешанного со стыдом. Интересно, это была идея Толбота – пустить всем пыль в глаза, чтобы скрыть свое огромное влечение к Клео, или Антония вела себя так, будто ожидала проявления фальшивого романтизма в обстановке, наполненной страстями?..

Клео постучалась в спальню Антонии, когда та одевалась к ужину.

– Хорошо провела день? – поинтересовалась Антония, старательно избегая слов «с Толботом».

– Восхитительно. – Клео рухнула на кровать. Затем резко села. – Антония, могу я попросить тебя об одолжении?

– Попробуй.

– Это не совсем удобно. – Клео неожиданно задумалась.

– В чем дело?

– Ну, понимаешь, я получила чудесный подарок и не знаю, что с ним делать.

Антония едва удержалась, чтобы не выпалить, что мать Клео уже сообщила ей эту новость.

– Если он не от Роберта, то ты должна вернуть его, разве не так? – мягко спросила она.

– Ты отлично знаешь, что не от Роберта. Иначе проблемы бы не возникло. Если бы я тебе не доверяла, то сказала бы, что подарок сделал Толбот.

– А это не он? – резко повернулась к девушке Антония.

– Нет. Но ради мамы я хочу, чтобы ты помогла мне убедить ее, что именно Толбот подарил этот очаровательный несессер.

Антония нахмурилась:

– К чему ты ведешь? Хочешь сказать, этот подарок от кого-то еще, о ком твоя мать не знает?

– Он итальянский граф! У него есть palazzo [8]8
  Дворец ( ит.).


[Закрыть]здесь неподалеку и вилла на побережье рядом с Гроссето.

– Ты уверена? Или это просто приезжий из Милана, который плетет небылицы и щедро сорит деньгами?

– Только не надо читать мне нотации! Мне достаточно матушки. Хотя я знаю, что она желает мне добра. Но если мне нельзя развлекаться, то лучше умереть.

– И что веселого ты находишь в этой истории с итальянским графом?

Клео рассмеялась:

– Так и знала, что ты будешь издеваться! Но я переживу. Я должна доверять тебе, потому что, если ты выболтаешь секрет, это может быть опасно.

– И вполовину не так опасно, как обманывать мать.

– Все, что я хочу, – это чтобы ты позаботилась о моем подарке. Потом я скажу матери, что вернула его.

– Клео! – Антония даже задохнулась от негодования. – О каком хорошем отношении к матери ты говоришь, если обманываешь ее из-за такого пустяка, как подарок от очередного воздыхателя?

– Не знаю, очередной он или нет. Я уже вижу себя графиней.

– Клео, я надеюсь, очень скоро ты поймешь, что все твои мимолетные увлечения ничто по сравнению с чувствами Роберта, – вздохнула Антония.

Теперь настала очередь Клео испустить тяжелый вздох.

– Роберт! Роберт! Роберт! С утра до ночи я только и слышу о Роберте и его блестящем будущем.

– Тогда признайся, ты любишь кого-нибудь, кроме Роберта? Если да, то честно скажи ему об этом. Даже твоя мать не станет толкать тебя на то, чтобы ты вышла замуж только ради денег.

– Мне кажется, любовь переоценивают, – заявила Клео. – Больше всего мне нравится выходить с новыми людьми. Что хорошего просто стареть, сидя напротив друг друга у камина?

Антония засмеялась:

– Ну, я не настолько старше тебя, поэтому тоже не слишком искушена в жизни. Но совершенно очевидно, что ты никогда никого не любила. Когда это случится, ты будешь удивляться, какие глупые идеи приходили тебе в голову.

– Это то, что случилось с тобой?

– Нет. Но мне хочется думать, что так оно и будет.

Антония хорошо владела голосом. Клео может не беспокоиться за свои секреты, но этот разговор вряд ли искренен.

– Значит, ты мне не поможешь? – настаивала Клео.

– Я бы рада, но как? Обещаю, что не скажу ни слова твоей матери или Толботу. И даже, если понадобится, Роберту. Но расстанься со своим итальянским графом, кто бы он ни был, или, еще лучше, перестань его скрывать. Познакомь с матерью и дай ему шанс. Тогда будет ясно, кто он такой… и ты действительно сможешь надеяться стать графиней, если уж тебе так этого хочется, и…

– О, как же ты любишь нравоучения, Антония! – Клео соскочила с кровати. – Я сама разберусь со своими делами. Думала, ты мне поможешь. Ты, наверное, все еще страдаешь по Толботу? Ничего не могу поделать с тем, что он побежал за мной и бросил свои драгоценные раскопки.

– Полагаю, он приехал не только из-за тебя, – улыбнулась Антония. – Ему нужно поработать в музее и провести несколько деловых встреч.

Клео нетерпеливо отмахнулась:

– Уф! Такое объяснение сошло для мамы! Но она, как и я, прекрасно знает истинную причину.

– Очень может быть.

Клео молча выплыла из комнаты.

Тем же вечером за ужином Филипп внезапно заговорил о поездке в Пизу.

– Не хочешь провести там несколько дней, Антония?

