Текст книги "Игрушки 2"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

Утро после ночной «стахановской вахты» было немного томным. Полночи «моя» бригада выплавляла остатки тротила и выколупывала аммотол из авиабомб, а «бригада командира» продолжала возню со всякими железяками, причём в ход пошла даже ацетиленовая горелка. Как я понял, Фермер сделал некоторое количество противоднищевых кумулятивных мин вроде ПТМ-3,[9]9
  Мина противотанковая противоднищевая. Предназначена для выведения из строя гусеничной и колесной техники противника. Поражение машинам противника наносится за счет разрушения их ходовой части, пробивания днища кумулятивной струей при взрыве заряда мины, когда машина окажется над миной


[Закрыть] использовав в качестве кумулятивного жёлоба стальной уголок. За ночь все упахались по самое не могу! А на утро был запланирован ещё и переезд на новое место.

Меня Саша разбудил в половине девятого и приказал быть готовым к погрузочно-разгрузочным работам не позднее, чем через полчаса.

– Я Акимыча отправил покататься по окрестностям, так что, через час он вернётся, и тогда уж отправимся, – пояснил он, когда мы вышли на улицу и оба направились к умывальнику.

– А вы с Бродягой уже и место выбрали?

– Да, но не для нас… – загадочно ответил командир.

Заинтригованный, я продолжил свои расспросы, не забывая при этом заниматься личной гигиеной:

– Не понял… Я, то ли спросонья не понимаю, то ли паров каких вчера надышался…

– А общего инструктажа подождать не хочешь?

– Неа, не хочу…

– Нахал ты, Тоха, – добродушно сказал Саша и, вдруг, вылил мне на голову ковш холодной воды, который незаметно наполнил из стоявшей рядом бочки!

– Уахха! Тьфу, чёрт!

На некоторое время моя речевая функция была нарушена, и командир продолжил:

– Ладно, сделаю снисхождение… Поскольку ты мокрый и… жалкий какой-то! – и он рассмеялся.

Да уж, нашёл время шутить! Хорошо, что сейчас лето.

– Ну, пошутили, и хватит… Передислоцироваться будет базовый отряд, а не группа. А то барахла у нас уже столько – мама не горюй! И народу неподготовленного – больше половины. Так что… Помнишь, как в том мультике? «А мы уйдём на север!»

Я кивнул в ответ.

– Так вот, новый отряд будет базироваться в Налибокской пуще, а мы пока пошустрим в округе.

– А кто с нами останется? Я имею в виду – из окруженцев?

– Пока – Кудряшов, Чернов и Юрин. Заодно и поднатаскаем.

– А Слава, в смысле – Трошин?

– Он командиром нового отряда будет. И, пока место они не оборудуют для базы, на «выходы» он ходить не будет.

– То есть, ты хочешь сказать, что сейчас мы всем кагалом попрёмся на… сорок километров на север, а потом часть народа будет возвращаться назад?

– Нет, в лес поедет одна часть, а другая останется в этом районе, и будет заниматься делом…

– А если в дороге на немцев напорются?

– Часть команды пойдёт в сопровождение. Ты, Тотен, Люк и я. Шура и Док – останутся здесь… То есть не на станции, но неподалёку. Так что давай, собирай манатки!

В результате диспозиция у нас получилась такая – ребята, погрузив в «блиц» большую часть взрывчатки и приготовленных сюрпризов отправились на юг, где и должны были дожидаться нашего возвращения в условленном месте, а мы двинулись на север, в сторону Ракова.

***

Первыми должны были ехать Люк на мотоцикле, и Тотен на кабриолете, выступавшие в роли нашей разведки. Следом, отстав от них метров на триста, выдвигалась основная группа на «ублюдке» и том грузовике, что захватили Бродяга с Люком после первого радиосеанса. Когда погрузка закончилась, я поинтересовался у командира, как мы собираемся перевозить пленного немецкого майора. Саша поморщился:

– Никак. Кончился майор…

Тут к нам подбежал Юрин, и сообщил, что на дороге показалась подвода старосты. Я в очередной раз подивился точному расчёту нашего командира.

– Готовность – пять минут! – громко скомандовал Фермер.

