Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Автор книги: Аветик Исаакян

9. «Меж нами семь высоких гор…»
Перевод С. Мар

 
Меж нами семь высоких гор,
Со мною только тень твоя,
Меж нами семь жестоких лет,
В разлуке умираю я.
 

 
             Горя забвенье, ран исцеленье,
             Солнце и жизнь! Где ты, скажи!
 

 
И день и ночь скорблю душой,
С дороги не свожу я глаз,
Быть может, кто-нибудь чужой
От милой весточку подаст?
 

 
             Горя забвенье, ран исцеленье,
             Перстень-алмаз! Где ты сейчас?
 

 
Семь лет пощусь, мой стан иссох,
Горю на медленном огне,
Спаси меня, всесильный бог,
Верни возлюбленную мне!
 

 
             Горя забвенье, ран исцеленье,
             Счастье и жизнь! Где ты, скажи!
 

22 марта 1892

Апаран

10. «Я стар… Меня винить не надо…»
Перевод В. Любина

 
Я стар… Меня винить не надо,
Хоть мне еще не много лет.
Мне юность не дала отрады,
Лежит на мне печали след.
 

 
Так не дивись! Порою ранней
Мне щедрый опыт послан был, —
И в яви и в пылу мечтаний
Я и боролся и любил.
 

 
О жизни думал я с тревогой.
И стала мне она ясна —
Кровавой, торною дорогой
Ведет живущего она!
 

27 апреля 1892

Александрополь

11. «Сердце, дождись! Быть может, рассвет…»
Перевод Н. Павлович

 
Сердце, дождись! Быть может, рассвет
Сумрак разгонит. Фиалки тебе
Жемчуг рассыплют, и радость побед
Ты обретешь в борьбе.
 

 
Вспыхнет заря! Безнадежность гони!
Новою жизнью живи и дыши!
Видишь, надеждой чаруют огни.
Что же душа твоя мукой полна,
Что же сомнений гложет змея,
Ведь не исчезла святая любовь —
Светоч души.
Так надейся и верь!
 

4 мая 1892

Александрополь

12. «Ужели облетит цветка…»
Перевод М. Павловой

 
Ужели облетит цветка
Благоухающий наряд,
Умолкнут хоры пестрых птиц,
      Иссякнут
      Струи родника?
 

 
Ужели, друг прекрасный мой,
Остынет грудь твоя навек,
Забыв волнений сладкий яд,
      В могиле
      Темной и глухой?
 

 
Ужель угаснет ясный взгляд
И очи обратятся в прах,
Где ныне нежность и любовь,
      Как две звезды,
      Меня манят?
 

 
Ужели рот пурпурный твой
И радуга прекрасных слез,
Как сон, исчезнут навсегда,
      Укрытые
      Сырой землей?
 

 
Ужель, ужель в песках, в пыли
Навек погибнуть ты должна,
Чтоб на тебя ложился снег,
      А прах твой
      Ветры размели?
 

5 мая 1892

Казарапат

13. «Устал от жизни я, родимый лес…»
Перевод О. Румера

 
Устал от жизни я, родимый лес!
Мне жар любви не греет больше грудь
И не уносит душу в глубь небес.
О, если бы навеки мне уснуть
В твоих объятьях, чтобы надо мной
Пел колыбельную твой тихий шум,
Дарующий усталому покой,
Чтоб тень дерев и шепот родника
Мне навевали сладостные сны
Самозабвенья.
 

10 мая 1892

14. Моя пери
Ширакское предание
Перевод К. Арсеневой

 
В полночный час на берегу,
Своей любовью поглощенный,
Глаз оторвать я не могу
От волн певучих речки сонной.
 

 
О, кто она, чей вздох смутил
Мое безмолвие ночное,
И кто голубизною крыл
Блеснул над дремлющей волною?
 

 
Одели лунные лучи
Ее в мерцающие ткани.
Ее признанья горячи,
И в косах росных брызг мерцанье.
 

 
Едва блеснет заря, она
Вдыхает первый цвет весенний
И, словно зыбкий образ сна,
Вдруг исчезает в мутной пене.
 

