Текст книги "Агония и смерть Адольфа Гитлера"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Утром в 3.00 30.4.1945г. я отправился в свое бетонированное убежище, расположенное под имперской канцелярией, и лег спать. Я приказал разбудить меня в 10.00. Проснувшись, я отправился на завтрак в помещение офицерского клуба бетонированного убежища фюрера, расположенного рядом с передней жилой комнаты фюрера. Там я встретил рейхсляйтера Бормана, генерала артиллерии Кребса и генерала от инфантерии Бургдорфа. Они обсуждали обстановку в Берлине. Некоторое время я пробыл вместе с ними, затем ушел из этого помещения. Когда я снова вошел в это помещение примерно в 12.30 – 13.00, то вышеназванные лица все еще находились вместе, были в очень возбужденном состоянии, и из их разговора я узнал, что фюрер попрощался с ними. Затем они оставили помещение, и я остался один в этой комнате. Через некоторое время в комнату вошли начальник имперской службы безопасности группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Раттенхубер и пилот фюрера группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Бауер. Немного погодя в это помещение вошел фюрер и сказал: «После моей смерти мой труп должен быть сожжен, ибо я не желаю, чтобы позже мой труп был выставлен напоказ, на выставку». После этого он пристально посмотрел на нас и вернулся в свою комнату. Я отправился к генерал-майору Монке и поделился с ним о том, что фюрер теперь имеет намерение лишить себя жизни.

В 14.30 я снова вошел в переднюю, затем прошел в комнату для совещаний и встретил там рейхсляйтера Бормана, доктора Геббельса, генерала Кребса, генерала Бур-гдорфа и рейхсюгендфюрера Аксмана, который во время моего отсутствия также прибыл в бетонированное убежище фюрера. Они вели разговор по поводу прощания фюрера и были в очень возбужденном состоянии.

В 15.15 я ушел из этого помещения и встретил в другой комнате начальника эсэсовской команды сопровождения фюрера штурмбанфюрера Шедле и шофера фюрера оберштурмбанфюрера Кемпку. Я сообщил им о том, что сказано было фюрером мне, Раттенхуберу и Бауеру. После этого некоторое время мы простояли на одном месте. Внезапно дверь передней была приоткрыта, и я услышал голос главного слуги фюрера штурмбанфюрера Линге, который сказал: «Фюрер умер». Хотя я и не слышал выстрела, я сейчас же отправился через переднюю в комнату совещаний и сообщил находившимся там руководителям буквально: «Фюрер умер». Они поднялись, вышли со мной в переднюю, и тут мы увидели, как выносили два человеческих трупа; один из них был завернут в одеяло, другой был также завернут в одеяло,но не полностью. Трупы несли штурмбанфюрер Лингк, хауптшарфюрер Крюге, обер-штурмфюрер Линдло. и еще один эсэсовец, которого я не узнал. Затем стали помогать нести трупы оберштурмбан-фюрер Кемпка и штурмбанфюрер Медле. Из одного одеяла торчали ноги фюрера, их я узнал по башмакам и носкам, которые он всегда носил; из другого одеяла торчали ноги и видна была голова жены фюрера.

Оба трупа были вынесены через запасный выход бетонированного убежища фюрера в парк. Там они были облиты заготовленным рейхсляйтером Борманом бензином и зажжены. Это все произошло в 16.00. Оба трупа сопровождались рейхсляйтером Борманом, генералом Бургдорфом, генералом Кребсом, рейхсюгендфюрером Аксманом, доктором Геббельсом и мною. Затем я помог оттащить труп жены фюрера от двери бетонированного убежища. Я не могу утверждать, были ли Раттенхубер и Бауер при этом, но вполне возможно, что они были там, потому что на лестнице было очень тесно и сравнительно темно.

После того как трупы, облитые бензином, были зажжены, дверь убежища тотчас же была закрыта из-за сильного огня и дыма.

После этого все присутствующие направились в переднюю комнату, откуда доктор Геббельс, рейхсляйтер Борман, генерал Бургдорф, генерал Кребс, рейхсюгендфю-рер Аксман, а позднее и государственный секретарь доктор Науман пошли в комнату для совещаний.

