Текст книги "Агония и смерть Адольфа Гитлера"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

По показаниям Йодля, он указал им на Геринга для получения дальнейших приказаний, и когда один генерал возразил, что солдаты не будут бороться под командованием Геринга, Гитлер сказал, что больше не стоит вопроса ни о какой борьбе. Стоит вопрос только о посредничестве, а Геринг для этого лучше, чем я. В результате этого заявления, которое Йодль сообщил генералу Коллеру (начальник штаба военно-воздушных сил), Кол-лер вылетел в Оберзальцберг и сообщил об этом Герингу. Отсюда эпизод с Герингом.

14. Инцидент с Гитлером 22 апреля был во многих отношениях началом конца. С этого времени он никогда не покидал бункера, а оставался там, окруженный больше не генералами и политиками (когда Берлин был окружен, ОКБ переехало в Крампнитц, а затем в Фюрстен-бург), а своим «семейным кругом»: Геббельс и его семья, Ева Браун, Борман и несколько преданных льстецов – Хевель (офицер связи Риббентропа), Бургдорф (начальник отдела кадров ОКБ), Штумпфэггер (штабной врач) и т.д. Армия была представлена несколькими офицерами, ответственными за оборону Берлина и имперской канцелярии. Двое из его секретарей и секретарь Бормана остались, но остатки его клерикального штаба, его доктор и много сторонников оставили его в ночь с 22 на 23 апреля. Чтобы показать твердость своего решения, Гитлер приказал Геббельсу оповестить об этом по берлинскому радио. Это было сделано в полдень 23 апреля.

15. Состояние Гитлера после кризиса 22 апреля, по сообщениям всех, кто его видел, стало значительно спокойнее. Буря прошла, решение было принято, и он только ожидал развития событий. Он даже возобновил конфиденциальные разговоры относительно битвы за Берлин, хотя это не базировалось на каком-либо рациональном стратегическом плане.

Это спокойствие прерывалось лишь случайными минутами плохого настроения, когда он вспоминал о старых предательствах или открывал новые (такие, как «предательства» Геринга, Фегелайна и Гиммлера), но никогда в дальнейшем не было кризисов нерешительности. Общее физическое состояние Гитлера за последние дни было, правда, неважным ввиду нервного напряжения, которое он перенес, часов эксцентрического поведения и нездоровой жизни в подземном бункере. Неправда, что он был до некоторой степени парализован. Он давно уже полностью оправился от эффекта покушения 20 июля. Но он страдал почти непрерывным дрожанием рук (датированным до этого времени), что некоторые из его докторов, но не все, определили как болезнь Паркинсона. За исключением этого дрожания и общей слабости, он был совершенно нормален и здоров духом.

16. В ночь с 23 на 24 апреля Гитлера посетил Альберт Шпеер – министр по выпуску военной продукции, который пришел, чтобы объяснить свою оппозицию к объявленной политике «горящей земли». Шпеер застал там Бормана, который все еще настаивал на полете на юг, но Гитлер отказывался соглашаться, и его поддерживали Ева Браун и Геббельс.

Гитлер сказал Шпееру, что он составил план о самоубийстве и полном уничтожении своего трупа путем сожжения. В присутствии Шпеера была получена телеграмма от Геринга, в которой он спрашивал, окончательно ли решено, что он должен быть преемником, как сообщил ему Коллер. Эту телеграмму Борман, величайший враг Геринга, интерпретировал как изменническую узурпацию. Гитлер согласился с Борманом и поручил Борману ответить Герингу увольнением от его должностей.

17. 24 апреля Вегенер, который был с Деницем, телефонировал Гитлеру, предлагая вступить в переговоры о перемирии на Западе с тем, чтобы освободить войска для борьбы против русских. Гитлер отказался предпринять такой шаг, пока не выиграна битва за Берлин.

