Текст книги "Маг имперской экспедиции. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артём Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– А теперь давай все человеческим языком, – попросил я.

– Черный сахар там совсем другой. Не тот, что у нас любят поглощать молодые и глупые дворяне, а более мощный по свойствам. А еще ему нужен дополнительный толчок, чтобы реакция в крови началась. Вот это все, что я выяснил.

Черный сахар начинается казаться все более опасным. Если он способен посодействовать в ужасающем превращении людей в таких тварей, то Зубатов должен быть мне очень признателен. Да он мне целое состояние и хорошую иномарку впридачу должен подарить за такую информацию. Если машин в этом мире еще нет, то обойдусь и родовитым скакуном. Как раз завтра с ним можно будет встретиться в особняке графа Тетерева.

– Раз мы все выяснили, то можешь уже пойдем отсюда? – Кирсновский смотрел с ужасом на тающий на глазах кусочек свечи. – Я бы уже уехал отсюда поскорее.

Я вспомнил, какими путями добирался в это злосчастное имение Борисовых. Потом прикинул расстояние до города. Математические вычисления были неутешительные. До отеля пешком добраться смогу разве что к обеду или и вовсе к вечеру. На поджидающего за углом извозчика надеяться тоже не приходится.

– Кстати, Кирсновский, не подбросишь меня до города? – Спросил я.

– Чего бы и нет? – Радостно согласился он.

– Я ж чего пришел-то, – хлопнул себя по лбу Самуил, – девчонки интересовались, куда пропал их спаситель.

– Какие? – С недобрым предчувствием спросил я.

– Анастасия и Марта. Они сначала радостные стояли, но потом разговорились о чем-то. Наверное, о чем-то нехорошем, раз потом эти девушки серьезно разозлились. Как думаешь, Костя, почему?

Что ни говори, а актерская игра у Самуила была в разы лучшего Кирсновского. Не знай его прозорливость, я бы даже поверил в тот образ простака, который он сейчас строит.

– Можешь с ними поговорить недолго? Но рассказать им такие истории, как умеешь только ты? – Я потряс руками, изображая ведьмачий знак аксий.

– Десять минут вам хватит? – Спросил он, скрестив на груди руки.

– Отлично, за это время мы успеем пересечь границу Мексики.

Мы с Кирсновским покинули имение Борисовых, прихватив еще одну свечу для успокоения боящегося темноты и черных духов моего старого товарища.

Карета химеролога разительно отличалась от всех прочих количеством размещенных на ней фонарей. Снаружи болталось только по две штуки с каждой стороны, а внутри их и вовсе было три.

Пока я подслеповато щурился в окно, он сидел в очках с желтыми стеклами и совершенно не страдал от пресыщения источниками света.

Зеленые кусты сменились полем, а затем и крепкими кирпичными корпусами домов. Одно окно мелькало за другим. Со всех уголков до нас доносился собачий лай и скрежет раскачивающегося на ветру металла от остовов кораблей, которых распиливали на детали на одном из предприятий в глубине Чащи.

Проезжая мимо одной из подворотен, я мельком увидел необычное свечение. Послышался собачий лай с отзвуками металла в голосе. Высунувшись чуть из окна, увидел семенившего за нашей каретой пса. Он был похож на скрепленный серыми энергетическими нитями металлический конструктор, а в глазах горели два красных огонька.

– Кирсновский, а что за…– Хотел было спросить я, но запнулся.

Из той подворотни повалили один за одним новые механические псы.

Глава 14

– Дружище, ты же эксперт по всяким необычным магическим созданиям?

– Ты мне льстишь, Костя. Без лишнего кокетства скажу, что в создании химер я стою на голову выше всех. Однако мои знания в ней ограничиваются наблюдениями, удачными и неудачными экспериментами. Это дает более углубленное понимание магэволюции видов. Кроме того, у меня есть образование биоманта – неполных пять курсов. Но я программу более-менее до конца изучил и с уверенностью могу сказать, что дальше была только тоска смертная. Так что в вопросах о магических созданиях я подкован как с теоритической точки зрения, так и с практической.