Она ухватилась за предложение крестного, как утопающий за соломинку:

– С удовольствием! Я ведь пробыла там всего пару дней.

– Пиза! – эхом отозвалась миссис Норвуд.

«О Господи, не допусти, чтобы они отправились в Пизу», – подумала Антония.

Но Клео все разрешила.

– Мы видели Пизу дважды, мама. Один раз днем, а другой при колдовском свете луны, как пишут в путеводителях. Давай еще побудем во Флоренции и как следует осмотрим ее. Мы не видели еще и половины.

Миссис Норвуд улыбнулась дочери.

Антония уловила слово «вместе». Значит ли это, что итальянский граф, наконец, выйдет из тени? Или это «вместе» включает еще и Толбота?

Вечером, когда Антония собирала чемоданы, ей позвонил Филипп:

– Звонит Толбот. Он хочет поговорить с тобой.

Антония подождала, пока их соединят.

– Я слышал, вы уезжаете в Пизу, – начал Толбот.

– О, полагаю, Филипп сказал тебе.

– Да, я тоже уезжаю завтра утром. Мои дела здесь закончены, и мне не терпится побыстрее вернуться на раскопки. Там могло произойти все, что угодно.

Она пробормотала что-то неразборчивое.

– Что ж, желаю хорошо провести время, – не дождавшись ответа, произнес Толбот. – Надеюсь, мы еще увидимся в Перудже?

– Думаю, да. Я дам вам знать, когда вернусь.

Этот короткий холодный разговор удивил ее. Может, Толбот узнал о новом обожателе Клео и решил, что лучше на некоторое время оставить девицу в покое?

Они с Филиппом никогда не видели «падающую башню» при лунном свете и решили не упускать такой возможности.

– Поразительно! – тихо бормотал Филипп, любуясь на купола и колонны, мерцающие в призрачном свете на фоне темного неба. – Трудно представить, насколько башня отклонилась от вертикальной оси.

– Особенно если учесть, что она начала падать сразу после окончания строительства, – заметила Антония. – Странно, что ее не построили заново, вместо того чтобы все это время не давать ей упасть.

– Мы должны взобраться на самый верх, когда будет светло, – предложил Филипп. – Тогда ты сможешь увидеть Каррарские горы. Они из мрамора, а вершины сияют шапками ледников.

Они вернулись в Перуджу, и Филипп настоял, чтобы Антония не возвращалась в albergo, а переехала к нему в «Маргариту».

– Не беспокойся о деньгах, – успокоил он крестницу, – я позабочусь об этом.

– Спасибо. Я ведь пробуду здесь недолго, так что это не должно быть очень накладно, – благодарно улыбнулась Антония.

– Но почему? Разве ты не собираешься помогать Толботу на раскопках?

– Не знаю. Сомневаюсь, что ему действительно нужна моя помощь. Я подумываю о том, чтобы отправиться на юг Италии. Я ведь столько еще не видела!

Филипп вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Антония встретилась с Робертом, которого поведение Клео повергало в полное уныние.

– Такое впечатление, что она никак не может расстаться с Флоренцией, – ворчал он. – Конечно, это прекрасный город, где есть что посмотреть, но что… или кто… держит ее там так долго?

Антония покачала головой:

– Не имею представления. Но почему бы тебе не съездить к ней?

– Не сейчас. У нас не хватает персонала, к тому же второй помощник менеджера болен.

– Роберт, что для тебя важнее? Работать в отеле или уделить какое-то внимание Клео?

Он нахмурился:

– Я считал, что делаю это ради Клео. Если стану хорошим бизнесменом и научусь решать любые проблемы, в будущем это позволит ей чувствовать себя более комфортно.

– Когда она станет твоей женой, да? А ты будешь вечно занят на конференциях, в командировках и советах директоров? Клео молода и полна жизни. Она хочет жить сейчас и в будущем. Поезжай во Флоренцию и сделай ей сюрприз. Купи ей подарки, пошли цветы, отвези в театр в садах Боболи… дай ей почувствовать, что она центр твоей вселенной.

– Но она знает это, – запротестовал Роберт.

Антония вздохнула:

– Один раз сказать о своей любви недостаточно. Это нужно повторять каждый день. И сейчас можно понять, почему она считает, что «Маргарита» для тебя гораздо важнее, чем она сама.

Роберт рассмеялся:

– Ты так яростно защищаешь Клео… Странно, учитывая, что она не всегда была добра к тебе. – Заметив удивление Антонии, он продолжил: – О да, я знаю о ваших стычках. Ты не стала разубеждать Толбота, когда тот обвинил тебя в том, что ты перепутала глиняные фрагменты, но мне известно, кто истинный виновник. Конечно, на самом деле она не желает никому зла, но иногда не может удержаться от озорства.

– Возможно, потому, что ей скучно.

– Ну хорошо, ты победила! Я постараюсь взять несколько дней отпуска и присоединюсь к Клео и ее матери.

Толбот был очень занят на раскопках, особенно тем, как продвигалась работа по тоннелю под домом Лучано, и возвращался в отель, только чтобы отоспаться.

