Текст книги "Настя Иванько и полуостров Крым (рассказы)"

Автор книги: Артур Кангин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

12.
ПИНОККИО

1.

Женщинам его длинный нос приходился по вкусу. Пусть он даже немного свернут набок. Любовница Настя усмехалась: «Научный факт, рубильник находится в прямой пропорции, не побоюсь этого слова, с фаллосом».

И жить бы Коле Бесу, да жить. Еще бы! Сидит на хлебном месте директора подразделения Газпрома, строит личный игрушечный бизнес с партнерами из Шанхая, да вот незадача, с некоторых пор стал замечать – нос его стал расти после откатов китайских товарищей.

Николай рассматривал себя в серебре амальгамы. В зеркале отражалась не только его привычная физиономия, но и плюшевые слоники, верблюдики, еноты и так далее, образцы продукции из Поднебесной.

– Экий румпель! – Микола хватался за виски. – И угораздило же меня родиться с таким отростком в России.

– Долгоносик, обедать! – звала его жена Люся.

– На себя посмотри! К сорока годам расплылась как жаба.

– А ты бы поменьше по пассиям бегал. Была бы в норме.

– Моя личная жизнь – табу.

Звездный час его пробил на Арбате. Нос его, будто стальной клинок мушкетера, со свистом разрезал воздух.

– Издалека тебя опознал, – усмехнулся однокашник Валерий Кузькин. – Блин, твоя беда поправима. Я тут на одной тусовке познакомился с психотерапевтом и метафизиком, Жоржем Лазаревым. Он запросто сделает носяре ментальное усекновение.

– Скальпелем?

– Зачем? Я же говорю, в ментальной плоскости.

– Диктуй адрес.

– Записывай. Работа не нужна? Могу устроить?

Спустя пару месяцев Настя, свежеиспеченная любовница, оттягивала Коле резинку трусов:

– Нос растет, а член нет. Странно…

– Отстань.

– Страдалец ты мой… Пиноккио… Когда собираешься к Жоржу Лазареву?

– В воскресенье.

Утром Коля нежно обнимал тоненькую Настю. Пахла она миндалем, молодостью ненасытной бабы.

– А ведь он растет именно после откатов, – поцеловал Анастасию в губы.

– Если это так, то тогда самые длинные носы должны быть у олигархов и у президента РФ.

– У тебя сегодня критический день?

Настя крепко прижалась к торсу:

– Вовсе нет. Знаешь… Я хочу, чтобы в наших сексуальных забавах принимал участие и твой месье нос.

2.

Жорж Лазарев обитал в лиловом домике на Сивцевом Вражке. Психотерапевт и метафизик оказался уютным старичком с голым черепом и обжигающим взглядом.

– Садитесь в это покойное кресло, – Жорж Валентинович указал на угол под иконой Георгия Победоносца. – Расскажите мне свою жизнь с рождения.

– Все сорок лет?

– Самые яркие моменты. Внутренние потрясения. Родовые травмы.

Появился он на свет в деревне Сосновка, под Чернобылем. Еще в школе его прозвали Пиноккио. Хорошо хоть не простонародным Буратино! Грянула перестройка. Стал бандитом. Крышевал палаточный бизнес в Сосновке. Затем перебрался в Москву. От криминального бизнеса перешел к легальному. Китайские игрушки. Потом столкнулся со своим земляком и однокашником Валерием Кузькиным, главным инженером «Спецмонтажа». Тот позвал под свое крыло.

– Не углубляйтесь, – нервно почесал затылок Лазарев.

– Рост носа провоцируют откаты узкоглазых.

Жорж раскрыл роскошную деревянную шкатулку, всю в золотых серпах и молотах.

– Угощайтесь. Сигары из социалистической Кореи. Родственник мой привез по дипломатической линии.

– Я больше по кубинской гаване.

– Что вы! Северокорейские лучше.

Коля взял толстенную сигару, приложил ее к своему носу, усмехнулся:

– Размер конгениальный.

– А если вам перестать брать откаты? – насупился вещий старичок.

– Да это же краеугольный принцип нашего времени? Золотое сечение!

Жорж нахмурился:

– Ложитесь на кушетку. Я сейчас вас введу в состояние транса. Напрямую побеседую с подсознанкой.