– Отлично, дашь экспертную оценку этим собачкам?

– Каким именно?

– Выгляни в окошко и увидишь.

– Твою мать!

– Не скажете, великий академик, что это такое?

– С… Собаки.

– Чувствуется глубокая подкованность в теме. Сразу видно, не зря гранит науки жевал.

– Ты не знаешь, почему они идут за нами? – Проигнорировал мою колкость Кирсновский.

– Я, как человек с оконченным высшим образованием, могу дать подобную экспертную оценку. Они идут по земле.

– Они ускоряются.

– Ваша очередь давать экспертную оценку. Скажите, зачем они это делают?

– Не знаю.

– А я знаю. Поэтому лучше ускориться и нам.

Едва я закончил фразу, как послышался хлесткий удар хлыстом. Кучер будто бы подслушивал наш разговор и ждал, пока мы определимся с четким планом действий.

Я высунул голову наружу. В затылок больно прилетела мелкая каменная крошка, которую выбивали копытами лошади. Большой осколок брусчатки пролетел возле моего уха и с треском рассыпался от удара об болтающийся на ветру фонарь. В этой корявой конструкции ощущалась рука безрукого мастера. Я бы не удивился, если на одной из ухабин вся бандура просто отвалится. Но благо хоть материалы в самом фонаре были прочные и стекло не лопалось от первого попавшего в него камня. Если бы это произошло, то масло, эта мутноватая серая жижа алхимического производства, выплеснется наружу и подпалит каркас кареты. В один миг мы вместо обычных гонщиков станем призрачными.

Механические псы бежали не так уж резво. Карета с двумя не самыми резвыми кобылками понемногу отрывалась от них.

Я посмотрел на эту свору при помощи магического зрения. Металлически-серые энергетические ауры были связаны магической цепью друг с другом. Каждый зверь соединял с собой минимум три других особи.

Моё внимание привлекли несколько цепей, уходящих через каменные стены домов на другую сторону улицы. Это могло значить только то, что один из псов все еще не выбежал на дорогу за нами.

– Дорога как уходит? – Крикнул я, заглядывая внутрь кареты.

– Что?

– Куда сворачивает дорога? По какому пути мы едем?

– Сейчас перекресток будет. Колеса на такой скорости поворотов могут не выдержать, поэтому мы прямо пойдем.

Цепи показывали примерное расположение той собаки. Она была чуть ближе остальных, но все равно не догоняла нас. Надо иметь ее расположение ввиду, чтобы не пропустить момент, когда она может выпрыгнуть из засады.

– Ну что, Кирсновский, вдарим по ним из всех орудий? – Спросил я, похрустев костяшками пальцев.

– Я бы поостерегся, – задумчиво проговорил он, поправляя очки, – мало ли какой эффект будет от разрушения одного из них. А если они впадут в бешенство?

– Больные бешенством механо-магические собаки пугают тебя больше, чем эти?

Кирсновский задумался.

Я высунул голову наружу еще раз, сильно жалея о том, что на каретах не придумали зеркал заднего вида.

Механические псы продолжали бежать, все сильнее отставая от нас.

Поздней ночью улицы города пустовали. Будь я на месте обычного жителя Чащи, то заперся бы на все засовы, едва услышав свору небольших лязгающих металлическими когтями об брусчатку зверей. А потом бы краем глаза глянул в окошко и умер от сердечного приступа, когда увидел такое. Хотя сейчас псы меня совершенно не пугали.

Меня начала забавлять эта погоня. Догнать нас преследователи не могут. Лошадей загнать вряд ли получится. Кобылки пыхтят и сопят, но бежать осталось недолго. Чаща скоро должна была закончиться.

Даже если эти звери проследуют за нами в Центр, то мы спокойно рванем в поместье Тетерева. Сомневаюсь, что погонщики механических псов пустят их туда. Тем более сам граф пока не вечере и прогонять нас некому. А уж если и спросит, то повод для разговора найти можно.

Внезапно красные точки глазах одного из псов расширились и окрасились в желтый цвет. Металлические лапки начали перебирать с удвоенной скоростью.

