Текст книги "Сборник эссе"

Автор книги: Авраам Покой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Слово о страхах

У Истинного Учителя Истины (то есть меня) часто спрашивают, как преодолеть страх перед жизнью. Я убил немало своего драгоценного времени на то, чтобы этот страх обнаружить. Так, я внезапно выпускал на пациентов из шкафа цепного буку – и хоть бы кто-нибудь из жалующихся на свою трусость сжался в комочек и залился слезами. Нет, они вполне яростно сражаются за свою жизнь. Но стоит мне спрятать чудище обратно в шкаф – как они продолжают канючить дальше.

– Как преодолеть страх? "Страх перед жизнью", "страх перед деяниями", что ли. – спрашивают у меня взрослые молодые люди под сорок с пудовыми кулаками и принимаются упоённо ябедничать на свою психику. – Вроде всё нормально. Я отставной военный, занимаюсь боксом. Работа, семья, и т. п. – в наличии. Дело нравится, деньги вполне себе зарабатываются. Но всё равно – какой-то порочный удручающий дуализм. С одной стороны – ощущение какое-то "половинчатости" жизни, c другой стороны – великолепно развившаяся система самообмана. Хочется настоящих дел и ответственности, больше денег, больше подчиненных, больше влияния. Для этого надо развиваться, замахиваться на новые дела, области знания. Но внутри сидит такой какой-то страх: «Я маленький, дела – большие»..

– Так оно и есть, голубчик. – удивляюсь я. – Где же тут самообман?

Пациент меня, как правило, не слышит и гнёт своё:

– Страх сковывает волю. Замечательную работоспособность я проявляю, когда прижало и земля горит под ногами. А когда нужно всего лишь кропотливо овладевать знаниями, искать варианты, решать бытовые, служебные и карьерные вопросы – отлыниваю. Алкоголь, игрушки, ненужные связи, бестолковое чтиво… Подстегивать себя постоянными понуканиями или держать себя в постоянном стрессе, создавая себе обстановку «искусственного подвига»? Можно конечно, но очень энергоёмко…

Слушая этих молодых людей, я вспоминаю злым словом психоанализ, научивший Человечество запутывать совершенно ясные вещи (он, как представляется, вообще был изобретён З.Фрейдом в отместку за то, что его не взяли в боевые офицеры). Благодаря ему наш современник, вместо того чтобы сказать «не хочу, лень», начинает фантазировать о внутренних психобарьерах и нечеловеческом ужасе перед новой, непривычной деятельностью.

Этим он веселит враждебные Внеземные Цивилизации до брызг зелёной слизи. Именно этого инопланетяне, собственно, и хотят: пусть Человечество сидит в своём звёздном Саратове, пьёт водку, дожигает потихоньку свою нефть, стачивает рельсы и копается в извилистом внутреннем мире. А взрослые расы пока завершат передел туманностей и окончательно попилят транзит через Млечный Путь.

…На деле никакого Страха Перед Деяниями нет (это прекрасно иллюстрируется тем фактом, что «когда припрёт», он тут же исчезает). Есть лишь отдельные современники – миллионы их – воображающие, будто Страх Перед Деяниями у них есть. За всё это они огребли от проф. Инъязова обидное сокращение «Страпердеи», и, на мой взгляд, лучше их не назовёшь.

Страпердеи – это экзистенциальные ипохондрики, и этим всё сказано. Ими руководит то же желание, что и ипохондриками обычными: рационализировать своё бездействие, придумав себе вывих, от которого они якобы страдают. Будучи банальными лентяями, не желающими тратить силы на достижение цели – они воображают себе Паралич Воли, Неустойчивую Самооценку и прочую терминологическую дребедень, которой богато барыжит современная масс-культура.

На самом деле волю невозможно «парализовать» или «сковать страхом» – как нельзя сковать упряжь лошадью. Воля по определению есть сознательная деятельность, контролирующая все страхи и сопли. Единственное, что с ней можно сделать – это просто её не использовать.