18. Примерно в то же время (точная дата неизвестна) Гиммлер послал к Гитлеру Гебхардта, своего личного врача, с инструкцией уговорить Гитлера оставить Берлин, пока побег еще возможен. Гиммлер выслал также свой конвойный батальон сопровождать Гитлера, если уговоры Гебхардта увенчаются успехом. Попытки Гебхардта были поддержаны Штумпфэггером (который был ассистентом Гебхардта в Хоэнлихене и был рекомендован им на должность штабного врача в главную ставку фюрера), но Гитлер нетерпеливо прервал их, говоря, что не желает больше слушать никаких предложений такого рода.

19. Вечером 26 апреля в бункер прибыл фельдмаршал Риттер фон Грайм, чтобы принять должность командующего воздушными силами вместо Геринга. Его сопровождала Ганна Райч, и они неудачно приземлились в «Физе-лер Шторх» на Шарлоттенбургер шоссе. Грайм повредил себе ногу, и в течение трех дней он и Райч оставались в бункере. В тот же вечер Гитлер заявил Райч, что он принял меры в отношении сожжения его трупа и трупа Евы Браун так, чтобы не оставалось ничего, по чему их можно бы было узнать. Он дал также Райч и Грайму пилюли с ядом, которыми Грайм впоследствии воспользовался. Начиная с этого времени, ввиду возрастающей интенсивности русских бомбардировок, самоубийства стали частым явлением в бункере. Пилюли с ядом уже были распределены среди всех.

20. 27 апреля в бункере заметили, что обергруппен-фюрер Фегелайн, офицер связи Гиммлера с Гитлером, исчез. Фегелайн думал обеспечить свое положение при дворе Гитлера путем женитьбы на Грете Браун – сестре Евы Браун, но, видя, что привилегии принадлежности к семейному кругу ограничились сейчас возможностью семейного самоубийства, он бежал из бункера.

Гитлер послал заместителя своего пилота штафель-фюрера СС Беетца разыскивать Фегелайна, и Беетц нашел его в его частном доме в Берлине лежащим на кровати в гражданской одежде. Будучи разоблаченным, Фегелайн пытался уговорить Беетца лично и Еву Браун по телефону не выдавать его, но безуспешно. Его доставили обратно в бункер под охраной вооруженных СС, осудили за дезертирство под председательством обергруппенфю-рера Мюллера, начальника гестапо, вывели в сад Канцелярии и расстреляли по приказанию Гитлера.

21. 28 апреля обитатели бункера с недоверием, смешанным с отвращением, услышали о переговорах, которые Гиммлер начал с графом Бернадоттом. Гитлер был возмущен новостью, и все приближенные показывали свое отвращение, рассматривая это как еще один акт измены.

22. Рано утром 29 апреля в бункер поступило сообщение, что русские танки прорвались на Потсдамер Платц. В ответ на это Гитлер приказал Грайму возвратиться в Рех-лин и предпринять воздушную атаку для поддержки армии Венка, на которую он все еще надеялся, хотя она фактически уже была разгромлена. Грайм и Райч вылетели около 02.00 с Шарлоттенбургер шоссе на «Арадо-96» (учебный самолет), который прилетел, чтобы подобрать их, и спустился на Шарлоттенбургер шоссе с 13000 футов. Они улетели с большой неохотой, будучи убеждены, что дальнейшие операции не имеют смысла, и боясь распрощаться с жизнью.

23. Кроме приказания о воздушной атаке, Грайм получил приказ расследовать поведение Гиммлера, и если донесение было правильно – арестовать его. На следующий день (30 апреля) Борман телеграфировал Деницу, что Гитлер назначил его своим преемником, очевидно, чтобы помешать Гиммлеру занять место, с которого Геринг был смещен.

24. 29 апреля Гитлер получил известие о смерти Муссолини и Клары Петаччи в Милане. Неизвестно, были ли сообщены все подробности насмешек над их трупами, так как сообщение с миром было очень затруднительным, но если так, то ясно, что такое известие только укрепило решение Гитлера и Евы Браун предупредить обнаружение их трупов.