Дверь в личные комнаты фюрера была немного приоткрыта, и оттуда исходил сильный запах миндаля (цианистый калий). Я заглянул в дверь, но внутрь не вошел, а опять направился в комнату для совещаний. Там уже был также генерал-майор войск СС Монке. Они обсуждали сложившуюся обстановку и приказ фюрера, по которому следовало, что после его смерти надо мелкими группами немедленно прорываться из Берлина. Я слышал, что рейхсляйтер Борман во что бы то ни стало хотел попытаться пробиться к гросс-адмиралу Деницу, чтобы ознакомить его с последними мыслями фюрера перед его смертью. Я не знаю, о каких мыслях здесь шла речь. После этого я опять вышел из этой комнаты и зашел в соседнюю, чтобы немного отдохнуть. Затем ко мне подошел генерал-майор Монке и сообщил, что, на основании высказываний фюрера, без него лишь сотрудничество с Россией может до некоторой степени сохранить Германию. Генералу Кребсу было поручено вступить в связь с русским маршалом Жуковым, чтобы добиться прекращения военных действий. Таким образом, прорыв гарнизона Берлина откладывался. Затем я возвратился в свою комнату и после этого направился в расположение боевой группы генерал-майора Монке.

В течение ночи я узнал, что предложения генерала Кребса не были приняты. В ночь на 1.5.45г. гарнизону Берлина был дан приказ на прорыв. Я должен был с группой Монке и вместе с секретаршами фюрера фрау Кристиан и фрау Юнге, с ассистенткой фюрера по диете фрейлейн Манциарли и секретарем рейхсляйтера Бормана фрейлейн Крюгер пробиваться на север.

В 22.00 начался прорыв. Наша группа без потерь дошла до района вокзала Веддинг, где встретила сопротивление противника. После перегруппировки к полудню 2.5.45г. мы дошли до пивоварни «Шульдхейс» у вокзала Монхау-зералле.

Среди солдат, находившихся там, ходили слухи, что Берлин капитулировал, и среди них было заметно разложение.

Находившиеся с нами четыре женщины после этого были отпущены генерал-майором Монке, и они тотчас же покинули пивоварню. Куда они ушли, я не знаю. Вечером к 18.00 генерал-майор Монке, подошедший генерал-майор Раух с ординарцем и я направились с русским переводчиком к командиру одного из русских корпусов. По возвращении оттуда в пивоварне «Шульдхейс» я был взят в плен.

Штурмбанфюрер СС

Гюнше

Перевел:

пом. начальника следственного отдела Разведуправления Генштаба Красной Армии

гвардии капитан Широков

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 14, л. 3-9 (копия)

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА НАЧАЛЬНИКА ЛИЧНОЙ ОХРАНЫ ГЕББЕЛЬСА ВИЛЬГЕЛЬМА ЭККОЛЬДА

1945 года, мая месяца, 18 дня

Я, следователь 1 отделения 4 отдела Управления контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта – старший лейтенант Власов, допросил военнопленного комиссара немецкой криминальной полиции – Эккольда Вильгельма²¹.

Допрос начат в 10.30 и производится на немецком языке.

Вопрос: Расскажите коротко свою биографию.

Ответ: После окончания в 1919 году гимназии, я в течение двух лет обучался на бухгалтера, а затем до 1924 года работал бухгалтером в коммерческом банке в гор. Грунах, провинции Бавария. В 1924 году вследствие безработицы я поступил на службу в полицию и последовательно служил по г.г. Веймар, Зондерсхаузен, Мена, Гера в провинции Тюрингии до 1934 года. Моя последняя должность по службе в полиции – руководитель полиции гор. Гера, звание полицай-гауптвахмейстер.

В 1934 году, в декабре месяце, по приказу командира охранной полиции по Герскому району, я был откомандирован в гор. Берлин на должность начальника личной охраны министра пропаганды Геббельса Иосифа, которую занимал до марта 1939 года.