Необходимо раз и навсегда понять: страх – это психофизическая реакция человека на грозящую ему опасность. А «страх перед деяниями» – это лень, начитавшаяся книжек.

Страпердеи, таким образом, суть сознательные люди, которые не желают действовать сознательно. Ибо сегодня бездействие вообще даётся человеку куда труднее, чем тысячу-другую лет назад. Это предок мог втулять себе, что те, кто проносится на каретах с мигалками и мордоворотами по его кропотливой брюкве – не ровня ему, но полубоги, принадлежащие к благородным родам и пользующиеся особым благоволением небес. Современник же, ежедневно вынужденный любоваться по ящику на Д. А. Медведева или А.Э. Сердюкова, такого утешения лишён напрочь. Не в силах объявить этих деятелей полубогами и не желая, в то же время, признавать себя лентяем, он объявляет себя инвалидом великой невидимой войны с меланхолией Харухи Судзумии Страхом Перед Деяниями.

Космос полагает, что даже самого закоренелого страпердея можно излечить. В Воронежской лаборатории для этого используется метод видеотерапии. За пациентами устанавливается круглосуточная видеослежка, после чего проводится принудпросмотр получившегося реалити-шоу их главными героями. Измученные и возмущённые бесконечным наблюдением валяющихся, слоняющихся и копающихся себя, страпердеи рвут на себе волосы, требуют выпустить их на волю – и надолго приобретают благодетельное ощущение времени, действительно непрестанно сгорающего у каждого из нас под ногами.

P.S. Разумеется, пресловутая самооценка в ходе действий в реальном мире может действительно пострадать. Но, как утверждает мой персидский коллега, такой самооценки ни чуточки не жалко.

P.P.S. Некоторые Читатели прозорливо уличили Гиперкуба в том, что он всего лишь заменил понятие "страх" на понятие "лень", "а как преодолеть лень, не рассказал". Ещё немного таких претензий, и мне придётся объяснять, как преодолеть телесную слабость (секретный приём под названием "регулярные тренировки",) как преодолеть незнание английского языка (магический ритуал "учёба"), как преодолеть нечищенные зубы, немытые руки и нестриженые ногти. Не будем смешить Космос, друзья мои.

Мыланома и её диагностика

– Печально это, – заявил Истинному Учителю Истины (то есть мне) высокий мальчишеский голос из трубки. – Я надеялся, хоть кто-то не скурвится.

– Что у вас стряслось, голубчик? – осведомился я, жуя белый шоколадный тромбоцит из учебно-кондитерского набора по биологии.

– Это не у меня. Это у вас стряслось. – ответил юноша. – Это вы наконец-то запомоились. Объявили, что будете писать коллективно с другими. Набрали себе компашку, от которой откровенно попахивает гнильцой – я у одного прочёл, что он коммунист, а у другого, что он за копирайт. В общем, поздравляю: вы нырнули в дерьмо по полной. А знаете, что это значит?

– Понятия не имею, что это всё значит. – честно признался я.

– Что вы сами теперь весь в дерьме. – веско сказал юноша. – Век не отмоетесь. – и он бросил трубку.

Я задумчиво посмотрел на телефон, доел тромбоцит и щёлкнул пальцами. Звонивший мне тут же материализовался – как был, в шортах и футболке. На вид молодому человеку было не больше сорока пяти. Продолжая думать, будто он у себя дома, юноша подсел к моему компьютеру и стал писать кому-то, что более он с ним на одном квадратном километре не сядет.

Я подошёл и осторожно заглянул больному через плечо. Как следовало из воинственной сервенты, юноша и его новый враг до поры до времени пребывали в гармонии. Они были совершенно согласны в том, что «Мертвец» Джармуша – лучший фильм 1990-х; что Обама дурак; что сочинитель В.Б.Резун во многом прав; что Doors круче Beatles, что за наркоторговлю следует расстреливать, скейтбордисты идиоты, а Г.К.Каспаров – клоун; и во множестве других вещей. Они, однако, только что разошлись в оценке личности последнего царя Николая II: один опрометчиво обругал покойного монарха тряпкой на троне, а другой, как выяснилось, держит его икону на полке с дисками. Поскольку для юноши было очевидным, что человек, не чтящий Николая II, является идейным потомком коммуняк – последовала болезненная сцена разрыва.

