Текст книги "Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2"

Автор книги: авторов Коллектив

Любовь Новикова

* * *

 
Открывая книг материки,
Обживаем их до самой корки.
Мы выходим в мир из узкой норки,
Из ручья – в широкий путь реки,

Чтоб до океана и до звёзд
Дотянуться крыльями и зреньем,
И потомкам передать уменье,
Через время перекинув мост.
 

* * *

 
Осенне-зимние пейзажи
Мне надоели. Скоро март.
Прочищу дымоход от сажи,
Достану стопку пыльных карт…

Покину домик свой уютный —
Порядок в нём и чистота —
В иллюминаторы каюты
Видна другая красота,

Другая цель за горизонтом.
Другое время к ней течёт.
А дома ждёт мой старый зонтик,
И песни старый кот поёт.
 

Александр Новосёлов

Осень

 
То дождь прольётся, что есть мочи,
То солнца луч пробьётся вдруг…
Короче дни, длиннее ночи,
Листва опавшая вокруг.

Вот птичья стая улетает,
На небе составляя клин.
О том, что осень наступает,
Напоминает цвет рябин.

Кровавый цвет плодов калины —
Как брызги старого вина.
И на холмах, и на ложбинах
Палитра осени видна.
 

* * *

 
Я прожил жизнь не праздно и не зря,
И молод духом, несмотря на годы!
На ИЛ летал и, бороздя моря,
Ходил нередко в дальние походы.

Я помню рёв «широт сороковых»,
Как судно содрогалось и скрипело,
И сотни звёзд во время вахт ночных,
И океан без края и предела…

Сейчас о море снятся только сны,
Стал метеозависим от погоды,
Но часто слышу шум морской волны
И вспоминаю дальние походы.
 

Александр Оберемок

Если ты идёшь к женщинам…

Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!

Фридрих Ницше

 
Да ладно тебе. Ты совсем измучен.
Возьми молоток и забей на всё.
По горло залейся вином, а лучше
лежи на диване, читай Басё.
Устроил себе тут подвал гестапо!
Да выключи к чёрту ты эту «Belle»!!!
Неделя-другая – и тихой сапой
безумная мука уйдёт, как хмель.
…Я б сам за такую стрелялся где-то…
на Чёрной речке, дарил бы цветы.
А корчить всерьёз перед ней поэта —
на это способен один лишь ты.
Холодную душу пером не тронешь —
её от стихов не бросает в дрожь.

Есть Белгород, Питер, Москва, Воронеж —
ты вряд ли когда-то её найдёшь.
Ну да, хороша... Но не в этом дело,
она же красотка и без «Lancôme».
Она навсегда улететь хотела,
ну так и летели бы с ней вдвоём!
Ты сам виноват…
Не пустил бы корни —
взлетел бы Икаром за нею, но...
Ты всё же остался, решив упорно
держаться корней. Ну, держись, бревно…

Прости, что во время семейной драмы
мне вспомнился Ницше и эта плеть.
Пойми, ей не только нужна реклама,
ей нужно агентство своё иметь.
Она завела бы легко и просто
любовника, двух… впрочем, всё равно.
Она бы плевала из окон РОСТА
на всё, что напомнит твоё окно.
Ей скучно с тобой. У неё в копилке,
пожалуй, ты лучший бунтарь-поэт.
Беда лишь в одном – деловой прожилки
в твоей рудоносной породе нет.
Она меркантильна, к тому – же стерва.
Как можно влюбляться в таких «богинь»?
Всё слишком запущено, взломан сервер,
накрылся сердечный пароль. Аминь.

Допустим, вернётся. Что делать дальше?
Каким же глаголом общаться с ней?
И что бы ответила генеральша
песчаных карьеров души твоей?
Ты умер. Ты жить без неё не можешь.
Ты зомби, ты просто ходячий труп.
Но если вернётся, ты даже кожу
отдашь за касание милых губ.

