Текст книги "Двойник короля 18 (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Двойник короля 18

Глава 1

Мышцы спины ныли от неудобной позы, каждый толчок коня отдавался болью между лопаток. Руки связаны за спиной, плечи выкручены назад под неестественным углом. Суставы протестовали, посылая острые импульсы в мозг. Верёвка впивалась в запястья, оставляя красные борозды на коже, – грубые волокна царапали, жгли при каждом движении.

Во рту пересохло. Язык прилип к нёбу, слюна загустела. Пыль забивалась в ноздри, скрипела на зубах. Хотелось сплюнуть, но даже это простое действие причиняло дискомфорт.

Бат с Жасланом тащили меня к лагерю джунгаров молча, сосредоточенно, с каменными лицами. Один держал поводья моего коня, второй поддерживал в седле, чтобы я не свалился. Их движения были профессиональными, отработанными – опытные воины, выполняющие задачу.

Солнце било прямо в глаза. Жара стояла такая, что воздух дрожал маревом. Пот стекал по лицу, щипал кожу. Конь подо мной фыркал и мотал головой, чувствуя моё напряжение. Животное неспокойно переступало, уши его поворачивались в разные стороны. Инстинкт подсказывал об опасности.

«Если всё пойдёт по плану, через пару часов я буду в самом сердце вражеского лагеря», – пронеслось в голове. Мысль была одновременно волнующей и тревожной.

Много переменных, много неизвестных факторов, но альтернативы не было. Прямая атака на лагерь в несколько десятков тысяч человек – самоубийство, дипломатия тоже не сработает. Остаётся только хитрость.

Жаслан и Бат сыграют в перебежчиков и привезут подарок в виде меня – русского аристократа с землёй и кучей кристаллов. Живого свидетеля побед монгольских воинов.

По идее, должны купиться. Точнее, не так: меня заберут, а вот монголам не поверят, но это я уже предусмотрел. Джунгары не самые доверчивые ребята, особенно к своим заклятым врагам. Их глаза будут буравить спины Бата и Жаслана, ожидая предательства. Подозрительность – национальная черта степняков. Каждый враг может оказаться лазутчиком, каждый союзник – потенциальным предателем. Такова жизнь в степи, где выживает только самый хитрый и осторожный.

Пока есть время, продумаю остальное – детали, нюансы, возможные развилки сценария.

Кожей ощущал каждое движение коня, каждый шаг отдавался болью в связанных руках. Мышцы затекали, немели, но это было неважно, главное – сохранить ясность мышления.

Воздух становился гуще. Запах лошадиного пота смешивался с дымом костров. Ветер принёс аромат жареного мяса и кислого кумыса. Лагерь приближается, где-то впереди уже виднеются первые дымки.

Многие ходы мне пока не известны, но это нормально. Невозможно просчитать все варианты заранее. Главное – иметь базовый план и готовность к импровизации.

Сердце стучало ровно: ни страха, ни паники, только холодный расчёт и анализ. Адреналин есть, но он под контролем. Обостряет чувства, ускоряет реакции, но не мешает думать.

Посмотрим, что там решат со мной делать. От этого и буду дальше прыгать. Степняки предсказуемы в своей непредсказуемости: либо сразу к генералу – если захотят покрасоваться уловом, либо в клетку – если решат, что я слишком опасен, либо попытаются использовать для обмена на что-то ценное. Каждый сценарий имеет свои плюсы и минусы. К генералу – быстро, но рискованно. В клетку – безопасно, но медленно. Обмен – ожидаемо, но открывает дополнительные возможности.

Закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Мышцы шеи чуть отпустило, дыхание выровнялось. Поза всё ещё неудобная, хоть и терпимая.

Решил отвлечься. Много всего пришло в шаловливые лапки внутреннего хомяка. Мозг начал перебирать варианты, просчитывать ходы. План стал обрастать деталями, как дерево – листвой после зимы. Я русский шаман. Знаю, что делать и как, нужна только практика. Магия пульсировала внутри, готовая к использованию. Лёд собирался под кожей кончиков пальцев, холодный и острый. Стоит только захотеть, и он вырвется наружу при первой необходимости.

