Текст книги "Вор: Пришествие Трикстера. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Артемис Деник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Что?

– И откуда ты такой свалился в эту яму? Кто тебя только манерам учил? Хотя… не отвечай, по лицу видно, что никто.

«Больно разговорчивое существо попалось».

Я молчал, ибо все мое внимание сосредоточилось на прозрачных руках, которые то и дело поднимались вверх в оскорбленной и капризной манере. «Что это такое?». «Как оно может существовать?». Мертвецы – им я не удивлялся, они хотя бы имели плоть. Я внимательно осматривал существо, с ног до головы.

– Да куда ты пялишься!

– Ты что такое?

– Я? «Что»? Да я с огромной башни на вас, челядь, смотрел. Раньше… Лучше скажи мне, кто ты, молчаливый человек в помятом костюме?

– Гаррэт, мастер-вор.

Призрак осмотрелся по сторонам, словно стыдясь того, что услышал.

– Вор, значит…, – призрак внимательно присмотрелся, – Глубоко тебя занесло. Тут что-то не так. В чем твоя тайна?

«Может, мне еще на колени встать?».

– Сначала скажи, кто ты и что это было за огненное нечто?

Призрак явно оскорбленный моими словами отпорхнул назад, но ответил.

– Маги. Соратники мои. Бывшие… Заточили меня здесь в теле огненного элементаля.

– За что?

– Я боялся этого вопроса, – призрак прикрыл одной воздушной рукой часть лица, – за… за… Пособничество мерзкой магии.

– Чего?

– А ты я смотрю, вообще деревня. Ну ладно, так даже лучше.

Теперь уже мне было интересно, что светящееся облако глубоко под землей, в темном Бонхарде могло мне рассказать. Я сверлил его взглядом.

– Черт те на! Ладно! Была одна особа, имя ее не припомню, не здешняя. Магичка, профессионал по различным трансформациям. Ведала стихиями земли, в основном. А я… был ее пособником… в одном деликатном деле, – облако проверило, правда ли я слушаю, и с горечью продолжило, – Она задумала поместить душу свою в такой красивый маленький камешек. Не вспомню, что за камень...

– И не надо.

– Я собственно и добыл этот камень.. Знаете ли, не все камни подошли бы для такого предприятия… В общем, ее поймали, а меня…

Призрак замолчал, и, судя по дрожащим скулам, он все больше вспоминал, то, что хотел забыть.

– Я тебе обязан. Не спрашивай, чего ты хочешь, я больше не волшебник, а только отражение. Но мои знания! Я могу только дать тебе совет.

«И что полезного может поведать мне он?»

Призрак продолжил.

– Я вижу тебя. Вижу, как ты истерзан, как криво стоишь и нервно подергиваешь плечом, – все ранее возбуждение как водой смыло, – И могу сказать тебе одно: В здешних пещерах водятся буррики, ты, вероятно, их уже встречал.. ну да, старый дурак, логично. Тебе надо собрать горстку их яиц, и смешать вон с теми грибами. Руби мелко, они очень плохо растворяются. Но в твоем случае – поищи яйцо Золотого буррика. Это редкое создание. Хе, не многим доводилось видеть их. А яйца у них… целебные, словно… словно… нет сравнения.

Призрак умолк и уставился на меня.

Я ощутил в сумке тяжесть и медленно про себя произнес: «Те самые яйца».

– А ты?

– Я? Что я? Мне на покой. Уж набродился по этим коридорам. Не хочу больше жить, ни в какой из ее форм. Понимаешь? Верно, нет, таким как ты, жизнь своя дороже всего. Ну ладно, бывай, вор, как тебя…

– Гаррэт.

– Бывай Гаррэт!

У меня только в тот момент возникла мысль задать тревоживший все это время вопрос. «Так, где искать этот Рог Квинтуса?».

Но было уже поздно, не успел я открыть рта, как облако осело и распласталось по каменной плитке. Затем и вовсе растворилось в сыром воздухе. Так я и стоял, не веря, что я и вправду разговаривал с живым призраком, ведь вокруг все было так привычно мертво и заброшено. Как иллюзия.