 
Средь волн зеленых рождена,
В приюте, что лишь мне известен,
Любовь моей души она
И муза сокровенных песен.
 

 
Всю ночь на этом берегу
Сижу я как завороженный,
Глаз оторвать я не могу
От волн певучих речки сонной.
 

6 июня 1892

Аргина

15. «Хочешь, стану росою печали…»
Перевод М. Павловой

 
Хочешь, стану росою печали,
Засверкаю в глазах ярче слез?
Ветерком, прилетевшим из дали,
Буду гладить шелк твоих кос?
 

 
Хочешь, нежною розою стану,
На груди запылаю твоей,
Разгорюсь я зарею румяной
И украшу сияньем лучей?
 

 
Хочешь, ивой склонюсь над тобою,
Ты же спи, ни о чем не скорбя,
Хочешь, птицей прикинусь ночною,
Буду песней баюкать тебя?
 

 
Чем велишь мне, тем я и стану!
Стану небом, землею, луной,
Солнцем, ветром, волной океана,
Только б знать, что любим я тобой.
 

21 июля 1892

Харич

16. «День холодный, буря и мгла…»
Перевод Т. Спендиаровой

 
День холодный, буря и мгла,
Ветер гудит в окно.
В сердце, сожженном дотла, дотла,
Пусто, темно, темно.
 

 
Ветер смолк. На листы, цветы
Блеск упал с высоты.
Сердце, когда ж улыбнешься ты,
Светом зальешься ты?
 

4 октября 1892

Эчмиадзин

17. «Ночь. Мороз…»
Перевод В. Любина

 
Ночь. Мороз.
Молчанье звезд бессонных…
Чуть коснулись лунные лучи
Ледников, что спят на горных склонах,
И снега заискрились в ночи!
Зимний ветер
Крылья простирает,
Он над взгорьями шумит, гудит!
Скована морозом грудь земная,
На скалу колючий снег летит!
 

 
Путь бескрайный,
И зима без краю.
Я бреду вперед,
Ни надежд, ни спутника не знаю!
Темень. Ветер. Лед.
«Воссияй, надежда!» – я взываю.
Жду – надежда обоймет!
 

13 декабря 1892

Тифлис

18. «Сердце мое – небесный свод…»**
Перевод Т. Спендиаровой

 
Сердце мое – небесный свод…
Каждый, кто в жизнь пришел,
Там звезду свою узнает,
Свой находит престол.
 

 
Сердце мое – небесный свод…
Благоуханье цветам,
Девушке радость любви дает,
Опустошенному сердцу взлет,
Жизнь бесплодным пескам.
 

 
Сердце мое – небесный свод.
 

4 февраля 1893

Тифлис

19. «Певец я – птица в вышине…»
Перевод А. Ахматовой

 
Певец я – птица в вышине,
Земных богатств не надо мне.
 

 
Люблю цветы и милых дев
В благоухающей весне.
 

 
И нежный шепот я люблю,
И песню горя в тишине.
 

3 апреля 1893

Александрополь

20. «Товарищ, вперед!..»
Перевод В. Державина

 
Товарищ, вперед!
С надеждой в груди,
Над бездною вод,
В пустыне морской,
Мученья терпя,
Свой парус веди
Сквозь бешенство бурь,
Сквозь яростный бой!
 

 
Товарищ, вперед!
Вдали – погляди —
Надежды маяк
Горит пред тобой!
 

21 июля 1893

Черное море

21. Бингёл («Прохладой веет ветерок…»)
Перевод Т. Спендиаровой

 
Прохладой веет ветерок
С зеленых луговин Бингёла,
Несется пенистый поток
В ущельях сумрачных Бингёла.
 

 
Цветок хорут-морут поет
Среди весеннего цветенья,
Шохик-хури в объятьях вод
Купается в уединенье.
 

 
Покинул ангел небосклон,
Земной красою пораженный,
Упал со звездных высей он
В Бингёла призрачное лоно.
 

 
И, сострадая, скорбь свою
Излило небо голубое:
«Ах, не сиять тебе в раю,
Избрал ты бытие земное!»
 

 
Туман над озером взвился,
И, точно влага дождевая,
На лепестки цветов роса
Ложится, радугой сверкая.
 