Бойцы бросились занимать места в машинах, кто-то завёл мотор одного из грузовиков, Док в голос звал сержанта Несвидова – в общем обычная предотъездная суета… В одном из углов двора, у, теперь уже, варварски раскуроченного ЗиСа я заметил понурых Славу и Марину.

«И когда они теперь снова встретятся? Да и пересекутся ли их пути снова вообще?» – грустно подумал я.

– Товарищ капитан, можно вас! – позвал Бродягу командир.

– Ну что, с богом? – спросил, подойдя тот.

– Погоди. Ты когда интендантские машины отгонял, всё, как договаривались, сделал?

– Обижаешь, начальник! – скорчил жалостливую мину Бродяга. – И повязочку где надо повесил, и вещдоков по кустам сыпанул. Они там с каждым новым слоем себе мозги вывернут. Это – если в первый слой не поверят.

– Это хорошо. И, у меня к тебе одна только просьба осталась – не лезь в каждую бочку затычкой, ладно?

– Да. Постараюсь.

Они обнялись, потом Бродяга хлопнул меня по плечу и зашагал к своей машине.

***

Как сообщил нам Акимыч, немцев в Старом Селе прибавилось – на постой встала целая рота, так что мы очень вовремя покидали наше пристанище, поскольку теперь появления противника можно было ждать в любое время. Чтобы не дразнить гусей, Фермер в последнюю минуту решил изменить маршрут.

Саша кликнул Люка и Трошина и вчетвером мы склонились над картой, которую командир развернул на капоте кабриолета:

– Так, Саня, ты с капитаном вот в этом районе ездил, так? – и, увидев, что Люк кивнул, Фермер продолжил, – Как там, гансов много?

– Не особо… Похоже, пока тыловые подразделения не успели подтянуться… На дорогах мало кого встречали.

– Значит, двинемся вот так, – и палец командира медленно заскользил по карте, намечая новый маршрут.

Люк и я наносили его на свои карты.

– Товарищ майор, – внезапно сказал Трошин, – а не обойти ли нам Раков с запада? Вот здесь – через Выгоничи… – и он показал на карте.

– Какие твои резоны?

«Хм, а чего это Саня с ним советуется, да ещё так подробно?» – до этого ничего такого я не замечал.

– Во-первых, вот здесь – и палец Славы снова упёрся в карту, – бывшая погранзона, где населённых пунктов значительно меньше, чем в других местах. А если таковые и имеются, то они… Как бы это сказать? Во! Хозяйственно не развиты, и немцев пока мало интересуют. Так?

– Резонно, – согласился с этим доводом командир. – Ещё?

– Во-вторых, – уверенно продолжил Слава, – вот эти дороги, – его палец снова заскользил по карте, – проходят через лесные массивы, и значит, спрятаться нам там будет легче.

– А вот это спорно… – возразил Фермер.

«Да что тут у них, командно-штабные учения что ли? Ничего не понимаю!»

– Отчего же? С одной стороны, да, действительно, наша колонна заметнее, чем в непрерывном потоке войск, но, с другой – внешняя маскировка у нас на уровне, а вот документов немецких у нас нет, да и языка многие просто не знают, – продолжил свои объяснения Слава.

– Молодец, всё правильно обрисовал! – похвалил его Люк.

«Так это они его проверяют! – дошло до меня, – Экзамен на, так сказать, тактическую зрелость и диверсионное мышление!»

– Ну, значит так и «сыграем», – подвёл итог Фермер. – Через две минуты – по коням! А я пойду, последний обход сделаю… – и с этими словами он направился к зданию мастерских. За ним пошёл и Трошин, что-то горячо объясняя на ходу. Что именно, я не расслышал, но, судя по жестикуляции и выражению лиц, речь велась, скорее всего, о судьбе Марины.

