Текст книги "Песнь любви"

Автор книги: авторов Коллектив

Следующим же днем она вышла и направилась к Тадж-аль-Мулуку, и одела его в женскую одежду, и сказала: «Ступай за мной и шагай покачиваясь, но иди не торопясь и не оборачивайся к тем, кто будет с тобою говорить». Дав Тадж-аль-Мулуку такое наставление, старуха вышла, а он пошел за нею, одетый, как женщина. По дороге она стала его учить и подбадривать, чтобы он не боялся. И старуха шла, а царевич за нею, пока они не достигли дворца. И прошли они через коридоры, пока не миновали семь дверей. Подойдя же к седьмой двери, она сказала Тадж-аль-Мулуку: «Укрепи свое сердце, и когда я крикну тебе: “Эй, девушка, проходи!” – иди, не медля, и поторопись, а как войдешь в проход, посмотри налево. Там будет помещение со множеством дверей. Отсчитай пять дверей и войди в шестую. И то, что ты желаешь, находится там».

«Куда же пойдешь ты?» – спросил Тадж-аль-Мулук, а старуха сказала: «Никуда не пойду, но, может быть, опоздаю к тебе, оттого что меня задержит старший евнух и я заговорю с ним».

И она пошла, а царевич за нею, пока не достигла тех дверей, у которых сидел старший евнух. Когда тот увидел со старухой Тадж-аль-Мулука в образе невольницы, то спросил: «Что это за невольница с тобою?». И женщина отвечала: «Это невольница, про которую Ситт Дунья слышала, что она знает всякую работу, поэтому царевна хочет купить ее». Но евнух воскликнул: «Я не знаю ни невольницы, ни кого другого! И никто не войдет раньше, чем я обыщу ее, как велел мне царь!». Тогда старуха воскликнула с гневным видом: «Я знаю, что ты умный и воспитанный, а если ты теперь переменился, то сообщу царевне, что ты не пускал ее невольницу, – и крикнула Тадж-аль-Мулуку: – Проходи, девушка!» Царевич прошел внутрь прохода, как она ему велела, а евнух промолчал и ничего не сказал.

Затем Тадж-аль-Мулук отсчитал пять дверей и, войдя в шестую, увидел Ситт Дунью, которая стояла и ждала его. Увидев возлюбленного, она узнала его и прижала к груди своей, а он прижал ее к своей груди. Потом к ним вошла старуха и отослала невольниц из комнаты, боясь срама. «Будь ты привратницей», – повелела Ситт Дунья старухе и уединилась с Тадж-аль-Мулуком. Тогда они обнимались, прижимались и сплетали ноги с ногами до самой зари.

Когда же приблизилось утро, Ситт Дунья вышла и заперла за собою дверь, а сама вошла в другую комнату и села там, как всегда. Невольницы пришли к ней, и она исполнила их просьбы, и поговорила с ними, а потом повелела: «Выйдите теперь от меня – я хочу развлечься одна». И те повиновались, а царевна пошла к Тадж-аль-Мулуку.

После того пришла к ним старуха с едой, и они наелись и снова ласкались до самой зари. Старуха заперла к ним дверь, как и в первый день, и они не прекращали этого в течение месяца.

Вот что было с Тадж-аль-Мулуком и Ситт Дуньей.

Что же касается визиря и Азиза, то, когда Тадж-аль-Мулук отправился во дворец царской дочери и провел там столько времени, они поняли, что царевич не выйдет оттуда и погибнет несомненно. «О родитель мой, что ты будешь делать?» – спросил Азиз визиря, и тот ответил: «О дитя мое, это дело трудное, и если мы не воротимся к его отцу и не уведомим его об этом, он будет упрекать нас».

В тот же час и минуту они собрались и направились к Зеленой земле и стране Двух Столбов, где была столица царя Сулейман-Шаха. И пересекали путники долины ночью и днем, пока не вошли к царю Сулейман-Шаху и не рассказали ему всего, что случилось с его сыном, закончив словами: «И как он вошел в замок царской дочери, мы не имели вестей о нем».

И предстал перед царем судный день, и его охватило сильное раскаяние, и он велел кликнуть в своем царстве клич о войне. Тогда войска выступили в окрестности города, и для них поставили палатки, и царь сидел в своем шатре, пока войска не собрались со всех областей.

Подданные любили его за великую справедливость и милости, и он выступил во главе войска, которое застлало горизонт, и отправился на поиски своего сына Тадж-аль-Мулука.