Коля улегся, пошевелил большими пальцами ног:

– Корейская сигара дает отменное послевкусие.

– А вы мне не верили…

Лазарев достал из кармашка жилета серебряную луковичку часов, стал ею размахивать перед глазами носатика.

3.

Коля очнулся.

– Боксом занимались? – спросил Лазарев.

– Ага. Вот и нос свернут.

– Бокс. Криминал. Какой-то клубок змей. Вас может спасти только филантропия.

– Это шнобель поправит?

– Полные гарантии дает только Господь Бог.

Г-н Бес достал толстое портмоне крокодиловой кожи.

– А вот это не надо! – замахал руками метапсихолог. – Меня крайне заинтриговал ваш случай. Обещайте мне хоть еще пару раз ко мне наведаться.

– Заметано…

– И дрессируйте себя!

– Что такое?

– Судя по повадкам, вы человек некультурный?

– С какой стороны посмотреть.

– Читайте классику, слушайте симфонии Рахманинова, сходите на выставку Ван Гога. Кстати, именно сейчас в Пушкинском музее она проходит. Взнуздайте себя! Выдавливайте из себя повадки хама.

На улице набрал Валерия Кузькина.

– Слушай, гуру твой нагнал такую пургу.

– Включай мозги! Под тебя ведь в Газпроме копают. Сам председатель корпорации осведомлялся.

– Он же обо мне ни слухом ни духом?

– Увидел твою фотку с последней конференции в Киеве. Это у кого, спрашивает, такой шнобель? Попросил показать ему твое дело. Почитал и весь почернел. Какие-то у него дурные ассоциации.

Коля пришел домой.

Люся в красных бигудях, с фурункулом на щеке, подозрительно сощурилась:

– Явился с блядок?!

Коля взял с книжной полки том Антона Палыча Чехова.

4.

В благотворительность кинулся как в омут. Бабок не жалел. Церкви, онкологические клиники, сиротские приюты… Полностью завязал с алкоголем. Выкуривал за день только две сигареты «Парламент». Читал Чехова, Тургенева, Достоевского и Ремарка. Слушал Сибелиуса и Шнитке. Посетил Пушкинский музей, проникся неудержимым гением безухого голландца Ван Гога.

Настя как-то поутру толкнула его в плечо:

– Преображение твое двумя руками поддерживаю… Надеюсь, ассигнования по статье «Амурные страсти-мордасти» не сократятся?

– Будь спок, котенок.

– Тогда – в кроватку…

– Мне на работу.

– Сделаем все в ритме престо.

Как-то в Колин кабинет заглянул сам президент Газпрома Алексей Алексеевич Мюллер. Долго не мог вымолвить не словечка. Изумленно пялился.

– Значит, ты и есть тот самый Пиноккио?

– Вообще-то меня зовут, Николай Николаевич Бес.

– Фамилия дрянная. Менять не пробовал?

– Не собираюсь. Мы все в двадцатом поколении Бесы.

– Ершистый! А ведь мне сегодня служба безопасности положила справку о твоей благотворительности. Она растет не по дням, а по часам. Лавина!

– Вы к чему?

Мюллер взял Колю за нос, легонько дернул:

– Настоящий!.. Думаешь, служба безопасности Кремля нас не пасет? Еще как?! А такая шквальная благотворительность напоминает панику.

– Намек понял.

– Какой там намек?! Текст открытый. Даю тебе месяц на пластику носа. С благотворительностью завязать немедля.

Вечером вошел в свою Рублевскую хибарку, а на холодильнике стикер: «Коля, частный сыщик снял на видео все твои шашни. Надеюсь, ты не окажешься хамом, отдашь половину с тобой нажитого. Один томик А.П. Чехова я взяла почитать. Обещаю вернуть. Чмоки-чмоки. Твоя Люся».

5.

С благотворительностью завязал. Договорился о пластике.

И тут в субботу охранник его особняка звонит:

– Хозяин, к вам сам А.А. Мюллер.

– Проси!

Охолонуло: «Всё! Это увольнение…»

Мюллер прибыл без охраны и свиты. Одет по-простецки. Джинсы «Wrangler», красная клетчатая рубаха, кожаная, тесноватая в плечах, куртка. Напоминал отставного футболиста второго дивизиона.