***

В дороге особых происшествий не было, так, пару раз встречали одиночные немецкие машины. Через пять с небольшим часов мы, наконец, добрались до шоссе, подходившего к Ракову с запада. Судя по карте, мы находились сейчас на восточном краю Налибокской пущи, и, наверное, в силу близости этого огромного лесного массива, движение по дороге было вялым. За те полчаса, что мы, замаскировав транспорт в зарослях, наблюдали за трассой в бинокли, по ней прошло хорошо, если десяток машин. Да и то, это были две небольшие колонны. И ещё один момент, на который обратил внимание Люк – за тридцать минут по дороге не проехало ни одной крестьянской подводы, и не прошёл никто из местных жителей! Более чем странно, особенно если учесть, что пока мы выдвигались в этот район, местные жители нам попадались весьма часто.

– Так, Саня и Тоха… Возьмите по паре ребят и пробегитесь по окрестностям. В конце концов, запас времени у нас есть. Ты, Антон, работаешь в районе моста – других вариантов перебраться через Ислочь у нас практически нет. А ты, Саня, аккуратно работаешь вдоль шоссе и проверяешь вот эти три деревушки, – и командир показал районы на карте.

***

В разведку я взял Юрина и Кудряшова. Конечно, с большим удовольствием я бы взял с собой Славу, но его новый статус не позволял мне сделать это.

До моста мы дошли за полчаса.

«Ого! Похоже, у нас проблемы!» – подумал я, разглядывая в бинокль мост.

Несмотря на то, что место было глухое – даже деревушки у переправы не было, мост охраняли весьма серьёзно. Через оптику я засёк никак не меньше взвода, да ещё и пару миномётов срисовал. К тому же, сразу за шоссе у моста начинался густой лес, и о том, сколько там народу может прятаться, приходилось только догадываться. И подобраться поближе было невозможно – нас и мост разделяла река с её высокими и обрывистыми берегами, а брод располагался всего в сотне метров от немецкого поста.

Выйдя на связь, я обрисовал Фермеру ситуацию.

– Хреново дело… Так… Полежите там ещё часок… И, прикинь, что они сторожат? Туда, оттуда или просто место? Понял?

– Понял тебя. Но придётся поближе подобраться – от нас до моста метров триста.

– Хорошо. Действуй. Отбой.

Я достал из кармана карту.

– Так, Кудряшов, слушай приказ! Ты остаёшься здесь и наблюдаешь за мостом и дорогой. Вот тебе бумага и карандаш – будешь фиксировать в с ё, – я голосом выделил это слово, – что увидишь. На бинокль. Если на дороге никого не будет, постарайся зарисовать расположение постов охраны. Задание ясно?

– Так точно.

– И не бойся, мы скоро вернёмся. Тут ещё один мост в трёх километрах западнее есть.

Я снова вызвал Фермера и сообщил ему о своём решении, но командир приказал мне оставаться на месте, поскольку, по его мнению, проще было перенаправить к тому мосту группу Люка. Что и было сделано, благо и командир и обе группы «сидели» на одной частоте.

Пришлось мне отменить свой приказ и самому заняться рисованием.

… Минут через двадцать, когда все видимые позиции противника уже были зарисованы и составлена схема постов охраны, на дороге показалась небольшая колонна. Три мотоцикла и четыре крытых грузовика медленно ползли к мосту со сторону Ракова.

«Кого это черти несут?» – спросил я сам себя и поднёс к глазам бинокль. Особенно меня интересовало, как «гости» будут взаимодействовать с охраной.

– Люк вызывает Фермера! – внезапно раздалось в наушнике.

– Фермер на связи!

– Командир, осмотрели три деревни. Одна, та, что к нам поближе – Пережиры называется, забита немцами. Мы туда не лазали, но в оптику всё внимательно рассмотрели. Около роты там тусуется, самое малое – два взвода. А вот две другие деревни вообще пустые. Ни одного человека! Мы в эту, как её… – Саня, видимо, разглядывал карту, – Ляскувку зашли тишком, так там даже собак нет. И пара домов сожжена. Как понял?

– Понял тебе хорошо. Как мост увидите – выйди на связь! Хотя, чует моё сердце, и он тоже под охраной.

Пока шли все эти разговоры, «моя» колонна доползла до моста. Мотоциклы остановились перед небольшой будочкой, а из кабины головного грузовика вылез какой-то тип в фуражке. Я поднёс к глазам бинокль.

«Что за чёрт?!» – на мужике был камуфляж! Быстро поменяв увеличение на восьмикратное, я стал пристально вглядываться в происходящее.