Наблюдая всё это, я вздохнул: передо мною сидела типичная жертва мыланомы – мощнейшего оружия Внеземных Цивилизаций по раздроблению костяка Человечеству.

Название мыланоме – имея в виду её злокачественный характер и тягу больных к полной и совершенной чистоте – дал неутомимый проф. Инъязов. Как доказано последними исследованиями, мыланома паразитирует на человеческой принципиальности.

Исторически принципиальность означала убеждённость человека в том, что он делает и чего делать не станет даже под страхом смерти. Так, Л.Ю.Брут, один из основателей народовластия в Риме, требовал казни активных монархистов – и когда монархический заговор затеяли его сыновья, он не дрогнув приказал их ликвидировать. Весьма принципиальны в своих поступках были Я.Гус, св. Т.Мор, Я.Корчак и Э.Гевара, хотя принципы каждого из них вполне могли ужаснуть других. Всех перечисленных деятелей объединяет одно: объектом приложения их твёрдых убеждений были в первую очередь они сами, а основным мотивом – ответственность перед единомышленниками и последователями.

Однако времена изменились. Сегодня мы живём в мире, где занятие человека имеет всё меньше связи с принципами, которые он якобы исповедует. Двое коллег по налоговой службе, заполняющие одни и те же формы, катающиеся на одинаковых логанах, отдыхающие с семьями на одном курорте и даже пьющие пиво одной марки – тем не менее порою глубоко и принципиально различаются по тем убеждениям, которые они зачем-то тащат сквозь стандартную ежедневность. Гордо заявляя, что «его убеждения – это его личное дело», современник даже не представляет, какую печальную правду он озвучивает. Мысль о том, что убеждения не стиль одежды и должны диктовать весь образ жизни своего носителя – сегодня окончательно сдана в архив.

Как следствие – прозябающий в передовом мегаполисе человек с убеждениями совершенно избавлен от ответственности перед единомышленниками. Ибо трудно принимать всерьёз мнение тех, вместе с кем ты раз в две недели борешься против точечной застройки. (Коллективы, которые всерьёз строят коммунизм, возрождают монархию или распространяют практическое растафарианство, в мегаполисах быстро обезвреживают компетентные службы).

В мире, где все убеждения сводятся к их ношению напоказ, не нужны сплочённые коллективы и невозможны авторитеты. Сегодня в пространстве идей никто не подвергает никого товарищескому суду чести и не качает на руках в едином порыве. В так называемых «партиях» состоят либо по работе, либо по привычке, подцепленной в совершенно другую эпоху – но представить себе упитанных отцов семейств, качающих отличившегося товарища по убеждениям, просто невозможно. Товарищу не в чем отличиться настолько, чтоб его качали. У всех своя жизнь.

Побочным эффектом этого расползания на частные жизни становится то, что сугубо личными становятся ценности по определению коллективные. В одном оупенспейсе могут сидеть представители десятка глобальных идей, каждая из которых требует себя проповедовать. Но все упорно держат их в себе, потому что мы тут собрались не для глупостей.

Перечисленные предпосылки делают носителя убеждений лёгкой добычей мыланомы. Если убеждения выродились до футболок – главным способом больного доказать себе, что он чего-то стоит, станет разоблачение чужого Ужасного Вкуса.

