Текст книги "Приграничное владение 3 (СИ)"

Автор книги: Артем Матюшенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

– Значит напали на вас, оттого что ты не хотел заниматься грабежом?

– Да и еще он хотел получить мой корабль. Мой снеккар больше их и имеет восемь пар весел. Этот человек совсем без чести, он даже сорвал мою гривну, совершив неслыханное святотатство и обещал продать меня и моих людей в рабство на Солнечный архипелаг.

– Ладно, я подумаю, что с вами делать. – И Саша кивнул находящимся в зале гвардейцам. – Пока проводите Олафа обратно.

– Ваше сиятельство! – Выкрикнул парень, когда его двое дюжих молодцов поволокли к выходу, – мой лучший, самый опытный воин и наставник умрет, если ему не оказать помощь! Если у вас есть лекарь, я прошу, позаботьтесь о нем. Мой отец возместит вам все траты и, я больше чем уверен, выкупит меня и моих воинов.

– Ну что думаешь, Герхард? – Обратился Саша к лейтенанту, когда увели парня. – Вроде не врет?

– Мне тоже так показалось, ваша сиятельство, – кивнул гвардеец, – молодой, наивный, но вроде без гнильцы, не видно чтобы врал, да хитрил. Вам конечно решать, что делать с ним и его людьми, но парень сам предложил за себя выкуп. Можно отправить посыльного к его отцу или передать письмо через купцов с севера, я больше чем уверен, у них есть связи в Нординге.

– Его отдать отцу за выкуп, а его корабль себе оставить? – Усмехнулся Александр. – И чем мы тогда будем отличаться от этих морских ярлов не имеющих совести и чести? Они отняли у парня его снеккар и порезали его людей. Я вот думаю, если парень не врет, то может его на службу взять? Нам на четыре снеккара надо нордов набирать, где их сейчас взять? Не солдат же, ни разу на веслах не сидевших на корабли определять? А коли будет честно служить ему можно и поселение его соотечественников отдать. На вот, – вытащил Саша из коробочки один из фиалов с мутной белесой жидкостью, – отнеси его наставнику, а то вправду помрет еще.

– Милорд, но это же очень дорого! – Удивленно воскликнул Герхард. – А если парень не пожелает идти к вам на службу, стоит ли изводить на его человека такое дорогое, волшебное снадобье?

– Не дороже денег. А если не пойдет, так не пойдет, – пожал плечами Саша и подмигнул гвардейцу, – его корабль тогда нам останется, а он-то всяко подороже одного лекарства, хоть и такого волшебного будет.

После обеда Саша снова увидел Марысю с отцом и братом, молодым вертким пареньком лет десяти-одиннадцати, которого звали Марек. Ее отец, Казимеш, был с седой головой, но еще черными, пышными усами и сильно хромал припадая на одну ногу. Он долго кланялся и благодарил Сашу за освобождение, а потом попросился остаться, раз уж все их небольшие накопления отобрали пираты, обустроиться на острове и со временем построить тут домик. Причем попросил он это с таким скорбным лицом, что Саша чуть не рассмеялся.

– Сколько было у вас денег? – Спросил Саша хитрого хромого.

– О, я совсем не это имел ввиду, ваше сиятельство, господин маркграф, – неуклюже поклонился седой, чуть отставив не гнущуюся ногу. – Мне бы только устроиться где на ночлег и детей пристроить, а там руки есть, могу немного столярить, да и корзины на продажу плету. Вот правда мой топорик, лучковую пилу и столярный нож, тоже разбойники отняли. И если вам конечно интересно, то накоплений у нас было почти на четыре имперские кроны, большую часть из которых выручили за продажу дома. Согласен, для вас конечно это сумма очень малозначительная, но я столько зарабатывал за год. – Снова попытался склониться в пояс Казимеш.

– Да хватит кланяться, – замахал руками Саша.