В 1939 году я был переведен по приказу начальника имперской службы безопасности, полковника полиции Раттенхубера на должность начальника личной охраны германского протектора в Чехословакии, имперского министра барона фон Нойрата, а в конце 1942 года по приказу того же Раттенхубера снова был назначен на должность начальника личной охраны Геббельса и занимал эту должность до момента капитуляции немецких войск в Берлине в мае 1945 года.

Вопрос: Какова была численность личной охраны Геббельса?

Ответ: Личная охрана Геббельса насчитывала 12– 14 человек. Кроме того, квартиру Геббельса охраняли постоянно 8 человек из СС-охранного батальона «Берлин».

Вопрос: Назовите всех лиц из состава личной охраны Геббельса.

Ответ: В состав личной охраны Геббельса, кроме меня как начальника охраны, входили:

1. Мой заместитель Оствальд Иоганнес, криминаль-обер-секретарь, СС-унтерштурмфюрер, 43—44 лет, высокого роста (примерно 180 см), атлетического телосложения, шатен, лицо продолговатое, чистое, особых примет не имеет.

2. Гюнцель Герман, рядовой охранник, криминаль-секретарь, СС унтерштурмфюрер, 1901 года рождения, выше среднего роста (170 см), крепкого телосложения, шатен, здоровый цвет лица, особых примет не имеет.

3. Кранцуш Ганс, охранник, криминаль-секретарь, СС-унтерштурмфюрер, 44—45 лет, выше среднего роста (примерно 175 см), немного сутуловатый, волосы седые, лицо худое, продолговатое.

4. Яков Фридрих, охранник, криминаль-секретарь, СС-унтерштурмфюрер, около 40 лет, среднего роста (до 170 см), крепкого телосложения, шатен, лицо круглое, чистое, особых примет не имеет.

5. Ре Гельмут, охранник, криминаль-ассистент, СС-гауптшарфюрер, около 30 лет, выше среднего роста (примерно 175 см), стройный, узкое, худое лицо, волосы темные, особых примет не имеет.

6. Хадертхауер Ганс, охранник, криминаль-обер-сек-ретарь, СС-штурмшарфюрер, около 40 лет, выше среднего роста, крепкого телосложения, лицо продолговатое, чистое, волосы светло-русые, глаза голубые.

7. Блюм Ганс, охранник, криминаль-обер-секретарь, СС-унтерштурмфюрер, около 34 лет, выше среднего роста (приблизительно 175 см), крепкого телосложения, лицо круглое, чистое, волосы темно-русые, очень редкие.

8. Фридрих Герберт, охранник, криминаль-ассистент, СС-гауптшарфюрер, около 30 лет, высокого роста (примерно 180 см), крепкого телосложения, стройный, шатен, лицо узкое, чистое.

9. Шамаль Рихард, охранник, криминаль-ангештель-тер (служащий криминальной полиции), около 45 лет, высокого роста (примерно 180 см), крепкого телосложения, толстый, лицо круглое, чистое.

10. Фойкт, имени не помню, охранник, криминаль-ассистент, СС-обершарфюрер, 27—28 лет, среднего роста (примерно 170 см), стройный, блондин, лицо узкое, чистое.

11. Дотцауер, имени не помню, охранник, криминаль-ассистент, СС-обершарфюрер, 28—30 лет, выше среднего роста (примерно 175 см), стройный, волосы светлые, лицо продолговатое.

12. Пецольд, имени не помню, охранник, криминаль-ассистент, СС-гауптшарфюрер, около 30 лет, выше среднего роста (примерно 175 см), крепкого телосложения, шатен, лицо продолговатое, худое, глаза темные.

13. Дрешер, имени не помню, охранник, СС-гауптшарфюрер, около 35 лет, высокого роста (примерно 180 см), стройный, атлетического телосложения, волосы темно-русые, лицо худое, особых примет не имеет.

Вопрос: Что входило в ваши обязанности как начальника личной охраны Геббельса?

Ответ: В мои обязанности входила организация охраны Геббельса на месте его работы, внутренняя охрана квартиры Геббельса и сопровождение его в различных поездках.

Вопрос: Когда вы видели Геббельса в последний раз?