 
Пришельца приняла земля:
«Будь счастлив новой, дивной долей,
Ее со смертными деля.
Отныне цвесть тебе в Бингёле!»
 

 
Ручей бормочет, как во сне,
Трава трепещет еле-еле,
И слышны в ясной тишине
Разливы соловьиных трелей.
 

 
Истомой веет ветерок
С зеленых луговин Бингёла,
Несется пенистый поток
В ущельях сумрачных Бингёла.
 

29 июля 1893

Вена

22. «В горах, в ущельях ветер злой гудит…»**
Перевод Т. Спендиаровой

 
В горах, в ущельях ветер злой гудит.
Скопленья туч. На землю мгла упала.
Напрасно сына, мать моя, не жди —
Твоя звезда блестящая упала.
       Родная, плачь, назад я не вернусь.
       Я ранен в сердце, плачь – я не вернусь.
 

 
С нахмуренного неба слезы льет
За каплей капля туча дождевая,
Из раны сердца всё сочится кровь
За каплей капля, не переставая.
       Плачь, мать моя, не жди – надежды нет,
       Смертельна рана – исцеленья нет.
 

 
Жестокой жизнью был обманут я —
Друг лучший мой нанес удар нежданно.
Мне рану нанесла судьба моя —
Как памятка любимой эта рана.
       Плачь, мать моя, не жди – надежды нет,
       Родного сына нет – погас твой свет!
 

3 августа 1893

Галиция

23. «Стал ветерок ночной нежней…»**
Перевод В. Рогова

 
Стал ветерок ночной нежней,
И хоры звезд луну зовут.
Луна упала в синь морей,
И стаи птиц меня зовут.
 

 
На струнах сердца я взыграл,
И песни звонко полились.
Я трепетал и ликовал,
Но струны сердца порвались.
 

 
Осталась лишь любви струна
В моей сердечной глубине.
Всегда мне песнь любви слышна,
Везде она сияет мне…
 

5 августа 1893

Аргина

24. «В груди моей – радость творенья…»
Перевод В. Державина

 
В груди моей – радость творенья.
Небо во мне поет,
Пожар любви пламенеет,
Горя, поток ревет…
 

 
И если к тебе донесется
Из песен моих хоть одна,
Навек ее обаяньем
Душа твоя будет полна.
 

 
И если хоть малая искра
Пожара моей любви
В тебя западет – разольется
Огонь и в твоей крови.
 

 
И если хоть капля горя
Бушующего моего
Падет на тебя, ты разделишь
Со мной исступленье его.
 

 
В груди моей – радость творенья.
Небо во мне поет,
Пожар любви пламенеет,
Горя, поток ревет.
 

28 августа 1893

Вена

25. «Оплачь мое горе, сымбул-трава…»
Перевод М. Павловой

 
Оплачь мое горе, сымбул-трава,
И вы, полевые цветы,
Оплачь мое горе, небес синева
И ты, соловей, и ты…
 

 
Стало небо темней земли,
Отныне брожу один,
Любимую, джан мою, увели,
В пустыне брожу один.
 

 
Сердце мне подожгла моя джан,
Расплавила и ушла,
Не залечила в груди моей ран,
Оставила и ушла.
 

 
Оплачь мое горе, сымбул-трава,
И вы, полевые цветы,
Оплачь мое горе, небес синева
И ты, соловей, и ты…
 

29 августа 1893

Вена

26. «Извивается дорога…»
Перевод А. Ахматовой

 
Извивается дорога,
К морю темному ведет,—
Яр Шушан, меня покинув,
С юношей другим идет.
 

 
Я – мертвец, и у дороги
Я лежу во мгле ночной,
Незарытый, позабытый…
Море плачет надо мной.
 

 
И орел клюет те очи,
Что глядели на Шушан,
Волк грызет во мраке ночи
Сердце, ждущее Шушан.
 

 
А дорога к бездне муки,
К морю темному ведет.
Яр в крови омыла руки
И к венцу с другим идет.
 

2 сентября 1893

Прага

27. Моей матери
Перевод А. Блока

 
От родимой страны удалился
Я, изгнанник, без крова и сна,
С милой матерью я разлучился,
Бедный странник, лишился я сна.
 