Сказать по правде этот пан Казимеш был больше похож на оборванца, чем на мастерового человека зарабатывающего наравне с гвардейцем, ну да что судить по виду человека избитого, ограбленного и только что выпущенного из разбойничьей тюрьмы, – будет вам четыре кроны, в качестве подъемных и инструмент ваш постараемся найти. Мне люди на острове нужны, коли не праздны, а работящие. Господин сержант, пристройте куда этих бедолаг на ночлег, а завтра замок на холме осмотрим, может там обустроимся и вы мне поможете там все в порядок приводить. При мне пока будете, – кивнул он хромому.

– Благодарствуем, господин маркграф, – повеселел Казимеш и стал расхваливать своих детей, – Марыся, дочь моя, вам прислуживать может, в комнатах убираться и посуду мыть, а Марек тоже парень сообразительный, что поручите, то все быстро выполнит, любое поручение ваше.

– Хорошо-хорошо, идите уже, – еле отбился от навязчивого отца Макаров.

«Да уж… пожестче с ними бы надо, да не получится у меня. Ведь по глазам видно, что тертый калач их папаша, да и дочка бойкая. Ну главное чтобы эти переселенцы на шею не сели, – вздохнул он про себя, – хотя если столяр мужик, то и впрямь в замке и тут пригодится.»

После, Саша снова говорил с Олафом, сыном ярла Кнудда.

– Спасибо, ваше сиятельство, что вылечили моего человека. Без вашего лекарства он бы точно умер, слишком плох был старина Ульф. Я знаю, что это лекарство дорогое и обещаю, мой отец возместит его стоимость.

– Да полно, вам Олаф. Скажу, что верю вам, теперь вы мне скажите, что хотите вы сам?

– Что хочу? – Немного растерялся парень. – Э… ваше сиятельство, хочу чтобы вы помиловали меня и моих людей и отпустили их за выкуп. Если возможно, то я бы выкупил и свой корабль. Но у отца сразу может не быть такой большой суммы, тогда вносил бы деньги частями.

– Вы не поняли, Олаф, – вздохнул Саша, – что вы вообще хотите? Ну или хотели до всех этих прискорбных событий? Какие у вас имелись планы, когда вы со своими людьми приплыли на этот остров?

– Что я хотел? – Вновь переспросил парень и на несколько секунд задумался. – Хотел бы получить феод, ваше сиятельство и привезти сюда с Нординга несколько десятков крестьян и ремесленников, обустроить тут деревню и заняться торговлей. Выращивать ячмень и пшеницу, разводить коров и коз. Я видел как росло поселение отца, укреплялось стенами и людьми, мне кажется я готов к этому. – Чуть смутился парень.

– Что же, похвально, – подбодрил его Саша, – а если я вам предложу немного иное?

– Что именно?

– Хм… пока ответьте на один мой вопрос, Олаф сын Кнудда. На вашей родине возможно нанять честных воинов, способных грести веслами в снеккаре и знающих как орудовать копьем и топором, но не разбойников.

– Вы собираетесь воевать, ваше сиятельство? Вам нужны наемники?

– Мне нужны наемники, Олаф, но воевать я как раз не горю желанием. Я хочу торговать с империей и северными королевствами, а так же обезопасить этот остров от других пиратов, таких как этот Гуннар. Понимаете?

– Я уже говорил, что честных людей на Нординге во много раз больше, если вам нужны стражи для охраны караванов и наемники для гарнизона, то без проблем. Я уверен, что в течение пары недель можно нанять хоть полсотни, а хоть и сотню добрых воинов.

– Пойдете ко мне на службу, Олаф? – Напрямую спросил Саша. – Будете командором, которому подчиняется весь флот, а в будущем, если докажите свою преданность, то выделю вам феод, с тем поселением ваших соплеменников, что обосновались за пару миль дальше по берегу. Устраивает такой расклад?

– Это очень щедрое предложение, ваше сиятельство, – поклонился парень, – но я должен буду принести вам оммаж и клятву верности?

– Ну да. – Кивнул Саша. – Есть какие-то проблемы?

– Предложение очень щедрое, повторюсь, но поймите меня правильно, господин маркграф, конунг Гуннар тоже обещал выделить мне землю и тоже ждал, что я принесу ему клятву верности. Хотя, как оказалось, не имел на этот остров никаких прав.