25. К этому времени пропали всякие надежды на освобождение Берлина у оставшихся в бункере. Известие о разгроме армии Венка дошло наконец до Гитлера, и телеграммы, посланные оставшимися защитниками Берлина Деницу, были написаны в тоне истеричных взаимных упреков, свидетельствующих о полном отчаянии. Вечером 29 апреля Гитлер решил или согласился жениться на Еве Браун. Предложение исходило, вероятно, от нее. Она всегда мечтала о славе умереть с Гитлером и при всяком удобном случае использовала свое влияние, чтобы уговорить его остаться и умереть в Берлине. Свадьба в последнюю минуту была тем, что ей требовалось, чтобы создать ей необходимое положение для такого из ряда вон выходящего намерения. Церемония была совершена чиновником из министерства пропаганды, в небольшой комнате для совещаний в бункере в присутствии Бормана и Геббельса. После церемонии Гитлер и Ева Браун вышли в коридор бункера, где происходили обычные совещания о создавшемся положении, и пожали руки всем присутствующим. Значение этого не было сразу понятно, но потом фрау Кристиан, которая провожала Гитлера и Еву Браун в их комнаты на обед, вышла и объяснила, что атмосфера была настолько угнетающая, что она не может переносить. Предполагалось свадебное торжество, но разговоры были о самоубийстве. Новость о женитьбе Гитлера быстро облетела весь бункер и открыто обсуждалась, не так, как его смерть, которая официально держалась в секрете от солдат.

26. Примерно в то же время Гитлер уничтожил свою эльзасскую собаку. Собака была отравлена доктором Хаазе, бывшим штабным врачом Гитлера, позднее профессором института в Роштоке на Пигель-штрассе. Другие собаки, принадлежавшие обитателям бункера, были застрелены фельдфебелем, который за ними ухаживал.

27. В ту же ночь, около 22.00 часов один из охранников СС был послан в другие бункеры под старой и новой канцеляриями оповестить, чтобы никто пока не ложился спать, так как Гитлер хочет попрощаться с дамами. Около 02.30 ожидаемые приглашенные пришли, и человек 20, из них около 10 женщин, собрались в коридоре бункера, который обычно использовался как столовая. Гитлер вошел в сопровождении Бормана и пожал руки всем женщинам, сказав большинству из них несколько слов, и затем ушел. Глаза его были впалые и имели абстрактный взор, так что некоторым из присутствовавших показалось, что он отравился, но в действительности впалые глаза замечали все, кто был близок к Гитлеру последние дни (например, Райч), и это было просто результатом его эксцентрической и сверхнапряженной жизни. После церемонии участники остались на некоторое время, чтобы обсудить значение того, что они могли рассматривать лишь как самоубийство, и затем ушли спать.

СМЕРТЬ

28. 30 апреля в 14.30 Гитлер и Ева Браун в последний раз появились живыми. Они прошли по бункеру и пожали руки всем секретарям и помощникам, затем возвратились в свои апартаменты, где они оба покончили самоубийством: Гитлер – выстрелом через рот, Ева Браун (хотя у нее был револьвер) – проглотив одну из пилюль с ядом, которые были розданы всем в бункере.

29. Примерно в то же время (до или после – не установлено) был послан приказ в транспортный отдел с требованием немедленно доставить в бункер 200 литров бензина. Было собрано литров 160 – 180 и доставлено в сад, как раз перед запасным выходом из бункера. При его доставке произошел спор с одним из охранников СД, стоявшем на посту около бункера, которого не предупредили об этом и который совершенно резонно не поверил

заявлению, что бензин прислан для пополнения горючего в осветительной и вентиляционной установке.

30. После совершения самоубийства все внешние двери бункера были заперты, чтобы избежать свидетелей при дальнейших событиях. Охранникам СД уже было приказано удалиться. Тела Гитлера и Евы Браун были вынесены по лестнице из бункера в сад Геббельсом, Борманом, Гюнше (адъютант Гитлера из СС), Линге (личный телохранитель Гитлера) и Кемпкой (офицер транспорта), а также, возможно, Штумпфэггером. Труп Гитлера был завернут в одеяло (возможно потому, что он был окровавлен), труп Евы Браун – нет. Трупы были положены рядом в саду, примерно в трех ярдах от запасного выхода из бункера, и облиты бензином из баков, уже доставленных сюда. Затем люди возвратились под укрытие запасного выхода, так как огонь русской артиллерии усиливался, и с этого менее опасного места Гюнше бросил на трупы пропитанную бензином и подожженную тряпку. Трупы тотчас же загорелись.

