Текст книги "Соперники (СИ)"

Автор книги: Ася Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Elvira T – Невыносимо

После учебы я опять торчала в магазине вместе с тетей, подбивая кассу, потому что тетя со сменщицей снова алкоголем после десяти приторговывали. У них это обычное дело. А потом почти до самого утра готовилась к экзамену, ведь времени до пятницы осталось совсем немного.

Из-за недосыпа все занятия просидела, как вареная муха. Спасибо Осиповой, которая пихала меня локтем в нужные моменты, чтобы не спалиться перед учителями. После она убежала на свои любимые танцы, а я еще посидела в библиотеке, так как дома та еще обстановочка. К тетке нагрянула ее любимая подружка-собутыльница, и теперь они до самого утра будут горе свое заливать.

Понимаю, что сегодня мне придется работать за нее, и от злости выть хочется. Как же я к экзамену подготовлюсь, раз постоянно приходится сидеть за кассой в этой рыгаловке.

После библиотеки тащусь домой, а у самой сердце уже где-то в районе пяток от волнения. Хоть бы тетя Марина просто была дома. Может, проспится и сама пойдет на смену, а я в спокойной обстановке подготовлюсь.

Дверь оказалась заперта. Захожу внутрь и сразу в нос ударяет запах застолья и дешевых сладких духов. Значит они с подружкой уже укатили развлекаться. Дело плохо. Набираю ее номер, но абонент не отвечает. Сидят, наверное, опять в какой-нибудь дыре.

Рычу от бессилия и швыряю рюкзак в прихожей. Запираю дверь и иду в магазин, где тетя работает. За кассой стоит сменщица Лена и заприметив меня, удивленно вскидывает брови.

– Рита, привет, а Маринка сама мне смену отдала, сказала, что у вас родственники какие-то приехали – тетя Лена впивается в меня внимательным взглядом и поджимает тонкие губы. – Опять набрехала, зараза эдакая?

Не знаю, что и ответить. Отдала смену! А это деньги, которых у нас и так кот наплакал. Сжимаю в кулаки заледеневшие пальцы. Лене тоже проболтаться нельзя, а то не стерпит и расскажет все владельцу. Поэтому делаю вид, что забыла про родственников, и объясняю, что зашла сюда прямо по дороге из лицея.

Быстро ретируюсь, пока тетя Лена обо всем не догадалась и возвращаюсь домой. Перекусив на скорую руку сажусь за учебу, стараясь не думать, куда опять тетя Марина пропала. Мне сейчас вообще не до нее.

Но уже ближе к девяти у меня завибрировал телефон. Высвечивается незнакомый номер. Принимаю вызов.

– Это Рита? – слышу обеспокоенный женский голос и сразу напрягаюсь.

– Да, здравствуйте – кровь стучит по вискам.

– Тут твоя тетя вообще не в адекватном состоянии и в данный момент пытается завязать разборки с компанией за соседним столом. Лучше забери ее, пока не прилетело. А то придется вызвать полицию.

– Не вызывайте, пожалуйста. Я сейчас ее заберу, говорите адрес.

Накидываю дутик, ныряю в потертые кроссовки, и на ходу заказываю такси. Главное успеть, чтобы в ментовку не загребли, а то вообще ад начнется. Да, еще и опека опять нарисуется.

Через двадцать минут я приезжаю по указанному адресу. Денег у меня было только на путь до кафе, так что, как добираться обратно я еще не думала, главное, забрать тетю оттуда.

Это заведение назвать кафе можно с трудом, больше смахивает на придорожную шашлычку. Внутри тусклый свет и клубы дыма. Я откашливаюсь в рукав дутика и захожу внутрь. Мои глаза сразу устремляются к одинокой фигуре у барной стойки. Рядом стоит барменша и натирает стаканы, пока тетя, подперев голову ладонью, сидит на высоком стуле и что-то бормочет, жалобно подвывая. И все это вперемешку с заунывной песней Ваенги.

