Текст книги "Глубинка (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава XXIII: Игра в открытую

Утром Эльвира встала и, как ни в чем не бывало, начала помогать Ане с завтраком. Я в приготовлениях не участвовал, предпочтя работе руками работу головой. Когда Аня позвала за стол, у меня уже сложилась определенная картина. Но сначала свое слово должна сказать гостья.

– Я совершенно запуталась, – призналась Эля. – Вчера я была полна решимости положить конец всему, что происходит в усадьбе, и, в том числе, нашей изоляции. Но после твоего рассказа, Филипп, я не знаю… Я могу навредить своему отцу.

Понятно. Еще одна любящая родственница. Одна боится за брата, а теперь вот эта – за отца. Я, конечно, все понимаю, но на кой тогда вы взялись помогать мне?

Вслух я, конечно же, сказал совершенно другое.

– Ты в своем праве, Эльвира, и лично я не могу тебя осуждать – Аня кивнула, подтверждая солидарность со мной в данном вопросе. – Ты вернешься домой?

– Нет, не вернусь. Сначала я хотела бы попробовать во всем разобраться сама. Если вы не против, – мы дружно помотали головами, показывая, что нет, не против. – Тогда я могу пожить у вас пару дней?

– Это без проблем, – ответил я. – Но разве тебя не будут искать?

– Будут, – нахмурилась Эля. – Но меня в любом случае стали бы искать, в том числе и в Зуево, неизбежно. Если я буду с вами, вам не причинят вреда.

– Зашибись…

Черт, об этом следовало подумать сразу. Разумеется, если в поисках беглеца будут участвовать местные, то первым делом они прочешут населенные пункты. Получается, у нас очень мало времени.

– С чего начнем? – мрачно поинтересовалась Аня. – Кажется, она даже раньше меня поняла, чем чревато обнаружение нашего убежища. Мне придется уехать.

– Я хотела бы посмотреть котлован, про который ты рассказывал вчера, – Эля, к счастью, ничего не знала о нашей местной «Санта-Барбаре», поэтому, получив согласие, не на шутку воодушевилась. – Он ведь в Непадовичах находится?

– Да, именно там, – ответил я. – А почему он тебя заинтересовал?

– Я практически не выходила за границы усадьбы, поэтому не так много знаю про местную жизнь. Но вот о Непадовичах слышала кое-что: папа мне рассказывал, что там есть колодец без дна.

– Без дна?

– Да ладно? – вмешалась Аня. – Я думала, это вымысел.

Похоже, один я был не в курсе.

– Нет, не вымысел, папа не стал бы врать, – парировала Эльвира.

– Глупости какие…

– Почему ты думаешь, что глупости?

– Потому что… как такое возможно? – не унималась Аня. – Это только в кино бывает. Бездонный колодец!

– Видимо, существуют подобные природные аномалии. Откуда мне знать, как такое возможно? Я не геолог, – Эльвира, кажется, растерялась перед внезапным напором своей новой подруги.

– Так, стоп машина! – уже не выдержал я. – Докладываем по порядку. Эля, что за колодец?

– Колодец… – Эля настороженно посмотрела на Аню, но та послушно замолчала. – Папа говорил мне, что в детстве они боялись ходить к бездонному колодцу, потому что, упав туда, уже не выберешься.

– Твой папа из этих мест? – удился я.

– Ну да. Когда он был маленьким, то каждое лето приезжал сюда отдыхать.

– Хорошо, продолжай.

– Так вот, якобы на месте, где стоял колодец, в земной коре имелась глубокая впадина. Иногда в сухое лето вода уходила, и ребята тогда светили фонарями вниз, но дна не видели, только бесконечные стены, обрывающиеся пустотой.

– Это называется карстовый колодец или воронка, – блеснул я почерпнутыми в Интернете познаниями, заслужив удивленно-уважительный взгляд обеих дам.

– Однажды вода так и не вернулась, – продолжила Эля. – И тогда жители заделали вход, чтобы никто не провалился, и оставили его. Но, по словам папы, дети потом еще долгое время боялись подходить к бездонному колодцу, так как оттуда по ночам вылезали призраки.