Вкусы у всех действительно разные – и людей, носящих преступно некрасивые, вышедшие из моды, попсовые или грязные убеждения, при внимательном взгляде обнаружится множество. К тому же у современника в силу т. н. «мозаичности сознания» напрочь отрубило иерархию ценностей – и он может ненавидеть Меладзе яростнее, чем террористов, а давно покойного И.В.Сталина сильнее, чем любого из здравствующих лиц. А отыскать любителей Меладзе или Сталина на планете и высказать им всю правду, благодаря электронным сетям, стало совсем просто.

Жертва мыланомы подсаживается на ощущение своей чистоты, как на снимающий экзистенциальные ломки метадон – и поэтому страстно ищет тех, кто испачкан каким-нибудь некрасивым убеждением. Мыланом уверен даже, что от них дурно пахнет (как показывают исследования, в большинстве случаев болезнь задевает центр обоняния, после чего больной начинает в чудовищном количестве извергать слова «попахивает», «запашок», «гнильца», «дерьмо», «запомоился» и т. п. – что породило высокий жанр публицистического речитатива, именуемого «копроповедями»). Он точно не стал бы пить ни с мытарями, ни с блудницами – в отличие от некоторых.

…Главным глобальным эффектом мыланомы является то, что образованные люди, страдающие ею, практически неспособны скооперироваться на почве идей. Ибо потенциальный единомышленник может пройти тест на Меладзе, на Николая Второго, на Великую Отечественную, на отношение к американцам, на Джармуша и даже на Николая II – но срезаться на копирайте. Или, напротив, пройти копирайт – но показать свою гнилую сущность на Джармуше.

Внеземные Цивилизации счастливы и пьют внеземное шампанское – Человечество снова отвлечено от завоевания Космоса, ибо уличает тех, кто воюет в двубортном.

Космос отмечает, однако, что наилучших результатов в истории – от Чингиза до Ганди – добились те, кто вместо тестирований ближних на незапятнанность просто вёл их за собой.

Слово о Национальной Улите

У Истинного Учителя Истины (то есть меня) часто спрашивают, что я думаю о национальной элите и как борюсь с несовершенством мира.

Отвечу сначала на последний вопрос: на железнодорожном узле неподалёку от моего дома всегда требуются руки для разгрузки вагонов. Когда мир кажется мне раздражающе несовершенным, я надеваю легкомысленную футболку и иду таскать ящики. В обеденный перерыв мы с коллегами обсуждаем, стоит ли менять ниву на уазик, как сыграли немцы, в какой сети дешевле шашлык и в какой фирме директор нормальный мужик.

На минувшей неделе после ночной смены я так вымотался, что уснул за письменным столом. Утром выяснилось, что сквозь сон я ответил на звонок и согласился прийти на конференцию, посвященную вопросам формирования национальной элиты. Пришлось идти.

Как обычно, конференция по национальной элите проходила в отсутствие её самой. Ибо те, кто считается ею по должности, на встречу не явились – прислав вместо себя десяток тревожных подведомственных женщин. Основную же массу собравшихся составляли те, кто считает себя национальной элитой именно на том основании, что их приглашают на подобные конференции те, кто на них потом не приходит. Так и живут.

После того, как докладчики несколько раз призвали друг друга Сформулировать Принципы Формирования Национальной Элиты – собрание выползло в фойе на перерыв, где меня настигли следующие национально-элитарные вопросы: стоит ли менять ауди на рейнджровер, как сыграли испанцы, на каком курорте меньше соотечественников и какой губернатор реализует больше важных информационных имидж-проектов с привлечением столичных экспертов.

Посреди всего этого дежавю ко мне подошёл отставной генерал, ныне кое-как выживающий с парой общественных фондов, и неожиданно спросил:

– Как думаете, почему у нас не получается? Может, мы от народа далеки?

Он сам же испугался собственного вопроса и рванулся было к тарталеткам – но я мощным энергетическим импульсом заставил его вернуться и безжалостно ответил.

…Проблема тех, кто сегодня, тужась, по капле давит из себя элиту, не в том, что они далеки от народа. Напротив – беда в том, что они к нему близки до неприличия. Настолько, что они не коллективное сознание нации, а её оголтелый фрейдизм.