Вот он подходит к посту и, в ответ на козыряние часового вскидывает руку в нацистском салюте. Потом протягивает караульному какие-то бумаги. Тот быстро просматривает их и вытягивается по стойке «смирно», а «камуфляжный» с важным видом уходит к машине. Минута – и колонна въезжает на мост. Что интересно, два мотоцикла так и остались у него. Возможно – они просто сопровождали грузовики до места.

«Итак, что мы имеем? «Камок», если мне память не изменяет, у немцев в начале войны носили только эсэсовцы. Они же, кстати, почти никогда не использовали традиционное воинское приветствие, заменяя его партийным… То есть, только что в охраняемую зону проехало, если судить по размеру грузовиков, не меньше двух взводов эсэсманов. Херовенько, особенно если вспомнить сообщение Люка о пустых деревнях. А не рано? Вроде партизан в округе ещё нет, если только нас не учитывать».

Я нажал тангенту:

– Фермер, ответь Арту!

– В канале.

– Командир, здесь эсэсовцы, проехали на четырёх грузовиках. Машины тентованые – точно сосчитать не удалось, но никак не меньше полсотни.

– Как определил?

– Грузовики трёхосные, скорее всего – пятитонки. Прикинь, сколько в каждую солдат влезет.

– Так, ждём доклада от Сани.

– Понял. Отбой!

Пока мы лежали, глядя на реку и пустую дорогу, я вспомнил забавную историю, приключившуюся с неделю назад.

…Это случилось ещё до того, как мы нашли бомбардировщик. Как-то утром, когда я хромал по направлению к ручью, меня окликнул Тотен.

– Тох, постой! Дело есть. На миллион рублей!

– Ну?

Алик захромал рядом:

– Бритву одолжи. А то скоро на моджахеда буду похож, – буркнул мой друг. – Я в зеркало сегодня глянул – чуть от страха не обоссался.

И действительно – лицо нашего жгучего брюнета украшала неопрятная клочковатая бородка.

– А ты что, с собой не взял?

– Да я никогда не беру. У меня до пяти дней щетина нормально выглядит, да и плохо у меня борода растёт.

– Я вижу…

– Ну а мы всего на три дня ехали… Кто же знал, что оно так выйдет… – и голос Алика дрогнул.

Я задумался.

– Понимаешь, у меня только один станок остался… Я, считай, с «батарейной поляны» немецкой опаской бреюсь. А станок берегу на всякий случай. Ну, там если быстро побриться надо будет…

– «Опаской»? А откуда умеешь?

– Отец научил в своё время. Да и ножом я тоже бриться умею – сам знаешь.

– Точно, я даже потом дома попробовал. Тем шведским ножом, что у тебя тогда купил.

– «Мурой»?

– Ага. Только она, вроде, «Мора»… – сказал Тотен с некоторым сомнением.

– Это написано так, а читается, как «у».

– А… Но бритва складная, как её держать?

Я вытащил из набедренного кармана бритвенный прибор, взятый среди трофеев ещё на мосту у Боублей, и достал из него золингеновскую «опаску».

– Вот так держи! – сказал я, открыв бритву.

– Ага, понятно… А попробовать сейчас можно будет?

– Конечно, пока я умываться буду – брейся себе на здоровье

– … есте, моста нет! – оторвал меня от воспоминаний голос Люка, раздавшийся в наушнике.

– Люк, не понял тебя! – откликнулся Фермер.

– Повторяю. Мы на месте – в ста метрах от точки. Моста нет – разрушен. Подходы заминированы.

«Ни хрена себе! Куда же это мы вляпались? Похоже, что немцы заблокировали этот район…»

– Про мины с чего решил? – спросил командир.

– С этой стороны плакаты стоят, а подходы к мосту и броду все в ямках. Я метров с пятидесяти разглядывал в оптику – усики «лягушек» засёк.

Фермер сочно выматерился. Я его понимал – мы сами загнали себя в ловушку.

– Так, Саня, оставь бойцов наблюдать, а сам сюда вали. Ты, Тоха – тоже. Через сорок минут жду обоих у машин.