– Интересная история… – я задумчиво поскреб небритый подбородок. – Я ведь тоже не одно лето здесь провел, но о колодце этом слыхом не слыхивал.

– Так ведь все это намного раньше происходило, лет тридцать назад, – пожала плечами Эля.

– Раньше здесь мои старшие брат и сестра отдыхали со своей компанией, а до них – еще ребята, например, мамы моих друзей Макса Куликова и Вити Мазина.

– Я не знаю…

– Зато я кое-что знаю, – сказала Аня. – Не могу сказать, правда ли то, что рассказывал Эльвире ее папа, но котлован находится точно на том месте, где раньше стоял старый колодец. Я сначала и думать об этом не думала, когда мы с тобой туда ходили, а теперь вспомнила. Там на земле лежал большой деревянный щит. Когда я спрашивала про него дядю Матвея, он отвечал: «Это колодец, к нему не подходи, провалишься». А еще помнишь, я говорила про сгоревшую машину в кустах, которая потом пропала? Возможно, ее скинули в котлован, чтобы проверить, докопались ли они до шахты. А еще дядя Матвей говорил мне, что…

– Я все понял… – приятно, когда тебя осеняют умные мысли. Но очень неприятно, если от мыслей этих спина покрывается мурашками. – Разрытые ямы в лесу… От них до котлована всего метров пятьсот. Бездонный колодец… Идеальный тайник, где никто никогда ничего не найдет. Никаких улик. Так, мне нужны крюк и веревка.

Час спустя мы вчетвером выдвинулись по направлению к Непадовичам. Агат гордо возглавлял шествие. Погода портилась: небо заволокло тучами, сильный ветер, проносясь сквозь ряды голых деревьев, бил в глаза. К моему поясу был привязан тридцатиметровый моток веревки с импровизированной кошкой на конце. Кошку я наспех скрутил из куска стальной проволоки.

Настроение было так себе, особенно при мысли, что моя теория окажется верной. Впрочем, если котлован и вправду является карстовой воронкой, едва ли мы что-нибудь найдем: все уже надежно сокрыто в глубине земных недр.

Чтобы как-то отвлечься от недобрых мыслей, я заговорил с Эльвирой.

– Кажется, не сегодня-завтра пойдет снег, – заметил я, прибавив шаг, чтобы поскорее проскочить прогалину, где ветер был особенно силен.

– Да, – ответила Эля, кутаясь в подаренную Аней куртку. – Осень выдалась очень теплой, но она уже подходит к концу.

– Как вы проводите зимы?

– Раньше мы с отцом часто ходили на лыжах по лесу, катались на коньках – у нас прямо на территории усадьбы есть небольшой искусственный водоем. Для детей строили горки и ледовые городки. А по вечерам собирались в зале у камина. Последние два года ничего этого нет. Да и я выросла, хотя по мне не скажешь, – она грустно улыбнулась. – У меня уже немного другие интересы: нужно думать об учебе, о дальнейшей жизни, о собственной семье.

– Ты хочешь в город?

– Я не хочу всю жизнь жить в лесу. Я училась в домашних условиях, родители нанимали педагогов. Но теперь, если я хочу получить хорошее образование и в дальнейшем жить самостоятельно, мне нужно поступать в вуз, – она помолчала немного, потом добавила. – Людям трудно это объяснить, но я уже не ребенок.

– А твои братья и сестры?

– Для этого я и хочу учиться: чтобы стать самостоятельной и иметь возможность заботиться о них. Да, мы все не совсем здоровые, но мы не уроды какие-нибудь или калеки. Тима любит мастерить, разбирается в черчении, Надя хорошо рисует – среди нас есть одаренные люди, которые не пропадут. А об Эдике и Веронике мы позаботимся. Только близнецы меня пугают: они неуправляемые, иногда откровенно злые, и, если честно, я их боюсь.