 
С гор вы, пестрые птицы, летите,
Не пришлось ли вам мать повстречать?
Ветерки, вы с морей шелестите,
Не послала ль привета мне мать?
 

 
Ветерки пролетели бесшумно,
Птицы мимо промчались на юг,
Мимо сердца с тоскою безумной
Улетели бесшумно на юг.
 

 
По лицу да по ласковой речи
Стосковался я, мать моя, джан,
Был бы сном я – далече, далече
Полетел бы к тебе, моя джан.
 

 
Ночью душу твою целовал бы,
Обнимал бы, как сонный туман,
К сердцу в жгучей тоске припадал бы
И смеялся и плакал бы, джан!
 

8 сентября 1893

Дрезден

28. «Один я в объятьях бушующих вод…»**
Перевод А. Сендыка

 
Один я в объятьях бушующих вод,
О моря житейского водоворот!
      Сердцем своим,
      Живым, огневым,
Я должен осилить твой норов крутой,
Должен достичь колыбели святой
      Грез моих
      Заревых.
Реви же, неистовый водоворот,
А ты, мое сердце, мой верный оплот,
      Будь чище росы
      И тверже скалы.
 

 
Пусть шторм завывает, угрюм и могуч,
Пусть молнии сыплются в море из туч,
Пусть канет огонь маяка в темноту
И скроется берег, одевшись в туман, —
Я пристань найду.
 

 
      Великих стремлений моих
      Чистота,
      Святая любовь,
      И святая мечта,
И силы небесные дали мне меч,
Чтоб я пораженья не знал среди сеч,
Крылья, чтоб мог я летать словно птица,
Надежду, чтоб вынес я всё, что случится.
 

1893

Вена

29. «Ты устал, любимый мой…»**
Перевод А. Сендыка

 
Ты устал, любимый мой,
Кончи пахоту – я жду.
Льется пот с тебя рекой,
Распряги волов – я жду.
 

 
Сливки сняты для тебя
И стоят на холоду…
Для тебя надела я
Красный фартук свой и жду.
 

 
Посвежеет дотемна,
Постелила я в саду,
Светит в душу нам луна…
Приходи ко мне – я жду.
 

 
Горы в тучах грозовых,
К своему лети гнезду…
За мозоли рук твоих
Жизнь отдам, спеши – я жду.
 

1893

30. «Мне от любимой, ветерок…»
Перевод С. Шервинского

 
Мне от любимой, ветерок,
Благоуханье принеси!
Развей тоску и боль мою,
Привет любви мне принеси!
 

 
Мне чашу с розовым вином
Ты, виночерпий, принеси!
 

 
Из сада-сердца сладких слов
Ты мне нарви и принеси!
И поцелуев, и цветов
На легких крыльях принеси!
 

 
Мне чашу с розовым вином
Ты, виночерпий, принеси!
 

1893

31. «Ночь опустилась, звезды блеснули…»**
Перевод В. Рогова

 
Ночь опустилась, звезды блеснули,
Нежно дрожание лунных лучей,
Цветы в тишине уснули —
В сиянье луны, в сверканье росы
Тихо, спокойно уснули.
 

 
Усните, розы, усни, соловей,
И звезд жемчужные нити,
И ветерок, и зыбь морей
Спокойно-спокойно усните.
 

 
Думы горькие, скорби души моей,
И вы спокойно усните.
 

1893

Александрополь

32. «Бессонные ночи…»*
Перевод С. Шервинского

 
Бессонные ночи,
Бездомные ночи…
Как тосковал я,
Страстью томимый,
О тебе, о любимой!
Сколько страдал,
Сколько рыдал…
Бессонные ночи,
Бездомные ночи.
 

1893

33. «В бездне бед житейского моря…»
Перевод В. Державина

 
В бездне бед житейского моря,
Как скала, я крепко стою.
В блеске молний, с грозами споря,
Как скала, я крепко стою.
Пусть бушуют ветер и вьюга!
Как скала, я крепко стою.
Волны бьют, сменяя друг друга, —
Как скала, я крепко стою.
Кто ко мне плывет – не утонет, —
Как скала, я крепко стою.
Эй, ко мне! Пускай море стонет, —
Как скала, я крепко стою!
 