– Ну что, песик, поиграем в мячик? – Спросил с улыбкой я.

Приподняв магией несколько кирпичей из разваливающегося крыльца удачно подвернувшейся многоэтажки, запустил ими в ускорившегося механического пса.

Один из обломков попал аккуратно между глаз зверя. Стальной череп отлетел, а само тело покатилось кубарем по земле.

– Один – есть, – хмыкнул я, – осталось девятнадцать.

В магическом зрении связанные с этим телом цепи засветились желтым цветом. Серый луч приподнял отлетевший стальной череп и потянул обратно.

– Нет, отмена, – со вздохом забрался обратно в карету, – однако я понял, как с ними справиться.

– И как?

– Убить всех одновременно. Ты, надеюсь, владеешь ультразаклинаниями, способными на такое?

– Не хочу тебя разочаровывать… – дальше он договаривать не стал, ведь все итак было предельно ясно.

– Эх, все мне делать надо, – покачал головой я, возвращаясь к наблюдении за собачьей стаей.

В этот раз высунул не только голову, но еще и правую руку, чтобы лучше координировать свои атаки. Особой пользы махание руками не дает. В целом колдовать можно и одним лишь взглядом, но мне почему-то удобнее было направлять силы не только с помощью воли, но еще и помогать жестами. Главное случайно не задеть один из фонарных столбов вдоль дороги, а то будет больно и очень обидно.

Глаза двух псов разом окрасились в желтый. Рывок получился стремительным и всего лишь за несколько секунд они сократили отрыв вдвое.

Поднять их магией и бросить об землю у меня не вышло. Облако моей магии скользило по их ауре и не могло в полной мере обернуть их. Пришлось создавать впопыхах диск, прекрасно перебивший лапы одной из собак.

Второй пес успел подбежать на очень близкое расстояние. Он раззявил пасть с заостренными зубами, напоминавшими зубцы пилы. Его целью было колесо кареты.

Времени на создание заклинаний не было, поэтому я просто пустил мощный поток ветра в надежде хотя бы предотвратить укус нашего колеса.

Удерживаемые магией стальные детали в передней части немного прогнулись под напором ветра, а задняя осталась нетронутой. Зверь запнулся. Этого хватило, чтобы непрочная конструкция развалилась из-за высокой инерции. Если бы я такое провернул на своих двоих против стоящего передо мной зверя, то результат был бы смешной. А на бегу что-то да получилось.

Ведущие к собаке с другой стороны улицы энергетические цепи пришли в движение. Это свидетельствовало о том, что рывок начался уже там.

Щурясь от встречного ветра, я посмотрел на дорогу перед нами. Через сотню метров мы упирались в широкий корпус какого-то административного здания.

– Там развилка? – Спросил я, залезая обратно в карету.

– Ага, – кивнул Кирсновский.

– Налево нельзя поворачивать. Надо вправо.

– Но нам по пути…

– Нельзя! – Отрезал я, скаля зубу.

– Вообще ты прав, – расплылся в мечтательной улыбке химеролог, – так мы путь сократим через пустырь.

– Сейчас скажу кучеру.

– Не надо, – Кирсновский перехватил меня за руку, – он итак поймет.

– Как это? – удивленно посмотрел на него я.

– Мой человек, – коротко ответил он и скорчил одну из своих маниакальных ухмылок. – Кстати, ухватись за что-нибудь покрепче.

Я едва успел ухватиться за сиденье, как карета сделал настолько крутой вираж, что на пару мгновений стала на два колеса. С грохотом мы встали обратно. Что-то внутри повозки отвалилось и упало на пол. Скрючившись, я увидел лежащий на полу миниатюрный пистолет с гладкой черной рукоятью. Он был однозарядным, но непривычной для этого мира конструкции.

– Ого, ты на вечер пистолет протащил? – Кирсновский отсел чуть подальше от меня.

– Я?

– Так он же у тебя вывалился.

Откуда у меня пистолет? Тем более такой миниатюрный. Я бы даже назвал его дамским пистолетиком. Точно!

– Похоже Лидия подкинула, – вспоминая ее слова об оружии, ответил я.