Вот что было с этими.

А Тадж-аль-Мулук и Ситт Дунья провели в любовных ласках полгода, каждый день все сильнее любя друг друга. И столь великая страсть охватила Тадж-аль-Мулука и безумие, и любовь, и волнение, что он изъяснил ей затаенное и сказал: «Знай, о возлюбленная сердца и души: чем дольше я остаюсь у тебя, тем сильнее мое безумие, любовь и страсть, так как я не достиг желаемого полностью». «Чего же ты желаешь, о свет очей моих и плод души моей? – спросила царевна. – Если хочешь не только обниматься и прижиматься, и обвивать ноги ногами, сделай то, что тебе угодно, ведь нет у Аллаха для нас сотоварищей». «Не этого я хочу, – молвил Тадж-аль-Мулук. – Я желаю рассказать тебе, кто я в действительности. Знай, что я не купец. Я царь, сын царя, и имя моего отца – великий Сулейман-Шах, который послал визиря послом к твоему отцу, чтобы посватать тебя за меня, а когда весть об этом дошла до тебя, ты не согласилась».

И он поведал ей свою повесть с начала до конца, завершив словами: «Теперь же хочу отправиться к отцу, чтобы он послал визиря к твоему родителю и посватал тебя у него. Тогда мы успокоимся».

Услышав эти речи, Ситт Дунья сильно обрадовалась, так как это сходилось с ее желанием, и они уснули, согласившись на этом. И случилось, по предопределенному велению, что в ту ночь, в отличие от других ночей, сон одолел их, и они проспали, пока не взошло солнце.

А в это самое время царь Шахраман сидел на престоле своего царства, и эмиры его правления были перед ним. Вдруг вошел к нему староста ювелиров с большою шкатулкою в руках. Он подошел и раскрыл шкатулку перед царем и вынул из нее маленький ларчик, стоивший сто тысяч динаров, и было в нем столько жемчуга, яхонтов и смарагдов, сколько не мог иметь ни один царь в какой-нибудь стране. Царь увидел шкатулку, подивился ее красоте, обернулся к старшему евнуху, у которого случилось со старухою то, что случилось, и сказал ему: «Эй, Кафур, возьми этот ларчик и отнеси его Ситт Дунье!». И евнух повиновался.

Когда же он достиг комнаты царевны, то увидел, что дверь ее заперта и старуха спит на пороге. «До такого часа вы еще спите!» – воскликнул евнух, и старуха, услышав его слова, пробудилась от сна и испугалась. «Постой, я принесу тебе ключ», – сказала она и выбежала куда глаза глядят, убегая от евнуха. Вот, что было с нею.

А евнух понял, что старуха смутилась, и, сорвав дверь, вошел в комнату и увидел Ситт Дунью в объятиях Тадж-аль-Мулука, и оба они спали. Увидев подобное, евнух не знал, что делать, и уже собрался вернуться к царю, но Ситт Дунья проснулась и увидела его. В мгновение ока она изменилась в лице, побледнела и воскликнула: «О Кафур, покрой то, что покрыл Аллах!», – а евнух ответил: «Я не могу ничего скрывать от царя!».

Он запер дверь снаружи и вернулся к царю, и тот спросил его: «Отдал ли ты ларчик твоей госпоже?». Тогда евнух ответил: «Возьми ларец, вот он! Я не могу ничего от тебя скрыть! Знай, что я увидел подле Ситт Дуньи красивого юношу, который спал с нею в одной постели, и они были обнявшись».

Царь велел немедленно привести обоих и, когда они явились к нему, крикнул: «Что это за дела?». Его охватил столь сильный гнев, что, взяв плеть, он собирался ударить ею Тадж-аль-Мулука, но Ситт Дунья бросилась к нему, умоляя отца: «Убей меня раньше его». Отец выбранил свою дочь и велел отвести ее в ее комнату, потом же обратился к Тадж-аль-Мулуку, говоря ему: «Горе тебе! Откуда ты и кто твой отец и как ты дерзнул посягнуть на мою дочь?». «Знай, о царь, – ответил Тадж-аль-Мулук, – если ты убьешь меня, то погибнешь, и раскается о том все твое царство». И удивился царь, и спросил: «Почему это?». Тогда юноша отвечал: «Знай, что я сын царя Сулейман-Шаха, и ты не узнаешь, как он подойдет к тебе с конными и пешими».