Вначале Саша не понял, куда клонит молодой ярл, а потом сообразил: – Подожди, Олаф, ты думаешь, что я такой же правитель-самозванец как и Гуннар?

– Простите, ваше сиятельство, такое высказывание звучит действительно дерзко, но я должен знать кому вверю свою жизнь, а главное жизни моих людей. Не хотел, своим вопросом вызвать ваш гнев, еще раз простите. – Низко поклонился парень норд.

– Все нормально, Олаф, если скажу, что этот остров сам император передал моему сюзерену во владение, а уже он, лэр Вардис даровал мне титул маркграфа. Такой ответ тебя устроит? – Даже усмехнулся Саша. – К тому же, клятву верности ты принесешь мне через полгода, как минимум, когда докажешь свою верность. Пока ты и все твои люди будут служить в качестве наемников.

– О, еще раз простите меня. Если сам император, то какие могут быть вопросы, – еще раз поклонился парень, – я согласен с вашим предложением.

«Не такой простачок, хоть и молод, – даже с толикой некого уважения подумал о парне Макаров, – молодой но уже точки над „и“ расставляет и о людях своих наперед думает. Возможно из такого и выйдет толк. Можно пока его и над деревней нордов поставить, ну типа смотрящего или куратора, в общем пока временным управляющим. Мне-то надо и форт в порядок привести и замок восстановить и город в бухте начать строить, благо фундаменты под дома уже есть и площадь камнем мощеная, этими крестьянами сейчас когда заниматься? Вот и пусть жизнь своих соплеменников налаживает, а там уже посмотрим как себя проявит и как себя поведет этот гордый северный орелик.»

Глава 11

Утром Александр в сопровождении Герхарда и гвардейцев отправился осматривать замок на холме. За ними увязался и Казимеш, который нещадно хромал поднимаясь по дороге на холм, но утипая со лба пот, упорно ковылял за гвардейцами.

«Вот же увязался на мою голову!» – Было подумал Саша. Хотел уже отправить отца Марыси обратно, но потом вспомнил, что сам предложил ему и его дочери прислуживать, поэтому махнул рукой.

От развалин на берегу Русалочьей бухты до полуразвалившихся ворот замка было, на вскидку, не более пары миль, но все равно его спутники подустали, особенно хромой Казимеш.

«Хорошо, иметь магический дар, – подумал Саша глядя на него, – я-то, на этот холм мог бегом забежать, а мог под ускорением рывок сделать, и тоже вовсе не устал бы. Ну ничего, обратно дорога пойдет под горку и они без труда вернутся в форт.»

Там сейчас наводила порядок сотня сержанта Капчика. Ну, что можно было починить на скорую руку, потому как за высушенными пиломатериалами нужно было плыть в Тихую гавань. Поэтому по большому счету солдаты просто отмывали закопченные помещения, чистили конюшню и выметали обширный двор.

Даже на первый взгляд, форт на побережье был в лучшем состоянии чем замок. Арка ворот обвалилась, самих ворот не было и в помине, то ли сгнили давно, то ли их сняли и пустили на свои нужды еще солдаты имперского гарнизона. Стена состоявшая из небольших блоков известняка, была тоже была наполовину разобрана. Продолговатое каменное здание, что находилось слева от арки входа, зияло пустыми окнами и отсутствием крыши. Скорее всего это была старая казарма, – предположил Саша.

Двор довольно обширный, а посередине росло раскидистое дерево, как пояснили ему гвардейцы – платан.

Стыдно признаться, но сам Александр знал деревья, листики которых, наверное, еще в школе проходили – дуб, клен, тополь, береза, ну там ива еще если из лиственных. А всякие там платаны и липы только тут увидел, да и сибирский клен, это кустарник низкорослый, а тут клены огромные, с пятиэтажку точно вытягиваются. Хотя это незнание сейчас даже на руку ему сыграло. По легенде, он же откуда-то с северо-запада, а там, в основном елки, да сосны растут, вот и рассказывает ему Герхард, про платан, а про пинии всякие.