Ответ: В последний раз я видел Геббельса 22 апреля 1945 года. С 22 апреля и по день задержания я проживал у себя дома в гор. Берлине, по улице Германа Геринга, д. № 20, в доме Геббельса.

Вопрос: Почему в последние дни вы начальник личной охраны Геббельса, не находились непосредственно при нем?

Ответ: 22 апреля 1945 года, на второй день после вторжения советских войск на окраины города Берлина, Геббельс со своей семьей переехал с квартиры на ул. Германа Геринга № 20 на жительство в бомбоубежище Гитлера. Поскольку указанное бомбоубежище охранялось специальной командой СС охраны фюрера, необходимость во мне отпала и я остался со своей группой в доме Геббельса. С собой на жительство в бомбоубежище Гитлера Геббельс взял только личного адъютанта, СС-гауптштур-мфюрера Швегерманна Гюнтера.

Вопрос: Что вам известно о дальнейшей судьбе Геббельса и его семьи?

Ответ: О дальнейшей судьбе Геббельса и его семьи мне ничего неизвестно. Однако хочу сообщить такую деталь: в конце марта с.г. в то время, когда советские войска находились на рубеже р. Одер, семья Геббельса (жена и дети) были в собственном имении Шваненвертер, в 10 км западнее гор. Берлина.

Примерно 31 марта я был вызван туда женой Геббельса по вопросу усиления охраны имения. В разговоре со мной и своей матерью она сказала, что в том случае, если военные действия будут развиваться неблагоприятно для немецкой армии, они переедут в Берлин, перейдут на жительство в бомбоубежище фюрера и останутся там до последнего момента, а может быть, даже и умрут, если это понадобится. При этом жена Геббельса сказала, что у нее есть сильно действующий яд, который она примет в критическую минуту. Мать жены Геббельса поддержала ее в этом решении.

Вопрос: Разве, находясь в доме Геббельса, по ул. Германа Геринга № 20, в то время, когда он сам с семьей находился в бомбоубежище Гитлера, вы не поддерживали с ним никакой связи?

Ответ: Нет, не поддерживал никакой связи. Телефонная связь была нарушена налетами авиации и огнем артиллерии, никого из посыльных ни Геббельс, ни его жена ко мне не присылали, сам я допуска в бомбоубежище Гитлера не имел.

Вопрос: Опишите внешность Геббельса, его жены и детей.

Ответ: Геббельс примерно 48—50 лет, ниже среднего роста, очень щуплый, голова по сравнению с туловищем большая, форма головы продолговатая от лба к затылку, лицо в прыщах, правая нога представляет из себя от рождения культяпку, вследствие чего он вынужден был носить протез и специально сделанный на правую ногу ботинок. В отличие от левого ботинка, правый ботинок имел значительно более толстую подошву, чтобы сгладить разницу в длине ног (правая нога у Геббельса была немного короче левой). Большей частью Геббельс носил гражданский костюм, реже партийную форму – коричневый мундир с красной повязкой, на которой имелся белый круг с черной свастикой в центре, черные брюки.

Жена Геббельса, 1901 года рождения, чуть выше своего мужа (примерно 167 см), худая, очень стройная, волосы светлые, специально обеленные, лицо продолговатое, узкое, большие глаза. Была награждена золотым значком материнства (Муттеркройц) за воспитание 7 детей.

Вместе с Геббельсом и его женой проживали только шесть детей: пять девочек и один мальчик. Девочки были в возрасте 12, 10, 9, 7 и 4-х лет, мальчик был в возрасте 8 лет. Девочек в порядке возраста звали: Хельга, Хильде, Хольде, Хета, а имя пятой также начиналось с буквы X, но я его забыл. Мальчика звали Хельмут.

Кроме того, жена Геббельса имела от первого мужа, фабриканта Кванта, еще одного сына по имени Харальд. Последний служил обер-лейтенантом в парашютно-десантных войсках немецкой армии, осенью 1944 года в Италии он был ранен и взят в плен англо-американскими войсками, а затем помещен в лагере военнопленных в Северной Африке. Тогда же, осенью 1944 года, жена Геббельса получила от него письмо через Швейцарское общество Красного Креста.