29 мая 1894

Лейпциг

34. «Средь чуждых людей живу, одинок…»**
Перевод Т. Спендиаровой

 
Средь чуждых людей живу, одинок;
Взгляд их холоден и суров,
Заперто сердце их на замок,
Не откликнется на мой зов.
 

 
Глубокие думы – мои друзья.
На крыльях парят они в вышине,
И очи звезд сострадают мне,
Когда горюю, отчаясь, я.
 

3 ноября 1894

Лейпциг

35. «Вот я какой увидел сон…»
Перевод А. Ахматовой

 
Вот я какой увидел сон:
У дома, где сияешь ты,
Родник пробился, окружен
Цветами редкой красоты.
 

 
И подошел я к воротам,
Чтоб злую жажду утолить,
И вдруг воды не стало там…
О, хуже сна не может быть!
 

 
Проснулся и в тоске поник:
Я – жаждущий, а ты – вода.
Любовь твоя, как тот родник,
Иссякла навсегда!
 

16 ноября 1894

Лейпциг

36. «Я болен, родная, истерзан душой…»
Перевод В. Звягинцевой

 
Я болен, родная, истерзан душой,
Взгляни, как изранено сердце мое, —
Излечишь ли раны глубокие ты?
Они – отражение скорби иной,
      Всей скорби земной.
 

 
Я болен, как небо болеет грозой.
Ты слышишь, какие я песни пою?
Бездонное горе в напевах моих,—
Возможно ли песни мои остудить?
Они – отражение скорби земной,
      Страданий людских.
 

 
Оставь же меня. Пусть живет эта боль,
И слезы, и вздохи… оставь меня, мать!
Несчастному сыну ты счастья не дашь!
Ах, жаль, что не можешь ты пламя небес
И молнии грозную силу мне дать
И, в душу вложив их, вдохнуть в нее жизнь,
Не можешь ты небо и землю разъять,
Не можешь и сердце мое исцелить:
      В нем язвы и кровь.
 

 
О мать моя, мать!
Пусть вечно скитаюсь я здесь, на земле,
Встаю укоризной над шумной толпой:
Морщины глубоко чело бороздят,
Уста мои сжаты… И с вечной тоской
Один я скитаюсь, печален, угрюм,
И ощупью скорбная дума бредет
      К далекому берегу этой земли.
 

 
О берег желанный, которого нет…
Пусть, глядя на чистые звезды вверху,
Я буду молчания песням внимать,
И, вечно печален, задумчив и сир,
Я буду тревогою душу терзать,
      И плакать, плакать…
 

13 мая 1895

Берлин

37. «С венцом терновым на челе…»
Перевод Н. Павлович

 
С венцом терновым на челе
И с чистою душой
Иду скитаться по земле,
И мысль высокую свою
Я людям отдаю.
 

 
Какая цель меня влечет?
Я будущего жду,
Оно торжественно встает
Над жизнью мутною земли
И светится вдали.
 

10 июня 1895

Варшава

38. «Прозрачны в небе облака…»**
Перевод Вс. Рождественского

 
Прозрачны в небе облака,
Озарена ночная тишь,
Глядится месяц в темь болот,
И тихо шепчется камыш.
 

 
Уж аист на прямых ногах,
Как будто в думы погружен,
Спокойно бродит в камышах.
Болота тусклый видят сон.
 

 
На берегу угрюмом я
Сижу в блаженном забытьи,
И в грезах тонет мысль моя,
И сон смежил глаза мои.
 

29 июня 1895

Ани

39. «Лунно-лилейная дымка…»*
Перевод А. Сендыка

 
Лунно-лилейная дымка
Над уснувшей рекой,
В поле шорох колосьев,
На сердце сладкий покой.
 

 
Девицу-иву колышут
Вздохи ночной тишины,
Птиц на деревьях не слышно,
Снятся им яркие сны.
 

 
Звезды сияние сеют,
Слышится стрекот цикад,
Песнь сокровенная зреет,
Вдаль мои думы летят.
 