А вот сама башня, по сравнению с постройуами во дворе, сохранилась неплохо, хоть там и отсутствовала дверь, да и квадратные небольшие окна так же зияли темными провалами. Башня как бы состояла из двух составных частей – просто огромный прямоугольник в основании и сверху его, надстроена трехуровневая квадратная башня, с какой-то небольшой надстройкой на самом верху.

– Это что там, смотровая площадка? – Спросил Саша у лейтенанта.

– Возможно, – пожал тот плечами, – скорее всего оттуда вся бухта как на ладони и море далеко видно.

– Гм… осмелюсь дополнить, господин маркграф, – вытянулся один из гвардейцев и расправил уже начавшие седеть усы и когда Саша кивнул, продолжил: – Раньше на башне огонь маяка зажигали и все корабли с западного побережья на его свет шли и в гавани города для торговли останавливались.

– Понятно, значит это башня еще и маяком для торговых кораблей служила. А как сам город-то назывался, тот что в Русалочьей бухте?

– Вот это уже я не знаю, – мотнул головой солдат и снова расправил усы, – но слышал, что мудрено как-то и еще на на языке пращуров название было. Теперь и не выговоришь.

– Зачем, вам милорд, старое название? – посмотрел на него Герхард. – Города тут, уже тысячу лет, а то и больше нет, так стоит ли его древним именем называть? Вы же город заново тут заложите, так и название сами дайте. Какое пожелаете.

«Да уж, легко сказать – другое название дайте. А какое, другое? – Задумался Саша. – Вот Александр Македонский не заморачивался, основал наверное с десяток новых городов, ну может чуть меньше и все их Александрия назвал. Александрия? Ну вот, блять, не скромно как-то совсем. Да и я не Македонский. Как тогда? Остров Риген… Рига?»

Саша вдруг вспомнил Ирму и ее рассказы про детство проведенное в этой самой Риге. Как живо она описывала свои детские впечатление и воспоминания.

«Вот где она сейчас со своей семьей? Где-то очень далеко, на севере западного побережья и вряд-ли я ее увижу вновь? Да и Вардис запретил им тут появляться. Интересно, нашли они таких же как они, гм… вампиров? Может Ригой и назвать? Не заподозрит его Клим, что он город в честь девушки назвал, а то посмеется. Скажет – тебя вампирша предала, а ты все ее вспоминаешь и город в память о ней назвал? А он вообще знает, что она в Риге родилась? Я не говорил, да и она вряд ли. А тут остров Риген и город, столица маркгарфства – Рига, кто его в мягкотелости заподозрит? Пусть будет Рига!» – Решил окончательно Макаров.

– Город отстраивать точно будем, место очень удобное. Зачем же его на другое менять? Я его Ригой назвать думаю, как вам, Герхард, такое название города? – Посмотрел он на сопровождавшего его лейтенанта.

– Рига… Рига… – Покатал тот название на языке, – Звучно. Очень ладное название, милорд, – чуть поклонился он Александру, – остров Риген, а город Рига. Просто отлично!

«Ну да, они же тут про земную Ригу слыхом не слыхивали. Для них это каое-то новое слово. Вот льстит же ему, да и пусть. Хотя, что я хочу, я для него господин. Даже если не понравится, скорее всего будет уверенно врать, что просто отличное название. Хотя, что кривить душой? Мне самому это название нравится. Город средневековый представляется и рыцари Меченосцы земные вспоминаются, Балтика, янтарь, терра Мариана, Ливноский орден, заложенные ими замки и разные крестоносцы, в кольчугах и сюрко. Пусть будет Рига!»

– Господин лейтенант! – Окликнул Герхарда один из солдат осматривающий двор замка. – Тут огородец кто-то насадил.

– Какой еще огородец? – Удивился лейтенант и сам Саша.

– Э… редиска туточки и морква. – Растерялся солдат. – Картохи, две дюжины кустов.

– Какая еще морква, какая картошка? – Чуть не вприпрыжку побежал к нему Герхард. – Да, действительно… – Озадачился он еще больше.