– Может, это у них переходный возраст такой, потом перебесятся, – я хотел хоть как-нибудь приободрить Эльвиру. Что ни говори, на ее долю выпали такие испытания, какие мне и не снились. Невольно забываешь о том, насколько ты, по сути, счастливый человек, пока не встретишь кого-либо много несчастнее себя. Но Эля не сдавалась, и ее порыв поистине заслуживал уважения.

– А что у вас с Аней?

– В смысле? – я невольно обернулся, но Аня была шагах в двадцати позади и слышать нас не могла.

– Ты ведь нравишься ей.

– Да, я знаю… – говорить на эту тему как-то не хотелось, пусть даже сама Эля была со мной предельно откровенна. – Но едва ли у нас что-нибудь получится.

– Почему? Она хорошая.

– Да, Аня замечательная… Но я женат.

– Ааа…

– У нас ничего не было, – Эльвира смотрела осуждающе, и я зачем-то начал оправдываться. – С Аней ничего не было. Мы просто живем вместе.

– Да, – раздался за спиной громкий голос Ани, от которого я невольно вздрогнул. – Мы просто живем вместе. Ничего нет.

Она обогнала нас и первой вышла на опушку, за которой начиналась заброшенная деревня. Показались дома, сараи…

– А где котлован? – удивился я. – Его нет.

Котлован, впрочем, оказался на месте. Исчезли только окружавшие яму кучи вырытой земли. Видимо, кто-то постарался, избавить водоем от признаков искусственного происхождения.

– Землю скинули прямо вниз, чтобы не вывозить, – предположила Аня.

– Да, это самое логичное объяснение… – рассеянно ответил я. Получается, мы зря сюда пришли. После того, как по склонам земляной чаши прокатились сотни тонн породы, искать что-либо в мутной воде стало совершенно бессмысленным: возможные улики сгинули в воронке.

Я уже собрался было дать сигнал в обратную дорогу, как ухо уловило шум двигателя, и, прежде чем я успел, что-либо сообразить, на лесной дороге показался полицейский «уазик». Агат залился таким злобным лаем, какого я от него еще не слышал.

– Фу, – приказал я, и пес тотчас умолк. Бежать было поздно, да и куда? Кругом открытое пространство. Девушки, как завороженные, смотрели на медленно приближающийся автомобиль.

– Миша… – чуть слышно произнесла Аня.

«Уазик» остановился в трех шагах от нас, и из кабины с ленивым видом вышел мой недавний знакомый и Анин давний родственник, лейтенант Михаил Рощин. Один. А где же верный друг и негласный начальник Сережа Лопарев?

– Вот вы где. А я уж в Зуево ехал, да на повороте свежие следы увидел и решил сначала сюда заскочить. Не ошибся!

– Миша, что ты здесь делаешь? – спросила Аня.

– Могу у тебя спросить то же самое, сестренка – ответил он. – Как бабушка в Полоцке поживает? Или уже не поживает? Или это (кивок в мою сторону) наша новая бабушка?

– Не твое дело.

– Да нет, мое, – скривился лейтенант. – Вот как ты, сестра сотрудника полиции, могла снюхаться с человеком, подозреваемом в совершении преступлений?

– Неуместная ирония, – пора бы и мне вякнуть что-нибудь многозначительное. – Ты за мной приехал или за кем?

– Сдался ты мне, – Рощин дернул головой. – Если бы понадобилось, ты давно уже давал бы показания у нас в отделении. Думаешь, ты прям такой неуловимый Джо? И никто не знает, где ты прячешься?

Еще десять минут назад я был в этом свято уверен, но теперь лучше промолчать: когда молчишь, проще сойти за умного.

– Вы приехали за мной, Михаил? – подала голос Эльвира.

Рощин перестал сверлить меня взглядом и повернулся к ней.

– Да, Эля. Отец волнуется.

– Понятно… – кивнула девушка. – Но я никуда не поеду.

– Он сказал, что если ты откажешься, мы имеем право привезти тебя силой.

– Тогда у меня нет выбора.

– Так ты поедешь со мной?

– Поеду.