Внутри еще пара человек за столиками, но той компании, по-видимому уже нет, что несказанно радует, а то в разборках пьяных поучаствовать что-то совсем не тянет.

– Теть Марин, поехали домой – кладу руку ей на плечо, но она тут же им дергает.

– Притащилась – фырчит на меня, обращаясь больше к барменше, чем ко мне. – Лучше бы в магазине поработала, нахлебница.

Тяжело вздыхаю.

– Ты же смену Лене отдала.

Тетка резко оборачивается ко мне, отчего локоть соскальзывает с барной стойки, и она чуть не валится на меня. Придерживаю ее за плечо.

– Как ты меня нашла то? Чего приехала? Уроки бы делала лучше.

Закатываю глаза от бессилия. Как же она меня бесит.

– Поедем домой. Проспишься. Я уже не могу за тебя постоянно работать, а Лена и так пашет почти без выходных. Опять работу потеряешь, что делать то будем?

– А что тебе моя работа? Деньги? Только деньги и подавай. Шла бы, сама зарабатывала.

– Я бы и шла, если не приходилось тебя постоянно подменять – срываюсь на крик, и тут же понимаю, что зря, потому что тетя сейчас все-равно ничего не поймет, и уже завтра забудет этот разговор.

Тетя всхлипывает, а я стаскиваю ее грузное тело с барного стула. Из-за стойки выходит барменша и помогает мне ее вывести на улицу. По пути хватаю ее пальто и красную лаковую сумку.

– Мне уже тридцать девять. Никому не нужна, никому! – бормочет тетя Марина, пока я тащу ее до ближайшей остановки. – Ты из меня всю молодость вытянула.

Опять старую песню запела. Сколько раз я уже слышала, что виновата во всех ее бедах и неудавшейся личной жизни. Раньше меня это трогало до слез, а теперь сердце, точно каменное, застыло и не реагирует даже участившимся пульсом.

Довожу ее до остановки и помогаю усесться на лавку. На улице начинается промозглый дождь, и я тут же застегиваю куртку по самое горло. Мои темные волосы спутались на ветру и теперь висят нечесаными мокрыми паклями вдоль лица.

И пока тетя привалилась затылком к стеклянной стене, я соображаю, что же делать.

– Транспорт уже почти не ходит. У тебя деньги есть?

Тетя мотает головой.

– Ни капли.

Сжимаю кулаки. Все пропила.

– Тогда придется пилить до метро, дойдешь? – спрашиваю, а сама уже знаю, что не доплетется. Куда ей, она до остановки то еле доковыляла, а до метро еще пол километра шлепать.

– Неа – мычит в ответ и достает из сумки сигарету.

Я на порыве выдергиваю у нее пачку и сминаю в руке. Тетя тут же взбрыкивает и пытается до меня дотянуться, но я отступаю назад.

– Сдурела, коза малолетняя? Ты мне сигареты покупать будешь? Хоть копейку в своей жизни заработала, гадина?

Кидаю пачку в урну.

– После сигарет вообще встать не сможешь. Оставлю тебя тут и добирайся, как знаешь, поняла? – срываюсь на нее.

Тетя Марина сразу присмирела, видно, не все мозги еще пропила. Подаюсь к ней, чтобы помочь встать, но нас освещает фарами, проезжающего автомобиля, из которого долбит музыка.

Машина проезжает остановку, резко останавливается и сдает назад.

Блин, еще этого не хватало!

Переднее стекло черного громадного внедрожника опускается, и я из-под слипшихся от дождя ресниц пытаюсь рассмотреть лицо парня, но тут же чертыхаюсь, признав в нем Макса Кетлера.

Он скалится на меня, а я готова провалится сквозь землю. Почему из всех возможных и невозможных вариантов передо мной сейчас именно ОН?

Русые волосы в полном беспорядке падают на лоб. Кривая ухмылка и голубые глаза, которые так и искрят. Если бы Кетлер не был таким придурком, я бы назвала его самым красивым мальчишкой из всех, что когда-либо встречала.

С водительского сиденья выглядывает незнакомый парень лет двадцати.