Ты скажешь, что с плетью меня заносит,
а Ницше другое имел ввиду.
Я знаю... Достали мои вопросы?
Ответь на последний – и я уйду.
Да я не дурак, понимаю – драма...
А я с Заратустрой – далась мне плеть…

НО СКОЛЬКО ИЗ ЗЕРКАЛА ТЫ УПРЯМО
МНЕ ПРИСТАЛЬНО БУДЕШЬ В ГЛАЗА СМОТРЕТЬ?!
 

Надежда Ораевская

Осенний свет

 
Мы поздно встретились. И что же?
Пречист последний жар любви.
Всё уходящее дороже.
Прошу, Господь, благослови.
Младым гулять в цветущих вишнях,
Для них шумит весёлый май, —
Нас не наказывай, Всевышний,
Осенний свет не отнимай!

Любимый мой, словам пророчеств
Дурных не верь, ведь я твоя.
Смотри, как птицы одиночеств
Летят в далёкие края…
И пусть их гонит стылый ветер.
Моей любовью сердце грей.
В наш сад зимою на рассвете
Слетятся стаи снегирей.
 

* * *

Всему на свете свой отпущен срок,

Но, к счастью, и не думается сразу,

Что белый снег, искрящийся у ног,

Когда-нибудь обычной станет грязью.

Владимир СУЯЗОВ

 
Вы жалеете снег?.. Не жалейте,
Пусть он тает, как тают года.
На ожившей серебряной флейте
Вальс-прощанье сыграет вода

И помчится.
Была ль она снегом,
Ей ли помнить? – Бурлива, как встарь.
Ей ли помнить, что быстрым разбегом
Устремится в грядущий январь?

Перетопчется грязь межсезонья.
Полонит перемен круговерть.
Жизнь, как сон.
Кто же вспомнит спросонья
Про финал под названием смерть?
 

Умирающий лебедь

Великой балерине Анне Павловой

 
Вдруг сцена ожила без декораций:
Божественны изгибы мёртвой птицы.
Всё замерло на миг и… Взрыв оваций!
И зрителей восторженные лица!

Окончен танец. Руки лебединны.
К её ногам летят, как стрелы, розы:
Партер, галёрка, ложи – все едины.
Сен-Санс растроган и глядит сквозь слёзы.

И публика ликует: «Браво! Браво!»
Спорхнула прима к Фокину в объятья:
– Твой «Лебедь» дорогого стоит, право;
В нём жизнь моя, теперь смогла понять я…

Ах, Фокин, в постановке знаешь толк!
Я карточный тебе прощаю долг.
 

Старый граф

 
Граф, сутулясь, сидит над колодою карт, —
Он берёт по одной из колоды.
Ветви снова в снегу, а за окнами март,
Постоянства не жди от погоды.
Вот и старость пришла, постоянство – в дому,
Отшумели балы, отшумели.
Старый граф овдовел, и ему одному
Дама треф подмигнёт из метели.

А червонный валет – сын, почивший давно;
Он геройски погиб от картечи.
Загорчило в графине у графа вино,
Догорают в подсвечниках свечи.
Тает память, как вешние тают снега.
Растопить бы камин – ломит спину.
Под подушкой у графа графини серьга,
Грусть томит по супруге и сыну.

Бьют часы мелодично в положенный час,
Дремлет зеркало в бронзовой раме.
Разрыдался старик, головою затряс —
Вновь графиня привиделась в даме…
Ветви снова в снегу, а за окнами – март,
Постоянства не жди от погоды…
Умер граф. Остывала рука возле карт.
Выпал… вышел король из колоды.
 