– Подождите, – встрял таки я. – Она не поедет с тобой, она не хочет.

– И кто мне помешает? Ты? Да ты до сих пор жив-здоров только благодаря мне. Это я попросил Геннадия Романовича не говорить Сереге, что ты живешь с моей сестрой в Зуево. Твое счастье, что я узнал об этом раньше него. Так что захлопнись и сиди здесь, пока разрешают, а на Новый год катись к жене домой елочку наряжать. Шкура цела будет, если Сереге на глаза не попадешься. Сестру я тоже забираю.

– Аню? – только и смог вымолвить я.

– У меня одна сестра, идиот. И она поедет со мной. Домой.

Я беспомощно посмотрел на Аню, но та лишь молча кивнула, не глядя в мою сторону. Все вопросы вмиг стали бессмысленными.

– Понятно…

– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Михаил. – Девочки, давайте в машину.

Аня посмотрела на меня не то осуждающе, не то сожалеюще, и, не попрощавшись, села на переднее сиденье. Я думал, что Эльвира последует за ней, но она подошла ко мне.

– До свидания, Филипп, – сказала она, глядя на меня снизу вверх. – Думаю, мы еще увидимся. Не переживай за Аню, ей не навредят. Я прослежу.

– Спасибо, Эля. Мне очень приятно, что я познакомился с тобой, – только и смог ответить я.

– И мне очень приятно, что я встретила тебя. Ты хороший. И ты обязательно во всем разберешься. И в себе тоже.

Она села в машину. Мы с Рощиным остались вдвоем.

– Я повторяю: сиди в Зуево, и тебя никто не тронет. Но если сунешься, куда не просят – тебе не жить. Да, и если ты думаешь, что сможешь переждать здесь, а потом побежать жаловаться в органы, то ты ошибаешься. Ее папа (поворот головой сторону машины) – птичка слишком высокого полета, такие так просто не падают. Учти это.

– Что ж его тогда охраняют уголовники с дробовиками да продажные менты, если он весь из себя такой высотный? – не удержался я. Хотелось напоследок сказать что-нибудь обидное.

– Я сказал. Полезешь – уже не вылезешь, – с этими словами лейтенант сел в машину, и они тронулись. В нос ударил запах бензина.

– Ага… Сдался мне ваш Добренко… – сказал я вслед уезжающему автомобилю и закашлялся от дыма из выхлопной трубы. – Сходил бы он… в одно место.

Я сел на валявшийся неподалеку булыжник и едва не заплакал. Так погано себя не ощущал, наверное, еще никогда. Хотелось нырнуть в этот проклятый котлован, найти дыру в его дне и заползти поглубже, туда, где холод и мрак, чтобы никого не видеть и не слышать. Полтора месяца я пытался разгадать тайну этого места. Какая работа была проделана, сколько километров пройдено по лесам и дорогам, сколько опасностей довелось пережить! И вот теперь мне сообщили, что все мои поиски были сродни игре младенца в песочнице, за которым внимательно наблюдают бдительные взрослые. Конечно, как я мог хоть на секунду предположить, что для кого-то станет тайной истинное местонахождение беглой офисной планктонины! Я еще должен сказать спасибо этому Рощину, что б ему до пенсии на одну зарплату жить, что он не сдал меня своему корешу. И Аня… Он Аню защищал, а не меня…

Плевать. Теперь уже на все плевать. Что мне здесь делать? Ждать еще месяц? Да пошли они все к черту! И этот неведомый Добренко со своей цирковой семейкой. И Аня, у которой я, видите ли, первый настоящий мужчина в жизни… Хреновая жизнь, ничего не скажешь, если она меня настоящим мужчиной назвала. И Лопарев тоже пусть к черту катится в орган… Во внутренний. На пару с дружком. Всех перечислил? Ах, да, и Андрей со своим Зуево тоже может быть свободен… Андрей! Он же должен приехать сегодня!