Сила имеется, опыт, знания – тоже, остаётся только правильно всё применить. У меня есть ручная учительница и древний дух. Правда, он мутный, непредсказуемый, но я могу его использовать, чтобы стать сильнее. Нужно только разобраться, как из него вытягивать эссенцию без риска для себя. Можно попробовать посотрудничать, но только после того, как я полностью удостоверюсь в том, что контроль и все козыри на моей стороне.

Шаманка должна в этом помочь. Главное – ей не знать, что я заточил их великого духа. А то хрен разберёт, вдруг какие-то чувства патриотизма вспыхнут? Женщины непредсказуемы, особенно когда дело касается родины, традиций, духовных ценностей. Логика отступает на второй план, вперёд выходят эмоции.

Следующее – возможность перемещаться в чужие тела… Язык немел от предвкушения. Именно эту способность я хотел использовать, чтобы избавиться от джунгаров. Элегантно, эффективно, без лишних жертв среди моих людей.

Когда они свалят, дальше будет уже проще работать с монголами. Один враг вместо двух. Мои планы даже стали более реализуемыми, всё складывается удачно.

Через ресницы наблюдал за дорогой. Пыль клубилась под копытами, создавая серое облако. Солнце клонилось к закату, лучи стали косыми, менее жгучими.

Есть несколько сложностей. Но никто и не говорил, что будет легко. Тело уязвимо, когда я покидаю его. Каждую секунду, пока душа вне «сосуда», я рискую. Ещё нельзя оставлять его надолго, а то кто-то может занять мою тушку. Это как бросить дом с открытой дверью: любой может зайти и обосноваться. А выгнать незваного гостя из собственного тела – задача не из простых. Вопрос требует изучения. Теория есть, но практики мало. Пальцы чуть подрагивали от желания попробовать. Вот на джунгарах и потренируюсь, идеальные условия для экспериментов.

Вообще, кому в голову пришло прийти и начать брать столицу измором? Ладно бы численное преимущество было подавляющим, ладно бы план был гениальным, но нет – просто пришли и сели под стенами. Это у них тут такая традиция, как мне сказали. То одни к другим ходят, пытаются захватить, то эти – к тем. Раз в несколько лет и так уже на протяжении десятилетий. В ожидании, что именно сейчас повезёт, как ритуал какой-то. Хрипло усмехнулся, заработав тычок в бок от Бата.

«Играй роль», – напомнил сам себе. Пленник не должен выглядеть довольным. Изобразил страдание и злость. Вот только ничего, кроме ухмылки, у меня этот тычок не вызвал.

Так что их нападение… Глупое, нерациональное, пустая трата ресурсов. Но для степняков, как я понял, важен сам процесс, а не результат. Показать силу, проверить противника, подтвердить статус – политика через кровь и железо.

Пульс участился, когда вдалеке показались очертания лагеря – огромный город из юрт, палаток, загонов для лошадей. Дым костров поднимался вверх десятками столбов. Звуки доносились уже отчётливо – лай собак, ржание коней, голоса людей.

Я привык, если что-то делать, то только в ожидании результата – конкретного, измеримого, полезного. Но здесь другая философия.:важен путь, а не цель.

Глянул в ту сторону, откуда мы уехали. Своего коня и шаманку оставил на попечение группе, они тут рядышком будут ждать сигнала. Лагерь в нескольких километрах от границы основного места расположения джунгаров. Достаточно далеко, чтобы их не обнаружили, но при этом близко, чтобы я смог до них добраться.

Вспомнил, как объяснял им свою задумку. Вот же упрямые люди! Пытался их переубедить, перечислял преимущества дипломатического решения. Я доказывал, что русский дипломат может решить проблему войны без кровопролития, договориться с джунгарами, чтобы те ушли домой. А они не верят. «Только когда их полностью разобьют и казнят генерала, который напал, тогда и уйдут», – отвечали мне. И каждый, сука, убеждён, что именно он это сделает! Как? Детали не важны… Есть конь, меч, и этого достаточно. Почти услышал в голове их голоса – уверенные, полные слепой веры в победу.