 
Скрылась луна боязливо,
Мгла поплыла над рекой.
Никнет плакучая ива,
Полнится сердце тоской.
 

14 сентября 1895

Рим – Ани

40. «Сверкают звезды ярче и нежней…»
Перевод Н. Павлович

 
Сверкают звезды ярче и нежней,
Безмолвную пустыню обнимая.
Глубоких тайн полна, в душе моей
Пустыня ширится немая.
 

 
Здесь величаво тишина звенит
И тонет мысль в безмерности молчанья,
И душу жжет и крылья мне дарит
Тот звездный взгляд, как прорицанье.
 

1895

Ани

41. «Издалека в тиши ночной…»
Перевод А. Блока

 
Издалека в тиши ночной
До сердца песнь дошла.
Чья тихая душа тоской
Мне душу облекла?
 

 
В печальной песне – аромат
Баюкальной мечты.
Прибой любви священной, брат,
Услышь, безвестный, ты!
 

1895

Александрополь

42. «Мечтой я на дальних бродил берегах…»
Перевод В. Державина

 
Мечтой я на дальних бродил берегах,
Кружил одиноко на вольных крылах,
И звезды улыбок, и мрачная тень
Раздумий меня окружали в ночах.
 

 
На мелях пустынных, под кручами скал,
Кипела пучина, прибой бушевал.
И ветер холодный мне лоб овевал
       И нес облака…
 

 
Шумели дубравы густою листвой,
И в шуме их былью вставали живой
       Былые века.
 

 
А в небе, в лазурной его глубине,
Как солнце, горела душа в вышине.
И пламени море там виделось мне…
Там думы мои оживали в стихах,
Что я, словно звезды, рассыпал в ночах
       На тех берегах…
 

 
И создал чудесный я мир, где мечта,
Где мощь, где величие и красота
Как звезды бессмертно сияют в веках.
Так я на далеких запел берегах,
       Как дух-исполин,
       Свободен, один…
 

2 января 1896, 22 июля 1896

Харич

43. «От алой розы, розы любви…»
Перевод А. Блока

 
От алой розы, розы любви,
Увы, остались одни шипы!
 

 
Шипы сухие в сердце впили́сь,
В младое сердце вошли они.
Мои зеленые, красные дни
Повиты трауром любви.
 

 
Всё, всё, что есть от дней весны, —
Вы, вы, колючие шипы!
 

23 июня 1897

Александрополь

44. «В небесах облаков гряда…»*
Перевод Т. Спендиаровой

 
В небесах облаков гряда.
Скрыт туманом мой скорбный путь.
Я откуда иду? Куда?
В голове туманная муть.
 

 
Что за боль всё томит меня?
Ах, сестрица, мой путь далек.
В сердце ранен шипами я,
Всё скитаюсь в пыли дорог.
 

 
Снег на горные склоны лег,
Вихрь холодный подул с высот.
Я – без друга, я – одинок.
Злобно ветер в лицо мне бьет.
 

 
В небесах облаков гряда.
Скрыт туманом мой скорбный путь.
Я откуда иду? Куда?
В голове туманная муть.
 

20 июля 1897

Александрополь

45. «Исчезла тропа, оборвался путь…»**
Перевод А. Сендыка

 
Исчезла тропа, оборвался путь,
Бездна морская передо мной;
Ушедшей любви уже не вернуть,
Уже не вернуть никакой ценой.
 

 
На море тяжкая мгла легла.
Где белые птицы, парившие днем?
Печаль мое сердце обволокла.
Где алые розы, пылавшие в нем?
 

 
Канули дивные птицы на дно.
Каркает ворон с черных ветвей.
Розы любви отцвели давно.
Рыдает бескрылый мой соловей.
 

24 июля 1897

Харич

46. «Милая у монастырских ворот…»**
Перевод Вс. Рождественского

 
Милая у монастырских ворот
Яблоки, гранаты продает.
Женщины и девушки идут…
Что за цены! Даром отдает.
Милая поссорилась со мной.
Дорого, ах, дорого берет.
 

 
Что мне делать? Яблоком твоим,
Милая, я б исцелиться мог.
Все, что есть у меня, – я отдам,
Только бы не продала другим.
 