Я даже не почувствовал, что ношу его в кармане. Ладно хоть понимаю, когда именно мне его подкинули. Неспроста она тогда подходила шептать мне на ухо. Вот только зачем понадобилось ей подкидывать оружие?

Вывернув карман, обнаружил в нем вполне современного вида патроны. Мой Кольт Иствуд с раздельным заряжанием казался передовым, а тут и вовсе инновация в оружейном деле. Не знаю, чем таким я заслужил столь удивительный подарок, но мне это по душе.

Я проверил пистолет. Он действительно заряжался патронами. Правда у меня их было всего четыре штуки. По собакам стрелять не буду – жалко тратить такой дефицит.

Мое желание сэкономить боеприпасы тут же улетучилось, когда увидел того самого пса с левой части дороги. Этот зверь был таких размеров, что напоминал больше матерого кабана. Магических переплетений не было видно за плотно налегающими друг на друга листами железа. Из пасти валил густой пар, будто внутри него находился портативный паровой котел.

Вот только глаза у него были в виде простых красных точек. Такую скорость зверь достигал в обычном состоянии. Только тогда, когда мы встретились взглядами, начала появляться желтая пелена.

– Кирсновский, посмотри-ка на животинку и скажи мне, что ты сможешь с ним расправиться.

Химеролог нехотя высунулся в окно. Бросив мельком взгляд на эту махину, он откинулся на своем месте.

– Могу, – сказал он с нотками грусти в голосе.

– Сделаешь?

Кирсновский щелкнул пальцами.

Кабаноподобный механический пес выпустил густой поток пара. Когда его глаза стали полностью желтыми, все лапы заработали с утроенной скоростью.

С шорохом перьев мимо меня пронеслась птица, едва не зацепив меня крыльями. Не думая останавливаться, ослепительно белый орлан летел прямо в несущегося на нас зверя. Тихий удар был заглушен скрежетом и лязгом от трущихся стальных деталей. Только взметнувшиеся после удара окровавленные перья напоминали о птице, которую я видел всего лишь мгновение.

Залитая кровью грудь механического пса зашипела и засветилась ярко-зеленым светом. Метал быстро разъедало, а свечение текло все дальше и дальше по стальным мышцам зверя. Наконец плечи передних ног истощило до такой степени, что металлические суставы разлетелись вдребезги, а за ними и остальное тело.

Связанные с ним магические цепи засветились желтым, но быстро вскоре зеленоватое свечение перенеслось на них. Двое псов из толпы распалось, а третий захромал, однако все еще был на ходу. Далее цепная реакция не пошла.

– Он тебе письмо мое принес, – грустно сообщил Кирсновский, – то самое, помнишь?

– Еще бы пяток таких птичек и можно окончательно распрощаться с собачками, – потирал мечтательно подбородок я.

Химеролог ничего не ответил. Впервые на моей памяти он снял очки, чтобы протереть стекла. От непривычного для глаз яркого света тут же поморщился.

Свора собак продолжала бежать за нами. Двое из них юркнуло в правую подворотню и ускорилась.

– На пути опять развязка? – Бегло спросил я.

– Угу, – хмуро ответил Кирсновский, – влево пойдем. Так короче выйдет.

– Знаешь, мне начинает казаться, что эти собачки нам маршрут подбирают. Нас будто бы загоняют, как дичь на охоте.

– Я сам кого хочешь загоню! – Злобно пробурчал мой напарник.

Напоследок оценив расстояние до поворота, сунулся обратно в карету. Резкий поворот прошел немного легче. Кобылки, судя по всему, начинают уставать, из-за кучер понемногу сбавляет скорость.

Переоценил эту животинку я. Пока расстояние между нами позволяет так делать, спорить с решением этого парня не хочу. Ему виднее с каким усердием гнать вверенных ему животных.

Колеса поехали по грунту. Мы свернули на окруженный со всех сторон домами пустой участок, пересеченный пополам канавой. Кучер направил карету к мостику из широких досок, возле которого были навалены две большие кучи земли.

– Почти, – прошептал Кирсновский, злобно скалясь.