Вопрос: Имели ли какие-нибудь физические недостатки жена Геббельса и его дети?

Ответ: Нет, ни жена, ни дети Геббельса никаких физических недостатков не имели.

Вопрос: Какой номер партийного значка имел Геббельс?

Ответ: Сам лично партийного зрачка Геббельса я не видел, но со слов его адъютанта, СС-гауптштурмфюрера Швегермана знаю, что Геббельс имел золотой партийный значок с номером между 20 и 26. Швегерман называл мне точно номер значка, и я помню сейчас, что число было двузначное и начиналось с цифры «два».

Допрос окончен в 17.00.

Протокол допроса прочитан мне в переводе на немецкий язык, показания записаны с моих слов верно.

Эккольд

Допросил:

следователь 1 отд. 4 отдела Управления контрразведки «Смерш»

1 Белорусского фронта

старший лейтенант Власов

Ф. 4 ос_у оп. Зу д. 36у л. 128-132 (заверенная копия)

СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ КОМАНДИРА ДИВИЗИИ «АДОЛЬФ ГИТЛЕР», НАЧАЛЬНИКА ЦЕНТРАЛЬНОГО РАЙОНА ОБОРОНЫ БЕРЛИНА ВИЛЬГЕЛЬМА МОНКЕ

Москва. 18.5.45 г.

В ночь на 20 или 21 апреля (точной даты я не могу вспомнить), в 2.30 через адъютанта Гитлера по войскам СС майора Гюнше я получил приказ собрать все имеющиеся в Берлине подразделения СС, которые еще не были использованы для обороны Берлина и введены в бой, и объединить их в боевую группу. Для этой же цели надо было отобрать людей из всех учреждений и административных органов, поскольку их деятельность уже не являлась абсолютно необходимой. Этот приказ, который я получил сначала по телефону, утром следующего дня был передан мне в письменном виде, при этом вся инициатива предоставлялась мне.

В момент получения этого приказа в моем распоряжении имелось 850 человек охранного батальона лейбштан-дарта СС «Адольф Гитлер». В течение 21 апреля к этому прибавились 3 роты из хозяйственно-административного управления войск СС численностью 450 человек. Из всех этих людей я сформировал сначала 11 рот по 120 человек в каждой.

После того как я еще в тот же день собрал сведения о численности отдельных организаций, в течение ночи на 22 апреля и в течение следующего дня я отобрал еще 750 человек, которые тотчас же и были включены мной в боевую группу. В ее состав вошли:

а) остатки 1-го запасного учебного батальона;

б) берлинский лазарет СС;

в) органы комплектования армии и войск СС;

г) Институт гигиены войск СС;

д) аппарат начальника дальней разведки средствами связи и ряд других мелких организаций.

Так как боевая подготовка этих людей была весьма различной и часть из них была очень плохо обучена ( я имею в виду большое количество писарей и канцелярс-

Фотография из следственного дела

Монке Вильгельм – 1911 г. р., урож. Любека (Германия), бывший генерал-майор войск СС.

28 августа 1951 года арестован органами МГБ СССР по обвинению в том, что «будучи членом фашистской партии и находясь в эсэсовских войсках на командных должностях, вплоть до капитуляции гитлеровской Германии участвовал в агрессивных войнах в нарушение международных законов и договоров; кроме того, являясь командиром боевой группы по обороне правительственных кварталов Берлина, участвовал в боях против войск Советской Армии, оказывая сопротивление до последних дней». По приговору военного трибунала Московского военного округа от 13 февраля 1952 года заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 25 лет. На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1955 года досрочно освобожден из мест заключения, и 10 октября того же года передан властям ГДР.

ких работников), то я распределил их между хорошо обученными солдатами охранного батальона. Вооружение и снаряжение этих людей было обеспечено за счет запасов, имевшихся на складе охранного батальона. Это усиление уже имевшихся рот потребовало новой реорганизации, которая была произведена во второй половине дня 22 апреля. К вечеру этого же дня была окончательно сформирована группа, получившая название «боевая

группа Монке». Численность группы к вечеру 22 апреля составляла около 2100 человек. Вооружение группы: 108 ручных пулеметов, 24 станковых пулемета и 16 80-мм минометов.