Само слово «элита» (лат. «избранные») означает: составляющие её люди отличаются от тех, кем они рулят. Представитель настоящей элиты обязан не просто перетаскивать миллиарды вместо ящиков. Он должен жить целями и задачами, которыми не в силах жить управляемые им врач и водитель автобуса – иначе он такой же «избранный», как победитель лотереи.

Национальная элита, как ни банально это прозвучит, обязана состоять из людей, отождествляющих себя со всей нацией разом. Они должны получать личное удовольствие, изобретая и внедряя общее благо. В этом, несомненно, есть мания величия – но зато и беды масс они заносчиво принимают за свои собственные. (От этого осознания общего как своего личного, кстати, истинная элита и бывает невыносима при общении с конкурентами. Последние, если выживают, постфактум справедливо обзывают элиту Кровавыми Тиранами и Маньяками Идеи).

Но сегодня настоящая элита в большинстве передовых стран – уже достояние истории. Класс, пытающийся притвориться ею теперь от Чукотки до Аляски, в значительной степени состоит из тех, кого проф. Инъязов ласково зовёт «Национальной Улитой». Это название дано им в честь трудолюбивого моллюска, настоящего мужика и простой женщины одновременно, своими силами без устали возводящего свой дом и даже норовящего возделать чей-нибудь сад (если с ним не бороться). Среди этих моллюсков встречаются огромные, осваивающие значительные объемы зелени – но в одной раковине всё равно помещается не больше одной особи.

У представителей Национальной Улиты совсем нет мании величия – поскольку сам смысл слова «великий» их откровенно пугает. Они любят почему-то издеваться над ленинской фразой о кухарках, которых надо обучить управлять государством – но сами удручающе демократичны в своих устремлениях. Как любой сантехник, они живут под диктатурою частной жизни; как и он, мечтают о стабильности – только чуть более многоэтажной. Они дарят дамам бирюльки, а Иван Иванычу амурчиков от Церетели, свирепо отделяют своё родное от общественного – и, как простой сантехник, злятся, когда все эти люди чего-то от них хотят за их зарплату.

Их появление не случайно. Ещё 20 лет назад именно наличие во власти маньяков, отождествляющих себя с государством, считалось в десятках стран мира главным препятствием на пути к всенародному кутюру. Люди, видящие только общее благо, неспособны увидеть маленького человека, повторяли трибуны. Они неспособны понять чаяния народа и реализовать их.

Что ж. Современной Национальной Улитой все народные чаяния реализованы: её быт выглядит грёзой привокзального таксиста, уснувшего под Тимати. Её котлам позавидует любой; её умение вести дела и отжимать девайсы впечатляет; её дома совсем не позорны; её жизнь удалась.

Конечно, это не совсем то, что требуется для модернизации великих держав накануне всемирных потрясений. Но винить Национальную Улиту этих стран не за что. В силу самой своей гипердемократичной природы, за какое бы славное дело она ни взялась – она всё равно будет думать о простых человеческих ценностях: своём доме, семье, друзьях. Поэтому нечего удивляться, что все ценности оказываются сосредоточены в итоге именно у перечисленных категорий.

Справедливости ради надо признать, что Национальная Улита не ограничивается чиновными кабинетами и придворными фондами. В наиболее ярких противниках власти примат простых человеческих радостей при случае проявляется не менее сильно. Достаточно вспомнить печальный случай в Российской Федерации, когда целый ряд гонимых лидеров широчайшего идейного спектра с рычанием и чавканьем набросился на одну-единственную халявную фотомодель.

…К сказанному остаётся добавить, что именно засильем Национальной Улиты объясняется отсутствие в окружающем нас воздухе такой тонкой материи, как национальная идея.

Вообще-то, как показывает История, любая идея может стать национальной. Но для этого совершенно необходимо, чтобы её реализатор взял в дело всю нацию.

…В сущности, это всё, что я хотел бы сказать об элите.