Татьяна Орехова

Ностальгия по крестьянской жизни
(Ироническая поэма, стилизация)

 
Я заброшу писать стихи
И займусь рукодельем и грядками,
Буду нянчить наших детей,
О тебе вздыхая украдкою.
И до гроба верной женой
Поклянусь быть в святой обители,
Не корите меня за любовь,
Не хулите и не браните.
Я корову буду доить,
Прясть и ткать,
И ходить с коромыслом,
И гостей хлебной брагой поить,
А тебя кормить кашей с маслом.
Самовар на шишках согрев,
На иконку с тобой помолимся,
И работу всю сделать успев,
На полати поспать завалимся.
А на утро, устав от косьбы,
В городки мы с тобой поиграем,
Ты займёшься по кости резьбой,
Я на гуслях тебе сыграю.
Будем в баньке хлестаться с тобой
Ароматным дубовым веничком.
Эх, скорее б, хозяин мой,
Золотое настало времечко!
Научусь я корзины плести,
Ты – пилить и работать в кузнице,
Станем вместе хозяйство вести
И молиться в господней ризнице.
И чтоб кушать нам вдоволь и всласть,
Разведём мы свиней и индюшек,
От мышей чтобы нам не пропасть,
Заведём мы котов и кошек.
На свирели ты станешь играть,
Подражая лесной пичужке,
Я – на пяльцах крестом вышивать
И лепить из глины игрушки.
Сепаратор мы купим с тобой,
Чтобы делать вкусные сливки,
А когда притомишься, друг мой,
Угощу вишнёвой наливкой.
По весне буду репу сажать
И посею горох с чечевицею,
Буду часто брюхатеть, рожать,
Разведём мы курей с разной птицею.
Летом станем играть мы в лапту,
При лучине плести детям лапти,
Я в лесу соберу бересту,
Чтоб депешу тебе отправить,
Если будешь ты в дальних краях,
Где наладишь торговое дело,
Весть мою старый беглый монах

Передаст для тебя, чтоб задела
Эта грамота из бересты
Твою нежную русскую душу.
Подпишусь, помолившись за ты,
«Христианка, жена твоя Луша».
 

Олимпиада Осколкова

Синяя птица

 
В тот час «меж волка и собаки»,
Когда зелёный луч горит
И свет волшебный в буераки
С небесной тишиной летит,

Я сумерки благословляю.
О, светомузыка, продлись!
Далёкая и неземная,
Сквозь морок вечера явись.

И в напряжённом синем мире
Предчувствий и счастливых встреч
Мои стихи на скромной лире
Мне в звуки помоги облечь.

В мелодию совсем простую:
Как всплески озера в тиши,
Как шорох ветра в листьях туи
Иль колокольчики души.

Я жду те краткие мгновенья,
Я так боюсь их упустить!
Меня приводит вдохновенье
В страну, где можно воздух пить,

Где нет ни полымя, ни драки,
Где жизнь не губят за гроши,
Где волки сгинули, – собаки?
Понятливы и хороши.
Я сумерки благословляю.
О, светомузыка, явись
Как птица счастия земная,
Продлись, мгновение, продлись!
 

* * *

 
Куда-то рвётся и зовёт душа,
Всего ей мало: в доме, в поле, в небе…
Но вот ползёт улитка не спеша
И дом несёт, не думая о хлебе,

О завтрашнем, – довольна тем, что есть,
живёт одним: сегодняшним, коротким
мгновеньем дня, другого не привнесть
В её фатальность.
Видом нежно-кротким,

Почти родным, ребёнка умилит,
Когда ему свои покажет рожки.
Мне люб его восторг: моллюска вид
Так добр на детской маленькой ладошке!

Жить не смогу без голоса из трав,
Дождя, луны изменчивого лика,
Без сада под окном…
Мудрец был прав:
«В великом – малое,
и в малом всё велико».
 

Ирина Остроумова

Традиция

 
Уже зари проснулась трепетная лань
И воду пьёт из озера небес.
И жемчугом росы расшита ткань
Полей. И полусонный лес

Глазами-дуплами осматривает мир.
Ночного зверя ждёт домой нора,
Туман в низине вязкий, как зефир,
И птице первой петь пришла пора:

Музей. Картина. Выходной. Сестра.
 