– Кит, ты ее знаешь? – спрашивает тот у Макса. Но с заднего сиденья я слышу еще один знакомый голос.

– Одноклассница моя – между креслами появляется уже довольно пьяная физиономия Тимура Девлегарова. – Привет, Томилина, ты чего здесь? Подвезти?

Тим – парень не плохой. А еще я догадываюсь, что он тайно влюблен в мою подружку Таню, и поэтому довольно сносно со мной общается в отличие от остальных мажористых одноклассников. Но вот то, что он дружит с Кетлером чести ему не делает абсолютно.

– Не, не повезу – возмущается водитель. – Она мне все сиденье напачкает, мокрая вся. Да и эта с ней что ли? – кивает он на мою тетю, растекшуюся по лавке, точно кисель.

– Помощь нужна, Томилина? – перебивает их Макс.

Его вопрос застает врасплох. В смысле, если бы это хотя бы Девлегаров спросил, тогда еще куда ни шло, но Кетлер… Помогать вообще не по его части, вот пакостить, это к нему. Вскидываю голову.

– Нет, мы сами.

– Автобусы уже не ходят – не унимается Кетлер, а сам так смотрит, будто ему не все равно.

Закатываю глаза и крепче хватаю тетку за рукав, потому что та, так и норовит сползти с лавки. Мои кроссовки мокрые насквозь, и я поджимаю большие пальцы.

– Я в курсе, мы до метро собрались.

– Макс, я не повезу – встревает парень за рулем. – Я же сказал.

– Да, заткнись уже – тот рявкает на водителя и выходит из машины.

– Эй, чего агришься? – опускает стекло Девлегаров.

– Езжайте, я позже подъеду – бросает тот.

– Серьезно? – округляет темные глаза одноклассник, но рассмотрев выражение лица Кетлера, хмыкает.

– Ладно, как знаешь.

Стекло поднимается, и машина рывком дергается с места. Я отступаю назад, чтобы меня не обдало грязной водой из лужи.

– Мудаки! – орет вслед Кетлер, темные джинсы которого теперь все мокрые, а дорогущие кроссовки в грязных подтеках.

Макс передергивает плечами и разворачивается ко мне.

– Адрес говори – его хрипловатый голос оседает где-то в районе легких, и я не знаю, как себя везти.

– Зачем? – спрашиваю вкрадчиво.

– Такси вызову, помогу с ней – кивает на мою тетю. Господи, как же стыдно!

– Слушай, поезжай, куда ты там собрался, мне помощь твоя совсем не нужна. Мы до метро дойдем.

Тут очухивается тетя и пытается сесть ровнее.

– Дура что ли совсем? Я не дойду – тетя Марина подалась вперед, всматриваясь в лицо Макса и ехидно оскалилась. – Хахаль твой? Уже раздвигать научилась?

В эту секунду мне показалось, что я готова вот прямо сейчас ее задушить или повалить на мокрый асфальт и отпинать со всей силы, выплескивая всю боль, что копилась во мне долгие годы.

– Она – кто тебе? – спрашивает Макс, не обращая на пьяные вопли никакого внимания.

– Тетя моя, я с ней живу.

Выражение брезгливости на его красивом лице тут же меняется на хищный оскал, какой я не раз замечала у Макса в школе.

Он подходит к Марине, хватает ее за подбородок, заставляя посмотреть на себя, и она тут же затихает.

– Слушай сюда. Ты сейчас заткнешься, и тогда я довезу вас до дома и вежливо помогу добраться до квартиры, а если из твоего поганого рта прилетит еще хоть что то, то сдам в обезьянник, усекла, тетя?

– Вот молодежь пошла – заворчала та. – И какое поколение вырастили на свою голову.

Адрес – Кетлер обращается уже ко мне. Он достает из заднего кармана джинсов телефон, а я смотрю как с потемневшей челки капает вода прямо на нос, а с него стекает по губам и шее.

Очухиваюсь, называю адрес и присаживаюсь на лавку рядом с присмиревшей в миг тетей. Кетлер же так и остается стоять под дождем до приезда такси.