– Что? Мы же даже Чащу не проехали.

– Дальше будет проще.

Мы въехали на хлипкий мостик, на котором кучер еще немного притормозил. Доски особого доверия не внушали даже для пешехода, не говоря уж про конный экипаж. Канава глубиной в полметра была непреодолима для кареты и поэтому только здесь можно было пересечь ее.

По дороге в нашу сторону брел человек, неся подмышкой цилиндр. Широко разведя в стороны руки, он подкинул шляпу в воздух и ловко поймал ее головой.

Куча земли рядом с нами разлетелась. На ее месте показалась большое грязное существо из металлолома, напоминавшее человека. Он оставался закопан по самый пояс в землю.

Поднявшийся из земли стальной голем потянул к нам трубообразные руки. Кучер взял вправо, но лапа с тремя скрюченными пальцами схватила заднее колесо, вырывая его вместе с куском оси.

Телега проехала несколько метров, но потом не выдержало и переднее левое колесо. Лошади заржали и встали на дыбы. Тянуть по земле обломки кареты не было никакого смысла.

– Ну почти же доехали, – хватаясь за голову сказал Кирсновский.

– Вылезай, – толкая его за плечо, скомандовал я, – сейчас тот великан вылезет и схлопнет наш кукольный домик.

Мы выбрались наружу. Кучер с отброшенным капюшоном стоял снаружи с ломом в руках. Я впервые взглянул на его лицо. Возле имения Борисовых сделать это как-то не удосужился, явно ожидая увидеть в нем приевшееся лицо одного из извозчиков. Как оказалось, зря.

У кучера Кирсновского оказалось зеленоватое лицо с пухлыми непропорциональными щеками. Оказывается, это одна из его химер. Вот откуда он знал, куда именно нужно нам рулить. Похоже у него с ними есть некая телепатическая связь или что-то близкое из этой оперы.

Голем загудел и принялся с помощью колеса телеги рыть землю вокруг себя. Собаки подбежали к повороту на пустырь, щерясь стальными пастями.

Человек встал с ящика. Он шел к нам, заправляя выбившиеся из-под шляпы-цилиндра длинные волосы. К обоим нагрудным карманам его пиджака шли цепочки от часов. На худом лице проступала неаккуратная недельная щетина.

– Как по расписанию, – торжественно прокричал он, закатывая рукав и показывая нам едва различимый в ночной полутьме циферблат.

– Надо оттянуть время, – прошептал мне Кирсновский, нервно поглядывая через левое плечо.

Я вопросительно поднял бровь. В ответ он мне глазами указал куда-то в сторону.

В тени домов с левой части пустыря в нашу сторону бежали две фигуры. Первая было крупной и пузатой, в широкой одежде золотистого цвета. Другая – худая и с блестящим в лунном свете продолговатым предметом.

Глава 15

Псы медленно пошагали по мягкой земле. Голем откапывал себя однообразными роботизированными махами. Человек в цилиндре танцующей походкой шел навстречу к нам. Кольцо врагов сжималось.

Из соратников у меня были только доходяга в белом парадном костюме Кирсновский и его жабомордый кучер. Рассчитывать приходится только на подмогу в лице громилы и мечника. Вероятнее всего это тоже химеры. Крупный – это точно Мишутка, а вот худого я прежде не встречал. Продержаться бы еще до их прибытия.

– Это что за хмырь? – Шепотом спросил Кирсновского.

– Часовщик, механических дел мастер, – химеролог нервно оглядывался по сторонам, постоянно поправляя трясущейся рукой очки.

Часовщик, да? Буду считать это за кличку.

– Твой коллега по созданию зверушек, – хохотнул я, приглаживая взъерошенные волосы.

– Из неживой материи каждый дурак может, – обиженно поморщился Кирсновский. – А ты попробуй из живых созданий создать нечто подобное.

– Хочешь сказать, что он не такой крутой как ты?

– Ха, конечно нет, – отмахнулся пренебрежительно мой соратник.

На его лице появилась боевитая ухмылка. То-то же, а то совсем расклеился. Не стоит надеяться в бою на союзника, который утратил боевой дух.

