Текст книги "Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2"

Автор книги: авторов Коллектив

Пётр Камчатый

* * *

 
Я был подобен речке подо льдом.
Там, в глубине, она жила, дышала,
А сверху – в белом панцире литом —
Холодное спокойствие внушала.

Я был уверен, что не по-мужски,
(Что равносильно самообнаженью
Нашествие любви или тоски),
Раскрыть души порывы и движенья.

Жизнь предъявляет новые права.
Мир бел и розов, чёрен и оранжев,
И я не прячу от тебя слова,
Которыми пренебрегал я раньше.

И ты со мной. И вот за годом год
Идёт во мне весенний ледоход.
 

Чужак

 
Город мой, я для тебя – чужак.
Мне знакомы улицы ночные,
Парни и девчата озорные,
Только жизнь моя течёт не так.
Петербург – ты в хаосе, как все
Города растерзанной России.
…А хотелось музыки Россини,
Видеть город в красочной красе.
Петербург, ты чужаку не рад.
Изменили наименованье!
В паспорте моём воспоминаньем
Остаётся: «Город Ленинград».
 

Алексей Капранов

Забыли – срубили!

 
Трусишки, панамка и жёлтый песок.
А из-под панамки – смешной голосок:
– Не надо песочек здесь, дядя, топтать.
Я прутиком буду коня рисовать.

– Но ты рисовала вчера здесь коня.
– А он не выходит никак у меня.
Сегодня я маму просила помочь,
Она рассердилась. Ты – папина дочь,

Упряма, как папа, а папа – как пень…
И выброси палку, панамку надень.
Малышка, конечно же, мама права.
Твой папа упрямый, тебе уже два,

А ты была с папой один только день.
Был деревом папа, теперь же он – пень.
Забыли – срубили! И знать не хотят,
А корни – живые и очень болят.

Вздохнул, помолчал, ничего не сказал,
Взял прутик у дочки… и конь вдруг заржал!
И слышали звонкое ржанье одни
На всей шумной улице только они.
 

* * *

 
Если срезается в сетку подача,
Рвёт перепонки вам свист оглушительный,
Жизнь, хоть и катится спущенным мячиком,
Всё же прекрасна и удивительна!

В поле, омытый колосьями хлебными,
Похолодев от внезапной любви,
Выдохну тихо в бездонное небо:
«Жизнь так прекрасна и так удиви...»

Сбудутся дерзкие ваши желания,
Только с утра двадцать раз повторите
Наисильнейшее заклинание:
«Жизнь и прекрасна, и удивительна!»
 

Краткий миг

 
Вся жизнь по сути – ожиданье,
За счастьем гонка. Есть – настиг!
Тела сплелись, одно дыханье...
О, сладостный, но краткий миг.

К тебе, манящей, нежной, томной,
Как в жаркий день к ручью, приник.
Ты мир открыла мне огромный!
Но, почему... на краткий миг?!

С тех пор по жизни, словно компас,
Ведёт меня твой светлый лик,
Твой незабвенный, чистый образ,
Всё озарив на краткий миг.
 

Елена Кириллова

* * *

 
Открыты вымытые сени,
По саду важно ходят кошки,
Кусты доверчивой сирени
Раскрыли липкие ладошки.

Душа устала быть пустою,
Как дом, в котором ветру вольно.
Здесь я ещё чего-то стою,
Здесь мне ещё хоть каплю больно.

На двери, что давно кривая,
Ещё осталась детства метка.
Здесь я ещё чуть-чуть живая,
Как в воду брошенная ветка.
 

* * *

 
Звёзды в небе мерцают, как факелы.
Я ступлю на заснеженный лёд.
Да, конечно, мы – падшие ангелы,
Потому нам и снится полёт.

Потому в эти ночи морозные,
В темноте, где не видно ни зги,
Эти очи бездонные, звёздные
Непонятно и страшно близки.

Как волчонок, послушный, прирученный,
Настороженно, тихо стою.
За высокими снежными кручами
Вижу кровную стаю мою.
 

Екатерина Кирилова

Весенний город

 
Давно весенний лёд расколот,
Вода игристая легка…
Бежит к заливу через город
В гранитных рукавах река.
А ветерок слегка небрежно
За косы иву тормошит,
Берёзок новые одежды
Подёргать весело спешит.
Настали праздничные сроки,
Капель звенит, шумит Нева!
Пищат птенцы, галдят сороки,
Плетут деревья кружева…
И солнце ярче в небе светит,
На бал готовится сирень;
Играют и смеются дети —
Пусть будет праздник каждый день!
Я обожаю город этот —
Его ансамбли и дворцы!
Он – вдохновенье для поэта!
Ему поют свой гимн скворцы!
 

Лечу в любимые края

 
Лечу в любимые края,
Где двадцать лет жила когда-то…
Сибирь – не родина моя,
Но там – мои святые даты.
Сибирский край – он так богат,
Гостеприимен, уникален…
Неповторимый здесь закат,
Восход пылает – словно пламень…
Смотрю в иллюминатор я,
Внизу, во курсу самолёта, —
Тайга, озёра, как моря,
Непроходимые болота…
Я вспоминаю отчий дом,
Походы с папой за грибами —
Мы вёдра полные с трудом
Несли в подарок нашей маме…
Как те места меня манят!
Моя там начиналась юность,
Там нежно, трепетно меня
Любовь своим крылом коснулась…
 

Я никто для тебя

 
Я никто для тебя…
Я как песня неспетая в прошлом…
Я лишь только мечта из далёких несбывшихся снов.
Ты меня потерял, потому что был столь осторожным
И не смог мне сказать главных слов, ожидаемых слов.
Я никто для тебя…
Слишком поздно, ведь ты понимаешь, —
Я уже не с тобой… вместе нам не сойтись никогда.
Ты улыбку мою, может быть, иногда вспоминаешь.
Что поделать теперь – вот такая случилась беда…
Я никто для тебя…
Я растаявший снег прошлогодний,
Унесённый ручьями… Я горечь забытых обид.
Я спешу не к тебе, не с тобою встречаюсь сегодня…
Ну, а сердце моё, слыша имя твоё, вновь болит…
 

Галина Климина

* * *

 
Помолчи, дружок, помолчи,
Ничего говорить не надо,
Только дождик в окно стучит
Да шуршит по аллеям сада.

Только ветер трубит в трубе
И поленья трещат в камине,
В одинокой моей избе
Запах хвои и горькой полыни.

Пусть горит огонёк в ночи, —
Эта ночь для меня награда.
Помолчи, дружок, помолчи,
Ничего говорить не надо.
 

* * *

 
Не морозь меня, злая метель,
Не студи меня, снежная вьюга.
Я любовью согрею постель
Для желанного милого друга.

Поцелуем его обожгу,
Нежной лаской навек околдую.
Для него одного берегу
Неуёмную страсть молодую.

И пускай за окошком зима,
Пусть погода сулит мне ненастье,
Я сумею добиться сама
Долгожданного женского счастья.
 

Размышления о жизни

 
Чем ближе к старости, тем ниже небеса,
Короче дни, а ночи всё длиннее.
Чего-то жду и верю в чудеса,
Но на беду – не становлюсь умнее.

Бледнеют в небе замков миражи,
И жизнь подносит новые сюрпризы.
Всё выше скорости и круче виражи,
Порой мне не понять её капризы.

А время набирает свой разбег,
Куда-то быстро мчится по спирали.
Я лишь песчинка, просто человек,
Догнать его теперь смогу едва ли.
 

* * *

 
Любимые уходят иногда
Туда, куда уходят без возврата,
И то, что нам доселе было свято,
Уносят за собою навсегда.

А мы, в дорогу провожая их
И горько плача над своей утратой,
Мы так же как они, уйдём когда-то,
Оставив наше место для других.

Но где она, та роковая сеть,
Которую сплели из наших судеб?
И нет неумолимей грозных судей,
Решающих: нам жить иль умереть.
 

Евгений Ключников

Был вечер...

 
Был вечер холоден и дик,
Злой ветер доставал до сердца.
Я в магазинчик старых книг
Нырнул, чтоб чуточку согреться...
Март, подражая декабрю,
Усыпал мокрым снегом плечи,
Но я его благодарю
За мимолётность этой встречи!..
За осязаемый покой
У книжных полок из фанеры,
Где обнаружил томик твой,
Поэт, на фото в дымке серой...
Библиотечный мутный штамп
Похож на губ прикосновенье.
Заглавье: «Осип Мандельштам.
Стихотворенья».
 

* * *

 
В тишине, без единого слова —
Полуночник наивный, чудак,
С бесконечностью снова и снова
Крутит знаки свои Зодиак.
В западню сладких снов увлекая,
Ночь безлунная сводит с ума,
Тёмно-серые, с края до края,
Молчаливо толпятся дома.
Разгадавший судьбы моей ребус
В тусклом свете немых фонарей,
Одинокий последний троллейбус
Затеряться спешит поскорей.
 

Ирина Ковшевная

Криница

 
Вокруг тебя мелькают лица.
Как много их! А ты одна,
Подобно старенькой кринице,
В лесу заброшенном. Она

Из недр пробилась первозданных,
Не в силах изменить свой путь,
И ждёт, что в этих дебрях странных
Её отыщет кто-нибудь.

Придёт, устало сядет рядом,
Испив живой воды глоток,
Лицо умоет и в награду
Прочистит бережно исток.

И отойдёт. На расстоянье
Оглянется и промолчит,
Подумав о судьбе печальной,
Вздохнёт и сердце защемит.

А может, прибежит волчица
С весёлым выводком своим
Игрой потешиться. Криница
Журчаньем подыграет им.

А вдруг тропинкою нежданной
Пробьётся сквозь каскад камней
Надежды луч, такой желанный,
Чтоб осветить остаток дней.
 

Метель

 
Метель колдует надо мной,
Играя с лешими в потёмках,
То воет за моей спиной,
То отголоском плачет тонким.

Мне страшно. Словно на беду,
Она оскал свой показала.
Плутая, в темень я бреду
Своей походкою усталой.
От ужаса туман в глазах,
Ещё совсем немного – тело
Окоченеет… И слеза
Сорвалась бусинкою белой.
Присела. Снежная постель
Накрыла мягкой поволокой,
Кружи, колдуй, реви, метель,
Я засыпаю сном глубоким.
 

Вечер непогожий

 
Горько плачет ива, слёзы льются в речку.
На столе тесовом зажигаю свечку.

Воск сползает вяло бусинками в блюдце.
Скоро в роще нашей соловьи зальются.

Не до вас сегодня, не до ваших трелей.
Ком подкрался к горлу, слёзы одолели.

Впрочем, я не вправе вам давать советы, —
Вы всего лишь птахи, пойте до рассвета.

Пойте, вам, наверно, весело, ну что же —
Пусть мне будет грустно в вечер непогожий.
 

Татьяна Кожурина

Дорожное

 
Снова дождь проливной.
Холод. Ночь. Непролазная слякоть.
Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят!
В обречённой России давно разучилась я плакать.
Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять.

Ты послушай, дитя моё, песню о Деве Марии,
Как она пробиралась в Египет с младенцем-Христом.
Подрастёшь – свою грешницу-мать и пойми, и прости, и —
Нас укроет с тобой Богородица светлым крылом.

Под ногами колючим хребтом вырастают отроги.
Вновь младенца кормить по-над морем, у голой скалы.
Впереди – всё дороги, раскисшие злые дороги,
Позади – знойный Крым, и Кавказ, и степей ковыли...

Разверну у обочины карту путей пилигримов:
Эти тонкие нити уводят на жаркий Восток!
А меня впереди ждут развалины Третьего Рима,
Византии ушедшей последний – чуть видный! – росток!
 

 
Как суровые дуют ветра, с непогодою споря!
И пещера в расщелине скал – неуютным жильём...
Колыбельные я напевала – так нежно! – у моря.
Ох, дорога, дорога, мой вечный скитальческий дом.

Развернётся опять утомлённою лентой дорога.
Но свобода, свобода – вот слово милее всего!
Не имея иконы, я звёздам молилась как Богу —
Эти тысячи глаз в небесах – лишь Единое Око Его!

Пощади и помилуй, Господь! Не меня – так младенца!
Не его в том вина, что цветком придорожным рождён...
Кабы знать нам, когда упадём, – то подбросили б сенца…
Будет тысячу лет длиться этот безрадостный сон.

Снова дождь проливной. Холод. Ночь. Непролазная слякоть.
Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят...
В обречённой России давно разучилась я плакать.
Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять.
 

Ночная молитва

 
Здесь, в Петербурге, сквозь столичный гам, —
Колоколов густые перезвоны.
Хранят мою обитель по ночам
Золотокрылые суровые грифоны.

А на горе далёкой Митридат —
Торжественные белые ступени,
Осколки императорских палат, —
Пантикапея призрачные тени.

Сверкающая близится зима —
Но осень не даёт зиме уступки.
А на Босфоре – сильные шторма,
И корабли швыряет, как скорлупки.

Над бухтами сверкают маяки —
Ночного моря каменные стражи.
И опытные шутят моряки:
«Не дай нам, Боже, сгинуть в этой каше!»

Нева зажата в розовый гранит...
К далёким берегам лети, молитва!
Господь мой! Наши души сохрани!
Дай выиграть у моря эту битву!
 

Маргарита Константинова

* * *

 
Нелепой кажется война,
когда она вдали,
когда воюют племена
к примеру, в Сомали.
Кто прав? Никто из них не прав.
Всему виной их дикий нрав!
Но если вдруг, не дай-то Бог,
война придёт на твой порог —
ты разберёшься, кто есть кто,
где правда, где враньё?
Чьё дело правое?
Да то,
которое твоё!
И нет сомнений в правоте,
поскольку на войне
герои – те, и правы – те,
на чьей ты стороне!
 

* * *

 
Ваши души бессмертны,
и вам пережить суждено
вашу Землю, звезду, и Галактику —
всё остальное!..
Обещали вам землю другую
и небо иное.
Вам обещано это,
и, стало быть, будет оно.
И, представьте себе,
среди Ангелов светлых витая
в райских кущах, однажды
к душе обратится душа:
– Как прекрасна Земля,
Изумрудная и золотая!
Но и прежняя, чёрная —
Помнишь – была хороша…
 

Зинаида Королева

* * *

 
Проталина льдом оторочена,
Намаявшись, ветер уснул.
Подснежник на тёплой обочине
Раскрылся и солнцу кивнул.

Его белоснежная шляпа
Надета чуть-чуть набекрень.
Цветком очарованный папа
Присел на берёзовый пень.

И на удивлённого папу
Несмело взглянул первоцвет,
Поправил приветливо шляпу
И улыбнулся в ответ.
 

* * *

 
Край мой родимый, Молога.
Сказано много о нём.
Вьётся тропинка полого,
Поле расшито жнивьём.

Сосны и ели, как прежде,
Грусть унесут в вышину.
Ветками держат надежду
И стерегут тишину.
 

Ольга Крупенчук-Вознесенская

Учителю неузнанному

 
Сбылись пророчества веков,
А мы – сочли обузой.
И Он стоит, в потоке слов
Непризнан и неузнан.
Его признать? Нельзя никак —
Он все каноны рушил:
Он ноги мыл ученикам!
А вымыл наши души…
 

* * *

 
В эту ночь – тишина,
Только звёзды летят в бесконечности,
И душа – как струна,
И мороз пробирает от Вечности.

Ты – один на один
С этой стужей вселенской, Отеческой.
Над тобой – Бог един,
Только Он над душой человеческой.

А внизу – огонёк
И тумана дрожащие полосы.
Им, внизу, – невдомёк,
Что кричать невозможно без голоса.

Вакханалия тел,
Покаянья, молитвы, проклятия.
Жизнь – суровый удел
На земле, где свершилось Распятие…
 

* * *

 
Здесь камни – как ножи —
И режут, и блестят,
И озеро дрожит
Как первый детский взгляд.
Над твёрдо-хрупким льдом,
Над уходящим днём,
И нашим бытиём,
Не растворяясь в нём.
Ежевечерний свет
В неповторимый час
Приходит столько лет,
Чтоб исповедать нас!
 

* * *

 
Та слеза невзначай на февральском ветру —
Это стынет печаль. Я её не сотру.
Это память моих обмороженных щёк
И любимой горы поцелуй и упрёк.
 

Музыка гор

 
Орган... Покоряются звуки.
Спокойствие вечного льда.
Взмахнули крылатые руки —
И вырвалась песня-мольба.
И эхом взлетела на пики
Молитва – органный хорал,
И белые снежные блики
Коснулись тебя, перевал.
Ты снова такой первозданный,
Такой недоступно-родной,
Что кажется самой желанной
Тропа, не пройдённая мной.
 

Горы помнят

С.Ф.

 
Вы думали: холод засел в ледниках,
Обвал сторожит, не иначе...
Поймите, по людям, погибшим в горах,
Вершины тоскуют и плачут.
И даже когда позабыли внизу,
Не смолкнут у скал водопады.
И высушит солнце на камне слезу,
И памяти лучшей – не надо!
 

* * *

 
Кедры пальцами сильными держат
Камни мелкие и валуны.
А над кронами светится снежник
И мелькает улыбка Луны.

И цепляет берёзовый стланик
Всех идущих по этой тропе,
Но уж если дошёл, ты – избранник,
И гора – как награда тебе.
 

* * *

 
Не минет и века – закончится путь.
Взлетит помудревшая память.
Присядет на Млечном мосту отдохнуть,
И в Вечность без трепета глянет.
 

* * *

 
Не ведая потерь,
Не плача ни о ком,
Открою в Вечность дверь.
И буду в ней цветком…
 

Лето

 
Сумасшедший запах лета,
Запах будущих дорог —
То ли поезд свистнул где-то,
То ли в памяти сурок.
Сумасшедший дует ветер,
Светит полная луна.
Снятся горы на рассвете —
Не оборвана струна.
Через пропасть, через бездну
Я пройду по той струне.
Не удержишь – бесполезно:
Этот путь начертан мне.
Я оплачивать готова
Каждый метр и каждый шаг —
Я хочу услышать Слово.
Ждёт сознательно душа.
 

Книжный магазин

 
Я знаю правила игры:
Едва останешься один,
Обступят разные миры,
И меркнет книжный магазин.
Страницы тихо шелестят,
Как пальм зелёные листы.
Расфокусированный взгляд
На них едва бросаешь ты.
Пространство гнётся и зовёт,
И ты уже вошёл туда,
И так легко идти вперёд,
Как будто это навсегда...
Но вот последняя строка —
И в мир иной закрыта дверь.
Отяжелевшая рука
Качает маятник потерь…
 

Шуйская сказка

 
Свет дневной удаляется прочь —
Вот и встретились Вечер и Ночь.
И купались они голышом
Под своим семизвёздным ковшом,
И шептали друг другу: «Замри!»
Пред рождением юной Зари.
От её красоты вечно пьян,
Расстилался игривый Туман,
И на ветках у старой сосны
Отдыхали усталые сны.
 

Тучки

 
Солнце садится и тянется лучик
К подолам и щёчкам хорошеньких тучек,
И те розовеют смущённо и сладко,
И нежные взоры бросают украдкой.
 

Капелька надежды

 
Дождинки гладят лысины камней,
Стекая в их глубокие морщины.
И сердце разрывается во мне
Без объяснимой разумом причины.

Ну разве это повод так страдать? —
Стекающая капелька надежды...
Но страсти безнадежной благодать
Непостижима для души невежды.
 

Алла Кузнецова

Край Бажова

 
Разгулялся ветер морозный,
В буйной пляске души не чая,
То ли небо качает сосны,
То ли сосны небо качают?..
И ещё разберись, попробуй,
В этой белой кипящей куче —
Опустились тучи к сугробам
Иль сугробы взметнулись к тучам!

А вчера было тихо и звёздно
(Настоящая белая нега!),
Так спокойно дремали сосны
Под огромными шапками снега.
Притаился сугроб волнорезом,
Шла тропинка прямой бороздою,
И висела лунища над лесом
Раскалённою сковородою…

Принимаю уральскую зиму
Всей душой своею раскрытой!
Край Бажова неотразимый,
Где стучит оленёк копытом…

Вот такая забавная штука!..
Сохраню драгоценною данью
В малахитовой жизни шкатулке
Эти белые зимы Елани.
 

* * *

 
Реку мыл туман сизой ветошью,
Да явилась ночь тёмной ретушью,
Ночь осенняя, слишком ранняя,
Что свела на нет те старания.

Ты прости, туман, ночи вольницу,
Пусть надеждою сердце полнится:
Речку вымоешь с первым солнышком —
Жизнь покажется спелым зёрнышком.

Подави печаль разумением,
Где трудом бери, где терпением,
В жизни каверзной то лишь значимо,
Что судьбой твоей предназначено.

А всего – не счесть днями долгими
С пересудами, с кривотолками,
Понатыкано, понавешано,
Где горошина, где орешина…
 

Колокольчик

 
Я держу колокольчик Валдая,
Чуть качну – переливистый звон!..
И каурая или гнедая
Лихо мчит седока под уклон,
Воет вьюга, грозя перемётом,
Бездорожье зовёт прямиком,
Густо пахнет и летом, и мёдом
Из корзины, набитой битком.
Запорошила дымка седая
Ямщика, что примёрз к облучку,
А весёлый певун из Валдая
Навевает любовь и тоску.
Звон желанный всё тише и тише
По квартире, что за полночь спит,
То ли сердца удары я слышу,
То ли стук лошадиных копыт?..
 

У Владимирского собора

 
Опечалено сердце
неправдой и скверной
(Что-то люди мельчают
в пустой суете),
Снова к храму иду
прихожанкою верной
Поклониться тому,
кто распят на кресте.

Неподкупный свидетель
истории прошлой!..
Поистерты веками,
где годы – не дым,
Башмаком, сапогом
или голой подошвой
Все ступени, ведущие
к ликам святым.

Нет, не хлебом единым,
а верой мы живы,
И надежды прозренья
не так уж плохи́,
Тем, в ком чёрствые души
коварны и лживы,
Отмолить бы при жизни
земные грехи!
 

Мария кузьмина

Кинобоевик

 
На фоне розовой зари
Красиво скачут кони.
А только, что ни говори,
Стрелять умеет Джонни.

Идёт то бой, то мордобой
Над скалами ущелья.
Но кто бандит, а кто ковбой
Не разберу с похмелья.

Пиф-паф! Пиф-паф!
И весь в дыму
С коня сползает Билли.
Хотя, по чести, не пойму,
За что его убили.

Пиф-паф – и прерия горит,
И бедная Луиза
О чистом чувстве говорит
При помощи стриптиза.

А вот опять – какой-то гад
Щекочет кольтом нервы.
Как любит наш кинопрокат
Подобные шедевры!

О всемогущее кино!
Великая эпоха!
А в зале душно и темно,
И что-то с сердцем плохо.
 

Лора Кутузова

* * *

 
Слышать, как шуршит трава,
Видеть доброе в начале,
Написать любви слова,
Разгоняя все печали,
И дышать тобой одним…
Разве это не причина
Быть дыханием твоим,
Знать, что рядом есть мужчина?
Добрый, нежный и родной,
Пусть немного даже грустный,
(Если только голос мой
Возрождает в сердце чувства,
Что знакомы сотню лет).
Жизнь слилась в одно дыханье…
Разве это не сюжет?
На орбитах мирозданья
Наши встретились пути.
Пусть не юность у порога,
Сколько вьюга ни крути,
Снова ждёт судьба – дорога.
Раздавая добрый свет,
Приносящий радость людям,
Напиши ещё сонет —
Мир светлей и чище будет!
Пусть за окнами рассвет
Предвещает радость встречи,
Ты пойдёшь за мною вслед,
Ты мои обнимешь плечи.
Губы нежно целовать,
Обнимать душа летела...
Ты не будешь горевать,
Сделав так, как я хотела...
Вечер будет для двоих,
Долгожданный и чудесный,
Мы напишем новый стих —
Он прольётся доброй песней
Незапятнанных надежд
Вновь исполненных желаний,
Ярких праздничных одежд,
Светлых мыслей и мечтаний.
 

Чайка

 
Я – Лариса [2]2
  Лариса (греч.) – чайка, сладкая.


[Закрыть], я – чайка, кричащая,
Над бушующим морем парящая.
А ещё в моем имени сладком
Горький привкус любви-шоколадки,
Сладкий привкус ночных поцелуев.
Ты запомни меня – такую…
Мы бродили жасминовым маем.
Показалось, что всё понимаем
Друг о друге мы с полуслова.
Я узнала тебя другого…
В этом жарком, шальном июле
Волны страсти нас захлестнули.
Сладкий привкус ночных поцелуев…
Ты запомни меня… Такую!
 

Светлана Кутузова

* * *

Юлии Друниной

 
Наплачешься, стихи её читая.
Окопы. Смерть. А ей семнадцать лет.
Талантливая, юная, простая…
Как жаль, что поэтессы рядом нет.

Её стихи без грусти не читают,
Жила в стихах любимая моя.
Боль за Россию с нею разделяют
Её однополчане и друзья.
 

* * *

 
Идёт девчонка красно-рыжая:
«Я из Торжка, не из Парижа я.
Нет, я не бегаю за модою,
А цвет волос мне дан природою».

Любовь украсила девчоночку,
Воткнула в волосы гребёночку,
Лицо в веснушках, очи чёрные,
Фигурка стройная, точёная.

Идёт девчонка, счастьем звонкая,
А ветер нежно треплет чёлку ей.
Откуда ж родом ты такая? —
«Не из Парижа, из Торжка я».
 

Александр Лазарев

* * *

 
Ты – город свершений Петра,
Мой город осенних скитаний.
Небесные хлещут ветра
По спинам простуженных зданий.

Гранитный корсет берегов
И невские тёмные воды…
Мне слышится эхо веков —
Времён подпирающих своды.

Атлантам всю жизнь суждено
Держать небеса величаво.
Виват Петербургу! Окно
Открыто Петром нам во славу.