Мы вместе грузим тетю на заднее сидение под ворчание недовольного таксиста, я сажусь рядом, а Макс забирается на переднее пассажирское сидение. Всю дорогу мы молчим. Я в тихом ужасе от происходящего, меня точно цепями сковало.

Глава 4

Billie Eilish – I love you

Добираемся до дома минут за двадцать, однако они показались мне невыносимо тягучими и бесконечными в этой тишине, наполненной лишь голосами ведущих по радио.

Макс ловко достает с заднего сидения тетю Марину и, приобнимая ее одной рукой за талию, отчего из ее рта сыпятся недвусмысленные скользкие шуточки, ведет к подъезду. У дверей я останавливаюсь и переграждаю ему путь.

– Дальше мы сами, спасибо – выдавливаю из себя и цепляюсь за теткину руку.

– Нееет – мычит она. – Пусть до кровати доведет, а то свалюсь где-нибудь, а ты своими тощими ручонками меня не поднимешь.

Где бы взять кляп и засунуть ей в рот!

– Открывай уже дверь – начинает злиться Кетлер.

– Мы сами – настаиваю на своем.

– Томилина, открывай! – рявкает Макс.

Чертыхаюсь и достаю ключи. Унизительнее вечера и не припомнить за последнее время. Как будто я попала в страшный сон, а он все не заканчивается.

Поднимаемся в дребезжащем лифте на пятый этаж, и всю дорогу голова тети Марины покоится на плече Кетлера. Смотрю на него исподлобья. На лице следы дикой усталости и раздражения, брови нахмурены. Он закусил край нижней губы и сосредоточенно уставился на табло с объявлениями.

Останавливаемся на нужном этаже. Хоть одно радует, что проветрила квартиру, и теперь не разит застольем и перегаром. Кетлер на ходу скидывает кроссовки и тащит тетю внутрь квартиры, куда та указывает. Плюхает ее на кровать, выходит из комнаты и бегло осматривается по сторонам. У нас хоть и бедновато, но квартиру я стараюсь держать в полнейшей чистоте на случай визита опеки.

– Спасибо – говорю Максу и потираю вспотевшие ладони о ткань спортивных брюк.

Под дутиком у меня старая толстовка с катышками, и я складываю руки на груди, чтобы скрыть потертый рисунок. Да уж, совсем не готовилась к приему гостей. Ужасно неловко себя чувствую.

Но Кетлер, кажется, и не думает уходить. Напротив. Он снимает промокшую куртку и встряхивает ее, отчего брызги летят во все стороны.

– Кофе есть? – спрашивает будничным тоном.

Из тетиной комнаты доносится храп.

– А это еще зачем? – вспыхиваю в ответ. Неужели Кетлер не понимает, как вся эта ситуация унизительна для меня или он специально растягивает время, чтобы подольше помучить. И вообще, он же куда то собирался, зачем ему торчать здесь!

– Посуши ее где-нибудь – игнорирует мой вопрос и протягивает куртку. – А мне кофе сделай. Считай, отработаешь.

Недоумевающе пялюсь на него. На Максе свободная футболка цвета мокрого асфальта с потертыми, будто выцветшими швами. Он стоит напротив, такой высокий, чего я раньше вообще не замечала. Может, я просто уснула за учебниками, и все это не по-настоящему?

– В смысле отработаешь? Я тебя не просила мне помогать, сам навязался!

Макс закатывает глаза, поднимая голову к потолку, а затем пихает мне в руки свою несчастную куртку.

– Не грузись, Томилина, кофе выпью и уйду.

– Ладно – сдаюсь, только бы отвязаться побыстрее.

Показываю, где кухня, а сама отношу его дорогущую куртку в ванную и развешиваю на полотенцесушителе. Так быстрее будет. Возвращаюсь к Кетлеру и замечаю, как он занял почти все пространство на нашей крошечной кухне. Не развернуться. Завариваю в турке кофе, как мама еще в детстве учила. Она без этого напитка даже с постели не вставала, и когда была уже лежачей, заваривать напиток приходилось мне.