– Кстати, я же про кое-кого позабыл! – Крикнул весело Часовщик. – Не стоит забывать и о флангах.

Мужчина посмотрел на бегущую к нам парочку друзей Кирсновского. Земля перед ними взорвалась, вскрывая металлическую груду.

Худая фигура отпрыгнула в сторону. Громила несся напролом, словно не замечая ползущую на него гору железа.

– Стой, – почти беззвучно прошептал Кирсновский.

Человек-медведь не слышал его, продолжая бежать прямо. С ужасающим грохотом он влетел в кучу железа. Громадные лапищи принялись корежить металл. Куски полетели во все стороны.

– Туповат он у тебя, – весело сообщил Часовщик, приподнимая цилиндр.

В такт поднятию шляпы из земли позади Мишутки вылетел закованный в латы с ног до головы рыцарь. В прорезях глухого шлема горели два желтых огонька. Он крепко сжимал длинную, почти двухметровую стальную трубу.

Медведь не успел обернуться на звук, но тут же получил ужасающий по силе удар. Стальная труба выгнулась от столкновения с плечом буквой «г». Громила с жалобным воем свалился лицом на искореженную груду метала.

Худощавый воин Кирсновского прыгнул, занося меч для удара. Рыцарь повернулся одним лишь корпусом на сто восемьдесят градусов. С нечеловеческой ловкостью и грацией мечник оттолкнулся рукой от полетевшей в него трубы. Перемахнув над рыцарем и приземлившись на ноги, он нанес ловкий удар по шлему. После взмаха воин отскочил в сторону.

– И второй туповат, хотя и ловкий. Ну ничего, как и первый помрет секунд эдак через пятнадцать, – подытожил Часовщик.

– Он думает, что Мишку можно так легко уложить, – хихикнул Кирсновский.

Громила поднялся на ноги. Если бы не висевшая колбасой на мясном рынке рука, то и не скажешь, что об него погнули двухметровую стальную трубу.

Подмога Кирсновского была крепко связана боем. Если бы это был наш единственный враг, то можно было бы с интересом наблюдать за баталией созданий этих двух гениев, но клацанье стальных собачьих зубов и копошение в земле голема напоминали о том, что расслабляться рано.

Часовщик с интересом поглядывал то на нас, то на своих механических воинов. Он старался произвести вид расхлябанного дурачка. Небрежная щетина, длинные постоянно выбивающиеся из-под дурацкого головного убора волосы, смешливое кривляние. Весь внешний вид пытался преуменьшить его значимость. Кто будет ожидать многого от вызывающего пренебрежительную ухмылку бродяги? Да никто.

С легкой танцующей походкой он приближался к нам.

Лишь глаза выдавали его. Слишком пристальный и цепкий взор, пытающийся контролировать все на поле боя.

Собаки не торопились бежать, а вместо этого едва перебирали лапами. Голем продолжал возиться с землей, но что мешало такому сильному созданию вылезти из влажного грунта? Вырвать колесо вместе с куском кареты – это можно, а выползти наружу – извините, землица не дает? Еще один верный знак.

Часовщик выжидал нашего хода, чтобы потом противопоставить нам нечто с его стороны.

Просто ждать тоже нельзя. Тогда он поймет, что мы слишком слабы для ответного хода и просто расплющит нас уже имеющимися силами. Нет уж, этого позволить ему нельзя.

В битве магов всегда стоит ожидать применения боевых заклинаний. Шквал ледяных шипов, выжигающие лучи смерти, призрачные самураи или самый банальный фаербол определенно полетит в тебя. Даже моих скудных познаний этого мира хватает для осознания такой банальности.

Но чего не стоит ожидать от привыкших к магическим уловкам противника? От того, кто ехал с праздничного бала для какой-то части дворян этого города? Ответ был таким прозаичным, что не мог бы всплыть в голове ни у одного владевшего многие годы магией человека. У выросшего на фильмах про ковбоев с участием хмурого Клинта Иствуда такой вариант всплыл почти сразу.