31. В это время один из охранников, которому раньше было приказано уйти от бункера, вздумал возвратиться и, найдя обычный вход запертым, обошел кругом и вышел в сад к запасному выходу. Обходя угловую башню, он увидел и узнал два трупа, а затем увидел их вдруг охваченными пламенем.

32. Когда трупы загорелись, группа стала «смирно», отдала Гитлеру салют и затем возвратилась в бункер. После этого пункта показания становятся слабее и менее обстоятельными. Большинство из присутствовавших было занято больше своим собственным спасением, чем выполнением этого ритуала, и один из охранников, более преданный, чем остальные, особенно жаловался на общее безразличие. Как часто трупы поливали бензином и как долго они горели – неизвестно, и хотя их видели случайно четверо из охранников СД, нельзя положиться на их определение времени. Гюнше заявил одному из свидетелей, что трупы горели до тех пор, пока ничего не осталось. Более вероятно, что они горели, пока не стали неузнаваемы и стало можно разбить кости и смешать с другими трупами, которые были похоронены в саду.

Один из охранников видел позднее свежевырытую могилу, которая, как он полагал, была вырыта для тру-зоз

пов, но до сих пор не нашелся никто, кто был бы свидетелем погребения. Имена лиц, которые могли или лично участвовать в погребении или давать приказания относительно этого, известны, но они пока еще не обнаружены.

ПОСЛЕДСТВИЯ

33. Немедленным последствием после смерти Гитлера явилось разряжение напряжения в бункере. Трагическую жизнь сменила более веселая жизнь. Впервые в бункере появились сигареты (что всегда запрещалось при жизни Гитлера). Затем принялись составлять планы – не о массовом самоубийстве, как это было верноподданно обещано при жизни Гитлера, а о массовом побеге. Сначала была послана миссия, возглавляемая генералом Кребсом, к генералу Жукову для установления сроков обмена ранеными. Это и позднее возвращение генерала Кребса послужило причиной того, что побег перенесли на вечер следующего дня – 1 мая.

34. Утром 1 мая Борман послал телеграмму Деницу, в которой лаконично сообщал, что воля Гитлера вступила теперь в силу (т. е. что Гитлер умер), и прибавлял, что он, Борман, попытается добраться и присоединиться к Деницу. Эти данные были затем дополнены телеграммой от Геббельса, который сообщал, что Гитлер умер в 15.30 предыдущего дня (т. е. 30 апреля) и что, согласно его завещанию от 29 апреля, Дениц назначается рейхспрезидентом, Геббельс – рейхсканцлером, Борман – партайминистром и Пейес-Инкварт – министром иностранных дел.

Геббельс прибавлял, что Борман пытается пробраться к Деницу, чтобы проинформировать его о ситуации. Эти две телеграммы были единственными сведениями, известными Деницу о кончине Гитлера, и заявление Де-ница по радио днем 1 мая, что Гитлер погиб, борясь во главе своих войск, было специально сфабриковано.

35. 1 мая генерал Вейдлинг (комендант Берлина) зашел в бункер, и там ему сообщили (вероятно, Борман или Геббельс), что Гитлер сделал харакири. Подобно другим солдатам, Вейдлинг рассматривал это как низкое предательство и освободил своих солдат от клятвы.

36. Вечером 1 мая планы массового побега всеми обитателями и защитниками канцелярии были приведены в исполнение. Все, за исключением Геббельса, который остался, чтобы покончить самоубийством, собрались в одном из бункеров и пробирались группами сначала к Вильгельмплатц, затем – вниз в метро и вдоль рельс до Фридрихсштрассе, где они выходили. План был прорваться через русские линии позади боевой группы, находившейся под командованием бригаденфюрера СС Монке, но при выходе из метро на Фридрихсштрассе их застал такой сильный огонь, что дальнейшее продвижение было почти невозможным. Только одна группа пересекла Вейн-даммербрюкке, укрылась в пивном погребе и была затем захвачена русскими. В нее входили Ганс Баур – пилот Гитлера, Иоганн Раттенхубер – глава СД (который присоединился к ним позднее), Вальтер Хевель и штурмбан-фюрер Гюнше, два секретаря Гитлера (фрау Кристиан и фрау Юнге), его повар (фрейлейн Марциали) и секретарь Бормана (фрейлейн Крюгер).