Услышав эти слова, царь Шахраман захотел отложить убийство юноши и посадил его в тюрьму, чтобы проверить, правильны ли его слова. Но визирь сказал ему: «О царь нашего времени, думаю, следует поспешить с убийством этого мерзавца – он ведь осмелился посягнуть на царских дочерей». Тогда крикнул царь палачу: «Отруби ему голову, он обманщик!».

И палач взял Тадж-аль-Мулука, затянул на нем веревки и поднял руки, спрашивая разрешения эмиров один и другой раз, потому что желал, чтобы случилось промедление. Царь закричал на него: «До каких пор ты будешь спрашивать? Если еще раз спросишь, я сам отрублю тебе голову!». Тогда палач поднял руку, так что стали видны волосы у него под мышкой, и хотел отсечь голову юноше, но вдруг раздались громкие крики. Люди стали закрывать лавки.

«Не спеши!» – велел тогда царь и послал выяснить, в чем дело. И посланный ушел, а вернувшись, сказал: «Я видел войска, подобные ревущему морю, где бьются волны. И конница скакала так, что тряслась земля. И я не знаю, что это такое». Царь оторопел и испугался, что у него отнимут его царство, и, обратившись к своему визирю, спросил: «Разве никто из наших воинов не выступил против этого войска?» – но не успел он закончить своих слов, как царедворцы вошли к нему с послами приближавшегося царя Сулейман-Шаха, среди которых был его визирь. И тот первый приветствовал царя, а Шахраман поднялся перед прибывшими на ноги, приблизил их к себе и спросил, за каким делом они прибыли.

И визирь поднялся и, подойдя к царю, сказал ему: «Знай, тот, кто вступил в твою землю, – царь, не похожий на предшествующих царей и на прежде бывших султанов». «Кто же он?» – спросил царь Шахраман, а визирь ответил: «Этот царь справедливый и прямодушный, о чьих высоких помышлениях распространяют весть путешественники. Это султан Сулейман-Шах, властитель Зеленой Земли и Двух Столбов и Гор Испаханских. Он любит справедливость и правое решение и не любит притеснения и несправедливости. Его сын у тебя в твоем городе, а это последний вздох его сердца и плод его души, и если он окажется невредимым, то будет тебе слава и благодарность. Если же он исчез из твоей страны или с ним что-нибудь случилось, ты услышишь весть о гибели и разрушении твоих земель, ибо твой город станет пустыней, где каркают вороны. Вот я сообщил тебе его послание, и добавить нечего».

Услышав эти слова от посланного, царь Шахраман почувствовал в душе тревогу и испугался за свою власть. Он кликнул вельмож своего царства, визирей, царедворцев и наместников и, когда они явились, сказал им: «Горе вам! Идите и ищите этого молодца!».

А Тадж-аль-Мулук был в руках палача, и он обмер от великого страха, который ему пришлось испытать. Тогда посланный огляделся и увидел сына своего царя на ковре крови и узнал его. И поднялся и кинулся к царевичу, а за ним другие посланцы. И они подошли, развязали его узы и стали целовать ему руки и ноги. Тогда Тадж-аль-Мулук открыл глаза и, узнав визиря своего отца и своего друга Азиза, упал без чувств от сильной радости.

А царь Шахраман не знал, что и делать, и испытал жестокий страх, убедившись, что войско пришло из-за юноши. Он встал и, подойдя к Тадж-аль-Мулуку, поцеловал его в голову, и глаза его прослезились. «О дитя мое, – сказал он, – извини меня и не взыщи со злодея за деяния его. Пожалей мои седины и не разрушай моего царства». Тогда приблизился к нему Тадж-аль-Мулук, поцеловал ему руку и сказал: «С тобой не будет беды, ведь ты мне вместо родителя, но берегись, чтобы не случилось дурного с моей возлюбленной Ситт Дуньей». «О господин, – ответил царь, – не бойся за нее, ей будет только радость», – и снова стал извиняться перед юношей и уговаривать о пощаде, и он обещал визирю Сулейман-Шаха большие деньги, если тот скроет от царя то, что видел.

Потом царь Шахраман приказал своим вельможам взять Тадж-аль-Мулука, отвести его в баню и одеть в платье из лучших своих одежд, а затем поскорее привести его. И они сделали это и, отведя юношу в баню, одели его в то платье, которое назначил ему царь Шахраман, а затем привели в залу, и, когда царевич вошел, царь Шахраман встал перед ним сам и велел встать всем вельможам своего царства в услужение царевичу.