Желудок сжался от голода. Давно ничего не ел, а физическое напряжение забирает силы. Во рту пересохло ещё сильнее.

Ладно, что-то я отвлёкся. Мысли разбежались, а нужно сосредоточиться. В уши ударил гул тысяч голосов, ржание коней, звон металла о металл. Лагерь встретил нас шумом и гамом.

Бат, собака, чтоб тебя кашель одолел! На хрена он мне кляп запихнул в рот? Грубая ткань впивалась в уголки губ, давила на язык. Дышать приходилось через нос, а воздуха не хватало. Слюна накапливалась, но проглотить её было сложно. Правда, без кляпа роль пленника выглядела бы менее убедительно. Детали важны, каждая мелочь добавляет правдоподобности. Джунгары должны поверить, что перед ними действительно захваченный враг.

Остановка. Монголы заговорили. Понеслась!

Меня проверили. Ну как проверили… Просто взяли за волосы и посмотрели. Жёсткие пальцы вцепились в затылок, дёрнули голову назад. Боль прострелила от корней волос до основания черепа. Перед глазами – чужое лицо, смуглое, с резкими чертами.

Я изобразил злость, отчаяние и что-то ещё. Мышцы лица напряглись, брови сошлись на переносице. Зрачки расширились, вены на шее вздулись, дыхание стало быстрым и неровным. А то ещё не поверят, что меня действительно схватили.

Лицо джунгара выражало удовлетворение. Он кивнул своим товарищам, что-то сказал – тон был одобрительный. Похоже, спектакль удался.

Джунгары… Одно лицо с монголами. Те же скулы, те же глаза, тот же разрез век. Разглядывал их, пока мы проезжали мимо первых постов. Обветренная кожа, выжженная солнцем и сухим ветром. Морщины от постоянного прищуривания глаз. Жилистые руки, привыкшие к оружию. Единственное отличие – любят раскрашивать себя и одежду. Красные полосы на щеках, синие линии вдоль рук. Яркие узоры на кожаных доспехах, вышивка на одежде. Кто я такой, чтобы осуждать чужие вкусы? Может, мода. Степная…

Судя по взглядам, а именно они меня интересовали, отнеслись к моим сопровождающим холодно. Каждый взор – как кинжал, брошенный исподтишка. Глаза узкие, недоверчивые. Джунгары не поверили, что монголы решили перейти на их сторону. Ожидаемо.

Кожа на спине покрылась мурашками, несмотря на жару. Инстинкт самосохранения реагировал на враждебность, но это даже хорошо. Подозрительность джунгаров играет мне на руку.

Вот с этим я дольше всего провозился. Объяснял Бату и Жаслану, что их действия – не правда, не предательство, а военная хитрость. Пришлось потратить время, вбивая эту мысль в их гордые головы.

Понятие чести у степняков специфическое. Обмануть врага – доблесть, предать союзника – позор. Но грань между этими поступками тонкая, почти неуловимая. Монголы прямые, как шпала. Сказали – сделали, дали слово – выполнили. Хитрость для них – не самое естественное качество. Благо красноречие и то, что они видели мои способности, как-то сработало.

Огляделся вокруг. Обычный кочевой лагерь, только вместо палаток – юрты, куча лошадей и почти полное отсутствие стационарных построек. Пыль стояла столбом, поднимаемая тысячами ног и копыт. Она забивалась в ноздри, скрипела на зубах, садилась тонким слоем на кожу.

Смотрели джунгары на Бата и Жаслана спокойно, даже с долей издёвки. Мол, поглядите, кого мы тут поймали, – двух перебежчиков и их трофей. Улыбки были холодными, насмешливыми, хотя убивать их не собирались. Во всяком случае, пока. Что два монгола могут против армии в несколько десятков тысяч? Ничего! Скорее развлечение, чем угроза.