Некоторые из них были захвачены русскими, некоторые покончили самоубийством, четыре женщины были отпущены.

Другая группа, состоявшая из Бормана, Штумпфэг-гера, Раттенхубера и Кемпки, пыталась перейти Вейндам-мербрюкке под защитой немецкого танка, но граната, брошенная из окна, попала в танк, и Борман и Штумп-фэггер, которые были с левой стороны, попали под взрыв.

Согласно показаниям Раттенхубера (который сказал об этом группе, к которой он присоединился впоследствии в погребе), оба были убиты.

По показаниям Кемпки, который следовал за танком, Борман был убит, Штумпфэггер серьезно ранен. Оба, Раттенхубер и Кемпка, пострадали от взрыва, Раттенхубер – довольно серьезно, и, возможно, их наблюдения неточны. Ни Раттенхубер, ни Кепка не знали о присутствии один другого.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

37. Вышеуказанные показания не полны, но они положительны, обстоятельны, убедительны и независимы. Нет доказательства для поддержки циркулировавших теорий, предполагающих, что Гитлер еще жив. Все такие ис-

тории, о которых сообщалось, были расследованы, и найдено, что они не имеют оснований. Большинство из них распадалось при первом сопоставлении с фактами, некоторые оказались чистым вымыслом их авторов.

Невозможно опровергнуть существующие доказательства, суммированные выше. Невозможно предположить, что версии различных очевидцев представляют собой заранее сфабрикованную историю. Они все были слишком заняты планами своего собственного спасения, чтобы быть в состоянии или иметь расположение к заучиванию выдуманной шарады, которую они защищали бы в течение пяти месяцев изоляции друг от друга, при детальных и настойчивых перекрестных допросах.

Не является возможным, чтобы свидетели ошиблись в отношении трупа Гитлера (в идентичности трупа Евы Браун сомнения невозможны – она не была завернута в одеяло, и ее легко было опознать).

Была теория, что Гитлер бежал 30 апреля после 14.30, а Ева Браун была подменена трупом дублерши, которую тайно доставили. Но побег после 14.30 был почти невозможен. Если было даже возможно улететь на учебном самолете с Шарлоттенбургер шоссе, не было пилота, так как оба пилота Гитлера, которые были в бункере 30 апреля, участвовали в попытке побега ночью 1 мая. Баур сейчас в русском госпитале, Беетца видели в последний раз с тяжелыми ранениями головы на Фридрихсштрассе. Во всяком случае нет достаточных оснований для построения таких теорий, которые противоречат положительным свидетельствам и не поддерживаются вообще никакими данными.

Бойко

Перевела [с английского]: 6. XI. 1945 года

СООБЩЕНИЕ ЛИЧНОГО СЕКРЕТАРЯ

ГИТЛЕРА

Один из личных секретарей Гитлера Гергезель [фамилия расслышана неточно] заявил в интервью американскому корреспонденту, что 21 апреля Гитлер впервые подтвердил, что германское руководство потеряло всякую веру в победу Германии. В этот день Гитлеру впервые стало ясно, что Германия будет разбита. Гергезель, находившийся в ставке Гитлера до 22 апреля, сообщил:

21 апреля в 10 часов 20 минут утра русские открыли ураганный артиллерийский огонь по центральной улице города – Вильгельмштрассе, где находилась канцелярия Гитлера.

Весь день огонь почти не прекращался, одна за другой объявлялись тревоги. В ставке Гитлера находились кроме него некая Эва Браун, Кейтель, Борман и Йодль. Гитлер никак не мог решить вопрос о том, оставаться ему в Берлине или нет.