Я вскочил на ноги, вместе со мной подорвался верный Агат, до того лежавший рядом и терпеливо ждавший, когда же хозяин изволит оторвать свой зад от холодного камня. Казалось, я просидел всего минут пятнадцать, но затекшее и замерзшее тело сообщило, что, на самом деле, гораздо дольше. Так и почки застудить недолго! Форсированным темпом двинулись в обратный путь, и, все равно, когда я вышел к Зуево, уже начало темнеть.

Но в деревне меня поджидал отнюдь не Андрей.

Их было двое, и они стояли напротив первого дома, возле которого я когда-то поймал Аню. Один повыше, другой пониже. Увидев меня, они тут же двинулись навстречу, а я, второй раз за день застигнутый врасплох, мысленно махнул на все рукой: будь, что будет. Ну, чем вы меня удивите? Агат несколько раз гавкнул, но замолчал, едва я положил руку ему на загривок.

Они приближались, и чем отчетливее становились их лица, тем меньше я верил собственным глазам. Тени прошлого, далекого… и незабываемого.

– Ну, привет, Робинзон, – тот, что повыше, кудрявый, светловолосый и в очках, протянул мне руку.

– Кажется, он нас не узнает, – заметил второй, увидев мою реакцию, которую можно было описать одним лишь словом – шок.

Передо мной во плоти стояли друзья моего детства: Виктор Мазин и Максим Куликов.

Глава XXIV: «Как в старые добрые времена»

– Я даже не буду спрашивать, откуда вы здесь, ребята, – говорил я, пока мы шли к дому. – Потому что до сих пор не верю.

– А чего тут спрашивать, – Витька кивнул на припаркованный у входа во двор внедорожник. – Узнаешь?

Конечно, узнаю. А где хозяин?

– Все так изменилось, – Макс смотрел по сторонам с таким видом, словно впервые попал сюда. – Я ходил к своему дому, так он зарос по самую крышу! Даже до двери продраться не смог. Ты видел?

– А наш дом в порядке, – отвечал ему Витя. – И вообще, Максимка, надо чаще приезжать в родные места, тогда не будешь ходить с открытым ртом. Закрой рот, говорю, еще залетит чего-нибудь!

Ребята обступили меня с двух сторон и не замолкали ни на секунду.

– Фил, а ты на озере был? Как оно, пляж совсем зарос?

– А ты видел, что ваша лодка еще целая?

– Я ни разу не был в Зуево осенью.

– О, я, кстати, тоже.

– Так, народ, не шумите, дайте мне опомниться хоть! – я проследовал мимо джипа и через калитку вошел во двор.

Ага, вот и хозяин машины. Стоит на крыльце, улыбается.

– Ну что, как в старые добрые времена? – поприветствовал меня Андрей. – Чем обрадуешь, братан?

– Да как тебе сказать…

– Скажи, как есть?

– Как есть, ты и сам знаешь. Ртом. А вообще, пошли в дом.

– Хм… – Андрея так просто не обескуражить. – А где твоя дама? Ты нас познакомишь, наконец?

– Дама? – заинтересовался Макс. Он был ниже всех, но зато с усами и бородой, как у Д'Артаньяна, и слыл любителем слабого пола.

– Да, наш Фил обзавелся дамой, которую скрывает не только от жены, но и от друзей, – голосом телеведущего-разоблачителя известил всех Андрей.

– Ого… – Витька удивленно вскинул белесые брови. – А мы им тут не будем мешать?

– Андрюх, ты не рассказывал нам про даму, – упрекнул Макс.

– Я думал, от первоисточника вам будет интереснее услышать.

– Так, хватит! – поднявшееся было настроение снова испортилось. – Нет тут никакой дамы. Уехала. И вообще, вы многого не знаете еще. Пойдемте в дом. Я замерз.

Час спустя Андрей уже не улыбался, а сидел и с озабоченным видом морщил лоб: думал. Я загрузил его под самый потолок, без лишних предисловий вывалив все, что стало известно за последнее время. Пока же можно спокойно поговорить с друзьями.