Нам выделили сопровождение из местных воинов – четверо джунгаров с оружием наготове. Меня на коне потащили дальше, вглубь лагеря. Копыта глухо стучали по утоптанной земле. Пот струился по спине, впитывался в рубаху.

Слух о том, что русского аристократа схватили, быстро разлетелся по лагерю, сарафанное радио работало безотказно. Те, кто сейчас не были заняты попыткой захватить город, выходили посмотреть на меня. Да уж… Так я ещё не попадал в лагерь к врагу. Чувствовал себя экспонатом в музее под прицелом сотен глаз. Взгляды были разными – любопытными, злобными, насмешливыми. Кто-то показывал пальцем, кто-то что-то говорил соседу.

Нас остановили, окружили и начали разговаривать на повышенных тонах. Единственный минус в этой ситуации – я не понимаю их речь. Вещали джунгары на монгольском, только у них свой говор. И чего решили разделиться, если один народ?

Пришлось использовать то, что уже делал раньше, совсем забыл про это. Я слушал и активизировал пространственное кольцо, связь с девушками внутри позволяла получать переводы в реальном времени. Пришлось немного повозиться, чтобы они услышали, что происходит.

И вот тут началась проблема. Именно поэтому не сделал это раньше. Я слышал голос ушами, и в то же время что-то говорили в голове. Причём синхронно, одновременно. Мозг словно раздвоился, пытаясь обработать два потока информации. Виски сдавило тупой болью, за глазами запульсировала другая – острая. Концентрация рассеивалась, мысли путались.

Кое-как у меня получилось вычленить главное. Джунгары радовались тому, что в их плену оказался русский аристократ и дипломат. Лица их светились гордостью, глаза блестели от удовольствия. Меня должны показать местному генералу в ближайшее время.

Мышцы моего лица напряглись, борясь с желанием расплыться в торжествующей ухмылке. На это и был расчёт, генерал – именно тот, кто мне нужен.

Бата и Жаслана, как я понял, подначивали. Мол, они трусы и решили предать свою страну ради спасения собственной шкуры. Слышал, как бросали им оскорбления, обвинения в трусости и предательстве. Мужикам приходилось нелегко. Жилы на шее Бата вздулись от напряжения, кулаки крепко сжались. Жаслан стоял прямо, будто проглотил копьё. Взгляд его был устремлён в никуда, лицо каменное.

Судя по тому, что узнал про них, это болезненная тема. Честь для степняка – всё. Потерять её означает перестать быть мужчиной, стать изгоем, недостойным даже смерти.

Но держались они правдоподобно, скрывая свою настоящую злость. Лица каменные, только в глазах – бурлящая ярость. Хорошо, что всё это я им объяснил заранее, подготовил морально к унижениям.

Бата и Жаслана не станут убивать. Нужно показать войску, что монголы уже сдаются и перебегают на их сторону. Пропаганда, моральное воздействие на противника. Логика и поведение ничем не отличаются от наших. Люди везде одинаковые – те же амбиции, те же слабости, те же желания.

Лошадь переступила с ноги на ногу. Меня грубо спихнули с седла. Тело сгруппировалось инстинктивно, но со связанными руками приземление вышло жёстким. Я упал набок, ударившись плечом о булыжник. Пыль поднялась облаком, попала в лицо. Мелкие острые камни впились в щёку, нос забило землёй.

Продолжаем поддерживать роль пленника. Кто-то подошёл и плюнул рядом, слюна смешалась с пылью в паре сантиметров от моего лица. Так, а вот это уже перебор. Внутри вскипела злость – холодная и острая.

Шипы льда выросли под ногами у джунгара. Лёд откликнулся на эмоцию мгновенно, холодом пробежал по венам, сконцентрировался в кончиках пальцев, вырвался наружу. Тонкие кристаллы пробили твёрдую землю, выстрелили вверх острыми иглами. Они были длиной с палец, голубоватые, словно вырезанные из чистого хрусталя. Не настолько большие, чтобы серьёзно ранить животное, но достаточно, чтобы испугать его до полусмерти.

Итог получился шумным, громким и очень выразительным. Конь заржал от ужаса, встал на дыбы. Глаза его расширились от страха, ноздри раздулись. Джунгар, не ожидавший подвоха, потерял равновесие.

Смех вырвался из моей груди – искренний и громкий. А плеватор распластался на земле неуклюже и болезненно. Доспехи звякнули о камни, пыль поднялась серым облачком вокруг упавшего тела. Лицо его, перекошенное от удивления и острой боли, стало красным, как спелая свёкла. Кажется, при падении он сильно прикусил язык, и теперь по подбородку медленно текла тонкая струйка ярко-алой крови. Выражение лица было бесценным – смесь боли, удивления и оскорблённого достоинства.

Тут же атмосфера изменилась. Джунгары успокоились и начали смотреть на меня с подозрением. Я почувствовал, как напряжение в воздухе стало почти физически ощутимым. Руки потянулись к оружию, голоса стихли.

Следующий этап – показать, что я маг. Для чего? Потому что к магу нужно относиться аккуратнее, это уже моя личная хотелка. Нет желания, чтобы из меня тут грушу для битья сделали или унижали без причины. И есть ещё одна цель, она уже работает. На монголов посмотрели с лёгким уважением. Брови джунгаров приподнялись, в глазах мелькнуло что-то новое – смесь осторожности и невольного уважения. Они, обычные воины, как-то пленили мага. Мне же нужно, чтобы Жаслан и Бат какое-то время тут спокойно побыли, пока я не завершу свою задумку.

К нам подошёл какой-то мужик – широкоплечий, с брюхом, выпирающим над поясом. На лице – плетёные косички из бороды, украшенные бусинами и металлическими кольцами. Одежда богатая, доспехи качественные, явно не рядовой воин. Он тут же начал говорить и указывать на меня. Голос командный, привыкший отдавать приказы. Каждое слово звучало как удар молота по наковальне. Отвечал ему Бат ровным голосом, стоял с выпрямленной спиной.

У монгола спросили именно то, что я и планировал. Мысленно поставил галочку – ещё один шаг плана выполнен. Мужики выдали мою заготовку о том, что использовали на мне верёвки, сдерживают магию. А поймали меня, когда я отдыхал от дороги.

Зазвучали шуточки о том, что русский слаб и не осилил долгую езду на коне. Вон улыбочки возникли на лицах джунгаров – кривые, с оттенком презрения. Зубы блеснули в бородатых физиономиях. Мол, изнеженный русский не выдержал степных нагрузок. Конечно же, они не поверили в эту легенду полностью, но зерно сомнения было посеяно. Может, чужак действительно слабее, чем кажется?

Меня развязали. Верёвки упали на землю с глухим стуком. Кровь прилила к затёкшим рукам, принеся с собой болезненное покалывание. Тысячи «муравьёв» поползли по коже от кончиков пальцев до плеч, суставы хрустнули при первом движении.

Я вытащил кляп изо рта. Ткань была мокрой от слюны, неприятно пахла. Челюсти ныли от вынужденного напряжения. Язык был сухим, как наждачная бумага.

И тут же атаковал. Лёд возник на моих ладонях мгновенно. Магия откликнулась, как верный пёс на зов хозяина. Холод собрался под кожей, кристаллизовался, вырвался наружу потоком белых искр.

Взмах, и десять врагов упали. Лезвия льда разрезали воздух со свистом, словно стрела, выпущенная из тугого лука. Они вонзились в тела с мокрым звуком, кровь брызнула, окрашивая белый лёд в алый цвет. Крики боли смешались с командами и руганью.

Каменные шипы выросли из земли с хрустом. Почва под ногами задрожала, подчиняясь воле. Серые иглы пробили кожаные доспехи, вонзились в плоть. Ещё несколько джунгаров упали, корчась от боли.

Затем я поднял ледяную метель. Воздух вокруг загустел, наполнился кристаллами льда. Они кружились, создавая непроницаемую завесу. Холодный ветер завыл, подхватывая снежинки. Началась паника.

Джунгары отступали, закрывая лица руками от колючего снега. Ледяные осколки резали открытую кожу, оставляя тонкие красные полосы. Кто-то кричал от боли, кто-то ругался, кто-то просто бежал.

Вот он, один из важных моментов. Сердце стучало ровно, несмотря на хаос вокруг. Нужно показать, что Бат с Жасланом якобы на стороне джунгаров. Пока я атаковал одних, монголы должны были броситься на меня со спины.

Краем глаза уловил движение. Жаслан приближался справа, меч держал наготове. Пришлось отвлечься от атаки на врагов. Холодная сталь разрезала воздух в миллиметре от сонной артерии, и я почувствовал движение воздуха на коже шеи. Сука! Это было близко. Хорошо играет свою роль.

Ещё один взмах порезал мне ногу. Лезвие скользнуло по бедру, рассекло ткань штанов. Мышцы обожгло болью, кровь потекла по ноге – рана неглубокая, но болезненная.

Упал на колено, изображая большее повреждение. Камни впились в повреждение, боль вспыхнула с новой силой. Тут же я получил удар рукоятью меча по виску. В глазах поплыло, перед взором заплясали чёрные точки.

Что-то он перестарался. Висок взорвался болью, по лицу потекла кровь. Ладно, спишем на правдоподобность. Меня начали связывать теми же верёвками, что и раньше. Грубые руки монголов дёргали, заламывали, затягивали узлы. Мужики старались изо всех сил, злые на неожиданное сопротивление. Лица искажены яростью, движения резкие, болезненные.

Сделал вид, что магия моя истощается. Изобразил слабость – тело обмякло, дыхание стало поверхностным, взгляд расфокусировался, голову повесил. Пусть думают, что я потратил все силы на этот приступ ярости.

И вот меня уже крутят с десяток джунгар. Зачем? Кто знает. Видимо, показать, что они тут главные. Злые, раздражённые, но уже более осторожные. Пыль поднялась облаком, когда меня вздёрнули на ноги.

– Не сломать вам меня! – бросил пафосную фразу. Голос был хриплый, но уверенный. В глазах попытался зажечь огонёк вызова. Пусть видят, что дух не сломлен.

Заметил, что на Бата и Жаслана посмотрели уже по-другому. Уважительные кивки, одобрительные похлопывания по плечам, мол, молодцы, смогли одолеть опасного мага. Сдержал улыбку, борясь с желанием выдать триумф. На время я им тут организовал маленькое доверие. Не полное, но достаточное для выживания.

Меня подхватили под руки и потащили. Ноги едва касались земли, тело болталось между двумя конвоирами.

Лагерь проплывал перед глазами – костры, юрты, группы воинов. Кто-то чистил оружие, кто-то чинил доспехи – обычная жизнь военного расположения.

Открыли дверь какой-то палатки. Внутри стояла железная клетка, сваренная из толстых прутьев. Острый запах металла и старого пота ударил в нос. Пол был земляным, покрытым старой соломой.

Щёлкнули замки, и меня бросили внутрь. Ударился головой о прутья, вспышка боли прострелила череп. Зло посмотрел на конвоиров: глаза сузились, челюсти сжались. Меня оставили одного в полумраке.

Выдохнул с облегчением. Отлично! Всё как по нотам, первый этап плана выполнен успешно.

Жаслан и Бат вязали меня специально так, чтобы я мог вырваться. Повернул запястья, проверяя узлы: достаточно тугие, чтобы казаться надёжными, но с секретным ослаблением. Джунгары не знали жаслановских хитростей с верёвками.

Перед этим я выяснил, что у монголов и джунгаров есть такие же кандалы и цепи, которые полностью гасят магию. Но они мне были не нужны, поэтому сошлись на верёвках для слабого мага. Возраст у меня небольшой, опыта вроде немного, враги не ожидали настоящей силы. Всё это, помноженное на гордость и презрение степняков к чужакам, дало нужный эффект.

Внутри разливалось тепло удовлетворения. Каждый шаг плана выполняется с точностью часового механизма. Никто не поверит, что враги-монголы стали служить русскому. Не в этой стране, не с этой историей.

Вот только что меня смущало – внезапное нападение джунгаров. Слишком удачное совпадение. Желудок сжался в тугой узел беспокойства. Случайность? Или кто-то специально готовился, чтобы я не смог добраться до столицы? Ладно, об этом потом. Сейчас остаётся ждать, когда представят местному главнокомандующему. Как понял со слов Жаслана, джунгары не захотят меня убивать. Причин несколько. Во-первых, это подвиг – схватить русского аристократа. Во-вторых, можно потребовать выкуп – большой, в виде магических кристаллов. В-третьих, я могу быть полезен для переговоров.

Закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Мышцы спины постепенно отпускало, дыхание выровнялось.

Девушки внутри пространственного кольца бушевали, их голоса перекрывали друг друга. Требовали объяснений, угрожали, умоляли. Пришлось им объяснять, что я не попал в плен. Точнее, попал, но это моя цель. Они хотели выйти и спасти, устроить резню. Как будто это мне нужно… Несколько десятков минут, и вроде бы успокоились.

Пока меня тащили, заметил много шаманов в лагере джунгаров. Каждого выдавали амулеты на шее, татуировки на лице. Особый взгляд – словно смотрит сквозь тебя, видит то, что скрыто от обычных глаз. Это был один из скользких моментов. Они могли узнать, что я тоже шаман, но для этого нужно было коснуться моей души, чего не произошло. Никто не ждёт от чужака способностей к шаманизму. Запечатанного духа они тоже не почувствовали. Идеально!

Если всё выгорит, мой план предельно прост: я занимаю тело генерала, останавливаю бои, объявляю капитуляцию.

Представил, как проникаю в чужую плоть, скольжу сквозь границы тел, вливаюсь в чужой разум. Беру контроль над каждым мускулом, каждым нервом. Становлюсь кем-то другим, сохраняя свою волю…

А ведь дисциплина тут железная: как генерал скажет, так и будет. Никто не посмеет перечить командующему. После того, как достигну цели, возвращаюсь в своё тело и к группе.

Бат с Жасланом не могли поверить в такую возможность. Их лица стояли перед глазами – недоверчивые, потрясённые. Но оба согласились участвовать в плане после долгих уговоров.

Губы растянулись в хищной ухмылке. Хорошо быть двойником короля, многое уже проходил в прошлой жизни. С новой способностью уверенность была почти стопроцентной. Один процент оставил на форс-мажор, хотя, по идее, его не должно случиться. Буду действовать по обстоятельствам, если что-то пойдёт не так. Я ведь не просто путешествовал здесь, а изучал характер и особенности местных народов. Именно эти знания позволили всё просчитать.

Приложил ухо к железным прутьям, холодный металл неприятно прижался к коже. Вслушивался в звуки снаружи – разговоры, шаги, ржание лошадей. Жизнь лагеря не останавливалась.

Перевернулся на спину, закинул ноги на прутья. Мышцы ныли от неудобного положения. Клетка была слишком тесной, не давала вытянуться во весь рост. Железо впивалось в позвоночник сквозь тонкую ткань одежды.

Голова всё ещё гудела от удара, но сознание оставалось ясным. Через щели в палатке проникали тонкие полоски света – солнце клонилось к закату, лучи стали золотистыми.

Где-то спустя пару часов кто-то зашёл в палатку. Я открыл глаза, веки казались тяжёлыми. Притворялся, что дремлю, собираю силы после боя.

Трое охранников – массивные, широкоплечие, с суровыми лицами. Шрамы, морщины, следы многих битв, оружие позвякивало при каждом шаге. Пришлось снова изображать злость и непокорность.

Меня вытащили из клетки грубо, без церемоний. Руки вцепились в плечи, рывком поставили на ноги. Суставы хрустнули от резкого движения. Посмотрел на небо – сумерки окрашивали облака в фиолетовый. Судя по звукам, нападение на город остановилось. В лагере зажгли костры, огни мерцали в сгущающейся темноте. Запах жареного мяса заставил желудок болезненно сжаться.

Меня повели к центру лагеря. Эскорт увеличился, добавились ещё пара десятков воинов и пять шаманов. Они двигались по бокам, амулеты на шеях тихо позвякивали. Неплохо. Значит, всё-таки опасаются, да и пальцы чуть подрагивали от напряжения. Мы прошли через весь лагерь, где на меня смотрели с интересом и радостью.

Елена перевела основное из того, что повторяли воины. Оказывается, мой захват уже приписали их генералу. Чуть ли не он сам меня поймал и скрутил. Пока я спал в поле, он вышел и нашёл меня. Нормально так перевернули ситуацию. Сказочники! Но это даже на руку – генерал уже заинтересован в личной встрече.

Прошли мимо Бата и Жаслана. Их заставили переодеться в джунгарскую одежду. Сейчас они чистили лошадей, делали вид, что выполняют приказы. Руки двигались механически, но в глазах читалась плохо скрываемая ярость.

Я моргнул, давая знак, что всё по плану. Уловили сигнал – Бат едва заметно кивнул, Жаслан слегка опустил веки. Связь установлена, они готовы к дальнейшим действиям.

А вот и самая большая юрта в лагере – внушительное сооружение, в два раза больше остальных. Войлочные стены украшены богатой вышивкой – сцены охоты, битв, мифологические сюжеты. Перед входом стояли резные столбы с черепами животных. Охраны было много – плечистые воины с каменными лицами. Оружие наготове, глаза следят за каждым движением. Жёсткие пальцы ощупали каждый сантиметр моего тела. Залезли в карманы, проверили пояс, швы одежды. Только после этого нас пропустили внутрь.

Юрта изнутри казалась ещё больше. Центральный шест поддерживал свод, украшенный золотыми пластинами. Пол устилали богатые ковры с затейливыми узорами. Вдоль стен стояли сундуки и низкие столики. Факелы и масляные лампы освещали пространство, бросая колеблющиеся тени. Воздух был пропитан запахом дорогих благовоний, кожи и металла.

В дальнем конце юрты, на возвышении, сидел мужчина. Рослый, с широкими плечами и мощной грудью. Густая борода с золотыми нитями, на голове – шлем с рогами, украшенный драгоценными камнями. Это, несомненно, был генерал. Каждый жест источал силу и власть. Воины вокруг держались почтительно, склоняли головы при обращении к нему.

Но, что странно, не он привлекал главное внимание. Рядом стояла женщина – высокая, стройная, лет тридцати. Богатая одежда, множество украшений, волосы убраны в сложную причёску.

Поразило то, как вёл себя генерал в её присутствии. Могучий военачальник склонял голову, когда она говорила. Ловил каждое слово, каждый жест, словно пресмыкался перед ней.

Меня бросили на пол, мягкий ковёр смягчил падение. Женщина шагнула вперёд, двигаясь с грацией хищника. Лицо красивое, но холодное – высокие скулы, тонкий нос, идеально очерченные губы. А глаза… В них была тьма. Не просто тёмный цвет, а настоящая бездна, затягивающая, пугающая.

Генерал следовал за ней, как тень. Он наступил мне на ногу, вдавливая каблук в ступню. Боль прострелила от пальцев до колена. Женщина улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. В изгибе губ читалось превосходство.

– А вот и ты, русский! – сказала она на нашем языке.

Сердце на мгновение замерло. Русскоговорящая джунгарка? Или…

– С кем имею честь? – не показал удивления, сохранил бесстрастное выражение лица.

Меня попытались ударить за дерзость. Я увернулся от удара – рефлексы сработали автоматически.

– Хадаан-хатун, – улыбнулась женщина. – Ты же отправился встретиться с ханом? Я жена его наследника, можешь говорить со мной.

Вот оно что… Жена наследника монгольского хана в лагере джунгаров? Сука-рух! Говорящая по-русски! А вот и мой один процент форс-мажора пожаловал.