Справа от входа в башню, за углам прямоугольного строения, кто-то разбил небольшой огород.

– Вот отседова и водой поливали, – показал один из гвардейцев на небольшой полукруг бассейна с чистой водой.

Саша заинтересовался этим строением, вода тоненькой, прозрачной струйкой сбегала в этот бассейн с каменного акведука. Старое массивное сооружение из огромных глыб тянулось метров на пятьсот, а то и больше и уходило высоким своим концом на вершину скалы.

– Очень старое строение, – похлопал Герхард по каменной квадратной колонне, подтверждая Сашины мысли. – Скорее всего это еще наследие древних.

– Троров, вы имеете ввиду? – Спросил Макаров.

– Да, говорят, что это был замок одного из троров. Вон видите, как кладки отличаются?

Действительно, нижний прямоугольник и этот массивный акведук сильно отличались от пристроенной наверху башни. Саша даже вспомнил, что такая кладка называется полигональной. Огромные, но ровные глыбы были подогнаны с миллиметровой точностью друг к другу, что в стыки невозможно было просунуть самое тонкое лезвие клинка.

Внутри царил сумрак, но даже так было видно, что свод, который поддерживало несколько квадратных колонн и пол первого этажа выложен из таких же глыб.

«Строение, поистине циклопическое! – Поразился Саша. – Сколько тут высота потолка, пять метров или даже выше? Длина зала была никак не меньше трех десятков метров. А ведь есть еще второй уровень этого гигантского прямоугольника. Какие великаны тут жили раньше или просто хозяин замка страдал клаустрофобией? Работы конечно много, дерева вообще не видно, наверное в труху сгнило за эти годы, но камень весь целый, нигде не обвалился и не разрушился. Да и внутри сухо, только пол настелить и перегородки деревянные поставить, ну и оконные рамы с дверями само собой.»

Столь же основательная каменная лестница шла у правой стены. Выложена из таких же больших камней, но ступени вполне пригодны для людей, Саше вовсе не приходилось взбираться на каждую, он вполне комфортно чувствовал себя поднимаясь по этой лестнице.

«Нет, если бы великаны строили этот замок, то и лестница была бы с высокими ступенями, на которые мы бы подсаживали друг друга, а тут если и был хозяин высок, то не намного выше среднестатистического человека, не в два-три раза как описывают разных нефилимов и древних великанов. Да и вход в само строение, высотой метра три максимум. Не на корачках же древние сюда входили или согнувшись в три погибели?»

Когда поднялись, по широкой каменной лестнице, на второй этаж Казимеш потянул своим длинным носом и заявил:

– А ведь дымком пахнет. Кто-то тут костерок палил и недавно совсем.

– Кто тут мог костер жечь? Вроде совсем пустое помещение. – Пожал плечами Герхард.

– Кто огородец насадил, тот видать и костры палил. – парировал хромой.

Саша не стал вступать в спор, а просто осмотрел второй уровень прямоугольника. Такая же полигональная кладка, ряд колонн, но сами колонны потоньше, поизящнее что ли? И стоят в ряд и справа и слева, а посередине широкий и длинный зал. Потолок на такой же высоте, что и внизу.

«Вот бы здесь камин большой поставить и вообще тронный зал как в фильмах будет. И проемы оконные с двух сторон расположены, поэтому тут светлее, чем на первом этаже. Даже сейчас уютно, а если мебель расставить, да на стены гобелены повесить, ну не везде конечно, а хоть на одной, то вообще красота будет! Пожалуй этот зал я для больших приемов и общих попоек оставлю, если конечно дойдет до этого.»

– А огород тогда чей? – Не унимался Казимеш. – Раз кто-то его насадил и поливает, то значит и живет кто-то.

Осмотрев второй этаж, они обратили внимание на остатки лестницы у боковой стены, за колоннами, а наверху был квадратный проем люка. Точно такой же люк был и у противоположной стены, но тут от каменной лестницы почти ничего не осталось. Но и которая была, не доходила до люка метра три, при всем желании до проема не допрыгнуть, да и сама лестница совсем не такая как та, широкая, что вела с первого на второй этаж-уровень. Тут обломки лестницы были сложены из обычного кирпича, разве что в основании лежало несколько крупных блоков местного известняка.