16

Исследовав, как следует, пространство, я обнаружил лестницу, которая вывела меня обратно наверх. Спустя какое-то время я наткнулся на постамент с еще одним камнем, на котором значилось, что, мол, щит падет лишь от огня. Недолго думая я вытащил огненную стрелу и поразил этот самый щит. Тот как скорлупа распался на кучу маленьких частиц. Я присмотрелся к камню в поисках гравировки. Пальцы ощущали шероховатости и трещины, но видно ничего не было. Так он и отправился на дно моей торбы, к треснувшему яйцу и брату-камню, потому что они явно были похожи друг на друга. Из одной семьи, так сказать.

Рог Квинтуса оказался в совсем обычном месте. Если бы я не знал, что это такое, я бы прошел мимо. Он висел на стене весь покрытый пылью. Его изначально золотой цвет тогда представлял собой нечто более похожее на серебро или медь. Он не сиял в свете одного единственного факела, висевшего на стене. Настолько плотный слой нанесло за все эти века.

Обеими руками я обхватил Рог. Мне показалось, что я слышал что-то, исходящее из его чрева, но… «Мне кажется, мне уже все кажется». Я приложил его к уху.

«Да, тишина, пора выбираться отсюда». Пока я упаковывал его в специальный отсек в сумке, я размышлял: «И что такого ценного в этой вещице? Неужели только тот факт, что она так хорошо спрятана? Или она обладает магической силой? Ну и бредятина все это, Катти наверняка обкрутил нас всех вокруг пальца. Я совсем схожу с ума в этом месте, Катти мертв, запомни это! Бассо. Бассо если он еще не сбежал, займётся камнями, он не знает их ценность, а Рогом займусь я, лично».

Я находился наверху, и все больше солнечных лучей просачивались сквозь многолетние руины. Да, именно тогда я смог разглядеть, что же на том камне было выгравировано: «В сим камении погребена наикорыснейшая из всех душа Мистика, человека, что удумал недоброе и поплатился сполна».

«Кто такой этот Мистик? Что это за камни? Правда ли, что в них заточена душа? Нет, Бассо их доверять нельзя. Надо сходить к кому-то, кто разбирается в магии». Уже тогда я поставил себе новую задачу – найти такого человека.

Из-за Рога моя сумка потяжелела, я затянул потуже лямки и пошел по мосту наверх – к выходу, заколоченному решеткой. Сквозь нее я видел, как поднималось солнце. Окрашивало все в красный, оранжевый и желтый. Дарило надежду. Так же, как и в прошлый раз, когда Катти затащил меня в Клагсклефт, на опасный путь «вора по-крупному». Снаружи я увидел все тот же темный лес, дышащий холодом. «Где я?» Сколько же ярдов я прошел под землей?» – задавался я этими вопросами. И сам на них отвечал: «Черт его знает».

«Где там тропа до Халлесфорда?».

Глава 4. Наемные убийцы

Древняя порча снова была остановлена. Сделать больше – означало бы нарушить баланс, но мы знали, что нужно быть бдительными, чтобы распад не начался вновь. Ни Молотам, ни язычникам нельзя доверять и вмешиваться в их дела.

Анналы Хранителей

Сентября, 1224 год.

1

«Мать твою, как же поясница болит!», – выдохнул я, когда плюхнулся на кровать. После минутного забытья, мои глаза вновь распахнулись. Я совсем забыл про больную ногу. Всю дорогу домой я убеждал себя, что все будет в порядке, что непременно дойду, вспоминал забавные истории и сочинял новые. Иными словами, забавлял себя, чтобы не чувствовать, как же сильно горела лодыжка. Словно слои кожи отслаивались. Поэтому, в тот момент, когда я распластался на кровати, внутри меня боролись две сущности: вылечить сейчас или отдаться грезам.

«Ух, сука, как щиплет», – я распустил стяжки на сапогах и все бормотал, – «Сейчас подлатаем тебя, собака, сейчас… сейчас…».

Разбросав хаотично сапоги по комнате, я сам удивился, что меня абсолютно не интересовало «наворованное», или лучше сказать «найденное. Да, лежали в сумке два странных камня, охапка магических стрел да еще всякой мелочи навалом. Меня заботили только зеленые яйца, которые могли (если это была правда) ослабить боль. Вылечить мою бедную ногу.