Северным рекам

 
Июня ночь, ты – белая сова —
Крылами защищаешь сладкий мор…
Спит речка. Разметала рукава
Рубахи синей. Заняла простор

Предсеверный – неспешна, глубока.
Прибрежный ветер поутру ослаб.
Стрекоз рассвет не разбудил пока.
А вдоль подола пенная строка
Да на песке трилистник птичьих лап…
 

Виктор Плиев

Шесть лет трагедии в Беслане

 
Шесть лет прошло с тех дней печальных,
Когда трагедия в Беслан
Вошла в одеждах погребальных.
Как много незаживших ран!..

В глазах усталых неземная,
Неутолимая тоска —
А он глядят, не понимая, —
За что их доля нелегка.

Мать не забудет павших деток!
Они, как ангелы, кружат
И с облаков дают советы,
Как хлеб собрать и виноград.
 

Светлана Петрова-Амбрасовская

Рождество

 
Любовь прекрасна, но порой незрима,
Неощутима, как тепло звезды,
В морозы струйкой ласкового дыма
Она спасает вечности сады.

Жаль, вечность для людей так мало значит…
Посланцы суеты – мы мчимся прочь.
И тихо Дева вслед дождями плачет,
Скрывая грусть в Рождественскую ночь.
 

 
Когда над спящим Вифлеемом
Сверкал Божественный маяк,
Земным благословленный хлевом,
Сын Божий сделал первый шаг
В мир для него чужой и новый,
Навстречу жизни и мечте.
Но уж в младенчестве готовый
Спасти всех смертью на кресте.
 

Вильнюсу

 
Чем у́же улочки, тем запах кофе гуще,
Тем глуше шаг по старой мостовой.
Здесь грех унынья тишиной отпущен,
Вернее, Богом, ставшим тишиной.
Чем у́же улочки, тем кажутся милее
Жильцы угрюмых первых этажей —
Их занавески чище и белее,
Коты пушистей, фикусы свежей.

Чем у́же улочки, тем реже ширь проспекта
Влечёт своею шумной кутерьмой,
В них осенью есть ощущенье лета
И больше света пасмурной зимой.
 

Лишь такие, как вы…

Посвящается насельницам

Снетогорского монастыря

 
Как белы ваши лица, как странно бесчувственны губы.
Тихий шорох молитв веет даже в безмолвии рта.
Мне казалось, вы злы и с мирскими подчёркнуто-грубы,
Неприступные сёстры, невесты Иисуса Христа.

Но проникнув к вам в дом под покровом нежданного чуда,
Оказавшись средь чёрных одежд и средь белых цветов,
Я с пронзительной болью познала вдруг правду – покуда
Лишь такие, как вы, могут снять убиенных с крестов.

Лишь такие, как вы, могут раны живых и усопших
Омывать родниковой бесхитростно-чистой водой.
Лишь такие, как вы, без кокетства, без по́сулов пошлых,
Беспричинностью веры навеки ведут за собой.

Лишь такие, как вы, не страшась нищеты и проказы,
Не страшась злой молвы, что опасней болезни в сто крат,
Красят душу земли. И цветами полны ваши вазы,
Чтобы лики святых не забыли садов аромат.
 

Марине

 
Я чёрным золотом пишу твой лик сквозь быль.
Мне холст – душа.
Мне голос – кисти.
Твой лоб закатный – мраморная пыль,
Осевшая на барельефе жизни.
Трущоб кладбищенских мне не изведать дна, —
В них нет заветной точки отправленья.
Одна при жизни, вне её – одна,
Ты огоньком болотным на мгновенье
Блеснёшь среди кромешной темноты
И канешь в вечность. Вечность – ты…
 

Белле

 
Твой белый лист! Он был твоей иконой.
Ты ставила его перед собой,
Когда в приюте вечности, искомой
Не находила нежности земной.