В 5 часов 30 минут вечера в ставке состоялось совещание, в котором приняли участие Кейтель, Борман и Йодль. Тогда Гитлер впервые сказал о том, что он потерял надежду на победу Германии. Мы не можем победить, сказал он, это конец Германии. Я уже не верю более в силы армии, авиации и войск СС.

Вслед за этим Гитлер приказал Кейтелю, Йодлю и Борману немедленно покинуть Берлин. Он повторил это приказание по крайней мере 10 раз. Однако Борман и Кейтель отказались выполнить его приказ. Только Йодль заявил, что он не может более находиться здесь, и сейчас же уехал.

Телефон в ставке непрерывно звонил. Позвонил Де-ниц. Гитлер выслушал его и, ответив – спасибо, господин гросс-адмирал, повесил трубку.

Затем позвонил Риббентроп, который сообщил, что в ближайшее время ожидается раскол между западными державами и Востоком. Гитлер также поблагодарил его и прекратил разговор.

Вскоре в ставку явился Геббельс со своими детьми. Он заявил Гитлеру: может быть, мы повернемся спиной к западу и будем продолжать борьбу против русских. В этом нет никакого смысла, ответил Гитлер, мы погибли.

22 апреля в 1 час 45 минут Гергезель покинул Берлин на самолете, в котором находились жены гитлеровских штабных офицеров и лейб-медик Гитлера Морелль. Что произошло в ставке Гитлера после его вылета, он уже не знает.

16 мая 1945 года (ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 1

(машинописный экз.)

ПОКАЗАНИЯ СТЕНОГРАФИСТОВ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ФЮРЕРА

Специальный корреспондент агентства Рейтер Ок-шотт, находящийся в Берхтесгадене, пишет:

Последние свои часы в Берлине Гитлер был уже совсем больным и разочарованным человеком, с трясущимися руками. Шагая из угла в угол в своем бомбоубежище под зданием имперской канцелярии в Берлине, ночью 22 апреля он кричал: «Я потерял доверие к армии, к авиации. Я остаюсь в Берлине до конца, потому что, убив столько генералов за отступление, я сам не могу отступить. Если я покину Берлин, то он пропал». Он настаивал на этой точке зрения, несмотря на уговоры фельдмаршала Кейтеля, генерала Йодля, Мартина Бормана, Риббентропа и Геббельса. Они пытались убедить его отступить на юг и продолжать борьбу за каждый клочок германской земли.

По словам официальных стенографистов, которые в течение многих лет записывали все разговоры между Гитлером и его генералами и от которых я узнал все это, Гитлер, возможно, убит штурмбанфюрером СС Гюнше, командовавшим обороной имперской канцелярии. Этот Гюнше – мрачная личность, которому была поручена задача обеспечить, чтобы Гитлер действительно умер.

Последняя встреча между Гитлером и генералами произошла в 15 часов и длилась до 19.30. Во время встречи Гитлер то и дело выходил из комнаты, звонил по телефону, читал донесения о положении и консультировался. Шагающий из угла в угол с растрепанными седеющими волосами, он совсем не был похож на Гитлера прежних дней. На нем была серая полевая форма без знаков различия, но с планкой Железного креста, и без знака свастики на рукаве. Он казался морально и физически опустившимся. Левая его рука была заложена за спину и дрожала, а кисть руки казалась парализованной. Его волосы казались гуще, чем раньше, и были зачесаны назад, и на глаза не свисал обычный чуб.

Во время этой встречи Гитлер раз двадцать повторил: «Я собираюсь остаться в Берлине, я не покину Берлин». И он все время повторял эту фразу на разные лады. Он также весьма драматично заявил: «Я паду перед дверью канцелярии».

В 17.30 он увел Кейтеля, Йодля, Бормана и стенографиста, который мне все это рассказывал, в другую комнату, сказав всем остальным, что он хочет побыть с ними наедине 15 минут. В ответ на его неоднократные заявления о том, что он собирается остаться в Берлине, Кейтель, поддерживаемый Борманом, сказал: «Мой фюрер, вы нам не то говорили несколько месяцев тому назад, тогда вы сказали, что будете бороться до тех пор, пока последний клочок германской земли будет оставаться у нас. Вы говорили, что вы заставите трижды убить себя, прежде чем откажетесь от этой мысли».