Я нетерпеливо сунул руку в сумку, хотел было схватить одно из яиц, но под нажимом моих пальцев скорлупа вдруг треснула.

«Черт, сейчас все зальет!».

Было поздно. На дне уже виднелись затвердевшие остатки той мерзости, что находилась внутри яйца. Оно разбилась очень давно.

Второе яйцо оказалось целым, пахло свежескошенной травой. Вполне не дурно, если учитывать, откуда оно вывалилось. Я выставил его на стол, справа расположились грибы. «Ненавижу грибы. Тонкая, прозрачная шапка – бе, мерзость! Мягкая и склизкая ножка – еще противней». Да и пахли они, словно давно уже стухли, и на их остатках выросли новые! Я вовремя вспомнил, что грибы нужно было оставить сушиться, потому нарезал их, натянул на веревку и разжег камин.

«Теперь можно и поспать» – с удовольствием и смакованием сказал я и рухнул на одеяло замертво.

Через несколько часов в дверь постучали. К удивлению, это оказался мой новый приятель Бассо. Он очень хотел поделиться какими-то новостями, но я выдворил его с крыльца, запер дверь, и объяснил, что на пороге своего дома ни с кем не общаюсь. Из соображений безопасности, конечно.

Идя по городу, и он, и я, понимали, что во всеобщей суете мы были не больше лужи на дороге, но все же шли, не обращая внимания друг на друга, словно мы не были знакомы.

Улицу озаряло утреннее солнце. Во мне закипала злость от того, что каждых доходяга не упускал свою возможность пустить шутку-прибаутку в мой адрес.

«Поскользнулись, видать, уважаемый?».

Я бросил на него пустой взгляд, а сам про себя подумал: «Потом над тобой так посмеюсь, я тебя запомнил». Настроение у меня было гадкое – лодыжка не переставала пульсировать. Иногда что-то противно натягивалось и грозило порваться, но в последний момент, ногу отпускало, и я снова шел, стараясь успеть за суетливым Бассо. Кстати о нем, он остановился возле подворотни и облокотился о деревянную бочку из-под вина. Он стоял в тени низких крыш и изредка поглядывал на прохожих. Нам удалось слиться со средой. Исчезни он, никто бы не заметил. Исчезни я, а меня там и не было.

Он повернулся в мою сторону и начал шептать.

– Здорова, я…, – он огляделся по сторонам, – подумал, что пока не смогу заняться твоими вещицами. Но! Я знаю человека, который может быть заинтересован в покупке Рога.

– И кто же это?

– Я думаю, ты знаешь его. Не можешь не знать. Фаркус сейчас как раз на коне, и он готов заиметь в свою коллекцию ценный экспонат.

«Интересное имя… Фаркус… Где-то я его уже слышал…»

– Что насчет остальных вещиц?

Взгляд Бассо на несколько секунд потерялся, а потом он протер нос и выдал: «Понимаешь, прошло еще ничего – нужные связи еще не связались и… ну… в общем…».

– Ясно…, – ничего другого я и не ожидал, – ты сделал то, о чем я просил?

– Да! – воскликнул он,– Хотя… еще нет, но нашел неплохое местечко: бывшая мастерская, там есть прилавки, но все ужасно пыльное. Я…

– Тебе мешает пыль?

– Не то! Не то. В контактах дело, я пока не нашел людей. Без них, делу хана. Ты спрашивал о Фаркусе, так вот, думаю, он тебя уже ждет.

– Ты сказал ему мое имя?

– Не обижай, твое имя останется только на моих устах.

Я кивнул и уже собирался уходить.

– Чуть не забыл, Гаррэт, слышал, какой-то заморский коллекционер в город прибыл? Говорят, он себе особняк строит. Поговаривают, старина малость не в себе, того – головой тронулся, сумасшедший! Сущий дьявол!

– Извини меня, Бассо, но сплетни меня не касаются, – мне хотелось как можно скорее вернуть домой и сварить целебное снадобье. Лодыжка ужасно чесалась!

– Кстати, а что это у тебя на шее?

– Ничего особенного. Нашел в подземелье. Ничего особенного.