В этот же вечер, приблизительно в 19.00 через адъютанта фюрера майора Гюнше я получил приказ немедленно выступить со своей боевой группой в квартал, где находилось правительство, а я сам должен был явиться в имперскую канцелярию для получения указаний. После того как я отдал все необходимые приказания для выступления моей группы, я выехал к зданию имперской канцелярии, где меня ждал майор Гюнше. Сообщив мою задачу, он передал мне, что я должен со своей группой занять и подготовить для обороны внутреннее кольцо вокруг правительственного квартала, проходящее примерно по линии: Бранденбургские ворота, Потсдамская площадь, Вильгельмштрассе, Унтер-ден-Линден.

Я предложил несколько расширить кольцо обороны и лишь в крайнем случае, при затруднительном положении отойти на внутреннее кольцо, с учетом особого обеспечения обороны имперской канцелярии. Мое предложение было принято, и кольцо вокруг правительственного квартала, которое было занято моей боевой группой, проходило теперь примерно по следующей линии: на севере – начиная у вокзала на Фридрихштрассе, далее к западу – по южному берегу Шпрее до Кроллагер, затем на юг – через Тиргартен до Бендлерштрассе, а далее, включая Бендлерблок, по восточному берегу канала «Ланде-вер» через Потсдамский мост до «Геллешен Тор», затем на северо-восток через Велле-Аллианс Плац по Линден-штрассе до площади, на север – по западной стороне канала до Шпрее и опять на запад – до вокзала на Фридрихштрассе. Это занятое мною кольцо примерно соответствовало участку «Ц» (центр), который был предусмотрен в плане обороны Берлина бывшим комендантом генерал-майором Рейманом. Этот участок был занят мелкими подразделениями, в том числе саперными ротами, предназначенными для подрыва мостов, и частями фоль-ксштурма.

По прибытии моей боевой группы в правительственный квартал еще в течение ночи с 22 на 23 апреля было занято внешнее кольцо, и части приступили к оборудованию позиций.

5о1йЬисЬ

Ь.

<4**

$>М.41ом

)м§1г*А Р*I*1 *

Пг УЗ'Г

(Ьг

44'

^ * МАм^^км^мС^ч¹

н^а'об*гки«*

»ун^ V *

/^Н V*

1»{<1ьг1|Ьгг$ мЬ Гшм:М11Г 5К

Ескгпяатдом*** 4б/ Г* I * / Т3<

/}

Почти____„гл... .^_.

Ьо^ тс «Ч»гщей__«.– –

пмг«мм1 5 Д ^ Мт. / (I3}I$6$

—

Солдатская книжка Вильгельма Монке

В батальонах и ротах были организованы небольшие склады боеприпасов и продовольствия, внутри боевой группы была установлена своя собственная связь. Кроме баррикад и подготовки для взрыва всех мостов, ведущих в правительственный квартал, никаких других оборонительных работ в этом районе не велось.

23 апреля в течение всего дня по небольшому правительственному кварталу тяжелой артиллерией велся бес-покоющий огонь, главным образом по району Бранденбургских ворот и Тиргартена.

24 апреля по приказу генерала Кребса я должен был передать 1-й батальон моей боевой группы в сектор «В», так как там противнику удалось прорваться. Я снял три роты и вынужден был ослабить боевые порядки. Эти три роты были переданы полковнику Гауссену. За счет солдат, потерявших свои части, и сотрудников службы государственной безопасности я постепенно вновь усиливал свои боевые порядки. Днем 25 апреля из Фюрстенберга ко мне прибыла небольшая боевая группа войск СС. Она состояла из 14 легких танков, четырех 38-мм зенитных орудий и одной стрелковой роты.