Кейтель и Борман говорили ему, что если бы он поехал на север, на юг или на запад, то он бы смог контролировать положение, поскольку у него еще было достаточно войск.

Но Гитлер сделал драматический жест и сказал: «Нет пути обратно. Если я покину Берлин, то он погиб. Я потерял доверие к армии, к авиации, я потерял также доверие и к СС».

Один из стенографистов, присутствовавших при этом разговоре со мной, сказал: «Он терял веру в авиацию в течение нескольких лет и был очень недоволен Герингом».

Группенфюрер СС Штейнер сказал ему, что он намерен бросить две дивизии в контрнаступление севернее Берлина, но когда это контрнаступление не удалось, Гитлер совсем разочаровался. После этого Гитлер приказал своим генералам отправиться на юг и создать новое правительство во главе с Герингом, сказав: «Геринг будет вести переговоры в будущем».

Некоторые думали, что Гитлер говорил это саркастически, но ни один из них позже не верил, что Гитлер предложил арестовать Геринга, как утверждал последний.

Встреча между Гитлером и тремя нацистами закончилась тем, что Гитлер выбежал из комнаты. Кейтель сказал: «Гитлеру невозможно оставаться в Берлине. Нам надо будет увезти его силой».

Затем разговор прервался.

Все были страшно напуганы разрывами русских снарядов, которые стали падать на соседней улице; русские войска уже находились в 20 минутах ходьбы от канцелярии. Геббельс заявил Гитлеру, что глупо оставаться далее в Берлине, добавив: «Если вы погибнете, то вся война проиграна». Он предложил перебросить армии с запада для борьбы против русских, но Гитлер воскликнул: «Нет, это будет капитуляция на западе, а я отказываюсь от этого».

21 мая 1945 года ( ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 2-2 об

(машинописный экз.)

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЛЕЙБ-МЕДИКА ГИТЛЕРА О ФЮРЕРЕ

Лондон, 21 мая. Специальный корреспондент агентства Рейтер, находящийся в Берхтесгадене, передает рассказ лейб-медика Гитлера Мореля о Гитлере. «Морель рассказал мне, – пишет корреспондент, – что перед падением Берлина Гитлер переживал припадки ярости и смятения и боялся, чтобы его не усыпили и не вывезли силой из столицы.

Морель не верит тому, что Гитлер покончил с собой, потому что, по его мнению, Гитлеру не были присущи черты, свойственные самоубийцам. Морель, ежедневно наблюдавший за здоровьем Гитлера в течение последних девяти лет, был изгнан Гитлером в последние дни, так как Гитлер начал подозревать, что врач собирается дать ему морфий. Гневное молчание Гитлера, говорит Морель, было ужаснее, чем вспышки его гневного многословия. Гитлер становился белым как полотно, крепко сжимал челюсти и широко раскрывал глаза. Всех окружавших охватывала паника, так как эти приступы обычно заканчивались приказом о чьей-нибудь отставке или казни».

21 мая 1945 года (ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 3(машинописный экз.)

Одна

из

фотогра

фий

Гитлера, по которой проводшась идентификация его трупа

СТАТЬЯ Р. БЕЛФОРДА «ГИТЛЕР – ТРУП ИЛИ ЛЕГЕНДА?»

Приводим перевод переданной агентством Рейтер нижеследующей статьи Рональда Белфорда, озаглавленной «Гитлер – труп или легенда?»:

В тишине своих лабораторий патологи Объединенных наций заняты разрешением одной из величайших загадок, с которыми приходилось встречаться человечеству, – загадки фюрера Германской империи Адольфа Гитлера.

Хладнокровный методический способ, которым они проводят экспертизу четырех обгоревших искалеченных трупов, каждый из которых может оказаться трупом Гитлера, представляет собой резкий контраст с декорацией, на фоне которой происходил последний акт драмы: подземным фортом под объятой пламенем и дымом имперской канцелярией, являвшимся генштабом Гитлера.