Своличизм, или В защиту свободы

– А вот я не знаю, что выбрать. – заявила Истинному Учителю Истины (то есть мне) энергичная девушка лет 18, неустановленным ветром занесённая в мой кабинет. – На банковское пойти или на е-менеджмент?

Увы, я видел в ней лишь искреннюю любовь к детям, тягу делиться знаниями и открывать таланты, глубокое терпение и веру в людей. Мне пришлось сказать гостье жестокую правду.

– У вас задатки и склонности педагога, дитя моё. – констатировал я. – и вы это знаете.

– Ну мало ли у кого какие задатки. – предсказуемо обиделась пациентка. – Я же свободная личность. У меня есть выбор, как жить. А я выбрала жить нормально. Так банковское или е-менеджмент?

Терпение Гиперкуба тоже имеет свои пределы. Я цинично ухмыльнулся и бухнул о стол волшебным зеркалом, в котором гостья увидела себя в обоих вариантах грядущего. Пока она корчилась в терапевтическом ужасе, я налил себе кофе со льдом и задумался.

Пациентка, в сущности, пала невинной жертвой чудовищного инопланетного вируса, придуманного Внеземными Цивилизациями для вящего морального опускания Человечества. Этот вирус призван задушить в зародыше самое ценное, что у нас есть – стремление к свободе.

Проф. Инъязов называет этот вирус словом «Своличизм» – имея в виду навязчивые заявления больных о том, что они Свободные Личности. Болезненность состояния прекрасно иллюстрирует следующее явное противоречие: инфицированные одновременно верят и в то, что они свободны, и в то, что они не в силах что-либо изменить.

Тут необходимо сделать пояснение. Человек как вид отличается от ламантина именно тем, что преобразовывает окружающую среду, а не плывёт вдоль течения, выедая встречные ракушки. Собственно свобода как раз и означает священную обязанность сознательно измененять мироздание, исправляя его – ни больше ни меньше. Отказываясь это делать, человек просто расписывается в своей подчинённой позе.

…В течение всей истории Человечества, разумеется, находились силы, пытавшиеся если не убить понятие свободы совсем, то уж по крайней мере втулить людям, что конкретно им она не нужна. С точки зрения античной экономики, к примеру, большая часть населения планеты вообще не могла быть людьми – это мешало бы меньшей части достойно жить. Античная философия, выполнявшая роль интеллектуального беллиданса при столиках древних эффективных менеджеров, послушно изобретала соответствующую этику. Она крайне доходчиво объясняла, что раб не имеет не то что права, а даже склонности к свободе – ему достаточно стабильного хозяина, приличной лежанки и шашлыков по выходным.

Правда, видный деятель очевидности Спартак и его коллеги, казалось, наглядно опровергли это положение – но античная мысль выкрутилась, объясняя, что «Спартак сам во всём больше походил на образованного римлянина, чем на варвара. Но он связался с быдлом, и это его погубило».

Тем не менее, как показала История, Человечество не думало сдаваться. Несмотря на профессиональный менеджмент, в мире исчезло рабство, исчезла потрясающая неграмотность и темнота, исчезли эпидемии, начали крошиться языковые барьеры. Один за другим исчезали аргументы, обосновывавшие разницу между бароном, который имеет право на войну с Англией, и унтерменшами, чья участь держать подсвечники. Более того: в начале двадцатого столетия значительная часть Человечества начала демонстрировать ужасающую способность к осознанному коллективному преобразованию Вселенной. Рабочее быдло при станках, дуры-бабы и даже ниггеры принялись переписываться между собой через континенты, строить совместные планы и вообще плести заговоры против приличных людей, строящих гармоничный пирамидальный мир.

Разумеется, это напугало Внеземные Цивилизации до одури: они поняли, чем это пахнет.