И Тадж-аль-Мулук сел и принялся рассказывать визирю своего отца и Азизу о том, что случилось с ним, а те молвили: «Мы же в это время испугались за тебя и отправились к твоему родителю и рассказали, что ты вошел во дворец царской дочери и не вышел и что твое дело стало нам неясно. Услышав об этом, он снарядил войска, и мы прибыли в эти земли, и наше прибытие принесло тебе крайнее облегчение, а нам – радость». Тогда царевич воскликнул: «Добро всегда приходит через наши руки и в начале и в конце!».

Вот! А царь Шахраман вошел к своей дочери Ситт Дунье и увидел, что она завывает и плачет о Тадж-аль-Мулуке. И она взяла меч, и воткнула его рукояткою в землю, а острие приложила к верхушке сердца своего, между грудями, и, наклонившись, стояла над мечом, говоря: «Я обязательно убью себя и не буду жить после моего любимого!». И когда отец вошел к ней и увидел свою дочь в таком состоянии, то закричал во весь голос: «О госпожа царских дочерей, не делай этого и пожалей твоего отца и жителей твоего города! Избави тебя Аллах от того, чтобы из-за тебя случилось дурное с твоим отцом», – и рассказал обо всем происшедшем и о том, что ее возлюбленный, сын царя Сулейман-Шаха жив и здоров и хочет на ней жениться.

«Дело сватовства и брака зависит от твоего желания», – сказал он, а Ситт Дунья обрадовалась и ответила: «Не говорила ли я тебе, что он – сын султана, и я непременно заставлю его распять тебя на доске ценою в два дирхема?». «О дочь моя, пожалей меня, и пожалеет тебя Аллах», – воскликнул отец, а она ответила: «Живо, иди скорей и приведи мне его быстро, не откладывая!».

«На голове и на глазах!» – был ответ отца, который быстро вернулся от нее и, придя к Тадж-аль-Мулуку, потихоньку передал ему эти слова. И они поднялись и направились к ней вдвоем. Увидев Тадж-аль-Мулука, царевна обняла его в присутствии родителя и приникла к нему, и поцеловала его, говоря: «Ты заставил меня тосковать!» – а потом она обратилась к отцу и спросила: «Видел ли ты, чтобы кто-нибудь перешел меру, восхваляя это прекрасное существо? Ведь к тому же он – царь, сын царя и принадлежит к людям благородным, охраняемым от гнусности».

И тогда царь Шахраман вышел и своей рукой закрыл к ним дверь, а затем отравился к визирю царя Сулейман-Шаха и тем, кто был вместе с ним из послов, и велел передать их царю, что его сын во благе и радости и живет сладостнейшею жизнью со своей возлюбленной. И послы отправились, чтобы возвестить своему правителю об этом. Тогда царь Шахраман велел вынуть подношения, угощение и припасы для войск царя Сулейман-Шаха, и, когда то было исполнено, царь вывел сотню коней, сотню верблюдов, сотню невольников, сотню наложниц, сотню черных рабов и сотню рабынь и пригнал все это в подарок своему будущему царствующему родственнику, а сам сел на коня с вельможами своего царства и приближенными и выехал за город.

Когда же султан Сулейман-Шах узнал обо всем, то поднялся и прошел несколько шагов навстречу владыке Камфарных островов. И привезли визирь с Азизом добрые вести, и возрадовался царь Сулейман-Шах и воскликнул: «Слава Аллаху, который привел мое дитя к желаемому!», – а потом заключил царя Шахрамана в объятья и посадил его рядом с собою на престол, и они стали разговаривать между собою.

После этого им подали еду, и они ели, пока не насытились. Затем принесли сладости, которыми они полакомились, и плоды свежие и сухие, и они поели этих плодов. И не прошло более часа, как Тадж-аль-Мулук пришел к ним в великолепных одеждах и украшениях, а его отец поднялся к нему навстречу и обнял и поцеловал юношу, и поднялись все, кто сидел в зале. Цари посадили юношу между собою и просидели часок за беседою.

Тогда царь Сулейман-Шах сказал царю Шахраману: «Я хочу написать запись моего сына с твоею дочерью при свидетелях, чтобы весть об этом распространилась, как установлено обычаем». И отвечал ему царь Шахраман: «Слушаю и повинуюсь!».

И тогда царь Шахраман послал за судьей и свидетелями, и они явились и написали запись о браке Тадж-аль-Мулука и Ситт Дуньи, и раздали бакшиш[47]47
  «Дать бакшиш» соответствует русскому «дать на чай».