– Вот как, оказывается, живут мои директора! – Мюллер во все стороны вертел головой. В поле зрения его попали оленьи рога, ощеренная пасть крокодила, чучело карликового бегемота. – Обожаешь охоту?

– Есть немного.

– Я и сам обожаю побегать в Африке с ружьишком, типа, Эрнеста Хемингуэя. Последний, кстати, не дурак был выпить.

– Намек понял.

Мюллер сел бордовое кресло, скрестил руки и ноги.

Коля разлил вискарь.

Чокнулись.

Мюллер пощелкал по своему носу:

– Ничего не сечешь?

– Вроде все Ок.

– Наливай!

Стремительно выпили. Мюллер заиграл желваками:

– Подрос мой нос-то. На 2 миллиметра. А пенис на 3 миллиметра уменьшился.

– Святые угодники!

– Ты когда в филантропию кинулся, он расти перестал?

– Вроде да…

– По совету парапсихолога Жоржа Лазарева?

– Вы его знаете?

Коля поведал А.А. Мюллеру историю своей жизни. О крышевании, китайских плюшевых игрушках, чумовых откатах.

Алексей Алексеевич глянул свой бокал на просвет:

– Поганые виски.

– Помилуйте. Штукарь за пузырь.

– А я говорю – дрянь.

6.

Мюллер решил подсоединиться к Колиному игрушечному бизнесу. Причем именно с благотворительной целью. В каждого плюшевого красавчика (верблюды, слоны, носороги и так далее) они поручили китайским партнерам зашивать по сотке евриков, а игрушки отсылать в подарок сиротским российским приютам из глубинки. С записочкой: «Вспори плюшевое брюшко любимцу и получишь гостинец».

Мало того! Возле здания Газпрома, что на Калужской, Мюллер приказал разбить палаточный городок для неимущих бомжей. Их кормили-поили, одевали-лечили… Жили как Христос за пазухой.

Коля стал личным советником Мюллера по общим вопросам. Всюду они шагали плечо к плечу, как Гога-Магога.

На пару навестили и Жоржа Лазарева.

– Могучий старик, – прошептал Мюллер, – как нам вернуть носы и пенисы в точку отката. По принципу «золотого сечения». Ничего больше меры.

Парапсихолог зябко кутался в лиловый халат с золотыми драконами:

– Одной благотворительность, пацаны, не отделаетесь.

– Так как же нам быть?! – Коля судорожно перекатил огромный кадык, в простонародье носящий название «адамово яблоко».

– А слабо вам все свое имущество раздать бедным? Хотя, блин, этого мало! Точнее, это не нужно. Надобно это! – распахивая полы своего драконистого халата, Лазарев метнулся к подоконнику, схватил цветочный горшок. – Знаете, что это такое?

– Мои познания в фауне-флоре минимальны, – сглотнул Коля.

– Конопля!.. Дружбан притаранил из Амстердама. При высоком давлении и температуре близкой к абсолютному нулю кустик конопли может давать энергию для целого города. Намекните ребятам из Сколково.

Сказано – сделано.

При неусыпном контроле наркополицейских в России грянула программа «Целина». Сеяли коноплю. Через год газовую и нефтяную отрасль заморозили. Оставили углеводороды для потомков. Шнобели у Мюллера и г-на Беса стали нормальными, даже с римской горбинкой. Фаллосы на загляденье, хоть снимайся в «Пентхаусе».

С Люсей Коля развелся. Отдал ей Рублевский особняк. Пусть, стервь, наслаждается. С любовницей Настей официально обвенчался. На досуге молодожены почитывают А.П. Чехова (Особенно им по вкусу «Палата №6».) под неувядающую музыку Сибелиуса.

13.
ЧЁРТ В КРЕМЛЕ

1.

А началось все с того, что в Кремле кто-то стал безобразничать. То картины Шилова-Глазунова окажутся перевешанными вверх тормашками. То за тяжкими золотыми портьерами кто-то захихикает-захнычет. То на парадном галстуке президента РФ, Юрия Абрамкина, шаловливая рука вырежет новогодние снежинки. Когда же лаковые штиблеты вертикали оказались прибиты к полу корабельными гвоздями, Юрий Иванович непотребно ругнулся по матушке.