Твой белый лист – граница преломленья
Воздетых рук и падающих звёзд.
Ему – твои проклятья и моленья,
И слёзы в шутку, и стихи всерьёз.

Твой белый лист – прямоугольник неба
Под простеньким картонным корешком.
На переплёте надпись «belle Белла»
И росчерк жизни тоненьким штришком.

Твой белый лист – что образ чудотворный.
Струится свет сквозь сумерки сердец.
И миг разлуки, – горестный и скорбный,
То преломленье лишь, но не конец.
 

Мария Подалевич

* * *

 
Как мало надо для любви.
Короткий взгляд. Слезинка. Мушка.
И локон, убранный за ушко.
И взгляд, что просит – позови.
Взлетай, душа. Танцуй и пой.
Лети к звезде, тебя зовущей,
Туда, где синева погуще,
Где вьётся ангел золотой.
 

* * *

 
Зима царит в своих владеньях
Ни снега не щадя, ни сил,
Душе даруя вдохновенье.
Ты не об этом ли просил?
Зима прошла до поворота,
Дороги все запороша.
Душа опять зовёт кого-то,
На то она и есть – душа.
 

* * *

 
Синий сумрак бредёт по аллеям,
В голых ветках запутался снег.
Отстранённо, себя не жалея,
В ночь уходит один человек.
Не догонит его, не окликнет
И не бросится птицей вослед.
Головою к плечу не приникнет
Та, что в жизни – и темень и свет,
И спасенье, и стон, и звезда,
И печаль и проклятья печать…
А дорога ведёт в никуда.
Та, которую просто начать.
 

Наталия Пономаренко

* * *

 
Как часто рассыпаются мечты,
Крыла поранив об уступы быта!
Уступишь раз – глядишь, мечта забыта,
И ты опять в тисках у суеты.
Всю жизнь мы строим к небесам мосты,
Пиная повседневности корыто.
А дверца – рядом, даже приоткрыта
Для всех, кто сердцем не успел остыть.
Немногие доходят до вершин —
И у вершин различные приметы.
Художники, мыслители, поэты
Пронзают кистью, мыслью неба синь —
Хотят познать причины всех причин.
И получают иногда ответы...
 

Сонет о строках

 
Свою любовь душа похоронила...
Не там, где вечный сумрак и покой,
А там, где сердце с сердцем говорило
Изысканной и трепетной строкой.
Когда-то белым, нынче пожелтелым,
Полуистлевшим вверена листам —
Жила, дышала, плакала и пела
Моя любовь. Она и ныне там.
В земное счастье вылиться не смея,
Строками на бумагу пролилась.
И над иными душами имеет
Она отныне призрачную власть.
Размереннее стали дни, тихи.
Среди людей теперь живут стихи.
 

* * *

 
Аромат воскресных пирогов,
Сшитое иглой усердной платье,
Связанного шарфика объятья,
Запах свежевымытых полов,
Блеск и чистота во всех углах —
Радостные ясные мгновенья!..
Ни в какое не идут сравненье
С непонятной радостью – в стихах:
Блеск ума и ясность изложенья,
Свежесть мысли, стиля чистота.
Аромат, идущий от листа,
Где живет ТВОЁ стихотворенье...
 

Судьям

 
Как знать, а вдруг у нашего судьи
Искажены и зренье, и лекало.
Выравнивая линии судьбы,
Дорогу нам он искривит немало!
Как разглядеть тонюсенькую грань
И сохранить баланс на ней умело?
Воздать судье заслуженную дань
И быть собой – иметь такую смелость?
Кто искренне старается помочь,
Кому помощник преданный – злословье,
Бывает, разобраться нам невмочь.
Рассудит время. Жизнь – лишь предисловье.
 

* * *

 
Давай оставим тоненькие створки
Меж душами, моею и твоей.
Пусть ветер перемен колышет шторки,
Но насовсем не закрывает дверь!..
 