Саша приложил палец к губам и его спутники поняли его без слов, а потом прислушался напрягая весь свой слух и усиливая его магической энергией. Послышался шорох, а потом он уловил слабое присвистывающее дыхание.

«А человек ли это вообще? Может тоже какой гоблин зеленый тут прижился и теперь прячется наверху.»

– Эй, наверху! – Крикнул Саша в проем, но на всякий случай укрывшись за ближайшей колонной. – Знаем, что ты там! Сам спустишься или помочь?

Через минуту наверху завозились и, как показалось Саше, старческий скрипучий голос попросил:

– Ваши милости, господа рыцари, не казните старого ветерана. Я сейчас спущусь.

Из проема показалась деревянная лестница, нижние концы которой уперлись в кирпичи и через минуту по ней осторожно стал спускаться седоволосый и седобородый старик. Когда он уже почти спустился, Саша увидел, что левой руки у него нет и рукав стеганки заткнут за пояс. Худой, что называется – кожа да кости и одежда вся в прорехах и мешком висит на тщедушном теле.

– Кто таков? – Тут же выступил вперед лейтенант и даже обнажил свой длинный кавалерийский меч. – Что прячемся, против кого злоумышляем, папаша?

– Нет, нет, – тут же замотал головой старик, – я старый солдат, ваши милости, живу тут один уже более трех лет.

– Это новый владетель острова, маркграф Александр Мак-Аров, – пояснил старику Герхард, исковеркав его фамилию на местный манер, – обращаться к нему нужно – ваше сиятельство!

Седобородый инвалид рассказал им свою историю. Звали его Франц и был он солдатом в гарнизоне острова, который размещался в каменном форте на входе в бухту. Даже был одним из лучших лучников, как он сказал, в отряде зеленых стрелков. А потом получил глубокую рану, которая воспалилась, а при гарнизоне ведь не было лекаря магика и его сослуживцам пришлось рубить ему руку, чтобы их товарищ не сгорел в хельмовом огне.

С тех пор, он жил в форте и занимался хозяйством и стряпней в отряде стрелков. Когда пришел приказ перебросить сотню копейщиков и две дюжины зеленых стрелков на южную границу, чтобы усилить гарнизон одной из больших крепостей, он остался на острове. Какой из него стрелок, с одной-то рукой, да и нужен ли будет в новой крепости инвалид? Рассудив, что жалование ему, всяко, никто платить не будет и вообще весьма сомнительно, что его оставят при отряде стрелков, он сам остался на острове. Одно время жил в башне каменного форта, но когда туда зачастили морские разбойники, перебрался в старый замок.

– Как же ты, старик, тут выживал? Огород копал с одной рукой? – Удивился Саша.

– Дык, ваше сиятельство, господин маркграф, помаленьку, да отдыхая, – вздохнул старик, – покопаюсь, да передохну. Так и насадил себе посадок на похлебку. Да и старосты меня из рыбацких поселков подкармливали, то сухарей подкинут, а то и рыбки копченой, когда продукты нордам возили.

– Они нордов продуктами снабжали? – Вскочил с каменной плиты лейтенант гвардейцев, – вот же паскуды! Изменники, разбойников подкармливали!

– А что им было делать-то, кто их тут защитит? – Довольно филосовски отнесся к его выкрикам ветеран. – Не отвозили бы харчи разбойникам, так те их пожгли бы, мужиков бы перерезали, а баб для развлечений оставили или на продажу работорговцам. – Пожал плечами ветеран лучник. – Вот и откупались как могли. – Он повернулся к Саше и спросил со вздохом уже его, – дык мне тепереча куда, ваше сиятельство? Погоните из замка, так пойду к рыбакам проситься, авось найдут угол для старого солдата.

– Оставайся пока, – махнул рукой Макаров, – а там видно будет, куда и к какому делу тебя приставить. Покажешь тут все на правах старожила.