И тут на задних лапках из-за гардин вышел чёрт. Черненький такой, непривычно мелкий, издалека напоминающий кота сиамца.

– Я же непьющий?! – протер президент зеницы. – С какого бодуна «белочка»?

Тварь по-гусарски шаркнула ножкой, агатовые глазки сверкнули:

– Позвольте представиться, чёрт Вася.

Сказки Абрамкин любил, хотя в чертовщину, как всякий цивилизованный человек, не верил.

– Это, видимо, у меня психосоматическое нарушение, – пробормотал он. – Типа, управленческих глюков.

Чёрт подвернулся ему под руку:

– Ощупайте, глубокоуважаемый, рожки. Они настоящие. Кость!

Президент РФ покорно ощупал. Крепенькие, чуть в желтизну, без трещин.

– В самом деле…

– Мне бы молочка полакать. Да малёхо настрогать буженинки.

Абрамкин потянулся к красной кнопке звонка, вызвать потомственного камердинера Гаврилыча.

Вася по-кошачьи зашипел:

– А вот это не надо! Никто кроме тебя меня видеть не должен.

Иваныч покорно свернул в боковую кухоньку, из холодильника «Арзамас» достал молоко (жирность 3,2%), микояновскую буженину «Триумф воли».

Чёрт вылакал молоко из горла бутылки. Приличный шмат бужены слопал в два приема. Удовлетворенно погладил мохнатый животик.

– Так это ты проказничал? – президент скосился на визитера.

– А кто же?

– Зачем галстук и штиблеты обезобразил?

– Не так ты живешь, Юрий Иванович, не так! Я тебе об этом сигнализировал.

– На каком основании?

– Я вроде твоего ангела-хранителя.

– Ангел и чёрт в одном флаконе?

– Такое сплошь и рядом. Ты, брат, дошел до точки.

Президент смахнул мясные крошки с полировки стола.

– До какой еще точки?

Васька, щелкая зубами, выкусал из-под мышки блоху.

– Рейтинг твой ниже плинтуса. Ну, думаю, надо спасать парня. Он ведь наш. Родной крови.

– Я защищен армией и ФСБ! – Абрамкин по-гусарски напружинил грудь.

Чёрт достал из пасти пойманную блоху, положил ее на палец, сощурившись, рассмотрел.

– Они первые тебя и сдадут.

– Не верю!

Зазвонил телефон.

– Извини, Василий, глава ФСБ на первой линии.

2.

Генерал Павел Голубев орал в трубку:

– Это агония режима! Мозги во все лопатки рвут за рубеж. Олигархи прячут денежки в Берне. Простолюдины, суки, отказываются вкалывать.

– Сбавь, Паша, пары! Посадим в «Матросскую тишину» парочку олигархов, и все устаканится.

– Увы мне, увы! Низы богатым сидельцам симпатизируют.

– Твои предложения?

– Вы – вертикаль, вы и решайте.

Абрамкин нажал на клавишу отбоя, скосился на Васю:

– Я же только о народе радею.

Чёрт ковырял когтем в ощеренной пасти.

– В Древнем Китае надоевших дедов молодняк сбрасывал в пропасть. Не плохой, между нами, обычай.

– Да я же полон куража и энергии!

Окаяшка хмыкнул:

– Вот и полетишь в огнь со своей энергией.

Абрамкин глянул на потолок, на крепкий крюк, держащий пятипудовую люстру из камней Сваровски.

– Повеситься, что ли?

– А супруга твоя, Алина Борисовна? А престолонаследник Арсений? Эгоизм чистой марки.

Абрамкин ладонями сжал седые виски:

– Как же мне воротить харизму?

Вася стал выдергивать бурый волос из своей паховой области, клочки складывал на столешницу.

– Это чего? – президент отшатнулся.

Бес скатал из шерсти шарик, катнул его по столу к Абрамкину.

– Вот тебе мой презент. Перетри в ступке для жгучего перца. Размешай в спиртовой настойке полыни. Ровно пол-литра. Каждое утро будешь принимать по 33 капли.

Абрамкин сглотнул:

– С детства отвращение к волосу.

– Перебори себя. И пройдешь в козыри.

Президент с недоверием потрогал шерстяной кругляш пальцем:

– Неужели ты и впрямь мой ангел-хранитель?