Эта группа была подчинена мне и в первое время находилась в резерве, который я хотел использовать для контратаки в случае значительных прорывов противника на моем участке. К сожалению, эта группа находилась у меня недолго. Ввиду прорыва противника в северной части Берлина, в результате которого был потерян вокзал Веддинг, я был вынужден по приказу Кребса немедленно выслать эту группу туда. В результате сложившейся обстановки эта группа осталась в северной части и была затем подчинена полковнику Герману. Вечером 26 апреля на транспортных самолетах из Ростока прибыл морской батальон. Самолеты сделали посадку на аэродроме западнее Берлина.

В следующую ночь предполагалось перебросить еще один батальон, но сделать это уже не удалось, так как аэродром к тому времени был оставлен. Прибывший морской батальон также был подчинен мне и сначала находился вблизи имперской канцелярии в качестве резерва. Позднее, 27 и 28 апреля, приземлялись лишь отдельные самолеты в Берлине на оси Ост-Вест. Снабжение войск боеприпасами, прежде всего для тяжелого оружия, производилось с воздуха посредством сбрасывания грузов на парашютах. Этот способ снабжения применялся вплоть до ночи с 29 на 30 апреля. Но этого было недостаточно.

В 15.00 24 апреля я был впервые вызван к фюреру. После моего сообщения о прибытии группы я должен был доложить о ее численности, составе и о том, как я ее использую. После этого обсуждалась обстановка в Берлине, а затем общая обстановка. В этих совещаниях всегда участвовали генерал Кребс, генерал Бургдорф, доктор Геббельс, Борман, посол Хебель и государственный секретарь доктор Науман. Кроме того, присутствовали представитель военно-морского флота адмирал Фосс, а также представители от армии и от авиации.

Как общую обстановку, так и обстановку в Берлине всегда докладывал генерал Кребс, как начальник генерального штаба. Позднее, начиная с 25 или 26 апреля, после назначения генерала Вейдлинга комендантом обороны Берлина, тот также ежедневно докладывал об обстановке в городе, а после того как русские войска в последние дни достигли некоторых участков моего внешнего кольца, я тоже должен был во время обсуждения обстановки в Берлине докладывать о положении своей боевой группы. Итак я имел возможность присутствовать на первом совещании 24 апреля, при обсуждении общего положения на фронте.

После доклада начальника генерального штаба фюрер приказал, чтобы 12 армия под командованием генерала танковых войск Венка наступала из района между Магдебургом и Бранденбургом через Потсдам на Берлин, а 9 армия под командованием генерала пехоты Буссе наступала бы на Берлин из района Луккенвальде.

Одновременно из района севернее Ораниенбурга на Берлин должна была наступать группа «Штейнер» под командованием генерала войск СС Штейнера.

В случае удавшегося наступления и соединения этих двух армий, после освобождения Берлина они должны были повернуть на восток, чтобы затем совместно с группой армий «Висла» образовать новую линию фронта, проходящую с севера на юг, несмотря на часть прорвавшихся сил русской армии, как, например, в районе Науена.

Этот приказ был передан генералом Кребсом непосредственно отдельным армиям, причем особо было указано на необходимость провести операцию по возможности срочно. В эти дни на совещаниях о продолжавшемся наступлении англичан и американцев упоминалось лишь вскользь. Лично у меня создалось впечатление, что фюрер рассматривал это наступление как нечто второстепенное, и в противоположность этому с большой серьезностью относился к расширению русского предмостного укрепления в районе Штеттина, велев обратить на это серьезное внимание.

В конце этого совещания ко мне еще раз обратился генерал Кребс и повторил мою задачу. Он сказал, что я подчиняюсь коменданту обороны Берлина и свои донесения должен адресовать ему. Несмотря на это, в последующие дни я получал приказания как от него, так и непосредственно от фюрера. Например, как я уже говорил выше, это касалось передачи одного из моих батальонов на другой участок, вне пределов моего кольца.

Однако в целях обеспечения более быстрой связи мой командный пункт находился на Фоссштрассе, т.е. вблизи убежища фюрера. В случае важных событий я должен был немедленно явиться к нему.

Кроме указанных мною лиц, присутствовавших на совещании 24 апреля, до самой смерти Адольфа Гитлера никого другого в имперской канцелярии не было.