– Покажу, покажу, – покладисто закивал старый солдат и заковылял вслед за хромым «паном» Казимешем, как про себя называл отца Марыси Саша.

«Вот же команда у меня подбирается, – усмехнулся он, – один хромой, второй однорукий, оба оборванцы какие-то. Еще, не дай бог, горбатый какой объявится – полный набор будет! Надо не откладывая в долгий ящик за строительным лесом людей посылать. Может в Тихой гавани и мастеровых наймут, уж артель строителей всяко быстрее тут все починит чем сами солдаты.»

Саша все же не поленился и по приставной лестнице поднялся в башню. Как он и предполагал, она имела три уровня, но все деревянные лестницы и перекрыиия давно превратились в труху. Единственное, что понял Саша, на третьем этаже, или первом уровне башни – это уж как считать, было два боковых выхода на крышу прямоугольного строения древних, которые представляли собой широкие террасы с обеих сторон башни.

«Хорошо бы на одной из террас обустроить, что-то типа зоны отдыха, например насадить пальм или других растений в кадках и поставить удобные лавочки или большие плетеные кресла. Интересно, пан Казимеш только корзины плетет или и кресла может? – Подумал Саша и остановился на террасе любуясь открывшимся восхитительным видом.»

По берегу бухты, с зеленовато-голубой водой, росли раскидистые пинии, чуть выше рядами стояли пирамидальные тополя, а на прибрежных холмах высились высокие сосны. Вся Русалочья бухта и сам форт тут были как на ладони, да и мощеная пристань с остатками городских руин и дорога к замку тоже была хорошо видна. Если город отстраивать на, изгибающимся полумесяцем, берегу бухты то он тоже будет отлично виден из замка.

* * *

Якоб родился на маленьком хуторе недалеко от Кайры – большого имперского города. Его мать была дочерью зажиточного горожанина, красивая, образованная женщина. Как они познакомились с отцом Якоба, она никогда не рассказывала, но полюбив его сбежала из дома лишившись и родительского благословения, а с тем приданого и наследства. У ее отца, служившего в муниципалитете города, было еще две дочери, а потом и много других внуков помимо Якоба и его старшего брата Карла, скорее всего поэтому свою сбежавшую дочь он не простил и связаться с ее новой семьей попыток не делал, хоть и знал где она сейчас жила.

Отец Якоба был мельником. Денег за помол муки он с крестьян-землепашцев не брал, предпочитая забирать зерном за свой труд. Собственную муку он возил в Кайру, где продавал ее на рынке, иногда за день, а иногда и за два-три. Старшего Карла он оставлял приглядывать за мельницей, а Якоба всегда брал с собой. Поэтому Якоб с самого детства помнил эти длинные мощеные улицы, высокие каменные дома и сложный запах морского города, состоящий из дыма очагов, запаха выловленной рыбы и морских водорослей.

Когда Якобу было семнадцать лет, его отец умер и мельницу унаследовал старший сын. На тот момент Карлу было уже двадцать два и он давно был знаком с мукомольным ремеслом. Старший брат подошел к наследству весьма деловито – починил старую водную мельницу заказав новое колесо, расширил склад, а потом и нанял себе в помощники батрака, увеличив и производительность и собственную прибыль. После этого он привел в дом невесту – дочь старосты. Девушка была полновата, с несимпатичным одутловатым лицом и водянистыми глазами на выкате, но как слышал Якоб, в приданое дочери староста дал двух коней и большой участок заливного луга с хорошим покосом.

Мало того, что невестка была некрасива, так еще и отличалась склочным характером, сразу возомнила себя новой хозяйкой в доме. После нескольких скандалов устроенных молодой женой, свою мать Карл из большой горницы отселил в малую комнатку, а своему брату и вовсе указал на дверь.