Проинструктировав бойцов, я взял ноги в руки и был у машин уже через четверть часа, а вот Саню пришлось ждать не сорок минут, а все девяносто.

… Глядя на серое, какое-то осунувшееся лицо товарища мы молча слушали его рассказ:

– Блядь, я перед уходом решил эту деревеньку проверить… Как её? Козаки… Пустая она, так я получше хотел разобраться. В общем, все они там… Все… Я, как ближе подошёл, так запах учуял… Только не сразу понял, откуда он мне знаком… Два дома и сарай большой… Всё вокруг утоптано… Барахло какое-то валяется… – казалось, что слова с огромным трудом проходят через Санино горло, что он прилагает огромные усилия, чтобы заставить себя говорить. И тут я понял, что суровый Люк, побывавший в своё время «за речкой», да и в девяностые не на печи лежавший, с трудом сдерживает слёзы!

Я сидел, не понимая, о чём он говорит. «Кто такие эти «все»? И чего это он так расчувствовался?»

– Я… – Люк мотнул головой, словно отгонял докучливую муху, – я… человек шестьдесят там… Из них детей… двадцать… Я не считал… Не смог… Я запаха не выдержал… – и он шмыгнул носом.

От внезапного понимания того, о чём рассказывал Саша, по моей спине будто жидкий азот потёк! Холодная волна прошла вдоль позвоночника, голова стала лёгкой, а грудь сдавил металлический обруч. Лицо и плечи свело судорогой… «Нет, как так? Что? Какие каратели? Партизан же ещё нет!» – словно рой безумных пчёл вился у меня в голове.

Да, я видел фильмы про войну и читал книги, но всё это было где-то там далеко. Осознание же того, что вот здесь, рядом, в какой-то паре километров от меня лежат обугленные тела десятков людей, убитых просто так, оттого, что лень было возиться с переселением, заставляло кулаки сжиматься до хруста в суставах.

– Саш, отпусти, я их ночью…

– Нет, – перебил меня командир, – нам язык нужен. Я сам пойду. Сколько, говоришь, у моста?

– Около трёх десятков насчитали.

– И эсэсовцев около роты… – задумчиво произнёс Саша. Потом подумал несколько секунд и продолжил: – Вы двое и Ваня сейчас собирайтесь, пойдём мины снимать. На этом пятачке нас выщемить – как два пальца об асфальт… А ночью я с «молодыми» погулять схожу.

Лицо его было бесстрастно, но я с командиром уже восемь лет, потому и заметил, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, внутри у него кипят те же ярость и ненависть, что переполняли сейчас меня.

– Товарищ майор, можно, я с вами пойду? – подал голос Трошин.

– Нет, нельзя. Останешься за старшего. Шомпола приготовьте.

– Командир, надо Алика с собой взять, вдруг поймаем кого… – сказал Люк. – Там на месте и расспросим, – да, не позавидую я тому немцу, которого Люк «поймает», а, тем более расспрашивать начнёт!

… На все сборы мы потратили минут десять, не больше. Про уничтоженную деревню решили пока никому не говорить, чтобы не нагнетать обстановку.

До оставленных в дозоре бойцов мы дошли сравнительно быстро, благо идти было недалеко. Я посмотрел на часы. 18.33 – это значит, что у нас есть почти три часа, до того момента, когда стемнеет так, что работать с минами будет невозможно.

– Тоха, ты – со мной, а Ваня – с Шурой, – распорядился командир. – Тотен, ты с бойцами в дозоре.

Мы все, кроме окруженцев и Фермера, были одеты в немецкую форму, так что маскировка была обеспечена.

– Какие здесь мины? – спросил командир у Люка.

– «Тридцать пятые». «Лягушки».[10]10
  Sprengmine 35 (S.Mi. 35) немецкая противопехотная осколочная выпрыгивающая кругового поражения


[Закрыть]

– Блин, только на картинках видел. Кто-нибудь с ними сталкивался?

– Я. На «копе». Инструкции по разминированию читал. Но не разряжал ни разу. Мы их сразу подрывали, – ответил Люк.