– А кто же?!

Иваныч аккуратно завернул шарик в салфетку, убрал во внутренний карман кашемирового пиджака.

Зазвонил телефон.

– Что там опять, генерал Голубев?

– Оголенные девицы штурмуют Лубянку.

– Мотив?

– Требуют запретить секретное ведомство.

– Разгони баб водометом.

– С ними экс-чемпион по шахматам Гарри Каспаров. Скандал может получить мировой резонанс.

– Гони сволочей! Посягают ведь на краеугольный камень.

3.

Вечером, после разгона осатаневших девиц, Абрамкин сам перетер в ступке клок чертовских волос, размешал в спиртовой настойке полыни, с утречка принял ровно 33 капли. Стал ждать.

Меж тем, секретарь доставил ему на подпись гору деловых бумаг. Фонд защиты пенсионеров требовал повышения финансирования. Студенты вопиют о скудной жизни. Матери-одиночки… Ах, достали! Стара песня. Всем только дай да дай. У него же нет волшебного крана с жидким золотом.

Накатила тоска. Опять скосился на крюк под люстру.

После обеда часок подрых на диванчике подле открытого окошка на Красную площадь. Лупил дождь. Под непогоду спится хорошо, как в ясном детстве.

Седой, как лунь, камердинер Гаврилыч принес ему после мертвого часа арабский кофе с овсяными тарталетками.

– Хорошо выглядите, господин президент! – проскрипел Гаврилыч.

Абрамкин подошел к зеркалу, глянул.

Гусиные лапки морщин в уголках исчезли. Кажется, и седых волос стало меньше. Муды же (во чудеса!) позванивали, как у жеребца-производителя племенного завода «Красный Октябрь».

Не соврал чёрт!

Захотелось совершить какой-то магистральный поступок.

Набрал номер Гарри Каспарова.

– Привет, Гарри! Это вертикаль. То бишь президент. Узнаешь голос?

– Надо чего? – экс-чемпион напрягся.

– Чем полицейских кусать, лучше бы заглянул ко мне в гости. Сгоняли бы партию-другую в шахматишки.

– Я же вас, как малютку, уделаю?!

– Заодно поговорим о будущности России.

– Готовьтесь к игре, проштудируйте шахматную литературу.

– Заметано…

Позевывая, в кабинет Абрамкина вошла его супруга, Алина Борисовна. Какие же она отъела брыла! И в плечах появилось что-то борцовское. А грезила ведь о карьере балерины. До сих пор воскресеньям, после рюмки коньяка, вертится перед зеркалом в белой пачке.

– Юрочка, позвони в Останкино. Достали они своим «Давай поженимся». Пущай придумают что-нибудь свежее.

4.

За какую-то неделю Абрамкин сбросил лет десять. По утрам в охотку стал делать зарядку с эспандером и пудовой гирей. Седина исчезла категорически. Самое поразительное, вместо выпавшего зуба мудрости полез новый. Кремлевский дантист Ибрагим Рабинович, всплеснув руками, сказал, мол, это неподдельное чудо.

– Вася! – кинулся Абрамкин к чёрту. – Чувствую – горы сверну. Как быть? Опять летать с вороньем? Вытаскивать с байкальского дна монгольские амфоры?

Василий лакал цельное молочко с палехского блюдечка:

– Только без понтов.

– Может, попасть в книгу рекордов Гиннеса?

– В качестве кого?

– Секс-гиганта. Поздравь меня, за ночь семь раз.

– Не надо. Не забывай все-таки о своем возрасте.

Юрий Иванович полюбил чёрта. Относился к нему как к домашнему коту, озорному котенку. Хотелось его огладить по кофейной шерстке.

Сказал как-то:

– Ты, похоже, у меня самое родное существо на планете Земля.

– Ой-ой! Сбавь, президент, пафос.

Абрамкин подошел к витражному окну с видом на Лобное место.

Там опять митингующая толпа с плакатами. На древках портреты В.И. Ленина, Нестора Махно и почему-то туриста Пржевальского.

– Вася, – вздохнул президент, – чего им надо?

– Любви.

– Али я их не люблю, не лелею?

– Юра, будь добр, не юродствуй.

Раздался сигнал внутренней связи.

Чёрт шагнул в кирпичную стену, растворился.