* * *

 
Погасло Солнце. Больше не горит.
Померкло мне сиявшее светило.
И лишь душа с душою говорит,
Всё вспоминает, что возможно было...
Мир приобрёл навек печальный вид,
Несётся без руля и без ветрила —
Замкнувшийся среди могильных плит
И сузившийся до твоей могилы.
Невыразима боль моей тоски!..
Но вдруг порой предутренней, туманной
Уронит на могилу лепестки
Цветок, кивнув головкой безымянной.
Он будто постарался передать
Мне твой привет. Какая благодать!..
 

Сиреневый Вечер

 
Сиреневый вечер
Склоняет к печали.
Затеплить ли свечи,
Налить ли нам чаю...
Всё ближе причалы,
Отчётливей речи.
Всё дальше начало.
А время – не лечит...
 

Разноцветье

 
Синь озёр, небес голубизна,
Зелень лета, снега белизна —
Если научиться видеть краски,
Можно жить, как в разноцветной сказке!
 

Евгений Попов

Зимой в деревне

Синеют стога и овины,

Закутаны ели до пят

В снегу, как в пуху лебедином

Деревни российские спят.

И. Стремяков

 
Деревня в снегу, льдом закована речка,
И дом наш промёрзший дрожит на ветру.
Никто не затопит в нём русскую печку,
Не выйдет с лопатой во двор поутру.
Тоскливо и грустно… Недели без солнца.
Вокруг сумасшедшая воет пурга.
Лишь где-то мелькнёт огонёк из оконца,
Мелькнёт и утонет в бескрайних снегах.
И путнику трудно, когда припозднился,
Бороться со снегом и ветром в пути.
И с плохо заметной дороги не сбиться…
Живым до родного порога дойти.
В остывшей избе всё холодное, злое.
И печка дымит, в окна рвётся метель.
Читаю стихи под ворчанье глухое,
И лечь не могу в ледяную постель.
А за ночь насыпало снегу под крышу!
Мне сил не хватило открыть нашу дверь.
И если б не юркий соседский мальчишка —
Пришлось бы в трубу на метле – верь не верь!
 

На окраине села Петровское

 
Много лет у Петровского я не бывал,
Захотелось взглянуть на пейзаж, что писал:
Старый дом, сад фруктовый, дощатый забор...
Много лет незаметно промчалось с тех пор.
Стал небрежным и плохо ухоженным двор,
На дырявые зубы похожим забор.
И совсем, показалось, осел в землю дом,
Но как прежде антенна с вороной на нём.
От дождей и ветров сильно дом постарел.
Сад фруктовый с годами совсем оскудел.
Лишь берёза по-прежнему пышно растёт
И, качаясь, привет, как знакомому, шлёт…
 

Осень

 
Разосенилась погода,
Раздождились небеса,
Закружились хороводом
Листопада чудеса.
Промелькнуло бабье лето,
Заклубились облака,
Вот картина для поэта —
Так и просится строка!
Я на белую бумагу
Бросил радугу листвы,
Акварельной краски влагу
Из небесной синевы!
Там, прощаясь, в этой дали
К югу грустно плыл косяк…
Тихо слёзы набежали
И печально стало так…
И печальная погода,
И печальны небеса,
Но в любое время года —
Есть в природе чудеса!
 

Елена Попова

* * *

 
Найдите время для стихов
Средь суеты житейской прозы.
Вдохните аромат веков,
Чужие радости и грёзы.

Устройте праздник для души —
Пусть воскресает всё былое.
«Как были розы хороши
У алтаря на аналое…»

Как чуден стройный длинный ряд
Старинных рифм и слов сплетений!
Былого тени оживят
Следы страданий и волнений.

Тот скромный томик средь томов
Подарит радостные слёзы…
…Найдите время для стихов
Средь суеты житейской прозы.
 