В восемнадцать лет Якоб остался один одинешенек, без кола и двора и без крыши над головой. В кармане штанов позвякивали три тяжелые медные монеты по ливру каждая – мать утирая глаза платком отдала младшему сыну все накопления. Если тратить эти деньги разумно, то трех ливров хватит на месяц. Но это, если покупать пироги с требухой и рыбой на рынке и в дешевых придорожных кабаках раз в день брать миску рыбной похлебки, а если снять самую дешевую комнатенку в таверне, то этих денег не хватит и на пару недель.

«Вот, что мне делать?» – Задавался вопросом парень, когда брел в сторону города из родного хутора.

Когда они с отцом ездили в Кайру продавать муку, то спали прямо в телеге и никто их не гнал. Ну так это когда ты приехал в город торговать и спишь на своем товаре, заплатив за место на рынке, а теперь? Теперь заночуй он в городе, прямо на улице, стража непременно схватит его как бродяжку и хорошо если просто с пинками выдворит из города, а если потащат в суд, то имперский судья с большой долей вероятности определит бедолагу на каменоломни или на галеры, где вечно не хватает людей.

Было бы как в той сказке, что он смотрел в передвижном кукольном балагане, в одну из своих поездок с отцом. Там младшему сыну мельника тоже не досталось никакого наследства и он взял себе рыжего кота, которому подарил башмаки и берет с пером. Потом кот спас хозяина от страшной ведьмы и нашел спрятанный ей клад. Ну то, сказка, – усмехнулся Якоб, – хорош бы он был еще и таща под мышкой своего серого кота. Да и не был Якоб уверен, что усатому разбойнику было бы лучше путешествовать с хозяином бродягой, нежели привычно охотиться на толстых мышей, что залезают в мельничный склад воровать зерно.

Первые несколько дней Якобу дались тяжело, он был дважды бит другими бродягами, когда пытался наняться грузчиком на рыночной площади, хорошо хватило ума прикопать деньги данные матушкой, у приметного дерева росшего у городской стены, не то быть бы еще и ограбленным.

Позже удалось познакомиться со старшиной портовых грузчиков. На парня посмотрели пару дней, а потом даже взяли в артель на постоянной основе и выделили место в большой комнате портовой таверны, где обитала большая часть артельных работников. Правда спать приходилось вповалку, кидая тюфяки прямо на грязный пол.

Когда парень немного осмотрелся в городе, то пристроился помощником управляющего к одному из купцов, что имел в портовом городе целых три лавки и большие продовольственные склады. Купец, глядя на Якоба, вначале не верил, что деревенский паренек умеет читать, писать и споро считает товар. Но проследив за расторопным пареньком только довольно покивал головой и взял его на работу.

Ну, это заслуга матушки, она сама была обучена, и письму, и счету. Всему что знала сама, научила и своих сыновей. Кроме Якоба и Карла, из всех жителей хутора грамотный был только сам староста, да и то считал он загибая пальцы, а читал долго, по слогам, смешно шевеля при этом губами.

Проработал Якоб помощником управляющего полгода, а потом познакомился с распорядителем поместья, что находилось в миле от главных городских ворот. Он туда часто возил товар со склада – поместье ордена святого очищения. Конечно в народе братьев-храмовников не любили и называли палачами и инквизиторами.

Но какое дело Якобу до дел ордена святого очищения, если господин управитель позвал парня работать в поместье кладовщиком? Не в инквизиторы же зовут, а продовольственными складами заведовать, да продукты закупать для всех слуг и самих братьев-храмовников. Всего народу в поместье, со слугами и воинами-рыцарями, было десятка три, но бывало частенько, небольшие отряды приезжали в Кайру, на недолгий срок и потому еды на складе всегда должно было быть с небольшим запасом.

Своими обязанностями Якоб старался не манкировать, все поручения выполнял тщательно, со старанием и записывая в толстую тетрадь все складские расходы и прибытки. Что там сложного – записать все, что купил в городе или привезли представители купцов прямо в поместье, посчитать потраченные и оставшиеся деньги, а потом записать сколько и чего выдал из продуктов на кухню? Поэтому от Кривого Каверта, как звали за глаза все слуги одноглазого управителя поместья, к нему не было никаких вопросов. Он даже несколько раз хвалил парня за расторопность и смекалку.