Я вскинул руку с черным дамским пистолетиком. Двадцать метров, ночь, коротенькое легкое оружие без прицела. Шанс попасть колебался в районе вероятности, с какой поставленная на зеро фишка поможет сорвать в джек-пот и разорить казино. Значит причин для сомнений не было никаких.

Палец дернул спусковой крючок. Выстрел прогремел слишком поздно, ровно через миллисекунду после возникновения сероватого барьера перед Часовщиком. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать бесплодность попыток прострелить свинцовыми пулями магический щит.

Наш ход был сделан. Бестолковый, не принесший результата, но хоть какой-то. Теперь он будет делать свой.

Собаки зашлись пущенным через старый плохо работающий динамик воем. В их глазах начали загораться желтоватые огоньки.

– Надо достать сундук, – коротко скомандовал Кирсновскому, указывая на карету.

Под козлами располагался длинный угловатый сундук. У каждого извозчика был такой. У Кирсновского чуть побольше размером, но ему по положению положено. Что именно в нем хранили, мне неизвестно, но по моим предположениям это было вместо было багажника.

Химеролог коротко кивнул. Жабоголовый кучер молча подбежал к карете и резким движением вырвал козлы. Порвав крепившиеся к боковым кольцам ремешки, бросил сундук на землю.

– Садись, – хлопнул Кирсновского по плечу, а магией тем временем поднял сундук в воздух.

Кудрявый парень замешкался, чего делать было сейчас категорически нельзя. Пришлось со зверской силой потащить его за пиджак, вырывая с мясом рукав из шва на плече. Он разместился и уставился через плечо.

Смотреть в ту сторону смысла особого не было. По звукам трущегося металла понятно, что ничего хорошего там нет. Тем более с каждой секундой они доносились все ближе и ближе.

– Держись, баран, – рявкнул я, пристраиваясь на другом конце сундука.

Свалиться с такой бандуры было намного проще, чем с лодки. Сомневаться времени не было.

Сундук начал набирать высоту в крутом вираже. Я оглянулся и увидел вцепившегося острой пастью в стенку пса. С каждым пролетаемым метром магические цепи становились все тоньше и тоньше, пока не исчезли. Лишившись связи с остальными, огоньки в глазах погасли. Пес осыпался вниз простым металлоломом без единого намека на жизнь.

Кирсновский лежал на сундуке, оплетая его широкими объятиями рук и ног.

Взлетев на достаточную высоту, я прекратил магическое воздействие. Наш летающий корабль завис в воздухе. Теперь можно было перевести дыхание и окинуть поле боя взглядом сверху.

Жабоголовый взобрался на карету и пытался ломом отбиваться от лезущих со всех сторон псов. Лошади со ржанием галопом уносились прочь. Сами они вырвались из упряжи или им помогли – понять трудно.

Железный голем все также выкапывал землю перед собой, словно хотел быть мирным экскаватором, а не орудием убийства. Перед ним образовалась целая траншея, а он все рыл и рыл.

Рыцарь сражался с двумя воинами Кирсновского. Крупный был слишком неповоротлив, чтобы просто попасть в цель лапами, а удары ловкого не могли нанести достаточно серьезный урон глухим латам.

Сам Часовщик стоял на месте, прижимая к груди руку. Цилиндр валялся на земле рядом с ним. Магический барьер давно исчез. Но он почему-то и не думал поднимать на нас взгляд. Вместо этого он выставил руку перед собой и уставился на ладонь.

Неужели пуля все-таки достигла цели? Мне показалось и на самом деле выстрел был произведен до того, как появилась преграда в виде барьера. Но я все ясно видел. А может быть магический щит не смог остановить ее?

Я с удивлением уставился на дамский пистолетик. Ничего выдающегося в нем не было. Простая рукоять, короткий ствол и небольшие габариты – что здесь необычного? Я извлек дымящуюся гильзу, пахнущую порохом и чем-то неуловимо ягодным. Патроны тоже не выделялись чем-то необычным.

Хмыкнув, зарядил пистолет. А потом решил взглянуть на него магическим взглядом.