23 апреля там был еще министр иностранных дел фон Риббентроп. Я видел его во время обеда с послом Хевелем. Как я узнал позднее от посла, министр иностранных дел в тот же день выехал в Мекленбург. С каким заданием выехал он и по своему ли усмотрению, или же по приказу Адольфа Гитлера – этого я не знаю.

Кроме того, до вечера 27 апреля там находился еще в качестве гостя фюрера генерал-полковник авиации Грайм. У него был перелом ноги. 27 апреля фюрер присвоил ему чин генерал-фельдмаршала и назначил главнокомандующим авиацией. Так как меня очень удивило такое назначение, то по этому поводу я завел разговор с государственным секретарем доктором Науманом и майором Гюнше, которые сообщили мне примерно следующее.

Геринг 16 апреля без приказа фюрера вылетел в Бер-хтесгаден и 23 или 24 апреля направил фюреру, министру иностранных дел Риббентропу и Гиммлеру телеграмму примерно следующего содержания:

«На основании речи фюрера от 1 сентября 1939 года и повторенного им утверждения, что после смерти фюрера я назначаюсь его преемником, и исходя из того, что фюрер окружен в Берлине, где не имеет свободы и не может больше руководить армией и немецким народом, я объявляю себя его преемником и принимаю на себя функции главы правительства». Ввиду этой телеграммы Геринг был задержан в своем доме в Оберзальцберге, а на его должность был назначен генерал-фельдмаршал Грайм.

25 и 26 апреля я присутствовал на совещаниях, на которых обсуждалось положение в Берлине. Говорилось лишь о приближении русских со всех сторон. В северной части русские овладели станцией метро «Веддинг», в западной части – «Кайзердамм», почти до «Рейн», в южной части – «Геллешер Тор», а на востоке – «Александерплац». Фюрер со всей энергией настаивал на том, чтобы наконец быстрее подошли 9 и 12 армии, другой надежды на спасение Берлина не было.

Генерал Кребс ответил на это, что он сделал все, что было в его силах, но, видимо, армии вынуждены вести бои с крупными силами противника. Перед тем как перейти к общей обстановке на фронтах, при обсуждении которой я не присутствовал, фюрер лично продиктовал мне радиограмму. Это было во второй половине дня 26 апреля. Телеграмма гласила:

«В штаб оперативного руководства вооруженными силами. Немедленно сообщите положение 9 и 12 армий и группы Штейнера: где находятся их передовые части, как идет наступление?»

Эта телеграмма из-за повреждения антенны и плохого состояния радиосвязи смогла быть передана лишь к исходу 27 апреля.

В ответ 28 апреля была получена радиограмма от фельдмаршала Кейтеля следующего содержания: «Ктелеграмме фюрера от 26 апреля:

1) Передовые части Венка укрепляются южнее озера Шнилов. На всем восточном фланге – сильные атаки советских войск.

2) Ввиду этого 12 армия не может продолжать наступление на Берлин.

3) Основная часть сил 9 армии окружена. Танковая группа прорвалась на запад. Донесений о ее местонахождении нет.

4) Корпус «Холисте» был вынужден перейти к обороне на рубеже Бранденбург – Ретепон – Креммен.

Все атаки на Берлин не имели успеха. На всем фронте группы армий «Висла», начиная с района севернее Ораниен-бурга и далее на Бранденбург до Анклам, идут тяжелые оборонительные бои. Я со своими офицерами круглые сутки провожу в выездах на фронт, делая все возможное. Значение задачи объяснено, везде делается все посильное, и все доказывают свою преданность. Кейтель».

Во второй половине дня 26 апреля, во время обсуждения обстановки государственный секретарь Науман передал фюреру перехваченное американское донесение, в котором говорилось, что Гиммлер якобы сделал Англии и Америке предложение на капитуляцию. Узнав это, Гитлер стал очень серьезным и сначала не хотел этому верить. Однако и в тот же день, и 27 апреля были получены дальнейшие сообщения от других иностранных государств, которые подтверждали это донесение. Как я слышал из разговоров, Гиммлер якобы вел переговоры через шведского посла Бернадотта. После этого фюрер 28 апреля исключил его из партии.