– Нам Андрюха рассказал, чем ты тут занимаешься, – ответил Максим на так и не заданный на улице вопрос. – Он ведь звонил нам несколько раз: то про землю спрашивал, то про жителей местных, кого мы помним и родители наши. Мне интересно стало, к чему такие вопросы. Сначала он отнекивался, отшучивался, но потом собрал нас по видеосвязи и все рассказал: и про тебя, и про чертовщину, что здесь творится.

– Конечно, мы вправе знать, – добавил Витька. – Нам не наплевать, мы здесь тоже, считай, все детство провели, даже больше тебя.

– Да, мы взяли отпуска и прикатили, чтобы тебе не скучно было.

– Спасибо, ребята, – только и мог ответить я. – Я рад, что вы приехали, хотя, в последнее время здесь небезопасно.

– Но ты ведь как-то обитал здесь, и, вроде бы, живой, – Витька откупорил пиво. – И даже от одиночества не сильно страдал, как мы поняли.

– Да, так ты расскажешь, что за дама-то? – если Максиму что-то взбрело в голову, то он не успокоится. – Где ты ее нашел?

– Это долгая история… – хотел было «слиться» я, но Макс не унимался, поэтому пришлось уступить и вкратце поведать об Ане и обо всем, что между нами было. Точнее, о том, чего между нами не было.

Рассказ друзей впечатлил.

– Так вот оно что… А она хоть красивая?

– Макс, имей совесть!

– А что? Откуда такое смущение? Фил, ты, как школьник прям! Или перечитал французских романов?

– Он «Анжелику» читал, мне Андрей говорил! – радостно сообщил Витька, после чего оба воззрились на меня, словно ожидая подробностей.

– Господа, я бы вас попросил…

– Ого, уже господа! Слушаем вас, милорд.

– Да пошли вы!

– Так, ребята… – вмешался Андрей, похоже, до чего-то додумавшийся. – Мне кажется, у нас есть вопросы поважнее любовных дел и литературных предпочтений нашего дорогого Фила.

Признаться, в тот момент я был с ним полностью согласен.

– И с чего мы начнем? – поинтересовался Виктор.

– Начнем мы вот с чего. Суммируя всю имеющуюся у нас информацию, можно сделать однозначный вывод: этот Добренко, про которого рассказал Фил, нам не по зубам. Значит, на него нужно натравить кого-то равносильного.

– У тебя есть знакомые олигархи? – озадаченно поинтересовался Макс, наконец-то оставив меня в покое. – Или министры?

– Нет ни тех, ни других. Зато есть кое-какие идеи… Но первым делом нам нужно увидеть воочию эту самую усадьбу Первоцветово. Дальше посмотрим по результатам. Это возможно?

– Думаю, возможно, – ответил я. – По рассказам Эльвиры, народу там трется, как на почте в день получения пенсии… Ну, на русской почте, я не знаю, как у вас. Значит, не такая уж эта усадьба и секретная. Просто закрытая для посторонних. Но имеются и минусы: в чужаков там стреляют, не задумываясь. Информация – сто процентов.

– Да, хотелось бы как-нибудь без стрельбы… – Витя согласно кивнул в ответ. Странно, раньше он в нашей шайке был самым безбашенным. Видимо, недавнее отцовство сказывается.

– Зачем тебе вообще смотреть на нее? Мы же примерно знаем, где она находится, что еще нужно? – не понимал я.

– А затем. Где гарантия, что твоя Эльвира не насвистела тебе по ушам? – Андрей пристально посмотрел на меня. – Ты, конечно, хорошо разбираешься в людях, этого у тебя не отнять – говорю безо всякой иронии. Но все же? Если я буду просить помощи у людей, я не имею права вводить их в заблуждение.

– Я понял, – что ж, раз надо, значит, сплаваем и посмотрим. – Когда выступаем?

– Завтра утром.

– Решено.

Мы еще долго сидели и строили планы, изучали карты, выдвигали предположения, гипотезы. Затем вспоминали детство: игры, походы, тайны, мечты. Вспомнили, как улепетывали по лесу от случайно найденной медвежьей берлоги, думая, что внутри сидит медведь, да так бежали, что Макс по дороге потерял обе сандалии. Как Витька чуть не лишил себя способности к деторождению, когда решил вскрыть невзорвавшуюся самодельную шашку, разрубив ее топором. Как Андрей залез на дерево и крикнул: «Рубите!» – а Витя, не долго думая, взял и на самом деле подрубил ствол, и Андрей, матерясь, улетел в малиновые кусты.

Да, нам было, что вспомнить. Прокручивая назад события давно минувших дней, я не перестаю удивляться, как мы умудрились вырасти, не поубивав друг друга и не убившись самостоятельно в наших порой далеко не безобидных играх. Сколько мы взрывали всякой дряни, в том числе и самодельной! Сколько раз шутили друг над другом, да так, что порой сам шутник чудом избегал суровой расправы со стороны своих жертв! А несчастные туристы, которые имели неосторожность искать себе приюта у наших берегов! Мы объявляли им священные войны и не отступали до конца, до тех пор, пока захватчики, осознав свою ошибку, позорно не ретировались искать себе другое место для стоянки. Это были незабываемые победы.

Но мы не просто уцелели в круговороте беспощадных детских забав. Мы выросли, мы изменились до неузнаваемости. Виктор стал предпринимателем (дела, правда, пока шли не очень хорошо), женился, стал отцом и души не чаял в своем маленьком сыне. Максим работает инженером на железной дороге, путешествует по стране и наслаждается жизнью. Андрей – успешный программист с замечательными перспективами. Он, правда, пока холост, но какие его годы. А я… Ну, про меня вы и так все знаете. И все же, несмотря на все перемены в жизни, спустя двенадцать лет мы собрались все вместе, снова объединенные общей целью.

Значит, скучать не придется.

Утром, когда все еще спали, я тихонько поднялся с кровати, оделся и, прихватив телефон Андрея (с предварительного согласия последнего), пошел к озеру. Неугомонный Агат увязался за мной.

Стояли предрассветные сумерки. День, похоже, будет солнечным, но в воздухе уже отчетливо чувствуется лед. Мы пошлепали по лужам мимо старых заброшенных домов, вдыхая запахи поздней осени. Вообще, я не люблю ноябрь. Мне кажется, нет более унылого и беспросветного месяца, когда тебя окружает одна лишь промозглая серость, которая, кажется, вот-вот заберется внутрь и поселится там навсегда. Но этот ноябрь был не таким. Этот ноябрь я не забуду никогда. И не потому, что он выдался на редкость теплым. Просто он выдался таким, какого никогда не было и больше никогда не будет в моей жизни.

А послезавтра уже зима.

Продолжительные гудки в трубке, звуки набираемого номера. Голос, приглушенный расстоянием, но такой знакомый и близкий:

– Алло?

– Вера, это я!

– Филипп?

– Да! Я не мог тебе позвонить, сидел без денег, но вот приехал Андрей…

– Без денег… А я тебе звонила, ты был недоступен… Я думала, ты не хочешь со мной разговаривать. А ты без денег…

– Вообще-то, – напомнил я строгим голосом. – Это ты со мной разговаривать не хотела. И трубку не брала.

– Прости… Я вспылила. Я переживаю, как ты там, уже хотела ехать к тебе…

– И ты прости. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Кое-что очень важное. Тебе нельзя сейчас ко мне. Но я скоро уже вернусь…

Когда холодное осеннее солнце поднялось над горизонтом, подтянулись проснувшиеся ребята. Мы с Агатом расположились на давешней лавке и завтракали поджаренным на костре хлебом. Увидев нашу трапезу, Витя укоризненно покачал головой.

– Ты чего это от коллектива отбиваешься? Одичал?

– Кто тебе такое сказал? – я с вызовом посмотрел на него, не переставая жевать.

– Я сказал, – с этими словами Витька плюхнул на лавку рюкзак, из которого ощутимо потянуло чем-то вкусненьким.

– Сосиски? – недоверчиво спросил я.

– Да здравствует цивилизация! – громко провозгласил Макс.

Такого замечательного завтрака у меня не было уже давно.