– Мне бы на взрыватель посмотреть… – сказал Казачина. – А там разберусь…

Люк почесал затылок, пытаясь вспомнить, потом его лицо посветлело:

– Так, если три усика торчат – это нажимной, Зет 35, а если струна в стороны – это ЗетЗет 35.

– Бечёвка на обрыв или на вытяжку? – спросил Фермер.

– На вытяжку. Могла и «тёрка»[11]11
  терочный воспламенитель


[Закрыть] на ранних стоять. Потом стали аналог нашего МУВа[12]12
  Минный взрыватель МУВ – взрыватель упрощённой конструкции использовавшийся в качестве взрывателя противопехотных, противотанковых, объектных мин РККА в течение Второй мировой войны, а также послуживший примером для многочисленных подражаний в вооруженных силах других стран.


[Закрыть] ставить.

– «Тёрка» – это хорошо! Водичкой полить можно, да и бечёвку перерезать проще, чем струну, – обрадовался Казачина.

– Замедление на вышибной – секунды четыре, – добавил Люк.

– Ну, поползли! – скомандовал Фермер.

… Несколько раз нам во время наших игр приходилось проводить «разминирование». То есть всё было по-серьёзному: минное поле, которое надо было пройти для зачёта, невидимые, невесомые ниточки натяжных «взрывателей», хитроумно установленные под дёрном замыкатели, холодный пот, сбегающий вдоль позвоночника. Только здесь в случае ошибки в нас полетят не пластмассовые шарики, выброшенные петардой, а стальные шайбы, и заряд их метнёт раз в сто более мощный.

Все разы, что нам попадались «мины», я был вторым номером у командира: инструмент подать, флажком «мину» пометить, вытащить «раненого», если сценарием это предусмотрено. Подрывались мы два раза и, несмотря на игрушечность процесса, ничего хорошего об этих случаях я вспомнить не могу…

Первое движение шомполом параллельно земле, затем вверх. Бечёвки нет.

Теперь Саша аккуратно втыкает щуп в землю под острым углом. Ещё раз. Ещё. И ещё… И ещё. Звяканье. Есть мина!

Он аккуратно раздвигает траву, из которой торчат тройные усики нажимного взрывателя, и ложится рядом с миной. Моя задача теперь – в случае срабатывания вышибного заряда мины упасть сверху на Сашу, закрывая его своим телом. В качестве призрачной страховки у меня на спине висит рюкзак с вложенным в него небольшим металлическим листом. Ещё обнадёживает тот факт, что готовые осколки должны разлететься параллельно земле. Правда все понимают, что в случае подрыва мгновенно всполошатся немецкие посты на обоих берегах реки, и тогда нас будут искать…

– Булавку!

Я вкладываю в его ладонь обычную английскую булавку. Саша аккуратно вставляет её во взрыватель.

Внимательно осмотрев мину ещё раз, Саша, после секундной задержки начинает по миллиметру выкручивать взрыватель. Я обратился в слух, ведь чем раньше я услышу хлопок сработавшего детонатора, тем больше у меня будет времени, чтобы среагировать.

«Пять секунд… семь… двенадцать», – непонятно зачем я считаю про себя.

Есть! Взрыватель в руке у Фермера. Он передаёт его мне. Я заворачиваю его в лоскут ткани и прячу в висящую на боку коробку от немецкого противогаза.

Саша продвигается вперёд на метр. Я же аккуратно ножом выкапываю мину.

Ползём дальше…

Следующая мина была тоже с нажимным взрывателем.

Затем была хитрая – с «тройником». Командир вначале перекусил кусачками две растяжки, а затем вывернул переходник из мины…

… За два часа наша пара сняла семь мин.

Начальнику Спецкоманды 772 гауптштурмфюреру Вернеру

Срочно. Секретно

30-го июля сего года возглавляемая мной группа была вызвана на место происшествия в посёлке Новый Двор.

При попытке введения в эксплуатацию станции технического обслуживания автотранспорта произошёл взрыв мин, заложенных противником при отступлении. В результате было убито 17 и ранено 12 человек личного состава 172-ой отдельной ремонтной роты.