На этом мы разошлись, каждый в свою сторону. Как и предполагалось. На полпути меня осенила прекрасная, как мне тогда казалось, идея. «Раз уж я на улице, может по-быстрому забежать к этому Фаркусу». Идея выглядела привлекательно: забежать на минутку, договориться о сделке, а после отправиться залатывать раны. «Решено», – я повернул в другую сторону, какое-то извращенное садистское чувство вызревало во мне, словно ожидание наслаждение после страдания.

Когда показался указатель, мое сердце забилось сильнее и до меня вдруг дошло: «Я знал Фаркуса с детства. Это тот человек, на которого я работал еще до…».

Да, как-то днем я наткнулся на лавку «Функционалы Фаркуса». Тогда я и подумать не мог, куда попал. Хотя представление, что лавки с непонятными названиями – это самые, что не на есть, опасные лавки, у меня уже было. Я открыл дверь. Там стоял солидный человек в очках, и в дорогой одежде из хлопка. За ним я разглядел только небольшую витрину с какими-то ожерельями, кольцами и прочей мишурой. У меня на такое всегда глаза горят. Владелец наклонился и посмотрел на меня. Видимо, понял, что я из себя представлял.

– Любишь такие вещицы, да? Ты можешь приносить мне их сюда, я буду тебе платить.

Я стоял молча возле двери, не зная, что ответить.

– Не бойся, эти вещи принесли такие же, как ты.

Я подошел к прилавку. «Блестит – красиво». Это были поистине превосходные вещицы, как их там… драгоценности.

– Ладно, ответил я, что мне нужно делать?

Владелец лавки улыбнулся. Позади него висела ширма, которая вела в другие комнаты и в подвал. Он повернулся ко мне спиной, сделал знак следовать за ним и исчез за ширмой. Я стоял некоторое время, опешив – обычно на меня не обращали внимания. Впервые меня одолевало чувство, что кто-то будет ценить меня. Ценить мои способности. И меня самого. Я набрал воздуха, последний раз взглянул на браслеты и шагнул за ширму.

Предусмотрительно, кинув пару колец в карман.

2

Лавка Фаркуса стояла около набережной в старом фахверковом доме. Здесь всегда дул сильный ветер, пробирающий до костей. Я хромал, весь закутанный в лохмотья своего костюма, и вспоминал о своем плаще. Около двери стояла девушка. Она пряталась от ветра, поэтому была так же, как и я завернута, во что попало. Край деревянной стены загораживал ее своим плечом от улицы, поэтому если бы не ее развивающееся платье, я бы ее не заметил.

Какое-то теплое чувство заполнило мое сердце, когда стены раздвинулись, и показалась на вид самая обычная дверь. Я словно снова, как тогда, топтался перед ней. Перед этой дверью с дыркой от меча прямо посередине. Я вошел внутрь. Комната заметно пополнилась, но прежних краденых украшений видно больше не было. Вполне возможно, Фаркус понял, что время лавок с «не совсем новыми вещами» прошло. Внутри было уютно: ковер на полу, полки с вазами, тарелками, кубками. Справа несколько маленьких окошек. Однако, мое внимание привлек посидевший старик, развалившийся в кресле за прилавком. Что-то считал. Фаркус. Как это было на него похоже…

– Что вам угодно? – он отставил чашку с горячей водой.

«Не узнает, ба!»

– Фаркус, это я, – черт, не смог сдержать улыбки.

Он сузил глаза, как бы проверяя, не подводит ли его память. Немудрено, что он не узнал своего бывшего работника, минуло лет десять, если не больше. Однако, он молчал.

– Гаррэт, мальчишкой работал у тебя, ты меня не помнишь?

Тогда что-то попало в его сердце. Мое имя (иронично) пробило, как стрела, завесу рутины.

– О Господи! – воскликнул он и сразу вскочил, чтобы пододвинуть ко мне табуретку, – Присаживайся, присаживайся! Какими судьбами? Где… где ты пропадал, Гаррэт? Неужели…?

– Нет, не там. Жаль, но я не могу сказать где…

От чего-то мне хотелось съязвить, что у Молотов я тоже побывал, но разум остудил мой пыл. В конце, концов, что я знал об этом человеке? Ровно столько, сколько он обо мне.

– Не говори – это уже не имеет значения. Что ж, ты здесь по делу, верно?

Я кивнул.

– Бассо сообщил мне, что придет некий молодой человек с неким предложением. Но, Создатель, я не думал, что это будешь ты! – он разглядывал меня, от чего мне стало неловко, а потом продолжил, – Удивительно, и как ему удалось сбежать из Крагсхелла… Должно быть, и Хаммериты не чисты совестью, откупился, проныра. Ах, корысть, ах, деньги!

Мне было приятно видеть знакомое лицо, хоть оно и навевало некоторые воспоминания. Не шибко жизнерадостные. Нога вновь напомнила о себе, и я перешел к делу.

– Я принес тебе кое-что… как в былые времена, знаешь.

Его глаза расширились от изумления. Виднелся в них и профессиональный интерес. Он ведь догадывался, какие вещи я могу добыть.

Моя сумка зашуршала, и на свет показался лунообразный сверток из кожи. Фаркус заерзал на стуле, а я внимательно следил за ним.

3

Фаркус аккуратно принял от меня предмет. Его пальцы огибали неровности, однако он не спешил разворачивать кулек. Судя по лицу Фаркуса, он был скептически настроен. «Все же, он не промышляет таким», – мелькнуло у меня. Но нет: наконец, он обхватил обеими руками сверток и своими старческими пальцами начал разворачивать ткань. Вот уже появилась точная форма, потом он почувствовал вес и прочность предмета. И когда, последний слой был убран, на лице Фаркуса выступил пот.

– Что? Ты? Неужели ты…?

– Да, Фаркус, я вытащил его…

– Но откуда?

– Бонхард.

Старик молчал. Он обернулся и посмотрел на свой письменный стол.

– Я думаю, я мог бы найти для него покупателя. Это очень опасное предприятие, друг мой. Ценнейшая вещь.

– За сколько возьмешь? Мне очень нужны деньги, – я сверлил его взглядом – бесполезно, он не отрывал глаз от Рога Квинтуса. С осторожностью он водил пальцами по гравировке, стирал пыль и прикладывал к уху. Вскоре я дал о себе знать, и он отложил Рог.

– Для тебя, Гаррет, мне не жалко, в рамках приличия, конечно. Редкая вещь. Этот Рог был создан несчетное количество лет назад. Есть легенда, что его выковал магический культ, который сейчас известен всем как Хаммериты. Цели неясны. «И взяли в руку они молоты свои, и били они им по сырости серебренной. И лучшие из всех мастера, чьи имена давно канули, вырезали священными кинжалами на нем слова Создателя». Увы, Гаррэт, но история – это не мое. В любом случае… – он замолчал, – я с радостью дам тебе пять тысячи золотых.

«Бешеные деньги! Придется разменивать месяцами… Что за сумма!

– Я согласен, – ответил без промедления.

Фаркус просиял улыбкой, означающей, «я продам его вдвое дороже» и ушел за деньгами. Сейчас я понимаю, что мог бы затребовать от него гораздо больше, только был ли в этом толк? Нужны будут деньги, пойду опять на авантюру – таково положение вещей. А деньги… деньги лишь цель. Я знал, что в детстве, он платил мне раз в десять меньше, чем оно того стоило. Ну и ладно.

Ширма раздвинулась, и показался Фаркус в плаще и с солидными мешочками золотых. Рога при нем уже не было. «Спрятал, скряга». Перед тем, как взять деньги я решил растянуть время, сам не знаю почему.

– Если не секрет, кто тот человек, который заинтересован в таких вещах?

– О-о-о! Он не представился, какой-то чужестранец, коллекционер, мол. Он здесь недавно, особняк строит. А так, личность незаурядная, чудак. Кому если не таким людям понадобятся реликты древности… – Фаркус поставил мешки на стол и по-дружески обнял меня за плечо.

«Ну нет! Ненавижу, когда кто-то трогает меня».

– Береги се…

Окно разлетелось вдребезги. Стрела прошла через шею Фаркуса. На меня брызнула струя крови. Его все еще живое тело сползло к моим ногам.

4

Я не двигался.

«Умри, Гаррэт!».

В голове застыл неприятный звук, и я не мог, что это такое. Что-то пронзительное и громкое. Кричала женщина. Ее голос дрожал, а потом резко оборвался.

«Стреляли в меня».

До моих ушей доносились удаляющиеся шаги. Передо мной опадало на пол все еще довольное лицо Фаркуса, его руки отпустили лямки моей куртки. Стрела точно влетела через одно из маленьких окошек. Машинально я распихал мешочки по карманам и тяжелым ударом ноги распахнул дверь. Я пытался прийти в себя под холодными ветрами с моря.

«Стреляли в меня».

Вдалеке все еще виднелись две убегающие фигуры. Я незамедлительно ринулся в их сторону, но уже через пару мгновений рухнул на мостовую. Кожа на ноге прижигала штаны, а плечо нещадно отдавало в спину. Я лежал один. Вся набережная внезапно опустела.

«Стреляли в меня»,– эта мысль все не выходила у меня из головы.

Я был бы глупцом, если бы подумал вступить с теми двумя в схватку. Идти на разъярённого волка означает смерть. Меня хотело прикончить. Моим же излюбленным оружием. Что натолкнуло на мысль, что человек, который нанял наемников, не хотел видеть меня в городе. И все же я не мог ответить на свои же вопросы: «Откуда они узнали обо мне?», «Как они узнали, что я пошел к Фаркусу?», «Кто я такой, чтобы на меня натравливать чертову охоту?». Глупо, но тогда я считал себя самый незаметный и незначительным человеком в городе.

«Они следили за мной? Возможно, именно в тот момент, когда меня встретил Бассо. Тогда почему медлили? Что их задержало? Или они слушали наш разговор с… Фаркусом? Да, с Фаркусом… Или все подстроил Бассо?».

Как мог, я переминал ногами, шел следом. Меня бросало на стены, прохожие еще сильнее косили взгляды, чем раньше. Мне было не до них, я натянул свой капюшон и маниакально двигался вперед. Главное, что я держал этих двоих в поле зрения. Боль и страх? Нет таких понятий, когда преследуешь своих убийц. А я считал, что они именно убийцы.

Когда, наемники повернули за угол, то оказались на торговой площади, где была туча народа. Посередине расположились торговцы, одни держали кур, другие показывали сухими пальцами на мешок огурцов. Обычные горожане, серая масса, толпились вокруг прилавков, как будто там было что-то интересное. Наемные убийцы вбежали в толпу и растворились в ней. Раздался крик и причитания – это меня спасло. Их черные одеяния было не сложно отличить.

Меня вынесло в Высокий Город, минул мост. Трудяги работали, а те, что нет, зависали в пабах и тавернах. Обезлюдело. Роли поменялись, и мне можно было немного замедлиться. Нога одубела и чувствовалась, как кусок полена. Убийцы тяжело дышали и постоянно оглядывались, в такие моменты я прятался за опорами и бочками.

За каменной аркой находился старый мост, прозванный «Мостом мертвых аристократов». Видимо, с него прыгали те, кто проигрывал все свое наследство в карты. Чуть дальше располагалось известное среди своих местечко – игральный дом Дрекбоун, а уже за ним дорога вела к частным владениям, огороженным стенами.

Мои преследователи шли размеренной походкой и совсем уже забыли обо мне. Они переговаривались о чем-то, смеялись. Для них убийство было обыденным делом, частью жизни, как для меня чья-то случайно исчезнувшая монета. В конце я наблюдал, как они по одному исчезли за аркой. Раздался стук. Я подошел ближе. Окошко в воротах откинулось, кто-то о чем-то их спрашивал. Солнце уже стояло в зените, но тепла не давало. Меня было видно, как пасущуюся корову в поле. А я ведь знал, что подобные дела лучше проворачивать ночью.

Оба вошли за ворота, и гигантские дверцы захлопнулись. Приковыляв к двери, я присмотрелся к гербу. На свежевыкрашенных в зеленый досках значился род неких Рамиресов.

«Знакомое имя. Это кто еще?», – подумал я. И вправду кто?

Истинна заключалась в том, что я не мог сделать ничего. Если бы я прямо в тот час вломился к нему «в гости», я бы потерял голову. Нога после напряженного пути неимоверно болела, и, прикинув, какие могут быть последствия, я повернул обратно. Запомнил улицу, дом и, разбитый, пошел залечивать раны. Смерть Фаркуса все еще не выходила у меня из головы. Но был ли виноват я?

5

При такой влажности не то, что грибы не высохнут, но и самому скопытиться можно. Они и не высохли. Я был еще не в таком отчаянном положении, чтобы без ноги осуществлять то, что задумал, а потому я разместил все эти мерзкие ножки на доске за ставнями. Хоть на подошвы уже наступала осень, солнце все еще грело и временами даже припекало. Поэтому я надеялся, что рано или поздно ингредиенты для снадобья будут готовы. Не верил я во всю эту химию, алхимию, но ничего иного на руках не имел.

К Равноденствию, грибы, наконец, были готовы. Я как раз успел спрятать их от раскатов молний и грохота грома. Все время до этого я не терял зря. Я вообще не теряю время зря. Провел внешний осмотр крепости Рамиреса и пришел к выводу, что перелезть через стены не удастся, но плотная застройка могла бы помочь мне. Что было ожидаемо, стены круглосуточно охранялись. Зато в углу я обнаружил проход, забитый решетками. «Любопытно, надо потом проверить, может получиться пройти через него», – подумал я.

Встретившись с Бассо, он доложил, что нашел людей, которые могли привести то захолустье на окраине города, во что-то приличное. Толстяк показался мне немного нервным; после того, как я рассказал ему, что со мной произошло, он поклялся, что не проболтался никому о моей встрече с Фаркусом. Ну-ну. Однако, после случая с «вероятным» покушением, мы договорились встречаться в разных местах. Также я ему поручил нарыть информации о треклятом бароне Рамиресе. Бассо сопротивлялся, подозревал меня в нехороших намерениях, но я его убедил, что эта информация мне была нужна из «профессиональных и сугубо образовательных целей». Так, чтобы занять себя чем-то во время бездействия.

В один из дней я нарезал скорчившиеся кожурки грибов. Громадное яйцо было «аккуратно» разбито кинжалом. В некоторых ситуациях инструменты не дано выбирать. Миска наполнилась отвратительной жидкостью, которую я с силой вдавливал в поврежденную кожу на ноге и плече. Себе в рот я вставил деревянную палку, чтобы зубы не треснули от боли. Через час мне стало легче. Через неделю я чувствовал вновь силу и самообладание. Усталость за последние месяцы улетучилась, а пять тысяч золотых грели душу, хотя большую часть я доверил Бассо на развитие лавки. Утром следующего дня вовсю лил дождь, и улицы были пусты как никогда. Это было не самое лучше время, чтобы отправляться мстить, но мысли о покушении на меня не давали уснуть.

«Я, должно быть, сошел с ума. Идти к человеку без задания, а так: по собственной воле! Его люди целились в меня. В меня! Убийство? Нет, я не убийца. Такие люди, как он ценят свою репутацию: окружают себя огромными воротами, что, мол, смотрите какой я важный и богатый. Только богатство – это вещь… приходящая… и уходящая. Воровство? Да, самый настоящий грабеж. И тогда, он, еще не раз будет вспоминать обо мне, будет видеть ухмылки на лицах тех, с кем якшается. А они, я уверен, люди не из простых. Из кругов темных, но богатых. Криминальные Бароны, мать их!».

На самом же деле, я не был уверен, почему Рамиресу вдруг вздумалось избавиться от меня. Именно причину я и хотел узнать.

Я переминал руки, стоя в дверях своего дома, на улице дух прохладный ветер. Я последний раз проверил свои карманы и сумку. Дорога не заняла много времени, хотя раньше мне казалось, что особняк находится на другом конце города. Сердце сжимало непонятное чувство, словно что-то исчезло, словно я про что-то забыл, и это что-то существует, но не в этом мире. Мне стало гадко и противно – от страха; сладостно и тепло на душе – от предвкушения того, что я задумал.

Чем ближе я подходил к воротам, тем больше я чувствовал… свободу? Одновременно все мои пальцы вспотели, а вены словно накалились на горне. Я схватил тяжелое кольцо, и раздался грохот. Почти сразу ко мне вышел охранник. У него были неимоверно большие губы и выразительные глаза мясника. За поясом он держал наготове короткий меч. «А у парня комплексы» – развеселила меня мысль. Он странно поглядывал вбок, но больше был поглощен разглядыванием меня, а точнее моего прикида. Его скулы свела неприязнь. «Смотри, смотри, падаль! Твоему хозяину еще воздастся».

– Тебе чего? Потерялся, сынок?

– Вели к хозяину вести, – отрезал я.

Тот вздрогнул, словно хотел что-то сделать, но, в конце концов, сжал губы.

– Барон Рамирес велел не беспокоить его…

– У меня к нему дело, это касается наемных убийц.

Стражник сконфузился и оглянулся. Тотчас через щель в ворота просочился еще один, а голоса и топот солдатских сапог замолк.

– Проходи, – сказал губастый, и крепко схватил меня за плечо. В этот момент я почувствовал небывалое чувство отрешенности, словно думать о чем-либо больше было не надо. Словно я был в полной власти этого человека. Я чувствовал, как его пальцы впивались в мои плечи, как небрежно и, брезгуя, он тащил меня по темным коридорам. Но когда показались арки, а за ними внутреннее убранство замка, сознание вернулось ко мне, как и змеиная закалка. Я начал размышлять.

– Ай, нога! – вскрикнул я.

– Что такое?

– Меня ранили эти ваши… ай! – так я надеялся внушить стражнику, что я был безобиден. Остаток дороги старался хромать, благо опыт у меня уже был.

На доли секунду я приметил целую галерею роскошных картин. Еще через пролет показались постаменты с вазами, на которых были изображены какие-то розовые листья. «Мы» оказались в зале, и возле дымящегося камина, стоял странно изогнутый диван. «И все у него не такое, как должно. И все у него не квадратное, а иное: то там уголок согнут, то здесь линия подкрашена. Мелочевшик!». Мне и вправду было не понятно, зачем замок обставлять с таким пафосом, и такой… любовью. «Среди роскоши он и умрет, и то будет верно». Я имел дело с «эстетом», возвеличенным, самодовольным. «Такого человека легко обвести. Скажи ему комплемент, и он разольётся как твое французское вино». Тьфу ты! Как вообще вино пить можно!

«Мы» уперлись в металлическую дверь, которая вела в подвал. Это был необычный подвал. Я присматривался, прислушивался, но не мог взять в толк, а что делает его таким необычным. И только когда меня довели до шикарной деревянной двери, у меня в голове мелькнула мысль. «Дерево портиться в сырости. Значит тут…» В туннеле было сухо, даже подозрительно сухо. Губастый вобрал воздух и потянул за колокольчик.

За дверью кто-то зафыркал.

– Входите, черт по…

Губастый сильнее сжал мои плечи и поднес ко мне свою отвратительную рожу, от которой пахло костром и луком.

– Смотри, без фокусов! – прошипел он, – Барон велит тебя скормить буррику, надеюсь, я буду в первом ряду, – он вроде бы закончил, но не отпускал, – Обращение: мой Милорд Барон Рамирес. Попробуй только пикнуть!

– Ну что вы там?! Мне весь день ждать?! – затрещал неприятный голос.

От всего этого контакта с людьми у меня кружилась голова. Когда меня продавливали в двери, хотя я и не сопротивлялся, я смекнул, что ведь у меня не было оружия. Я остался с одними руками. «Думай, думай, думай!» Неприятно признавать, но я молил саму судьбу, чтобы этот чертов Рамирес приказал им покинуть помещение, иначе я был бы вынужден играть по его правилам. А в его правилах игры, я всегда проигравший.

Первое, что бросилось в глаза – это убогонькая табуретка поодаль от меня. По углам ютились огромные сундуки, а вдоль стен стояли резные шкафы. Среди них стол казался лишним или даже чужим. Однако именно за этим столом на изогнутом стуле возвышался мужчина с короткими пепельными волосами, прикрытыми шелковой шапочкой. «Прямо, как у куклы». Он не поднял на меня даже малейшего взгляда, что-то писал. За его спиной висел зеленоватый фамильный герб, обрамленный светящимися шпагами.

От губастого явно ожидалось, что он начнет разговор. Но он сконфузился и молчал. Тогда молчаливый вдруг приобрел тоненький голосок и доложил: «Мой Милорд Барон Рамирес, к вам прибыль некто Гаррет, вор».