– О, ты настоящий кофе варишь? А я думал будет растворимый.

– У меня нет растворимого – снимаю напиток с плиты и переливаю в кружку.

Ставлю перед ним кофе и присаживаюсь на стул с противоположной стороны стола. На секунду ощущаю аромат его туалетной воды с древесными нотками, такой ненавящивый и довольно приятный. Обычно мальчишки любят вылить на себя пол флакона, так что дышать рядом затруднительно, но это не про Макса. Раньше я никогда не замечала, как от него пахнет.

– Значит ты живешь с тетей? И давно? – отпивает из чашки, а сам так и пялится своими ледяными глазами.

– После смерти мамы она опеку надо мной оформила. Мне десять было.

– И часто она так? – кивает в сторону спальни тети.

Тру переносицу, прикрывая глаза. Сказывается усталость и недостаток сна. Да, и разговор этот совершенно ни к чему.

– Бывает – говорю размыто, чтобы дальше эту тему не развивать. Неприятно.

Макс закусывает край нижней губы, задумавшись над чем-то, а затем грустно усмехается.

– Моя мать тоже раньше пила жестко. Поверь, я знаю, что это такое.

Не скрываю удивления.

– А сейчас?

Кетлер отпивает из кружки.

– Сейчас завязала. У моей старшей сестры родилась дочка, и она теперь все время проводит с Алиской, так мою племяшку зовут. Балдеет от нее, даже о стакане забыла.

Кетлер смотрит прямо на меня, а я не знаю, куда себя деть. В памяти всплывают картинки из видео, как блестели его глаза, как он в предвкушении кусал губы, как целовал Даниленко.

– Готовишься? – Макс прерывает мои мысли, отчего я чуть не вздрагиваю.

Кетлер замечает учебники на полке, что висит над кухонным столиком.

– Да, а ты? – прощупываю почву.

На секунду проскальзывает мысль, может, просто стоит его попросить не участвовать в отборе без шантажа и всей этой грязи, что мы с Таней задумали. Но это же Кетлер, и с ним такой номер не пройдет.

– Я догадываюсь, что ты обо мне думаешь, Томилина. Но, поверь, ты меня совершенно не знаешь.

– И что же я думаю, интересно? – откидываюсь на спинку стула, складывая руки на груди, в то время как Макс, напротив, подается вперед и кладет руки на стол, сцепляя пальцы в замок.

– Думаешь, что я эдакий баловень судьбы, мажор, которому ничего в этой жизни не нужно. Есть папины деньги, связи, и этого достаточно. Бесишься оттого, что я буду участвовать в отборе на олимпиаду. Заранее уже сдалась. Ты рассуждаешь, как большинство, но на самом деле, ни черта не понимаешь, Томилина.

Стискиваю зубы.

– Ну, во-первых, я еще не сдалась, как видишь – киваю головой на стопку учебников. – А, во-вторых, просто не понимаю, зачем тебе олимпиада. Ты же сможешь учиться в этом университете и без всяких конкурсов, если пожелаешь. Не мое дело, конечно, но денег у твоего папаши, как голубиного дерьма. Так что если даже не пройдешь на бюджетные места, коих кот наплакал, сможешь поступить на платной основе, разве нет? Что тут еще понимать?

– В том то и дело, что не смогу – горько усмехается Кетлер. – Мой отец все уже решил за меня. Я, будто, со стороны на свою жизнь смотрю. Смотрю и охреневаю. Мне уготовано место в бизнес-школе, но я – технарь. Я не хочу заниматься бизнесом и вести в будущем дело отца. Меня интересуют совсем другие вещи. Попасть в этот университет на бюджет практически нереально, сама знаешь, а оплачивать учебу отец не будет. Так что мы с тобой в одинаковой ситуации, Томилина.

Не хочу верить его словам, не могу. Потому что, если поверю, на шантаж уже не решусь.

– Ладно, Томилина, иди провожать.