Антония большую часть времени проводила в студии вместе с Франческой, поскольку Филипп уехал по делам сначала в Неаполь, а потом в Рим. Занятия в университете закончились, и все ее многочисленные друзья уехали из Перуджи. Антония с удовольствием побывала бы на раскопках, но Толбот не звал, а ехать без приглашения она не хотела. Но однажды вечером Толбот вернулся в отель пораньше и подошел к столику, за которым ужинала Антония.

– Можно к тебе присоединиться?

– Конечно.

– Ты или Филипп подарили Лучано фотоаппарат?

– Да, я.

– Понятно. – Он помрачнел.

– А что плохого?

– В самом факте подарка ничего.

– А что тогда?

Он глубоко вздохнул:

– Я не до конца уверен. Естественно, парень был вне себя от счастья. Но я не представляю, умел ли он раньше пользоваться камерой. Дело в том, Антония, что, когда я приехал к нему домой пару дней назад, там была куча фотографов и репортеров.

– Ты не хочешь огласки?

– Не сейчас. Позже. Хотя пресса, похоже, получила достаточно информации и фотографий из неизвестного источника.

– Это не мог быть кто-то из твоих людей?

– Все может быть. Кто-то мог сказать, что получил указания от меня, и семья Лучано немедленно отдала бы ему все, что угодно. Хотя с таким же успехом это мог быть человек со стороны. Взять хотя бы тоннель, что был прорыт в нижней части холма, куда свалился малыш Понтелли.

– Что за выгода этому человеку передавать прессе информацию?

– Зависит от того, сколько кто-то хочет заработать на наших раскопках.

– Я все еще не вижу выгоды. Как ты справился с прессой?

Толбот усмехнулся:

– Сказал им, чтобы убирались. Боюсь, это прозвучало довольно грубо. Но потом я объяснил, что нам пока нечего показать, но мы дадим знать, как только найдем что-нибудь интересное.

– Твой отдел по связям с общественностью не очень хорошо работает, да? – улыбнулась Антония.

– Нет. Может, ты справишься с этой работой?

– Я не специалист.

– Когда ты приедешь на раскопки? Или тебя это больше не интересует?

– Конечно, интересует. Я не была уверена, что ты хочешь моего появления там.

Толбот как-то странно посмотрел на нее.

– Когда у тебя будет время, ты можешь быть нам очень полезна, – холодно отозвался он.

– Тогда организуй для меня машину. Филипп все равно уехал на юг.

Через два дня Антония приехала на раскопки и застала семью Лучано собирающей нехитрые пожитки. Приятель Мартины, Гвидо, помогал перетаскивать тяжелые вещи, при этом так забавно дурачился, что старшие девочки умирали со смеху.

– Вы никогда раньше не переезжали? – спросила Антония Эмилию.

– Нет. Мы всю жизнь прожили в этом доме. Мы здесь родились.

Лучано, как обычно, не было дома – работал на винограднике. Как глава семьи, он не мог упустить случай заработать немного денег, чтобы помочь домочадцам устроиться на новом месте.

Наконец, повозка тронулась с места. На ней между столами, стульями и матрасами примостилась синьора Понтелли с младшими детьми. Мартина, Эмилия и Гвидо шли рядом.

– Вы собираетесь разрушить дом прямо сейчас? – спросила Антония Толбота.

– Нет. Пока строение стоит, оно служит убежищем для рабочих, которые копают тоннель. А двух комнатах можно приготовить еду и перекусить. Не очень приятно есть в тоннеле, где с потолка в вино и спагетти может упасть невесть что.

Оставшуюся часть дня Антония работала в месте, где недавно было обнаружено несколько интересных находок. Это большие куски плит, которые раньше, по-видимому, украшали стены. Часть из них покрыта надписями. Все они были тщательно сфотографированы, измерены, описаны, а их местоположение отмечено на карте.

К вечеру Толбот предложил Антонии осмотреть начало тоннеля.

– Все равно нам по пути.

Они спустились в подвал под домом Лучано. Пара старинных бутылей для вина лежала в углу. В стене было проделано отверстие достаточно большое, чтобы человек мог пролезть в него, встав на четвереньки или ползком.

– Сейчас мы не можем расширить дыру, – объяснил Толбот, – иначе весь дом провалится нам на голову и, пожалуй, запечатает нас в нашем собственном тоннеле. Но когда мы продвинемся еще на несколько ярдов, то сможем сломать большую часть стены. Ведь тогда у нас будет запасной выход.

Подвал оказался достаточно сухим, но из тоннеля тянуло сыростью и плесенью.

– Хочешь посмотреть? – спросил Толбот.

– Конечно.

Он пошел первым, держа фонарь так, чтобы Антония видела, куда ступать. Закрепив фонарь под сводом тоннеля, Толбот показал ей служащие опорой деревянные балки, металлические арки, стальные листы, скрепленные болтами и образующие некое подобие трубы.

– Я не поведу тебя дальше. Иначе тебе нужно будет надеть каску и подходящую одежду. В следующий раз.

Они вылезли наружу и направились к машине. Антония поинтересовалась: