Текст книги "Русская жизнь. Будущее (август 2007)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Русская жизнь
№9, август 2007
Будущее
* НАСУЩНОЕ *
Драмы

Арест. Наивысшая степень общественного признания – это когда человека называют по имени-отчеству, без фамилии, потому что и так понятно. Владимир Владимирович, Алла Борисовна, Никита Сергеевич. Это если говорить о персонах федерального уровня.

В регионах, однако, тоже есть такие люди. Например, в Петербурге есть Владимир Сергеевич. И вот этого Владимира Сергеевича теперь арестовали.

Кто он такой, объяснить очень трудно. Даже фамилия нуждается в пояснениях: вообще-то он Кумарин, но семь лет назад, когда, отлежавшись после покушения (покушение было, кстати, не дай Бог никому – охранник погиб, Владимиру Сергеевичу оторвало руку), он вернулся в большой питерский бизнес, решил, что новая жизнь будет новой во всех смыслах, взял девичью фамилию матери и стал Барсуковым.

Он не ученый, не поэт, но покорил весь белый свет. Единственная официальная должность – помощник депутата Государственной думы (разумеется, Александра Невзорова), да и то на общественных началах. А вообще – пенсионер, инвалид. Родом из Тамбова. Профессионально занимался боксом, работал официантом, барменом, швейцаром. Дважды сидел – за хулиганство и за вымогательство. В популярной книге «Бандитский Петербург» фигурирует как Кум. Разумеется, меценат и, пожалуй, самый уважаемый бизнес-консультант в современном Петербурге. Некоторые называли его лидером Тамбовской ОПГ, но все суды по этому поводу Кумарин выиграл. Не пойман – не вор.

Чтобы задержать Кумарина, в Петербург приехал министр внутренних дел Нургалиев, а у казино «Золотая страна» спецназовцев, проводивших задержание, подстраховывали два грузовика с бойцами внутренних войск.

Владимира Сергеевича подозревают в организации покушения на владельца петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева, но это ничего не значит – могли бы заподозрить еще в чем-нибудь. Кто помнит, за что арестовывали Анатолия Быкова или Александра Хабарова? Все публичные люди – заложники своего имиджа. Владимира Кумарина имидж привел за решетку межрайонного изолятора временного содержания Санкт-Петербурга.

С месяц назад я брал у него интервью. Через два или три дня, когда я уже был в Москве, мне позвонил Кумарин. «Слушай, я же самое главное забыл! Я же снимался у Невзорова в „Лошадиной энциклопедии“, Людовика XIII играл. Я на него очень похож внешне!»

Все– таки нельзя быть таким заметным.

Гуцериев. «Родственные связи его на ноги поставят, уже готово кресло, в которое он сядет. В будущее глядя сквозь банковскую карту, мальчик подрастет и станет новым олигархом». Песенка про красавчика мажора все лето жестко ротировалась в эфире российских музыкальных радиостанций, и у Чингисхана Гуцериева, выпускника престижных британских Харроу-скул и университета Варвика, который наверняка не раз слышал эту песенку, были все основания полагать, что ее герой списан, по крайней мере, в том числе и с него.

А 22 августа Чингисхана похоронили в Баку по мусульманскому обычаю. 21-летний сын бывшего владельца «Русснефти» разбился насмерть в автокатастрофе. Будущее, о котором пелось в модной песенке, так и не наступило.

Разумеется, совпадения никто не отменял, и конспирологические выкладки – удел недоумков. Но и автокатастрофа «как жанр» традиционно (Михоэлс, Машеров, Грейс Келли, прин?цесса Диана) воспринимается не просто как стечение обстоятельств, и события последнего времени вокруг семьи Гуцериевых дают слишком богатую пищу для поисков неслучайных причин. Драматический отказ Михаила Гуцериева от «Русснефти» и последо?вавший за его уходом из компании арест ее активов сами по себе производили слишком сильное впечатление. Гибель Гуцериева-младшего это впечатление усиливает в десятки раз.

Калоев. Виталий Калоев останется в швейцарской тюрьме. Федеральный суд Швейцарии поддержал протест прокурора против принятого ранее цюрихским судом решения о досрочном освобождении Калоева.

То, что по всем правовым нормам оценивается как уголовное преступление, – убийство Виталием Калоевым авиадиспетчера швейцарской службы Skyguide Петера Нильсена – в осетинской национальной мифологии стоит где-то между войной с ингушами 1992 года и терактом в Беслане. Для любого осетина Калоев такой же герой, как спецназовцы, спасавшие детей в бесланской школе, и такой же мученик, как осетины, убитые во время резни в Пригородном районе. Пустой большой дом Виталия Калоева (пять лет назад в авиакатастрофе над Боденским озером по вине диспетчеров Skyguide погибла вся его семья) во Владикавказе все эти годы стоит без охраны – но можно не сомневаться, что сколько бы Виталий Калоев ни просидел, из дома ничего не будет украдено и ни одно окно не будет разбито. Калоева ждут на родине, и когда он вернется, будут встречать как героя. При этом ни для Осетии, ни для самого Калоева не имеет никакого значения, когда именно он вернется – сегодня, завтра или через два с половиной года. Более того, может быть, адвокатам не стоит добиваться его досрочного освобождения. Любой торг слишком приземляет эту драму, в которой адвокаты вообще, по большому счету, лишние.

Протест. 26 августа в Москве должна была пройти акция протеста автомобилистов «Всероссийский черный флаг». Поводом к акции стало месячной давности происшествие в Петербурге, когда по вине милицейского автомобиля с включенной мигалкой, ехавшего по встречной полосе, погиб 24-летний водитель «Опеля» Евгений Григоровский.

Автомобилисты, протестующие против такого поведения милиции на дорогах, собирались совершить автопробег с черными ленточками на антеннах по Третьему транспортному кольцу.

Провести автопробег помешала милиция: за полчаса до сбора участников акции на Воробьевых горах появились автобусы с ОМОНом. Омоновцы срывали с антенн черные ленточки, задерживали собравшихся. В общем, демонстрация не состоялась.

Панический страх российских властей перед любыми проявлениями стихийного протеста выглядит иногда комично, иногда жутко, но чаще всего просто странно. Автопробег (некоторое количество автомобилей движутся по мостовой друг за другом) не является ни митингом, ни пикетом и, соответственно, не подпадает под прописанные в законах определения каких бы то ни было акций протеста. Теоретически, если бы участники автопробега нарушали правила дорожного движения, у милиции (у ГАИ, а не у ОМОНа) были бы хоть какие-то законные основания помешать проведению акции. Но излишним формализмом российская милиция никогда не отличалась. Почему омоновцы или, точнее, те, кто их послал, сорвали акцию автомобилистов? Из братской любви к ГАИ? В это трудно поверить. Скорее всего, просто так. Привычка такая. Вот только не совсем понятно, кто будет отвечать, если благодаря таким привычкам все проявления гражданской активности жителей России сольются в один большой Марш несогласных.

Выборы. Оказывается, председатель Центризбиркома Владимир Чуров ведет авторскую программу «Команда Ч» на какой-то информационной радиостанции. Натурально сидит в студии в наушниках, разговаривает с гостями (на прошлой неделе в гостях у Чурова был известный блогер Самсон Шоладеми), совсем как Матвей Ганапольский. И при этом – председатель ЦИКа.

Мантра «предвыборный год» регулярно повторяется всеми и по любому поводу, но никакой предвыборности в воздухе не чувствуется, хотя времени осталось меньше ста дней. Председатель ЦИКа в наушниках в принципе адекватен тому, что происходит на предвыборном фронте: Федеральная антимонопольная служба выпускает инструкцию за инструкцией по поводу политической наружной рекламы, в результате партии фактически лишаются легального права на собственные билборды – зато с присущей русским политикам смекалкой осваивают нелегальные. Лидер СПС Никита Белых, например, срочно переквалифицировался в писатели и теперь рекламирует по городам России свою пока еще не написанную «книгу-программу» – попробуй придерись; ЛДП– ведет себя гораздо брутальнее: юноша, изнасилованный во Владимире местным педофилом, фотографируется в футболке с логотипом партии Жириновского. Скучный балаган – явление парадоксальное, но иного определения для выборов-2007-2008 у нас, извините, нет.

Пиратство. Как складываются отношения российского государства с интернетом, в общем, известно. Как минимум раз в месяц очередной чиновник или депутат выступает с резким заявлением по поводу того, что интернет – источник всех бед и несчастий, большая помойка, инструмент растления малолетних и взрослых граждан, и поэтому его надо если не запретить, то по крайней мере как-нибудь жестко отрегулировать, чтобы ни один хулиган или экстремист не мог заниматься своей хулиганской или экстремистской деятельностью.

На этом фоне поразительным исключением выглядит то, как государство относится к ресурсу allofmp3.com, много лет подряд продающему по низким ценам фонограммы популярных западных исполнителей без каких-либо договоренностей с обладателями авторских прав на эти записи.

Есть сайт, давно превратившийся во всемирный символ музыкального пиратства. Сумма удовлетворенных исков против этого сайта, поданных американскими и европейскими звукозаписывающими компаниями в суды своих стран, превышает один триллион долларов. Закрытие allofmp3.com было одним из ключевых условий вступления России в ВТО.

Но российские чиновники на все упреки в адрес интернет-пиратов отвечали, что не могут ничего поделать с этим сайтом, и даже когда было объявлено о его закрытии, зарегистрированные пользователи продолжали скачивать с этого ресурса контрафактную музыку. Против владельца сайта Дениса Квасова было возбуждено уголовное дело, но 15 августа Черемушкинский райсуд Москвы вынес по этому делу оправдательный приговор – под смехотворным предлогом неявки в суд самих исполнителей (здорово было бы посмотреть на Бритни Спирс в интерьерах Черемушкинского суда). На фоне уголовных дел против сельского учителя Поносова, пользовавшегося пиратской Windows, или совсем уж безобидных блогеров, писавших в своих дневниках что-нибудь вроде «менты – козлы», такая лояльность государства к Денису Квасову (прямо как к Луговому какому-нибудь) заставляет предположить, что «в этом деле не все так просто». А знаете, как надоело это предполагать?

Политкорректность. «Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил… Его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал». Времена меняются, но есть и незыблемые вещи. Футбольные болельщики, а тем более болельщики московского «Спартака», – тоже в каком-то смысле рыцари. И этим рыцарям тоже случается неудачно скаламбурить.

Monkey, go home! – плакат с такой надписью болельщики «Спартака» вывесили на стадионе в Самаре во время матча своей команды с местными «Крыльями Советов». Призыв был адресован новичку «Спартака» чернокожему бразильцу Велинтону.

Межрасовые и межнациональные отношения – тема опасная. Спартаковское руководство уже на следующий день после матча выпустило заявление, исполненное самой антифашистской риторики. Разумеется, «авторы грязного баннера позорят „Спартак“, отечественный футбол, Россию. „Спартак“ всегда был многонациональным дружным коллективом, чем гордились и гордятся миллионы болельщиков разных поколений», все как полагается. Но этим заявлением инцидент исчерпан не был.

Через две недели после матча контрольно-дисциплинарный комитет Российского футбольного союза оштрафовал «Спартак» на 500 тысяч рублей за расистскую выходку. Деньги для богатого клуба не Бог весть какие, но важен принцип – за неудачную шутку болельщиков отвечают не сами фанаты, а та команда, за которую они болеют. Интересно, что этот прием сработал: на фанатских форумах в интернете самая распространенная точка зрения по этому поводу выглядит примерно так: «Я, конечно, тоже не люблю черножопых, но баннер и в самом деле вешать было не нужно».

Неужели нашелся эффективный способ ненавязчивого внедрения политкорректности?

Находка. Если останки юноши и девушки, обнаруженные археологами на Старой Коптяковской дороге под Екатеринбургом, действительно окажутся останками цесаревича Алексея и великой княжны Марии, через какое-то время в соборе Петропавловской крепости в Петербурге пройдет новая торжественная церемония захоронения августейших останков.

Десятилетней давности похороны Романовых выглядели очень странно. Руководивший организацией похорон вице-премьер Немцов, всегда отличавшийся большой эксцентричностью, пластиковые надгробия вместо мраморных, скептицизм церкви, не признающей анализ ДНК, – все эти обстоятельства совсем не способствовали тому, чтобы печальное торжество осталось только торжеством. Пожалуй, лишь неожиданный приезд президента Ельцина спас ту церемонию от превращения в стандартный белогвардейско-монархический фарс, каких в те времена и без того было достаточно. Плюс очевидная незавершенность процедуры: если хоронят императорскую семью, то где же, собственно, наследник?

Теперь наследник, судя по всему, нашелся. Новые похороны в Петропавловской крепости станут новым поводом поговорить об историческом примирении, справедливости и так далее. Наверняка оживятся дискуссии о восстановлении монархии – об этом и десять лет назад много говорили.

На этих похоронах не будет ни Немцова, ни дешевого пластика, а иерархи церкви, очевидно, уже не станут высказывать сомнения в подлинности останков. Не только потому, что находка на Старой Коптяковской дороге снимает последние вопросы о подлинности этих «фрагментов человеческих тех». 2007 год в отличие от 1997-го не слишком располагает к каким-либо публичным сомнениям в таких важных вопросах. В не важных, впрочем, тоже.

Коррупция. Присяжные в Тверском горсуде признали виновными в получении взяток двенадцать депутатов городской думы Твери во главе с ее председателем Виктором Почтаревым. Это, может быть, самое масштабное коррупционное дело последнего времени: такого, чтобы на скамье подсудимых оказывался орган власти почти в полном составе, до сих пор не бывало. Года полтора назад, когда арестовали депутатов, я поехал в Тверь; обстановка в местной гордуме (симпатичный старинный особнячок на площади Ленина, бывшей Восьмиугольной) была совершенно потрясающая: вымершее здание, половина кабинетов опечатана, половина просто заперта, и единственное живое существо – заплаканная секретарша в приемной, причитающая при виде гостя из Москвы: «Ну вот, наконец-то нашелся смелый человек, зашел к нам».

Депутатов судили за получение взяток от какой-то строительной компании (топ-менеджеры компании сидели в той же клетке в том же зале суда), но, как и во многих других подобных случаях, конкретные пункты обвинения носили исключительно символический характер – по поводу морального облика депутатов и их отношений с законом ни у кого в городе иллюзий не было, а председатель думы Почтарев в свое время даже гордился тем, что стал героем песни своего знаменитого земляка Михаила Круга «Почтарь на»форде? «жмет на газ до отказа, наверно, в «Лазурный» спешит». «Лазурный» – это во времена Круга был модный бандитский ресторан, сейчас его нет, зато в городе появились сразу несколько общепитовских точек с таким названием. Сила бренда, как говорится.

Поголовный арест городской думы и последующий обвинительный вердикт присяжных – потенциально прекрасная иллюстрация к захватывающему рассказу на тему «Конец бандитизма в России», тем более что Тверская область в этом смысле передовой регион, власть в котором уже несколько лет как перешла в руки нового поколения управленцев, в биографии которых не было ни стрелок, ни крышевания, ни малиновых пиджаков. Вот только почему-то бандитизм закончился, а правового государства как не было, так и нет, и даже когда судят заведомо коррумпированных депутатов, все равно понимаешь, что судят их не за то, что воровали, а за то, что не договорились. Весь эффект теряется.

Олег Кашин

Лирика

***

В автобусе Тула-Москва слушаю разговор двух попутчиков, сидящих сзади. Они только что познакомились. Не слушать невозможно: попеременно воют то Таня Овсиенко, то Таня Буланова, им – в основном ей – приходится говорить громко и отчетливо, и мне в затылок льется аудиокнига, точнее, аудиосага с классическим среднерусским зачином (муж спивается) и карнегианским самовзводом (работаю над собой, второе высшее, главное – не раскисать!). Не успели выехать из города, я уже знала биографию молодой дамы и цены на недвижимость в промышленном пригороде Тулы.

Выговорившись, она спрашивает, чем он занимается.

– Облицовщик.

– Ой, такая профессия хорошая. Элита у строителей. Облицовщики всегда хорошо зарабатывали, и при Советах, и сейчас.

– Не, немного, – важно говорит он. – Пятьдесят тыщ. А у тебя?

Пауза. Борение честности и гордыни.

– Двадцать пять, – твердо говорит она.

Разве не прекрасна эта пропорциональность, эта иерархичность? Ровно вдвое меньше мужчины – формула идеальной жены.

***

Дачный сосед «подкрутил счетчик» – за четыре года при пышной летней иллюминации, прожекторах и электродуше набежало 40 киловатт. Садово-огородное товарищество гудит: западло нам, пенсионерам, платить за эту наглую, понимаете ли, молодую сволочь, пусть заплатит хотя бы по 150 рублей за каждый летний месяц. «Вы меня не разведете. Буду платить согласно показаниям счетчика, – надменно отвечает сосед. – За мой счет хотите нажиться? Не выйдет!» Пенсионеры начинают оправдываться: мы? нажиться? побойся бога! Расходятся обиженные, сосед идет включать иллюминацию.

***

Дочь– подросток читает «Империю ангелов» Бернарда Вербера: несколько детей в разных странах, их монологи -из живота матери, в младенчестве, раннем детстве, в школьном возрасте. Монологи русского ребенка: мать хочет сделать аборт, мать рожает его в запое, пьет и бьет, бросает на церковной паперти, ребенок в детдоме. Дочь недоумевает: «Разве это типично? Разве этого нет на Западе или у нас это на каждом шагу?» – «Это в каком-то смысле типичное представление, – начинаю я, стараясь избежать резкостей, – клише, стереотипы…» – «Ты не усложняешь ли? Может, писатель просто идиот?» – с надеждой спрашивает она.

***

Анна Александровна, 85 лет: копит не «гробовые», а «больничные». Болезнь по расходам не сопоставима с похоронами. Объяснение: «Дети лечить все равно будут, мебель, квартиру продадут, будут бомжи. Разве я допущу?» Дети уже пенсионеры, живут трудно, но не лечить родителей – такое же социальное падение, как и не устроить похороны. Правда, она надеется на «если смерти, то мгновенной», например, во сне, но не очень – ровесницы умирают и тяжело, и затратно. (Т. н. простая семья, «с устоями».)

***

Премьер Фрадков озабочен оттоком населения с депрессующего Дальнего Востока: «Пора уже, прошу прощения за старую терминологию, комсомольские стройки организовать, молодежь привлекать, стройотряды, может быть, руководителей, которые в Москве и Санкт-Петербурге сейчас, попросить выехать туда на несколько лет». Интересно, каким пряником поманят? Как раз семьдесят лет назад началось движение хетагуровок – коренная ленинградка Валентина Хетагурова, офицерская жена, призвала женщин на освоение края: «Девушки на Дальнем Востоке приносят в суровую и часто огрубевшую жизнь то, что облагораживает, поднимает людей, вдохновляет их на новые героические дела. Мы ждем вас, подруги!» Это был не только лирико-романтический, но матримониальный проект. А что сейчас? «Тысячи трудолюбивых китайских рестораторов ждут вас, подруги, для создания крепкого семейного бизнеса…»?

***

К Дню города из Москвы собираются выдворить всех нелегальных иммигрантов. Верится с трудом (их если не миллион, то десятки тысяч) – замах космический. Вместе с тем поражает бесчувствие той части столичной общественности, которая так неистово «я-грузинствовала» в октябре прошлого года и боролась против «геноцида грузин». Интернациональные, этнически не определенные нелегалы, оказывается, не вызывают ну совсем никаких эмоций.

***

В очереди читаю глянцевый журнал. Читательница Семенюк рассказывает о неприятном казусе с контрацептивным желе, оно как-то так неудачно разлилось и запенилось, пришлось мыться. Консультанты ласково журят читательницу за эксплуатационную оплошность. Мне вспоминается кипящая биомасса из советского блокбастера «Через тернии к звездам», где зарождаются новые, так сказать, люди.

На другой день вспоминаю об этом, глядя на двух подруг в кафе, возрастом хорошо за тридцать. Манерно пьют «Маргариту», стреляют глазами.

– Я перехотела рожать. Спиридонова – видела? – то на Кипр, то в Грецию. Загорелая вся, накачанная. Она, может, в Коста-Рику рванет, вернется – а я с коляской и жопа два метра. Как я ей в глаза посмотрю?