Макс поднимается из-за стола, открывает кран и ополаскивает после себя кружку, я даже опомниться не успеваю, и направляется к выходу.

Выскальзываю следом, забираю по дороге куртку Макса и возвращаюсь в коридор. Тусклый свет от торшера отражается в его глазах. Он натягивает еще влажноватую куртку и застывает перед дверью. Я стою напротив и дышать боюсь, так напряжена. Только вот понять не могу, почему меня так стало конфузить в его присутствии. Макс смотрит, точно хочет что-то сказать. Что-то серьезное, раз никак не решается.

Расстояние между нами можно посчитать в сантиметрах. Так близко к Максу я никогда раньше не находилась. Сердце отстукивает рваным ритмом, потому что я то и дело сдерживаю дыхание.

– Спасибо за кофе – он склоняется к моему уху, и я невольно зажмуриваюсь. – И спокойной ночи, Томилина – убирает с моего лица прядь волос. Тонкие пальцы почти неуловимо скользят по коже, и я чувствую, как в момент покрываюсь красными пятнами. Меня сковывает оцепенением.

Макс отступает и уже в дверях оборачивается. Проходится взглядом по моему телу.

– Знаешь, Томилина, я всегда догадывался, что ты совсем не такая, какой пытаешься показаться.

Секунду еще смотрит на меня, а потом подмигивает и закрывает дверь.

Некоторое время я даже не решаюсь пошевелиться. Затем корю себя за то, что не поблагодарила. Все-таки без его помощи, не знаю, как бы мы с теткой добрались до дома. Но как можно сказать человеку «спасибо», а потом так грязно его подставить? Мне становится тошно от самой себя.

Завернувшись в одеяло я до глубокой ночи думала о Максе.

Кетлер, который вечно ходил по лицею с видом царька, задирал других ребят, учителей, устраивал потасовки, насмехался над такими, как я, уже не вызывал во мне той неприязни, что и раньше. Да, еще это видео…

Утром просыпаюсь с чугунной головой и быстро собравшись на учебу, пока тетя еще дрыхнет в своей комнате, выпархиваю на улицу. Ледяной ветер вперемешку с моросящим дождем закрадывается под куртку, заставляя нас с Осиповой бежать чуть ли не вприпрыжку до лицея. Про вчерашние приключения ничего ей не рассказываю. Мне вообще стыдно говорить про тетю даже лучшей подруге. У нее совсем другая семья. И совершенно другая жизнь.

Прождав Осипову в туалете, пока та в очередной раз скрупулезно чертила стрелки, спешим на биологию. В вестибюле на втором этаже полно ребят, но среди всей этой толпы я моментально натыкаюсь взглядом на Кетлера. И сразу такое ощущение внутри меня, будто между нами есть теперь что-то общее, некая тайна. Стало отчего то очень волнительно.

Макс вальяжно привалился одним плечом к стене у окна. Его окружили Вуйчик, Девлегаров и еще пара ребят из класса, а на подоконнике рядом с ним уселась Даниленко, закинув одну ногу на другую. В голову неожиданно закралась мысль о том, как ему идет, когда русые волосы небрежными прядями спадают на лоб, прикрывая брови. А еще у него очень красивый профиль с прямым носом и чуть вздернутой верхней губой.

Мы равняемся с его компанией и Девлегаров тут же замечает Таню. Выпрямляется, точно по струнке, и подмигивает подруге.

– Привет – здоровается первым, обращая на нас внимание всей компании. Кошусь на Таньку и замечаю, какое кислую мину она состраивает, но сама здороваюсь в ответ, при этом обращаюсь не к Тиму, а к Кетлеру.

Но Макс вслед за остальными лениво переводит на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц. Брезгливое выражение, как тогда в аудитории на собрании перед экзаменом. Боковым зрением вижу, как пялится Даниленко. Меня накрывает паника, но я тут же беру себя в руки и не сбавляя темп иду дальше к кабинету.

За спиной тихие смешки, а в моей душе тонна разочарования. Внутри поселилась обида.

И какого черта со мной происходит?