Обследование этих человеческих останков представляет собой кульминационный пункт продолжавшихся целую неделю напряженных розысков среди развалин Берлина. Розыски вели солдаты Красной Армии, добивавшиеся неопровержимых доказательств смерти Гитлера.

События, которые привели к обнаружению четырех трупов, не менее драматичны, чем сама находка. Поиски начались в мае после того, как маршал Сталин в своем приказе привел заявление заместителя Геббельса Ганса Фриче о том, что Гитлер, Геббельс, генерал Кребс покончили жизнь самоубийством. За словами Сталина последовало заявление Трумэна на происходившей в тот же день пресс-конференции в Вашингтоне: «Гитлер умер. Утверждение основано на сведениях из самых достоверных на этот момент источников».

Указывают, что последним местопребыванием фюрера была имперская канцелярия, где он сам лично руководил сопротивлением против русских. Когда канцелярия была охвачена пламенем пожара, вызванного интенсивным обстрелом со стороны русской артиллерии и пулеметов пехотных войск Красной Армии, Гитлер, сделав сверхчеловеческое усилие, прорвался в пылающее здание.

Следовавшие непосредственно за войсками русские корреспонденты после прорыва через баррикады произвели тщательный обыск. В одной из комнат генерального штаба корреспонденты обнаружили, что окна забаррикадированы книгами, восхваляющими восход нацистского чудовища к власти и всю нацистскую иерархию. Среди них было много экземпляров книги Гитлера «Моя борьба».

Книгами были обложены пулеметы, прикрывавшие все входы в здание. За книгами скрывались тысячи маленьких красных футляров, в каждом из которых находился орден Железного креста. Много подобных футляров было разбросано по комнате. Это доказывает, что Гитлер или кто-то другой, обладающий высшей властью, в последнюю минуту оптом раздавал ордена, надеясь подбодрить этим осажденный гарнизон и поощрить солдат сражаться до последней капли крови.

Бойцы Красной Армии до того, как ужасающий жар вынудил их покинуть нервный центр Германии и последний символ шатающейся империи Гитлера, успели извлечь несколько трупов. Среди них были рядовые солдаты и офицеры высшего ранга, принадлежавшие к войскам СС германской армии. Сцену выноса из здания обуглившихся трупов можно назвать фантастической. Это было достойным концом для безумца, приведшего мир к грани ада. Труп, который может оказаться трупом Гитлера, пронесли по улицам, где когда-то проезжал с триумфом Гитлер, кривляясь и жестикулируя перед беснующимися толпами «народа господ». Но на пути Красной Армии не было ликующих толп народа. Зданий вообще не существует, улиц почти нет.

Огонь советской артиллерии и бомбардировки англо-американских воздушных сил превратили Берлин в пепелище. Здания, в которых было слышно эхо от громких возгласов, которыми жители Берлина приветствовали проезжавшего с триумфом Гитлера, превратились в пепел – нет даже обломков.

Союзные патологи несут огромную ответственность: они должны со всей неоспоримостью доказать смерть Гитлера.

Фанатики-нацисты, которые продолжают скрываться в надежде избежать приближающегося правосудия Союзной комиссии по расследованию военных преступлений, молятся о том, чтобы труды патологов остались бесплодными. Для нацистов нет ничего желательнее неубедительных заявлений о смерти фюрера. Если смерть Гитлера не будет окончательно установлена, то уже давно организованные «ячейки» для того, чтобы увековечить нацистские доктрины в случае поражения Германии, будут раздувать миф о фюрере. Доказательство этого можно найти в противоречивых заявлениях Фриче – одного из захваченных живыми нацистских главарей. Вначале он говорил, что Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством. Затем он сказал, что они погибли в имперской канцелярии, и их трупы «вероятно, были уничтожены» пожаром, охватившим подземные ходы. Затем, во время интервью с русскими корреспондентами Фриче сказал, что «труп Гитлера спрятан в таком месте, где его никогда не найдут».