В руке у меня лежало нечто сокрытое за густым черным облаком энергии. Читался только размытый контур оружия, с трудом проглядывающийся через такой плотный фон.

Вещица в моих руках не была обычным предметом для самообороны. Но откуда он взялся у Лидии? Неужели здесь каким-то боком постарался черный дух? Странно только, что не связался со мной напрямую. Что-то здесь неладно.

– О… – Крякнул Кирсновский, чуть приподнимаясь на сундуке, – ого, летим.

– Ну а то, – хмыкнул я, рассматривая пистолетик.

– Полетели тогда отсюда. В воздухе нас не достанут! – С радостью завопил парень.

– Дурак ты, – покачал головой я, – нельзя оставлять врагов за спиной. Они ударят потом в ответ и в следующий раз путей для отступления не будет. Вот дядька…

Дальше рассказывать не стал. Вряд ли этому дворянину известно, кто такие десантники, а без этого мой пример неприлично затянется из-за долгих разъяснений.

– Что? – Переспросил Кирсновский.

– Земля ему пухом, вот что, – буркнул я, тяжело вздыхая.

Часовщик перестал таращиться на руку и поднял голову. Мы бы определенно сыграли с ним в гляделки, если бы ночная темнота не скрывала его лицо в размытое едва различимое пятно.

План был максимально прост. Подлететь на сундуке и сделать выстрел из пистолета. Магический барьер не спасет его. Главное только не промазать. А вот на этом моменте возникнут серьезные проблемы. Ну ничего, патронов хватит не на один заход.

Странные фигуры отделились от крыш ближайших домов. Небольшие птицы полетели в нашу сторону, махая широкими крыльями. Это не стоило бы внимания, если бы их глаза не светились желтым электрическим светом.

Поочередно делаем ходы. Мы взлетели, а он в ответ вывел птиц.

Никаких связывающих друг друга цепей не наблюдалось. Скорее всего после смерти они не восстановятся. Вот только одна серьезная проблема: я не могу летать и пытаться пускать в них магию одновременно. Их было с дюжину, а такое количество сбить мне не под силу одним ударом.

– Дружище, ты все еще не приготовил ультразаклинание против толпы врагов? – Спросил я, разворачивая сундук.

Длинные стальные когти походили на лезвия ножей. Подпусти хоть одну такую и можно попрощаться с литром-другим крови.

– Н-нет, – стыдливо ответил Кирсновский.

– У тебя есть пять секунд на подумать, пока я буду от них отрываться. А потом ты колдуешь что угодно, лишь бы сбить их к чертям.

Сундук поплыл по воздуху.

Химеролог выставил в сторону руку. На его ладони появился зеленоватый огонек. Мы продолжали лететь, но никаких изменений я не наблюдал.

– Не сворачивай с цели, – попросил тихо Кирсновский.

С крыши перед нами взмыла птица. Она была поменьше наших преследователей и имела белые перья. Махая крыльями, летела прямо на нас.

Небольшой голубь сел в сияющую зеленым светом ладонь Кирсновского.

Другой рукой парень вцепился в край сундука. Дерево от касания стало сохнуть и трухляветь так быстро, что за считанные мгновения превратилось в мелкую пыль. Кирсновский погрузил в дыру руку и вытащил целую горсть железных подков, мелких гвоздиков и медных пряжек. Пожмякав горсть железа в руках, он приложил его к тельцу голубя.

Зеленый свет стал ярче. Железо входило в тело птицы, как столовая ложка в густую сметану. Голубь начал разбухать, а из боков начинали торчать концы гвоздиков. Кирсновский провернул этот трюк с двумя новыми горстями.

– Я все время хотел спросить, почему именно тебя выгнали к чертям из столицы в такую даль. Но после такого перформанса вопросы отпадают сами собой.

– Заткнись, – сказал сквозь зубы Кирсновский и, отряхиваясь от выступившего на лбу пота, попросил, – помоги взлететь птичке. Его крылья не привыкли к такой нагрузке.

Птица походила на вздувшееся из-за сырости чучело. Она застыла с широко распростертыми крыльями и несхлопывающейся из-за куска торчащей в клюве бляхи от ремня.