[Закрыть] и сахар и зажгли куренья и благовония. И был это день веселья и радости, и радовались все вельможи и воины, и принялись все в царстве Камфарных островов обряжать дочь своего повелителя.

И сказал Тадж-аль-Мулук своему отцу: «Этот юноша по имени Азиз – благородный человек, и он сослужил мне великую службу, так как трудился вместе со мной и сопровождал меня в путешествии. Он привел меня к моей цели и терпел вместе со мной испытания и меня уговаривал терпеть, пока мое желание не было исполнено. Мы живем рядом друг с другом уже два года, вдали от своей страны, и я хочу, чтобы мы приготовили ему здесь товары и чтобы он уехал на свою родину с залеченным сердцем, ибо страна его близко». «Прекрасно то, что ты решил!» – ответил отец. Тогда Азизу приготовили сотню тюков самых роскошных и дорогих материй, а Тадж-аль-Мулук оказал ему благоволение и пожаловал своему другу большие деньги.

И царевич простился с ним и сказал: «О брат и друг мой, возьми эти тюки и прими их от меня в подарок как знак любви. Отправляйся в твою страну с миром!». Азиз принял от него материи и поцеловал землю перед ним и перед его отцом, и простился с ними. Тогда Тадж-аль-Мулук сел на коня и поехал вместе с Азизом, провожая его три мили. Потом же распрощался с ним и заклинал его впоследствии вернуться, на что Азиз сказал: «Клянусь Аллахом, о господин, если бы не моя мать, я бы не покинул тебя. Но не оставляй меня без вестей о себе!». «Будь по-твоему», – ответил Тадж-аль-Мулук и воротился к своей возлюбленной.

Азиз же ехал, до тех пор пока не прибыл в свою страну, а вступив в нее, направился к своей матери. Когда же прибыл к ней, оказалось, что она устроила могилу посреди дома и жила возле нее. И вошел он в дом и увидел, что мать его расплела волосы и распустила их над гробницей, плача и говоря:

 
Поистине, стойка я во всяких превратностях,
И только от бедствия разлуки страдаю я.
 
 
А кто может вытерпеть, коль друга с ним больше нет,
И кто не терзается разлукою скорою?
 

И она испустила глубокий вздох и произнесла:

 
Почему, пройдя меж могилами, я приветствовала
Гроб любимого, но ответа мне он не дал?
 
 
И сказал любимый: «А как ответ мог я дать тебе,
Коль залогом я средь камней лежу во прахе?
 
 
Пожирает прах мои прелести, и забыл я вас
И сокрылся я от родных своих и милых».
 

И когда она так говорила, вдруг вошел Азиз и подошел к ней, а она при виде его упала без чувств от радости. Юноша полил ей лицо водой, и она очнулась и взяла его в объятия, и прижала к груди, и Азиз тоже прижимал ее к себе и приветствовал. А старушка за влюбленных возрадовалась и спросила, почему он отсутствовал.

И Азиз рассказал ей обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и поведал, что Тадж-аль-Мулук дал ему денег и сто тюков товаров и материй, и она обрадовалась этому. Остался юноша с матерью в своем городе и плакал о том, что сделала с ним дочь Далилы-Хитрицы.

Вот что выпало на долю Азиза.

Что же касается Тадж-аль-Мулука, то он вошел к своей любимой Ситт Дунье и уничтожил ее девственность. А потом царь Шахраман стал снаряжать свою дочь для поездки с мужем, и принесли к ним припасы и подарки и редкости, и нагрузили все это, и поехали. И царь Шахраман ехал вместе с ними три дня, чтобы проститься, но царь Сулейман-Шах заклинал его вернуться, и он возвратился. И Тадж-аль-Мулук с отцом, женою и войском ехали непрерывно, ночью и днем, пока не приблизились к своему городу. И вести об их прибытии побежали, обгоняя друг друга, и поспешили подданные украшать для них город.

Когда же они вступили в город, царь сел на престол своего царства, и его сын Тадж-аль-Мулук был рядом с ним. Стал раздавать и одаривать, и освободил тех, кто был у него заточен. А потом отец сделал вторую свадьбу, и песни и развлеченья продолжались целый месяц. И прислужницы открывали Ситт Дунью, и ей не наскучило, что ее открывают, а им не наскучило смотреть на нее. Тадж-аль-Мулук вошел к своей жене, свидевшись сначала с отцом и матерью, и жили они сладостнейшей и приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.