В последний раз попробовав разделить Человечество на резвящееся начальство и послушное быдло в 1914–1945 гг. – враги отказались от лобового подхода и изобрели окольный. Так родился своличизм. Как и положено зелёным гуманоидам без чести и совести, инопланетяне вывернули понятие свободы наизнанку – и сделали так, что она начала означать отказ от сознательной жизни в пользу какого-то затяжного вкусопоощрения.

Так из великого, безбрежного и ответственного явления свободу обратили в некое подобие персонального девайса, позволяющего невозбранно скачивать буквально любую музыку – из той, что дают. Вместо сознательных народов, сообща решающих, как им жить – из Человечества наклепали миллиарды на удивление смирных Свободных Личностей, которых стали разводить Уникальными Предложениями.

Неслучайно именно в 1970-х годах минувшего века само слово «свобода» практически исчезло из масс-культуры, вытесненное гнусной формулировкой «свобода выбора». Чтобы понять, чем отличается первая от второй, достаточно вспомнить свободный выбор россиян между Б.Ельциным и Г.Зюгановым в 1996 г. или свободный выбор сегодняшних школьниц между вампиром и оборотнем. Мысль о том, что со всякой вредной нечистью можно и должно бороться – сегодня выжжена из масс-культа напрочь.

Своличизм настаивает, что свобода человека ограничивается им самим, а внешнее мироздание – не его ума дело. Это позволяет свободе тихонько прокисать в трюме одинокой личности, носимой по волнам – пока в паруса дует кто попало. Современник «вправе не слушать» целителя Малахова и «вправе не верить» в изобретателя Петрика – но требование заткнуть перечисленных деятелей уже считается Посягательством на Свободу Выбора Других. Хотя понятно, что задача любого врача и физика как свободных людей – не только добиться исключения упомянутых деятелей из делопроизводства, но и спеть на пепелищах комические куплеты.

Своличизм сделал своё чёрное дело. Наш современник считает, будто он свободен, доверяя свою судьбу и душу предоставленным ему на выбор профессионалам. Хотя доверять душу профессионалам – то же, что доверять тело профессионалкам.

В итоге сегодня понятие «свобода» окончательно отчалило от своего изначального смысла. Теперь это просто возможность устраиваться поудобнее в непонятно кем придуманной и вращаемой сансаре. Следствием становится то глухое отчаяние безысходности, которое посещает большую часть наших современников, заставляя их предаваться обжорству, пасьянсам и телеканалу ТНТ.

Именно своличизм, в конечном итоге, ответственен за т. н. «растущую социальную пассивность при расширении социальных возможностей», над которой рыдают социологи. Несмотря на тотальное подключение землян к кукующим, мигающим и поющим коммуникациям – в образованных странах год от года падает число тех, кто участвует в принятии решений и влияет на ход истории. Современники приучены к тому, что всё снаружи – не их ума дело, а потому не лезут наружу со своими любительскими мыслями. Сорок лет назад миллионы американцев протестовали против войны с Вьетнамом – сегодня не каждый американец сможет точно назвать число стран, оккупированных его армией: это не его компетенция. Сто лет назад любая девушка знала: став учительницей, она включится в борьбу с мировым маркетингом и банковским делом. Сегодня та же учительница от Бога, инфицированная своличизмом, будет сама до посинения выбирать между профессиями ростовщика и приказчика – просто чтобы не влачить презренную жалкую жизнь. Ей и в голову не придёт, что училки влачат презренную жизнь именно оттого, что миром правят борзые спекулянты.

…К сказанному остаётся добавить, что своличизм не неизлечим. В колхозе им. Маршала Баграмяна давно налажен способ дискредитации этого бреда. Больных завозят в комфортные бараки с джакуззи, затем выставляют им космические счета на 400 страницах убористой латынью – и специально обученные улыбчивые менеджеры предоставляют им свободный выбор между рытьём канав и изготовлением кронштейнов ради уплаты долга. Передовиков повышают до надсмотрщиков, дают слушать радио и перестают бить по ночам.

Уже через месяц пациенты начинают что-то смутно понимать.