* * *

 
Позвольте женщине быть хрупкой,
Хоть ноша жизни – нелегка.
Не раздавите жёсткой шуткой
Живую прелесть лепестка.
Позвольте ей остаться гордой
За выбор, сделанный Судьбой,
Позвольте ей остаться доброй,
Когда обидите порой.
 

Виталий Прохоренко

Вечернее

 
Ласкают отблески заката
Столетний сгорбленный плетень.
От вербы, пламенем объятой,
Легла узорчатая тень.

О чём-то шепчутся осины,
Собравшись стайкой у пруда.
Гудят, как струны мандолины,
Над переулком провода.

Темнеет над притихшим садом
Небес белёсая эмаль.
В душе спокойно и отрадно,
И дня прошедшего не жаль.
 

На даче

 
Сквозь ветви придорожных сосен
Сквозит луны озябший луч.
Вернулась ветреная осень,
По небу гонит стаи туч,
О днях ушедших и далёких
Напоминает мне опять,
И сердце грустью одинокой
Спешит, как чашу, наполнять.
А лягу спать – сквозь сон я слышу,
Как плачут яблони в саду,
И пришлый дождь на дачной крыше
Играет с ветром в чехарду.
 

* * *

 
Порою летней, сбросив с плеч усталость,
вернуться так и хочется в село,
где детство гулким эхом затерялось
и счастье разнотравьем заросло!

И там с поклоном и святой любовью,
придя к родным и памятным местам,
дотронуться шершавою ладонью
до тишины, плывущей к небесам.
 

Моя звезда

 
Живу спокойно, не спеша,
Свечи огарком догорая,
Но оживает вновь душа,
Услышав зов родного края.

Мне не забыть отцовский дом,
Родное, милое жилище,
И тот пригорок за селом,
Где ветер и сегодня рыщет.

Я жить спешил, взрослея там,
Не замечал, как мчатся годы,
И, отдавая дань мечтам,
Я жаждал славы и свободы.

В село влюблённый навсегда,
Я не обижен был судьбою:
Родимый край – ты как звезда —
И жизнь озарена тобою!
 

Наталия Пунжина

Деревня

 
Родная деревня и храм невдали.
Крыльями машет мельница…
– Ты дом свой запомни!
– А надо ли?
Куда отчий дом денется?

– Смотри же, смотри во все глаза,
Родное вбирай истово!
И сердце сумеет тебе подсказать,
Как на ветрах выстоять…

…Встречали рассвет.
Лишь к тебе одной
Все реки судьбы катятся!
Шептала: «Запомни меня, родной,
В ромашковом этом платьице…»

Но страны манили и города,
О коих не каждый слыхивал.
На дeнь возвращался домой, когда
Кленовый пожар вспыхивал.

А там – до зимы подать рукой.
И что ты оставишь памяти?
Просила: «Запомни меня – такой —
До первой осенней замети…

Запомни, запомни такой меня —
Хотя бы в снегах! На беду мою,
На счастье ли – не было в жизни дня,
Чтоб я о тебе не думала!..»
…И память, чтоб спрятать былинки дней,
Что временем жадно выжаты,
Конверт шьёт. И вышита грусть по канве —
Седым волоском вышита.
 

Апрель

 
В окне, как в раме из багета
С облезшим за зиму углом,
В бесцветной вазе – сухоцветы
Грустят картинно за стеклом.

И до весны им нету дела,
И дела нет до выходных.
Пускай отчаянно и смело
Ныряет ветер оголтелый
В ушко подъездов проходных!

Скрипит, порой на визг срываясь,
Латунь расшатанных петель.
Сбивает с крыш сосулек завязь
Апреля дружная артель.

А солнце в шляпе из велюра,
В монокле, как почтенный муж,
Разглядывает кракелюры
На слюдяном покрове луж.

Лишь дом-сундук стоит недвижно
С душой, закрытой на засов.
И время шелестит чуть слышно
Живыми стрелками часов.