– К вам Гарри Каспаров! – доложил секретарь.

– Проси.

Гарри молодцевато вошел с изрядно потертой доской под мышкой.

– Какие гости и без охраны! – всплеснул президент руками.

– Вы звали меня на шахматную партию. Готов вам дать любую фору, кроме короля, конечно.

– На равных сойдемся, на равных! – дернул Абрамкин плечом.

Каспаров стремительно расставил фигурки. Сам убрал из своей черной рати ферзя и слона.

– Повторяю, не надо мне жертв! – посуровел президент.

– Уделаю как котенка!

5.

Экс-чемпион кусал губы:

– Я же навороченный комп обыгрывал в Кремниевой долине. А тут какой-то любитель…

– Не боги горшки обжигают, – дернул кадыком Абрамкин. В шахматы он сегодня играл второй раз в жизни.

– Мне бы горло смочить… – с горловым клекотом попросил Гарри.

– Там в коридорчике бар. Армянский коньяк. Вискарь на выбор. Сифон с содовой.

Гроссмейстер набодяжил себе бокал «Белой лошади». С оторопью разглядывал через хрусталь Абрамкина. Тот любовно ощупывал и складывал фигурки в доску.

– Человек хочет только одного – любви, – пробормотал президент.

– Золотые слова! – вздохнул Каспаров. – Надо на Руси организовать что-то вроде новгородского Вече. Общим сходом снять все проблемы.

– Значит, так… – приготовился под проблемы загибать пальцы Абрамкин.

Гарри выхватил из кармана блокнот, быстро стал что-то строчить.

– Не можешь запомнить? – удивился Иваныч.

– Записываю ваши шахматные ходы. Они гениальны.

– Значит, так… – повторил президент.

– Ну, чего? – спросил вечером чёрт.

– Какие же дивные волосы у тебя, брат, в паху. Договорились до Вече. Ты подумай!

Мелодией «Владимирский централ» зашелся мобила.

– Вася, – подмигнул Абрамкин, – это мой сынок, Арсений.

Чёрт шагнул в стену.

Арсений вошел весь в подростковых прыщах, сгорбленный, что дедок. А ведь всего-то 19.

– Папа, я думаю о суициде.

– В чем вопрос?

– Ты с каждым днем молодеешь, а я – старик стариком.

– Взбодрись, Арсюша! У Мавзолея есть отличная прорубь. Прими ледяную ванну. Оботрись искристым снегом.

– Папа, сейчас осень. Достали твои глупые шутки, – сгорбившись чуть не до земли, наследник вышел.

6.

Идею Вече народ одобрил. А вот стремительное омоложение Абрамкина принял слегка настороженно.

– Уж не чертовщина ли это? – шептались по углам злопыхатели и агенты спецслужб США.

Однако после Вече о нем позабыли.

Олигархи, испугавшись публичной и вооруженной засветки, перенаправили финансовые потоки на родину осин и берез. Обнадеживающе зашевелились и западные воротилы. Мало того! Под лихой бюджетный профицит увеличили материнский капитал до миллиона баксов. Россиянки принялись ударно рожать. Таджики с китайцами повернули оглобли. Не все, конечно, а самые нервные.

– Как тебе? – ладони потирал Абрамкин.

Рогатый постоялец с треском раздавил в кулаке кремлевскую сушку:

– Настойку из волос пить прекращай. И так уже выглядишь моложе отпрыска.

– Эх, Василий… Не знаю, как тебя по батюшке?

– Вельзевулович.

– Так вот, Вельзевулович, без капель страшно.

– Сократи дозняк.

– Это можно.

По утрам теперь Абрамкин делал гимнастику в Грановитой палате вместе с супругой и прыщавым сыночком Арсением.

Алина Борисовна висела на шведской стенке, качая пресс. Арсюша, эдаким матросом, карабкался под потолок на корабельном канате.

Талия у супруги стала, как у Волочковой, брыла втянулись. Прыщи у наследника практически сгинули. Два-три только осталось, на сухопарой заднице.

– Папа, – с восторгом говорил Арсений, – ты перевернул мою жизнь.

– И мою! – кричала со шведской лестницы Алина Борисовна.

– Жизнь налаживается! – потирал сухие ладошки чёрт Вася.