Как установил эксперт-взрывотехник Крипо Коль, противником была подготовлена группа фугасов, приводившаяся в действие механизмом, срабатывавшим при попытке использовать оборудование станции, причём срабатывали мины не только внутри помещения станции, но и во дворе. Поражающее действие фугасов было усилено за счёт использования большого количества металлических фрагментов (шрапнельные пули, металлические обломки, метизы) помещённых в контейнеры, присоединённые к зарядам взрывчатки. При взрыве также произошло возгорание легковоспламенимых жидкостей (бензина, моторного масла, красок), хранившихся в помещении станции.

Криминальассистантом Колем также обнаружены остатки невзорвавшегося тринитротолуола на полу и стенах ремонтного помещения. Часть фугасов была снаряжена артиллерийским порохом.

К сожалению, из-за гибели большинства свидетелей не представляется возможным установить, что именно послужило причиной инициации взрывной сети.

Как уже упоминалось выше, часть фугасов направленного осколочного действия (4 штуки) была установлена во дворе таким образом, что при подрыве их зоны поражения перекрывались. 2 фугаса были изготовлены из гильз артиллерийских снарядов калибра 7,6-см, имеющих наибольшее распространение у противника и снаряжены свинцовыми пулями, 2 других – были изготовлены из дерева и снаряжены металлическими обломками, гравием и гайками.

Время минирования установить не удалось, но, очевидно оно было проведено ещё до отступления Советов. Как показал опрос военнослужащих 86-ой учебной роты, расквартированной в селе Старое Село в 6 километрах к северо-западу от места происшествия, в течение нескольких дней на станции базировалось какое-то небольшое подразделение сухопутных войск с большим количеством автотранспорта (свидетели неоднократно фиксировали проезды грузовых и легковых автомашин), вероятно – транспортная автоколонна или часть снабжения. В пользу этой версии говорит тот факт, что по сообщению бургомистра одной из деревень, в данной местности проводились заготовки продуктов подразделением 174-го взвода снабжения под командованием интендантуррата Зоера. (Копии документов, подтверждающих реквизицию продуктов, прилагаются.) Запрос на установление принадлежности подразделения направлен в местную комендатуру и в штаб 2-ой Армии.

Возможно, при обнаружении военнослужащих этого подразделения у следователей появится возможность определить, каким оборудованием станции они пользовались, и, соответственно, прояснить картину происшествия.

Расследование осложняется тем, что 28-го июля в данной местности был сильный дождь, отчего многие следы утрачены.

30.07.1941

Унтерштурмфюрер СС Липпих.

***

Начальнику 9 группы Тайной полевой полиции гауптману Броеру.

Рапорт.

Сообщаю вам, что сегодня, 1-го августа 1941 года в 13:15, моторизированным патрулём под моим началом на дороге в лесном массиве около деревни Метежи обнаружены две грузовые автомашины «опель»-«блитц», приписанные к 174-ому взводу снабжения. В кабинах и кузове обнаружены тела 6 военнослужащих данного подразделения. (Имена и принадлежность установлены по личным жетонам. Тела сильно обгорели и, судя по косвенным признакам, военнослужащие были убиты как минимум за неделю до обнаружения. В следствие этого, опознание тел будет сопряжено с большими трудностями.)

При осмотре места события выяснилось, что транспортные средства подверглись обстрелу из ручного оружия, а, затем, были подорваны ручными гранатами.

Гильзы, обнаруженные на месте преступления, принадлежат образцам ручного оружия, состоящим на вооружении Красной Армии. При первичном осмотре места происшествия удалось установить, что нападавших было как минимум пятеро.

При осмотре установлено, что для подрыва автомашин были использованы штатные гранаты Германских вооружённых сил образца 24-го года. (Найдены фрагменты деревянных рукояток и фарфоровые шарики-наконечники.)

В 100 метрах от места нападения старшим стрелком Мютценбергером была обнаружена нарукавная повязка сотрудника вспомогательной местной полиции, висевшая на ветке дерева. Месторасположение и состояние повязки позволяют предположить, что она зацепилась за сухую ветку при быстром перемещении.

В кузове обоих грузовиков обнаружены обгоревшие остатки зёрен пшеницы.

Начальник мотопатруля полевой жандармерии

Фельдфебель Хартман 1.09.41. г.