Сентябрь 1897

Багран

47. «Не глядись в черный взор…»
Перевод А. Блока

 
Не глядись в черный взор,
В нем безбрежность ночей,
Ужас тьмы, духи гор, —
Бойся черных очей!
 

 
Видишь: сердце – кровавый ручей,
Нет покоя с тех пор,
Как сразил чарый взор,—
Бойся черных очей!
 

25 октября 1897

Александрополь

48. «Косули в сумрак пронеслись…»
Перевод С. Шервинского

 
Косули в сумрак пронеслись,
Мелькнув по горной крутизне.
На озеро взглянули вниз
И вновь исчезли в тишине.
 

 
Любовь моя, ал-зелен цвет,
Ты – злое горе, я впотьмах.
Всю жизнь мою, ал-зелен цвет,
Скорбь извела, замучил страх.
 

 
Как быть? Куда укрыться мне?
Где тот пустынный перевал?
Там умереть бы в вышине,
Чтоб волк мне сердце растерзал.
 

 
Косули, мне покоя нет.
Ах, сердце в яростном огне.
А люди смотрят мне вослед,
Никто не подойдет ко мне.
 

26 октября 1897

Александрополь

49. «Находят подруг человек и зверь…»**
Перевод С. Шервинского

 
Находят подруг человек и зверь,
Лишь я бездомен, лишь я один.
Попробуй мученья мои измерь,
Они выше гор и глубже теснин.
 

 
А ты говоришь: «Убирайся прочь».
Куда, кому покажусь теперь?..
Ты боль моя, ты болезнь моя,
К какому лекарю стукнуть в дверь?
 

26 ноября 1897

Александрополь

50. «Шумно та звезда упала…»
Перевод А. Ахматовой

 
Шумно та звезда упала
С неба на земную грудь,
Но земля в ответ молчала,
Смертью кончен звездный путь.
 

 
Я к тебе ворвался с нежной
Песней, жаркою как кровь.
Ты нема и безмятежна,
Но… жива моя любовь.
 

26 ноября 1897

Александрополь

51. «„Что за огонь разводишь, мать?“…»
Перевод Т. Спендиаровой

 
«Что за огонь разводишь, мать?»
– «От раны зелье кипячу».
– «Ах, эта рана в сердце, мать,
Ничем ее не облегчу.
 

 
Ах, я жестоко ранен, мать,
Злосчастному спасенья нет.
Не разрывай мне сердца, мать,
Той ране исцеленья нет».
 

Зима 1897

Александрополь

52. «Тихий шелест ветвей…»*
Перевод Т. Спендиаровой

 
Тихий шелест ветвей,
Чуть ветерок подует.
Покоя всё нет. Во мне
Бушуют горькие думы.
 

 
Вот по земле туман
Стелется дымкой мглистой,
На облака упал
Солнца луч золотистый.
 

 
…Но весь я – дух.
Звезд потускнели взоры,
Месяца лик потух,
Уснули горы.
 

 
…Но весь я – мечта.
Вдаль устремляюсь, таю…
Плеск родника,
Сердце мое расцветает.
 

 
…О, как величав
Синий небесный купол,
Темных ущелий провал.
О, как радуга блещет,
Все краски мира вобрав.
 

 
…О, как прекрасны
Звезды веселые ночи,
Рассвет багряный,
Сердечные раны,
Моря бездонные очи.
 

 
Всё ж снова стремлюсь я в путь,
Всё ж слезы теснят мне грудь.
 

1897

Ереван

53. «Брожу я молча в лесу глухом…»**
Перевод Т. Спендиаровой

 
Брожу я молча в лесу глухом,
Вороны, совы мне говорят:
«Ах, бедный парень, грустишь о чем?
Иль нездоров ты?» – мне говорят.
 

 
Брожу я молча в лесу глухом,
Деревья росою меня кропят.
«Ах, бедный парень, мы слезы льем:
Рана твоя глубока», – говорят.
 

 
Дунул ветер, листья летят,
Землю устлали слоем густым…
«Ах, бедный парень, тех листьев плат
Будет последним ложем твоим».
 

1897